Текст книги "Синий рай "

Автор книги: С. Бокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Извините. – Парнишка оторвал верхнюю схему от стопки и маркером обозначил дорогу. – Выезжайте с территории аэропорта и следуйте указателям на Восточном шоссе I-90. – Он вручил Вильяторо схему и толстый, отпечатанный в четыре краски буклет агентства недвижимости. – Вам, наверное, понадобится жилье?

– Нет. – Вильяторо вернул буклет. – Я здесь по делу.

– Да? – озадаченно переспросил парнишка. – Вы же сказали, что вышли на пенсию.

– Вышел, – подтвердил Вильяторо и направился на раскаленную солнцем парковку, ругая себя за неуместную болтливость.

Вильяторо направил маленький красный «форд-фокус» на восток, к горам, свернув на федеральную трассу. Спокан выглядел довольно старым промышленным городом, торговые центры тянулись вдоль шоссе в Айдахо точно так же, как в Лос-Анджелесе. Но когда в Кердалене Вильяторо повернул на север, торговые центры стали попадаться все реже, лес подступил к самым обочинам, словно желая напугать водителей. Через сорок миль Вильяторо въехал на мост через огромное озеро. На другом берегу озера, в сосновом лесу, виднелись огни городка Катни-Бей, а еще дальше, в тридцати пяти милях к северу, начиналась Канада.

Деловой центр Катни-Бей был маленьким и выглядел как осколок другой эпохи, когда городок больше напоминал полустанок. Впрочем, вывески на старых кирпичных зданиях обещали сноубординг, эспрессо, прокат велосипедов, рыбалку и недвижимость. Вильяторо сделал правый поворот, нырнул под железнодорожную эстакаду и вынырнул на набережной неподалеку от отеля сети «Бест Уэстерн», где заранее забронировал номер.

Он припарковался под обвислым навесом, выкарабкался из тесного салона и с наслаждением потянулся. Тот парнишка в прокате был прав, думал он, входя в маленький вестибюль. С его спиной надо ездить в машине попросторнее.

Заметив у дверей стойку с буклетами местного агентства недвижимости, он выбрал несколько, потому что в них обнаружились карты. Потом он подошел к стойке, назвал свою фамилию, и администратор закивала, указывая на буклеты.

– Одна моя подруга на прошлой неделе продала свой дом за сто восемьдесят девять тысяч, – сообщила она. – А покупатель сразу же – представьте себе, на следующий день! – перепродал его за двести пятьдесят.

– Ну и дела, – покачал головой Вильяторо.

– Вот именно, – подхватила администратор, разыскивая его бронь. – А я теперь места себе не нахожу: интересно, сколько стоит мой дом. – Она подняла голову и посмотрела на Вильяторо. – По делу или отдыхать?

– По делу, – ответил он.

– По какому? – с любезной улыбкой уточнила администратор.

– Незаконченному. – И он усмехнулся.

– Как интересно! И таинственно! – Женщина засмеялась.

Вильяторо почувствовал, что краснеет.

– Я на пенсии, – объяснил он. Эти слова до сих пор давались ему с трудом и вызывали мучительное чувство неловкости.

– Надолго к нам?

– На два дня. Я служил в полиции Аркадии, Калифорния, – объяснил он.

– А свой агент по недвижимости у вас есть?

– Что, простите?

Она подняла голову.

– Я думала, вы подыскиваете здесь дом.

– Нет, переселяться сюда я не собираюсь, – ответил он так, как будто оправдывался.

– Гм-м… – Собеседница ему явно не поверила. – Ладно, мистер Загадка, а если я предложу вам сделку? – продолжала она, перейдя почти на шепот. – Я дам вам люкс, а не стандартный номер? Скидка двадцать долларов за ночь.

Отказываться он не стал.

– Спасибо.

– На здоровье, мистер Виллаторро.

У себя в номере на нижнем этаже отеля Вильяторо раздвинул шторы и посмотрел в окно. Отель выглядел обшарпанно и уныло, но из окна открывался великолепный вид. Лужайка за раздвижными застекленными дверями вела к берегу озера. Его зеркальная гладь простиралась до самых гор, белых от снега.

Вытащив мобильник, он попытался проверить сообщения. Сигнала не было. Этого он не предусмотрел. Он огляделся: телевизор, две двуспальные кровати с потрепанными покрывалами, телефон на столе, тонкий телефонный справочник рядом с ним.

Присев на слишком мягкую кровать, он открыл сумку, первым делом достал и поставил на тумбочку фотографии жены и дочери, а потом извлек папку с этикеткой «Дело № 90813А. Ипподром Санта-Анита».

Эта папка и привела его в Катни-Бей. Вот оно, его незаконченное дело, из-за которого чуть не пострадала его семейная жизнь и карьера в последние несколько лет. Эта папка казалась ему нависшей над головой грозовой тучей, она заслоняла солнце, мешала примириться с отставкой и начать новую жизнь.

– Им давно пора быть дома, – сказала Моника Тейлор Тому, когда тот вышел в кухню из гостиной, где смотрел матч НБА. Форменную коричневую рубашку он носил навыпуск, поверх темных шортов – его мускулистые ноги уже успели загореть.

Том взглянул на часы над плитой. Половина шестого. Он пожал плечами и открыл холодильник.

– А пива нет? Может, сгонять?

– Через пару часов стемнеет. – Моника нервно вытирала пальцы бумажным полотенцем.

На столе ждали три тарелки. В духовке готовилась лазанья – любимое блюдо Энни.

Вопреки доводам рассудка Моника впустила Тома, когда после работы он приехал извиниться за то, что не покинул ее дом сегодня утром пораньше, как обычно. Он объяснил, что проснулся и понял, что ему совсем не хочется уезжать. Это ей польстило.

Что-что, а подольститься он умел. В том и была беда – Моника знала, что она падка на лесть, несмотря на весь печальный опыт. Впервые о Томе она услышала, когда начала работать менеджером в отделе женской одежды местного магазина. Все три кассирши заявили, что рабочие дни им скрашивают лишь приезды Тома, и вскоре Моника поняла почему. Рослый, хорошо сложенный и неженатый, он не только доставлял в магазин заказы, но и находил время пофлиртовать с каждой из кассирш. Моника сразу раскусила его, но это не помешало ей восхищаться его неиссякающим добродушием и неизменным обаянием, которое вскоре было направлено на нее. Моника не возражала, когда после доставки Том задерживался в магазине, втягивал ее в легкомысленную болтовню, предлагал переставить тяжелые коробки или передвинуть вешалки. Но, когда сотрудники заметили, сколько времени он проводит в магазине, и начали шушукаться, Моника попросила Тома ограничиться деловыми визитами. И в ответ услышала: он бы с радостью, но что поделать, если его неудержимо тянет к ней? Она сообщила, что дома ее ждут дети, он сразу заявил, что любит детей, и предложил как-нибудь поужинать вместе. С тех пор миновало четыре месяца и с десяток ужинов.

Том закрыл холодильник, обернулся и скрестил руки на груди.

– На твоем месте я бы не волновался, – сказал он. – Когда я рос в здешних краях, никому и в голову не приходило бояться за детей. Помню, мы после школы часто бегали на рыбалку или допоздна играли в баскетбол. А если теперь ребенок задержится где-нибудь на пару минут, шум поднимается такой, что доходит до федеральных властей!

– Ты имеешь в виду меня? – уточнила Моника.

– Нет, я про людей в массе. Это меня бесит, вот и все. Наверное, вредная девчонка нарочно не спешит домой.

– Том, – с расстановкой произнесла Моника, – сегодня у Энни и Уильяма в школе короткий день. Если бы они не собирались идти с тобой на рыбалку, то уже в два часа были бы дома.

Его лицо стало виноватым.

– Ты что? – ахнула Моника. – Значит, в школу ты не заезжал? А я думала, их не было, когда ты приехал!

– У нас двое курьеров на больничном. Вот я и запамятовал.

Ее лицо закаменело.

Весь день Моника ходила как оглушенная. У нее то и дело перехватывало горло, и она бросалась в подсобку, чтобы выплакаться. Она уже подумывала позвонить в школу и попросить позвать Энни. И объяснить, что произошло между ней и Томом… но как? «Твоя мама затащила Тома в постель»?

Но Моника поклялась: мужчина войдет в их семью, только если она будет твердо уверена, что он сможет стать отцом ее детям. Энни не требовала клятвы, Моника дала ее добровольно. И предала родных детей. Как ее угораздило? Том – кретин, свалить всю вину на него было бы просто, все-таки в дом его привела она.

– Мне надо побыть одной и дождаться детей, – сказала она.

Он шагнул к ней и обнял. Она стояла как каменная, не желая поддаваться физическому влечению.

– Мне очень жаль, любимая, – произнес он и прижал ее белокурую голову к своему сильному плечу. – Это ведь твои дети. Конечно, ты волнуешься за них.

– Мне тоже очень жаль, Том, – отозвалась она, сожалея, что вообще встретилась с ним. Ей хотелось вырваться и убежать.

– Любимая, нам нечасто удается остаться в доме без твоих детей. Может, воспользуемся случаем?

Она не поверила своим ушам.

– Том, уезжай. – В неожиданном приливе отвращения к нему Моника высвободилась и отвернулась. – Тебе не стоит здесь оставаться. Хватит и того, что уже случилось сегодня по твоей милости.

По его лицу пробежала тень.

– Ладно, – сказал он. – Не буду мозолить тебе глаза.

На попятный Моника не пошла.

– Значит, все из-за того, что я не повез Уилли на рыбалку? – спросил он, и его взгляд стал жестким. – Из-за этой ерунды?

Моника недоумевала: что она вообще в нем нашла? Как могла, польстившись на внешнюю привлекательность, не заметить, что он самовлюбленный осел?

– Уходи, – коротко велела она.

Том закатил глаза.

– Ладно, потом поговорим. – И он направился в прихожую.

– И больше не возвращайся, – сказала ему вслед Моника. – Все кончено. Совсем.

Он обернулся, изумленно качая головой.

– А я-то притащился сюда, чтобы извиниться!

Моника заглянула в духовку.

– А по-моему, у тебя были совсем другие планы.

Сыр пузырился и уже успел подрумяниться. Она убавила огонь.

– Э! – воскликнул Том из прихожей. – Маленькая дрянь стащила мою удочку и жилет!

Багровый от ярости, он вновь возник в дверном проеме.

– Что?

– Удочка «Сейдж» – шестьсот баксов! В жилете у меня блесен и крючков еще на несколько сотен. А эта паршивка их украла!

У Моники мелькнула мысль, что более отвратительного мужчины она еще не встречала.

– Уходи, – она повысила голос, – и больше никогда не смей приближаться к моему дому!

– Ну нет, я еще вернусь! Вернусь за своей удочкой и жилетом!

– Вон! – рявкнула она.

Он вскинул голову, вспыхнул и вышел, хлопнув дверью.

Моника уткнулась лицом в ладони и разрыдалась, осыпая Тома всеми известными ей бранными словами. И зная, что исчезновение детей – ее вина.

Едва машина свернула на частную двухрядную дорогу к дому мистера Суонна, первым, что заметила Энни, стал запах. К аромату сосен примешивался какой-то крепкий, резкий дух, который усиливался по мере приближения к дому. Только отдалившись от шоссе, мистер Суонн разрешил детям подняться с пола. Тогда Энни и увидела источник запаха – свиней.

– А вот и мое семейство, – объявил Суонн.

– Смотри, хрюшки! – Уильям придвинулся к Энни, выглядывая в открытое окно пикапа. – Ух, как забегали!

Заметив приближающийся красный пикап, свиньи завизжали и принялись носиться по загону, обдавая друг друга жидкой грязью. Энни насчитала не меньше десяти животных. Одна свинья, бурая и щетинистая, была размером с небольшой грузовик.

– Большого хряка зовут Король, – сказал Суонн. – На ярмарке округа Пенд-Орей мне дали за него синюю ленту.

– Он обалденный, – потрясенно выговорил Уильям.

Энни перестала дрожать, на нее наваливалось оцепенение. Думать о том, что они с Уильямом увидели сегодня возле ручья, не хотелось. Но она знала, что запомнит увиденное навсегда.

– Ты что? – толкнул ее Уильям.

– Ничего.

Свиньи заинтересовали ее гораздо меньше, чем Уильяма. Как он может восхищаться какой-то живностью после всего, что они увидели? Да, мальчишки устроены по-другому. Даже Уильям.

Суонн нажал кнопку на пульте, ворота одного из трех гаражей открылись. Машина медленно въехала внутрь. Когда ворота закрылись, дети последовали за Суонном в дом.

В доме было чисто и светло, двери вели из одной просторной комнаты в другую. Совсем не так, как в доме у мамы, подумала Энни. Если не считать кухни и гостиной, дом выглядел необжитым. Над камином висели снимки мистера Суонна в полицейской форме, а рядом, в рамке, – медали и ленты.

Суонн открыл пакет печенья, поставил на стол два стакана молока и сказал:

– Угощайтесь, а я сделаю пару телефонных звонков. Если молока не хватит, в холодильнике есть еще.

– А нашей маме вы позвоните? – спросила Энни.

Суонн помрачнел.

– Попозже. Как только те люди узнают, кто вы такие, они первым делом наведаются к вам домой. Если ваша мама будет знать, где вы, то наверняка скажет им. Или ее заставят сказать… понимаешь, о чем я?

Энни ошеломленно кивнула.

– Мне надо сделать пару звонков, – снова повторил он. – Есть люди, которые наверняка в курсе.

– Будете звонить шерифу? – спросила Энни.

– Сначала соберу информацию, а потом свяжусь с властями. – Суонн направился прочь по коридору.

Он закрыл за собой дверь и щелкнул замком. Это еще зачем, задумалась Энни.

Она повернулась к брату, уминавшему печенье.

– Как ты можешь есть?

– Я голодный, – отозвался он, роняя изо рта крошки.

Посидев еще немного, Энни встала, вымыла руки над кухонной раковиной и умылась. Вытирая лицо посудным полотенцем, она выглянула в окно и увидела, что солнце вышло из-за облаков и уже спускается за верхушки деревьев. Скоро совсем стемнеет.

– Мистер Суонн хороший, – сказал Уильям. – Здорово, что он нас подвез.

– Вдобавок он полицейский.

– У него где-нибудь в доме точно припрятано оружие, – продолжал Уильям. – Может, он покажет его мне.

– Зачем тебе? Не насмотрелся сегодня?

– Так поэтому нам и нужно оружие. Чтобы с нами ничего не случилось.

– Ох, братец… – спорить с ним Энни не хотелось.

– А вообще, я хочу домой, – добавил Уильям и откинулся на спинку стула. – Как думаешь, когда он нас отвезет?

Энни посмотрела в сторону запертой двери.

– Не знаю.

– Можно постучаться, – предложил Уильям.

Энни покачала головой.

– Сначала я поищу ванную.

Проходя по коридору мимо запертой двери, она помедлила и услышала голос Суонна, но не разобрала ни слова.

Ванная обнаружилась в конце коридора. Энни включила свет и заперлась. Взглянув на себя в зеркало, она ужаснулась – настолько бледной и перепуганной она выглядела. Светлые волосы растрепались, в них запутались обрывки листьев. Одежду покрывала засохшая грязь. Поперек щеки тянулась царапина.

Приведя себя в порядок, Энни бесшумно выскользнула из ванной и заглянула в спальню мистера Суонна. Она понимала, что поступает нехорошо, но все-таки вошла и осмотрелась. На комоде стояло несколько фотографий в рамках. И телефонный аппарат на тумбочке у постели. Энни уставилась на него. С кем разговаривает Суонн? С шерифом? С мамой?

Подслушивать нехорошо, но сейчас просто необходимо. Медленно и осторожно, как только могла, Энни подняла трубку.

– Так он уже у тебя? – спрашивал кого-то Суонн.

– Упакован по всем правилам, – отвечал незнакомец. – Отсутствие утечек гарантировано.

Суонн нервно усмехнулся.

– Все с тобой? – продолжал он.

– Почти. Жду, когда вернется Гонзо.

– Надеюсь, он не задержится. Не знаю, сколько еще я смогу пудрить им мозги.

Энни в ужасе вытаращила глаза. «Пудрить им мозги»!

– Кажется, уже видно его машину… Да, это он. Мы готовы.

– Отлично. Покончим с этим делом, – сказал Суонн. – Сам понимаешь, насколько все скверно.

– Понимаю. Ньюкерк колеблется.

– Я его не виню.

– Умно это было придумано – отвезти их домой. Если бы нас заметили с ними на шоссе, нас уже ничто бы не спасло.

Энни опустила трубку и осторожно положила ее на рычаг.

К тому времени ее глаза уже привыкли к темноте. Вспомнив о фотографиях на комоде, она подошла к нему. Увидела еще несколько снимков мистера Суонна в полицейской форме, вместе с другими полицейскими. Энни присмотрелась, и ее сердце припустило галопом.

На фотографии мистер Суонн стоял в окружении пятерых мужчин. Они положили руки друг другу на плечи, некоторые широко улыбались. Смуглый хмурился. Водила-Сингер смотрел в объектив тем же ледяным пристальным взглядом, каким впился в глаза Энни у ручья. Бейсболка усмехался. А Лохматый, которого пристрелили сегодня днем, похоже, смеялся так безудержно, что его лицо на снимке вышло размытым.

Пробегая по коридору, она услышала, как щелкнул замок.

Уильям вскинул голову, услышав ее шаги. К счастью, он уже выбрался из-за стола и теперь стоял рядом с дверью. Увидев, что Энни бежит к нему со всех ног, он изумился.

– Скорее! – прошипела она. – Бежим!

Не споря, он толкнул дверь, ведущую в гараж. За спиной Энни послышался громкий окрик мистера Суонна:

– Эй, вы куда?

В гараже было темно, свет проникал только через квадратные окошки в воротах. Энни не знала, где кнопка, открывающая их, но увидела слабо светящуюся щель и толкнула ворота. В гараж ворвался свет уходящего дня.

– Бежим! – выпалила Энни, и они с Уильямом перекатились по земле, не дожидаясь, когда ворота поднимутся.

– Стойте! А ну вернитесь! – вопил им вслед Суонн.

Дождь припустил снова. Энни схватила брата за руку и потащила его мимо свиных загонов. Жирная темная туша ринулась к ограде, оглашая двор пронзительным визгом – видно, хряк Король проголодался. Перепугавшись, брат с сестрой метнулись в сторону, к темным кустам.

– Да не убегайте вы! – кричал Суонн. – Вы заблудитесь! Я звонил вашей маме. Все в порядке. Она уже едет за вами!

– Энни… – задыхаясь, выговорил Уильям.

– Он врет, – отрезала она не останавливаясь. – Люди, которых мы сегодня видели, его дружки.

Уильям заплакал. Энни остановилась, взяла брата за узкие плечи, придвинула к себе и заглянула ему в глаза.

– Уильям, я слышала, как он говорил с ними. Они уже едут сюда за нами, потому что мы видели, как они застрелили того человека. Нельзя доверять никому, понимаешь?

Он отвернулся.

– Я просто хочу домой.

– Домой пока нельзя. Там они будут искать нас в первую очередь. Это единственное, в чем мистер Суонн не соврал.

– Тогда куда же нам идти?

Энни притянула его к себе и прошептала на ухо:

– Как можно дальше отсюда.

– Так. – Бывший лейтенант Эрик Сингер повернулся к Деннису Гонсалесу и Джиму Ньюкерку. Они сидели за дальним столиком в баре «Сэнд-Крик». – По крайней мере, теперь мы знаем, кто они такие.

Энни и Уильям Тейлоры. Ньюкерк предпочел бы не знать их имен, это придавало тому, что им предстояло сделать, слишком личный оттенок.

«Сэнд-Крик» был мрачной, обшарпанной дырой неподалеку от Катни-Бей, у старого шоссе; раньше в это заведение заворачивали по пути домой рудокопы и лесорубы. Теперь же, в половине одиннадцатого вечера, стоянка у бара была почти пуста, если не считать двух пикапов и грузовичка «Юнайтед Парсел сервис». Ньюкерку рассказывали, что негласный девиз бара «Сэнд-Крик» – «Пей, не теряя времени, – неизвестно, когда сыграешь в ящик». Он заезжал сюда пару раз вместе с товарищами по софтбольной команде. А Сингер и Гонсалес нигде и никогда не бывали.

Последние три с половиной часа они катались по шоссе и старым лесовозным просекам вокруг дома Оскара Суонна, высматривая Энни и Уильяма Тейлоров. Но так и не обнаружили их. Во внедорожнике у Сингера была полицейская рация, и они, разъезжая по лесу, слушали переговоры шерифа. Несколько раз ему звонила Моника Тейлор, говорила, что ее дети до сих пор не вернулись из школы. На ее звонки реагировали согласно инструкциям.

Ньюкерк словно окаменел и наблюдал за происходящим со стороны. Он вымотался, проголодался и перепачкался. Съездить домой ему так и не удалось. От первого же стакана пива на пустой желудок он захмелел и подлил себе еще.

– Время на исходе, – объявил Сингер. – Если детишки объявятся…

– …нам крышка, – договорил Гонсалес.

– Куда они могли деваться? – спросил Ньюкерк.

Сингер и Гонсалес молча уставились на него, как делали всегда, когда он задавал риторические вопросы.

– До завтра шериф вряд ли что-нибудь предпримет, – продолжал Сингер. – Он явно убежден, что ребята погуляют и вернутся.

Потому Сингер и велел Суонну следить за домом Тейлоров. Суонн знал, где они живут, и в случае, если дети вернутся домой, мог предупредить Сингера. Но мобильник пока молчал.

– А по-моему, они прячутся в лесу, – высказался Гонсалес.

Пока они катались по лесу, Гонсалес все повторял, что поблизости нет никакого жилья, нигде среди деревьев не заметно проблесков света. Ньюкерку это наблюдение показалось излишним, но Гонсалес и Сингер редко выбирались из своих «трофейных» особняков – настоящих лесных крепостей со спутниковым телевидением, Интернетом и мощными электрогенераторами наготове. Они даже не пытались познакомиться с соседями и наезжали в город лишь в случае крайней необходимости. Ньюкерк жил иначе. Он был женат, трое его детей учились в школе. Они с Мэгги встречались с другими родителями, ездили на футбольные и баскетбольные матчи, сдружились с некоторыми из местных жителей. Ньюкерк подозревал, что из бывших полицейских, поселившихся здесь, лишь он один по-настоящему прижился в этих краях.

– Ну и что будем делать? – спросил Гонсалес у Сингера.

– Дай подумать.

Ньюкерк наблюдал за ними. Лейтенанта он считал самым бесстрастным и опытным командиром, с какими имел дело не только в полиции, но и в армии. Однако, несмотря на видимое спокойствие, Сингер излучал почти осязаемое напряжение. Сингер был из тех, кто становится молчаливее и рассудительнее по мере того, как обостряется ситуация, как будто стремится своей сосредоточенностью проложить путь разуму сквозь хаос. Он обмозговывал положение, а затем быстро отдавал распоряжения. Но в глубине души этот человек был жестоко разочарован, и Ньюкерк во время службы в полиции Лос-Анджелеса был свидетелем, как все это начиналось.

В управлении вспыхнул скандал – незначительный, один из множества ему подобных, – и расследование поручили Сингеру. Он установил, что офицеры, замешанные в скандале, невиновны, но жаждущий сенсаций журналист так отредактировал комментарии Сингера, что тот выглядел не просто некомпетентным руководителем, но и соучастником скандала. Лейтенант пришел в ярость и потребовал, чтобы управление приняло меры. Ожидавший выхода в отставку начальник полиции, которому, как позднее выяснилось, предложили должность консультанта на том же телеканале, сделал вид, будто происходящее его не касается. После такого предательства Сингер, прежде верой и правдой служивший управлению, сделал разворот на сто восемьдесят градусов, и его молчаливая ненависть, ранее направленная против преступников и бесхребетных политиков, обратилась на его работодателей. Но о том, как он переменился, знали только близкие друзья.

Злобный сержант Гонсалес превосходил Ньюкерка физически, но именно Сингера Ньюкерк особенно боялся, хотя и был крупнее.

К своему пиву Сингер почти не притронулся. Ньюкерк и Гонсалес опустошили кувшин, и Гонзо попытался привлечь внимание бармена, подняв пустой кувшин над столом.

– Надо повернуть дело в свою пользу, – негромко проговорил Сингер. – Мы не можем полагаться на волю случая.

– Это все равно что ждать, когда вон тот козел принесет нам пива, – вставил Гонсалес.

Ньюкерк вздохнул.

– Я принесу. – Он поднялся и направился к стойке.

Кроме них, в баре было всего двое посетителей: доходяга в перепачканной рабочей одежде, похожий на старого шахтера, и совсем молодой парень в форме курьера «Юнайтед Парсел сервис». Ньюкерк поставил пустой кувшин на стойку между ними.

– Что там у вас было? «Курз»? – спросил бармен.

– Да, – подтвердил Ньюкерк и посмотрел на шахтера.

Старик кивнул ему и вновь уставился в подвешенный к потолку телевизор, настроенный на спортивный канал. Курьер, казалось, ждал, когда с ним заговорят, и Ньюкерк мысленно вздохнул: еще один любитель потрепать языком во хмелю.

– Ко мне лучше не подходи, – заплетающимся языком предупредил курьер. – Я радиоактивный, смотри, схватишь дозу.

Ньюкерк отступил на шаг, чтобы оглядеть курьера. Тот был крепко сложен: сильные мускулистые бедра, круглое добродушное лицо. Планка на груди сообщала, что курьера зовут Том Бойд. Странно видеть курьера службы доставки, одетого в форму, когда рабочий день давным-давно закончился.

– А вам разве не положено отводить машину в гараж после работы? – полюбопытствовал Ньюкерк.

Том фыркнул.

– Само собой. А я вот встал лагерем тут, в этом баре, – верно, Марти? – призвал он в свидетели бармена.

– Да, Том, – устало подтвердил Марти, ожидая, когда наполнится кувшин, подставленный под кран.

– Этот кувшин – за мой счет, – объявил Том, выуживая из кармана пачку купюр. – И мне еще один двойной «джек».

– А тебе не хватит? – спросил Марти.

– Ты кто, бармен или мозгоправ? Наливай, говорю!

Марти пожал плечами, а Том пьяно покачал головой.

– Я отрава, – сказал он. – К чему не прикоснусь, все обращается в дерьмо.

Ньюкерк понял: Том Бойд из тех, кто напрашивается на сочувственные расспросы любыми способами.

– Проблемы с женщинами? – спросил Ньюкерк.

– А что, бывают другие? Нет, в самом деле?

– Так позвони ей. Пусть выговорится.

Бойд признался:

– Я позвонил, а она бросила трубку. Ждет, когда перезвонит шериф. Вот хрень, а? Девчонка просто мстит ей, вот и сбежала.

По спине Ньюкерка пробежал холодок.

– А зачем она ждет звонка от шерифа?

– Дети у нее не вернулись из школы. – Бойд закатил глаза и горестно усмехнулся. – А виноват опять я!

– Как, говоришь, ее зовут? – Ньюкерк прекрасно помнил, что имени своей женщины Бойд не называл.

– Моника.

– Моника Треблгорн? Знаю такую.

– Нет, Моника Тейлор.

– С ней не знаком. Ну и что ты натворил? – дружески поинтересовался Ньюкерк.

– Забыл свозить ее сопляка на рыбалку. Да еще ее дочка, паршивка! Сперла «Сейдж» за шестьсот долларов, прикинь!

– Вот ведь засада, да?

Марти протянул Ньюкерку кувшин.

– Записать за вами?

– Да, и еще одну порцию моему новому другу.

Ньюкерк вернулся к столику.

– Знаете, с кем я сейчас познакомился? – спросил он. – Вы не поверите: с бойфрендом Моники Тейлор. Кстати, у нас проблемы. События развиваются быстрее, чем мы рассчитывали. Он говорит, что пытался дозвониться до нее, а она ждет звонка от шерифа. Говорит, что сегодня Моника выставила его за дверь.

Сингер ответил Ньюкерку бесстрастным взглядом. И вдруг на его лице возникло подобие улыбки.

– Это не проблемы, – поправил он. – А наш шанс.

Они дождались момента, когда Марти начал выпроваживать Бойда. Пока курьер умолял плеснуть ему еще, Гонсалес и Сингер выскользнули из бара. Ньюкерк оплатил счет. Тем временем Бойд добрел до двери.

Выйдя на стоянку, Ньюкерк увидел, что Сингер и Гонзо стоят под фонарем, а Том Бойд – прислонившись к машине «Юнайтед Парсел сервис».

– Может, не стоит вам садиться за руль? – спросил Гонзо.

– Я в порядке, – запинаясь, возразил Бойд.

Ньюкерк приблизился к ним. Он сразу заметил, что из заднего кармана Гонсалеса торчит что-то угловатое и длинное. «Шок-монстр». 650 тысяч вольт.

– Ну, поехал я, – продолжал Бойд. – Вы-то сами откуда, парни? – Он криво ухмыльнулся. – Из Лос-Анджелеса, наверное, – ваших сюда много понаехало.

– Это точно, – согласился Гонсалес, подходя к Бойду словно для того, чтобы помочь ему забраться в машину. Металл электродов блеснул в свете фонаря. Гонзо приставил шокер к шее Бойда, вспыхнула искра, раздался яростный треск разряда. Бойд рухнул на сиденье как подкошенный, его ноги торчали снаружи. Мышцы судорожно подергивались. Его затолкали в машину, между двумя штабелями посылок.

Гонзо перевернул Бойда и надел на него наручники.

– Садись за руль. – Сингер отдал Гонзо ключи. – Поедешь за мной.

Уже в белом внедорожнике, посматривая в зеркало заднего вида, Сингер сказал Ньюкерку:

– Повезло так повезло. Теперь ситуация у нас под контролем.