Текст книги "Рип Винклер"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Это дохи, – шептал На ухо Хонэн, – так называется площадка, на которой проходит борьба. Говорят, раньше вокруг него в землю вкапывались острые колья, на которые победитель сбрасывал побежденного; впрочем, может, это всего лишь красивая легенда.

Рип поспорил бы насчет красоты легенды, но тут на площадку с двух сторон поднялись два человека. Оба высокие, плечистые, из одежды почти ничего нет, кроме куска материи, странным образом обмотанного вокруг бедер, но не это главное. Оба сидевших впротивоположных концах дохе и напряженно смотревших друг на друга борца были чудовищно огромны. Рип прикинул, что каждый из них наверняка весил никак не меньше ста килограммов.

Под оглушительный рокот зрителей борцы встали и, чуть согнувшись, начали медленно сходиться. Не дойдя друг до друга, они замерли и принялись сверлить противника взглядом, в полном смысле этого слова.

– Сикири! – вскричал довольный, как ребенок, Хонэн.

– Чем это они занимаются?

– Сикири – это психологическая борьба, раньше сикири не было ограничено временем, и случалось, что один из партнеров, испугавшись грозного взгляда, сдавался без боя, но сейчас, – с сожалением продолжил старик, – оно должно длиться не более двух-четырех минут.

Рип не понимал, как это кто-то мог сдаться, испугавшись взгляда, как и не видел смысла в выпучивании глаз в сторону противника, когда давно можно было вырубить его метким ударом. Но не ему осуждать, чужие обычаи.

Устав рассматривать взаимные прелести, борцы наконец-то сошлись, они налетели друг на друга, как две огромные скалы, и на секунду замерли в такой позе. А затем началась борьба.

Тут только Рип заметил, что один из противников заметно уступает другому и в весе, и по габаритам. Он был удивлен, так как, насколько помнил, в каждом виде спорта, основанном на противоборстве, существовали весовые категории, иногда их было даже досгаточно много, чтобы соперники имели более или менее одинаковые шансы. Он спросил об этом увлеченно следящего за схваткой Хонэна.

– В сумо нет весовых категорий, – объяснил старик, – и никогда не было.

– Как? – возмутился Рип. – Но это же несправедливо, они соревнуются не на равных.

– Конечно, вес имеет огромное значение, но и мастерство соперников, надо сказать, немаловажно.

Как бы в подтверждение его слов маленький бореи налег на здорового, тот слегка присел и тут же толпа радостно взревела. Маленький отпустил своего соперника и приветственно воздел руки.

– Что, что случилось? – ничего не поняв, спросил Рип.

– Маруяма Хисагоро, великий екодзуна, в очередной раз доказал свое превосходство, – радостно сообщил Хонэн.

– Чего? – ни слова не понял Рип.

– Екодзуна, – повторил Хонэн, – абсолютный чемпион.

Под восторженные крики толпы спортсмены начали спускаться с площадки.

– Так они что, больше драться не будут? – удивился Рип, который ждал ударов, бросков, распластанных на матах противников.

– Нет, бой закончен.

– Когда? Я и не заметил, разве кто-нибудь из них повалил или вырубил соперника?

– Этого и не требуется, Маруяма-сан заставил другого борца коснуться коленом пола.

– Ну и что?

– Значит, он победил.

– Только поэтому?

– Почему же еще? – удивился старик.

Рип остался при своем мнении, не ему обсуждать чужие обычаи, но все же…

После великого чемпиона на ринг начали подниматься обычные люди, Хонэн объяснил, что теперь настала пора любителей – косточки поразмять и себя показать. Выходили дворцовые стражи, знатные дайме, просто люди из толпы. Все веселились, всем было хорошо.

Некоторые вернулись обратно в зал. Рип поискал глазами и не нашел принцессы, вместе с ней пропал и Ябу. Настроение его заметно ухудшилось.

Под вечер праздник начал затихать. Кто расходился по домам, многочисленные гости – о по комнатам, а Старый Хонэн, перебрав лишку, так и остался храпеть за столом.

Оставив старика просматривать навеянные сладким Бахусом сны, Рип отправился в свою комнату.

Спать не хотелось, а так и не поднявшееся после исчезновения принцессы настроение окончательно Отогнало сон.

На улице уже стемнело, Рип решил прогуляться по ночному саду, благо, погода стояла теплая.

Выйдя во двор, он двинулся мимб небольших деревьев, прошелся по аккуратным тропинкам вдоль роскошных цветников и, наконец, замер на краю обширной площадки.

Еще днем он заметил ее, она чем-то притягивала юношу. Небольшая поляна, сплошь покрытая изрезанным причудливыми узорами песком. На поляне лежало, стояло множество, а может, и не такое множество камней. Были здесь и большие камни, и поменьше, и совсем крохотные. Они расположились в кажущемся беспорядке, но вместе с тем какая-то непонятная гармония была в этом недвижимом, на первый взгляд мертвом и необъяснимо живом, безмолвии.

Рип зачарованно замер на краю поляны. В свете двух лун Хонса и камни, и их окружение приобрели, новое, невидимое при дневном свете значение. Новый смысл, причудливые тени накладывались друг на друга, они уже представлялись живыми существами, они двигались.

– Я тоже люблю приходить сюда, – услышал он за спиной тихий женский голос.

Рип обернулся – в нескольких шагах от него, освещенная отраженным светом луны… стояла Марико. Девушка сняла свое праздничное кимоно и сейчас была в простом и вместе с тем подчеркивающем ее красоту платье.

– Вам не спится, Рип-сан, – продолжила принцесса.

– Да, – Винклер очнулся, – я хотел прогуляться перец сном, а ноги сами принесли меня сюда.

– Когда я бьыа маленькая, – неожиданно начала Марико, – то часто бегала в это место и заставала отиа. Он мог часами сидеть на краю поляны, уставившись в одну точку, или мне казалось, что в одну; а затем он вставал, передвигал какой-нибудь самый маленький камешек, снова садился и опять смотрел. Мне было интересно, что он там видит, и тогда я тоже присаживалась рядом и смотрела. Но ничего, кроме камней и песка, увидеть не могла. А после десяти минут такого сидения, у меня начинали болеть ноги, ломить спина, Мне было скучно.

– А теперь? – спросил Ригк.

– Теперь, думаю, я понимаю отца. В этой части сада всегда тихо и спокойно, иногда я прихожу сюда подумать, помечтать. Наверное, каждый человек видит, чувствует здесь что-то личное. Раньше я часто появлялась тут с… – Девушка запнулась, и Рип понял, кого она имела в виду.

– Скажите, – нарушил он молчание, – …Синд, какой он был?

Марико посмотрела на него:

– Но ведь это вы.

– Нет. – Рип покачал головой. – Я – это Рип Винклер, каким он был пять лет назад, а тот, которого я забыл и о котором узнаю из чужих уст, я не узнаю его, я не узнаю в нем себя. Он делал, он умеет то, на что Рип Винклер никогда бы не отважился; иногда мне даже страшно, я боюсь его, и мне не хочется знать правды.

– В любом случае и тогда, и сейчас, и потом это все есть, были и будете вы, вы не изменились с той поры. У вас лишь открылись доселе дремавшие, не пробужденные или неизвестные грани, но это не другой человек, это тот же Рип Винклер. Человека нельзя описать одним словом или одной фразой, как и нельзя понять его с одного взгляда. Каждый человек – сложный мир, своя вселенная со своими солнцами и планетами, черными дырами и туманностями, галактиками и квазарами, разве можно узнать или описать всю вселенную, и разве вселенная сама сознает, какая она есть.

Рип не знал, что ответитьо он только стоял и молчал. Была в этом голосе такая сила и мудрость и такое действительно вселенское спокойствие и умиротвореннооть, что Винклер на секунду забыл, что перед ним стоит 20-летняя девушка.

– Ну а что касается Синда, – продолжила она, – то иногда вы похожи на него, вот как сейчас. А иногда кажется, что вы и он – два совершенно различных человека.

– Расскажите мне о Синде. – И Рипу захотелось добавить: «О человеке, которого вы любили». Марико задумалась.

– Рассказать… Временами он был добрый и ласковый, особенно когда узнаешь его поближе, но вместе с тем в нем присутствовала и жестокость. Чувствовалось, что, несмотря на молодость, жизнь уже успела потрепать его, он был искусным воином, намного искуснее, чем вы сейчас, хотя и теперь вам нет равных; но я наблюдала за вами. Он мог контролировать свое умение, а вы пока нет. Впрочем, ничего страшного, просто вы не знаете до конца, на что способны. Со временем придет и память, и понимание. Он был веселый, хотя глубоко в глазах у него, как и у вас, притаилась грусть и, несмотря на всю свою силу, я знала, что это глубоко ранимый человек. Вы теперь очень похожи на него, похожи на того, лучшего Синда. – Она запнулась. – Наверное, поэтому я поверила вам и никогда до конца не могла поверить в предательство его.

Рип слушал, смотрел на нее и любовался ею, она была так прекрасна, что захотелось подойти, обнять, поцеловать ее, и только ее, потому что никого в ммре больше не было.

Марико подняла на Винклера глаза – она поняла состояние юноши.

– Нет, – просто сказала принцесса.

Руки Рипа опустились, а ноги, так и не сделав шага, прикипели к земле. Кто он? Жалкая тень того, кого она когда-то любила – загадочного Синда. Он вспомнил, как принцесса танцевала, радовалась, смеялась рядом е Ябу-саном.

– Я все понял, – прошептал Рип.

– Марико-о-о. – неожиданно послышался звенящий издалека голос. – Марико Дэнтедайси, где вы!!!

Как ни странно, но Рипу показалось, что голос принадлежал мажордому. «Неужели старик очухался».

Он посмотрел на девушку.

– Это Хонэн, – подтвердила она его догадку, – он как нянька ходит за мной. Думает, что я еще маленькая.

– Марико-о-о-еан, – надрывался бедный старик, – принцесса-а!!!

Глаза Марико озорно блеснули.

– Давай спрячемся.

– Он же будет волноваться.

Но девушка уже схватила его за руку, и молодые люди понеслись по аллеям парка. Подальше от полупьяного голоса.

Очутившись в какой-то темной беседке с колоннами, принцесса отпустила Рипа. Она весело смеялась, и Винклер подумал, что Хонэн не так уж и неправ насчет маленькой девочки.

– Я раньше тоже все время пряталась от него, так как он загонял меня рано спать, а этого мне ужасно не хотелось.

– Почему же теперь он тебя зовет?

– По привычке. Для Хонэна я никогда не вырасту, а он покричит, покричит и перестанет; это значит, хватит гулять, и хоть ты и взрослая, но все равно всем спать положено. А если я вовремя не приду, старик сердится, бурчит что-то себе под нос.

– Он любит тебя.

– Да, – согласилась принцесса, – я тоже люблю его. Если у человека может быть два отца, так это у меня, и один из них Хонэн. Своей семьи у него нет. Вот он и носится со мной.

– Марико Дэнтедайси Догэн… и я не помню, что ещё там.

Девушка улыбнулась.

– Марико Сайте Дэнтедайси Догэн – правительница системы Нихон и планет, а также входящих в нее спутников, астероидов, комет и других тел; чей род идет от солнечной Аматэрасу и ее божественного внука Ниниги, что являются потомками божественной пары Идзанаки и его супруги Идзанами, создателями первой твердой земли.

– Да, – Рипа слегка сбило с толку, как произнесла все это девушка – на одном дыхании и без единой запинки, – ничего себе имечко. И давно хотел тебя спросить, – они и сами не заметили, как перешли на ты, – твое имя, что оно означает? Ты и правда божественная? – В чем Винкдер, конечно, не сомневался..

– Я не знаю, может быть. Это долгая история, и она связана с нашей религией.

– Расскажи, – попросил Винклер. Положа руку на сердце, его не очень интересовала история, во всяком случае, не сейчас. Хотелось подольше побыть рядом с принцессой.

Девушка вздохнула.

– Ну, если ты хочешь… Значит, так, давным-давно, во время создания всего сущего, впервые настало время разделения неба и земли. Тогда на свет появились многочисленные ками.

– Кто это такие?

– Ты не знаешь, кто такие ками?

– Не смотри на меня так, не знаю, хотя несколько раз слышал это слово.

– Ну да, ты не нихонец. Ками – это, если проще сказать, боги или духи, их очень много, и они практически везде, понимаешь?

– Более или менее.

– Отлично. Значит, мир тогда еще не был сформирован окончательно, представляя собой беспорядочное нагромождение земли и воды; так как, не забывай, дело происходило на планете-прародительнице. Одни ками создавали других, пока не появилась божественная пара Ид-занаки и Идзанами. Поглядев с небес на пребывающую в бесформенном состоянии Землю, они погрузили в океан украшенное драгоценными камнями копье, и в результате образовались острова, старшие первой твердой землей.

Из этой земли и пришли в Нихонию наши предки, и называлась она так же Нихон, или Нитшон. От Идзанаки произошла на свет Аматэрасу – солнечная богиня, получившая во владения равнину высокого неба, которая и приказала своему внуку Ниниги сойти нa землю и править ею. От Ниниги произошли все императоры Нихона, потомком которых я и являюсь.

– И что, столько веков не прерывалась линия?

– Нет.

Рипа заинтересовала старинная легенда. Может быть, это всего лишь сказка, но, глядя на освещенную лунным светом красавицу Марико, он готов был поверить в ее божественных прародителей. Он не знал, как выглядела таинственная Аматэрасу, но представил себе очень красивую женщину с солнечным нимбом вокруг головы, красота которой непонятно как перешла к ее прапрапра… внучке, сидящей перед ним.

– Ну, мне пора, – неожиданно вскочила принцесса.

– Уже? – непроизвольно вырвалось у Рипа. Девушка заулыбалась.

– Да, Рип-сан, и вам надо ложиться. Завтра всем рано вставать, возвращаемся в лагерь. Надеюсь, это наша не последняя встреча.

– Я тоже надеюсь, – прошептал Рил, глядя вслед удаляющейся девушке, очень надеюсь.

В эту ночь он так и не смог заснуть. Винклер еще долго бродил по саду, думая осебе, о Марико, о том, что он узнал сегодня; о таинственном, ни разу им не виденном императоре, у которого такая замечательная дочь.

Еще он думал о том, что случится, когда они освободят этого человека. Может, император укажет пальцем на Рипа и скажет, что это он заточил его в тюрьму, и, может, будет прав. В любом случае после освобождения Рипу на Хонсе делать нечего. Он отправится дальше – искать свое прошлое. А ем: у так не хотелось уезжать… не хотелось.

Когда он наконец забылся неспокойным сном в своей комнате, Винклеру приснилось, как он крадется длинными темными коридорами. Как и в любом сне, он то становился участником действия, то наблюдал со стороны, временами казалось, что он путешествует по императорскому дворцу, а в следующее мгновение дворец превращался в длинные переходы и крутые лестницы незнакомого строения.

Одна мысль постоянно сверлила мозг и настойчиво преследовала – он должен был, просто обязан сделать что-то… очень важное, кому-то рассказать… Чем кончился сон, Рип не помнил.

На следующий день опять лагерь, тренировки, стрельбище, снова тренировки…

В конце второй недели появился Эйсай. Парень сильно похудел, щеки запали, но глаза блестели радостно.

– Ну что, получилось?

– Где ты был?

Все кинулись с расспросами. Эйсай только загадочно улыбался и велел срочно собирать совет.

На заседании присутствовали Биордер, Рип, принцесса, Ябу, старшие групп их команды, а также представитель высшего военачальника – сегуна. Торжествующий Эйсай жестом фокусника выудил лист бумаги и разложил его перед присутствующими. Это были внешний вид и план здания.

– Молодец! – похвалил Биордер. Рип счастливо похлопал друга по плечу, на что тот довольно хмыкнул.

– К сожалению, я успел снять план только первого этажа перед тем, как засекли, но почти наверняка остальные построены так же.

Все склонились над бумагой, слушая объяснения юноши.

– Бгонрот расположен в безлюдной местности на небольшом необитаемом острове, с острова выведена вся растительность и животный мир, теперь это голые скалы. Тюрьму окружают три кольца ограждения, – он указал на фотографию, – все под напряжением, местность между ними утыкана детекторами, срабатывающими, если на них будет давить масса свыше 20 килограммов, и термодатчиками, реагирующими на тепло, излучаемое живым телом.

– Невеселая картинка, – констатировал кто-то.

– Да, с земли атаковать Бгонрот невозможно.

– А как с воздуха?

– С воздуха еще лучше. Здание тюрьмы и площадь вокруг него окружены колпаком силового поля. Там также имеются орудия противовоздушной обороны. Видите эти башни? – Он указал на небольшие кружочки. – Вполне возможно, некоторые из орудий, если не все, находятся на них.

– Лучше всего при планировании будем исходить из худшего.

– Да, но ведь в таком случае атака с воздуха тоже отпадает. Чистое безумие соваться туда на энергетическое поле, не говоря уже о пушках.

– А может, из-под земли, – подал голос кто-то. Эйсай улыбнулся.

– Я думал об этом. Остров – твердая скальная порода. При самом мощном оборудовании понадобится что-то около двух месяцев, на прорубку тоннеля, не говоря уже о том, что во время этой процедуры весь остров будет трясти, как при землетрясении.

– Да, из-под земли отпадает.

– Но что же тогда остается?

– Подождите, – остановил их Эйсай, – еще не все. Вот план верхнего этажа. – Он показал на соседний снимок. – Здание являет собой простой прямоугольник, покрытый сверху термозащитными титаново-керамическими пластинами.

– Такую штуку и из лазера не прошибешь…

– Вот здесь мы видим комнаты персонала, заключенные содержатся много ниже, вообще над поверхностью тюрьма поднимается всего на один этаж. Я поспрашивал, кто говорит пять, кто шесть этажей располагаются под землей в скальных породах. Видите маленькие комнатки вдоль коридора, идущего по периметру. Типичное устройство любой тюрьмы. Наверняка и заключенные содержатся так же.

– Раз, два, три… – считал кто-то, – сто двадцать комнат, если даже вниз и пять этажей, на каждом по сто двадцать камер, это шестьсот, как в таком количестве мы сможем найти императора? Особенно учитывая-, что содержится там всякий сброд – воры, убийцы, насильники, террористы.

До этого молчавший Рип вставил:

– Думаю, они нам и помогут.

– И еще, одно, – продолжил Эйсай, – я тут навел справки, мне сказали, что год назад была попытка побега из Бгонрота. Один из наркодельцов при поддержке своих ребят. Еще на подлете их обстреляли из орудий, и почти сразу же прилетела поддержка с ближайшей военной базы, я выяснил, с какой, и замерил расстояние. Они в состоянии появиться над Бгонротом через три минуты.

– Можно послать заглушающий сигнал, – подал голос Ябу.

– Да, – поддержал его идею другой, – это сложно, но вполне осуществимо.

– Нет, – покачал головой Эйсай, – я же говорил, что навел справки. Те ребята и послали сигнал, более того, они даже сбили связной спутник на орбите, но не учли одного – каждые десять минут подается сигнал, что все хорошо, если в следующую минуту этого сообщения не поступит, войска автоматически летят в Бгонрот.

– Да, невеселая перспектива.

– Куда уж веселее.

– Вот если бы узнать, на какой частоте подается этот сигнал.

– Ага, – ухмыльнулся Зйсай, – а заодно код и пароль, тогда нам вообще делать нечего.

– Откуда они берут, энергию? – Рип рассматривал план острова. – Ведь и силовое поле, и тюрьма, и их сигнализации, и даже лазерные пушки питаются энергией. Где они ее черпают?

– Не знаю, – Эйсай пожал плечами, – об этом я не подумал, хотя… – Он полез в карман.

– Что там у тебя еще?

– Термография, ага, вот. – Он вытащил небольшой листок и развернул его.

Изображение было цветное и сплошь усеяно различными пятнами, от ярко-желтого до синего.

– Вот это остров, – Эйсай указал на темно-синий, почти черный участок посередине слегка зеленоватого, – это тюрьма, – она выглядела, как небольшое ярко-оранжевое пятно, – у меня есть и увеличенное изображение…

– Не надо, – остановил друга Рип, – думаю, здесь видно то, что нам нужно. От острова через зеленый океан проходила красноватая ровная полоска.

– Что она означает? – опросил кто-то.

– Это кабель, – ответил ему Биордер.

– Да, – подтвердил Винклер. – Это доказывает, что на острове нет автономной электростанции. Он питается с материка. Это и понятно, ведь тогда пришлось бы содержать еще и обслугу реактора, а это увеличивает риск проникновения сообщников.

– Ну и что нам это дает?

– А вот что, если кабель перерезать, прекратится подача энергии – раз, и если там проходит еще и телефонная линия, мы ее отключим – два.

– Не поможет, – бросил кто-то, – если они не дураки, а я не думаю, что строители тюрьмы были тупее нас, то там имеются запасные аккумуляторы, так что энергии до прибытия подкрепления у них хватит с лихвой.

– А когда прибудет подкрепление, что они будут делать?

– Ну что, наверное, радоваться будут.

– Ну, хорошо, – Подошел с другой стороны Рип, – вот идет нападение с воздуха, с земли, как мы выяснили, до них добраться невозможно, во всяком случае, они так думают.

– Чуть не забыл, местность вокруг заминирована, – бросил Эйсай.

Все посмотрели на него.

– Ты бы еще перед самым штурмом вспомнил.

Эйсай виновато пожал плечами.

– Ладно, – продолжил Рип, – так вот, стреляют они в захватчиков, а тут появляются их войска, что они дальше делать будут?

– В смысле?

– Ну, стрелять будут или нет?

– Нет, конечно, это и ежу понятно, можно ж в своих попасть.

– То-то же.

Кажется, Биордер понял, куда клонил Рип, но тем не менее сказал:

– Продолжай.

– Значит, так, одна команда перерезает кабель…

– Легко сказать, на дне океана.

– Он где-то выходит на поверхность, вот и найдите. Энергетический экран поглощает массу энергии; сколько бы они ни запасали, ее не хватит на поддержание поля и тридцати секунд. Поэтому, я думаю, скорее всего экран исчезнет, а запасная энергия пойдет в лазерные пушки, дабы можно было отбиться до прибытия подкрепления. Одновременно мы посылаем заглушающие сигналы в, сторону острова, и вот тут-то начинается массированная атака с воздуха. Это самое опасное.

– Можно будет послать радиоуправляемые флайеры.

– Прекрасно, но желательно, чтобы они отстреливались, все равно куда, но стреляли. Все должно выглядеть натурально.

– А потом?

– А потом, где-то через минуту прибывает долгожданная помощь. То есть мы. Несколько; кораблей разрисуем в имперские цвета, напишем номера и будь таков. Они ждут подкрепления, так что особенно присматриваться не будут. Остается только под шумок сесть на территорию тюрьмы, а дальше уже дело рук отрядов захвата. Мы наставляем на них свои пушки, врываемся в здание и орудийные башни. Пока они сообразят, что к чему, будет уже поздно. Неожиданность и быстрота вот наши союзники.

– Хорошо, мы проникнем внутрь, что дальше делать? Где искать учителя?

– Учителя по всему зданию нам искать не придется, нужно найти всего лишь центральный пульт. Если это суперсовременная тюрьма, то в каждой камере должны быть видеоустройства, изображения с которых и выводятся на пульт. Захватим кого-то из персонала, приставим бластер к голове, а еще лучше к кое-какому другому месту, – краем глаза Рип заметил, что принцесса смутилась, – и объясним, что нам срочно нужен мужчина, узкоглазый, кислорододышаший гуманоид. Процедура поиска при всем многообразии рас и видов, содержащихся в Бгонроте, не займет много времени. Скорее всего камеры и открываются с центрального пульта, мы бежим, открываем дверь, и ваш отец, – он повернулся к Марико, – свободен.

– Неплохой план, – подал голос представитель сегуна.

– Да, прекрасный, – подтвердил Эйсай с горящими глазами. Юноша уже видел бой, вспышки лазеров и себя среди атакующих.

– Спасибо, – ответил Рип, – однако здесь есть и слабые стороны.

– Какие? – удивился еще не остывший Эйсай.

– Время, – вместо Винклера подал голос Биордер.

– Да, время. – Рип понимающе переглянулся с командиром. – На всю операцию у нас в лучшем случае десять минут. Мы не знаем, когда подается сигнал с Бгонрота на базу, поэтому вынуждены идти наобум. Если начнем слишком близко к очередному сообщению, то, заглушив его, тем самым сами вызовем войска. Не получив подтверждающего сигнала, они сперва попробуют связаться с тюрьмой, а когда это не удастся, то, уж не сомневайтесь, через три минуты будут на месте.

– А что, если захватить кого-то из охраны и заставить подать сигнал? – это был Эйсай.

– Ничего не получится.

– Почему? – казалось, юноша обиделся.

– По многим причинам. Ну, во-первых, откуда мы знаем, кто заведует передачами, первому встречному не доверят. А во-вторых, даже если мы и найдем его, где стопроцентная уверенность, что он не обманет нас и не пошлет сигнал бедствия или передаст его на минуту раньше или позже положенного срока, что может также рассматриваться как тревога.

– Да.

– Таким образом, наиболее слабый фактор – время. По сути дела, мы гадаем повезет – не повезет, а поскольку рано или поздно правительственные войска все равно прилетят, то я придумал вот что. Освободить нескольких, а может, и не нескольких заключенных, желательно из тех, кому нечего терять. Нам повезло, что там содержатся самые закоренелые преступники.

– А это здесь при чем?

– Мы поставим их к лазерным пушкам противовоздушной обороны Бгонрота и дадим возможность вылить накопившуюся злобу на кораблях Империи, в то время как сами под шумок сможем убраться восвояси.

– Звучит неплохо, – тишину, восстановившуюся после выступления Рипа, нарушил представитель командования. – Правительственные катера потом придется бросить, пересесть на флайерьг и рассредоточиться по планете, – уже отрабатывал он детали плана, – улетать будем по одному. Если возражений нет, – он обернулся к остальным, – я предлагаю принять план мистера Рип-сана как рабочий.

Возражений не последовало, далее приступили к обработке деталей операции.

Лететь было решено двумя группами, одна небольшая заранее появляется на Адонисе и закупает все необходимое – флайерьг, перекрашивает их в правительственные цвета, радиоуправляемые аппараты для отвлекающего маневра. В ее состав решено было включить и Эйсая, как человека, знакомого с местной обстановкой.

Вторая, более многочисленная, прибудет в столицу на пассажирских маршрутах или на личных кораблях.

Кроме того, как запасной вариант их будет ожидать на орбите сверхскоростной корабль, на котором в случае чего нападавшие смогут скрыться.

Уже после заседания, а закончилось оно далеко за полночь, Рип подошел к Эйсаю.

– Слушай, чего ты так долго там околачивался? Или тебе понравилось в столице?

– Да нет, – Эйсай улыбнулся. – понимаешь, в тюрьме сидел.

– Что-о-о? Ты решил совершить преступление, дабы узнать жизнь имперских заключенный изнутри?

– Нет. Меня арестовали в первый же день. Не успел нескольких снимков сделать, как налетели пограничные орбитальные катера, так как свой корабль я, как и было договорено, поломал, они перетащили меня к себе, а там провели самый тщательный обыск.

– И где же тебе удалось спрятать снимки?

– Не забывай, это все-таки мой корабль. Неужели ты думаешь, я не найду на нем укромного местечка.

– Но, все же?

– Все просто, в рычаге штурвала. – Эйсай еще больше расцвел, довольный собой. – Эти олухи даже не догадались заглянуть туда.

– В тюрьме тебя долго продержали?

– А-а-а, ерунда, пару дней до разбирательства дела. Потом пришел наш посол, подтвердил, что я нихонец, и меня выпустили. Все это мелочи, расскажи лучше, как ты тут, как у тебя с принцессой?

– Никак. – буркнул Пип. – А разве что-то должно быть?

Эйсай засмеялся.

– Ты потерял память, но, надеюсь, не зрение. Или ты не заметил, какая она красавица.

– Вот сам и женись на ней.

– Я не могу, – посерьезнел Эйсай. – Мы с Марико троюродные брат и сестра, к тому же выросли вместе. Она мне вот где сидит, – он провел рукой по горлу, чтобы я с ней, да никогда, и потом она любит другого.

– Ябу?

– Дурак, – подытожил Эйсай. – Ты бы видел, как светились ее глаза, когда она гуляла с тобой. Однажды я даже застал, как вы целовались.

– А ты, оказывается, любишь подглядывать. – Однако Рипа занимало совсем другое, ему не верилось, что он когда-то мог целовать такую девушку. – Это ничего не значит, – продолжил он вслух.

– Почему?

– А потому. Было это больше полугода назад, и любила она не меня, а Синда, что с того, что он выглядит, как я, разговаривает, как я. Все равно это другой человек.

– Ты думаешь, так просто выкинуть кого-то из сердца? Я вот однажды тоже влюбился, а когда она уехала, часа два ходил сам не свой. Уж кому-кому, а мне любовные страдания известны не понаслышке.

Рип усмехнулся.

– Мы разговаривали с ней, она сказала, что я не похож на Синда. Это тебе не доказательство?

– А ты хотел, чтобы она сразу кинулась на шею. У девушки, как-никак, отец в тюрьме, и, возможно; ты его туда и засунул. Дай ей время, покажи себя, хотя, – он запнулся, – чего это я распинаюсь, а тебе-то самому нравится принцесса?

Рип задумался.

– Ну ты…

– Так нравится или нет? – настаивал Эйсай.

– Да, – наконец выдохнул Рип, – знаешь, после Нади, ты помнишь, я рассказывал, я думал, что все… Не забывай, она была моей невестой еще два с половиной месяца назад, но тут… то, что творится сейчас у меня в душе, это нечто совсем другое. С Надей мне было хорошо, мне приятно было появляться с ней в обществе, приятно, когда на нас оборачивались люди на улице, Но Марико, знаешь, я не перестаю любоваться ею! Если бы мог, я бы, наверное, часами только смотрел на нее или просто разговаривал с ней. Когда она смотрит в мою сторону, мне так хорошо, а когда я не вижу принцессу, то считаю часы до следующей встречи на тренировке, на стрельбище, все равно где. Она везде прекрасна.

Эйсай слушал его с открытым ртом.

– Да, парень, одно могу сказать: ты влип, но это и к лучшему. А ей ты говорил о своих чувствах?

– Когда мы гуляли, мне показалось, что-то пробежало между нами, она это тоже почувствовала, но затем отстранила меня. Говорю тебе, она любит Ябу. Я для нее пустое место.

– Поговори с ней, борись за свою любовь, ты очень храбрый человек, так не пасуй перед трудностями.

– Тебе легко говорить.

– Хочешь, я возьмусь за дело, устрою вашу встречу.

– Спасибо, – Рип покачал головой, – но я как-нибудь сам.

Следующие дни были заняты изнурительными и одно образными учениями. Среди полигона по снимкам, привезенным Эйсаем, построили макет тюрьмы, и уже на натуре групшоотрабаггывала свои действия. Много времени проводили на тренажерах, оттачивая навыки воздушного боя.

Рипу толъко изредка удавалось видеть принцессу, да и не до Вйнклера ей наверняка было.

Все ближе и ближе становился заветный день. За неделю до него отправили первую группу с Эйсаем. Оставшиеся в ожидании сигнала к вылету продолжали тренироваться…

Ябу-сан постучал в дверь покоев, принадлежащих принцессе.

– Да, открыто, – послышался с той стороны мелодичный голос девушки.

Марико сидела за туалетным столиком и расчесывала свои длинные шелковистые волосы. Невольно в первую минуту юноша замер, как всегда, пораженный красотой хозяйки.