Текст книги "Рип Винклер"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Он читал в газетах о присутствии на вечере Сэма и автоматически считал, что рядом находится Надя. Но нигде не указывалось, что они муж и жена. Тогда с чего он это взял – из рассказов старого, выжившего из ума Дэнджилла. Да за лишнюю кружку пива дед ему мог еще и не то поведать.

Он осмотрел свой кабинет – все верно, Винклер всегда хотел иметь кабинет, и если бы тот у него появился, обставил бы его точно так же. Ему не терпелось расспросить Надю, но до вечера он решил оставить все как есть. Посмотрим, что скажет генерал. И… еще, одна мысль… Марико, ее глаза, полные слез, при расставании, ее слова: «Я верила тебе…»

«Ах, Марико, Марико, – подумал он, – если бы я и сам знал, где правда, где ложь. Я запутался».

Но одно он знал твердо. Он очень, всей душой любил принцессу, однако теперь, когда он женат… почему это все не выяснилось раньше. Еще месяц назад он был бы счастлив таким поворотом дела. Узнать, что Надя с ним…

Раздался звонок в дверь. Девушка, спохватившись, побежала открывать, Рип знал, кто пришел… Дэшил Гордон, и сейчас или все откроется, или… он не имел понятия, что будет в противном случае.

Генерал, одетый в штатское, появился в доме.

– Ну как, молодые, освоились, – начал он еще с порога, но, увидев грустные глаза девушки, замолчал.

Мужчины разместились в гостиной, «в моей гостиной», – подумал Рип, сидя друг против друга за небольшим журнальным столиком, на который хозяйка дома поставила поднос с дымящимся, приятно пахнущим незнакомым Рипу напитком.

Сама девушка села между ними, на нейтральной территории, поглядывая то на одного, то на второго.

– Прежде всего хочу тебя обрадовать, – начал Гордон, – вопрос с твоими друзьями улажен. Их подержат пару дней здесь для острастки, а затем отправят домой. Мне пришлось отстаивать такое решение в совете, но, надеюсь, ты доволен.

– Да, спасибо. – Рип кивнул, у него будто камень с души свалился. Если услышанное правда, то он был повинен в их заточении, а если нет… В любом случае они скоро окажутся далеко. Все равно рано или поздно пришлось бы расставаться. Чем плох сегодняшний день по сравнению с остальными. Он успел уже привыкнуть и полюбить их – сурового немногословного Биордера, взбалмошного доброго Эйсая, нежную и… Марико.

– Итак, молодой человек, – после небольшой паузы, нарушив затянувшееся молчание, начал генерал, – вы будете спрашивать или предпочитаете, чтобы я все рассказал сам?

Рип оторвался от невеселых мыслей.

– Вы говорите, а я, если что непонятно, уточню.

– Ну что же, – сказал Гордон, – с чего начать. Рип, с какого момента ты ничего не помнишь? – Последнее оставшееся в памяти – это удар о катер Сэма, когда мы возвращались домой перед выпускными экзаменами.

– Значит, пять лет. В общем, так. Вы ударились, и ты и твой друг, вероятно, потеряли сознание. Сэм, когда очнулся, искал тебя, а потом прилетел на планету и рассказал.

– Это мне известно.

– Вот как. А ты не терял времени даром. Тогда тебе, наверное, известно; что была отправлена поисковая экспедиция, которая вернулась ни с чем.

– Да, и мне сказали, что после этого. Надя вышла замуж за Сэма и уехала с Альмы.

Генерал улыбнулся.

– Может, жена сама расскажет, как все было.

– Действительно, вес думали, ты погиб. Я покинула Альму. Ты понимаешь, я просто не могла там больше находиться, и так уж получилось, что мой отъезд совпал с переводом окончившего академию Сэма на Адонис. Мы даже летели на одном корабле, но, поверь мне, не как муж и жена. Вероятно, это кто-то видел, а остальное додумала людская молва.

– А как я оказался здесь, если через месяц после аварии меня продали на невольничьем рынке на Каффе.

– Как ты сам нам рассказывал, когда ты дрейфовал в космосе в скафандре, тебя выловили пираты; поэтому спасатели и не смогли отыскать тела. После чего действительно ты был продан на рынке, около года находился в неволе; что там случилось с тобой…

– Об этом ты не говорил даже мне, – встряла в разговор Надя.

– Вероятно, эту страницу биографий ты предпочел не вспоминать, предположил генерал. – Тебе удалось бежать, захватить катер и добраться до пограничных постов имперского патруля. Ты отсутствовал около года, но вернулся оттуда озлобленным и закаленным воином.

– Я даже первое время не могла привыкнуть, настолько ты стал другим человеком.

– По возвращении мы и встретились, – добавил генерал. – Тогда я носил чин полковника и возглавлял подразделение специального назначения. Ты сам попросился к нам, Рип, и после окончания курсов поступил на службу. Нам нужны были крепкие ребята.

– А Надя, – Рип повернулся к ней, – когда мы поженились?

– Три с половиной года назад. Поначалу я не узнавала тебя, ты сильно изменился. Но потом вроде бы все вошло в привычное русло… До сегодняшнего дня.

– Следует уточнить, – сказал генерал, – тебе приходилось выполнять особо секретные и опасныезадания правительства.

– Да, – Винклер кивнул, – мне кое-что порассказали и показали, признаюсь, картина не очень понравилась.

– Я понимаю твои чувства, – генерал кивнул, – это в большинстве своем была грязная работа, более того, иногда ты должен был убивать. Но кому-то необходимо ее делать, ради мира в Галактике, ради процветания Империи.

– Расскажите про мое задание в Нихонии.

– В Нихонии ты должен был внедриться во дворец и извини, Рип, но убрать тамошнего императора.

– Но почему?

– Нам из достоверных источников стало известно, им планировалось нападение на Империю якобы с помощью какого-то сверхмощного древнего оружия. Мы не могли рисковать, поэтому решено было принять соответствующие меры. Тебя посадили на старый торговый корабль, в окрестностях планеты Сиоку. Ты ожидал, когда император на своем катере вылетит из дворца, а затем облачился в скафандр, подал сигнал бедствия и взорвал корабль.

– Да, так и было, значит, император все-таки мертв.

– Конечно, а в чем дело?

– Как в таком случае вы объясните ваш разговор с помощником у себя в кабинете во время 50-летнего юбилея.

– Откуда ты…

– Знаю, – перебил Рип, – что на это скажете?

Генерал нахмурился.

– Действительно, определенная встреча имела место, однако, клянусь, она даже отдаленно не касалась Нихонии:

– Я ясно слышал, как вы говорили слово «император», называли имя Дэнтедайси, а затем завели речь о похищении его дочери, принцессы Марико.

– Я даже не произносил этих слов, – ответил опешивший генерал. – А скажи, Рип, кроме тебя, кто-нибудь еще слышал это?

– Нет, – Рип не понял, куда тот клонит.

– Ну тогда все понятно. – Генерал облегченно вздохнул.

– Что вам понятно?

– Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что в тот момент мысли твои были заняты императором и, осмелюсь предположить, его дочерью.

Надежда удивленно вскинула брови. Рип виновато посмотрел на жену.

– Вообще-то да, а какое это имеет отношение…

– Тебе сказали, что ты убийца Таманэмона.

– Да.

– И ты не мог смириться с этим?

– Ну да, – неохотно согласился Рип. Он все еще не понимал, зачем это Гордону.

– Это все объясняет, – удовлетворенно подвел итог военный.

– Мне это ничего не объяснило, потрудитесь растолковать поподробнее.

– Твой утомленный и к тому же травмированный мозг все месяцы напряженно искал выхода. Ты не мог смириться с тем, что ты – убийца. Однако тело, твои поступки, рефлексы говорили об обратном. Последней каплей стала весть о гибели императора. Ты начал искать лазейку, если хочешь, оправдание своему поступку, и наконец нашел его в форме несуществующего разговора.

– Вы хотите сказать, этого разговора вообще не было, что мне показалось. Это плод моего воображения?

– Нет, разговор был, и я даже могу сказать тебе, о чем там шла речь, однако ты услышал из него то, что хотел услышать, а именно – император жив, его можно спасти, а следовательно, ты оправдан.

– Но я же, меня же потом проверяли на психозонде.

– Какая разница. Ты и тогда выдал, что знал. Вернее, то, что вдолбил себе как правду. Ничего бы не помогло. Это стало реальностью, навязчивой идеей. А я еще думал, как ты смог заставить их привезти тебя в Бгонрот, чтобы мы могли освободить.

– Освободить кого? – В голове у Рипа была полная каша, он уже не понимал, где правда, а что ему только казалось.

– Тебя освободить, конечно.

– Но я не был в плену. Я сам к ним прилетел.

– Это мы сейчас знаем, но когда мы получили сообщение о готовящемся нападении, мы несказанно обрадовались. Во-первых, это была первая весточка с той поры, как ты пропал, – значит, ты жив, а во-вторых, мы могли освободить тебя.

– Но я не посылал никакого сообщения.

– Нет? – Генерал опять удивился. – Тогда кто же? Еще с первого задания во дворце осталась аппаратура. Мы думали, это ты ею воспользовался.

– Мистер Гордон, – предположила Надя, – может быть, он сделал это бессознательно.

– Ну, не знаю, – генерал пожал плечами, – а ты что скажешь, Рип?

Рип, как и генерал, уже ничего не знал, однако он вспомнил свои странные сны во дворце, как он куда-то идет…

– Неужели это я. – Рип обхватил голову руками. – Я предал своих товарищей, только потому что мое проклятое подсознание решило, что его хозяин в плену.

– Ну, ну, не волнуйся, мальчик мой, – военный похлопал его по плечу, главное, ты на свободе и снова с нами.

– Я и был свободен.

– Ну ты пойми нас, приходит твое послание с Нихонии о нападении на Бгонрот. Мы, естественно, в недоумении, зачем им нападать на тюрьму. Напрашивается один вывод – ты у них в заложниках и ухитрился организовать эту акцию, чтобы оказаться дома. До нашего разговора сегодня утром я так и думал. А теперь представь мое удивление, когда вместо слов благодарности от тебя пошли одни упреки.

– Я ничего не помню… да. – Неожиданная мысль возникла в голове, он обратился к Наде: – Но тогда на дне рождения, я был там и ты меня не узнала.

Надя смотрела рассеянными глазами, но вместо нее ответил генерал:

– Думаю, это все те же фокусы подсознания, вероятно, ты очень хотел увидеть Надю, однако и боялся этого, вот и принял совершенно постороннюю женщину.

– Ладно, будем считать, что вы убедили меня…

– Если хочешь, давай подойдем с такой стороны. Я советник президента, генерал, уважаемый член общества и, поверь, это не бахвальство, далеко не последний человек в Империи. Теперь ответь, зачем мне разыгрывать весь этот фарс перед тобой, разыгрывать во всех подробностях, найти дом, жену, придумать легенду, подделать фотографии, – Гордон указал на стену, где висел портрет Винклера и Надежды, – назови хоть одну мало-мальски вескую причину, по которой человек моего положения снизошел бы до обмана некоего совершенно незнакомого Рипа Винклера.

– Ну, я не… – Рип понимал, что генерал прав.

– Вот видишь, – за него закончил Гордон, – напрашивается только один вывод. Все, что мы рассказали тебе, правда.

Теперь пришла очередь Рипа оправдываться:

– Я, собственно, уже не сомневаюсь, просто хочется узнать о себе побольше.

– Вот это другой разговор, для этого я сюда и пришел, спрашивай.

– Что было дальше, после операции в Нихонии?

– А дальше ты завершал одно задание на Веге, и в то время сообщения прекратили поступать. Это случилось три месяца назад. По срокам совпадает, как я понял, с потерей памяти; мы послали людей, но на твоей квартире никого не обнаружили. Они перерыли там все, прождали неделю, да так и вернулись ни с чем. Мы не знали, что и думать, считали тебя погибшим, такое случается с агентами. А тут по прошествии времени твое сообщение с Хонса. Ты не представляешь, как мы обрадовались. Вот, пожалуй, и все. Больше мне ничего не известно. Я думаю, ты сам расскажешь, что приключилось потом.

Все совпадало в рассказе генерала и даже кавардак в веговской квартире. И Рип начал свое повествование. Начал с самого начала, со дня, когда он очнулся в племени Хаадо.

Когда он добрался до паспорта на чужое имя и дома на Прерии, Гордон подтвердил, что иногда он действовал, как Джон Штальм, а дом являлся прикрытием.

Когда Рип рассказал про корабль и ангар с оружием, оказалось, что это правительственная собственность, оформленная на его имя, на всякий экстренный случай. Гордон открыл, что такие же ангары в разных частях Империи имеют все члены спецназакоманды «Альфа».

По окончании «путевых заметок» в гостиной на некоторое время воцарилось молчание. Наконец советник президента первым нарушил тишину:

– То, что мы услышали, Рип, это очень интересно и не очень весело. Ты, надеюсь, понимаешь, наша работа связана с определенным риском, выполнив долг, агенты наживают себе недругов. Мы по возможности стараемся оградить их от этого, однако не всегда удается. Видимо, за тобой как раз охотились знакомые по прошлым операциям, уж и не знаю, как им удалось выследить тебй, но, слава богу, ты просто чудом остался жив.

– А моя память? – грустно напомнил Винклер.

– Не волнуйся, мой мальчик. Память вернется. Не нужно торопить события. Домашняя обстановка, любящая жена, и память восстановится. Ты, наверное, будешь рад узнать, на укрепление здоровья тебе выделен командованием бессрочный отпуск. Поправляйся. Главное, ты снова среди друзей и жив. А теперь, – генерал поднялся. – если у тебя не будет больше вопросов, я и так слишком засиделся в гостях, наверное, вам с Надей есть о чем поговорить. Не стану задерживать. Старики не должны мешать молодым.

Рип посмотрел на этого «старика». Почти с него ростом, широкоплечий: ни намека на живот, под одеждой угадывались крепкие мускулы. Да он в свои пятьдесят даст сто очков вперед любому двадцатилетнему. «Наверное, они все, вернее, мы все в спецназе такие», – почему-то с грустью подумал Винклер.

Уже у дверей генерал обернулся:

– Да, еще одно.

– Что? – Рип поднял голову.

– Во время операции на Нихонии у тебя было очень ценное оборудование, ты так и не довез его до Адониса. В докладе написано, что оно спрятано на одной из планет, однако на какой, ты не успел сказать, перед тем как пропал. Что нибудь помнишь об этом? – Гордон выжидательно смотрел на Рипа.

Тот пожал плечами:

– Нет, генерал.

– А какие-нибудь идеи имеются?

– Да вроде нет, однако если вспомню, я скажу. – Рип грустно улыбнулся. Генерал обнял его:

– Ты вспомнишь, ты обязательно вспомнишь, мальчик мой, – и покинул дом.

Рип вернулся в гостиную, Надя уже убрала со стола и теперь выжидательно смотрела на мужа. Затем она подошла и прильнула к нему.

– Пойдем в спальню, – прошептала девушка, и по ее тону было понятно, что далеко не сон она имеет в виду.

– Надя, ты понимаешь… – начал Рип.

– Что я должна понимать.

– Многое произошло. Мы, вернее, я должен заново привыкнуть к тебе. Это так неожиданно. Не забывай, три месяца я думал, что потерял тебя, а сегодняшний налет и рассказ генерала, одним словом, мне необходимо время все переварить.

Она отстранилась от него:

– У тебя есть кто-нибудь?

«О женщины, женщины, все-то они понимают…»

– Да. – Рип опустил глаза.

– Я так и думала, – вскипела жена, – я сразу поняла это, как только ты оттолкнул меня и начал нести эту ахинею о привыкании друг к другу. Кто она?

– Нет, ты не поняла, между нами ничего не было, я же не знал, просто не помнил, что женат…

– Кто она? – повторила девушка требовательнее.

– Она принцесса Нихонии – Марико.

– О боже, – Надя всплеснула руками, – это отца которой ты прикончил?

– Да.

– И она ничего не сказала? Ну и нравы.

– Она хотела казнить меня, однако это длинная история и не о том сейчас разговор.

– Естественно, не о том, а о том, что мой муж не может быть со мной, потому что какая-то инопланетная принцесса вскружила ему голову. Так знай, выкрикнула она в ярости, – я ждала тебя три месяца, только для того, чтобы услышать это? Нет, я сама видеть тебя не хочу. – И она быстро покинула гостиную, хлопнув дверью.

Рип так и остался стоять, как истукан, посередине. «Ну вот и встретились», – с грустью подумал он. Неожиданно дверь скрипнула. Вернулась Надя.

– Знаешь что, извини меня, я была не права, но эти дни разлуки…

– Не вини себя, дело во мне. Дай только срок и у нас снова все будет хорошо.

– Ладно. – девушка закивала, – рассказывай мне, если что вспомнишь, а я буду рассказывать тебе.

– Клянусь, ты первая узнаешь обо всем.

– Я очень этого хочу, – шепнула она и немного погодя добавила: – Если тебе так будет лучше, я могу постелить в другой комнате.

– Нет, – Рип помотал головой, – я начинаю новую жизнь, поэтому пусть все остается как было… Почти как было, возможно, это поможет мне.

– Ну тогда пошли. – Девушка протянула руку и повела его по длинным коридорам дома в сторону спальни.

В эту ночь спал Рип плохо, Надя уже давно притихла на своем месте, а он все лежал с открытыми, глазами и снова и снова прокручивал в голове недавний диалог с генералом.

Все вписывалось в рассказ военного: и его способности, и трупы вокруг, и счет в банке, и странные сны, и даже шрамы на теле – все вписывалось в него, однако что-то смутно беспокоило Рипа, и пока он не мог понять причины.

И еще. Его сегодняшний разговор с женой. Какая муха его укусила? В ком, в ком, а в ней-то он не сомневался. Она придавала реальность всему. Если бы ему подсунули другую девушку и сказали, что это его супруга, он мог и не поверить, но Надя… Она действительно должна была стать его женой, и он не представлял, какие силы могли помешать этому.

«Так какого ты кобелился в гостиной», – спросил он сам себя. И сам пожал плечами. Он взглянул на нее, лежащую рядом, – такая же прекрасная, как и пять лет назад. Даже больше. Теперь это была уже не нескладная девчонка, а зрелая желанная женщина, но… он не мог заставить себя посмотреть на нее теми глазами, глазами двадцатилетнего юноши. Потому что, кроме этих лет, между ними стояла… Марико.

Марико… принцесса – окончательно и навсегда теперь потерянная, и дело даже не в том, что Рип оказался женат. Надя ни в чем не виновата. Она ждала его, волновалась, это было заметно по встрече, и он не обманет надежд девушки, он опять станет верным и образцовым семьянином, каким был. А был ли?..

А Марико. Все вернулось на круги своя. Что должно случиться, того не миновать. Рип впервые с удивлением отметил в себе фаталистические настроения.

Он снова предатель, и никакие уговоры не заставят принцессу второй раз поверить его рассказу, тем более что теперь это правда. Он убийца ее отца. Последний месяц он убеждал себя и окружающих в обратном, однако и этот очередной мыльный пузырь радужной надежды лопнул, не оставив после себя даже мокрых брызг на полу. Тень учителя, которого Винклер даже не помнит, будет вечно стоять между ними, и он первый не сможет пройти сквозь нее. Единственный, кто остался в выигрыше от всей этой истории, попахивающей мелодраматизмом (что ж делать, если жизнь такова), был Ябу… Теперь Рип был уверен, юноша добьется своего.

Лишь одного Винклер мог пожелать молодым – счастья, чтобы Марико скорее забыла его, а он сам никогда не сможет забыть принцессу. И было много больнее от того, что и принцесса, он знал это, любила его…

На следующее утро его разбудил аромат того самого необычного напитка, опробованного вчера с генералом…

– Вставай, соня, – проворковал над ухом голос жены.

Рип разлепил глаза. Солнечный свет проникал через высокие окна в спальню, ярко освещая ее. Перед ним стояла и держала небольшой поднос с напитком Надя. Как дорого он отдал бы раньше за такую картину, а впрочем, ведь это реальность. И рядом с ним прекрасная девушка. Семейная идиллия началась.

– Пахнет приятно, – произнес Рип, сладко потягиваясь и присаживаясь на своем месте. И он, и она исполняли роли любящих и заботливых супругов, у которых все хорошо и нет никаких проблем. Надя начала эту игру, а Винклер не видел причин не поддержать. Все кончено, ни от кого не нужно убегать, прятаться, никого убивать, он свободен, богат, у него красивая жена и бессрочный отпуск. Чего еще надобно…

– Это тий, – пояснила девушка, – тонизирующий напиток. Его готовят из какого-то грибка на Луни. Там племя дикарей, и он у них священный. Совсем недавно начался экспорт, ужасно дорогой и ужасно модныйо Правда прелесть?

Рип отхлебнул из чашки пряное питье:

– Правда.

– Ну хорошо, допивай свой тий, а потом марш умываться. У меня скоро завтрак подоспеет.

– М-м-м, а что ты готовишь?

– Увидишь, – хитро улыбнулась Надя, – это сюрприз, может, и вспомнишь чего. – И, виляя бедрами, девушка бодрым шагом направилась из спальни.

Только тут Рип заметил, что на ней был надет легкий и очень короткий халатик, предъявляющий во всю длину и даже немного выше загорелые стройные ноги жены. Рип не без удовольствия проводил взглядом эту картину. Он понимал, Надя далеко не случайно выбрала такой гардероб.

Итак, с сегодняшнего утра он решил наслаждаться жизнью. Винклер бодро вскочил с постели, со второго раза нашел ванную и с большим удовольствием принял душ. Затем, немного поблуждав по дому, вышел к столовой.

Девушка уже переоделась. На этот раз на ней сверкало длинное платье из переливающейся материи. Платье плавно облегало ее стройную фигуру, а глубокий вырез открывал соблазнительную ложбинку между двумя упругими грудями.

Рип почувствовал себя немного неловко в своих брюках и тенниске.

– После сверхкороткого халатика ты решила зайти с другой стороны, улцбнулся он, указав глазами на вырез.

Девушка только обворожительно улыбнулась и сделала приглашающий жест к столу.

Рип посмотрел туда и ахнул:

– Яблочный пирог, не может быть!

– Да, да, надеюсь, его вкуса ты не забыл?

Еще когда они встречались, это блюдо было самым любимым для Винклера, а Надя его прекрасно готовила.

Они сели за стол, и Рип принялся увлеченно уплетать кушанье. Как только он доел, как по заказу послышалась трель дверного звонка. Рип встрепенулся:

– Кто это может быть?

Глаза жены опять хитро блеснули:

– Сейчас увидишь, – и она плавной походкой пошла открывать.

После щелчка входной двери застучали шаги, они приблизились и на пороге дома, к изумлению и радости Рипа, предстал… Сэм.

Вот уж кого он не ожидал, но был действительно рад видеть, Рип кинулся к гостю. В первую минуту Сэм растерялся, а затем также обнял Винклера.

Они хлопали друг друга по спине, называли мальчишескими полузабытыми кличками, словом, вели себя как дети. Наконец счастливый Винклер усадил друга на диван.

– Ну давай рассказывай, как жил все эти годы. Сэм внимательно посмотрел на него:

– Ты действительно ничего не помнишь? Рип опустил глаза:

– Ничего. Иногда мне кажется, память возвращается, но я не знаю, что это, всего лишь видение или действительно реальное событие, ну да ладно. Ты как, женился?

– Нет, – Сэм посерьезнел, – пока нет.

– Столько времени так и прожил бобылем?

– Ну что ты, собирался несколько раз, но… ты меня прямо в старики записал, я ведь еще моложе тебя.

– На два месяца.

– Но все же. – Друзья рассмеялись.

Остаток дня они провели в воспоминаниях дней юности, так как это было единственное, что помнил и тот и другой. К тому же для Рипа это происходило совсем недавно.

Постепенно разговор сам собой переключился на тот памятный перелет.

– Ты, говорят, сильно переживал? – тихо спросил Рип.

– Да, – ответил Сэм, – прости меня.

– За что?

Сэм смутился:

– За все, за то, что потом случилось с тобой. Это я виноват.

– Не вини себя, дружище, – Рип похлопал его по плечу, – что было, то прошло, ушедшего не вернешь. В конце концов все же хорошо закончилось.

– Да, – Сэм улыбнулся, – ты прав.

Пришла Надя, она прильнула к Рипу и поцеловала его. Сэм смотрел на них, открыв рот.

– Ладно, бездельники, – шутливо пожурила друзей девушка, – эдак дай вам волю, вы и до следующего дня не наговоритесь. А ну марш в дом; – прикрикнула она, – ужин стынет.

Сэм суетливо поднялся:

– Мне уже пора.

Рип и Надя наперебой принялись уговаривать его остаться, однако юноша был непреклонен:

– Нет, нет, простите меня, но я пойду. Не буду вам мешать.

Рип проводил гостя до ворот.

– Придешь еще? – спросил он.

– Обязательно.

– Знаешь, ты и Надя это единственные родные существа, оставшиеся у меня, единственные, кою я помню, и единственные, кому могу доверять.

Рип крепко пожал руку другу.

Когда Винхлер возвратился в дом, он неожиданно осознало, что Сэм был не такой, не до конца раскованный, что ли. Иногда Рип ловил на себе его странные взгляды, хотя, чего тут удивляться, как еще можно смотреть на потерявшего память. Впрочем может, это всего лишь разыгралось воображение или паранойя.

Надя оторвалась от сервировки стола:

– Все таки ушел?

– Да, а ты не заметила…

– Что не заметила?

– Ничего странного в его поведении.

– Нет, – девушка пожала плечами, – вообще, это ты больше общался с ним, даже обо мне забыл, – с притворными нотками капризности добавила она.

– Ну извини. – Рип улыбнулся, но так и не смог заставить себя обнять жену.

Шосла ужина, они легли спать. На этот раз Рип недолго ворочался. Почти сразу он погрузился в сон.

– …любая часть тела может использоваться для атаки противника, – перед строем ребят расхаживал высокий худой человек, одетый в простой серый костюм, голова, плечи, таз, бедра. Однако чаще всего в качестве оружия используются конечности – руки, ноги. Вы должны уметь мгновенно превратить их в мощное оружие. Существует множество ударных форм верхних и нижних конечностей. Человек наконец-то остановился и стал ликом к строю. – Кулак – восемь основных вариантов использования для ударов: открытая ладонь – четыре варианта, пальцы шесть, предплечья – четыре, локоть – четыре, колено – три, стопы – шесть. Каждый боец использует только часть этих форм в соответствии с характером подготовки и физическими возможностями. Вы же должны в совершенстве владеть всеми…

Комната с человеком в сером поплыла перед глазами, а на ее месте возникла поляна, заросшая низкой густой зеленоватой травой. Они стояли полукругом, Рип и остальные такие же, как он, молодые ребята, а в центре перед ними замер маленький сморщенный старичок с длинной жиденькой белой бородкой. Старик стоял вниз головой, удерживая свое тело… на одном пальце…

Потом он, ловко изогнувшись, вскочил на ноги как ни в чем не бывало. Старичок продолжил:

– Это «алмазный палец», не пытайтесь сами проделать данное упражнение. Я буду учить васо пока гкаждый не овладеет уровнем «железная рубашка». На этом уровне вы сможете принимать на тело практически любой удар, могущий покалечить или убить простого человека. Немногие дойдут до ступени «золотой колокол», он дает возможность перенаправлять энергию атакующего удара, заставляя ее соскальзывать, его силу рассеиваться…

– А есть следующий уровень? – задал вопрос кто-то из строя.

Старик внимательно посмотрел на него.

– Да, есть, – сказал он серьезно, – он носит название «алмазная рубашка». Владеющий этим искусством может сломать или выбить из рук оружие противника, однако это дается многолетними тренировками и для вас пока недосягаемо, да и не нужно. – Глаза старика вне запно погрустнели…

И опять картина поплыла. Когда она остановилась, Рип увидел себя в небольшом круглом помещении без окон. Пол, посыпанный песком, а каменные голые стены поднимались много выше его роста.

Он задрал голову и увидел, что у комнаты отсутствует потолок. Это его абсолютно не удивило. Там, где заканчивались стены, были расположены места для зрителей, вернее, для зрителя.

В окружении нескольких приближенных на возвышении сидел человек. Снизу его фигура, вопреки всем законам физики, казалась, наоборот, много больше, просто огромной, человек нависал своей темной массой над голым беззащитным Вишслером…

Сидящий действительно был весь черный – черные развевающиеся одежды скрывали его фигуру, а черный широкий капюшон был небрежно наброшен на лицо. Рип присмотрелся внимательнее, и ему показалось, это уже не человек, а темный густой дым плотным облаком, клубясь и извиваясь причудливым образом, сложился в гигантскую человекоподобнуюфи гуру…

Фигура вытянула сотканную из дыма руку, и черный, как бездна, большой палец, единственный, выставленный из дымного кулака, с неотвратимостью судьбы повернулся и указал вниз, на арену…

Рип ждал этого момента и боялся одновременно. Он боялся именно того, что произошло, что палец, несмотря на его надежды, все-таки повернется вниз…

– Убей его, – раздался сверху громоподобный голос, и на миг показалось, это сам творец и вечный соперник его сошлись в одном существе, чтобы вынести сейчас, сегодня, в этом месте роковой и такой короткий приговор.

Рип опустил взгляд и посмотрел на человека, лежащего у его ног. Как и Винклер, он был полностью обнажен. Его тело, также хорошо развитое, раскинулось на арене, а грудь тяжело поднималась и опадала в такт учащенному дыханию, не столько от усталости, сколько от страха.

Рука Винклера сжимала горло несчастного. Недоставало всего одного мельчайшего, микроскопического движения пальцев, чтобы грудь человека перестала двигаться…

– Убей его, – зашептали зловещим голосом голые каменные стены.

В глазах лежащего появились страх и мольба.

– Убей его, – тихо шурша и перекатываясь, шепнул песок.

– Убей его, – кричало голубое небо.

– Убей его, – вторили ему облака и звезды.

– Убей его…

В последнем, отчаянном усилии борьбы за жизнь человек попытался сбросить руку Винклера со своего горла, в одно мгновение ставшую рукой судьбы. Он резким движением отдернулся назад и в сторону, одновременно нанося удар в пах противника… В этот момент, на сотые доли секунды опередив и предугадав все поступки лежащего, пальцы Винклера, наконец-то завершив томительное ожидание действия, совершили это маленькое, микроскопическое движение. Воля стен, неба и звезд была выполнена…

Рип поднял глаза. Человек в черном удовлетворенно откинулся на своем месте; а голова-его, затемненная капюшоном, наоборот, вплотную приблизилась к обомлевшему Винклеру и замерла в нескольких шагах от юноши.

Рипу было и страшно, и интересно одновременно. Обуреваемый двумя противоположными чувствами, он решился заглянуть под капюшон, и оттуда на него взглянули пустые глазницы и череп, обтянутый кожей только что убитого им соперника.

– Ты сделал это, – выдохнул в лицо Винклеру призрак, пахнув морозным ветром и смрадной гнилью.

– Не-е-ет! – Он проснулся в холодном поту.

Не понимая, где находится, Рип в страхе огляделся.

– Что, что случилось, – рядом вскочила жена и включила свет.

Рип наконец рассмотрел окружающее и начал успокаиваться.

– Мне приснился сон…

– Что тебе снилось?

– Будто я в ужасном месте… и там были еще люди, человек, я его…

– Ну, ну, успокойся, – Надя прижала его голову к себе и начала гладить, как маленького ребенка, – ничего страшного, это всего лишь сон…

– Нет, – Рип вырвался, – это реальность, я знал этих людей, не помню когда, но это было, и этот человек в черном…

– Какой человек, ты узнал его?

– Не узнал, – Рип покачал головой, – его лицо было скрыто, однако я помню, он мне знаком, очень знаком…