Текст книги "Огонь в его крови (ЛП)"
Автор книги: Руби Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Его рык удовольствия возбуждает меня вдвойне сильнее, и он прижимается лицом к моим волосам. Он снова мурлычет мое имя, после чего убирает руку…, и мне аж кричать хочется из-за пустоты, которую теперь чувствую после этой утраты. А он просто поднимает вверх руку и вращает ладонью, восхищаясь блеском моего возбуждения на своей коже.
Затем он сразу подносит руку ко рту и облизывает когти, испробовав меня на вкус. Как завороженная, я наблюдаю, как в диком рычании приподнимается его верхняя губа. Тут он толкает меня к раковинам, а его бедра прижимаются к моим. Вклинившись одной ногой между моих, он раздвигает мои бедра, своим весом придавливая меня к столешнице.
Он собирается овладеть мной прямо здесь и сейчас.
Даже не смотря на то, что я возбуждена, у меня начинается паника.
– Постой! Нет!
Кэйл останавливается, но он снова начинает рычать, выглядя при этом по-настоящему взбешенным. Его пальцы направляются к моей киске, и он снова погружает их внутрь, медленно проводит ими по моей влажности, словно доказывая мне, что я возбуждена.
– Клау-да. Кэйл.
От этого прикосновения я испускаю стон, но я все же умудряюсь найти в себе силы потрясти головой. Очень осторожно я отодвигаю от себя его руку, в то время как он пытается прикоснуться ко мне.
– Ты действуешь слишком быстро. Притормози немного.
Наблюдая за мной, он наклоняет голову, и в его глаза неистово кружит черный водоворот. Каждая мышца в его большом теле вибрирует от едва сдерживаемого напряжения. Я должна это уладить, или он бросит меня на стойку и трахнет, хочу я того или нет.
Поэтому будет лучше, если я буду хотеть этого сильно-сильно. А ведь я хочу. Боже, как же я этого хочу. Вот только мне нужно чуть больше подготовки. Мне нужно ему показать.
– Кэйл, – шепчу я тихим и успокаивающим голосом. – Я не отвергаю тебя. Мне просто нужно тебе показать, как подготовить для себя Клаудию. Понимаешь?
Но он не говорит по-английски, поэтому конечно, он не понимает.
Я убираю от себя его руку и медленно поворачиваюсь. Когда он снова тянется ко мне, я беру его руку и, приложив его ладонь к своей щеке, прижимаюсь к ней.
– Кэйл, я хочу тебя. Клаудия хочет Кэйла. Но сначала давай я покажу тебе, что мне больше всего нравится, хорошо?
Его не-совсем-человеческие глаза как будто под гипнозом ласкового тона моего голоса, и я чувствую, как его пробирает дрожь, когда целую его ладонь
Вот об этом и речь – он снова у меня под контролем.
Я поднимаю взгляд и, глядя ему в глаза, стоя спиной к столешнице в ванной, подпрыгнув, усаживаюсь на нее, хоть немного выравнивая нашу разницу в росте. Я тяну Кэйла вперед до тех пор, пока он не оказывается у меня между ног, и кладу руки на его грудь, обратив внимание на каменно-твердые мышцы под его пестрой, янтарного цвета кожей. Он властный и смертельно опасный, и его силу долго на поводке не удержишь. Когда прикасаюсь к нему, я вижу, как его охватывает понимание, и он не отказывается.
Отлично, попробую-ка я его поцеловать. Я протягиваю руку, обнимаю его за шею и тяну к себе, осторожно.
Он застывает, став несгибаемым, при этом отклоняется обратно. Его глаза прищурены.
– Клау-да, – рычит он, схватив меня за бедра, тянет меня вперед по столешнице до тех пор, пока его член не упирается мне между ног. Он легонько толкается вперед, головкой прижимаясь к моей киске.
– Я знаю, – говорю я ему и провожу кончиками пальцев вдоль линий его шеи и ключицы так, словно он вовсе не пытается быть очень уж напористым. – Возможно, так это обычно делается у драконов, но я – человек, а мы предпочитаем немного с этим повременить. Позволишь мне все сделать по-моему, ммм?
Я провожу пальцами по своим губам, а затем прикладываю их к его губам, показывая, что собираюсь туда приложиться своими.
Кэйл, прищурив глаза, скалится и щелкает на меня клыками.
Ошарашенная этим, я резко отрываюсь от него.
– Не кусайся. Я просто хочу поцеловать.
Правда, снова взглянув на его острые зубы, меня начинают терзать сомнения. Сжимая губы, я размышляю, и тогда беру его большую ладонь в свою. Он мне позволяет, и от удовольствия его глаза снова становятся золотыми. Что ж, явный прогресс. Пристально глядя в его глаза, я беру его большой палец в рот и начинаю осторожно сосать.
Это привлекает его внимание. Он снова издает то низкое, гортанное сексуальное рычание, однако он не вырывается.
Ну вот, теперь нам есть с чего начать. Я очень нежно облизываю подушечку его большого пальца, снова и снова лаская ее своим языком, делая это осторожно, чтобы избегать когтя, увенчавшего его палец. Я облизываю и сосу соблазнительно, с тонким намеком, а потом – медленно вынимаю его большой палец изо рта. Затем я протягиваю руку и провожу своим большим пальцем по его губам.
Раскрыв их для меня, он принимает мой большой палец в свой рот и принимается ласкать меня именно так, как я ласкала его. И он снова издает то тихое, гортанное рычание, полное удовольствия.
– Как же хорошо, – выдыхаю я, и мое возбуждение вновь вызывает на его лице выражение абсолютного удовольствия. Я убираю палец из его рта, после чего жестом руки показываю, что хочу приложиться к его губам своими, и снова пытаюсь притянуть его к себе. Мое тело аж гудит от желания и волнения, и одна лишь мысль о том, что могу его поцеловать, прямо с ума меня сводит.
На этот раз он мне позволяет. Его большое тело наклоняется, он опирается руками о мраморную столешницу с раковинами, по одной с каждой стороны меня. Его лицо в нескольких дюймах от моего. Все, что мне нужно сделать, – преодолеть этот разрыв между нами.
Я осторожно обхватываю его лицо руками, запрокидываю голову назад и приближаюсь к нему.
Когда я прижимаюсь к его губам, Кэйл остается непоколебимо одеревеневшим и неуступчивым, поэтому, сосредоточившись на шве его рта, я провожу по нему языком, полная решимости заставить Кэйла его для меня открыть. После минутного колебания он раскрывает губы, и я скольжу языком в жар его рта, стараясь не думать об этих невообразимо острых клыках. Он никогда не причинит мне вреда.
И к моему великому удивлению, его язык тут же сплетается с моим и начинает тереться в эротическом движении, от которого у меня пальчики на ногах загибаются. Я стону от удовольствия, удивляясь неожиданно открывшемся мне сюрпризу, насколько хорошо его губы ощущаются на моих. Похоже, он тоже наслаждается поцелуем, поскольку в его горле возобновляется низкое, мурлыкающее рычание. Схватив меня за бедра, он прижимает меня к себе, а его рот хищно набрасывается на мой.
Совершенно очевидно, что всякое первоначальное нежелание, какое бы ни было у Кэйла, сошло на нет – он преисполненный энтузиазма «целовальщик», и совершенно очевидно, что впредь он намерен играть доминирующую роль в играх наших уст. Я задыхаюсь, пораженная интенсивностью поцелуя.
В конце концов, он отрывается от меня ровно настолько, чтобы его губы ласкали мои в самом нежном в моей жизни поцелуе.
– Клау-да, – шепчет он, и то, как он произносит мое имя по слогам, вызывает у меня мурашки по коже.
– А ты, парень, все схватываешь на лету, – говорю я ему, запыхавшись. Мгновение спустя он подтверждает это еще больше, вновь целуя меня в губы, а затем начинает целовать вдоль моей челюсти и шеи, облизывая меня при каждом движении. Я заглатываю эту наживку, и мои руки начинают скользить по его теплой, золотистой коже. Он такой большой и сильный. Очень большой и сильный, повсюду, и мое внимание переключается на железный ствол его члена, вновь прижатого к развилке моих бедер.
– Клау-да, – шепчет он, и его губы опускаются ниже, к основанию моей шеи.
– Ммм, не останавливайся, – говорю я ему. Я не могу насытиться его ласками. Переживать о том, как это неправильно, я буду завтра. А сейчас я просто буду наслаждаться.
Но вдруг он падает передо мной на колени, и, к моему шоку, прижимается лицом между моих бедер. Он делает резкий вдох, и низкий, довольный рык раскатисто сотрясает все его тело. Большие руки обхватывают мои бедра, и он смещает меня вперед, а затем начинает языком ласкать мою киску так, как я целовала его.
Боженька милосердный!
Я теряю всякое подобие здравомыслия. Неужели я считала, что смогу когда-нибудь контролировать ситуацию? Он всегда был тем, кто тут все держит под контролем. Я испускаю вопль, когда он проводит своим шершавым, кошачьеподобным языком по моим складочкам. Удовольствие пронзает меня, и я цепляюсь за его волосы, когда он находит бутон моего клитора. Он кажется удивленным моей бурной реакцией на его пробный щелчок языком по нему и начинает проявлять еще больше энтузиазма.
– Кэйл. О Боже. Я…, постой…, это слишком много, – мои ощущения взрываются от каждого движения его языка по моему клитору.
– Клау-да, – бормочет он, не переставая лизать, поддразнивать и терзать меня каждым движением своего языка.
Я сжимаю в кулаках его густые локоны, а мои бедра начинают двигаться резкими толчками в ответ на каждое шершавое, горячее облизывание, которое он мне доставляет. Я ничего не могу поделать. Очень уж чертовски хорошо он умеет обращаться со своим ртом, и я нуждаюсь в этом. Ужасно сильно. Из моего горла вырывается слабый скулеж, и Кэйл удваивает свои усилия, с каждым движением своего языка становясь еще более увлеченным. И от интенсивности всего этого мои глаза закатываются.
И у меня нет абсолютно никакого желания его останавливать.
Глава 16
КЭЙЛ
Вкус Клау-ды просто невероятный. Не могу ею насытиться.
Меня удивило, когда хлынул запах ее возбуждения, как только мы коснулись друг друга. Сначала слегка, но чем больше я к ней прикасаюсь, тем больше ее запах наполняет воздух. Она не похожа на драконш, нисколько. Чтобы заставить себя возбудиться, ей не нужно вступать в драку. Она хочет, чтобы к ней прикасались, чтобы ее ласкали, хочет приложиться своими губами к моим.
Мне это нравится.
Я могу для нее это сделать. Неудивительно, что она столько раз говорила мне «нет» – я так и не понял нужные сигналы. Драконша перекидывается в свою ярко-красную боевую форму, чтобы привлечь внимание самца и бросить ему вызов сразиться. После этого, самец, победивший самку, должен решить, утвердит ли он ее как свою пару или будет дожидаться другую самку.
Я одерживал победы над многими самками, но ни одну из них до конца так и не утвердил. Мы с этими самками спаривались, и я их удовлетворял, но ни одной из них я так никогда и не отдал свое семя.
Я никогда не хотел обзавестись парой… до последнего времени.
Клау-да и станет моей.
Просто она совсем не похожа на драконш. Она не хочет драться со мной, чтобы продемонстрировать мне свое возбуждение. Она хочет приложиться своим ртом к моему, а еще, чтобы я ласкал ее кожу. Она показывает мне, как доставить ей удовольствие, как заставить ее истекать влагой от возбуждения и изнывать от желания. Это не имеет никакого отношения с вызовом на поединок, речь идет только о ласке.
Я люблю ублажать свою женщину. Люблю слабые звуки, которые она издает, то, как ее тело от моих ласк подергивается и выгибается. Она не сопротивляется и не говорит «нет». Вместо этого она цепляется за меня, желая еще. Поэтому я даю ей еще, утыкаюсь лицом в ее горячее влагалище, где ее аромат возбуждения самый густой, и пробую ее на вкус там.
Ее вкус сводит меня с ума. Еще больше сводит с ума то, как она тихонько всхлипывает и захлебывается, когда я с жадностью упиваюсь ее плотью. Когда я провожу языком по ее клитору, она издает какие-то странные звуки, возможно, слова, и я едва не утопаю в запахе ее возбуждения. Это заставляет меня низко зарычать от удовольствия.
Ее бедра двигаются резкими толчками в ответ на облизывание, а мой член так сильно затвердел и ноет от потребности. Я подавляю в себе соблазн приласкать его, поскольку не забыл, как она отреагировала в прошлый раз. Было бы так легко снять ее легкое на вид тело с куска камня, на котором она сидит, развернуть и взять ее. Утвердить ее и сделать своей. Даже сейчас безумие играет на самом краю моего разума, призывая к насилию. Не в отношении нее – никогда в отношении моей пары – однако желание перекинуться в боевую форму и взлететь в небо, чтобы посеять смерть и разрушения, просто огромное.
Но тут Клау-да издает еще один тихий звук, и это возвращает меня обратно к ней. К ее лицу, одурманенному удовольствием. К ее аромату, заполнившему воздух вокруг меня своим сладким благоуханием. Клау-да превыше всего. Если она позволит мне утвердить ее, безумие пройдет само. У меня появится своя точка опоры, за что держаться. Поэтому я снова облизываю ее, лаская языком влагалище, как я ласкал ее рот. Я хочу, чтобы она этим наслаждалась, чтобы не повернула назад и больше не произносила слова «нет». Я тружусь над ее гладкими складочками, облизывая и дегустируя ее своим языком снова и снова. Я провожу им по ее блестящему от влаги влагалищу, от того маленького бутона, который заставляет ее дрожать, вплоть до ее горячей сущности, затем снова возвращаюсь обратно. Когда хватка ее рук в моей гриве усиливается, я хочу дать ей еще больше. Я сгибаю палец и вжимаю сустав в ее глубины, аккуратно, стараясь не причинить ей вред своими когтями. Она такая хрупкая – совсем не похожая на драконш. Я буду чрезвычайно осторожен с моей Клау-дой. Причинение вреда ей во время утверждения было бы катастрофой. Я бы себе никогда такого не простил.
Когда она испускает стон наслаждения, я опять толкаю сустав в ее влагалище. Она тихо вскрикивает, а ее мышцы, напрягаясь вокруг моего пальца, сжимают его. Я рычу, радуясь ее ответной реакции, распознав ее сильнейшее блаженство, равно как и запах ее соков, которое сопровождает его. Теперь она будет для меня готова.
Я поднимаю глаза и вижу, что красавица Клау-да разрумянилась, а кожа у нее блестит капельками пота. Ее грудь вздымается от тяжелого дыхания, от чего ее груди покачиваются. У нее мягкие полные губы, слегка приоткрытые. В этот момент мне снова хочется испробовать на вкус ее рот, почувствовать его под моим собственным. Она, моя необыкновенная женщина, такая роскошная и прекрасная. Я не могу ею насытиться. Я встаю в полный рост, и меня переполняет счастье, когда она поднимает руки. Я притягиваю ее к себе, и ее руки обнимают меня за шею. Она не отстраняется. Низко наклонившись, я утверждаю ее рот в еще одном прижатии губ, своим языком скользя вокруг ее языка, делясь с нею ароматом ее возбуждения. Она громко стонет, ее ноги сжимаются вокруг моих бедер, а влагалищем она трется о мой член.
И она еще раз легонько покачивает бедрами, словно хочет меня внутри себя. Это еще один намек от моей Клау-ды.
Мне… так кажется.
Я неохотно отрываю рот от ее. Так же как и мои, ее руки бродят по моей коже, и она обнимает меня даже еще более властно. Она должна оттолкнуть меня и обернуться, чтобы я мог взять ее. Так неужели она этого не хочет?
– Клау-да?
Ее маленькая рука тянется к моему члену, и дыхание с шипением вырывается из моего горла.
– Кэйл, – бормочет она, а потом говорит ряд других слов, которых я не понимаю, но они звучат обнадеживающе.
Хотел бы я понимать ее язык. Моя потребность становится все сильнее, и у меня аж зубы сводит от необходимости погрузиться в нее. Клыки в моем рту удлиняются, и я чувствую, как они наполняются огнем, который соединит ее со мной. По-моему, она сочтет это за честь, как только я это сделаю. Я сильный мужчина, способный одолеть всех противников. Она будет гордиться тем, что моя пара.
Так почему же она не поворачивается и не одарит меня своим влагалищем?
Вместо этого она охватывает мой член и кончиками пальцев поглаживает его длину, и ощущения настолько невероятны, что мой разум опять едва не погружается в темноту. Нежный ропот того, что она произносит мое имя, – единственное, что не дает мне сорваться.
Ее ладонь сжимает мой ствол. Тогда она прикладывает мой член к входу в ее влагалище и выгибает бедра, после чего выжидающе смотрит на меня.
Клау-да что, хочет, чтобы я взял ее… лицом к лицу? Неужели ее народ именно так это делает? Очень странно. Женщину я всегда брал сзади, но мысль о том, чтобы утвердить ее иным способом, очень даже заманчива. Я хватаю ее за бедра и опускаю ее вниз на свой член. Она… очень маленькая. Несмотря на скользкость ее возбуждения, мне будет довольно трудно вставить в нее член.
Я надавливаю на ее вход, проталкивая в нее головку моего члена. Клау-да стонет, ее тупые маленькие ногти впиваются мне в плечи. Она задыхается, шепчет слова, которые я не понимаю.
Хотя я догадываюсь – не торопись, насладись процессом.
Она, моя женщина, тугая, и я не хочу причинить ей боль. Поэтому я делаю небольшой толчок, а потом прикасаюсь к маленькому бутону в ее складках, ведь ей так сильно нравится, когда его ласкают. Выгнув спину, она безмолвно шевелит губами. Ее веки закрываются от блаженства, и она так красива. Я чуть-чуть выхожу, затем вдавливаю свой член глубже, несколько раз подталкивая, погружаясь в нее. Угол наших тел мешает мне наслаждаться процессом – она немного выше меня, ее бедра расположены под странным углом благодаря тому, где она сидит. Испустив рычание, я выхожу из нее и, схватив Клау-ду на руки, поднимаю с ее места и опускаю на пол. Здесь я могу лечь с ней. Здесь я могу погружаться в нее настолько медленно, насколько это необходимо.
Ее глаза расширяются от удивления, когда я укладываю ее на пол, и своим телом накрываю ее. Приветствуя меня, она обвивает меня одной ногой, и я вдыхаю запах ее соков. Ее возбуждение всепоглощающее и пьянящее, и оно вновь заставляет черную потребность вихрем кружить на краях моего видения.
Утверди ее.
Сделай ее своей.
Сделай ее своей опорой спасения.
Я снова прижимаю головку своего члена к ее входу и погружаюсь чуть глубже. Она такая тесная и подходит мне, как вторая кожа, ее влагалище сжимает меня, вызвав во мне самые изысканные ощущения, которые я когда-либо испытывал.
Моя пара.
Снова проталкиваясь в нее, я рычу от яростного удовольствия. У нее перехватывает дыхание, ее маленькие ногти впиваются в мои плечи, когда она цепляется за меня. Она снова стонет слова, целый их поток.
Я приостанавливаюсь, стараясь понять ее стремление что-то сообщить.
Как только я останавливаюсь, она дает мне пощечину, и судя по ее лицу, она в бешенстве.
– Нет-нет! – кричит она, покачивая бедрами. Следующий поток слов звучит обнадеживающе, безотлагательно.
Это я понимаю. Она не хочет, чтобы я останавливался. Я доставляю ей удовольствие.
Понимание этого сводит меня с ума. Безумие, которое играло на грани моего разума, прорывается сквозь это удовольствие, и тогда я становлюсь диким. Я обнажаю клыки и проталкиваюсь глубоко внутрь, погружаясь в нее по самые яйца. От внезапности она испускает короткий визг, но вдруг ее тело под моим содрогается, ее влагалище вокруг меня сжимается мелкими спазмами, которые ощущаются неимоверно приятно.
Она стонет и невнятно бормочет еще какие-то слова, закинув свою голову назад. Ее маленькие ноготки впиваются глубже. Моя женщина от удовольствия совсем потеряла голову. Не в силах с собой справиться, я врезаюсь еще раз. Я должен обладать. Должен утвердить. Мою Клау-да. Мою. Как только в меня просачивается безумие, я осознаю, что перестал быть нежным и медленным, уступив место грубости во всем, что делаю. Я сосредотачиваюсь на ней, на ее зеленых глазах и мягкости ее кожи, однако мой самоконтроль близок к тому, чтобы от меня ускользнуть. Я осознаю, что врезаюсь в нее мощными, быстрыми толчками. Ее тело такое приветливое, такое тугое. Я хочу выйти из нее, чтобы избавиться от этого безумия, из-за которого я теряю остатки моего самоконтроля, однако стенки ее влагалища продолжают все больше затягиваться, когда Клау-да вновь достигает пика своего удовольствия. Она запрокидывает голову назад, связки на ее шее напрягаются.
Ее нежная, неповрежденная кожа призывает меня. Мои клыки горят огнем. Она сжимается вокруг моего члена так сильно, что я чувствую ее интенсивное удовольствие. Я больше не могу ждать.
Зарычав, я наклоняюсь к ней и прижимаюсь ртом к ее шее.
– Да-да, пожалуйста, – стонет она, явно потерявшись в вихре ощущений. Ее руки дергают меня за волосы, скользят по моей коже, в то время как она проводит ими по всему моему телу. – Да…
В то же самое время, когда я начинаю кончать, я погружаю свои клыки в ее шею, выпуская по ним горящий огонь. Чернота взрывается у меня перед глазами, и я реву от удовольствия, когда из меня с силой извергается этот разряд, перекачиваясь в ее тело. Клау-да моя. Моя. Я продолжаю выплескиваться в нее, мои клыки погружаются все глубже, в то время как от силы моего утверждения из моих клыков струями вырывается огонь. Мой член ноет от крайней потребности, несмотря на взрыв удовольствия. Мое семя не выльется в мою пару до тех пор, пока я не утвержу ее как свою. Я не могу этого делать из страха сжечь ее.
Это мой первый раз, когда я полностью утверждаю женщину, восприняв все более серьезней, чем заигрывание посреди поединка. Когда я выпускаю освобождение внутри моей женщины вместо того, чтобы в последний момент выйти из ее влагалища и излить семя ей на спину, этим жестоко отказываясь от ее симпатий и привязанности.
Я себе всегда представлял, что спарюсь с женщиной, которая бросит мне вызов сразиться, которая будет такой же беспощадно жестокой, с когтями и клыками, как я сам. Вместо этого судьба распорядилась, что ею стала моя ласковая, сладкая Клау-да с ее нежной кожей и хрупкой фигуркой.
Наслаждение от утверждения моей пары просто ошеломляющее.
Моя.
Лежа подо мной, она замирает. Руки, которые притягивали меня, теперь на моей коже дрожат. И тут мне в плечо врезается кулак.
– Эй! – она снова подо мной извивается, но извивается она не от удовольствия.
Своим большим телом я придавливаю ее к полу, удерживая ее на месте, пока мой яд растекается по ее венам. Вкус ее крови у меня во рту так сладок и так чужд. Я понимаю, что, после того, как она спарится со мной, ее кровь изменится, и эта мысль наполняет меня гордостью. От нее будет исходить запах, как у меня, смешанный с ее собственным. Мой запах, по всему ее телу. Навсегда.
Ударив меня по плечу, она бормочет еще больше слов, при этом становясь еще злее. Среди них она называет и мое имя, и я знаю, что ей больно. Сначала при утверждении огонь всегда причиняет острую боль.
Но Клау-да, похоже, не понимает, что я делаю. Она тянет меня за волосы, твердо решив оторвать меня от своей шеи. Я не обращаю внимания ее яростные рывки, преисполнен решимости дать огню заструиться по ее венам и завершить утверждение. В следующий раз, когда жар огня уже будет не столь непривычным для ее хрупкого тела, она будет наслаждаться. Она будет знать и будет спокойно относиться к моему укусу, и это превратится в настоящее удовольствие. Я расскажу ей об этом, чтобы в следующий раз она этому не сопротивлялась. Она лишь причиняет себе боль.
Я потерялся в удовольствии утверждения своей пары. Потерялся настолько, что мне требуется время, чтобы до меня дошло, что она больше не дерется. Она плачет, и у меня сердце сжимается от страданий. Яд скоро закончится, и мои клыки втянутся обратно в рот, вот тогда я смогу отпустить ее. После этого я с радостью смогу наблюдать за тем, как происходят неизбежные изменения ее обожаемого мною тела. Не могу дождаться, когда она поймет, какой дар я ей преподношу, связь, которая свяжет нас навечно.
Когда остатки огня покидают мои клыки, мое тело вздрагивает последний раз, и мой член извергается в нее долгожданным выбросом моего семени. Она наконец-то моя. Я могу отдать ей свое семя и не сжечь ее. Я чувствую ее шипение, то, как она подо мной напрягается, и я знаю, что это от жара моей спермы, потоком устремившейся в ее матку. Она понимает, что мы теперь пара? Рада, что я расслабляюсь, лежа на ней, измученный от вливания моей силы в тот яд, который я передал ей. Я понятия не имел, что ее от меня потребуется столь много, но с другой стороны, как могло быть иначе? Я делюсь с ней своей сущностью дракона, но у нее нет своей собственной сущности, которую можно было бы перенести в ответ.
Это не имеет значения. Она принадлежит мне. Я утвердил ее.
Моя. Клау-да моя. Полностью моя.
Я слышу, как она делает глубокий вдох, и это радует меня. Она слышит это? Связь разума уже действует? Мысленно я пробую читать ее мысли, пока зализываю рану на ее шее. Кожа подо мной уже нагревается. Изменения начинаются. Ответной реакции пока нет, но скоро будет. Я счастлив. Очень счастлив.
Она рыком выдает резко звучащее слово и двигает рукой.
Что-то твердое и тяжелое врезается в мой затылок. У меня перед глазами проскальзывает чернота, и я осознаю, что моя хрупкая, сладкая Клау-да только что напала на меня.
А потом вдруг все вокруг накрывает тьма.
КЛАУДИЯ
Хныканье вырывается из моего горла, так как я лежу под раскинувшимся, тяжелым телом драконо-мужчины, с которым – только что занималась сексом. Все в моем теле болит, я переполнена эмоциями, и все они противоречивы.
Это был лучший секс, который у меня когда-либо был, – вплоть до того момента, когда он на меня напал.
До того момента? Я была потрясена – и рада – тем, каким потрясающим был секс с Кэйлом. Его член был огромен и, по-видимому, попадал внутри меня во все правильные места. Каждый толчок внутри заставлял меня снова испытывать оргазм, и я кончала, по крайней мере, раза три или четыре. Он был нежным, даже при том, что он намного крупнее меня, и был полностью сосредоточен на том, чтобы заставить меня кончать. И кончать. И кончать. Во всем (хотя и маленьком) опыте, когда у меня был секс, я ни с кем и никогда не кончала так долго или так сильно. Я наслаждалась каждой его чертовой изматывающей секундой.
До тех пор, пока он не укусил меня.
С того момента все изменилось. Мои непрекращающиеся оргазмы обернулись в болевой шок, и это оборвало всякую радость и удовольствие от секса, как если бы я расшиблась в лепешку о кирпичную стену. Я колотила Кэйла по плечам, умоляя его отпустить меня, и все без толку. Он просто продолжал кусать меня и рычать, а его огромный член оставался всаженным глубоко внутри меня.
Если именно так драконы заканчивают секс, я больше не хочу в нем участвовать. Однако, когда он наконец-то кончил внутри меня, я почувствовала его освобождение. Было ощущение, будто его сперма была ужасно горячей, такой же горячей, как рана на моей шее, на которой он уже перешел от укуса к простому облизыванию. А после того, как он кончил, он не вышел из меня.
Все то восхитительное влечение, которое я чувствовала к Кэйлу? Прошло. Мне казалось, что я понимала его. Что мы подружились. Что он никогда не сделает мне больно.
Контролировать его? Ага, конечно! Гребаные безмозглые придурки.
Так что я взяла ситуацию в свои руки. Обыскивала пол, в то время как он отвлекался, облизывая рану на моей шее. В моей досягаемости было не так уж много, чем можно было бы воспользоваться, как оружием, однако я нашла кусок бетона. Я шарахнула им его по затылку, и даже несмотря на это, могу поклясться, он прорычал МОЯ.
Он окинул меня ошеломленным взглядом, полным удивления, и это было довольно смешно, а затем рухнул на меня.
И теперь его раскинувшееся тело давит на мое.
Чувствую себя обманутой. Раненой. Разъяренной.
Пребывая в глубоком разочаровании, я отталкиваю от себя его огромные руки и ноги. Потом наступает момент полной паники. Я что… только что убила его? Черт. Я подношу палец ему под нос, проверяя движение воздуха. Он еще дышит. Я не хочу его убивать – вплоть до того момента он был нежным, и мне все нравилось. Но это неплохое осознание фактов, мне так кажется. Люди с драконами? Слишком разные. Совершенно ясно, что Кэйл видит во мне лишь игрушку, а я прокручиваю в голове какие-то выдуманные сказки о том, что могло бы произойти, если бы человек сошелся с драконом. Это звонок для пробуждения.
Пришло время отправиться домой, вернуться в Форт-Даллас.
Если все, что Кэйлу нужно, это секс-игрушка, ему придется поискать в другом месте. Меня снова бросает в дрожь, вспомнив, как его жалящие клыки глубоко впиваются в мою шею. Странно, что в фильмах укусы вампиров всегда выглядят очень даже сексуально. Само собой разумеется, что никого, кто пишет эти сценарии, никогда раньше в шею не кусали, потому что в этом дерьме нет ничего смешного. Даже сейчас рана чувствуется горячей и болезненной. Так же как и моя киска, но… по совершенно другим причинам.
Мне нужно отсюда убраться, прежде чем Кэйл придет в себя. Мне нужно вернуться в Форт-Даллас, за его безопасные стены из машин и бетонные заграждения. Там, я буду в безопасности от внимания слишком влюбленного дракона, который, когда у него оргазм, обожает кусаться. Внезапно придя в ярость, я отпихиваю его тело. Я не совсем уверена, то ли я в ярости на него за то, что он дракон, и поэтому не настолько человек, как мне бы хотелось, то ли на ополченцев Форт-Далласа, которые, приказав мне его приручать, оставили меня здесь умирать. То ли я в ярости на себя за то, что вляпалась в эту ситуацию.
Скорее всего, сразу все вместе. Хотя это не важно. Я дам этой ярости распалять меня и вытащить меня отсюда. Легкими, раскачивающими движениями мне удается переложить его на бок, а дальше – это всего лишь вопрос переворачивания его большого, тяжелого тела.
Он шлепается на спину, а я принимаюсь его рассматривать. Лицо Кэйла умиротворенное, а его рот слегка приоткрыт, словно он задумал меня поцеловать за полусекунду до того, как я ударила его по голове. Его член все еще полутвердый и блестит, мокрый от следов нашего занятия любовью.
Нет, это был секс, мысленно я поправляю себя. Вся «любовь» полетела к чертовой матери в тот самый момент, когда он укусил меня до полусмерти. Я встаю на ноги и, переступив через его большое, раскинутое тело, смотрю на свое отражение в зеркале. Моя шея, где он меня укусил, ярко-красная и припухла, а в моей коже два глубоких прокола на расстоянии друг от друга. Вздрагивая, я провожу рукой по этой ране. Она опухла и горячая на ощупь.
Он что, отравил меня? Охренеть. Я поворачиваюсь и бросаю взгляд на его развалившееся тело, разрываясь между желанием пнуть его баранью башку за то, что он такой придурок, и желанием взять да и прижаться к нему покрепче. Я, должно быть, и правда трахнута на всю голову, чтобы даже подумать о последнем, однако это желание никуда не делось.
Я переступаю через него и покидаю ванную. Я закрываю за собой дверь и потом понимаю, как это глупо. Он может просто прорваться сквозь стену или вылететь через дыру в потолке. Я не могу запереть его где-нибудь, откуда он не может выбраться, поэтому мне нужно поторопиться и быть сообразительной.
