Текст книги "Рип Винклер"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Почти сразу же Рип обернулся и увидел, что на него несется, пыхтя, как паровоз, здоровый лысый телохранитель. Винклер не успел подумать, но правая рука его уже вылетала из пиджака со своим содержимым. Небольшая; вспышка парализатора, и охранник, так и не вскрикнув, тихо упал на ковер у ног нарушителя.

Винклер понимал, что бедняге еще повезло. Если бы у него в руках вместо парализатора оказался бластер или… или вообще ничего. Его инстинкты убивать в подобных ситуациях всегда преобладали над разумом.

– Что это за шум? – неожиданно услышал он перепуганный голос.

– Не волнуйся, Морган, – ответил ему властный мужской баритон с повелительными нотками. – Здесь нам никто не помешает.

Рип наконец-то разглядел, что он находится а небольшой комнатке, наподобие предбанника или коридора, или места для охраны, в противоположном конце чернела также обитая кожей двустворчатая дверь. Дверь была чуть приоткрыта, голоса доносились именно оттуда.

– Итак, Морган, – продолжил обладатель властного баритона, – как там у нас продвигаются дела со стариком?

– Пока не очень, шеф, – ответил собеседник, – мы стараемся, но он молчит.

– Семь месяцев, Морган, семь месяцев я уже жду от вас результатов, а вы говорите, стараетесь. Не разочаровывайте меня.

– Но, мистер Гордон, мы делаем все возможное…

«Гордон, – подумал Рип, это хозяин дома и 298 сегодняшний юбиляр. – С кем это он?»

– Значит, не все. Вы пробовали применить психозондирование?

– Но прибором можно повредить мозг, тогда мы точно ничего не узнаем.

– Да, – Гордон, казалось, задумался, – тут необходимы более тонкие методы воздействия, я знаю, этот Дэнтедайси не прост, но должен же быть и к нему ключик.

Рип весь превратился в слух. Дэнтедайси, где-то он уже слышал это имя или фамилию. Кажется, так звали Марико, прекрасную принцессу Нихонии. Может, родственник?

– Есть одна идея, мистер Гордон, – произнес невидимый Морган.

– Ну, говори какая.

– Я слышал, у него на планете осталась дочь, Марико, если мы ее выкрадем и поставим старика перед выбором или – или.

Рип почувствовал, как голова идет кругом, этого не может быть, но… незнакомец с той стороны двери говорил об отце Марико, императоре Таманэмоне Дэнтедайси. Учителе, которого якобы убил Рип и труп которого так и не был найден, и они говорили о нем, как о… живом.

Винклер с трудом поборол в себе желание сейчас же ворваться в кабинет и выпытать у сидящих все, что им известно.

– А это может пройти, – после небольшой паузы ответил Гордон, – хотя… будут определенные трудности, как-никак, императрица – правительница системы, но можно попробовать. Действуйте, Морган. И смотрите, в этот раз не должно быть проколов.

– Да, мой генерал.

– И еще одно, Морган.

– Слушаю.

– До завершения операции с дочерью переведите старика в Бгонрот. Нечего им зря глаза мозолить.

– Я все понял, мистер Гордон. – Казалось, аудиенция подошла к концу и действующие лица расходились. Рип тихо выскочил в коридор.

К счастью, тот, как и следующий, в который он свернул, оказались пусты.

Рип бродил по переходам замка, а мысли юноши занимало совсем другое. Он не убийца, император жив… жив, но находится в руках Галактической Империи.

С детства, еще в школе, а потомки в Академии в молодые головы школьников и курсантов вбивали понятия о любви к Родине, о чести, о долге перед ней. И Рип рассматривал, как и все его сверстники, бескрайние просторы Империи как свой родной, большой и очень счастливый дом. Он гордился, он радовался тому, что родился не в каком-нибудь удельном княжестве-планетке или, того хуже, на варварских мирах, а являлся гражданином Галактической Империи. Третьей звездной, но самой лучшей и самой счастливой, «…где так вольно дышит человек», – как гласила строчка национального гимна.

Несмотря на разговоры с Энсаем, он любил свою Родину. Если под определение «родина» можно подвести участок Галактики величиной в несколько парсеков.

Но сейчас. То, что он услышал. Отечество, его Империя, это не только добрые дяденьки, которые принимают под свое теплое крылышко всех страдальцев с других, не входящих в состав объединения планет, это не только космические патрули, борющиеся с пиратами и освобождающие невинных жертв, это не только миротворческая политика по всей Галактике; это, оказывается, еще и интриги в звездном масштабе, похищение чужих правителей с целью любой ценой выведать у них полумифическую тайну…

Да, с такой стороны Винклер Империю еще не знал.

Блуждая по коридорам, он неожиданно, сам того не замечая, попал в зал, где полным ходом шла вечеринка.

Гости, все состоятельные люди в дорогих одеждах, кто плясал под оглушительные звуки музыки живого оркестра, кто сидел за столом, ломившимся от яств, набивая свой желудок. Всюду слышался смех, на лицах сверкали улыбки, где-го весело проходил очередной конкурс.

Рип сел за стол. На появление еще одного гостя никто не обратил никакого внимания, ему необходимо было подумать, составить для себя план дальнейших действий.

– Извините, – раздался над ухом приятный женский голос, – не могли бы вы подать мне вон ту тарелку с фруктами.

– Да, да, пожалуйста. – Рип предложил блюдо и… глаза его широко открылись, сердце забилось сильнее. Перед Рипом стояла и вежливо улыбалась… Надя.

Винклер, как идиот, замер с открытым ртом и смотрел на девушку, не в силах что-либо произнести.

– Благодарю вас, – так же мило улыбаясь и не замечая его состояния, Надя взяла один из плодов и, развернувшись, направилась к танцующим.

А Рип так и остался сидеть с открытым ртом и блюдом фруктов в руках. Наконец до его сознания дошла мысль; «Она его не узнала». Да, да, его Надя, его невеста, которая любила его и которую любид он, она его не узнала. Это было как удар, шок.

Рил убеждал себя, что прошло столько лет, он сильно изменился, возмужал, к тому же для нее он давно умер, однако это не меняло дела. Надя, его невеста, его не узнала. Что же тогда говорить об остальных.

Он умер, умер еще тогда, еще пять лет назад. Умер для друзей, для страны, для… невесты, и в эту минуту он решил, что делать.

Снаружи замка его в условленном месте на флайере ждал Эйсай.

– Ну, как все прошло? – начал он, как только Рип сел рядом с юношей в салон. – Ты видел своего Сэма, он тебя узнал, он сможет помочь?

– Полетели, – коротко бросил Рип.

– Куда? – Эйсай удивился. – Я думал, вы сейчас выйдете в обнимку и пригласите меня внутрь. Я и так пропустил большую часть веселья.

– В гостиницу, надо будет расплатиться и забрать вещи, а потом в космопорт.

– А оттуда куда?

– На Хонс.

Узкие глаза Эйсая полезли на лоб.

– Ты что там, перебрал, что ли, скажи толком, что случилось. Ты разговаривал со своим другом?

– Нет, я даже не видел его.

– Поэтому ты решил весьма экзотическим способом покончить жизнь самоубийством, вернувшись в Нихонию. Похвально. Палач уже небось заждался.

– Я еду туда не сводить счеты с жизнью, однако я прошу оказать мне еще одну услугу.

– Какую же? Усыновить тебя?..

– Я прошу помочь мне встретиться с императрицей.

– С Марико? И что ты ей скажешь?

– Ничего, кроме того, что отец ее жив, и я знаю, где найти его.

ГЛАВА IX
ХОНС

Человек в облегающем костюме-хамелеоне и такой же маске, натянутой на лицо так, что оставались видны только глаза, не торопясь, двигался по длинному неосвещенному туннелю, вырубленному в сплошной скале. Его осторожные шаги гулко отдавались в тишине коридоров.

Он шел, не скрываясь, ибо знал: как в туннеле, так и на всей этой мертвой планете, он – единственное живое существо.

Проход, петляя и изгибаясь, вел в глубь горы. Он не первый раз двигался этим маршрутом, не первый, но… последний. Человек надеялся, что последний, во всяком случае., для того, зачем он приходил сюда ранее, он больше не намеревался возвращаться.

Человек вытащил из кармана комбинезона сложенный вчетверо обыкновенный листок белой бумаги и осторожно развернул его.

Весь лист был исписан ровным четким почерком. Аккуратно сжимая его, так как письмо было уже порядком потрепано, человек на секунду задержался, и в свете фонаря еще раз пробежал по строчкам глазами. Чувствовалось, что он читал его уже не раз.

Человек прошептал под нос, ни к кому не обращаясь: «Кажется, все». После чего, сложив листок, зашагал дальше.

– Что, штурмовать Бгонрот! – Эйсай ходил по рубке и возмущенно размахивал руками. – Да ты представляешь себе вообще, что это такое?

– Ты не хочешь освободить учителя. – Рип сидел в кресле и спокойно наблюдал за мечущимся нихонисм.

– Я не хочу, да я больше всего на свете хотел бы этого, еще бы, если император жив…

– Он жив, эти люди говорили о нем как о живом, к тому же они не знали, что я подслушиваю.

– Да, да, конечно, хотелось бы верить, но Бгонрот. Ты что-нибудь знаешь о нем?

– Нет, поэтому я и спросил тебя, может, ты расскажешь, ты в столице, как я успел заметить, почти свой человек.

– Это к делу не относится, – махнул рукой Эйсай. – Бгонрот, его каждый знает, кроме тех, конечно, кто потерял память. – Он покосился на Рипа. – Это тюрьма, самая современная, оборудованная по последнему слову техники, тюрьма для особо опасных преступников. Их там держат перед тем, как отправить та планеты-рудники или на смерть. Сбежать оттуда невозможно.

– Я и не предлагаю сбежать, я предлагаю захватить ее.

– Ну, это еще лучше, и как ты себе представляешь подобную операцию? Да для этого нужна целая армия! Если это вообще возможно.

– Возможно. Охрану составляют тюремщики, которые наверняка и пороху не нюхали. Сотня хорошо вооруженных и организованных людей легко сможет взять Бгонрот и держать некоторое время, Как раз достаточное для освобождения учителя.

– И где ты возьмешь эту сотню идиотов, согласных на такое?

– Вот поэтому мы и летим на Хонс, я хочу поговорить с принцессой, нам необходима ее поддержка.

– Нам! – воскликнул Эйсай. – Я не ослышался, ты сказал нам? Нет, погоди, я не собираюсь участвовать в безнадежной афере. Если тебе охота, можешь сам совать свою голову в петлю, а меня уволь, я и так достаточно натерпелся из-за тебя. То из тюрьмы его вызволяй, то в чужой дом засылай, для встречи с другом, с которым он даже не увиделся, потому что, видите ли, его бывшая невеста, которая теперь жена этого самого друга, их высочество не опознали; теперь ты тюрьму штурмовать хочешь, а почему не сразу президентский дворец?..

– Нет.

– Нет, – передразнил его нихонец. – Знаешь, что я тебе скажу, я доставлю тебя на Хонс, я устрою аудиенцию с принцессой и, если она не поверит ни единому твоему слову и велит казнить, я буду даже рад и пальцем не пошевелю, чтобы спасти твою никому не нужную шкуру. А на казнь приду, сяду в первом ряду и буду хохотать, как сумасшедший.

– Значит, ты поможешь мне! – обрадовался Рип.

– А что мне остается делать, если это правда учитель, а не кто-то другой.

– Да, да, я говорю тебе, они называли его Дэнтедай-си, говорили про дочь Марико и что она теперь императрица.

– Ладно, попробую что-нибудь сделать.

– Спасибо.

– Однако есть одно но…

– Какое еще но?

– Это в состоянии спровоцировать межпланетный конфликт между твоей Империей и нашей державой. Дело может дойти даже до вооруженного столкновения, а Нихония, будь мы хоть трижды развитее, не выдержит атаки такой махины. Флот Империи просто раздавит нас.

– А как же это ваше супероружие?

Эйсай вздохнул:

– Его тайной владел император, я ж говорил, оно передается только по мужской линии, от отиа к сыну, от деда к внуку, и так далее. Марико не знает о нем.

– Жаль. Очень жаль. Однако все равно, я думаю, между вами и Империей ничего не произойдет. Империя сама сделала первый шаг, захватив чужого правителя. Просочись об этом мельчайший слушок, и Третьей Галактической придется ой как не сладко, и это еще мягко сказано. Вот увидишь, они будут на все готовы, чтобы замять инцидент, умаслить вас. Конечно, доброта и радушие проснутся только в том случае, если нам удастся вернуть императора.

– Ты думаешь?

– Если честно, то откуда я знаю, политика, а тем более межпланетная политика – это настолько тонкая штука, что даже упавший волосок может нарушить сложный узор плетеных кружев ручной работы. Но ты со мной?

– Да, – просто ответил Эйсай, – ради тебя и ради императора.

Марико Сайте Дэнтедайси Догэн сидела в зале для аудиенций и ждала посетителя.

«Ну что еще понадобилось этому Эйсаю, – раздраженно думала принцесса, – к чему такая спешка. Не успел он откуда-то вернуться, так уже бежит к ней, нижайше просит об аудиенции, а у самого чертики в глазах прыгают. Как будто нельзя так просто поговорить. Эх, был бы жив отец…»

После смерти императора, которую Марико до сих пор не могла перенести, все перевернулось с ног на голову. Она, сама того не желая, вынуждена была стать правительницей, и на девушку разом упали все заботы государства. Нет, конечно, существовал и парламент, или как его еще называли, совет старейшин, были и премьер-министр, выборная должность; но все равно на императоре и его семье лежала порядочная доля ответственности, и сейчас она свалилась на хрупкие, не готовые для такой ноши плечи Марико.

Опять же принцесса обязана думать о продолжении рода, ей уже несколько раз довольно прозрачно намекали об этом. Член императорской семьи не принадлежит себе, многовековая линия не должна прерываться. Марико понимала это, тем более и жених имелся – Ябу-сан, парень не раз пытался ухаживать за ней, ну чем не пара. Искусный воин, силен, красив, умен, из старинной богатой семьи. Прекрасная партия, и такой союз был бы выгоден во всех отношениях, но… имелось маленькое и, может, для других совсем несущественное но… Марико не любила Ябу.

Может, она старомодна, может, слишком наивна или насмотрелась фильмокниг, но она верила, она хотела, она ждала любви и когда дождалась… Этот человек оказался подлецом.

Прерывая ее размышления, в дверь тихо постучали.

– Входи, Эйсай, – сказала принцесса.

Эйсай-сан настоял, чтобы аудиенция проходила неофициально, без объявления титулов и напыщенного, но тем не менее доброго Хонэна, которому, как все знали, доставляло удовольствие громко объявлять кого бы то ни было, перечисляя все его имена и звания; чем длиннее оказывался такой список, тем счастливее становилось полное лицо старого мажордома.

На пороге, появился Эйсай. В отличие от Марико, которая была в простом платье, юноша облачился в национальные одежды. Синее с красным кимоно – родовые цвета дома Кику, волосы обильно смазаны гелем и заплетены сзади в тутой узел, за поясом – старый меч в украшенных искусной резьбой и каменьями ножнах.

Эйсай церемониально поклонился. Марико ответила ему легким поклоном.

– Я искал встречи с вами, Марико-сан, по очень важному делу.

Обычно они называли друг друга просто по именам и на ты, но раз уж он начал официально, то дело было действительно, важным. Во всяком случае, от Марико требовался такой же ответ.

– Я рада встрече, Эйсай-сан, и готова выслушать.

– Мое дело касается вашего отца и нашего незабываемого императора Таманэмона Дэнтедайси.

У Марико сильнее забилось сердце.

– Что, что ты знаешь об отце? – забыв условности, воскликнула она.

– У меня есть друг, досточтимая Марико-сан, который утверждает, что император до сих пор жив.

– Где он, кто он? Откуда он взял это? – Слабая надежда, лучик света зажглись в душе девушки. – Отец, неужели он не… не убит.

– Если госпожа позволит, пусть лучше он сам все расскажет.

– Да, да, конечно, приведи его скорее сюда.

– Он уже здесь, принцесса.

– Так что же ты томишь, зови!

– Но… словом, вы знаете этого человека, Марико-сан, и может быть, не очень обрадуетесь, увидев его…

– Какая разница, кто бы он ни был, если у него есть сведения об отце, он всегда желанный гость в моем доме. Зови скорее.

– Как прикажете. – Эйсай отошел к двери и махнул кому-то за ней.

Послышались приближающиеся шаги.

Марико преобразилась, готовясь встретить дорогого гостя, если отец жив… Возможно ли это? Прошло столько времени… и потом слуга ясно видел лежащего императора и этого предателя Синда над ним с мечом в руках…

Шаги загадочного доброжелателя приближались, дверь открылась шире, и в комнату вошел… Синд.

В первую секунду принцесса опешила, уж кого-кого, а этого подлого, сбежавшего убийцу она никак не ожидала увидеть.

В следующую секунду принцесса взяла себя в руки, ее палец непроизвольно потянулся к кнопке вызова охраны.

– На вашем месте я бы не торопился этого делать, – произнес вошедший таким знакомым голосом с легкой улыбкой.

– Ты… – выдохнула Марико, однако кнопку не нажала. – Презренный убийца, подлый притворщик!

– Госпожа, – выступил вперед Эйсай.

– Предатель! – как могла злобнее процедила принцесса, повернувшись к нему. – Я-то гадала, как Синду удалось сбежать. Как ты мог потомок древнего рода, отвергнуть свою страну, своего императора, сколько он тебе предложил?

– Послушай, Марико, я никого не предавал и не предам. Тем более твоего отца. И если ты хоть на секунду усомнилась…

– Подожди, Эйсай, – вперед выступил Синд, – я заварил эту кашу, мне и расхлебывать. Марико-сан. – Марико продолжала по смотреть на него, – все, что я прошу, это выслушать меня, выслушать ради императора, а потом можете нажимать на кнопку, возле которой подрагивает ваш прекрасный пальчик. Я никуда не денусь из дворца, и я полностью в вашей власти. Всего лишь выслушайте, а там… решайтесь.

Марико слабо кивнула. Она не верила ни одному его слову, ей хотелось прямо сейчас, чтобы на ее глазах скрутили этого человека, этого убийцу, однако что-то в его словах заставило ее убрать палец и внять совету, в конце концов она действительно ничего не теряла.

И Синд рассказал. Этот ненавистный предатель и убийца рассказал ей историю о том, как он пробрался в дом, о подслушанном разговоре, о себе, потерявшем память и поэтому не помнящем ни ее, ни событий во дворце, и о зародившемся в его голове плане.

Марико слушала, и ей хотелось, ей очень хотелось поверить в то, что все услышанное – правда, что отец жив. В душе ее боролись два начала: одно твердило, что стоявший перед ней человек, возможно, не лжет, а другое требовало немедленной мести.

Когда он закончил, принцесса тяжело вздохнула.

– Я на распутье. Ты вселил в мое сердце надежду, но вместе с тем я знаю, что доверять такому, как ты, нельзя, ибо однажды я уже доверилась тебе.

– Я понимаю вас. У меня нет доказательств моих слов, однако я пришел сюда сам, сам рассказал вам, сам отдался в ваши руки. Разве это не подтверждает правоту рассказа.

– Не так уж и важно мое мнение, – вздохнула Марико, – пусть даже я и доверяю тебе, доверяю, потому что надеюсь. Не я принимаю решения, точнее, не я одна. Ты просишь послать на Адонис, центральную планету Империи, вооруженный десант. Это очень опасное и ответственное решение, и тебе, Синд, придется отстаивать его перед советом; расширенным советом старейшин. Если их тебе удастся убедить, тогда, считай, повезло, а если нет, ты знаешь, что тебя ждет.

– Я знаю, – тихо ответил Синд, – и я готов к этому, но ты мне веришь, Марико-сан, ты веришь?.. – Он смотрел на нее, в глазах светились мольба и надежда.

Марико потупила взгляд:

– Пока не знаю, но мне очень хочется тебе верить.

В ожидании расширенного совета старейшин Рипа поместили во дворце, как гостя. Надолго ли? Ему выделили отдельную комнату, роскошно обставленную, поистине царские покои. На окнах стояли решетки, а у двери постоянно маячила пара охранников, но разве можно ожидать большего по отношению к убийце императора.

Объединенный совет назначили на следующий день. Все понимали, тут дорога каждая секунда.

Остаток этого дня, ночь и начало следующего Рип провел в своей комнате, обдумывая выступление: если ему удастся убедить правителей страны, то все пойдет к лучшему, а если нет… Рип старался не думать о таком повороте дела.

Несколько раз его навещал Эйсай. Парень старался всячески подбодрить друга, хотя и сам был далеко не в лучшем настроении. Еще бы, он помог сбежать государственному преступнику.

В обед следующего дня к нему вошли два охранника с оголенными мечами пора. Он молча встал и, сопровождаемый «почетным» эскортом, направился в зал парламента решать свою судьбу, а заодно и судьбу императора.

Когда он вошел в огромное помещение, сидевшие в нем люди на мгновение умолкли. Зал был сделан в форме полукруга, по периметру стен которого поднимались амфитеатром места заседающих, а перед ними, в самом низу, находилось место докладчика, которое сейчас и занял Винклер.

Он обвел взглядом присутствующих, полный аншлаг или кворум. Свободных мест ни одного. Он заметил в центре, на почетном месте, принцессу. На этот раз на девушке была национальная одежда – длинный запахивающийся халат-кимоно с широким поясом и причудливой вышивкой, волосы Марико были подобраны и уложены на голове в сложную прическу.

Рип в который раз невольно подивился неземной красоте принцессы. Он поискал глазами и нашел в дальнем конце, на самом верху Эйсая. Юноша явно нервничал, хотя и старался не показывать виду.

Всего в зале присутствовало около сотни человек. Обычно заседало намного меньше, но совет был расширенным. Рип знал: помимо непосредственно старейшин и премьер-министра пригласили еще и наместников императора с других планет и астероидов системы, а также военачальников, глав наиболее знатных родов Нихонии и их отпрысков. Серьезные, сосредоточенные, сознающие важность своего присутствия и предстоящего решения.

В этот момент все они с напряжением и неприязнью рассматривали Рила. Все, кроме Марико и Эйсая.

Вперед вышел разодетый, как кукла, старик, что навещал Рипа в тюрьмв: вместе с принцессой, и своим громким писклявым голосом объявил высший совет открытым.

После него дали слово Винклеру. Рип опять говорил. Слово в слово он повторил все, рассказанное принцессе, более обстоятельно остановился на своей амнезии, а когда закончил, в зале поднялся невообразимый шум.

– Он врет! – вскочил со своего места плечистый молодой симпатичный нихонец. – Я не верю ни одному его слову!

– Зачем мне врать? – парировал Рип.

– Да что мы его слушаем, – оставил без внимания его ответ нихонец, – перед нами убийца императора, а мы вместо того, чтобы сейчас же казнить его, разводим разговоры.

– Сядь, Ябу-сан, – тихо сказал старый человек из первого ряда. – Твое состояние вполне понятно, и мы все разделяем гнев и скорбь за погибшего досточтимого Таманэмона Дэнтедайси, однако ты слишком молод и не в меру горяч. Здесь нельзя рубить с плеча. Казнить его мы всегда успеем.

«Значит, это и есть Ябу-сан, тайный воздыхатель принцессы и первый претендент на ее руку, запомним, уж этот точно постарается, чтобы меня сократили на голову».

– Я согласен с Ябу-саном, – встал другой «старейшина» – далеко не старый нихонец. – Этот человек причинил нам уже достаточно неприятностей и было бы верхом глупости позволить ему втянуть нас в очередную.

– Я уже говорил и повторю, – ответил Рип, – по-вашему, зачем мне все это?

– А зачем тебе освобождать императора? Какое тебе дело до него, до нас? – ответил вопросом на вопрос выступающий. – Я – за смерть.

– Действительно, перед нами стоит трудная задача, – поднялся следующий старику – мое сердце до сих пор разрывается от горя, Таманэмон-сан был моим другом, но тут заявляется чужак и говорит, что он жив, и я не знаю, мне очень хочется поверить ему.

– Но с другой стороны, – встал второй, – это мы знаем только с его слов, никто, кроме него, не слышал той беседы, никто не может подтвердить ее.

– Да, и мы имеем свидетеля, наблюдавшего неподвижного императора, лежащего на земле, и этого человека с обнаженным мечом над ним.

– На том месте нашли кровь, – подсказал кто-то из зала, – кровь императора.

– Но вы не видели, как я убил его, вы даже не видели трупа!

– Не надо забывать, – напомнил тучный маленький нихонец с галерки, – что данная акция может повлечь серьезный межпланетный конфликт между нами и Империей. Необходимо взвесить. Даже если, допустим, император жив, стоит ли жизнь одного человека такого риска.

– Да вы что, оглохли? – выкрикнул Рип. – Император им нужен с единственной целью – выведать тайну секретного оружия. Они ни перед чем не остановятся. Почти готов план захвата его дочери, вашей принцессы, а вы говорите о межпланетном конфликте. Он уже начался, и начали его не вы!

– Марико-сан мы сами как-нибудь защитим, без твоей помощи, – вскочил со своего места Ябу.

– Уж не ты ли лично! – не смог сдержаться от язвительного замечания Рип.

Лицо молодого нихонца покрылось красными пятнами. Его рука хватала несуществующий меч. Если бы мог, он прямо сейчас кинулся бы на Винклера.

– К тому же я предлагаю, – продолжил Рип, – послать корабль без опознавательных знаков или изобразить пиратский знак. В этом случае, если план увенчается успехом, Империя ничего не сможет сказать против – она сама незаконно удерживала чужого правителя. Ну а если вы проиграете, то где гарантия, что неизвестное оружие не будет направлено против вас. Не сейчас, в будущем, против детей ваших, но такое возможно. Здесь уже не идет речь о Таманэмоне, как о человеке, здесь говорится о спасении тайны.

Рип отметил, что никто из присутствующих не высказался вслух о мирном решении проблемы. Все понимали, пленника скорее убьют, чем признают, что Империя захватила и незаконно удерживала главу иной страны. Тем более следовало торопиться.

– Опасения несколько преждевременны, как мы поняли из ваших слов, Тайна Дома им пока неведома?

– Да, пока… однако неведение не продлится долго. Вероятно, ваш правитель – сильный человек, и то, что они не применяют к нему изощренные пытки, так это по одной лишь причине – он единственный, кто знает тайну оружия. Но рано или поздно терпение тюремщиков лопнет, и тогда он или расскажет им все, или умрет, их логика проста: если тайны не будет у них в руках, то пусть уж лучше она не достанется никому.

– А что вы лично выигрываете от этого, почему вы пошли на огромный риск, вернувшись сюда?

– Я хочу только одного, – поднял голову Рип, – вернуть свое прошлое. Я не знаю, ни что со мной случилось, ни как я причастен к похищению Таманэмон-сана, но я надеюсь выяснить, и, может, сам Таманэмон Дэнте-дайси поможет мне в этом.

– Он лжет! – опять вскочил Ябу. – Он заманит всех, кто полетит, в ловушку. Лучших сынов нашей земли. Их убьют.

– Нет, – воскликнул Рип. – во-первых, кому могут понадобиться жизни пусть и хороших бойцов, но всего ста человек, а именно столько необходимо для проведения операции; а во-вторых, я прошу разрешить мне полететь с ними и лично участвовать в акции. Если это ловушка, тогда меня убьют первого.

– Слова, слова, – произнес старец из первого ряда, – все это так, и речи твои правильны, на первый взгляд, на первый… и нам очень хочется поверить им, однако есть одно обстоятельство… Твои слова нельзя ничем подтвердить.

– Можно, – перебил старейшину Рип. Он долго обдумывал следующий шаг, еще у себя в комнате, нелегко было решиться, но… если его доводы не помогут, Рип как крайнее средство приберег это. – Есть доказательства!

– Какие же, представь их нам.

– Если я покажу, вы мне поверите?

– Если они будут достаточно убедительны.

– Они достаточны, и они перед вами. – Рип показал на свою голову. – Они здесь, у меня в мозгу.

Кажется, Эйеай понял, куда клонил друг, юноша побледнел. Винклер посмотрел на принцессу, ему показалось, хотя Рип и не был уверен, но в глазах девушки мелькнул страх, ужас. Она тоже поняла, о чем он говорит.

– Что вы этим хотите сказать? – прогремел голос старейшины.

– Я согласен на психозондирование, – наконец выдохнул Рип.

По залу прошелся шепот.

– Вы понимаете, что оно может повлечь за собой?

– Да, – Рип кивнул, – я могу остаться идиотом.

– Вы будете не просто умалишенным, вы можете лишиться всего воспоминаний, рефлексов, элементарных движений, были случаи, когда у людей пропадали самые древние инстинкты и безусловные рефлексы, как-то: дыхание, моргание глаз.

– Мне это известно.

– И тем не менее вы согласны?

– Если это единственный способ убедить вас в моей правоте, то да, тем более что мне не так уж и много терять.

– Пусть будет так. Думаю, достопочтенные члены совета, мы отложим свое решение до выяснения результатов… гм, анализа.

И старейшины стали расходиться.

Рип сидел в своей комнате после совета, к нему вбежал возбужденный Эйсай.

– Ты хоть соображаешь, на что идешь? – еще с порога начал он.

– Как не понимать, – Рип поднял глаза на друга, – тот старик довольно красочно все описал.

– Ну и зачем, зачем ты сделал это. Неужели тебе так не дорога твоя жизнь.

– Такая нет. Понимаешь, ты, Марико, даже Ябу, все вы знаете кто вы; а я, что я знаю о себе, кроме имени.

– Но у тебя остались воспоминания детства.

– Да, детство, и это все. Я попал в аварию, а очнулся уже совершенно другим человеком, откуда, например, это? – Он сунул пол нос Эйсая свои руки с огрубевшими костяшками пальцев. – Откуда шрамы у меня на теле; меня пытались уничтожить, ко мне в номер подбрасывали труп, где бы я ни показался, всюду говорят о том, что я кого-то убил. И ты знаешь, я им верю, я и сам не раз убеждался в своих способностях. Я не хочу, понимаешь, не хочу так жить и не знать, что мое тело выкинет в следующий момент. Если на улице ко мне подойдет сзади человек и попросит закурить, то, боюсь, в следующую минуту он уже окажется на земле с перебитым горлом или поломанными ребрами. Я должен узнать, кто я, а ваш император – это моя последняя надежда, к тому же, – Рип попытался улыбнуться, – после психозондирования далеко не все становятся идиотами.

– Да, как же, всего тридцать процентов, это каждый третий, успокаивающая статистика.

– Прости меня, друг, но иначе я не могу, и… на всякий случай прощай.

В дверь осторожно постучали. На пороге возникла Марико.

– Можно? – тихо спросила принцесса.

– Мне уже пора, – засуетился Эйсай, – ну ладно, Рип, ешс увидимся.

– Синд… Рип, – начала принцесса. – я… я пришла сказать, что бы там ни случилось, я очень волнуюсь за вас.

– Спасибо, Марико-сан, – ответил Рип, – мне очень приятно слышать эти слова из ваших уст.

– И еще… Рип, если я была не права, и… и мы больше не увидимся, я прошу простить меня за то, что тогда, в камере, не поверила вашим словам.

– Не стоит, Марико. Принцессе не пристало извиняться, и если нам не суждено свидеться, знайте, давно хотел сказать, такой красдвои девушки, как вы, я не встречал еще ни разу в жизни. И это была чистая правда.

Марико покраснела.

– Ты уже говорил мне это, Синд. В той жизни. Как хорошо и как жаль, что ты ничего не помнишь.

– Именно ее я сейчас хотел бы вспомнить больше всего на свете.

– Я буду молиться за тебя, Рип-сан, молиться всем богам, которых знаю. А теперь мне пора идти. Я слышала, испытание начнется через полчаса, тебе, наверное, необходимо подготовиться.