Текст книги "До встречи с тобой (ЛП)"
Автор книги: С. Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 28
МАТЬ ДЖУД ПОДОШЛА К Тейлору и Калебу за углом здания суда. Тейлор, удивленный, увидев, что она направляется в его сторону, замер. Он увидел печаль в ее глазах и, когда она приблизилась, она глубоко вздохнула.
– Моя дочь хотела бы поговорить с Вами.
Он не знал, почему она говорила от имени Джуд. Почему бы Джуд просто не подойти к нему? Но, как и посоветовал бы его адвокат, он знал, что ей было сказано этого не делать. Он покачал головой, разочарованный и раздраженный тем, что теперь между ними поставили посыльного. Оглядываясь через ее плечо в поисках каких-либо признаков Джуд, он спросил:
– Почему Вы сели на мою сторону зала суда?
– Потому что… – она взглянула на Калеба, неловко поерзав, и прошептала: —Должна победить любовь. – И ушла, оставив после себя чувство недосказанности.
Калеб предупредил:
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Мне все равно.
Когда мать Джуд вернулась, Джуд держала ее за руку и спорила с ней.
Как только она увидела Хейзел, замолчала, а потом ее терпению пришел конец. Она стояла там в своем мятом платье, закрыв лицо руками, ее плечи дрожали от опустошения. Когда она посмотрела на него, поняла, у них не будет счастливого конца. Слишком много боли. Слишком много клеветы разделяло их.
Но, несмотря на всю воду, которая прошла под их разлагающимся мостом, они стояли там и их сердца все также бились друг за друга.
– Почему ты не смотришь на меня, Джуд? – Когда она закрыла глаза и снова скрыла лицо руками, он потребовал:
– Посмотри на меня!
– Не могу.
– Нет, можешь.
– Нет, – закричала она. – Я не могу. Пожалуйста.
– Пожалуйста, что? Что ты имеешь ввиду? Ты на их стороне?
– Нет. Определено. Я просто не могу этого сделать.
– Это? И под «этим» ты подразумеваешь быть со мной? – Откинув голову назад, он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Тейлор, прошу…
– Не называй меня по имени. Не смей, блядь, называть меня так! – Он в гневе ткнул в нее пальцем. – Ты сдаешься. Отказываешься от нас. Отказаться от нас – то же самое, что отказаться от самой себя. Я могу бороться с этим столько, сколько нужно. Но я не могу сделать это в одиночку. Без тебя. – Он начинал терять самообладание и взял ее руки в свои. Она была теплой, напоминая миллион других нежных прикосновений из их прошлого.
– Джуд, послушай, я здесь, как бы я тебе ни был нужен, но ни на минуту не думай, что наше расставание что-то решит. Вместе мы всегда будем сильнее. Я позабочусь об этом, Джуд. Обещаю.
Ей хотелось, чтобы он повторил это снова и осуществил свое обещание, но она понимала – он не сможет. И что еще более важно, она знала, что ей нужно сделать, чтобы предотвратить дальнейшую боль, а именно его. Сделка, которую она заключила, держала ее сердце в цепких лапах и убивала в ней веру – ее жизнь ради него.
Убрав руки, она повернулась к нему спиной. Она не могла справиться со своими собственными слезами; его слезы окончательно бы доконали ее. Она прочистила горло и едва слышным шепотом сказала:
– Я не могу быть с тобой. Я не могу справиться со своими собственными проблемами, а справляться ещё с твоими – для меня уже слишком. – Он разрушил невидимую стену, которую она возвела, и, схватив ее за руку, снова развернул лицом к себе.
– Уходи, Хейзел. Живи своей жизнью.
– Нет. – Он приподнял ее за подбородок. – Посмотри на меня. Разве ты не собираешься сражаться? Ты вот так просто уйдешь от меня?
– Я делаю все, что в моих силах. Ты не понимаешь, но так все и должно быть.
– Почему? Я знаю тебя. Ты думаешь, что поступаешь правильно, но бросать меня, говорить мне жить своей жизнью без тебя – неправильно. Что они с тобой сделали?
Перед ее глазами встали слезы, когда она посмотрела на него, серьезно посмотрела.
– Я когда-нибудь говорила тебе, что ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, даже в самый грустный день, который когда-либо был?
– Джуд, не делай этого. Ты нужна мне. Не закрывайся от меня.
– Пожалуйста, Хейзел. – Она запнулась, когда назвала его тем именем, которым поклялась больше не называть. Это было ее любимым именем, и боль пронзила ее сердце. – Пожалуйста, просто смирись с этим.
Изучая ее лицо, слезы, высыхающие на фарфоровой коже, он увидел, что стена снова прочно стоит на месте – для его ли защиты или для нее, он не был уверен, но знал, что не собирается возвращать ее на оживленный угол улицы в Нью-Йорк Сити. Поэтому он сдался, зная, что сейчас не время для споров, зная, что она нуждается в нем, поэтому решил скрасить их последние мгновения вместе очередной шуткой.
– Что, недостаточно красив?
Джуд коснулась его щеки, не в силах остановиться.
– Никто не стоит перед океаном и не называет его красивым. Мы не смотрели на звезды в апреле прошлого года и не говорили, что та ночь была прекрасной. Любовь – это красота в силе, а не замысловатые поэмы. Так что нет, Хейзел, ты не прекрасен. Ты великолепен, как звезды. Невероятен, как океан. Замечательный, как и любовь, которую я испытываю к тебе.
– Видимо, это конец, – сказал он, пробегаясь пальцами вверх по ее руке, пока он не положил ее ладонь на свою щеку. Он должен был попробовать в последний раз, несмотря на прохожих. – Я спланировал для тебя шкаф. Она огромная, размером со спальню. Только для тебя. Туда поместиться все платья, которые у тебя будут.
– Я всегда буду жить в этом прекрасном доме, но теперь лишь в мечтах. – Ее рука упала на бок, и ее сердце, наконец, перестало биться, когда она произнесла самые болезненные шесть слов, которые она когда-либо произносила:
– На этом наша история заканчивается.
Ее боль была внутренней. Звук разбитого сердца звенел у нее в ушах, когда осколки заполнили ее кровоток. Она попятилась назад; внутри нее зияла дыра; ни ударов, ни какой-либо цели. Отвернувшись от него и его пронзительного взгляда, Джуд пыталась отгородиться от него, когда его слезы на его лице хлынули так же, как и на ее.
– Джуд, нет. Пожалуйста, – сказал он торопливо, – умоляю тебя. Выбери меня. Выбери нас.
– Ты заслуживаешь лучшей жизни. Ты заслуживаешь большего. – Она замолчала, не желая говорить этого вовсе. Джуд знала, что должна; ее собственные сводящие с ума рассуждения, которые привели ее сюда, требовали, отдать жизнь ради него, ради его счастья. – Все в нашей жизни говорит о том, что, может быть, тебе стоит дать Кэтрин второй шанс.
Задетый ее словами, он отступил от нее.
– Что? О чем ты говоришь?
Она бы использовала все, чтобы уйти от него, защитив, насколько это возможно.
– Когда тебе станет хуже, она наймет лучших врачей, чтобы помочь.
Джуд опустила голову, и слезы снова полились из ее глаз.
Слишком много боли.
Мысль о том, что он болен, о медсестре, ухаживающей за ним, и о том, что он проведет свои последние дни без нее, сломила ее.
Ее мать коснулась руки Джуд.
– Нам пора уходить. Они ищут тебя.
Тейлор буквально слышал тиканье часов в ушах, ускоряющие последние несколько секунд, которые у них были. Джуд призналась:
– Я пытался покончить с собой после смерти Райана, потому что у меня больше не было никаких причин жить.
Тейлор знал, что она отталкивает его. Он не понимал почему, но знал, что она сделает это только в том случае, если будет вынуждена. Так что, даже если он не мог вернуть ее, он все равно хотел, чтобы она была в безопасности. Схватив ее за плечи, он крепко прижал ее к себе, нуждаясь в ее внимании.
– Живи для себя. Ты должна. – Потребовал он. – Обещай мне, Джуд, когда почувствуешь себя одинокой, ты будешь жить. – Его голос дрогнул. – Я не смогу жить, зная, что ты больше не дышишь, что ты больше не ходишь по этому миру с чувством любви к жизни.
Она прижалась к нему, нуждаясь в том, чтобы услышать биение его сердца в последний раз.
– Раньше у меня никогда не было причины жить. Но теперь появилась, потому что я любила и любили меня. – Она посмотрела на него красными от слез глазами и улыбнулась. – Наша любовь была невероятной.
– И отчаянной. – Вторил он, вдыхая ее аромат.
– Самой отчаянной из всех любовных романов.
Тейлор нежно касается ее шеи; он всегда любил эту изящную часть ее тела.
– Джуд?
– Я никогда не забуду тебя, Хейзел. – Она выскользнула из его объятий и сделала несколько шагов в сторону.
– Я никогда тебя не забуду, – добавил он. – Ни за что на свете не забуду, как впервые увидел тебя. И то, как ты ела мороженое зимой. Я никогда не буду так жаждать завтрака, как ужина.
– Не делай этого, Хейзел.
– Чего именно, Джуд?
Отступив еще дальше, она сказала:
– Ты думаешь, что убеждаешь меня жить дальше, хотя, скорее всего, это невозможно, когда на самом деле убеждаешь себя. Вздохнув, она наклонила голову, наблюдая, как он теребит галстук.
– Ступай, пока ты не сказал что-то, от чего я не смогу отказаться. Возвращайся к своей прекрасной жизни. Ты волен начать все сначала, без неприятностей, которые я приношу. Уходи, Тейлор. – Она начала идти, но остановилась и сказала напоследок:
– Но иногда думай обо мне.
– Я не верю тебе, Джуд Барретт. – На этот раз он отпустил ее, но перед этим прошептал: – Ты не можешь вечно скрывать свои чувства. И когда ты будешь готова, я буду здесь, мы снова будем вместе.
Джуд не сомневалась в этом.
Внезапно сильные руки обняли ее и крепко сжали. Она закрыла глаза, и это было всем, что имело значение. Тейлору было так хорошо, слишком хорошо – тепло и безопасно, подобно мороженому в жаркий день и горячее какао морозным вечером. Он был создан из лучших вещей в жизни.
– Мы можем сбежать вместе. Прямо сейчас. Куда-угодно. В любую точку мира, Джуд. Они никогда нас не найдут. Никогда не найдут тебя. Они больше не смогут причинить тебе боль.
Она снова повернулась к нему спиной, услышав шарканье за спиной. Джуд произнесла себе под нос:
– Я не так сильна, как ты думаешь.
– Ты сильнее, – сказал он, и в его голосе была слышна настойчивость. – Ты просто забыла.
– Я хочу спокойную жизнь. Это возможно, но без тебя. – Тишина за ее спиной давила на нее, когда она продолжила: – Я всегда буду любить тебя, Хейзел. – Ей хотелось продолжать уходить, но слишком сильно любила его, чтобы игнорировать имя, которое любила больше всего.
Уходя, она думала о предстоящем году. Она чувствовала, что сделала правильно, отпустив его. Джуд не могла помешать ему жить той жизнью, которую он заслуживал. Глядя на длинный тротуар перед собой, девушка понимала, что должна отпустить его. Пока. И если бы он нашел счастье, построил лучшую жизнь без нее, она бы отпустила его навсегда.
Юридически она снова принадлежала своей тете и отчиму. С тяжелым, несчастным и разбитым сердцем она вернулась в клетку, Опять.
Еще один год.
Тейлор стоял там, наблюдая за ней; его душа покидала тело, решив поселиться в другом. Сегодняшняя битва была окончена. Поражение никогда так просто не принималось. Разбитое сердце так подавно. Калеб стоял рядом с ним и смотрел, как Джуд уходит, а затем спросил:
– Ты ей веришь?
Посмотрев на него, он ответил:
– Нет. Она не эгоистка. И они об этом знают.
– И что ты собираешься делать?
Тейлору нужно было все обдумать, понять, что на самом деле происходит, но в глубине души он знал, что любой вывод, который он сделает, не изменит исхода.
Джуд была убеждена, что поступила правильно. Он видел осуждение в ее глазах.
– У меня забрали жену, потому что я не в себе. Отняли жизнь, потому что она больна. Правосудие подвело меня. Теперь я понятия не имею, что делать.
***
ДЖУД ВОШЛА В розовую спальню и увидела документы на туалетном столике, где раньше была фотография ее брата. Она села и посмотрела на кипу бумаг.
Она напряглась, когда услышала за спиной голос отчима:
– Ты должна подписать их.
Она посмотрела на него в зеркало. – Мне плевать на деньги. Можешь забрать их все. Если я это подпишу, могу ли уйти сегодня? Сейчас?
– Что я скажу в суде, Джудит? Ты подумала, как это будет выглядеть? Я не могу просто отпустить и позволить тебе разгуливать повсюду, будучи психически здоровой, рассказывая всем наши секреты. Сделка остается в силе. Всего один год. Никто ничего не узнает. – Он сел на кровать, как будто они были друзьями. – Если честно, Джудит, я не знал, что так выйдет. Мой брат был слабоумным. Он пообещал, что остановится… Дал слово, но не сдержал его. Чувство вины овладело им раньше, чем я смог его спасти. Не подразумевалось, что пешкой станешь ты, но когда он покончил с собой, появилась возможность. У нас с твоей тетей были планы. Мы тогда любили друг друга.
Дрожь шока прокатилась по ее телу. На ум пришел образ ее матери, стоящей за спиной Хейзел в суде. Не поэтому ли она выбрала его сторону?
– Ты не любишь мою мать?
– Люблю, но она мягкая. В плане этого не было. Лесли пришла ко мне…
– Лесли? Ты обвиняешь ее? Ты отослал меня на пытки. Ты. Ради денег – кровавых, грязных, наполненные ненавистью денег. Она подняла бумаги и сказала:
– Я бы и так отдала тебе эти деньги много лет назад, если бы знала об этом. И жила своей жизнью.
– Ты дважды пыталась покончить с собой. Теперь же говоришь, что хочешь жить? Я пожалел тебя. Спас твою жизнь.
– Ты спас меня, чтобы получить деньги. Ты все подстроил. Разве ты не понимаешь?
Встав, он сказал:
– Сейчас я вижу избалованную маленькую девочку, жаждущая новую блестящую игрушку. Но Тейлор Барретт никогда не будет твоим, пока все до последнего цента не перейдет ко мне и будет надежно лежать на банковском счете. – Он подошел к двери, на которой не было замка. – Подпиши бумаги, Джудит. Эта игра начинает мне надоедать, так что сделай нам обоим одолжение и подпиши контракт.
– Я тебе не доверяю.
– Подпиши этот чертов контракт! – Его суровый взгляд смягчился, хотя ни в коей мере не был дружелюбным. – Я сдержу свое слово, но мальчишка Барретт вне пределов досягаемости.
Его имя Хейзел. Она сглотнула.
Слишком много боли.
– Это ничего не меняет.
– Не дави на меня. – Он вышел и захлопнул за собой дверь.
Джуд снова посмотрела на контракт. Все было продумано; разные имена наверху и суммы перевода. Но у нее не было возможности сопротивляться, ничто и никто по-настоящему не был на ее стороне, чтобы помочь, поэтому она взяла ручку и подписала, передавая всё людям, которых ненавидела больше всего.
Один год.
Ее жизнь ради него.
Но что, если он больше не будет принадлежать ей?
Глава 29
НА ДЖУД БЫЛИ ДЖИНСЫ. Она никогда не носила джинсы, но, с другой стороны, она никогда раньше не собиралась разбивать чье-то сердце. Снова. Снова придется разбить ему сердце. Посмотрев в зеркало, она увидела, что ее лицо было желтоватым, а щеки впали. Она почти ничего не ела, и это сказывалось на ее физическом состоянии. В эмоциональном же еда ее не волновала.
Хейзел был единственной пищей, в которой она нуждалась, но его больше не было рядом. Она знала, что должна была отпустить его. Ей просто нужно было услышать его голос в последний раз.
Спускаясь по лестнице, она увидела Романа в коридоре. Он повернулся и одарил ее самым мрачным взглядом, от которого ей было не по себе. Она села на нижнюю ступеньку, он сел рядом с ней.
– Куда собираешься, Колибри?
– Ублажить суд. С сегодняшнего дня мне позволено некоторые привилегии. Чтобы успокоить семью, уеду совсем ненадолго.
– И ради своего же блага?
– Я разобью свое сердце, когда избавлю Хейзел от еще большей боли.
– Разве это не убьет его?
Возможно. И она знала, однако, хоть это и было эгоистично, ей нужно было в последний раз попрощаться с ним. Здесь ей этого не сделать. Не в своей клетке. Это должно было быть там, где она чувствовала себя свободной. Живой. Той Джуд. Его Джуд.
Джуд опустила голову от стыда, ее слабость открылась одному из немногих людей, который считал ее сильной. Она вытерла глаза, прежде чем навернулись слезы. Джуд устала плакать. Когда она снова посмотрела на него, то спросила:
– Почему ты здесь работаешь? На людей, которых, я уверена, ты презираешь? Почему ты остался?
Как будто ответ был очевиден, он сказал:
– Из-за тебя. Если меня здесь не будет, кто будет рядом с тобой?
– И этим все сказано. – Она встала, опираясь на перила. Когда он встал, она сказала:
– Я освобождаю тебя, мой друг. Я больше не обуза. Уходи. Создай хорошую семью со счастливыми детьми и любящими родителями, которые просто слишком заняты, чтобы приготовить вовремя ужин. Заботься о людях, которые будут благодарны за твою преданность.
– Ты благодарна.
– Да, но я единственная. – Она направилась к двери. – Увидимся.
– Ты ведь вернешься, верно, Колибри?
– Птичка всегда возвращается в свою клетку. Дверь открылась, и яркий июньский день был слишком солнечным в отличии от ее грустного настроения. Но Джуд все равно уходила дальше от дома.
Выбрав длинный путь, она направилась к парку. Джуд подумала о том, чтобы пойти к нему домой, но знала, что это было бы слишком жестоко. Слишком много прекрасных воспоминаний остались там – яркое напоминание о счастливой жизни, которая у нее почти осуществилась. Вместо этого девушка направилась к их любимой скамейке, обойдя парк, а не проходя через него. Когда она наконец села, то вытащила телефон из кармана, которым никогда не пользовалась, и сделала первый звонок.
Ее сердце сжалось, когда он ответил:
– Алло?
Казалось, у нее перехватило дыхание и все слова исчезли из головы. Но ее сердце знало… знало то, что она не могла так поступить с ним. Не могла дать ему надежду, когда ее просто не было. Она не могла дать ему способ достучаться до нее, даже если ее сердце отчаянно хотело этого. Это было несправедливо по отношению к нему.
– Алло? – Повторил он, уже не так терпеливо.
Это было самое трудное, что она когда-либо делала, и Джуд больше не могла терпеть, чтобы его успокаивающий голос проникал в ее вены. Две недели были достаточно болезненными, но это было лишь начало. Девушка была обязана ему этим, если не больше, вернуть его жизнь в прежнее русло.
Затем она повесила трубку.
Почему она вообще была здесь? Почему позвонила? Была ли она настолько погружена в свою зависимость от него, что ей нужна была еще одна порция его доброты? Ещё одна очередная попытка? Еще одно прикосновение? Неужели она действительно попросила бы его найти ее только для того, чтобы снова отвергнуть его? Нет. Она не могла. Не стала бы. Она не могла заставить его пережить это, снова бередя те же раны. И свои. Когда все, что, по ее мнению, ей нужно было сказать, уже было сказано. Когда ее телефон зазвонил снова, она посмотрела на номер.
Ее сердце разрывалось, как поступить правильно, и она провела пальцем по экрану, стараясь не отвечать на звонок.
– Прощай, любовь моя, – прошептала она, и звонок прекратился.
Дышать стало трудно, когда ее сердце сжалось. Ей хотелось, чтобы боль поглотила ее целиком. Это было бы менее болезненно, чем одиночество, которое она сейчас испытывала.
Может, он был всего лишь сном. Такое легче представить. Он был частью ее, внутри нее, мужчиной, который существовал только для того, чтобы быть внутри нее.
Но отрезанный орган, который боролся за выживание в ее груди, говорил об обратном. Он существовал. Должен был. Он был ее светом. Был. И как может быть тьма без света, даже если его больше не существует в ее мире.
Пока она шла, у нее не было никаких сомнений в том, что причинила ему боль, пока они стояли возле здания суда. Во что я превратила свою жизнь? И теперь даже честность не смогла бы их сблизить, чем в этот момент.
Брак был аннулирован. Теперь он мог найти кого-то, кому не нужно было жить в страхе возмездия, в состоянии отчаяния, ищущего покоя, кого-то, с кем мог бы создать семью, которую заслуживал.
Но для себя Джуд хотела чего-нибудь попроще. Она посмотрела на пушистые облака в голубом небе и пожалела, что не может отправиться в то место, которого не существует, о котором Хейзел говорил так, словно оно было реальным. Она жила в своих мечтах так долго, что не могла поверить, что теперь больше нет такой способности. Она куда-то делась за последние две недели. Как только ее мечты осуществились мечтать стало опасно. Она не знала, насколько хрупкими на самом деле были эти мечты, пока они не были искажены и разрушены, пока она держала их в своих руках. Джуд взяла остатки и посыпала ими свое сердце, надеясь подпитать семена внутри себя с надеждой, что, возможно, однажды ее мечты снова оживут.
Но не сегодня.
Когда она вышла из парка, то повернула направо. Если бы Джуд повернула налево, вернулась бы домой, но ей нужно было больше времени, прежде чем вернуться в свою личную тюрьму.
Пройдя три квартала, она встала на углу, чтобы перейти улицу. Ее мысли были заняты другим, когда кто-то позвал:
– Джудит.
Девушка съежилась и огляделась, вздрогнув от своей же реакции. Женщина махала ей рукой из другого угла. Сначала Джуд посмотрела назад, затем, когда увидела идущую к ней женщину, что-то щелкнуло.
– Сестра Лейси? Не узнала тебя без формы.
Лейси рассмеялась.
– Понимаю. Но да, – сказала она, пожимая плечами, – Иногда они выпускают меня оттуда. – Как только слова слетели с ее губ, она прикрыла их рукой. Затем нежно взяла Джуд за руку. – Прости. Я не имела в виду…
– Не волнуйся. Я поняла, что ты хотела сказать.
Лейси выглядела обеспокоенной.
– Ты что, плакала?
– Такое ощущение, что всю свою жизнь. – Эти слова напомнили ей о Хейзел и о том, как он сказал своим родителям то же самое в день их знакомства.
Когда глаза Джуд начали слезиться, Лейси взяла Джуд под руку и заявила:
– Кажется, тебе не помешает друг. Пойдем выпьем кофе.
– Ты не знаешь и половины…
– Вот и расскажешь. Кофе за мой счет.
Джуд не знала, что и думать об этой молодой медсестре. С одной стороны, она ей сразу понравилась, девушка излучала свет. С другой стороны, она подавляла клокочущий внутри нее страх от встречи с кем-то из «Бликман».
– Не уверена, что это допустимо. Пациенты и медсестры вместе проводят время? Будут большие неприятности.
Она приложила палец к губам и сказала:
– Я не скажу, если ты не скажешь. – Произнесла она жизнерадостно и буквально потащила Джуд по улице, пока они не пришли во французское бистро, выходившее во внутренний дворик на заднем дворе. Они сидели за маленьким круглым столом. Лейси продолжала улыбаться Джуд, кладя салфетку себе на колени. – Как ты? Знаю, это щекотливый вопрос, но я беспокоилась с тех пор, как ты покинула центр.
– Лично я больше волновалась, когда находилась там.
– Мне жаль, что у тебя был такой неудачный опыт. – Она наклонилась и прошептала: – Я не должна была тебе этого говорить, но я давно хотела…
– О чем ты не должна мне говорить? – Джуд была прямолинейна, волосы на ее руках встали дыбом, когда нервный узел начал скручиваться в животе.
– Я изучила твой случай и попыталась поговорить с доктором Конроем от твоего имени. Но они, похоже, убеждены на ранних тестах, которые проводили на тебе много лет назад. – Она посмотрела сначала влево, затем вправо, прежде чем снова сфокусироваться на Джуд. – Думаю, диагноз был поставлен неправильно, когда тебя впервые госпитализировали.
Джуд улыбнулась.
– Если их тесты ошибочны, то что, по-твоему, со мной не так?
Подошел официант и принял их заказ на напитки, а также вручил меню. Они быстро просмотрели его, и Джуд заказала шоколадный круассан. Лейси взяла хлебный пудинг, затем, когда они снова остались одни, она продолжила:
– Не думаю, что ты сумасшедшая, или неуравновешенная, или ненормальная, если опираться на твою медкарту.
– Тогда что со мной?
– Это ты мне скажи, Джудит.
Дамы не сводили друг с друга глаз, пока официант не вернулся с их напитками и не поставил перед ними.
– Я не сумасшедшая. Наркотики сводят меня с ума. Они затуманивают мой мозг. – Лейси понимающе кивнула, а Джуд продолжила:
– Иногда мне хочется быть ненормальной, чтобы было все равно, и я могла сбежать от этой реальности раз и навсегда.
Потянувшись через стол, Лейси накрыла руку Джуд своей. Этот жест был обнадеживающим, и Джуд чувствовал себя с ней все более и более комфортно. Лейси призналась:
– Я могу найти другую работу, но кажется, мои пациенты без меня там не смогут. Для некоторых я их единственный защитник. Могу стать твоим защитником и для тебя, если скажешь, что не так.
Она колебалась, не привыкшая открываться, тем более перед кем-то, кто работал в ее личном аду, но что-то в глазах Лейси – возможно, доброта, которую она увидела, – заставило довериться медсестре.
– Мой брак был аннулирован, и мы расстались.
– Что? – Воскликнула она, пятясь назад. – Как это произошло? Это невозможно. Я думала…
– Что? – Поинтересовалась Джуд, ей было любопытно услышать ее мнение.
– Я видела, как сильно вы любили друг друга. Особенно то, как сильно он любил тебя.
– Моя семья была против.
– Кого они волнуют? Ты не можешь вот так потерять любовь.
– Я ее и не теряла. Меня загнали в угол, пришлось отказаться от этого.
– Не понимаю. – Мимо прошел официант и поставил перед девушками еду. – Лейси… – начала она, но остановилась, не зная, сможет ли сказать правду. Она не была оцепенелой. Каждая последняя эмоция закупоривала ее артерии и заставляла сердце биться быстрее. – Моя семья годами шантажировала меня из-за моего наследства.
Рот Лейси приоткрылся, и она ахнула.
Джуд продолжила:
– Доктору Конрою платят за то, чтобы он сводил меня с ума.
Она дважды моргнула на Джуд, а затем ещё раз. Люси снова закрыла рот, когда смотрела на женщину перед ней. Когда она опустила руку, Лейси сделала глоток кофе, пока впитывала предъявленные ей обвинения. Но потом сделала нечто удивительное.
Она подняла палец вверх и сказала:
– Я так и знала! – Миллион эмоций блеснули в ее глазах. – Интуиция подсказывала, но меня никто не слушал.
Она. Верила. Джуд. Она верила мне.
– Мне это знакомо, так как меня тоже никто не слушает. Я кричала об этом годами, но почему-то меня никогда не слышали.
– Теперь я тебя слышу. Я стала медсестрой, чтобы помогать людям. Может, я смогу тебе помочь.
