Текст книги "«Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Надо лишь заметить, что дело не только в «имитации». По вполне объективным причинам выявить тех самых затаившихся врагов, о которых упомянул Земсков, не так-то просто, если не сказать – невозможно. В любом государстве есть немалый процент недовольных и даже враждебно настроенных к нему приспособленцев.

Надо ясно понять: репрессии 1937-1938 годов не были массовыми, практически не затрагивали трудящихся, а были направлены преимущественно на «верхние слои» НКВД, армии, ВКП(б), служащих.

Иными были репрессии начала 1930-х годов, связанные с коллективизацией, раскулачиванием. Не случайно Сталин в 1945 году, отвечая на вопрос Черчилля, какие годы для него были самыми трудными, назвал не первые два года войны, а три года коллективизации.

Мы не имеем возможности основательно проанализировать ситуацию того времени: потребовалось бы специальное исследование. Подобные работы проводились серьезными учеными, хотя, увы, в СМРАП были допущены не они, а враги советской власти и народа. Они со злорадством до сих пор твердят о «голодоморе», якобы специально устроенном Сталиным и его подручными.

Надо сразу сказать, что нет такого государственного деятеля, который нарочно заставит голодать население своей страны (певцы «голодомора» с упорством идиотов вопят о параноике-генсеке, но убеждать подлецов и предателей бессмысленно: на таких воздействуют другими методами). Это чревато не только бунтами, что было и в царской России, и в СССР, но и грозным восстанием.

Есть возможность сослаться на затаенного врага русского народа А.Я. Яковлева (Эпштейна), возглавившего Комиссию Политбюро по вопросам коллективизации. Однако для советского народа он был безобиднее своего однофамильца – выходца из русского народа – времен горбо-ельцинизма.

Возможно, на Яковлева-Эпштейна и его подельников произвел впечатление успешный опыт «кибуцев». Эти коллективные хозяйства теоретически обосновали немецкие ученые-сионисты для своих переселенцев в Палестине. Но такие поселки городского типа, где жители не имеют личных подсобных хозяйств, были неприемлемы для российских традиций, в условиях русской природы и тем более в данной конкретной социально-экономической обстановке.

В стране проводилась ускоренная индустриализация. Она была необходима для подъема народного хозяйства и подготовки к неизбежной войне. Шел отток населения из сел в города и на стройки (немалое число раскулаченных в конце концов оказалось там). На селе кулаки при НЭПе процветали и крепли на зависть беднякам.

Далеко не все кулаки были честными тружениками. Скажем, экономист А.В. Чаянов предлагал причислять к кулацким только такое хозяйство, «центр тяжести доходов которого лежит в торговых оборотах, ростовщическом кредите. В том числе сдаче в аренду инвентаря на кабальных условиях». Таких хозяйств предположительно было не более 3%. Их-то и предполагалось раскулачивать.

Реорганизовывать сельское хозяйство с переводом его на индустриальную основу приходилось в спешке; «Темпы решают все», – говаривал Сталин. В стране все еще продолжался революционный период, и большинство исполнителей действовало соответствующими методами. (Об этом можно судить по интереснейшей переписке Шолохова со Сталиным.) Многие кулаки оказывали яростное сопротивление. Не желавшие отдавать скот в коллективное пользование забивали его. Число крупного рогатого скота сократилось к 1933 году почти вдвое, а овец втрое. А тут еще грянула засуха, неурожай…

И это еще не все факторы, вызвавшие голод. Согласно статистике, тогда на Украине погибло от голода 640 тысяч человек, а возможно, и около миллиона. Высокая смертность была и в ряде других регионов Европейской части СССР.

Казалось бы, можно было оставить сельских жителей в покое. Но тогда государство не могло бы регулировать ни цены на продукцию сельского хозяйства, ни ее поступление в достаточном количестве в города и на стройки, в армейские коллективы. А это вызвало бы бурную реакцию рабочего класса и могло привести к новой гражданской войне.

Учтем и то, что Сталин в то время еще не имел той полноты власти, которая была у него в руках в последние три довоенных года. Он постарался сделать все возможное для того, чтобы прекратить «революционные перегибы» при коллективизации.

И на этот раз, как в первые два года войны с фашистами, после страшных неудач и большого количества жертв, последовала полная победа «на сельскохозяйственном фронте». Социалистическое строительство было в общих чертах завершено к 1939 году. В 1937 году валовой сбор зерна достиг рекордной величины: 96,3 млн т, почти в полтора раза больше, чем 6 лет назад. Угроза голода миновала. Хотя в последующие два года валовой сбор зерна сократился.

Повторю, темы коллективизации, раскулачивания, индустриализации сельского хозяйства в СССР у нас здесь упрощены. Нельзя забывать о врагах советской власти, которые пользовались любым поводом для подрывной деятельности, для усугубления и без того тяжелой ситуации. Сказывалось и то, что приходилось проводить мероприятия отчасти методом проб и ошибок. Ведь шло небывалое в мире преобразование феодально-капиталистической системы в социалистическую.

Идейное единство и разлад

По свидетельству Лиона Фейхтвангера, единство взглядов советских людей сводилось «к трем пунктам, а именно: к общности мнений но вопросу об основных принципах коммунизма, к всеобщей любви к Советскому Союзу и к разделяемой всеми уверенности, что в недалеком будущем Советский Союз станет самой счастливой и самой сильной страной в мире.

Таким образом, прежде всего, господствует единое мнение насчет того, что лучше, когда средства производства являются не частной собственностью, а всенародным достоянием».

Правы ли были советские люди в этом своем убеждении? Опыт нашей истории доказал бесспорно: они были совершенно правы. Грабительская «приватизация» национальных богатств обернулась экономической катастрофой и социальными бедами для народа.

«Мне нравится наивное патриотическое тщеславие советских людей, – продолжал Фейхтвангер. – Молодой народ ценой неслыханных жертв создал нечто очень великое, и вот он стоит перед своим творением, сам еще не совсем веря в него, радуется достигнутому».

Такой патриотизм вполне оправдан и служит укреплению единства общества. Он не исключает критику норой весьма важных персон, не исключает и крупных ошибок, но только не генеральной линии партии. В этом, подчеркивает Фейхтвангер, «отклонений не бывает, или если они существуют, то не осмеливаются открыто проявиться».

Тут можно посетовать на подавление свободы личности, мнений и убеждений. Ведь для интеллектуала бывает особенно важно высказать свою точку зрения, отличающую его от других, от массового сознания – как проявление сознания личного. Индивидуализм – вот знамя, под которым собираются интеллектуалы, каждый из которых стремится правдами и неправдами показать всем свое мнение.

Такая позиция оправданна тем, что именно единицы, а не массы делают великие научные открытия, создают выдающиеся произведения литературы и искусства, изобретают нечто необыкновенное. Творчество – явление индивидуальное. Но понятие «генеральная линия» имеет в виду не одиночек, а общество как единое целое, народное хозяйство.

«В чем же состоит генеральная линия партии? – задается вопросом индивидуалист Фейхтвангер. – В том, что при проведении всех мероприятий она исходит из убеждения, что построение социализма в Советском Союзе на основных участках успешно завершено и что о поражении в грядущей войне не может быть и речи… Если сомнения в правильности генеральной линии еще имели какой-то смысл – приблизительно до середины 1935 года, то после середины 1935 года они с такой очевидностью опровергнуты возрастающим процветанием страны и мощью Красной Армии, что «консенсус омниум» (всеобщее признание) этого пункта равносильно всеобщему признанию здравого смысла».

И в таком случае любой, даже самый махровый индивидуализм должен уступить свои позиции коллективизму, – если человек честен и уважает мнение, основанное на фактах и здравом смысле.

Патриотизм советских людей, отметил Фейхтвангер, имеет крепкий фундамент: «Там жизнь человека с каждым днем явно улучшается, повышается не только количество получаемых им рублей, но и покупательная сила этого рубля. Средняя реальная заработная плата советского рабочего в 1936 году поднялась по сравнению с 1929 годом на 278 процентов, и у советского гражданина есть уверенность в том, что линия развития в течение еще многих лет будет идти вверх (не только потому, что золотые резервы Германской империи уменьшились до 5 миллионов фунтов, а резервы Советского Союза увеличились до 14 миллионов фунтов). Гораздо легче быть патриотом, когда этот патриот получает не только больше пушек, но и больше масла, чем когда он получает больше пушек, но вовсе не получает масла».

Писатель раскрывает причины агрессивной политики гитлеровской Германии и миролюбивой политики сталинского СССР. Как всякое хищное государство, Германия должна была все больше захватывать «добычи» извне. В ту пору это происходило путем вооруженного захвата территорий. (В наши времена агрессивность проявляется преимущественно в экономическом и экологическом аспектах.) А наша страна была державой «самодостаточной», основой ее процветания и залогом благополучия граждан были труд, знания и природные ресурсы.

Говоря о культуре в СССР времен 1937 года, Фейхтвангер отметил необычайный для Запада интерес советских людей к литературе, театру, кино. Тиражи писателей-классиков были в десятки раз больше, чем в странах Запада. Хотя нельзя было не заметить строгости цензуры, пресекающей даже слабые намеки на недовольство советской властью или неверия в торжество социализма и коммунизма. Ожесточение цензуры произошло за последние годы. Почему? «Тебе отвечают: что Советскому Союзу угрожает предстоящая в недалеком будущем война и нельзя медлить с моральным вооружением».

Но может быть, свобода высказывать свое мнение, пусть даже антинародное, важнее «морального вооружения»?

Для индивидуалиста, исповедующего культ собственной личности, видимость свободы слова важней, чем общегосударственные интересы. Ему невдомек, что такая свобода показать «кукиш в кармане» (как лукавый и трусливый персонаж в пьесе Шекспира) – это лишь жалкое подобие «разномыслия», предоставленное хитрым хозяином своему слуге.

Фейхтвангер верно отметил: «Никогда Советскому Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможности построить социализм. Никогда правительство, постоянно подвергающееся нападкам со стороны парламента и печати и зависящее от исхода выборов, не смогло бы заставить население взять на себя тяготы, благодаря которым только и было возможно проведение этого строительства. Руководители Советского Союза, оказавшись перед альтернативой, предлагающей им либо тратить весьма значительную часть своих сил на отражение бессмысленных и злобных нападок, либо бросить все свои силы на завершение строительства, высказались за ограничение свободы ругани».

Демократия, по определению, – власть народа, трудящихся, большинства населения. Демагогия – болтовня о демократии, возможность имитировать демократию под присмотром государственной власти и при господстве имущих капиталы. Демагогия позволяет под видом демократии устанавливать диктатуру богатых. В этом на собственном печальном и позорном опыте убедились бывшие граждане канувшего в прошлое СССР.

Приехав с Запада в Москву, Лион Фейхтвангер написал: «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко».

Кто ныне это скажет о нынешней демагогической России? Но как же тогда могучая держава рухнула, и ее в прошлом чистый воздух пропах ложью, лицемерием, демагогией, алчностью, предательством, эгоизмом?

Частично ответ на этот вопрос содержится в той же книжке «Москва, 1937». Там упомянуты две закономерности: «У более высоко оплачиваемых рабочих, крестьян и служащих развивается известное мелкобуржуазное мышление, весьма отличное от пролетарского героизма…» И еще: «Общность мнений приведет к известному нивелированию личности, так что к концу осуществления социализма Советский Союз превратится в не что иное, как в гигантское государство, состоящее сплошь из посредственностей и мелких буржуа».

Сходную мысль задолго до него высказал русский философ и анархист М.А. Бакунин: «Но героические времена скоро проходят, наступают за ними времена прозаического пользования и наслаждения, когда привилегия, являясь в своем настоящем виде, порождает эгоизм, трусость, подлость и глупость. Сословная сила обращается мало-помалу в дряхлость, в разврат и бессилие».

Так произошло с привилегированной прослойкой в СССР уже через десятилетие после Великой Победы в войне. Так было и раньше, в 30-е годы, и это отчасти объясняет разгул репрессий, направленных главным образом против тогдашних «сливок общества». Тогда могла осуществиться в стране буржуазная контрреволюция, но она была подавлена жестокими методами в зародыше. Массовых выступлений против генеральной линии партии не произошло. Такова была диалектика той героической и суровой эпохи.

А через полвека после 1937 года «привилегия, являясь в настоящем виде», породила «эгоизм, трусость, подлость и глупость».

В этом беда всей технической цивилизации. Развитие и расцвет СССР показали гигантские потенциальные возможности народовластия и коллективизма. Но героический подъем сменился застоем и духовным обнищанием, прямо пропорционально материальному обогащению. Общество перешло в стадию разложения. Если 1937 год был героическим и трагическим, то 1987-й стал обывательским и позорным в истории великой страны, великого народа, великой культуры.

Говорят, для этого были веские основания, связанные с коренными недостатками советской сталинской системы. Хотя никаких подтверждений такой версии, кроме голословных утверждений, нет. Ведь эту систему активно расшатывали, подрывали, перестраивали, демонтировали со времен Хрущева более 35 лет. Огромный срок в наше динамичное время! На это были израсходованы сотни миллиардов (!) полновесных, еще не обесцененных долларов. Сумма колоссальная!

Вот наиболее очевидное подтверждение продуманности, жизнестойкости сталинской организации общества, отвечающей в общих чертах чаяниям народа и требованиям экологии. Они ясно подтверждаются, например, современным очередным кризисом капитализма, причем глобальным и одним из наиболее жестоких. Как выходят из него? Внедряя систему государственного планирования, регулирования, ограничения (к сожалению, небольшого) власти олигархов.

Постижение истории

С давних пор историю человечества, страны, народа пишут, исходя из настоящего: накопленных на данный момент знаний, имеющихся исследований и высказанных мнений, в соответствии с уровнем ума и знаний автора. Конечно, речь идет не о перечнях дат, имен и событий, а о понимании исторического процесса, его причин и движущих сил.

В этом отношении исторические сочинения неизбежно субъективны. Однако издавна описание тех или иных событий и лиц делается с определенных политических, религиозных, философских или нравственных позиций и ради определенных целей. Тут уже проявляется не просто субъективность, а предвзятость.

При этом следует разделять два вида целей.

Каждое нормальное государство стремится к устойчивости и единству общества. Этому служит соответствующая идеология. В угоду ей преподносятся исторические события и личности.

Есть и другая цель: расшатать государственные устои, разрушить общественные связи между народами, поколениями, религиозными конфессиями, представителями разных социальных групп.

В Советском Союзе учение марксизма-ленинизма имело две составных части: исторический и диалектический материализм. Первый исходил из представления о направленном прогрессе общества от первобытной анархии к завершающему цивилизованному коммунизму, основанному на высших достижениях науки и техники.

Такова оптимистическая концепция, предполагающая, что «все к лучшему в этом лучшем из миров», как утешал себя многомудрый Панглос из философской повести Вольтера «Кандид», попадавший в страшные переделки. В Новом Завете предлагается другой финал человечества: вселенские катастрофы и Страшный Суд над всеми живущими и жившими.

Отказ от исторического материализма в России после установления буржуазной демократии повлек за собой полный пересмотр концепции развития цивилизации. Прежде восхваляемого «самого человечного человека» теперь в многотиражных изданиях представляют тираном и злодеем, а образы почти всех царей сусально приукрашивают, приводя многочисленные факты. Но и прежде историки, утверждавшие нечто противоположное, тоже ссылались на достоверные сведения.

В чем же дело? Догадаться нетрудно. Исторических событий великое множество, они нередко противоречивы и даже очевидцами описываются по-разному. Сочинителям предоставляется прекрасная возможность выбирать из этого обилия то, что им требуется, а прочее либо замалчивать, либо фальсифицировать. Именно таких, с позволения сказать, историков используют имущие власть и капиталы.

Об этом приходится помнить, рассказывая о событиях и недавнего, и далекого прошлого. Надо хотя бы в общих чертах представить себе то время, о котором идет речь, и обстановку, в которой жил и действовал данный персонаж. Полезно попытаться сообразить, что следовало бы предпринять в той или иной ситуации, к чему бы это привело.

Нередко предполагается, что тиран – это тип злодея, который наслаждается мучениями невинных жертв. Иногда нечто подобное встречается. Но психически ненормальный человек не может долго находиться во главе государства: от него постараются поскорее избавиться либо потенциальные жертвы, либо народные массы, либо ближайшее окружение, ибо от его свирепых причуд никто не застрахован.

Интересную мысль высказал маркиз де Сад: «Деспот – тот, кто создает законы, кто по своему усмотрению изменяет их и заставляет служить собственным интересам. Лишите деспота возможности злоупотребления, и это будет конец тирании. Никогда не существовало тирана, который бы не использовал законы для удовлетворения своей жестокости; если повсюду человеческие права будут распределены равномерно, чтобы дать каждому возможность отплатить за причиненные ему обиды, никакой деспот появиться не сможет, ибо он будет сброшен, как только поднимет руку на первую жертву. Никогда тираны не появлялись во времена анархии, они процветают лишь под прикрытием закона и достигают власти при его помощи, приспосабливая затем закон к своим потребностям…

Повторяю: при помощи законов вы породите еще больше негодяев, более хитрых и порочных, но не создадите добродетельных людей».

Помимо заключительного высказывания, не вызывает сомнений тезис знаменитого садиста о несовместимости тирании с анархией. Действительно, как свидетельствует опыт истории, наиболее жестокие репрессии осуществлялись под сенью закона и при господстве той или иной партии, того или иного правителя.

Для нашей цели представляет особый интерес вопрос: почему в некой стране в определенное время появился великий диктатор, и чем он руководствовался в своих поступках. И хотя не исключено его стремление к власти по каким-то личным мотивам, скажем, из неутолимой жажды славы, чаще, пожалуй, жестокая диктатура порождается обстоятельствами. Ни один здравомыслящий руководитель не станет прибегать к крайним мерам, когда есть возможность обойтись без них.

Прошу прощения за ссылку на личный опыт. Он не относится к событиям историческим, но помогает раскрыть суть явления. Во время работы в геологических партиях (не путать с политическими!) мне приходилось, попадая в критические ситуации, принимать волевые решения и превращаться в диктатора.

Например, происшествие с нашим небольшим отрядом в горах Станового хребта. Лагерь был расположен на островке реки Утук. Однажды ночью после сильных дождей вода в реке стала подниматься и затопила островок. Ребята успели надуть резиновую лодку, туда погрузили приборы. Поток стал сносить палатки. Все девять ребят и девушек сгрудились вокруг лодки – по пояс в ледяной воде. Вокруг темень, дождь; по реке проносятся сорванные потоком кусты и деревья.

Я не был начальником отряда и поначалу позаботился о своем рюкзаке (он единственный тогда остался невредимым, а его содержимое вскоре пригодилось всем). Вода прибывала, а люди стояли в остолбенении. Подойдя к ним, я стал вытаскивать из лодки ящики с приборами. Кто-то попытался меня остановить: мол, приборы дорогие, импортные. Я крикнул, что надо плыть, пока не поздно. Они тут же бросились в лодку. Мы все спаслись.

Как руководителю мне порой приходилось принимать решения, пресекая споры. Не всегда есть время для долгих обсуждений. Иной раз надо взять ответственность на себя, принять хотя бы сомнительное решение, чем пребывать в растерянности. Людям, не попадавшим в кризисные ситуации, трудно понять практическую пользу диктатуры в определенных обстоятельствах. А среди историков подобные люди преобладают.

Когда в русской армии весной 1917 года стал действовать «Приказ № 1», уравнивающий в правах солдат и офицеров, предоставивший особые полномочия солдатским комитетам, с воинской дисциплиной было покончено: действующая армия превратилась в бездействующую. Цели войны были чужды русскому народу. Она обогащала малую кучку пройдох и олигархов.

Февральско-мартовская анархия, заставившая царя отречься от престола, предоставила власть буржуазному Временному правительству. Анархия октября-ноября привела к Октябрьскому перевороту и власти большевиков, которые победили в Гражданской войне и восстановили Великую Россию, на новых социально-политических, а затем и экономических основах.

Все это были не происки каких-то экстремистов (такие люди не смогли бы прийти к власти, удержать ее и восстановить страну). Так проявлялись объективные законы развития общества в данных конкретных условиях. Тем, кто не в силах это понять, можно посоветовать не тужиться над объяснением исторических процессов, а лучше спокойно и вдумчиво хотя бы перечитать «Войну и мир» Льва Толстого.

История – это бесценный опыт человечества, отдельных народов и стран. Чрезвычайно важно уметь им воспользоваться. Для этого требуются знания, умение работать с фактами, здравый смысл, не замутненный СМРАП и научными предрассудками, честность.

Никто не утверждает, будто у нас при социализме все было распрекрасно. Идеального общества нет и быть не может. Идеал по сути своей отличен от реальности. Но без высоких нравственных идеалов, исповедуя культ денег и материальных ценностей, население низводится до скотского состояния и вырождается прежде всего духовно.

Сошлюсь на М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Общество, изгнавшее из своей среды склонность к занятиям высшими умственными интересами, общество, с презрением и насмешкою относящееся к так называемым широким вопросам жизни… это общество одичалое, живущее наудачу и даже не могущее уяснить себе последствия, к которым неминуемо должна привести его одичалость». В числе этих последствий он упомянул неурядицы, общественное бессилие, распущенность нравов, увлечение чувственностью и пошлостью.

И еще одно его высказывание: «В истории действительно встречаются по местам словно провалы, перед которыми мысль человеческая останавливается не без недоумения. Поток жизни как бы прекращает свое естественное течение и образует водоворот, который кружится на одном месте, брызжет и покрывается мутною накипью».

Мы находимся именно в таком круговороте. СМРАП фонтанируют «последними новостями», часто запугивающими обывателя, разжижают мозги сериалами, изрыгают антисоветчину и поносят память героев. Словно не минуло почти 20 лет со дня расчленения СССР и более полувека с момента смерти Сталина. При его жизни наша Родина Россия достигла вершины своего развития, могущества и славы. Потому-то до сих пор враги советского русского народа клевещут на него.

…Итак, надо твердо признать: да, в сталинское время, как и в любые времена в любой крупной стране, были гонения на врагов существующей власти, репрессии. Были и несправедливо осужденные. Но все это относилось почти исключительно к верхним слоям властной вертикали. Называть это «большим террором», «репрессиями против народа» – грязная ложь. Она опровергается не только документами, фактами, но и демографическими показателями.

СССР и советский народ были испытаны на прочность в Великой Отечественной войне. Из жесточайшего испытания, которое не выдержали многие крупные капиталистические страны, наша держава вышла с победой. Одного этого совершенно достаточно, чтобы признать: сталинская система была народной (иначе народ не стал бы ее отстаивать ценой таких жертв и лишений); она была наилучшей за всю историю цивилизаций для общества, трудящихся, культуры.

Таким было указание «свыше» – от всемирной истории. Советский народ его осознал, ощутил и принял к сведению. Он вновь, как в годы войны, доверился Сталину. А Сталин вновь оправдал его доверие. Вскоре после войны СССР восстановил и преумножил свою мощь, а наш народ год от году стал жить все лучше и материально, и духовно.

Однако немалое число людей внутри Советского Союза стало мечтать об индивидуальном буржуазном рае. Им хотелось всего как можно больше и быстрей. Их вожделения подхлестывала иноземная пропаганда. В руководстве были те, кто жаждал власти (Хрущев, позже Горбачев и Ельцин), завидовал славе Сталина.

Мощная разрушительная сила была вовне: пропагандистская война, стоившая колоссальных средств, в которой побеждает подлейший. Удары наносились по самому слабому звену. Оно находилось в духовной сфере и выражалось в духовном загнивании, творческом бессилии, умственной немочи многих служащих, крупных чиновников, ученых, деятелей искусств и литературы, СМРАП.

Наконец, едва ли не наибольший, поистине глобальный фактор – объективный. Он определяется всем ходом развития технической цивилизации. Именно с ним вступила в противоречие социалистическая система Сталина: народная демократия, идеалы коммунизма, духовные ценности наравне с материальными, единство трудящихся.

У народа порой появляется общая «сверхцель». Она может быть иллюзорной, обманчивой, а то и безрассудной. Это не имеет большого значения. У человека обычно вера сильнее доводов рассудка: ведь ее поддерживают эмоции и подсознательные установки – следствие внушения или самовнушения.

Массовые общественные движения имеют, помимо явных осознанных устремлений, еще и подсознательные, определяемые инстинктами, внушением и прочими факторами, нередко совершенно иррациональными. В последние десятилетия СМРАП пробуждают и закрепляют почти исключительно самые низменные пошлые чувства и мысли.

В книге американцев Энтони Пратканиса и Эллиот Аронсон «Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения – повседневное использование и злоупотребление» обоснован вывод: «Средства массовой коммуникации действительно оказывают влияние на некоторые из наших наиболее существенных убеждений и мнений и могут даже заставить нас покупать продукцию рекламируемой марки или выступать в поддержку уничтожения других людей».

Это влияние направлено к сверхцели – развитию, размножению и разнообразию техники. Глобальное следствие этого – формирование техносферы, преобразованной области жизни. А окружающая механическая среда деформирует духовный мир человека по своему образу и подобию. Таков путь деградации и земной природы, и человеческой личности.

Произошло нечто чрезвычайно серьезное: наша цивилизация двинулась некогда путем Каина, – преумножая материальные ценности и излишества, насилуя ради личного комфорта природу и порабощая себе подобных, – готового за личную собственность убить родного брата.

Сложилось и укореняется мировоззрение, утверждающее необходимость, а то и благотворность жестокой борьбы за существование, конкуренции, карьеризма, обогащения всеми средствами, жажды материальных благ.

Чтобы преодолеть чудовищную силу этого мировоззрения, поддержанного всей мощью индустрии, надо ей противопоставить более обоснованный взгляд на мир природы, на духовную культуру, человечество и отдельную личность.

Техника – творение человека, лишенное жизни, воли, самостоятельного разума. Иное – техносфера, глобальная среда, включающая в себя не только технические системы, но и преобразованную биосферу, а также людей. Лишь в своем воображении мы можем отделять человека от его окружения, с которым он связан и физически, и духовно.

Так называемое «секретное оружие Бехтерева», магия внушения, воплощенная в электронные СМРАП и психотехнологии, постоянно воздействует на «человейник». Они управляют не только сознанием, но и подсознанием, эмоциями, устремлениями, чаяниями сотен миллионов во имя торжества техносферы.

Можно ли высвободиться, хотя бы отчасти, от такого влияния? Да. Но для этого необходимо осознать, что происходят объективныепроцессы, они господствуют на планете, препятствуют созданию того, что В.И. Вернадский называл ноосферой. Надо сознательно, целеустремленно противодействовать им. Это чрезвычайно трудная задача. Ее невозможно решить в условиях капитализма, буржуазной идеологии.

Сознавал это Сталин или нет, но созданные им государственная система, структура общества, идейные ориентиры по сути своей давали возможность подчинить техносферу человеку, сделать ее развитие управляемым, а значит, осуществить ее переход в ноосферу, область господства разума…

Именно по этой причине В.И. Вернадский писал в конце 1944 года, что идеалы нашей демократии отвечают ноосфере. Однако эти идеалы во многом определялись, воплощались в реальность – по мере возможности, с неизбежными огрехами – благодаря деятельности Сталина, благодаря его уму и воле, даже его образу жизни. Поведение Сталина, его личная скромность, сдержанность, доброжелательность, преданность делу, работоспособность могли служить примером для других.

Великий инквизитор

Случайно ли Сталину доверили высокие посты? Нет, конечно. Он был достоин такого доверия и доказал это всей своей деятельностью до революции, во время ее и позже – в три таких разных периода.

Приехав в Петербург после Февральской революции, он стал ближайшим помощником Ленина. Для Сталина партийная и государственная работа была главным делом жизни. В состав ЦК РСДРП, возглавляемого Лениным, его избрали в 1912 году. Через пять лет он стал членом Политбюро (в мае 1917-го). Сталина можно было считать одним из наиболее старых и последовательных большевиков-ленинцев.