355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Руфь Рома » Повесть и рассказы » Текст книги (страница 5)
Повесть и рассказы
  • Текст добавлен: 17 марта 2017, 04:00

Текст книги "Повесть и рассказы"


Автор книги: Руфь Рома



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Издали показались пестрые стволы берез, редкий осинник, и вскоре я вошла в сырой лесок, где пахло мокрыми листьями, грибами и откуда-то тянуло холодком.

Продираясь сквозь орешник, я спускалась и спускалась куда-то, прижимая к себе аптечку. Наконец я увидела небольшое озеро – как бы брошенный на траву голубой платок.

Скользкие плоские подошвы моих сандалий неудержимо везли меня к воде по травянистому склону. Наконец я съехала и села на берегу возле куста.

Вокруг меня на разные голоса гомонили птицы. На озере плавали холодные белые кувшинки среди плоских блестящих листьев. Я отвернулась, чтобы не броситься за ними в воду, и увидела в кусте, у самого лица, пухлое гнездо. Четыре маленькие желтые головки торчали из гнезда. Они вертелись на тоненьких, общипанных шейках и орали, разевая жадные клювы. В разинутых клювах болтались бледные язычки. Черные глазки, бессмысленные, как ягоды бузины, уставились на меня.

«Ни за что не дотронусь до них! Ни за что не выну ни одного птенчика, такого хорошенького. Только на одну секунду. Ни за что не посмотрю, какие у него там скорлупки и как они раскрашены. Может, они голубые в крапинку или рябые, как в веснушках? Только протянуть руку, и взять этого смешного оралу, и сразу же положить обратно… Что ему сделается? Только одного, только на минутку».

И вдруг маленькая взъерошенная птичка пронеслась мимо моего лица и села на ветку. Она трепыхалась и дрожала на тонких ножках, пронзительно взвизгивая звуком, похожим на скрип ржавых петель.

«Это их мама, – подумала я, – она боится меня. Еще бы, я такая растрепанная и исцарапанная. Она меня боится. Не буду трогать никого. Буду думать, куда идти».

Я пошла вдоль берега по мелкой илистой воде, держа в руках чемоданчик и сандалии.

Только я задумала выкупаться, как наверху, в лесу, послышался треск ветвей, топот и мычание. Сквозь деревья шли красные коровы. Они шли по крутому склону вниз головой, раскачивая тяжелые животы, опустив рога и глядя исподлобья. Крепкие красные хвосты летели над их спинами.

Я еле успела влезть в первый попавшийся куст.

Стадо прошло мимо, и коровы стали шумно пить, втягивая воду и отфыркиваясь…

За ними из лесу выбежал мальчишка в обтрепанных штанах и без рубахи. Она была завязана как платок, с головы свисали два рукава.

– Ты что тут делаешь? – сразу спросил он.

– Коров боюсь.

– Это я вижу. А зачем пришла сюда?

– Я дорогу ищу.

– А на што тебе дорога?

– До озера Белого дойти.

– Тю-ю-ю! Да туда еще верст семь. И на ту сторону надо перебираться.

– А как же я…

– А уже это я не знаю. А зачем тебе на то озеро?

– Я аптечку несу. Туда пионеры в поход ушли, а аптечку забыли.

– Вон чего!

– Я бы переплыла – здесь не широко, но из-за чемоданчика…

– Пойдем, я тебя на лодке перевезу. Ленькя-я-я! – крикнул он.

– Чего-о-о? – ответил кто-то сверху.

– Я на ту сторону. Сейчас назад буду. Ты давай сюда спущайся. Пошли! – сказал он мне.

В камышах была спрятана небольшая лодочка. В ней пастух перевез меня на ту сторону озера.

– Пойдешь все прямо, через лес, тута рядом тропочку увидишь, по ней и иди. Мимо Тимофея пройдешь, спросишь, как дале идти. А то я тебе руками-то намахаю, а ногами не разберешься.

– Это кто – Тимофей?

– Дед один! – мальчишка уже оттолкнул лодку и стал размахивать веслом.

– Спасибо тебе!

– Ничего-о-о-о! – крикнул он в ответ.

Опять побежала передо мной тропинка по редкому солнечному лесу. Она шла между папоротников, огибала пни и холмики, покрытые темно-зелеными клеенчатыми листьями и бледными, незрелыми ягодами брусники.

Когда я уже хотела присесть и отдохнуть на одном из холмиков, между деревьями замелькала изгородь из редких некрашеных досок. Тропинка привела меня к калитке. Я вошла и оказалась на небольшом участке с бревенчатой избой, яблоневым садом и кустами черной смородины.

За избой оказался пчельник. Вдруг из-за кустов выбежал старик с развевающейся седой бородой. Он бежал не по дорожке, а прямо по кустам, глядя вверх, держа в одной руке ведро с водой, а в другой веник. Он мочил веник и брызгал им над собой, крича и причитая.

Я вгляделась и увидела над его головой темное прозрачное облачко. Оно золотилось и поблескивало на солнце, то поднимаясь, то опускаясь, и наконец село на нижнюю ветку рябины.

– Эй! – крикнул старик. – Неси скорей сито и метелку! На крыльце они!

Я побежала к крыльцу и принесла старику сито, в котором лежала небольшая метелочка.

– Куда вы расползлись все, что и не дозовешься?!

Не глядя на меня, он схватил сито и побежал к рябине.

И тут я увидела, что на ветке висит не облачко, а рой пчел. Они держались друг за друга и образовали огромную гущу. Старик стал потихоньку стряхивать пчел метелочкой в сито. Потом открыл один из ульев и высыпал в него пчел, как песок.

Первый раз в жизни я видела, как роятся пчелы.

Закрыв улей, старик повернулся ко мне и удивленно спросил:

– Ты кто?

– Я пришла… я хочу спросить…

– А Нюрка где?

– Какая Нюрка?

– Внучка моя. Разбежались все. Разве ж это мое дело – рой ловить? Мой возраст другой. – Он сердито помолчал, потом добавил: – Артельные пчелы-то, нехорошо упустить. Скажут, своих бы догнал. Ты откуда явилась? Спасибо, помогла мне.

– Я с Полудиной дачи.

– Знал я Полудина купца. За границу удрал. Теперь на той даче приют. Пойдем в избу. Молоком тебя напою. Отдохнешь малость.

Мы вошли в избу. Вкусно пахло хлебом, яблоками и медом. Оказалось, что я очень хочу есть. Я села на лавку между столом и маленьким оконцем, украшенным вырезанной бумагой. Громадная печь стояла в комнате. Ее полукруглый рот был прикрыт черной заслонкой.

Дед дал мне молока в глиняной кружке, меду на блюдце и кусок хлеба.

– Тебя как звать?

– Тина.

– Валентина или Алевтина?

– Просто Тина.

– Что спросить хотела?

– Как до озера Белого дойти?

– Тебе зачем на озеро?

– Пионеры в поход ушли, аптечку забыли с лекарствами, а я несу.

– Это кто же тебя послал?

– Никто, я сама.

– То-то я вижу, что сама. Убегла, значит. А вдруг бы тебя обидел кто? Змея бы укусила?

– Она не укусила, она уползла.

– Попалась на дороге все-таки. Змей тут много. Видишь, заплуталась ты, какого крюку дала. С крюком-то верст шесть прошла, а то и все семь. Говоришь, устала?

– Устала.

– Тогда так. Мне туда, в деревню, надо по делу. Я тебя подвезу.

– Мне нельзя ехать.

– Это почему так – нельзя?

– Потому что все ребята идут, и я должна идти.

– Ага, значит, честно хочешь своими ногами дойти?

– Да. А то нехорошо будет – все идут, а я поеду. Получится, что не дошла.

– Значит, пока ты будешь своим ногам испытание делать, там будут без аптеки? Ежели побьется кто, или ногу зашибет, или сомлеет с устатку – никакой помоги нет, аптека пешком идет?

Дед говорил сердито, а смотрел на меня добро своими серыми глазками в мятых веках. Нос его шевелился, когда он говорил, а волосатые щеки дрожали.

– Да, правда, я не подумала.

– Ладно, – сказал дед, вставая, – генералы с неподумки сражения проигрывают, а тут дело помельче. Посиди на лавке, подожди. Я лошадь запрягу.

Дед вышел, нагнувшись в дверях и прикрывая голову ладонью.

Мы с дедом Тимофеем ехали по пыльной дороге. Я сидела в телеге на мягком сене, а дед сбоку, свесив ноги.

Ритмично, как бы приплясывая, бежала пегая лошаденка, сосны кружились по обеим сторонам дороги, дед говорил что-то, потряхивая вожжами, небо стало темнеть, солнце уже катилось по верхушкам сосен.

Я заснула нечаянно, незаметно для себя, и проснулась оттого, что дед покрикивал мне:

– Вставай, вставай! Приехали. Вон, в леску, ваши приютские пионеры бегают. Вставай, аптека! Слышь, вставай!

Я быстро села в телеге и увидела, что уже темно.

В лесу горел костер. Он показался мне громадным. Черные силуэты сосен преграждали к нему дорогу.

Девочки, в красных галстуках, белых кофточках и синих шароварах, тащили со всех сторон хворост.

– Пойдемте со мной, дедушка Тимофей, а то мне одной как-то стыдно.

– Никакого стыда нет. Человек принес аптеку, и все тут.

– Ну, тогда спасибо, дедушка, – сказала я, соскальзывая с телеги.

– Чего спасибо, лошадь моя сорок штук таких, как ты, свезет и не охнет. Ну, беги с богом, аптека!

Дед тронул лошадку, а я медленно пошла в лес, держа в руке чемоданчик.

Все уже сидели вокруг костра, и только дежурные подбрасывали ветки.

– Глядите-ка – Тина!

– Тина! Откуда ты?

Я протянула чемоданчик вожатой:

– Я аптечку принесла.

– Аптечку? Вот молодец! А как же ты дошла?

– Ребята, Тина аптечку принесла!

– Тина, садись к костру!

– А я змею видела, – сказала я.

– Иди, иди к нам – вот место.

Я села на мягкую траву у костра, и теплые руки подруг обняли меня.

– Во какую змею видела! – снова сказала я, и в горле у меня пересохло.

1962

РАССКАЗЫ

ОТКРЫТИЕ

Этот ленинградский мальчик впервые проводил лето в Молдавии.

Он с утра убегал из дома и шел куда глаза глядят, раздвигая густую траву и цепкий кустарник, спускаясь в маленькие долинки и взбираясь на горячие от солнца холмы. Однажды он забрел на дно огромного оврага, разверзшего землю метров на тридцать вглубь. Высокие зеленые стены его, поросшие деревьями, кустами и травами, зубчато врезались в небо.

Когда мальчик шел по узкой тропе вдоль стены оврага, он внезапно увидел ежа. Сначала они оба, еж и мальчик, затаились – еж в страхе перед опасностью, мальчик – в неукротимом ожидании нового. С добрым любопытством, терпеливо стоял он возле нестрашного колючего шарика, завоевывая его доверие.

Наконец еж развернулся, выпростал ножки, одетые в мохнатые штаны, высунул из-под колючей челки острое рыльце, стал похож на крошечную свинью и деловито побежал дальше, не обращая внимания на преследующие его шаги.

«Наверное, я кажусь ему громадным и страшным, – думал мальчик. – Я раз в пятьдесят больше него. Интересно, ежи доживают до одиннадцати лет?.. Вот, свернулся! Это он защищает свой пушистый белый живот. Иглы только на спине. Посмотрю-ка! – решил он и протянул руку, чтобы поймать ежа, но передумал: – Я испугаю его, а ведь он уже меня не боится?»

Вдруг мальчик остановился. Он почувствовал прохладный сквознячок, очень заметный в жарком летнем воздухе. Сквознячок пахнул сыростью и еще каким-то незнакомым острым запахом. Мальчик оглянулся и увидел в стене оврага черный полукруглый зев пещеры. Он шагнул внутрь, и сразу мрак окружил его, а сырая, подвижная прохлада обняла за плечи. Мальчик настороженно остановился, вглядываясь в темную тишину, и вдруг услышал над собой легкое шуршание, царапание и шорох – признаки чьей-то таинственной жизни. Ему стало страшно, и он выбежал на теплую солнечную тропинку.

«Чего это я испугался, как маленький? – подумал он, опускаясь в высокую острую траву. – Надо же посмотреть, кто там живет, кто это шуршит и царапается наверху. Наверное, я трусливый какой-то, – продолжал он огорченно думать, уже вставая. – Не может быть».

Мальчик снова шагнул в пещеру, впервые ощутив, как часто и сильно бьется сердце.

«Надо закрыть глаза, чтобы потом лучше видеть в темноте», – вспомнил он, постоял минуту с закрытыми глазами и снова внятно услышал шуршание и возню вокруг себя.

«Кто это? – прислушался мальчик, не открывая глаз. – Пауки не могут так возиться и шуршать… Змеи!» – вдруг ужаснулся он и открыл глаза, превозмогая желание убежать.

Тьма отступила в углы, как бы отодвинулась, и мальчик увидел, что потолок и стены пещеры странно колышутся, словно обитые мягким, пушистым ковром. Что-то бесшумно пролетело у него над головой, и легкое движение воздуха зашевелило волосы на макушке.

Он вскрикнул и понял: летучие мыши! Сотни летучих мышей жили в этой пещере. Они гроздьями, как невиданные плоды, свисали с потолка и стен, изрытых норами и выступами. Мальчик вглядывался, пытаясь рассмотреть зверьков, но контуры, сливающиеся в скудном свете, давали возможность только угадывать их несметное количество.

«Был бы у меня с собой фонарик…» – досадовал мальчик, осторожно двигаясь вдоль стены, где у самого потолка шевелились летучие мыши. И вдруг в конце пещеры, за поворотом, он заметил свет. Это было тоже полукруглое отверстие, только маленькое, похожее на огромный сияющий глаз, будто день заглядывал в пещеру. И на фоне этого света он стал различать сложенные крылья и круглые ушки. Да, здесь жили летучие мыши, странные летающие животные, маленькие птеродактили, сохранившиеся на земле с незапамятных времен. Мальчик сел на прохладный камень и стал тихо, затаив дыхание, наблюдать медленные движения зверьков. Он чувствовал себя обладателем клада, доверенного ему природой. Он вошел в чужой город, жители которого были взволнованы его присутствием. Ему хотелось успокоить их, заявить о своем дружелюбии.

«Ах вы, мыши, – думал он, – не бойтесь, я только посмотрю на вас, на настоящих. – И он вспомнил картину в толстой книжке Брема: летучие мыши висят вниз головой с ощеренными мордочками и закругленными ушами. – Как интересно увидеть вас в самом деле. Я буду сидеть тихо. Делайте что хотите, я вам не помешаю».

Мальчик не заметил, сколько времени прошло, только глаз, заглядывающий в пещеру, потускнел, и он понял, что солнце передвинулось. «Ой, я, наверное, опоздал к обеду!» – испугался он и на цыпочках вышел на тропинку, а потом бегом пустился домой. Трава доходила ему до пояса, и он бежал по ней, как по воде, прыгая и выбрасывая ноги от колен в стороны.

Мать уже накрыла на стол и стояла на кухне у плиты. На сковородке что-то шипело.

– Мама! – сразу закричал мальчик. – Мама, ты не знаешь, где мой фонарик?

– Нет, – ответила мать, – где ты пропадал?

– Я потом расскажу. Я сделал открытие.

– Да ну! – сказала она и перевернула что-то на сковородке.

– Где мой фонарик?

– Разве ты не знаешь закона: если вещи не кладешь на место, они прячутся.

– Нашел! – закричал мальчик. – Я бегу!

– Куда? – крикнула мать. – Расскажи про свое открытие.

Она взяла мальчика за руку и потянула к столу. Он упирался и кричал:

– Мама! Мне некогда! Будет темно, я не найду дорогу.

– Куда ты собираешься бежать?

Мальчик, продолжая упираться, смотрел в лицо матери глазами, полными счастливой тайны.

– В овраг! – заорал он. – Там ежи! Там пещера! Там мыши! Летучие!

– Постой, – перебила мать, – это овраг, в котором полозы?

– Нет там никаких полозов!

– В этот овраг никто не ходит. Там полозы, огромные змеи!

– Я знаю, мама, полоз – это род змей, семейства ужей… Нет там никаких полозов. Там летучие мыши!

– А почему мы так кричим? – спросила мать.

Тут мальчик осекся, и они с матерью несколько секунд молча смотрели друг на друга, потом рассмеялись.

– Сынок, пойдешь завтра, – посоветовала мать, – пока пообедаешь, пока дойдешь – начнет темнеть. Зачем идти в темный овраг? Пойдешь завтра, и я с тобой, мне тоже интересно.

– Ладно, – согласился мальчик, – пойдем завтра.

На следующий день мальчик встал рано и, не дожидаясь матери, помчался в овраг. Несмотря на то что солнце еще сидело за холмом и только желтоватым гребнем света украшало его вершину, уже было жарко. Теплая пыль дороги щекотала босые пальцы, легкими облачками облегала ноги.

Уже сворачивая на луг, мальчик заметил нескольких ребят из туристского лагеря. Они шли купаться, размахивая полотенцами. Это были удалые, крепкие девятиклассники. Мальчик не раз бегал к их палаткам, сидел у костров и пользовался их снисходительным покровительством. Они жили здесь целый месяц и завтра уезжали.

– Эй! – крикнул мальчик. – Ребята!

Они остановились.

– Ребята, пойдемте со мной, что я вам покажу! Очень интересное!

Его захлестывала горделивая щедрость первооткрывателя.

– Что там у тебя? Куда идти?

– Там пещера! – ответил мальчик, встречаясь глазами с каждым по очереди.

Ребята обступили его, все еще не веря, что этот мальчишка может показать им что-то, из-за чего стоит отказаться от утреннего купания.

– Какая пещера? – спросил паренек в красной майке, похожий на вчерашнего ежа: над острым носом его торчала жесткая коричневая челка.

– Ну, пещера, – ответил мальчик, – такая интересная пещера, и в ней летучие мыши.

– Да ну, пошли купаться! – крикнул самый тощий из всех, в трусах до колен, как у хоккеиста. Он крутанулся в пыли на пятке и добавил: – Мышей мы не видели, что ли?

– А что они, прямо так по земле и бегают? – усмехнулся высокий красивый парень, откусывая яблоко. – Ну и что, ну мыши, ну так что?

– Да нет, они не бегают по земле, они висят.

– Как – висят? – удивился высокий и перестал грызть яблоко. – А ну пошли посмотрим, что за летучие. – Он привык быть главным и принимать решения.

Мальчик доверчиво посмотрел на него: высокий почти месяц терпеливо учил его плавать, бережно поддерживал на глубокой воде, пока однажды не выпустил из рук, и мальчик, испуганно таращась и задыхаясь, сам доплыл до места, где большим пальцем ноги уже можно было достать дно. В благодарность за свое новое умение мальчик больше всего хотел доставить удовольствие этому высокому.

– Да, да, пошли, – сказал он и повел их знакомой дорогой, а они, переговариваясь и смеясь, шумно шли за ним.

Внезапно какая-то тревога остановила мальчика, и он сказал своим спутникам:

– Ребята, только там нельзя шуметь. Это целый город, их там очень много, они не любят шума, они очень пугливые. Надо тихо-тихо постоять и уйти. Ладно? Я недавно прочел в журнале, что они очень древние, как птеродактили, только маленькие.

– А мы их увидим? – спросил парень с ежовой челкой.

– Конечно, – ответил мальчик. – Там темно, а у меня есть фонарик. – Он зажег его, но на ярком солнце свет фонарика вовсе не был виден, и все засмеялись.

Когда надо было спускаться по склону оврага на тропу, ведшую к пещере, он опять предупредил:

– Только, пожалуйста, тихо-тихо. Будем заходить по одному и тихонько выходить, ладно, ребята?

– Ладно, договорились, – сказал высокий и выплюнул яблочную косточку.

Мальчик опять тревожно подумал: «Зачем я их веду?»

Тропа была узкая, и по ней шли гуськом. Вот он, вход в пещеру, знакомый прохладный ветерок.

– Глядите-ка, и правда пещера! – крикнул худенький в хоккейных трусах, и сразу все, толкаясь и спеша, ввалились в ее широкий вход и стали озираться в темноте.

– Куда вы? Куда вы? – испуганно вскрикнул мальчик и попытался остановить их, загораживая дорогу растопыренными руками.

Но они отталкивали его, ощупывали стены и вглядывались, ничего не видя.

– Вы же обещали, – тщетно взывал мальчик, – мы же их испугаем…

– Чего ты пристал! – отбивался высокий. – Ну испугаем. Кого испугаем-то?

– Летучих мышей. Ребята, не надо! Выйдите отсюда.

– Видали? Мышей испугаем! А где они тут? Давай фонарь.

– Не дам, – твердо сказал мальчик. – Не дам, пока вы все не выйдете и будете заходить по одному. Вы обещали!

– Вот еще! Сам привел, расхвастался, а теперь – «не дам». Давай фонарь, слышишь! – сердито потребовал высокий и швырнул в темноту огрызок яблока.

– Ой! – вскрикнул кто-то из ребят. – Она пролетела!

– Кто?

– Мышь, наверное, они тут шебаршат, слышите?

Кто-то опять шарахнулся, отмахиваясь от невидимого прикосновения.

Все выскочили из пещеры, и похожий на ежа предложил:

– Ребята, спички есть? Давай костерок разложим.

– Что вы! – ужасаясь, закричал мальчик. – Нельзя костер, нельзя! Они задохнутся!

– Не задохнутся, вылетят, а мы на них посмотрим, – спокойно ответил высокий.

– Они днем спят, они только ночью летают. Вы же знаете. Вот фонарик, посмотрите с фонариком!

– Не давал, когда просили, теперь не надо нам твоего фонарика.

Как только загорелся хворост и запахло дымом, послышался панический шепот крыльев, странные звуки, похожие на скрип дверных петель. Летучие мыши, косо планируя, потянулись из пещеры, как серое облако, и заметались на ярком свету. Ребята сначала замерли при виде этого неожиданного, почти сказочного зрелища. Потом, охваченные странным возбуждением, подпрыгивая и выкрикивая нечленораздельные возгласы, они стали майками и полотенцами подгонять отставших, сбивать их с потолка и стен пещеры. Летучие мыши шлепались на землю и ползли, широко распластав дрожащие, мягкие кожаные крылья. Мальчик, рыдая, хватал за руки распоясавшихся ребят. Но они уже не могли остановиться и отшвыривали его. Он ударялся спиной о холодную стену, снова наскакивал то на одного, то на другого, пытаясь вырвать из их рук полотенца, бормоча сквозь слезы:

– Перестаньте, что вы делаете! Нельзя! Они живые! Им больно! Они полезные!

Наконец кто-то из ребят вспомнил, что скоро завтрак и надо успеть выкупаться. Усталые, потные, они выбежали на тропу и опять гуськом пошли по ней обратно.

– Совсем с ума сошел, – сказал высокий, вытирая сгибом локтя лицо, – на людей бросается.

…Мальчик остался один. Он стоял, повернувшись к стене, закрыв лицо руками, чувствуя себя предателем. Всхлипывая, он погасил костер, разбросал сучья вниз по склону оврага. Сквозняк быстро выветривал запах дыма. Из угла выполз, хромая на полураскрытых, неловко подвернутых крыльях, маленький летучий мышонок. Мальчик взял тюбетейку, положил в нее трепещущего зверька и опрометью побежал домой. Грязный, пропахший дымом, он положил перед матерью тюбетейку, из нее торчали вялые, скомканные крылья.

– Что случилось? – вскрикнула мать. – Что с тобой?

Тогда мальчик, плача, стал виниться в своем проступке:

– Я их привел… я хотел показать… чтобы они тоже посмотрели… Почему я тебя не дождался?.. Мама, они обещали… они развели костер… они их прогнали… они били их полотенцами… они ползали… они улетали…

И когда мать из бессвязных выкриков сына наконец поняла, что произошло, она, полная доброты и сочувствия, прижала к груди его грязное, заплаканное лицо и сказала:

– Как от тебя дымом пахнет, сынок, прокоптился весь. Пойди умойся, наверное, есть хочешь. Ну, довольно, довольно, ты же мужчина…

1973


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю