Текст книги "Рип Винклер"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Торговцы-люди просто обманывали наивную жрец-вождя, подсовывая ей под видом ценных предметов обыкновенные безделушки, обычная практика для отсталых планет, перенятая еще со времен освоения новых территорий на Земле. Тогда хитрые первооткрыватели выменивали на сверкающие безделицы у местных племен настоящие ценности, произведения искусства, золото.

Времена изменились, но нравы нет. Конечно, в племени Хаадо эта груда блестящих побрякушек являлась целым и несметным состоянием, но в реальном мире… еще в значительно большем количестве можно было найти на любой свалке.

Тум овыполнил свое обещание. Рипа проводили с почестями. Долго уговаривали остаться, однако, несмотря на любые уговоры и посулы, юноша твердо стоял на своем. Наконец к неудовольствию Хаадо и, как Винклер подозревал, к облегчению, несмотря на все заверения в вечной и преданной дружбе новоиспеченного жрец-вождя, Рип покинул гостеприимное племя, оставляя позади не очень приятные воспоминания и с тревогой ожидая вновь встречи с цивилизацией. Каковую он покинул всего… восемь дней назад.

Первым делом, как только доберется до переговорного пункта, Рип решил связаться с Надей. Необходимо было успокоить девушку. Второй шла тетя Саша. Рип рос сиротой, родители его погибли много лет назад, когда мальчику исполнилось всего два года. Во время исследовательского полета они разбились на катере на одной из отдаленных новооткрытых планет. Тел на месте катастрофы так и не обнаружили – как ему потом рассказывали, там вообще трудно было что-либо отыскать. Так и похоронили полуобгорелые остатки машины.

После их смерти его взяла на воспитание сестра отца – тетя Саша. Уже в возрасте женщина, никогда не бывшая замужем и не имевшая собственных детей, она заменила маленькому Винклеру и отца, и мать, всем истосковавшимся по ласке сердцем полюбив осиротевшего племянника. Даря нерастраченную нежность ему, неожиданно появившемуся смыслу в ее одинокой жизни.

Ей обязательно нужно позвонить. Зная характер тети, Рип понимал, что она уже места себе не находит.

Планета называлась Силен. Единственный город-порт на планете, носивший громкое и гордое имя Пан, поразил Рипа с самого начала. Ему и раньше приходилось бывать в подобных провинциальных городишках, развивающихся вокруг космопоряа на забытых планетхах.

В места, подобные Пану, стекалось множество всевозможных существ практически (или не практически) со всех концов Галактики. В основной массе эмигранты являли собой опустившихся подонков и просто нечистых на руку существ любых размеров и цвета кожи.

Кто прибыл на Силен в поисках легкой наживы, кто (и таких также было немало), начитавшись книг и насмотревшись боевиков-сериалов, вдохнуть дух приключений, которым якобы веяло от дикой местности (запах смердяшего одеяла до сих пор витал у Рипа под носом), а кто и просто скрывался от глаз закона.

Имелись в таких городах и свои достопримечательности. Как, например, полупрогнившие останки некогда разбившегося звездолета, или, скажем, город цивилизации аборигенов, или совсем просто – дерево, под которым имела неосторожность ненадолго присесть какая-либо звезда, или художник, деятель, философ, на худой конец, просто писатель. Эго не важно. Главное, символ золотой телец.

И конечно, кроме достопримечательностей, в Пане проживали и старожилы (чепуха какая-то, если они старожилы, то и так понятно, что проживают). Люди, или не люди, или не совсем, или совсем не люди, просидевшие на этой планете безвылазно десять и более лет. Чести быть причисленным к подобным субъектам мог удостоиться тот, кто либо вконеи разорился, так что не хватало денег даже на обратный билет, либо привык и свыкся с мыслью, что придется провести остаток дней на планете.

И в том, и в другом случае подобных типов можно встретить, собравшихся небольшими группами в каком-нибудь дешевом баре или рядом с любым другим облюбованным компанией заведением и серьезно, обстоятельно обсуждающих, будто от них что-то зависело или их кто-то слушал, последние местные новости; горячо вступая в споры и выказывая согласие либо отсутствие оного касательно последнего декрета (указа, приказа, закона) властей; или вспоминающих «славные старые деньки», когда и жить было намного лучше, и девушки были моложе, и за одну кредитку можно было купить много больше табаку и выпивки, нежели крохоборы купцы отпускают сейчас.

Такие типажи водились на любой планете. Возможно, где-то, за десятки или сотни световых лет, у них даже остались семьи, но они умирали здесь. Никому не нужные и всеми забытые.

Рил смотрел на развернувшуюся картину новыми глазами. Вся жизнь его разделилась на две части: до катастрофы и после нее. А вот что произошло в небольшой промежуток между… Совсем маленькое слово и такое же маленькое понятие, но сколько загадок еще в состоянии вместить эти пять букв.

Едва очутившись в Пане, Рип принялся за лихорадочные поиски переговорного пункта. Но, к счастью, селение было не такое большое, и нужное здание с облупившейся краской на фасаде и отвалившимися буквами «Л» и «Г» в огромной вывеске на крыше, отчего вместо привычного еще с «земных» времен цивилизации ТЕЛЕГРАФ читалось нечто тарабарское – ТЕЕРАФ, ему указали почти сразу.

Не останавливаясь на корнях и смысле теерафа, Винк-лер с нетерпением зашел вовнутрь. Лучше бы он остался на улице, ибо по сравнению с интерьером теерафа его экстерьер выглядел по меньшей мере Букингемским дворцом.

Стараясь не обращать внимания на куски мусора и валявшиеся прямо на полу объедки (неужели на теерафах едят), невольно вдыхая полной грудью аромат цивилизации, который странным образом то накладывался на оставшийся; под носом запах Хаадо, то с победным криком окончательно забивал даже его, не идя ни в какое сравнение с плохо вычиненной шкурой, Винклер огляделся.

Несмотря на вес неудобства, сердце в груди юноши бешено колотилось, напоминая своим гулом хааденские тамтамы. Неужели сейчас, вот, еще чуть-чуть, и все прояснится. Тайна перестанет быть тайной. Дверь откроется, он узнает, что случилось, увидит и успокоит Надю, оправдается перед тетей, отчитает шутника Сэма.

Зеленокожая телефонистка кокетливо подкрашивала и привычно строила четыре разновеликих глаза. Выложив из своего (а своего ли?) бумажника десять кредиток, Винклер заказал, межпланетные переговоры с домрм Надежды на Альме.

Тесная кабина с несмазанной дверцей отгородила его от неясной действительности и любопытствующих взглядов зеленокожей. Экран подпространственной связи пока хранил молчание.

Не верилось, что через мгновение он увидит, будет разговаривать с невестой. В свете последних событий Надя казалась абсолютно нереальной, облаком, фантомом, фата-морганой из другой, далекой жизни. Но благодаря лишь этому облаку удалось преодолеть все преграды. Единственно надежда на скорый разговор и свидание, пусть и на экране, держала и не давала сломаться Рипу в эти, скажем так. Не самые легкие в его жизни дни.

Наконец экран пару раз мигнул. Сначала на нем желтыми знаками расцвел вызываемый номер, затем, как и следовало ожидать, пошла рябь (или зыбь), я наконец, после всего полосы уступили место лицу женщины.

Абоненты оторопело уставились друг на друга. Женши-на была землянкой. Приблизительно пятидесяти лет или около того (скорее в плюс, нежели в минус), полное лицо с круглыми щеками и низким лбом, дряблая, видимо, от чрезмерного увлечения восстанавливающей косметикой кожа, над лбом и вокруг лица – светлые, в беспорядке торчащие волосы. В целом собеседница, или сомолчальниш, производила не очень приятное впечатление и… она, конечно же, и отдаленно не походила на Надю.

Еще секунду длилась пауза. Женщина выжидающе смотрела на Рипа, тот оторопело смотрел на нее. Наконец опомнившись, Рип задал вполне резонный с его точки зрения вопрос:

– А где Надя?

Глаза незнакомки неожиданно приобрели идеальное округлое сечение. Рип понял, что она удивилась. Видимо, его вопрос не являлся для женщины таким уж резонным.

– Какая Надя? – не очень вежливо ответила незнакомка.

– Надя Солар.

Женщина все так же смотрела на него, но что-то в ее глазах переменилось. Похоже, она начала сомневаться в его нормальности. Рип опомнился.

– Простите, это номер… – Винклер назвал телефон невесты.

– Да. – Она пожала плечами.

– Это Альма, Ларсу?

– Конечно.

– Ну тогда в этом доме должна жить Надежда Солар.

– Нет, здесь живу я, и никакой Солар нет и не было.

Разговор все больше походил на диалог двух идиотов. Вернее, один из них был идиотом, а второй твердил абсолютную правду. Винклер для себя (в отличие от собеседницы) еще не решил, кого отнести к первому.

– А вы кто? – решил он подойти с другой стороны. Женщина еще раз пожала плечами (это уже начало раздражать).

– Собственно говоря, какое вам дело? С какой это стати я обязана представляться первому встречному, да еще и задающему дурацкие вопросы?

– Может, вы меня неправильно поняли, – начал Рип, – мое имя Рип Винклер, я являюсь женихом этой самой Надежды Солар. Я звоню домой своей невесте. Она наверняка уже давно ждет моего звонка. А сейчас, прошу вас, если не трудно, может, вам велели отвечать, что никого нет дома, но я убедительно прошу, поднимитесь к Наде и скажите, Рип хочет поговорить с ней. Еще раз очень прошу.

В очередной раз пожав плечами, женщина ответила:

– Пойдите проспитесь.

– Прекратите меня разыгрывать! – закричал Рип. – Я требую, сейчас же позовите мою невесту к аппарату…

– А вы не орите на меня! – не дав ему договорить, в ответ крикнула женщина. – Мало того, что звонят посередине ночи, так еще и невесту ему какую-то подавай. Я уже сказала, а для особо понятливых могу повторить: никакой Надежды здесь нет. А если вам так нужна ваша девушка, то советую меньше употреблять всякой гадости или правильно называть номер.

– Постойте, постойте. – Неожиданная мысль пришла ему в голову. – Может, она переехала, поменяла дом. Видите ли, я некоторое время… гм… болел, мог не знать, но этот номер точно ее, я не раз звонил. Может, вы в курсе… новый адрес или видеофон бывшей хозяйки?

Если раньше женщина сомневалась, то теперь она точно смотрела на него, как на полоумного.

– Боюсь, вы что-то путаете, этот дом мой, я живу в нем уже достаточно долго.

– Сколько долго?

– Я же сказала – достаточно, – она прикинула в уме, – осенью, да, в сентябре, будет три года. У Рипа перехватило дыхание.

– Три года?.. Этого не может быть, вы точно… Здесь ошибка… Я…

Где-то на самом донышке, в черной, недоступной дяя обычного понимания глубине сознания уже поднималась на лапы, распускала кожистые крылья и выпрямляла длинный членистый хвост, пока еще еле различимая на фоне расстроенного хора остальных, но уже вполне сформировавшаяся мысль…

– Скажите, – медленно произнес Рнп, и ему с большим трудом далось это, по сути, не длинное и простое слово. – Только не удивляйтесь и ничего не подумайте (по дурному получилось, она уже думает, черт знает что).

Протянувшая было руку к выключателю, женшина замедлила движение.

– Ну чего еше?

Собравшись духом, Рип выпалил:

– Какой сейчас год?

– Очень смешно, – ответила незнакомка и прервала связь.

Винклер оторопело уставился на ставший внезапно пустым экран. Странная в данной ситуации мысль проскочила перед глазами: «Экран умер».

Странная, тем более что экраны не люди, они могут смеяться, могут смешить сами, могут любить, могут радоваться, но… чужими чувствами, чужой липовой, не своей любовью, весельем, болью, это не люди… не живые существа, и они, конечно же, не могут умирать. Вернее, он может гаснуть в иллюзии смерти хоть по сто раз на день, но как Феникс из пегша воскресать вновь, только пепел здесь заменен на обычную серую, красную, сенсорную или механическую кнопку.

Находясь как во сне, Рип покинул кабину… Шутка?.. Надо проверить… Подошел к телефонистке…

– Еще раз Альма. – На этот раз он назвал номер тети Александры, его домашний номер.

Вернувшись на свое место, Рип вновь уставился на пустой экран – рябь-зыбь пока не пошла..: из головы не уходили слова женщины. Неужели правда?..

Прошло довольно много времени, но экран, судя по всему, и не собирался мигать, во всяком случае, не сейчас и не для него. Винклер выглянул из кабины. Служащая, таращась в зеркало с видом художника, творящего шедевр, подводила самый левый из своих четырех глаз. Рип разозлился.

– В чем дело, почему до сих пор не соединили! – Голос, как и тон, были не из приятных.

Ничуть не смутившись и не прерывая ответственного занятия, модница кинула взгляд крайнего правого (еще не облагороженного животворящей кистью) глаза на пульт.

– Вы уверены, что это правильный адрес?

– Да, черт побери, абсолютно, увереннее не бывает! Теперь я могу поговорить?

– Тогда ничего не понимаю, – пожала плечами зе-ленокожая, – по этому номеру никто не отвечает, даже автоответчик почему-то не включается. Если хотите, я могу попробовать послать запрос еще раз.

– Нет, – неожиданно для себя ответил Рип, – не стоит. Та самая смутная мысль, теперь окончательно обосновавшаяся в мозгу, как в собственном доме, упорно не хотела слезать с насиженного места, – Спасибо, я, пожалуй, пойду.

– Вы не проговорили и половины. – Телефонистка протягивала ему сдачу: несколько блестящих квадратных монет и две пластинки кредиток. Он бессознательно сгреб деньги в карман и направился к выходу.

Оказавшись на улице, на свободном от запахов тее-рафа воздухе, Рип почувствовал себя немного лучше. Даже одеяло-шкура казалось изысканным фимиамом. Он огляделся по сторонам.

Для подтверждения или опровержения проклятой мысли требовалось срочно отыскать одну вещь.

Вещь, как ни странно, нашлась сразу, и совсем не далеко, почти напротив, на той стороне улицы.

Переправившись через дорогу, Вмнклер с интересом уставился на строй блестящих никелем и белеющих пластиком автоматов по продаже газет.

Или подтвердится, или опровергнется. Или пан, или не пан…

Его не интересовало конкретное издание, наплевать было и на тематику. Подойдя к первому попавшемуся, Винклер сунул в отделанную пластиком щель несколько квадратиков – монет, полученных на почте. С аппетитным стуком проглотив приманку, секунду аппарат молчал, переваривая, затем заурчал и, наконец, нехотя (всегда неприятно расставатьбяовмгопвнул дкоуратно сдо-84 женный небольшой лист белой бумаги.

Не задерживаясь даже на названии, Рип сразу посмотрел на число. Газета была датирована третьим дельканом, видимо, эквивалент местного месяца, 1997 года; далее стоял год по летосчислению Империи – 2022-й, так и оставшийся неразвернутым листок выпал из ослабевших пальцев человека.

Не видя и не замечая ничего вокруг, Винклер наступил на этот лист.

В голове, перед глазами, в ушах и носу пускалась в пляс и кружила хороводы лишь одна, разделенная на множество сутей та самая предательская, теперь неожиданным образом обретшая форму и несколько видоизменившаяся или трансформировавшаяся, вытеснившая своим пожирневшим брюхом прочих собратьев, мысль: «пять лет».

Пять лет! Подпрыгивали в такт невидимой, одной им слышной музыки маленькие озорные чертики-мыслишки. Пять лет! Вторили им похожие как две капли воды, бросившие хоровод и сейчас затеявшие играть в чехарду, мысли. И наконец, над всем этим грубый, не по-женски низкий бас толстой мысли-мамы: «А я тебе что говорила?»

Год, когда он окончил Академию и летел с Сэмом, был… 2017-й…

Это казалось невероятным, это не укладывалось в голове, но тем не менее это было так… Не верилось, упорно хотелось проснуться… пусть где-то в глубине он уже давно подозревал нечто подобное, но… одно дело – подозревать, а совсем другое…

Пять лет, а для него это было как вчера, ну не вчера, но неделю назад… Этот срок объяснял все – и произошедшие с телом перемены, и приобретенные страшные навыки, и его загадочное появление на этой планете. Единственное, чего он не объяснял, кто он…

В момент первой катастрофы ему был 21 год. Выходит, сейчас 26. Что он делал? Чем занимался? Кем стал за прошедшие годы? Отрезок, пятая часть жизни стерлась, ушла из памяти, не хлопнув дверью. Тихо и мирно, не оставив ничего… шрамы на теле, навыки, инстинкты убивать…

Почему он здесь… где был до этого… дом… семья… Рип встрепенулся. Надя! Что случилось с Надей? Ей сейчас тоже 26, поженились ли они? Может, дети… у него есть дети?.. Он кинул взгляд на безымянный палец, кольца нет, однако это ничего не значило. Многие мужчины не носили кольца.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Он должен разыскать Надю, Сэма, в конце концов кого-нибудь, кто знал его эти годы… Должен… и он найдет их… Найдет, где бы ни были.

– Мы вас приветствуем и рады, мистер Штальм, что вы вновь решили воспользоваться услугами нашей кос-мокомпании. – Миловидная молодая служащая космо-порта была сама любезность.

Все это она произнесла, едва взглянув на протянутую Рипом пластиковую карточку «Пан Америкэн», выуженную из пресловутого бумажника.

– Прошу прощения, – начал Винклер, пытаясь изобразить смущение, – в первый раз я не совсем понял, что мне с этим делать. – Он показал на карточку.

Девушка удивленно вскинула тонкие брови.

– Владелец карточки имеет лраво в любое время заказать билет на любой рейс.

«Хоть одна удача», – решил про себя Рип.

– В таком случае, какие рейсы вы мне можете предложить?

Служащая уже смотрела на него как на сумасшедшего. «Что-то в последнее время на меня часто так смотрят».

– На Силен только один рейс, мистер Штальм.

– Вот как. – Рип был обескуражен и обрадован одновременно. По крайней мере не придется долго выбирать. – И куда же он летит?

– Звездолет «Кон-Тики» под командованием капитана Дерлнпаа, маршрут «Силен – Арктур» с посадками на Цефее, Веге, Симбо, Туте, Акрило-5, КЭЦ. Весь полет занимает две недели.

– Гм, ладно, когда ближайший, вылет?

– Через двенадцать часов.

– Согласен, давайте билет.

– До какого пункта вы желаете легеть, мистер Штальм?

Вот этого Рип как раз не знал, он еще не выработал конкретного плана действий, просто хотелось поскорее убраться с Силены.

– Давайте до конца, – наконец решился он.

– До Арктура.

– Ну если он полетит дальше… Девушка, не поняв шутки, принялась выстукивать на аппарате.

– Посадка начнется за час до вылета, не опоздайте, первый шлюз.

Поблагодарив, Рип забрал длинный прямоугольник ламинированной бумаги и направился в зал ожидания.

Не хотелось есть, не хотелось пить, не тянуло бродить по городу. Силеном он сыт по горло. Хотелось одного – улететь как можно скорее и куда угодно…

После нудного, шестичасового сидения на месте, предатель-желудок таки не выдержал.

Кое-как перекусив в ресторане космопорта, Винклер осмотрелся и направил утомленные долгим сидением трудовые стопы к группе таких же, как и он, ожидающих, расположившихся у небольшого экрана визора. Все лучше, чем сидеть без дела.

Умостившись в неудобном (специально, что ли) кресле, Винклер принялся смотреть программу.

Крутили типичный провинциальный канал. Вначале транслировали выступление какой-то силенской шишки, обещавшей к концу года улучшения жизни и новых дорог. Затем двухголовый, со смешными хоботами вместо носов корреспондент (или корреспондентка) брал(а) интервью у нового начальника полиции, тот, совсем не страшный маленький толстячок о трех ногах, как обычно в таких случаях, обещал покончить с возросшей преступностью, причем к концу того же года.

После них заняла место женщина-варганка в защиту прав коренного населения планеты. Потом пошли новости с полей, а после, как продолжение, сразу перешли к криминальной хронике.

Неизвестно почему, но Рип заинтересовался.

Вот на экране возник обзор обгорелого леса, камера переместилась на воронку посередине выжженной территории, глубокую, с раскиданными тут и там обгорелыми и искореженными кусками металла. Монотонный голос за кадром начал повествование: «…три дня назад лесозаготовительная служба западного региона наткнулась на это место. Прибывшие эксперты-криминалисты установили: куски железа на месте аварии принадлежат небольшому флайеру модели Е-22. Один из таких флайеров двенадцать дней назад был взят напрокат двумя неизвестными землянами и до сих пор не возвращен.

По мнению специалистово крушение случилось около десяти дней назад. Скорее всего машина, потеряв управление, упала с небольшой высоты и взорвалась.

На месте аварии также был найден полуобгоревший труп мужчины-землянина. Примерный возраст 35–40 лет. У трупа сломан позвоночник в области шеи и выбита из плечевого сустава правая рука. Предположительно травмы получены в результате падения летательного аппарата.

Мы покажем вам портрет жертвы, восстановленный по методу Герасимова. Любого, кто что-либо знает об этом человеке, просим сообщить имеющуюся информацию в полицию или в редакцию по телефону…»

На экране возникло реконструированное по костям черепа лицо мужчины. Сначала без волос, затем это же лицо с волосами, сначала с длинными, потом с короткими, со светлыми, затем с темными. Так как не было известно, какую прическу тот носил при жизни, потом снова показали его же, но усатого, а затем с бородой. После чего пошел репортаж об очередной потасовке между местными уличными бандами.

Винклер внезапно потерял – также внезапно возникший – интерес к сообщению. Человека он не знал и никогда не видел, однако что-то насторожило его в рассказе диктора. Какая-то деталь, какая? Как ни силился, он не мог понять. Уже которая мысль промелькнула и исчезла, оставив лишь смутный след сомнения в кристальной чистоте сознания. «Ты еще стихами заговори», – пожурил он себя.

Вскоре объявили посадку, и Рип вместе с остальными отлетающими направился к шлюзу.

Лайнер «Кон-Тики» оказался довольно потрепанным космосом и временем корытом, впрочем, чего еще можно ожидать от планеты, подобной Силен. Конструкция была устаревшая, сейчас таких уже не делали. На время взлета все пассажиры занимали амортизационные кресла в огромном салоне.

Для себя Рип выбрал место поближе к иллюминатору и с нетерпением принялся ждать.

– Дамы и господа. – раздался слегка дребезжащий голос стюардессы. Судя по голубоватому цвету кожи и выдающимся скулам, уроженки одной из планет системы Спика. – Прошу пристегнуть ремни и временно воздержаться от курения и ходьбы во салону. Через 15 минут мы взлетаем…

Сидящий рядом с Винклером толстяк-туманоид с ворчанием засунул дымящуюся отвратительно пахнущую ситару в утилизатор на ручке кресла и принялся воевать с замком ремня безопасности.

Рипу было не до него, он с интересом смотрел в окно.

Через некоторое время послышался нарастающий гул двигателей, корабль задрожал, после чего плавно, почти неощутимо, оторвался от покрытия космодрома и как бы нехотя начал набирать высоту. Да, капитан лайнера, кто бы он ни был, являлся настоящим мастером своего дела.

Поверхность планеты отдалилась от них сначала ненамного, а затем, по мере увеличения высоты, все больше и больше уменьшаясь в размерах и затягиваясь белой пеленой облаков.

Рип был разочарован. Казалось, ничто не изменилось с той поры, как он… как он что?..