Текст книги "«Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Рост производства средств производства и продукции сельского хозяйства создал в стране надежную базу для развития промышленности, производящей предметы потребления. Общий объем продукции этой промышленности в 1952 г. больше, чем в 1940 г., примерно на 60%. В частности, кожаной обуви было произведено 250 млн нар, в 30 раз больше, чем в 1913 году. Объем промышленного производства в 1951 году по сравнению с 1929 годом увеличился почти в 13 раз.

А промышленность США в 1929-1939 годы топталась на месте и поднялась лишь за счет резкого увеличения военного производства в период Второй мировой войны; потом последовал спад и новый рост в связи с развертыванием войны в Корее, достигнувший увеличения объема в два раза в 1951-м по сравнению с 1929 годом.

В СССР валовой урожай пшеницы возрос в 1952 году на 48% по сравнению с 1940 годом. Достигнутый результат прочно закрепил за нашей страной первое место в мире по производству этой ценной продовольственной культуры, опередив США, Аргентину и Канаду.

За годы четвертой пятилетки было введено в строй свыше 100 млн кв. м жилой площади в городах и рабочих поселках. Кроме того, восстановлено и построено 2 млн 700 тысяч жилых домов в сельской местности.

По материалам, приведенным в газете «Правда», общее число учащихся в СССР на ноябрь 1952 года составило 57 млн человек (в 1914 г. в царской России едва превышало 8 млн), а в высших учебных заведениях ныне училось 1 млн 400 тысяч человек – в полтора раза больше, чем в вузах всех капиталистических стран Европы.

В 1938 году в СССР уже имелось кинотеатров в 1,3 раза больше, чем во всех крупных капиталистических странах, и в 1,5 раза больше, чем в США.

Подобные сведения кому-то могут показаться приемом сталинской пропаганды, «фокусами» советской статистики. Но следует знать, что Сталин жестоко карал за приписки и подтасовки фактов. Советская экономика вскоре после войны действительно достигла замечательных успехов и превысила довоенные показатели. Об этом свидетельствовали не только цифры отчетов, но и реалии нашей жизни.

Благосостояние советских людей улучшалось год от года, и цены, как известно, снижались. Есть объективный показатель нормального физического и морального состояния общества – прирост населения при снижении смертности. После войны в нашей стране прирост населения был выше, чем во всех развитых странах, а смертность неуклонно снижалась.

Приходится напоминать вновь и вновь: ныне русский народ вымирает физически и деградирует морально. Таков результат антисталинской и антисоветской политики.

Можно ли было предвидеть то, что произойдет при переходе от социализма к капитализму? Не стану приводить теоретические доводы. Сошлюсь на собственную статью, опубликованную в 1990 году в журнале «Слово». Это был фрагмент большой работы о путях развития России, которую я предлагал сначала в журналы «Коммунист» и «Новый мир», получив отказ от Е. Гайдара, а затем уклончивое «ни да, ни нет» от С. Залыгина. Вот что писал я:

«Пора бы отказаться от не оправдавшей себя гипотезы, будто экономика является базисом общества. Не лучше ли прислушаться к мнению мудрого русского философа Н.А. Бердяева: «Вся экономическая жизнь человечества имеет духовный базис, духовную основу». Трудно с ним не согласиться.

Без честной взаимопомощи нет экономики, а есть воровство и расхищение богатств природы и культуры, без дисциплины нет производительного труда. Без труда нет прироста общественного достояния. Без духовного единства нет сплоченного общества. Без доверия народа к руководителям нет прочного государства. Без свободы меньшинства нет справедливости. Без приоритета народа над партией нет демократии. Духовное здоровье народа, культурные ценности и природная среда – залог и фундамент общественной жизни.

…Кто у нас выгадает от введения капиталистических отношений? Те, у кого крупные капиталы. Не имеющие капиталов (то есть те, кто имел наивность честно работать при так называемом социализме) – пролетарии физического и умственного труда – вынуждены будут продавать свои таланты и работоспособность. А у кого в нашем многострадальном обществе максимально весомые капиталы и возможности наилучшей жизни при капитализме? У партаппарата и крупных, а то и мелких хозяйственных деятелей. Преимущества именно у тех, кто сулил народу златые горы в будущем, предпочитая их для себя в настоящем.

…Цены продолжают расти, хотя и теперь они непомерно велики. Богатые продолжают воровски обогащаться, а бедные – беднеть. Внедрение в общественное сознание идеалов самого низкого, подлого и бессмысленного бытия, продажности, воровства и обмана разрушает социальные связи, плодит преступления, разжигает зависть и алчность.

…Наша система за десятилетия сформировала мощный многомиллионный класс "подпольных капиталистов", обычно именующих себя пламенными коммунистами. (Они подлинные антикоммунисты уже потому, что не делятся с окружающими своими богатствами, а напротив – накапливают личные блага за счет трудящихся.) Среди них есть, конечно, и беспартийные, но и они намертво связаны с госхозпартаппаратом. Их всех панически страшит сталинизм. Это понятно. Репрессивный режим перемелет их в первую очередь. Но и народовластие их не устраивает: придется либо таить, либо отдавать свои неправедно нажитые богатства.

…Революционеры после победного переворота поднялись из подполья к вершинам власти. Ныне их преемники после перестройки готовы радостно стать из подпольных откровенными капиталистами. Они и сейчас ворочают миллиардами рублей, в личном владении имея сотни тысяч, а то и миллионы. Для них капитализм куда приманчивее персонального коммунизма. Главное – безопаснее.

…Стремительно развалилась социалистическая система. В стадии распада находится сам Советский Союз… Пока что мы идем к убогому капитализму с характерными для него массами пролетариев, группами экстремистов, явными правителями-демагогами и тайными правителями-дельцами, владетелями воровски нажитых капиталов».

Таким был мой прогноз. И он, увы, оправдался. А теперь нас превращают в точности по навету М. Тэтчер в Нижнюю Вольту с атомным оружием (а когда она это говорила, СССР был мощной сверхдержавой, превосходящей по своему экономическому и научно-техническому потенциалу и Верхнюю Вольту, и Великобританию, вместе взятые).

Перестраивать гигантскую систему при ускорении означает полное ее разрушение. А гласность предоставляли только врагам Сталина, а значит, и СССР. Скажем, журнал, в котором напечатали эту мою статью, имел тираж 32,8 тысяч экземпляров и выходил один раз в месяц, тогда как вещали «прорабы перестройки» на десятки миллионов людей десятки раз ежедневно.

Там, где СМРАП принадлежат имущим капиталы и власть, где господствуют выгода и продажность, где правят бал подлейшие, здравая и честная мысль вытесняется из массового сознания.

Мне припоминаются кадры кинокартины, увиденной два десятилетия назад в Западном Крыму: огромное стадо серых баранов следовало за крупным черным козлом, гордо несущим свои рога.

Конечно, не один я понимал, что происходит и к чему это приведет. Но что можно было противопоставить напору «строителей капитализма»? Они во главе с Горбачевым провозглашали «ускорение, перестройку, гласность!»

…В конце 1992 года, находясь в командировке на Белоярской АЭС, я познакомился с Владимиром Гетмановым, инженером, членом Совета Новосибирского общества «Память». Он подарил мне «Вестник» этого движения. Книжица интересная и поучительная, хотя с чрезмерным акцентом на проблему еврейской нации в России XX века. Отчасти это было оправданно. Ведь по статистике в 1970-е годы в СССР на 10 тысяч человек приходилось научных сотрудников: 308 евреев и 51 русский. Странное соотношение.

Там же приведены статистические данные выпуска в СССР времен «перестройки» продукции промышленности и сельского хозяйства. Оказывается, и того, и другого было в достатке, но все в огромном количество уходило за рубеж. «Граждане и кооперативы вывезли из страны в 1990 г. товаров народного потребления на сумму около 51 млрд долл. (в том числе в ПНР по 867 долларов на каждого поляка). В 1991 г. этот вывоз составил 180 млрд долл.

Вывезли, продали, а где же результат для страны? Где деньги?! И если постоянно нищает основная масса населения, то кто же тогда богатеет?»

Дело в том, что тогда у нас на внутреннем рынке цены были значительно ниже, чем вне страны. Это давало возможность для спекулятивных операций. Когда их стали осуществлять в государственных масштабах, но ради личного обогащения, в стране началась острая нехватка товаров народного потребления, зато появились в немалом количестве подпольные миллионеры.

В «Вестнике» была напечатана датированная 1990 годом эпиграмма В. Гетманова на Б.Н. Ельцина (писали, будто Ельцин был племянником члена коллегии НКВД в 1918–1920 годах Б.М. Эльцина):

 
Все преграды осилю
И упорным трудом
Перестрою Россию –
Как Ипатьевский дом.
 

(Напомню, Ипатьевский дом, в котором была расстреляна семья бывшего императора, а на то время гражданина Романова, был взорван распоряжением Ельцина по команде «сверху».)

И тогда вспомнилась мне объемистая книга некоего Михаила Капустина «Конец утопии?» («Новости», 1990), с посвящением: «Борису Ельцину, сокрушителю Утопии, с надеждой на возрождение России». Книга вобрала в себя всю «перестроечную» нечисть, приправленную множеством цитат, повыдерганных из сочинений авторов самых разных стран и времен.

В ней написано об организованном властью голоде 1933 года; о Сталине, великом злодее и параноике, убившем Кирова, уничтожившем цвет нации, «генералитет и едва ли не всех офицеров», совершившем чудовищные преступления против своего народа (хуже Гитлера!), загнавшем в лагеря десятки миллионов человек. В войне «вопреки ошибкам своего врага № 1 – Иосифа Сталина – народ наш победил». Только при Горбачеве и Ельцине «мы начинаем обретать себя среди человечества»…

Этот М.П. Капустин стал при советской власти профессором марксизма-ленинизма, защитил соответствующие диссертации, пролез в Союз кинематографистов. Стремясь влиться в руководящие ряды «прорабов перестройки», этот выходец из народа (выродок?) разом превратился в оборотня, в могильного червя советского общества. Его писания распространялись в многотиражных журналах, а упомянутая книга вышла тиражом 100 000 экз.

Сравним: тираж «Вестника» со статьями и эпиграммой В. Гетманова 999 экз. Вот она, гласность! (В те годы написал я сатиру «Торобоан», т. е. «Наоборот», где была строфа «И в демократии провал: / Госхозпартаппарат / Задерьмократизировал / Общественный уклад».)

Глава 7
ОСЕНЬ ПАТРИАРХА

И в боях за Отчизну суровых

Шли бесстрашно на смерть за него,

За его справедливое слово,

За великую правду его.

Как высоко вознес он державу,

Вождь советских народов-друзей,

И какую всемирную славу

Создал он для Отчизны своей!

Тот же взгляд. Те же речи простые,

Так же скупы и мудры слова…

Над военного картой России

Поседела его голова.

Александр Вертинский

20 июня 1950 года в газете «Правда», выходившей многомиллионным тиражом, появилась статья И.В. Сталина «Относительно марксизма в языкознании». С января по сентябрь 1952-го там же были опубликованы четыре его статьи, вышедшие затем под общим названием «Экономические проблемы социализма в СССР».

Официальная пропаганда, естественно, восприняла новые труды вождя с восторгом, хотя и без сколько-нибудь серьезного анализа. Позже, после смерти Сталина, стали раздаваться ехидные голоса по поводу этих сочинений. Как тут не вспомнить начало стихотворения Юза Алешковского:

 
Товарищ Сталин, вы большой ученый,
В языкознании постигший смысл и толк,
А я простой советский заключенный
И мне товарищ серый брянский волк.
 

Шутки шутками, а мне, закончившему 9-й класс, воспитанному на русской классической литературе, не разделявшему культ личности вождя, его статья о языкознании показалась какой-то странной прихотью. Я понимал: он руководит страной, несмотря на преклонный возраст, после страшного перенапряжения военных лет. И вдруг озаботился темой, которую не мог знать профессионально.

Затем на страницах «Правды» он ответил на письма читателей, высказавших недоумение по поводу некоторых положений его работы или даже возражавших ему. Выходило, что Сталин без тени сомнения представил свои заметки на всеобщее обсуждение.

Два базиса общества

Считалось, что великими теоретиками были Маркс, Энгельс, Ленин; Сталина называли продолжателями их дела. Но даже первые трое не писали трудов по языкознанию. Неужели Сталин уверовал в свою гениальность во всех науках? Неужели мало ему было почестей как главе государства?

Легко ему было участвовать в «свободной дискуссии», не имея серьезных оппонентов. Ведь главный из них – академик Н.Я. Марр – давно уже умер. Или в своем интересе к языкознанию Иосиф Виссарионович решил превзойти Екатерину II?

Она в 1784 году прочла солидный труд французского филолога и антрополога Кур де Жебелена и увлеклась идеей единого праязыка (как много позже и Н.Я. Марр). Императрица даже принялась составлять сравнительный словарь всех языков. Собранные материалы она передала академику Палласу, который подготовил первый том под заглавием «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею всевысочайшей особы». Императрица никого не критиковала, философией марксизма не владела за неимением таковой, а потому ее изыскания в языкознании прошли бесследно, не представляя сколько-нибудь значительного интереса.

Впрочем, Сталин сразу же оговорился: «Ко мне обратилась группа товарищей из молодежи с предложением – высказать свое мнение в печати по вопросам языкознания, особенно в части, касающейся марксизма в языкознании. Я не языковед и, конечно, не могу полностью удовлетворить товарищей. Что касается марксизма в языкознании, как и в других общественных науках, то к этому делу я имею прямое отношение».

Первый вопрос, на который пожелал он ответить: «Верно ли, что язык есть надстройка над базисом?»

Ответ был отрицательным.

Получалось вроде бы несоответствие с основным утверждением материализма. Если есть единый фундамент общества – экономический базис, то все прочее следует относить к надстройке. Это соответствует постулату: материя первична, сознание вторично. Одно из проявлений сознания – язык. Значит, он определяется материальным бытием и должен считаться надстройкой. Неужели Сталин с этим не согласен? Он что же – идеалист?

Сталин пояснял: «Базис есть экономический строй общества на данном этапе его развития. Надстройка – это политические, правовые, религиозные, художественные, философские взгляды общества и соответствующие им политические, правовые и другие учреждения».

Где в такой системе место языка? Стараясь перейти на позиции марксизма, академик Н.Я. Марр пришел к выводу, что язык следует отнести к категории надстройки. Его ученики и последовали попытались возвести эту идею в ранг научной теории. Сталин возразил:

«Язык… коренным образом отличается от надстройки. Язык порожден не тем или иным базисом, старым или новым базисом, внутри данного общества, а всем ходом истории общества и истории базисов в течение веков. Он создан не одним каким-нибудь классом, а всем обществом, усилиями сотен поколений…

Ни для кого не составляет тайну тот факт, что русский язык так же хорошо обслуживал русский капитализм и русскую буржуазную культуру до Октябрьского переворота, как он обслуживает ныне социалистический строй и социалистическую культуру русского общества».

Да, происходят революции, надстройки меняются, экономический базис тоже, а язык сохраняется. «Поэтому сфера действия языка, охватывающего все области деятельности человека, гораздо шире и разностороннее, чем сфера действия надстройки. Более того, она почти безгранична». Так писал Сталин.

Он напомнил, что Н.Я. Марр причислял язык и к надстройке над базисом, и к орудиям производства. Но орудия производства производят материальные блага, тогда как язык «ничего не производит или "производит" только слова». Сталин отделался шуткой: мол, «если бы язык мог производить материальные блага, болтуны были бы самыми богатыми людьми в мире».

Однако вопрос затронут серьезный, и вряд ли вождь случайно не стал продолжать свои рассуждения. Ведь выходит, что есть нечто более фундаментальное, менее изменчивое в своей сути, чем базис и надстройки! А разве язык как средство общения и развития людей не производит блага? Он их производит: косвенно – материальные, непосредственно – духовные.

Значит, наряду с материальным базисом общества существует и духовный, воплощенный, в частности, в языке. Возникают новые вопросы. Можно ли вообще проявления духовной культуры причислять к «надстройке»? Разве религиозные верования меняются с изменением экономического базиса? Или радикально преображаются философские учения, научные теории, формы искусства?

Нет, конечно. Меняются государственное устройство, социальная структура общества, политика, господствующая идеология. Изменчива и материальная база, техника. Но есть духовная культура, живущая по своим законам. А еще есть изменчивая природа – еще одна важнейшая категория, оставшаяся вне схемы.

Уклончивый ответ Сталина порождает массу вопросов. И это хорошо. Самое безнадежное, когда вынесены решения окончательные, не предполагающие дальнейших исследований, не имеющие развития.

Сталину приходилось не раз пренебрегать догмами марксизма-ленинизма. Жизнь невозможно уложить в прокрустово ложе любой теоретической конструкции. Развивая его мысли, можно творчески не только осмыслить, но и перевести на новый уровень концепцию базиса и надстройки – с более общей точки зрения, а не только с позиций политэкономии.

Глобальная цивилизация существует в лоне земной природы. Значит, единый первичный базис общества – биосфера. Есть и вторичные два базиса, определяющие суть цивилизации: материальный (техника, труд, экономика) и духовный (знания, вера, искусство, литература).

Правда, в таком случае мы достаточно далеко отходим от канонов марксизма. Но преодоление его окаменевших догм и есть путь развития научно-философских идей. Однако некому было вступить на этот путь, хотя уже существовало учение В.И. Вернадского о биосфере, А.Е. Ферсмана – о техногенезе (глобальной геологической деятельности человека).

В этом отчасти была вина Сталина. Как государственный деятель он вынужден был крепить господствующую идеологию, содействовать ее широкой пропаганде, что неизбежно сопряжено с упрощением, а то и вульгаризацией. Как мыслитель он сознавал, что требуется ее дальнейшее развитие, пересмотр устаревших догм, борьба мнений.

Но у него на это уже не оставалось времени.

О революции в науке

Октябрьский революционный переворот 1917 года вызвал бурное брожение в российском обществе, особенно среди деятелей культуры. Многих из них обуяла жажда ломать традиционные каноны, изобретать новые средства в изобразительном искусстве, в музыке, театре. Были попытки создать новый язык.

Иные ученые под впечатлением социального переворота были готовы, говоря словами С. Есенина, «задрав штаны, бежать за комсомолом», вносить революционные идеи, почерпнутые из трудов классиков марксизма-ленинизма, в науку. Но бывший пламенный революционер, а ныне государственный деятель Сталин не потворствовал таким поползновениям. На примере языкознания он предлагал каждому специалисту заниматься своим делом без оглядки на политическую конъюнктуру.

Вряд ли академик Марр желал приобрести какие-то выгоды из своего стремления осмыслить языкознание с позиций марксизма. Судя по всему, он искренно поверил в то, что такое победоносное учение, логически выстроенное и подтверждаемое победой социализма, открывает новые перспективы и в науке. Он шел, можно сказать, по следам классиков языкознания.

Например, Вильгельм фон Гумбольдт в мае 1802 года писал Фридриху Шиллеру, что для него «общая энциклопедия языкознания» связана с «философией и народоведением». Но одно дело – связывать с философскими учениями (это происходит вольно или невольно во всех науках при переходе от частных проблем к обобщениям), а совсем другое – подчинять им научную мысль.

Сталин постарался доказать, что Марр и его сторонники неправильно поняли высказывания классиков марксизма. У Маркса в статье «Святой Макс» сказано, что у буржуа есть «свой язык», который «есть продукт буржуазии». Словно обучая ученых корректности в цитировании, Сталин привел им выдержку из той же статьи, где говорится о «концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией». И пояснил: «Маркс просто хотел сказать, что буржуа загадили единый национальный язык своим торгашеским лексиконом, что буржуа, стало быть, имеют свой торгашеский жаргон».

Другой пример. Ф. Энгельс написал: «Английский рабочий класс с течением времени стал совсем другим народом, чем английская буржуазия», а «рабочие говорят на другом диалекте, имеют другие идеи и представления, другие нравы и нравственные принципы, другую религию и политику, чем буржуазия».

Это утверждение весьма сомнительное. Социальная группа не может быть «особым народом», кроме тех случаев, когда используются рабы-иноплеменники или господствуют иноземные захватчики. Энгельс допустил явное преувеличение. И это не такая уж безобидная оплошность. Ведь рабочий класс может «заразиться» буржуазным духом, стремясь к тем же идеалам комфорта, максимального материального благополучия, что и буржуа. Духовная жизнь общества и его отдельных социальных слоев не столь однозначно зависит от «экономического базиса». Об этом Сталин писал, отвечая на предыдущий вопрос.

Иосиф Виссарионович постарался поддержать авторитет классика марксизма: «Совершенно правильно, что идеи, представления, нравы, нравственные принципы, религия, политика у буржуа и пролетариев прямо противоположны». И добавил: «Но при чем здесь национальный язык или «классовость» языка? Разве наличие классовых противоречий в обществе может служить доводом в пользу «классовости» языка или против необходимости единого национального языка? Марксизм говорит, что общность языка является одним из важнейших признаков нации, хорошо зная при этом, что внутри нации имеются классовые противоречия».

Он упростил проблему, не обмолвившись о возможности духовного перерождения пролетариев, рабочих, а то и самих коммунистов. А ведь для него это важное обстоятельство не было секретом. Он не стал касаться данной проблемы.

Проявилась характерная черта официальной идеологии: она стала подобием религиозного учения со своими непререкаемыми пророками и догмами, со своими «священными писаниями», мучениками и героями. Хорошо это или плохо? Вопрос некорректный. Так сложилось объективно, хотя и не без активной работы пропагандистов и агитаторов. Иначе нельзя сплотить общество. А религиозный метод, основанный на вере в авторитеты, пользуется немалой популярностью даже в науках, что объясняется особенностями психологии людей, склонных к догматизму и приспособлению к окружающей духовной среде.

Критикуя своих оппонентов, Сталин избегал грубого нажима и безапелляционных утверждений. Доказывал свое мнение, а не вещал неопровержимые истины. Вот характерный пример его рассуждений.

«Ссылаются на то, что одно время в Англии английские феодалы "в течение столетий" говорили на французском языке, тогда как английский народ говорил на английском языке, что это обстоятельство является будто бы доводом в пользу "классовости" языка и против необходимости общенародного языка. Но это не довод, а анекдот какой-то.

Во-первых, на французском языке говорили тогда не все феодалы, а незначительная верхушка английских феодалов при королевском дворе и в графствах. Во-вторых, они говорили не на каком-то «классовом» языке, а на обыкновенном общенародном французском языке. В-третьих, как известно, это баловство французским языком исчезло потом бесследно, уступив место общенародному английскому языку. Думают ли эти товарищи, что английские феодалы и английский народ… объяснялись друг с другом через переводчиков, что английские феодалы не пользовались английским языком, что общенародного английского языка не существовало тогда, что французский язык представлял тогда в Англии что-то большее, чем салонный язык, имеющий хождение лишь в узком кругу верхушки английской аристократии?»

Невольно подумаешь: как все просто! Почему же некоторые языковеды не додумались до этого?

Труднее пришлось ему с объяснением высказывания Ленина о существовании двух культур при капитализме: буржуазной и пролетарской. Защищая авторитет Владимира Ильича (прием, характерный для идеологии, религии, но не для философии, науки), Сталин утверждал: «Ленин здесь абсолютно нрав… Культура может быть и буржуазной и социалистической, язык же, как средство общения, является всегда общенародным языком и он может обслуживать и буржуазную и социалистическую культуру».

Проблема слишком упрощена. Язык – одна из основ духовной культуры. Если им пользуются все социальные группы данного общества, то это означает, что у них есть общность в культуре. Писатель, публицист, композитор, художник вовсе не обязательно должны иметь четкие политические взгляды, пристрастия.

Кстати, сам Иосиф Виссарионович, защищая в 1929 году Михаила Булгакова от клеветников, доносчиков и завистников, ссылался на отсутствие у этого писателя и драматурга «партийности» (стало быть, о его непричастности к течению социалистического реализма). И не без скрытой иронии советовал попытаться писать лучше, чем Булгаков. Когда писателя обвинили в правом уклоне, резонно заметил, что такие упреки применимы только к партийцам: «Странно было бы поэтому применять эти понятия к такой непартийной и несравненно более широкой области, как художественная литература, театр и прочее».

Как государственный деятель, Сталин считал своей первейшей обязанностью укреплять идейные устои Советского Союза, системы социализма. Этого же он требовал от мастеров (а более того – от подмастерьев) культуры. Могло ли быть иначе? Допустимо ли ставить интересы отдельных «творческих работников» выше национальных интересов?

Итак, основой любого общества служит материальная и духовная культура. Ее старается использовать в своих целях правящий класс. Идеология буржуа, озабоченного личным материальным благополучием, враждебна высоким идеалам культуры. Буржуазия охотно пользуется для своего удовольствия и воздействует на народные массы низшими ее формами. Хотя и среди буржуа не так уж мало ценителей шедевров искусства, литературы, философии.

Для Сталина сохранялся приоритет государственных интересов. После завершения двадцатилетнего революционного периода в России (1917–1937) он боролся с проявлениями междоусобицы и деструктивной анархии. Даже высказался против неизбежности революционных переворотов при капитализме. Это может показаться странным, но, как мне кажется, такой вывод следует из следующего его пассажа:

«Пока существует капитализм, буржуа и пролетарии будут связаны между собой всеми нитями экономики, как части единого капиталистического общества. Буржуа не могут жить и обогащаться, не имея в своем распоряжении наемных рабочих, пролетарии не могут продолжать свое существование, не нанимаясь к капиталистам. Прекращение всяких экономических связей между ними означает прекращение всякого производства… Понятно, что ни один класс не захочет подвергнуть себя уничтожению. Поэтому классовая борьба, какая бы она ни была острая, не может привести к распаду общества».

…В XX веке Россия испытала колоссальные социальные потрясения, пережила три анархические революции и ряд «начальственных» переворотов. Подтвердилась точка зрения Сталина на устойчивость языка, в отличие от сравнительно быстрых и радикальных перестроек «надстроек» общества. За последние столетия русский язык, несмотря ни на что, не претерпел коренных изменений…

Впрочем, не прошло и двух десятилетий со времени буржуазной «перестройки» в нашей стране и установления капиталистических отношений, как явно проявился процесс деградации русского языка. Он замусорился иностранными словечками и выражениями, разговорная речь стала не только выхолощенной, упрощенной, что можно объяснить ослаблением интеллекта, но и непристойной, изгаженной матерщиной. Это относится и к обыденным разговорам (в частности, среди женщин и при них), и к печатным изданиям, и к театральным подмосткам.

Но все-таки русский язык остается в потенции все тем же. У части русских он не изменился. Вопрос лишь в том, как им пользуются. С развалом социалистического содружества государств и расчленением СССР престиж русского языка упал. Однако сам он сохраняется и будет жить, пока останутся люди, для которых русская культура родная.

Вот и Сталин на вопрос, каковы характерные признаки языка, ответил: «Язык относится к числу общественных явлений, действующих за все время существования общества. Он рождается и развивается с рождением и развитием общества. Вне общества нет языка…

Язык есть средство, орудие, при помощи которого люди общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются взаимного понимания. Будучи непосредственно связан с мышлением, язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении слов в предложениях результаты работы мышления, успехи познавательной работы человека и, таким образом, делает возможным обмен мыслями в человеческом обществе».

О свободе мысли

Сталин писал: «Общепризнано, что никакая наука не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики. Но это общепризнанное правило игнорировалось и попиралось самым бесцеремонным образом. Создалась замкнутая группа непогрешимых руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной критики, стала самовольничать и бесчинствовать».

Эти слова могут вызвать недоумение или усмешку. Разве Сталин не знал, что господствует в общественных науках и философии учение марксизма? Да и в любых науках существует не только свободная борьба мнений специалистов, искателей истины, но и острое соперничество различных школ и направлений, возглавляемых одним или несколькими авторитетными учеными.

У Сталина нашлись оппоненты.

Завершает его работу ответ «товарищу А. Холопову». Начинается уважительно: «Ваше письмо получил. Опоздал немного с ответом ввиду перегруженности работой». И называет два его предположения глубоко ошибочными. В их суть он не стал вдаваться, предпочитая, как поучал Козьма Прутков, смотреть в корень.

Вопрос: Маркс и Энгельс пришли к мысли о невозможности победы социалистической революции в отдельно взятой стране, а создание СССР доказало обратное; значит, основоположники марксизма ошибались?