Текст книги "Синий рай "

Автор книги: С. Бокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Наконец Суонн ввел в кухню мужчину помоложе его.

– Это офицер Ньюкерк, – представил он. – Мне надо отъехать по делу, поэтому он побудет с тобой пару часов.

Моника окинула Ньюкерка взглядом: ростом пониже Суонна, с грязновато-песчаной челкой, выбившейся из-под бейсболки. Ньюкерк выглядел напряженным и бледным, но в его глазах Моника разглядела жесткость. Еще один бывший полицейский.

– Вы мой новый тюремщик? – спросила она.

Ньюкерк быстро переглянулся с Суонном, ожидая объяснений.

Суонн печально покачал головой.

– Она только что узнала про кассету, – объяснил он. – И само собой, в шоке.

Ньюкерк понимающе кивнул.

– Постараюсь помочь, чем смогу.

– И кому же вы на самом деле помогаете? – уточнила Моника.

Ее собеседники вновь переглянулись.

Суонн вздохнул.

– Попробуй уговорить ее принять успокоительное. А если не получится, позвони врачу и вызови его на дом. – Он застегнул молнию на куртке и вышел.

Джесс Роулинс и Эдуардо Вильяторо покинули ресторан вместе.

– Славное утро, – заметил Джесс, останавливаясь посреди улицы и глядя на горы. Транспорта поблизости не было. Чистое, без единого облачка лазурное небо казалось бездонным.

– На редкость, – согласился Вильяторо. Он наблюдал, как съемочная группа «Фокс Ньюс» укладывает аппаратуру в фургон.

За последние полчаса Джесс узнал, зачем Вильяторо прибыл в Катни-Бей, и терпеливо выслушал подробности ограбления Санта-Аниты. Стараясь не отвлекаться на мысли о ранчо, где остались дети, он ждал, когда Вильяторо дойдет до связи давнего ограбления с нынешними событиями и заговорит о бывших полицейских, помогавших шерифу.

Когда речь зашла о Сингере, Вильяторо, к сожалению Джесса, почти ничего не смог сказать. Фамилию Сингер Вильяторо знал потому, что именно он ставил барьеры на пути следствия по делу об ограблении Санта-Аниты. Вильяторо был уверен, что и Ньюкерк входил в группу, которой поручили это дело. Там были и другие, добавил он. Вскоре он надеялся узнать, кто именно.

– Просто совпадений чересчур много, – продолжал Вильяторо, – две фамилии, связанные с делом Санта-Аниты, вдруг всплывают не где-нибудь, а здесь. А вы что скажете?

Джесс не знал, что ответить.

– Мне вообще не нравится думать о том, что где-то рядом живут плохие копы, – признался он.

Вильяторо согласился:

– Я всю жизнь проработал среди полицейских. Большинство этих людей были преданы своему делу и честны. Конечно, среди них попадались и лентяи. Но настоящие злодеи – никогда. Эта мысль не дает мне покоя, я был бы рад убедиться, что ошибся.

Джессу нравился Вильяторо. Приближаясь к пикапу, он решил, что этому человеку можно довериться – в случае, если больше помощи ждать будет неоткуда. Джесс сунул руку в карман, проверяя, там ли визитка Вильяторо. На ней хозяин от руки записал номер своей комнаты в мотеле и номер тамошнего телефона. В ответ Джесс дал ему свой номер телефона.

– Надеюсь, нам еще не раз представится случай поговорить, – сказал Вильяторо. – Хорошо иметь знакомых, которые в курсе местных дел, – надеюсь, этими словами я вас не обидел.

Джесс обернулся.

– Я ничуть не обиделся. Только не просите меня сплетничать о соседях. Сразу предупреждаю: я не стану.

– Такое мне и в голову не приходило. – Вильяторо сверкнул улыбкой. – Просто здесь я, если так можно выразиться, в лесу, в окружении миллиона деревьев, среди которых лишь изредка попадаются люди. Я никак не могу увидеть картину в целом.

Джесс взялся было за ручку пикапа, но передумал. Туда, куда он направлялся, можно было дойти и пешком.

– Интересный вы человек, мистер Вильяторо.

– Я рыба, вытащенная из воды, но очень решительная рыба.

– Это уж точно, – согласился Джесс.

Они обменялись рукопожатиями.

До здания окружного управления Джесс дошел пешком. Ему требовалось несколько минут, чтобы обдумать свой план. Пока что он пребывал в растерянности, у него путались мысли. Все, что он узнал сегодня утром, подтверждало версию событий, изложенную Энни и Уильямом. Но в отсутствие трупа словами детей можно было пренебречь как результатом не в меру разыгравшейся фантазии. Вся версия детей строилась на убийстве, которого не было, и на трупе человека, которого никто не хватился.

Джессу остро недоставало информации. Что там, в видеозаписи, о которой Ньюкерк шептал шерифу?

Оставив карманный нож и пригоршню мелких монет охраннице, проводившей досмотр у входа, Джесс направился в приемную шерифа, где остановился у стойки.

Секретарша сообщила, что шериф на месте, но принять посетителя не сможет. И добавила, опережая расспросы:

– Он уснул прямо за столом. Умаялся, бедный. Только что провел пресс-конференцию и объявил «Эмбер алерт». Теперь весь округ ищет Тома Бойда и бедных детей.

Том Бойд. Это имя он уже слышал.

– Того курьера из «Ю-Пи-Эс»? – уточнил Джесс.

– Его самого.

Оглядев приемную, Джесс узнал в одном из присутствующих Бадди Миллена, помощника шерифа, который однажды в сенокос работал на ранчо Роулинса. Бадди помахал Джессу рукой, Джесс ответил, вдвоем они вышли через распахивающиеся двери сбоку от стойки и сели к столу помощника шерифа.

– А я как раз думал о вас, – начал Бадди. – Мы с поисковой командой работали недалеко от вашего ранчо, искали детей.

У Бадди был усталый вид.

– Безуспешно?

Бадди печально кивнул и подался вперед:

– Вообще-то распространяться об этом не полагается, но один местный житель сделал видеозапись с признанием!

Джесс выпрямился.

– Вот как? Тот курьер из «Ю-Пи-Эс»?

Видеозапись!

Бадди кивнул:

– Увы, теперь нам придется искать уже не пропавших детей, а их трупы. Ужас.

Джесс подавил порыв выпалить: «Бадди, они живы и здоровы». Том Бойд сделал признание – что это значит?

Джесс собрался с мыслями: Бадди – славный малый. Может, от него удастся что-нибудь узнать.

– Бадди…

На столе затрезвонил телефон. Бадди схватил трубку, жестом другой руки останавливая Джесса.

Бадди слушал невнятный голос в трубке, издавал подбадривающие возгласы, а потом записал в блокноте адрес.

– Ясно, мэм. А у него есть мобильник? В отель, где он должен был остановиться, вы уже звонили?

Переведя взгляд на Джесса, он успокаивающе зашевелил бровями – разговор будет недолгим.

– Дело о пропаже человека мы заводим лишь по прошествии двадцати четырех часов, – объяснил Бадди. – Извините. В 99,9 % подобных случаев тревога оказывается ложной. Но я передам информацию шерифу и завтра утром первым же делом свяжусь с вами. А вы, пожалуйста, позвоните нам, если он объявится, и сообщите об этом, договорились?

Бадди повесил трубку.

– Звонила жена: вчера вечером муж уехал на рыбалку и до сих пор не вернулся. Наверное, застрял в грязи, или машина сломалась. Или развлекается в каком-нибудь стрип-клубе.

Эти слова обрушились на Джесса, как удар кувалдой. Вот он, пропавший человек.

Бадди принялся что-то царапать в блокноте.

– Жена сказала, что ее муж – бывший полицейский. И что он всегда звонит, когда задерживается.

– Еще один коп из Лос-Анджелеса? – спросил Джесс, у которого вдруг пересохло во рту.

– Да, так она и сказала. А что?

Джесс так и не придумал, что соврать. Ложь вообще не давалась ему. Вместо этого он взглянул на блокнот Бадди и постарался запомнить имя, записанное в нем.

– Да так, ничего.

Джесс нашел мужской туалет, где поплескал холодной водой в лицо. Его одолевала слабость, ноги стали ватными, рука ныла.

Он уже вытирался бумажным полотенцем, когда услышал за спиной плеск воды в ведре и, обернувшись, увидел уборщика. Джесс на миг прикрыл глаза. Как же он мог забыть?

Уборщик орудовал шваброй, опустив голову.

– Джей Джей?

Швабра замерла. Уборщик медленно поднял голову, взглянул на Джесса сквозь пряди волос. У Джесса вновь мелькнула мысль, что на фотографиях ребенка уже можно разглядеть будущего взрослого. Правда, раньше он ничего не замечал, зато теперь, разглядывая старые школьные снимки, отчетливо видел: мальчик рано замкнулся в себе и сразу встал на путь саморазрушения. Болезнь гнездилась в нем всегда, но показала себя, лишь когда ему было под двадцать. Врачи сказали, что это параноидная шизофрения. Мальчик и вправду был со странностями: разговаривал сам с собой, не выносил прикосновений. Потом его состояние ухудшилось, начались галлюцинации и вспышки ярости. Пытаясь примирить окружающий мир со своими представлениями о нем, он прибегал к наркотикам и в какой-то степени преуспел. Джей Джей был просто не создан для того, чтобы завтракать в компании владельцев соседних ранчо.

– Джесс-младший, ты меня узнаешь?

Сын тупо уставился на Джесса. Лекарства, на которых его держали, позволяли справляться с простой работой, но пребывание в заключении лишило Джей Джея остатков эмоций.

– Отец.

– Как твои дела, сынок?

Едва заметная, но искренняя улыбка.

– Так себе.

– Похоже, ты трудишься вовсю.

Джей Джей кивнул.

– Вот, полы мою.

Джесс попытался подбодрить его:

– Все налаживается, верно?

Джей Джей покачал головой. Джесс шагнул к нему, но сын выставил вперед швабру.

– Не трогай меня.

– Не буду, сынок. Что случилось?

Джессу пришлось ждать целую минуту. Видя, как Джей Джей силится ответить, он чувствовал, что сердце обливается кровью.

– Отец, здесь плохие люди.

– В тюрьме? Разумеется.

– Нет. – Джей Джей округлил глаза.

– Ты говоришь про бывших копов? – догадался Джесс, вытащил рисунок Энни и развернул его. – Это они?

Джей Джей кивнул, на его лице отразилась тревога.

– Они правда плохие.

– Сынок, я тебе верю. – Джесс почувствовал, что его глаза увлажнились.

Джесс нашел в вестибюле телефон-автомат и набрал номер с визитки Вильяторо. Он звонил в номер мотеля, но там было занято, и он оставил сообщение:

– Мистер Вильяторо, это Джесс Роулинс. Пока не знаю, что это означает, но не могли бы вы проверить еще одну фамилию?..

Объясняя суть просьбы, Джесс понял, что ситуация проясняется и вместе с тем осложняется больше, чем можно было предположить. Теперь он уже не сомневался, на чьей он стороне.

Ньюкерк рылся в холодильнике Моники Тейлор не потому, что был голоден: просто знал, что обязательно должен поесть. Его организм настойчиво требовал чего-нибудь кроме «Уайлд терки». Трясущимися руками он отставил в сторону пакет молока и поискал другую еду, которую мог бы разогреть. Даже заглянул в морозилку. Где обнаружил большое, накрытое фольгой блюдо с содержимым, замороженным до состояния камня. После разговора по телефону с женой Ньюкерк не находил себе места. Она разозлилась, услышав, что дома он появится нескоро.

Моника Тейлор сидела в гостиной на диване, уставившись в никуда. Ее спокойствие бесило Ньюкерка. С ней что-то не так, думал он, в ее положении люди ведут себя иначе. Вдобавок она оказалась привлекательнее, чем он полагал. Она как будто знала, что ее дети живы, догадывалась, что задумал Ньюкерк и остальные, и теперь издевалась над ними. Но этого просто не могло быть.

Он с досадой захлопнул морозилку.

– В доме что, нет никакой еды?

– Что, простите?

Он широкими шагами влетел в гостиную.

– Я два дня толком не ел! А у вас в холодильнике только молоко, салат и яйца.

Она рассеянно добавила:

– Есть еще суп в кладовке.

– А что в морозилке? В блюде под фольгой?

Только теперь она повернула голову и взглянула на него.

– Это блюдо не трогайте. Там лазанья, я приготовила ее вчера и заморозила. Любимая еда Энни, я берегу ее до возвращения детей. Первая сгорела в пятницу вечером.

Ньюкерк фыркнул. Его мобильник завибрировал, он ответил на звонок. Услышав голос Сингера, Ньюкерк ушел в кухню.

– Как там дела? – спросил Сингер.

Ньюкерк вздохнул.

– Ничего. Только она совсем спятила. Ждет детей.

Пауза.

– Зря.

Ньюкерка пронзил трепет ужаса и облегчения.

– Что-то случилось?

– Пока нет. Но у нас все под контролем. Только что говорил с Гонзо: груз доставлен Суонну, тот уже избавляется от него. Самое большее через час он сменит тебя.

Ньюкерк постарался не вспоминать, от чего избавляется Суонн.

– Я велел Гонзо осматривать каждый дом. У него с собой отличные карты из офиса шерифа. Он обойдет соседей одного за другим, начиная от самого Сэнд-Крика. Как только Суонн вернется, созвонись с Гонзо и отправляйся ему на подмогу.

Ньюкерк приоткрыл дверь, проверяя, как там Моника Тейлор. Она сидела на прежнем месте, сложив руки на коленях.

– Честно говоря, мне не терпится убраться отсюда, – признался он. – На хозяйку смотреть страшно.

Сингер негромко усмехнулся.

– Чуть не забыл: я кое-что разузнал об этом твоем Вильяторо. У нас прибавилось проблем. Он возглавлял расследование в полиции Аркадии, после ограбления Санта-Аниты. Вот почему фамилия показалась мне знакомой.

– Твою мать…

– А сюда его наверняка привел длинный язык нашего покойного друга.

– Что будем делать? – спросил Ньюкерк.

– Пока не знаю. – Такие заминки Сингеру были не свойственны. – Он в отставке, так что полномочий у него никаких. Но ты все-таки покатайся по городским мотелям до того, как встретишься с Гонзо, посмотри списки постояльцев. Начнутся расспросы – объясни, что работаешь по шерифскому списку лиц, судимых за преступления сексуального характера. Выясни, когда он планирует съехать отсюда. Только не светись.

У Вильяторо дрогнуло сердце, когда администратор мотеля протянула ему пачку документов, присланных Селестой.

Но, когда он начал перебирать бумаги, к нему вернулось прежнее разочарование. В пачке нашлись графики дежурств, списки охранников из Санта-Аниты, копии вырезок из «Лос-Анджелес таймс» и полицейские отчеты, которые он читал уже десятки раз.

Да, Ньюкерк в тот день побывал на ипподроме Санта-Анита. Вместе с тремя другими свободными от дежурства полицейскими его наняли обеспечивать безопасность в кассах ипподрома. Так было принято в те времена. Ньюкерк регулярно оказывался на ипподроме в дни скачек. В своих письменных показаниях офицер Ньюкерк сообщал, что не заметил ничего необычного, пока кассиры пересчитывали деньги. Он узнал людей, находившихся в инкассаторских машинах, и стоял у двери, провожая броневики, пока те не скрылись из виду, отправившись в свою последнюю поездку.

Тот факт, что в момент ограбления Ньюкерк находился на ипподроме, а теперь жил в Катни-Бей, сам по себе ничего не доказывал. Вильяторо прочитал имена еще троих нанятых для охраны полицейских: Энтони Родейл, Пэм Госинк, Морин Дроз. Ни один из них не был связан с дальнейшими событиями.

Фамилия лейтенанта Сингера мелькала в нескольких документах. Его как офицера, обеспечивавшего связь между полицией Лос-Анджелеса и Калифорнийским управлением уголовных расследований, один раз процитировали в «Таймс». Именно Сингер объявил на пресс-конференции, что один из служащих ипподрома предоставил следствию важную информацию, на основании которой были сделаны аресты. Сингер объявил и о внезапной гибели главного свидетеля. Вильяторо ни разу не встречался с Сингером: лейтенант действовал где-то далеко, был недосягаем и вечно занят, поэтому ни разу не приезжал вместе с подчиненными в Аркадию.

Итак, и Сингер, и Ньюкерк связаны с делом Санта-Аниты, рассуждал Вильяторо, и оба они теперь живут в Северном Айдахо. Но сколько всего полицейских так или иначе было причастно к расследованию? Сотни. Сколько бывших полицейских после выхода в отставку переселились в «Синий рай»? Сотни. А фамилия Суонна в документах не попадалась.

Вильяторо откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Ему по-прежнему не хватает информации, чтобы обратиться к шерифу по поводу вызова предполагаемых фигурантов повесткой. Бывшие копы сразу поймут, в чем дело, и с помощью адвокатов добьются переноса или отмены вызовов на допрос.

Телефон зазвонил неожиданно, напугав его. В трубке послышался голос Селесты.

– Есть успехи? – спросила она.

– Кое-какие, – подтвердил Вильяторо. – Но пока я ничего не могу предпринять. Здесь офицер Ньюкерк и лейтенант Сингер. С ними контактирует некий офицер Суонн, но я не вижу никакой связи между ним и ограблением.

– Я могу помочь еще чем-нибудь?

– Возможно, но я даже не знаю, о чем просить.

– Есть еще один момент, – объяснила Селеста, – но материалы дела тут ни при чем. Я просто погуглила, вбила туда их фамилии. И нашла некий фонд «Блюстители в отставке». Согласно общедоступной информации, это некоммерческая организация из списка 501(с)3, предоставляющая стипендии детям полицейских, пособия вдовам и так далее. В правлении состоят и Сингер, и Ньюкерк.

Вильяторо задумался.

– Где она зарегистрирована?

– Сейчас посмотрю… – Селеста помедлила, явно просматривая информацию на экране. – В Бербанке, – сообщила она, – и… – Она помедлила. – В округе Пенд-Орей, Айдахо.

Вильяторо рывком сел.

– А когда она была основана?

Селеста назвала дату регистрации в офисе секретаря штата: это произошло за два месяца до ограбления Санта-Аниты.

– Как финансируется организация? Там об этом сказано?

Ногти зацокали по клавишам.

– За счет добровольных пожертвований. Кажется, у них нет установленных членских взносов.

У Вильяторо начинали путаться мысли.

– За счет пожертвований – полагаю, от других полицейских. Пожертвования поступали в виде наличности. Офицеры бросали купюры в фуражку, которую передавали по отделу… А список жертвователей там есть?

– В открытом доступе – нет, – ответила Селеста. – И я не знаю, где искать его, разве что связаться с организацией…

– Которая вряд ли предоставит список. Идеальный способ отмыть огромную сумму мелкими купюрами.

Селеста на минуту задумалась.

– Не понимаю.

– Банки обращают внимание на счета, которые пополняются исключительно за счет наличности. Если сумма этих счетов превышает установленную, банк обязан сообщать об этом. Но если деньги вносят в течение длительного периода, по несколько тысяч долларов за раз, владельцы счета ни у кого не вызывают подозрений. Особенно если дают понять, что эти деньги – добровольные пожертвования на благотворительность. Идеально.

До Селесты постепенно доходил смысл его слов.

– Боже мой, Эдуардо!..

– Но план не сработает, если кто-то решит не вносить деньги на счет, а потратить. Особенно если купюры меченые.

Рассуждая, Вильяторо перелистал бумаги и нашел ксерокопию помеченных стодолларовых купюр.

– Это уже кое-что, – наконец заключил он, с трудом сдерживая трепет возбуждения. – Кто там еще в списке?

Селеста зачитала его.

Эрик Сингер, президент. Оскар Суонн и Деннис Гонсалес, вице-президенты. Джеймс Ньюкерк, секретарь. Энтони Родейл, казначей.

В голове сработал сигнал тревоги.

– Ньюкерк, Сингер и Суонн здесь. Осталось еще разузнать об остальных двоих.

Он услышал, как Селеста шуршит бумагами.

– Я ищу графики дежурств лос-анджелесской полиции за то число, – объяснила она. – Суонн как раз дежурил, а у Ньюкерка, Сингера, Гонсалеса и Родейла был свободный день. Нам известно, что Родейл и Ньюкерк обеспечивали охрану кассы…

Вильяторо хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла.

– Отлично сработано, Селеста, – воскликнул он. – Превосходно. Передай шефу, что мы уже у цели.

Похрустывая коленями и с трудом разгибая спину, Вильяторо поднялся. Голову распирало от догадок и выводов. Наконец-то начала вырисовываться связная картина. Или ему померещилось?

Внезапно он вспомнил: при нем говорили, что искать детей помогают четверо бывших полицейских. А где же пятый?

Телефонный справочник, спохватился он. Надо просто найти Гонсалеса и Родейла в справочнике. Однако утром он прихватил его с собой, чтобы сверяться с картами, и забыл в машине.

Вильяторо толкнул дверь номера, прошагал по коридору и через застекленную дверь попал на парковку. И сразу увидел, как на нее заруливает Ньюкерк.

«А, и ты здесь», – мысленно произнес Вильяторо, изучая его.

– Приветствую, мистер Ньюкерк. Чем могу помочь?

– Привет, – выдавил Ньюкерк, явно пытаясь придумать оправдание своему приезду. – А откуда вы меня знаете?

– По долгу службы, поскольку веду расследование.

Заметив, как вздрогнул Ньюкерк, Вильяторо понял: это его шанс. Застигнутый врасплох, Ньюкерк может поддаться.

Ньюкерк шагнул к нему, его глаза были как два пистолетных дула.

– Что вы сказали?

– Я сказал, мистер Ньюкерк, что вам еще не поздно спастись. Я уже не блюститель закона. Я не могу арестовать вас и, в сущности, не хочу. В полиции Аркадии я служил детективом и целых восемь лет бился над этим преступлением. Я не прочь найти убийц и деньги – по крайней мере, все, что от них осталось.

– Что?!

Так держать, приказал себе Вильяторо.

– Когда я впервые увидел вас, мистер Ньюкерк, то сразу понял: у этого человека есть совесть. Помогите мне раскрыть это преступление. В ответ я сделаю все возможное, чтобы избавить вас от лишних неприятностей.

– Не понимаю, о чем вы, – запинаясь, выговорил Ньюкерк.

– Еще как понимаете. Вы ведь служили в полиции и были неплохим офицером. Вам, как и мне, известно, как заключают сделки, выгодные всем заинтересованным сторонам. Но шанс оказать добровольное содействие вскоре будет упущен. Если вы не воспользуетесь своим единственным шансом… кто знает, что будет?

Вильяторо увидел, как на виске у Ньюкерка запульсировала жилка.

– Я заметил у вас на пальце обручальное кольцо. У вас есть семья, здесь вам неплохо живется. Вы можете рассказать мне что-нибудь такое, чтобы и дальше жить, как сейчас?

К легкому удивлению Вильяторо, Ньюкерк внимательно выслушал его и явно задумался.

– Сегодня воскресенье. Завтра я свяжусь по своим каналам с ФБР, – продолжал Вильяторо. – Так что решение вы должны принять сегодня. Крепко подумайте, мистер Ньюкерк.

– Я готов сказать кое-что прямо сейчас.

– Что же? – негромко спросил Вильяторо.

– Иди на хрен, ясно?

Ньюкерк сел в свою машину и помчался прочь.

Когда он скрылся из виду, Вильяторо тяжело вздохнул. Колени дрожали. Нет, его оскорбили не слова Ньюкерка. Скорее, поразило то, о чем он промолчал. Он не спросил у Вильяторо, о каком именно расследовании идет речь.

У себя в номере Вильяторо разложил телефонный справочник на коленях. Две фамилии, которые он искал, в списке не значились. Он долго водил пальцем по тексту, выискивая Сингера, Ньюкерка и Суонна. Ни одного из них в справочнике не оказалось. Прервав поиски, он вдруг заметил мигающий огонек автоответчика. Примерно час назад кто-то оставил ему сообщение.

– Мистер Вильяторо, говорит Джесс Роулинс. Пока не знаю, что это значит, но мне кажется, вам стоило бы проверить еще одну фамилию. Опять-таки бывшего полицейского, Тони Родейла. Ро-дейл. Его жена звонила шерифу с сообщением, что муж пропал. У меня есть адрес.

Старенький телевизор в доме Джесса Роулинса принимал всего три канала, причем только один из них – без помех. Снаружи на бетонной площадке была установлена древняя спутниковая тарелка, на телевизоре стояла такая же старая на вид коробка с какой-то электронной начинкой. Энни наблюдала, как Уильям возится с громоздким пультом, подключая спутниковое телевидение. Он соскучился по мультикам.

– Как же это меня бесит! – не выдержал Уильям.

– Давай пробуй дальше, – велела Энни. – Все получится.

– Может, провод от тарелки где-то оборвался?

– Сиди в доме, – пресекла его порыв Энни. – Ты же слышал, что он сказал перед уходом: шторы не открывать, свет не зажигать. Наружу нам вообще нельзя.

Уильям состроил рожицу.

– Если эта штуковина не заработает, я все равно пойду.

Энни отняла у него пульт и рассмотрела. Заметив возле одной кнопки пометку «SAT», Энни нажала ее. Экран очистился от помех, на нем появились герои испанской мыльной оперы.

– Как ты это сделала? – воскликнул Уильям. – Дай сюда!

Она вернула ему пульт.

Энни встала с дивана и направилась на кухню. Перед отъездом хозяин ранчо сам запер все двери и окна, и Энни с удивлением узнала, что входную дверь он запер впервые за все время существования ранчо.

Она заглянула в кухонный шкаф: крекеры, специи, овсянка, чай и кофе. В холодильнике – фарш и стейки из говядины. Столько жестянок с молотым чили она видела впервые в жизни. Мистер Роулинс пообещал привезти из города какой-нибудь еды и спросил у Энни и Уильяма, что они любят. Энни нацарапала целый список.

– Когда вы вернетесь? – спросила Энни.

– Надеюсь, еще засветло, – ответил он. – И помни: двери не отпирать, свет не зажигать.

– Вы уже три раза повторили.

Джесс прищурился, глядя на нее.

– Надеюсь, хоть какой-нибудь из них да запомнится.

Внезапно из гостиной донесся вопль Уильяма:

– Энни, смотри! Скорее сюда!

Он нашел «Фокс Ньюс». Увидев на экране фотографию, Энни едва узнала человека на ней, настолько скверно он выглядел.

– С чего вдруг Тома показывают по ящику? – спросил Уильям, пытаясь понять, как прибавить громкость. – И наши снимки?

На экране появились их школьные фотографии, а над ними – пульсирующая надпись «Эмбер алерт».

Энни уже не раз думала о том, что надо позвонить маме. Но теперь, увидев собственные фотографии на телеэкране, Энни поняла: пора.

Что плохого, если она позвонит домой? Услышит мамин голос? Скажет: «С нами все в порядке, мы любим тебя, мама»?

– Ого, Энни, ты только глянь! – снова завопил Уильям.

– Ну что там еще? – Она застала брата перед шкафом из темного дерева, с распахнутыми дверцами.

– Красотища! – Уильям отступил, чтобы она заглянула внутрь.

В стойке аккуратно выстроились винтовки и дробовики – всего семь. Рядом были сложены коробки с патронами. Уильям потянулся за винтовкой.

– Не трогай. – Энни удержала его за руку.

– Они же классные! Интересно, зачем ему столько?

– Он хозяин ранчо. На ранчо всегда полно оружия.

– Ага, на случай, если нападут медведи, и все такое.

Энни пожалела, что мистер Роулинс перед уходом не запер еще и этот шкаф.

– Глянь на эту, – продолжал Уильям и схватил со стойки винтовку с рычажным затвором. Оружие было явно старинное, его ствол вытерся до серебристого блеска, приклад покрывали царапины. – Из нее точно стреляли ковбои!

Энни прочитала клеймо: «Произведено оружейной компанией „Винчестер“. Запатентовано 21 августа 1884 года».

– Ух ты! Вот бы проверить, стреляет ли она, такая древняя?

– Понятия не имею, – отозвалась Энни. – Поставь на место.

– Ну, Энни…

– Поставь сейчас же!

Уильям с явной неохотой пристроил винтовку в стойке. Энни сама закрыла шкаф.

– Это еще не все, – объявил Уильям, бросаясь через всю гостиную к бюро. – Посмотрим, что ты теперь скажешь!

– Хватит рыться в чужих вещах. – Энни последовала за ним.

Уильям выдвинул один из верхних ящиков бюро и достал оттуда фотографию в рамке. На ней был запечатлен мистер Роулинс – совсем молодой, в армейской форме и фуражке. В глубине ящика нашлись коробочки с медалями.

Уильям открыл их.

– В армии он был снайпером. – Он показал сестре медаль. – Ему дали Серебряную Звезду и еще какие-то две награды.

Энни осторожно прикоснулась к Серебряной Звезде.

Внезапно они услышали шум мотора, переглянулись, торопливо сунули медали в ящик и захлопнули его. Уильям подкрался к окну и выглянул между шторами.

– Кто-то едет сюда, – объявил он. – Но не мистер Роулинс.

Они забрались под стол, обхватили колени руками и замерли.

– Успел заметить, какая машина? – шепотом спросила Энни.

– Какой-то черный грузовичок.

Гул мотора слышался все громче, потом вдруг утих.

– Они возле дома, – внезапно Энни сообразила: – Телевизор! Ты не выключил его!

Уильям выполз из-под стола и нашел на журнальном столике пульт. Направив его на телевизор, он принялся нажимать кнопки, случайно нажал громкость, писклявые мультипликационные голоса вдруг заполнили пустой дом и смолкли. Энни ахнула.

– Прости, – прошептал Уильям, снова заползая в укрытие.

Едва она успела пригвоздить его к месту взглядом, как в дверь постучали – так гулко, что в кухне зазвенела посуда.

– Эй, э-эй, кто-нибудь!

Они переглянулись. Низкий мужской голос.

– Привет! Откройте, пожалуйста! Это полиция Катни-Бей. Я же слышал, у вас включен телевизор. Мне надо задать вам несколько вопросов.

Энни различила мексиканский акцент в знакомом голосе. Этот же человек разговаривал с мистером Суонном, пока они прятались на полу в его машине.

Уильям закрыл лицо ладонями.

– Эй, есть там кто-нибудь? – В дверь заколотили с новой силой.

Потом лязгнула ручка. Неизвестный пытался вломиться в дом.

За окном прошла тень, повернулась, и Энни отчетливо разглядела силуэт. В нем она узнала одного из убийц – смуглого и коренастого, с крупной головой и усами.

Постояв возле одного окна, незваный гость перешел ко второму, почти заполнил его своей тенью, прижался лицом к стеклу, пытаясь заглянуть в щель между шторами и прикрывая глаза обеими ладонями сбоку. Энни понадобилось несколько страшных секунд, чтобы понять: он ее все равно не увидит.

Наконец он сдвинулся с места, проскрипел ботинками по доскам веранды, спустился с крыльца и двинулся вдоль дома, хрустя гравием. Он явно решил проверить, заперта ли задняя дверь.

По притихшему дому вновь разнесся стук увесистых кулаков.

– Просыпайтесь, вы там! Это полиция!

Энни задумалась: легко ли выломать двери в этом доме? Пожалуй, несложно, решила она. Двери показались ей ненадежными.

Наконец он отошел. Все звуки смолкли.

Уехал? Нет, догадалась Энни. Ведь шума машины не было.

Его тень снова выросла на фоне окна. Послышался скрежет. Он пытался открыть окно, но после нескольких безуспешных попыток перешел ко второму. Открыть его тоже не удалось. Энни увидела, как неизвестный отвернулся. Затем звякнул телефон.

– Ньюкерк, где тебя черти носят?

Двадцать минут Джесс возил тележку по незнакомым отделам супермаркета, то и дело сверяясь со списком Энни. Дважды ему приходилось обращаться к продавцам, чтобы найти указанные в списке продукты. Хлопья в глазури, сок в пакетах, замороженные роллы, сыр-косичка… Все это он никогда не ел и не покупал. Наконец он встал в очередь к кассе и только тут заметил, что единственная знакомая ему в тележке вещь – банка жевательного табака «Копенгаген», которую он купил для себя.

Он обнаружил, что с нетерпением ждет, когда снова увидится с детьми. Ему всегда хотелось иметь внуков, еще совсем недавно он думал, что скоро его мечта исполнится. Ну вот, она и сбылась – вроде бы, мысленно уточнил он. Почему бы не побаловать ребятишек? Даже если ради этого придется научиться готовить замороженные роллы?

Кто-то слегка подтолкнул его сзади тележкой, и Джесс, обернувшись, увидел широко улыбающуюся Фиону Притцл.

– Привет, красавчик, – жеманно поздоровалась она.

Джесс учтиво кивнул, не подавая виду, что сердце ушло в пятки.

– Видели сегодняшние газеты? У меня взяли интервью насчет детей Моники Тейлор. И фотографию опубликовали. – В тележке Фионы он увидел с десяток свежих газет. – Дать вам одну?

– Я уже читал, – отказался он, мысленно поторапливая стоявшую перед ним женщину, которая раздражающе медленно рылась в сумке в поисках чековой книжки.

– Отличная получилась статья, – продолжала Фиона. – Ничего не переврали. Завтра у меня интервью с Си-эн-эн, а еще из «Фокс Ньюс» звонили, тоже просили о встрече. Все хотят поговорить с человеком, который последним видел детишек живыми.