Текст книги "Огонь в его крови (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Она нужна мне. Я страстно желаю ее.

Но она по-прежнему боится меня. Не так сильно, но, тем не менее, страх все еще есть.

Определенный прогресс. Она говорит мне «нет», однако я чувствую запах ее возбуждения. Я видел, как ее глаза расширяются, когда я прикоснулся к ней. Возможно, ее слово не всегда будет «нет».

Я не собирался набрасываться на нее. Я просто-напросто исследовал ее, проявлял заботу. Она позволила мне прикоснуться к себе, и это был тот памятный момент, который я намерен сохранить в памяти. Забота о моей паре – это радость, и я не хочу ничего большего, кроме как продолжать делать это часами напролет. Но как только я учуял в воздухе мускус ее возбуждения, то утратил над собой контроль. Лишь самого слабого привкуса ее женского аромата, витающего в воздухе, было достаточно, чтобы свести меня с ума и вновь вернуть за грань. Одно только понимание, что я потеряю ее навсегда, если заставлю спариваться, удержало меня от того, чтобы глубоко не толкнулся внутрь между ее раздвинутых ног.

Все же ее возбуждение вызывает во мне любопытство. Женщины моего вида не впадают в жар, если только их не покоряют в битве. А Клау-да? Она откликается на нежные прикосновения и привязанность.

Я могу быть с ней нежным.

И могу быть с ней терпеливым.

До тех пор я должен от нее отстать. Отступаю через все помещение и занимаю наивысшую точку обзора, чтобы наблюдать и за небом и убежищем, в котором скрывается моя пара. Это позволит мне держаться от нее на расстоянии, чтобы снова не почувствовать запах ее возбуждения и не потерять контроль. Сейчас нужна вся моя выдержка, чтобы контролировать себя.

Глава 11

КЛАУДИЯ

Мне не хватает смелости, чтобы прямо сейчас покинуть безопасность ванны.

Я заканчиваю свое импровизированное купание, и у меня все время дрожат руки. Всякий раз, когда я тру одним из этих шероховатых бумажных полотенец свою кожу, мне вспоминается увлечение и глубокая сосредоточенность Кэйла, когда он купал меня, и я никак не могу справиться и унять дрожь. А самое ужасное? Я дрожу совсем не от страха. Но в этом возбуждении нет ничего хорошего – он съехал с катушек в тот самый момент, когда я возбудилась, так что он, должно быть, способен почуять этот запах. Я не могу позволить этому приводить его в смятение. Я мою себя между ног, потрясенная собственным возбуждением, и я более чем слегка раздражена этим. Сейчас не время, чтобы заводиться от мужского прикосновения. Сейчас самое время, чтобы стать хладнокровной сукой. Я просто должна еще немного продержаться до тех пор, пока не смогу безопасно вернуться в Форт-Даллас, а потом можно сделать для этого перерыв. Мэр изменил решение. Даже если нет и это – ловушка, я все равно должна вернуться и забрать Эми. Кэйлу просто придется найти новую девушку, над которой нависать.

Огромный дракон-мужчина с сексуальными янтарно-золотыми глазами и манипулирующей нежностью, побуждающей меня оставить всякое здравомыслие? Это никогда не было частью сделки.

И вообще, я самый натуральный псих, раз он смог меня возбудить. Он – убийца. Дракон. Зло, которое разрушило Землю и стало причиной, что в считанные годы большая часть человечества стерта с лица земли. Лишь благодаря счастливой случайности и твердости духа мы с Эми не вошли в число тех миллиардов людей, которые погибли.

Драконы – наши враги.

Не имеет значения, что Форт-Даллас требует, чтобы я «приручила» его. Что мне с ним делать, даже если его приручить? Велеть ему убираться? Слабо в это вериться. Судя по тому, как он кружит вокруг меня и внимательным образом следит, он никогда на это не согласился, если только я не отправлюсь вместе с ним. Готова поспорить, что даже сейчас он таится за дверью ванной, только и ждет, когда я снова выйду отсюда.

Драконы – убийцы. Мне надлежит помнить об этом. Я повторяю себе это снова и снова, в то время как заканчиваю мыться, затем мою в раковине волосы и пытаюсь распутать самые спутанные локоны. Когда я уже не могу дольше тянуть время, я выглядываю в дверь ванной и осторожно оглядываюсь.

Кэйл сидит на корточках на груде развалин и в человеческой форме он выглядит столь же величественным и свирепым, как и в драконьей. Он просматривает небеса, и в тот момент, когда я открываю дверь, он оглядывается на меня. Глаза у него спокойные, золото на золоте. Хотя бы это радует.

Когда, закрыв за собой дверь, я выхожу оттуда, то умудряюсь улыбнуться дружелюбной улыбкой. Он спускается со своей маленькой горки, двигаясь ко мне властной поступью. Когда он подходит ко мне, он по-собственнически бегло меня осматривает, обнюхивает, а затем касается моих влажных волос, протирая их между пальцами.

Я потираю руки, так как слегка дрожу из-за того, что я голая и здесь ветрено. Да-да, именно по этим причинам. Я уверена.

– Я так понимаю, ты вряд ли в курсе, где ближайший не разграбленный супермаркет, верно? – увидев его пустой взгляд, я вздыхаю. – Предполагаю, что нет.

***

Оставшейся часть дня проходит аналогично предыдущей. Рядом друг с другом мы настороженно ходим кругами, пытаясь общаться, и терпим провал. Кэйл следит за каждым моим шагом, следуя за мной тенью повсюду, куда бы я не шла, и наблюдет за мной голодными глазами. Я ложусь вздремнуть, когда переутомляюсь от своих изысканий – хотя разведка никуда не годится, когда боишься сделать что-то, что может встревожить другого – а когда просыпаюсь, я умираю с голоду. Посредством парочки пантомим я прошу у Кэйла поесть.

Голод не единственная причина, по которой я обращаюсь к нему. Если он оставит меня одну, я могу ускользнуть и вернуться в Форт-Даллас. Я решила, что должна проверить Эми, вне зависимости от того, в опасности ли моя жизнь из-за Ополчения. Моя сестренка не в силах о себе позаботиться, не с ее израненной ногой. У нее нечего есть, и у нас нет никаких накоплений. Мне пора возвращаться к ней. Эми рассчитывает на меня.

А это означает рискнуть жизнью, чтобы вернуться обратно в город. Так что я должна попытаться отослать Кэйла, и я жестами показываю, что он должен отправиться на охоту.

Он это и делает, однако прихватывает меня с собой, держа в своих когтях. Вот тебе и план. И, похоже, он изо всех сил старается заранее предвидеть мои нужды, потому что на этот раз, когда он пикирует вниз на животное, он не пытается хватать его за шею.

Он просто изрыгает огонь и поджаривает его, пока тот пытается убежать.

Ужасно слышать громкие, пронизанные жгучей болью мычания умирающей коровы. Я рыдаю, когда она умирает, потому что чувствую себя виноватой. Кэйл просто пытается угодить мне, и вследствие этого вот эта зверушка умерла чудовищной смертью. Я рыдаю еще сильнее в то время, когда поглощаю кусок плоти с его бока, потому что слишком голодна, чтобы разбрасываться едой, даже несмотря на то, что умирала она ужасно. И, не в силах успокоиться, я шмыгаю носом, когда после этого умываю в раковине руки. Нам придется поговорить о гуманном способе забивать скот ради пищи.

То есть, при условии, конечно, что мы вообще когда-либо сможем поговорить. Наш диалог в основном состоит из наших имен и «нет». Так у нас с ним ничего не получится. Такое впечатление, что он не заинтересован учиться, и это раздражает.

Этой ночью я опять сплю, свернувшись против него калачиком. После охоты он остался в форме дракона и в защитном жесте держит меня между передних лап и прижатой к своей груди. Его огромное сердце грохочет мне прямо в ухо, и это почти умиротворяет.

Вот только… у меня из головы никак не выходит та корова. И моя сестренка, которая, скорее всего, изголодавшийся до полусмерти, продолжает ждать меня.

Если только она не отправится к Бекки Минет поговорить насчет работы… Меня аж в дрожь бросает от самой мысли об этом. Только не Эми. Только не счастливая, невинная Эми, которая во всем видит добро и не хочет становиться циничной, как ее старшая сестра.

Я закрываю глаза и пытаюсь спать, но в своих снах я вижу ту корову. Убегающую, вопящую от ужаса, и потом вдруг – погибающую, охваченной пламенем. Порой в моем сне это – моя сестренка.

Порой – это я.

Глава 12

КЛАУДИЯ

3 дня спустя

– Давай попробуем еще раз, – говорю я Кэйлу. – Вода, – я провожу пальцами под краном в раковине в ванной. – Вооооо-даааа.

– Клау-да, – Кэйл грохочет своим глубоким, откровенно сексуальным голосом. – Клау-да Кэйл, – его рука скользит вокруг моей талии, большая и ошеломляюще теплая на моей коже.

Легким щелчком я смахиваю с кончиков своих пальцев капельки воды прямо ему в лицо.

– Ты хреново играешь. Я знаю, ты понимаешь меня. Просто ты специально вредничаешь, не так ли? – но обнаруживаю, что мои губы все равно растягиваются в улыбку. – Упрямый и кокетливый.

Трудно долго злиться на Кэйла, когда он показывает озорную сторону. Этим утром у меня на удивление хорошее настроение, несмотря на мои ужасные сны. Пока я закрываю кран, мне приходит на ум, что, возможно, все дело в самом Кэйле. С тех пор, как Кэйл нашел меня, прошло всего несколько дней, но, как ни странно, это были удивительно легкие дни. Я сыта, у меня есть вода, чтобы помыться и утолить жажду, и теплое место, где по ночам можно спокойно спать, свернувшись калачиком против Кэйла. В одном из шкафчиков я нашла старую униформу вахтера, и хотя она тонкая, как бумага, и, вероятно, порвется в клочья при любом неверном движении, это все-таки одежда. Это новое здание в какой-то степени даже милое, и еще здесь тихо.

Единственное, чего не хватает, – это Эми. Саши тоже, но о ней я переживаю меньше из-за ее способности позаботиться о себе. Мне не дает покоя мысли об умирающей с голоду Эми, но я не могу заставить Кэйла доставить меня обратно в город. Ради меня он готов на многое, но не думаю, что это обсуждается.

Так что я коротаю время с Кэйлом, и, к моему удивлению, он… отличный компаньон. Его глаза переключаются в черный цвет все реже и реже, и у него не было еще никаких инцидентов безумия. Такое ощущение, что, чем дольше он рядом со мной, тем спокойней он становится. Меня это устраивает. Он не пытался меня насиловать или прикасаться ко мне посреди ночи, когда думает, что я сплю. Без сомнения, он ведет себя услужливо и кокетливо, однако на одном простом «нет» все заканчивается. Рядом с ним я чувствую себя очень комфортно, и я даже подумать не могла, что когда-нибудь скажу это о драконе. Хоть мы и мало общаемся, но все равно я чувствую себя… балованной. Желанной. Знаю, это дико, но я не могу этого отрицать.

Например, сегодня.

Когда я проснулась этим утром, он тут же изменился в свою человеческую форму, после чего следующие несколько минут провел, проверяя мои царапины и синяки, будто ничего нет важнее, чем убедиться, что я в порядке. И это… казалось таким милым. Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то хлопотал надо мной. С Сашей и Эми мне приходится быть сильной, той, которая остается хладнокровной несмотря ни на что. Я должна о них заботиться, поэтому я не могу останавливаться, скулить о порезах и синяках, или же если валюсь с ног от усталости. С Кэйлом… все иначе. Я не обязана быть большой и сильной, ведь я совсем не такая. По крайней мере, не по сравнению с ним. А все, чего он хочет, – это заботиться обо мне.

Такое отношение мне нравится все больше и больше.

Конечно, не все было приятно в ходе его небольшого обследования. Он исследовал царапины на моей груди с такой же страстной интенсивностью, что и оставлял царапины на моих руках и ногах. Ощущения боли вынуждало меня слегка ерзать, тем не менее, возбуждение это в нем не вызывало.

И это, на самом деле, особенно иронично, ведь я определенно возбуждалась. Его проверки, его внимание и сосредоточенность на мне все больше и больше забирается мне в душу. Нельзя сказать, что это неприятно, и… я просто выжидаю, прикидывая, к чему это приведет. Мне кажется, что я совсем чокнулась, раз расцениваю эти его ухаживания за мной как причудливую форму прелюдии, но ничего не могу с этим поделать. Хотя, об этом мне волноваться не следует; Кэйл просто хочет быть уверенным, что со мной все в порядке. Порой мне кажется, что это странное влечение, которое я испытываю, лишь мои выдумки, но вместе с тем… бессмысленно отнекиваться от его эрекции.

Так что я позволяю Кэйлу суетиться вокруг меня и молчу. После того, как он убеждается, что я цела и невредима, он принимается гладить и ласкать мою кожу, повторяя мое имя, произнося его удовлетворенным тоном, который сулит мне уйма всего и… ничего.

Следовательно, отсюда возникает важность уроков общения. Мы должны придумать какой-то способ разговаривать.

Единственная проблема заключается в том, что Кэйл не кажется заинтересованным в изучении английского языка. Он отнимет у меня неимоверные силы, чтобы учить его, проявляя удивительное терпение, словно все это полностью необходимо. Однако очевидно, что он гораздо больше заинтересован ласкать меня, нежели научиться говорить. Даже сейчас он пропускает свои когти сквозь мои вьющиеся волосы. Он очарован ими.

От возмущения я испускаю раздраженное шипение и поворачиваюсь к нему.

– Ты даже не слушаешь?

– Клау-да, – в очередной раз бормочет он и принюхивается к моим волосам.

Сегодня его глаза ни разу не почернели, и поэтому в ответ я могу его спокойно немножко подразнить.

– Да? А как ты отнесешься к тому, если я проведу пальцами сквозь твои волосы, а?

Я поворачиваюсь к нему лицом и протягиваю руку к его рассыпанным по плечам бронзовым волосам, но потом останавливаюсь, так, на всякий случай. Когда он не проявляет какой-либо реакции, за исключением нетерпения, я снова прикасаюсь к его волосам. Структура вызывает удивление – она значительно жестче, чем у меня, несмотря на то, что волосы свободно ниспадают на плечи, а пряди кажутся вдвое гуще. Поверить не могу, насколько они восхитительны. По сравнению с его волосами, мои на ощупь похожи скорее на зубную нить. Видимо я провожу слишком много времени, лаская его волосы, потому что он закрывает глаза и начинает низко, утробно урчать – явный знак, что он очень наслаждается моими прикосновениями.

И, прикоснувшись к нему, я… не испытываю отвращения. Его волосы вызывают самый живой интерес, и я была бы не против поиграть с ними еще чуть-чуть. А также я была бы не против с помощью своих прикосновений выяснить, в чем еще он отличается. Его кожа на ощупь ощущается иной, необычной? А как насчет тех выдвижных шипов у него на локтях? Но все как-то не осмеливаюсь, потому что играть с ним – это все равно что, ну…, играть с огнем, хоть мне и неприятна ирония этой конкретной мысли.

Мне не следует его поощрять. Не стоит позволять ему считать, что ищу его внимания. Его почти постоянная эрекция выражала предельно ясно, что он от меня хочет, и я не уверена, могу ли я взамен ответить тем же. Так что я опускаю руки, и меня аж бесит, что при этом испытываю нотку сожаления. Поразительно, до чего чертовски хорошо мне становится от того, что кто-то счастлив просто находясь рядом со мной. Кэйл смотрит на меня так, словно лучше меня он никогда никого не видел. Мне не должно быть дела до того, что этот дракон – убийца, демон огня и пепла – обо мне думает.

Но когда он открывает глаза и его губы приподнимаются в этой полуулыбке, которая подражает моей собственной?

Мое глупое, безрассудное сердце замирает.

– Клау-да, – бормочет он снова, притягивая меня поближе к себе.

И поскольку я слаба, то позволяю ему прижать себя к нему, а мои груди сдавливаются о его грудь. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него. Он огромный, по крайней мере, на фут выше меня и с массивными плечами. Он с такой легкостью мог бы меня травмировать. Эрекция, которая врезается мне в живот, напоминает мне, что он может в любой момент одержать надо мной верх и взять то, чего хочет.

Однако он здесь, флиртует со мной своим странным драконьим образом. Дразнит.

Кэйл снова проводит пальцами сквозь мои волосы и наклоняется ко мне. Я закрываю глаза, гадая, собирается ли он поцеловать меня, и если да, какие будут ощущения. Неужели драконы умеют целоваться? А если он не умеет, то позволит мне показать ему, как это делается? Могу представить себе его реакцию на то, как прикладываюсь к его губам своими собственными.

Но он только наклоняется ко мне и делает вдох, принюхиваясь к моим волосам, словно это – самое прекрасное, что он когда-либо вдыхал.

– Клау-да, – он снова бормочет тихим и греховно хриплым голосом.

Эта дурацкая волна желания снова несется сквозь меня. Меня возбуждает дракон, и я должна признаться, что это немного беспокоит. Он не совсем человек даже в этой форме – его рост и большие размеры определенно не нормальны, а мощные линии его лица, и пестрость, покрывающая его кожу, не дают возможность оставаться не замеченными. Острые рога? Ну да, все же это ненормально. Но как по мне, то я начинаю привыкать к ним, и они становятся для меня нормальным явлением. То есть – я смотрю на него и ничего странного уже не вижу.

Это просто Кэйл.

Я отстраняюсь от него и выхожу из ванной, направляясь обратно в главную зону на верхнем этаже этого здания. Пока иду, я потираю руки и не оглядываюсь назад. Этого и не требуется, ведь я знаю, что Кэйл идет всего в нескольких шагах позади меня. У меня такое ощущение, что останься мы в этой маленькой ванной, головы у нас мыслями о воде будет заняты недолго. Непонятно почему, но всякий раз, когда мы оказываемся в той маленькой комнатке, он подбирается ко мне все ближе и ближе. А когда это происходит, мне трудно сосредоточиться на чем-то другом, кроме его близости.

Значит, просто нужно сменить обстановку.

Я выхожу на основной этаж и попадаю прямо в бассейн солнечного света. Я прохожу туда и, запрокинув голову вверх и закрыв глаза, упиваюсь теплым солнышком. Конструкции крыши в этом конце здания развалились, но стены в основном не повреждены, и вместо того, чтобы чувствовать себя загнанной в угол крысе, у меня почти полное ощущение, будто я нахожусь в очень громадном солярии. Мне это даже нравится. Это здание заброшено и загромождено всяким хламом, но это не бетонная щебенка и металлолом, как в предыдущем. И мне даже нравятся лианы и растительность, которые начали пролезать на каждом дюйме доступной поверхности. Это довольно красиво, ровно настолько, насколько вообще что-то может быть таким в выжженном Старом Далласе.

И я до сих пор думаю о том, как бы это было, если поцеловать Кэйла. Проклятье.

– Клау-да, – опять окликает меня Кэйл заигрывающим голосом. Я чувствую, как по моему телу пробегает дрожь от игривого звучание его голоса, и поворачиваюсь к нему. Он в двух шагах у меня за спиной, как я и предполагала, и в тот момент, когда я оборачиваюсь, он притягивает меня к себе, улыбаясь, словно поймал меня во время самой медленной в мире погони. Я облизываю губы, кончики моих грудей прижимаются к его груди, и я пытаюсь не поддаться соблазну потереться об него. Сделать это – очень безумная идея. Я убеждаю себя, что у меня, должно быть, Стокгольмский синдром. Должен быть. Когда его глаза становятся черными, он по-прежнему пугает меня до ужаса.

Но в тоже время… я очарована тем, что я – центр его вселенной. Возможно, я изголодалась по вниманию к себе или истосковалась по привязанности в мире, который настолько безжалостен и неумолим, что даже преданность чудовища кажется чем-то очень поразительным. Знаю, это неразумно. Вот только я… не уверена, что меня это волнует.

Большая часть жизни в «После» состоит из забот о том, чтобы проживать каждый день, не думая о завтрашнем, да съедать все сразу за один присест. Нет никаких долгосрочных планов. Нет никаких надежд на будущее. Всего лишь выживание до наступления следующего дня.

Неужели это так плохо, что мне хочется перехватить немного игривых знаков внимания, пока еще могу? Я рассматриваю Кэйла, его большое тело прижато к моему, пока он трется носом о мое горло. Его запах заполняет мой нос, его ошеломляющая кожа трется о мою. Было бы не трудно подтолкнуть его к действию. Немножечко банального трения о толстый член, прижатый к моему животу, и я обнаружила бы себя припертой к стене…

И на этот раз он не принял бы слово «нет» за ответ.

Мне должна была быть ненавистна сама мысль об этом. Я должна была бы испытывать к этому отвращение. Вместо этого от одной мысли об этом я всем своим телом снова ощущаю прилив желания. От мысленного образа Кэйла, прижимающего меня к стене и вбивающегося своим огромным эрегированным членом в меня, мой пульс зашкаливает и внутри у меня все болит.

Его тело против меня напрягается, и я понимаю, что он уловил в воздухе мой запах.

– Клау-да, – рычит он низко и гортанно. Я узнаю это рычание. Ему кажется, что я уже соблазнена. Удивительно, как неправильно произнесенное мое имя может внезапно возыметь так много всяких значений.

Но я не хочу казаться соблазненной. На самом деле нет. Просто мне очень интересно узнать про него, и я не перестаю думать о том, что бы произошло, если бы мы поцеловались. Если позволю ему прикоснуться к себе. Почему-то не верю, что он мне навредит. Нет, пока он будет держать себя под контролем. А ведь он держал себя под контролем дни напролет. Отважившись на весьма дерзкий поступок, я рукой провожу вниз по его груди. Его тело так сильно прижимается к моему, что совсем не дает мне пространства к его мышцам. Он огромен. Мамонт, если быть точнее. Он очень высокий, но кроме этого, он крепкий и плотный, хотя и не имеет ни грамма жира. Я поднимаю взгляд и вижу, что цвет его глаз вернулся обратно в черный, правда, в них мелькают вспышки золотого. Он изо всех сил сопротивляется этому.

Мне не хочется слишком с ним переусердствовать. Наверное, ему нужно времени побольше. Мне, пожалуй, тоже. Так что я легонько похлопываю его по груди.

– Нет. Пока еще нет. Не уверена, что я готова это сделать.

«Врунишка», – подает голос мое тело. У меня такое чувство, словно Кэйл вот-вот повторит это вслух. Но он лишь утыкается лицом мне в шею и еще раз вдыхает мой запах.

После минутного колебания я медленно обвиваю его руками и провожу ладонями вниз по его спине. Его глаза сохраняют золотой окрас, и я улыбаюсь ему. Это так здорово. У нас все получится. Просто обнимать друг друга. Если это – единственное средство общения, что у нас сейчас есть, я соглашусь на это.

Его руки обнимают меня. Он теплый и аппетитный. Это все равно, что быть завернутой в одеяло, и я счастливо вздыхаю, насколько хорошо себя чувствую только от того, что он прижимается ко мне. Это не должно быть хорошо, не так ли? Я так отвлекаюсь осязанием его, что едва отмечаю, когда над нами опускается тень. Кэйл напрягается, и его глаза сразу становятся черными.

У меня начинается паника и, вырвавшись из его рук, я отступаю.

Раздается рев дракона, громкий и яростный. Я удивленно пялюсь на Кэйла, и мне требуется лишь миг, чтобы понять, что это не он. В следующее мгновение вокруг моей талии обвиваются когти, и меня забирают в воздух.

Да тут еще один дракон!

– Кэйл! – кричу я, метаясь и протягивая руки к нему. К безопасности. Он дьявол, которого я уже знаю.

Кэйл не причинит мне вреда.

А этот новый дракон? Я ничего о нем не знаю. Я понятия не имею, так же ли у него чернеют глаза, когда он в ярости, и переходят в золотой, когда он в дружелюбном состоянии. Я понятия не имею, хочет ли он перекусить человечком или нечто куда более ужасное.

Здание внизу исчезает, и я в шоке наблюдаю, как отдаляющаяся фигура Кэйла сдвигается с места. Его мышцы сжимаются, и, бросившись в небо, он практически мгновенно перекидывается в форму дракона и летит за нами.

Его яростный рев оглушителен, и даже отсюда я вижу, что его глаза целиком и полностью черные.

Глава 13

КЛАУДИЯ

Я отчаянно пытаюсь оторвать от себя когти, которые крепко меня держат. Какой-то неизвестный дракон похитил меня из-под носа Кэйла и теперь улетает, унося меня с собой. Его когти царапают мою голую кожу, и он издает еще один неистовый рев, полный ярости и гнева. Подобный которому я не слышала от Кэйла в течение всех этих дней. Страх, как ком в горле, душит меня, и я отбрасываю волосы с лица, пытаясь разглядеть своего похитителя.

Так, тут еще один золотой дракон. Не такой крупный, как Кэйл, но гораздо более израненный в боях. Отсюда я вижу множество шрамов и полузажившие рваные раны на чешуйчатом горле и челюсти. Когти, которые меня крепко сжимают, покрыты старыми белыми отметинами, которые свидетельствуют о том, что мой новый похититель любитель подраться.

В чем я провинилась? Ну почему он схватил именно меня? Я вспоминаю Кэйла и его смеющийся золотые глаза. Тогда мне на ум приходит его практически постоянная эрекция, и я с трудом сглатываю. С этим только что появившимся драконом могут возникнуть очень, очень крупные неприятности. Кэйл всегда со мной терпелив и добр, но этого чужака я вообще не знаю. Более того, я и не хочу его узнавать.

Дракон, совершая круги, взлетает по спирали все выше и выше, и я мертвой хваткой цепляюсь за его когти, заглушая вопль, который вырывается у меня из горла. На такой высоте ветер просто бешеный, и этот новоявленный дракон, расправив крылья, подхватывает восходящий поток воздуха. Он улетает из города, покидая здание, которое вот уже несколько последних дней я считала своим домом… и покидая Форт-Даллас.

Это плохо. Совсем плохо. Нельзя допустить, чтобы меня забрали. Я должна вернуться к Эми.

Я отчаянно оглядываюсь назад. Кэйл уже рядом и метается взад-вперед позади другого дракона. Он парит чуть ниже его, но не нападает. Боюсь, это потому, что он опасается, что другой дракон может сбросить меня. Как бы то ни было, у меня двойные неприятности, потому что глаза у Кэйла мрачные, неумолимо черные. Как только я опускаю взгляд на него, он неистовым ревом испускает свою ярость. Один раз. Потом второй.

C каждым ревом когти новоявленного дракона вокруг меня лишь сжимаются все сильнее. Впав в панику, я толкаю их от себя. Что ж мне делать? Я не хочу, чтобы он меня сбросил, но я так же не хочу быть раздавленной среди сражающихся посреди неба драконов. Боюсь, мне не выжить. Я бессильна между этими двумя гигантами, – пешка, за которую они должны бороться.

Новоявленный дракон в воздухе делает разворот, в излишне преувеличенной манере поворачивая голову, чтобы проверить Кэйла, который гонится за ним по пятам. Глаз, который я вижу, почернел от ярости. Как я и боялась, он начинает небрежно меня подбрасывать между своих когтей, и я испускаю вопль ужаса.

Более того, и Кэйл испускает полный ярости рев на подобную выходку.

Другой лапой дракон прижимает меня к себе, и на этот раз я цепляюсь за его когти, задыхаясь от ужаса. Мне наплевать, что от игры «подкинь или поймай меня» мой хрупкий комбинезон разорвался в клочья. Слишком сильно это походило на падение. Я не хочу, чтобы меня сбросили вниз. Земля далеко, слишком далеко, что не особо успокаивает. Так что я держусь покрепче, и со своей стороны я убеждаюсь, что у этого изуродованного рубцами ублюдка только один глаз – другой исчез, не оставив ничего, кроме массы зарубцевавшейся ткани.

Кэйл снова ревет, и, взглянув на него вниз, я вижу, что он догоняет моего похитителя, и его движения сотрясают воздух. Размахивая крыльями, он раскачивает воздух, а глаза у него бешено вращаются, словно черные галактики-близнецы. Задержав дыхание, я наблюдаю, как он приближается. Даже смешно, что сейчас я переживаю за этого дракона. Просто дело в том, что… это всего лишь Кэйл. Думаю, что, если я смогу пережить любое сражение, какое бы эти двое не устроили, я уверена, что смогу заставить его глаза снова стать золотыми. С Кэйлом я могу справиться.

Изуродованный Шрамами дракон устремляется вниз, планируя по направлению к разрушенным улицам на окраине города. Мы несемся вдоль улиц, уклоняясь между зданиями, и в какой-то момент опускаемся настолько близко к земле, что я подтягиваю к себе ноги, испугавшись, что меня размажут по асфальту. У меня начинает крутить желудок и тошнить от всех этих переворачиваний и поворотов.

И, вдруг, паря в воздухе, новоявленный дракон несколько раз подскакивает и взгромождается на крышу старого городского автобуса. Одной передней лапой он прижимает меня к своей покрытой шрамами груди, недвусмысленно выражая, что и не думает меня освобождать. Мгновение спустя я слышу неимоверно громкий стук приземления Кэйла на расположенной рядом земле.

Золотой дракон, удерживающий меня, испускает разъяренный рев, подстрекая вступить в драку.

Кэйл трубит взбешенный рев, и его хвост мотается из стороны в сторону, разбрасывая вдрызг разбитые машины. Он опускается на все четыре лапы и начинает прокрадываться вперед, извергая из ноздрей струи дыма.

Новоявленный дракон в предупреждении спешно ревет, извергая огонь, и я сдерживаю вопль ужаса, потому что привлечь к себе внимание любого из этих драконов явно не безопасно.

У меня и так хватает причин для беспокойства.

КЭЙЛ

Моя пара.

Бешеная ярость поглощает мой разум, сливаясь с тем самым, до боли знакомым, безумием.

Клау-да – моя женщина. Моя! Я держал ее в своих руках, ее мягкое тело благоухало возбуждением, а ее плоть прижималась к моей. Я был так близок к тому, чтобы утвердить ее как свою, но ее захватил соперник. Большой самец-дракон, который похитил ее, по-видимому, претендует на эту территорию как на свою, но у меня не было выбора. Люди своим причиняющим острую боль оружием поставили ее жизнь под угрозу, и ее ужас въедался мне в мозг до того момента, пока я не испугался, что снова потеряюсь в своем безумии. Поэтому я унес ее из моей собственной территории, чтобы она была в безопасности. Я знаю, что достаточно сильный, чтобы бросить вызов любому другому самцу. Я и до этого множество раз сражался и побеждал.

Но раньше у меня не было пары и никого столь хрупкого, как Клау-да. Мне никогда не приходилось беспокоиться о ее безопасности или думать о том, что другой дракон мог бы тайно замыслить ее у меня украсть. Этот новый дракон, скорее всего, учуял в воздухе ее запах и отследил, чтобы узнать, что так восхитительно пахнет. Он наверняка учуял ее желание – и отсутствие в ее крови моего утверждения – и понял, что я не закрепил нашу связь. Он догадался, что моя женщина была слабой, к тому же созрела, чтобы я насладился ею.

И поэтому он похитил ее.

В порыве учинить расправу я испускаю рев, и мой рев гнева настолько громкий, что от него дрожат близлежащие здания. Птицы, спасаясь бегством, стаями устремляются в небо. Мне плевать. Этот соперник пытается отнять у меня Клау-ду. Она хрупкая, уязвимая. Если он не будет с ней осторожней, то может ее травмировать. Ужас этого куда сильнее, чем любой гнев, который я испытываю. У меня до сих пор перед глазами, как он хватает ее в свои когти и уносит с собой, а ее маленькое тело мотается, как листочек на ветру. Клау-да маленькая и не такая крепкая как драконша. Нужно быть с ней очень осторожным. Она дороже самой жизни.