Текст книги "Дух и прах (ЛП)"
Автор книги: Розмари Клемент-Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 12
– Какого черта только что произошло? – Мне пришлось перекрикивать шум, так как мы мчались по проселочной дороге на машине без заднего окна. Остались только кусочки стекла на раме. Обернувшись, я заглянула на заднее сиденье, но ничего, что могло бы вызвать эти повреждения, не увидела.
Карсон сжал рулевое колесо, положив руки на десять и два часа, на его побелевших костяшках виднелись неглубокие порезы. На щеке красовалась еще одна царапина, из которой медленной струйкой сочилась кровь.
– Просто держись, ладно?
– Не стану я «просто держаться»! – возмутилась я, от досады и паники срываясь на визг. – Кто-то только что разволондемортил зад нашей машины! Я хочу знать, что это была за вспышка света, куда пропала миссис Хардвик, и, серьезно, в Миннесоте все обладают суперспособностями?
Стажер меня проигнорировал и удобнее перехватил руль:
– Я говорю: пристегни ремень, солнышко. За нами хвост.
Милостивая пресвятая Франциска Римская. Я дернула ремень и на ощупь вставила в застежку, в то время как Карсон погнал машину на желтый свет и прямо с правой полосы круто повернул налево. Двигатель взвыл, шины завизжали, не исключено, что я и сама парочку из этих звуков издала, пока хваталась за дверную ручку и готовилась неизвестно к чему.
Мы выровнялись и вылетели на пустынное шоссе. Я рискнула расслабиться настолько, чтобы оглянуться назад, где пара автомобильных фар повторила наш маневр, игнорируя красный свет и прибавляя ход по прямой.
– Они все еще там? – спросил Карсон.
– Ага. – Проникавший через выбитое окно ветер трепал мои волосы, и я как могла их собрала. – Ты зачем в город направляешься? – поинтересовалась я, переполошившись от вида огней Спринг-Крика.
– Самый быстрый путь к федеральной трассе, – отозвался Карсон, не спуская глаз с дороги. – Собираюсь по пути их стряхнуть. Держись.
На этот раз я спорить не стала. Обмякла в кресле, как только он прибавил газу. Происходящее напоминало кинофильм, только вот я не могла представить Джеймса Бонда на Форде «Таурусе». На полной скорости Карсон снова повернул, чудом не задев машину, незаконно припаркованную ближе чем в пяти метрах от перекрестка. Очередной крутой поворот влево, и мы очутились в темном лабиринте боковых улиц. Я надеялась, что Карсон знает, куда направляется, потому что сама совершенно заблудилась.
И меня мутило от быстрой езды, чего в фильмах про вооруженные ограбления, кажется, тоже никогда не случалось.
– Ты потеряешь ко мне последнее уважение, если меня вырвет? – спросила я.
Карсон на меня даже не взглянул:
– Опусти окно, потому что останавливаться мы не будем.
Так далеко зайти я не решилась. К тому же, если мы снова повернем, хотелось бы, чтобы все мои части остались внутри автомобиля. Поэтому я подавила рвотные позывы и глубоко вдохнула ледяной воздух, дувший из заднего окна.
Еще два поворота – и мы вынырнули на подъездную дорогу к федеральной трассе и вылетели на нее, будто снаряд из пушки, когда на безумной скорости Карсон въехал на магистраль. Затем выписал крендель между двумя фурами и скользнул в промежуток между двух других полуночных водителей.
И только тогда мельком на меня посмотрел:
– Остановка все еще нужна?
Мы так плотно втиснулись между грузовиками, что я удивилась, как они вообще нам такое позволили.
– Больше чем когда-либо, если будешь отвлекаться от дороги.
Невероятно, но на мое замечание Карсон улыбнулся, а затем посмотрел в зеркало заднего вида и заметил:
– От этой машины придется избавиться.
– Ты босс. – Я ничего не знала об уходе от похитителей или полиции. Разбиралась только в привидениях. Скучала по кладбищу, не говоря уже о своей законопослушной жизни. Хотя на самом деле прямо сейчас согласилась бы просто на твердую неподвижную землю.
– Кто такая пресвятая Франциска Римская? – поинтересовался Карсон после мимолетного взгляда на мое лицо, которое, должно быть, выглядело так же плохо, как я себя чувствовала.
Я вслух это сказала?
– Святая покровительница автомобилистов.
Мой ответ вызвал полусмех.
– Да, там она нужна, учитывая, как они водят.
Карсон вырубил фары, и приборная панель потухла, впрочем, нас все еще заливал свет следующего позади тягача.
– Можешь снова ей по-быстрому помолиться. Они все еще у нас на хвосте.
Впереди маячил неосвещенный поворот. Съездом с автострады его сложно было назвать. Мы замедлились ровно настолько, чтобы следующий позади грузовик не снес нам бампер, потом на полной скорости соскользнули с трассы. Объездная дорога уходила резко вниз, в тень. Карсон вел машину со спокойной решимостью, как бегун на кураже; а когда крутанул руль и послал машину в контролируемый занос, его тело гудело от напряжения.
Я приготовилась к смерти, задаваясь вопросом: смогу ли разговаривать с живыми так же, как сейчас говорю с мертвыми? Невероятно, но мы проскользнули между колоннами эстакады и внезапно остановились до того, как свалились в дренажный коллектор. Двигатель остался работать на холостых оборотах, и машина наполнилась звуком нашего дыхания. Наверху, по сводчатому перекрытию нашего бетонного убежища, громыхали фуры.
Я на ощупь открыла дверь и доковыляла до коллектора, где распрощалась с сэндвичем с индейкой. Я почти никогда не ем мясо. Индейку так наверняка больше никогда не стану
Карсон вырубил верхний свет. Спустя мгновение присел рядом со мной, дабы убедиться, что я не шлепнусь в канаву, пока меня выворачивает. Наконец я, чуть не завалившись, села на бетон, задыхающаяся и униженная. Не произнося ни слова, Карсон открыл колу и предложил мне попить.
Агент Тейлор проделывал то же самое миллион раз, и мое горло свело от внезапно подкативших слез. Я надеялась, что с ним все в порядке. Надеялась, что все в порядке с Алексис. Меня захлестывало чувство ответственности за них, за мою семью, даже за миссис Хардвик. Давление нарастало до тех пор, пока я не подумала, что меня сейчас снова вырвет.
– Это планировалось всего лишь как рутинное чтение. – Злость помогла словам пробиться сквозь сжимавший горло спазм. – Найти тело, указать пальцем, вернуться домой в Техас.
– Знаю, – отозвался Карсон глубоким хрипловатым голосом с примесью чего-то, напоминающего искреннее сожаление. Затем снял пальто и накинул мне на плечи. – Пей свою газировку.
Я глотнула, прополоскала рот и позволила обжигающим пузырькам прогнать вкус горчицы и страха. Остался лишь не находящий цели гнев.
– Не предполагалось, что я буду отмораживать себе задницу в ремейке «Гарри Поттер и ограбление по-итальянски» на манер «Фарго» [4] [4]Художественный фильм.
[Закрыть].
– Фарго [5] [5]Город.
[Закрыть]в Северной Дакоте.
– Не нужен мне долбаный урок географии!
Стажер махнул рукой, призывая меня заткнуться. В темноте эстакады я не очень хорошо могла разглядеть его лицо, но подозревала, что он пытается не рассмеяться.
– Ты смотришь слишком много фильмов.
Я еле удержалась от того, чтобы не вылить колу ему на голову.
– Говорит парень с пометкой «водитель с умением уходить от полиции» в своем резюме. И что там было за световое шоу на кладбище? Чем еще ты упакован?
– Чем еще я упакован? – откликнулся он. – Мы что, вернулись в сороковые?
– Я в курсе, что твои дружки на кладбище были вооружены. Откуда же мне знать, что в штанах у тебя? – Он задохнулся, и я тоже, правда по другой причине. – Карманах! – поправилась я, только вот его смех и мой пламенный румянец остановить уже было нельзя.
Привет, доктор Фрейд, меня зовут Дейзи.
Освещенный лунным светом Карсон поднялся. Он нарочно вытащил содержимое карманов – пластиковую мумию, мобильник и бумажник – и подал каждую вещь мне, прежде чем вывернул карманы и вытянул руки по швам:
– Хочешь меня обыскать? Я не возражаю.
Стажер только что отдал мне свой телефон. Пытается втереться в доверие или просто настолько самонадеян? Если я смогу стырить сотовый, то кому мне позвонить? По крайней мере, можно попробовать, что позволит гейс. Я поднялась на ноги и сунула руки в пальто, прежде чем подать Карсону бумажник и мумию, надеясь, что он не заметит, как телефон перекочевал в мой карман.
– Спасибо, но я пас.
Стажер пожал плечами и, не глядя, убрал свои вещи обратно.
– Просто пытался восстановить справедливость. Мне несколько раз за вечер пришлось переходить границы приличия, вот и счел, что стоит предложить.
– Зуб за зуб, как говорится.
Я сказала так специально, чтобы отвлечь Карсона от пропажи телефона, но его удивленный раскатистый смех заставил и меня расплыться в улыбке. В совместном смехе крылась некая интимность, превращающаяся взаимообмен дурачествами в нечто более общее и теплое. Более близкое к флирту.
Милостивая Святая Гертруда, что же я творю? Мне нельзя с ним флиртовать. Я даже не знала: Карсон – его имя или фамилия. Что в принципе не важно, поскольку он на службе у преступной организации, а я консультант ФБР, и, о да, технически похищена и, возможно, нахожусь под влиянием некой разновидности Стокгольмского синдрома.
Я прочистила горло и попыталась разрушить этот «момент» между нами:
– Ерунда. Считай, что я поверила на слово: любое лапанье с твоей стороны было неумышленным и обоснованным.
Стажер поймал один край пальто – его пальто – затем другой, и притянул меня на шаг ближе, потуже опутывая своими чарами:
– Спасибо. Уж если я лапаю, не хочу, чтобы девушка сомневалась в моих намерениях.
– Вот и славно, – отозвалась я с гораздо большим придыханием, чем хотелось бы. Дурацкий Стокгольмский синдром. – Неумышленное лапанье никому радости не приносит.
Хватка Карсона была очень слабой, но меня удерживал его острый изучающий взгляд. Черт с ними, с пистолетами, смертельное оружие прямо передо мной. Особенно в паре с дьявольским изгибом его губ.
– А у тебя всегда есть, что ответить, Дейзи Гуднайт?
– Ну, – выговорила я, опьяненная мыслью выиграть эту битву, – в академическом оценочном тесте я получила превосходный балл за языковую часть.
– Это все объясняет. – Карсон провел пальцами по моим плечам, затем вниз по рукам. Стоило ему наклониться вперед, как его дыхание согрело мою щеку, зашевелив волосы у лица. – Языковая часть тебе хорошо удается.
Бог ты мой, он что, собирается меня поцеловать? Так некстати. Надо будет потом ему об этом сказать.
Между тем стажер всего лишь прошептал:
– А вот карманник из тебя никакой. – И отступил назад, держа в руке мобильник. – Хотя попытка хорошая.
Засранец.
– Ну же, – поторопил Карсон. И, пока я пыхтела и кипела от злости, сменил тему, как будто такое с ним каждый день происходит: – До цивилизации несколько километров.
Бросив «Таурус», он двинулся вдоль темной подъездной дороги.
– Мы просто бросим машину? – спросила я. Кто же оставляет целую машину
?
– Ее слишком легко узнать, – отозвался стажер, очевидно не сомневаясь, что я пойду следом. – Застегнись, а то околеешь.
– А как же ты? – Я подстроилась под его шаг. – Тебе не холодно?
На нем были лишь костюмные брюки и та же голубая рубашка на пуговицах, которую я намочила, когда приложила о голову бедняги цветочную вазу примерно лет десять назад.
– Меня согревает благородство моих намерений. – При этом он держал руки в карманах и не сводил глаз с далеких огней самых окраин Миннесоты.
– А как насчет плана? – поинтересовалась я. – У тебя есть хоть один?
– Да. – Карсон начал загибать пальцы: – Один, не дать нас убить. Два, не позволить тем же людям, что схватили Алексис, нас обдурить.
– Ага. Кстати о них. – Братстве невидимой бейсбольной биты. – Надо потребовать у них показать нам Алексис, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
– Это противоречит пункту два, – возразил Карсон. – Магуайр сам займется доказательством… этого.
Он собирался сказать доказательством жизни. Подтверждением, что Алексис по-прежнему жива. Очевидно, он тоже смотрел фильмы.
– Я беспокоюсь о миссис Хардвик, – призналась я, что было не таким уж случайным, как могло показаться. Мое подсознание по-прежнему не находило покоя из-за выбитого заднего стекла и внезапности, с которой исчез фантом.
Карсон глянул на меня:
– О бабушке Лекс? Почему?
– В том, как она исчезла, было нечто странное. Со временем фантомы могут угасать, двигаться дальше или рассеиваться. Но просто «пшик» – никогда.
Мои размышления на эту тему уже достаточно затянулись, когда стажер предположил:
– Может, она просто свалила? Или что-то произошло, когда ты обронила ожерелье?
– Возможно, – допустила я. – Только вот… шутки в сторону, я довольно хорошо в этом разбираюсь. И уверена в своем ощущении. Просто не знаю, что оно означает.
Он обдумывал мои слова, пока мы в молчании шли дальше. А может, размышлял о чем-нибудь совершенно ином, но, что размышлял, – это точно, и я поздравила себя с тем, что хоть это смогла определить.
Нашей целью, по всей видимости, была ярко освещенная стоянка для грузовиков. Я уже вовсю размечталась о жирных пончиках и плохом кофе, когда Карсон задал вопрос, тоном, который я вообще не смогла расшифровать:
– Почему ты называешь их фантомами, а не просто привидениями?
Я глубоко задумалась над тем, как бы ему объяснить. У экстрасенсов и медиумов есть общая терминология, но у каждого мне известного – из родственников и тех, кого встречала по розыскной работе – был свой собственный метод визуализации. Объективного в нашем деле немного.
– Явления, которые многие люди называют призраками, – начала я, – не такие, какими ты видишь их в фильмах: вроде целого человека или личности. Большинство из них представляют собой лишь отпечатки или следы. Нечто вроде снимка отдельного момента или закольцованной записи какого-нибудь события. Иногда это всего лишь эмоциональный резонанс, вроде моментов, когда в каком-нибудь месте тебе становится грустно или не по себе.
– Но ведь ты разговаривала с миссис Хардвик как с реальным человеком, – настаивал Карсон, и я почувствовала, что он не просто ведет непринужденную беседу, и та касается не только бабушки Алексис. – Ты не переживала бы из-за нее, будь она лишь… сверхъестественной закольцованной видеозаписью.
– Это та самая часть, которую трудно объяснить. – Мы уже почти добрались до стоянки, и я хотела успеть выговориться, пока тьма смягчала цинизм и опускала барьеры. – Фантом – лишь частица, но это частица души. А душу нельзя порезать на ломтики и кубики, поэтому целое отображается в каждом фрагменте.
Карсон остановился, всем своим видом выражая замешательство, и его пристальный взгляд упал на висевший у меня на шее медальон Святой Гертруды.
– Это из католичества?
– Нет. – Я нутром почуяла это задолго до того, как в первый раз надела форму католической школы. Терпеть не могу, когда люди пытаются навесить ярлык на что-то в буквальном смысле за пределами времени и пространства.
– Это как ДНК. Если я порежусь и оставлю кровавый след, вся моя ДНК будет присутствовать в каждой капле, даже если это всего-то одна моя частичка.
– В таком случае, где остальная часть души? – спросил стажер. – В раю, аду… где-то между?
Мне много раз задавали это вопрос отчаявшиеся, напуганные, скорбящие… Обычно я могла разобраться в причинах, почему люди этим интересуются. Но вот понять причины Карсона была не в состоянии. Не настолько хорошо его знала.
– Понятия не имею, – сказала я то, в чем не очень часто признавалась. – Зато знаю, что большинство фантомов, если только у них нет причин остаться, рады уйти.
Ну, не совсем так. Я подумала о призраке, положившем начало этому дню – вчерашнему дню, по правде говоря. Но что-то в настойчивости, с которой Карсон меня допрашивал, мешало рассказать ему, насколько сложным это могло быть.
– Что ты имеешь в виду под причиной остаться?
Я пожала плечами и снова зашагала:
– Временами частицы духа остаются на вещах, как отпечатки пальцев. Но если мы говорим о когнитивном типе тени умершего человека – что ж, тогда причина заключается в незаконченном деле или неком травмирующем событии. Одни призрачные остатки застревают в рутине и не знают, что остальная часть отправилась дальше. А другие оставляют частичку себя позади по собственной воле. Мой дядюшка Берт, например. Он дожидается, когда тетушка Гиацинта отдаст концы и сможет пойти с ним.
– Как мило, – попытался съязвить Карсон, но не очень-то в этом преуспел.
– Многим призракам нравится то и дело внезапно появляться, чтобы проверять, как живут близкие, или навещать места, которые…
– Они любили до смерти?
Я закатила глаза и оставила этот раунд за ним.
Настроение стажера просветлело до уже привычного… ну, какое там оно у него. Я ошиблась, назвав это стоицизмом. Данное качество подразумевало недостаток эмоций, в то время как манера поведения Карсона допускала и юмор, и раздражение, и некоторые другие эмоции, которые меня отвлекали, когда следовало не отклоняться от поставленной задачи. Но теперь я его раскусила.
– Карсон, – позвала я, как только мы добрались до неонового островка вокруг стоянки грузовиков. Он обернулся, насторожившись от моего подготовительного тона. Я заправила за уши растрепанные ветром волосы и прищурилась: – Ты потерял кого-то из близких?
– Почему ты спрашиваешь? – Его щеки раскраснелись от холода. – Ко мне кто-то наведывается?
Я осторожно помотала головой. Признаю, с живыми я могу быть жесткой. Но скорбь уважаю. Я спинным мозгом чувствовала, что Карсон, несмотря на тщательную небрежность тона, потерял очень важного для себя человека.
– Я никого вокруг тебя не ощущаю. Но могу приглядеться повнимательнее, если хочешь.
Где-то с наносекунду Карсон раздумывал над моим предложением. А потом двинулся дальше.
– Не беспокойся. – Он подхватил меня под руку и поспешно втащил на пост охраны транспортировки и торговли. – Поторопись. Я замерзаю, а ты голодна. Последние десять минут только и делаю, что слушаю, как урчит твой желудок.
Отлично. Я тут распиналась о метафизических загадках вселенной, а он ничего, кроме урчания желудка, не заметил?
Вот только меня не одурачить. Его поведение всего лишь часть целого. Карсон, которого он позволял видеть людям, – не более чем фантом с душой этого парня, спрятанной за неизведанными пределами.
Глава 13
Три двадцатидолларовые купюры убедили водителя фуры подбросить нас до ближайшего городка на его пути. Парень оглядел нас: Карсона, небритого, с порезом на щеке, в рубашке и перепачканных брюках, и меня, утопавшую в мужской парке, в полосатых гольфах и кедах с черепами. Словом, видок как у сбежавшей срочно пожениться парочки, но дальнобойщик сунул деньги в карман и вопросов задавать не стал.
А вот у меня было множество вопросов. Например: куда мы направляемся, и почему Карсон отключил телефон, а не вызвал машину – на которой можно от кого-нибудь слинять, – не пропахшую жевательным табаком и картонно-сосновым освежителем воздуха. Я пришла к выводу, что такова часть плана, ну того, где нас не должны убить или обдурить. Только вот мне всегда твердили, что именно этого и стоит ожидать, если тебе хватило глупости сесть в машину к незнакомцу.
Однако водитель, как и обещал, высадил нас на окраине следующего города, на большой автомобильной стоянке, удобно располагавшейся между закусочной «У Денни», отелем «Ла Квинта Инн» и круглосуточным универмагом «Уолмарт». На тот случай, если вы колесили по тундре, и в три часа ночи вам потребовался новый комплект зимней резины.
– Пошли, – сказал Карсон, стоило фуре отъехать. В свете уличных фонарей пар от дыхания создавал над его головой незаслуженный нимб. Стажер вышел из-под него, схватил меня за руку и потащил в ресторан подальше от холода.
Я уже расправилась с большей частью полноценного завтрака и приступила ко второй порции заказанных вместо бекона блинчиков. Карсон пристально наблюдал за стремительным исчезновением горы еды с выражением, которое я решила интерпретировать как благоговейный трепет.
– Тебе определенно полегчало.
– Моим суперспособностям требуется хорошее питание, – выдала я между укусами. – Лучше заправлю бак под завязку, а то мало ли какие события нас ожидают. Что, кстати говоря, не мешало бы обсудить. Можешь начать с того, почему отключил телефон, а не позвонил, чтобы нас подобрали или прислали еще одну машину для побега, или вывели из игры, или как там у вас это называется.
– Там у вас?
– Не заставляй меня произносить слово «гангстеры» посреди семейной закусочной.
Стажер оглядел практически пустой зал. Официантка оставила кофейник, когда принесла наш заказ, и с тех пор мы ее не видели.
– Никто не слушает.
– Хорошо. – Я уплела еще один кусок блинчика. – Потому что я хочу поговорить о колдовстве.
– А я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что бабушка Алексис поведала тебе о парнях, которые приперлись на кладбище.
– Рассказывать особо нечего. – Я составила свои тарелки стопкой и отодвинула в сторону. – Она определила, что по крайней мере одного из них Алексис знала. Может, они встречались на какой-нибудь официальной вечеринке, что объяснило бы, почему Алексис надевала жемчуг. Миссис Хардвик говорила, что парни состоят в неком сообществе.
– Сообществе, – эхом повторил Карсон. Тон его определению не поддавался, но я склонялась к неверию.
– Вообще-то, она сказала «братство», что звучит более угрожающе. То есть, если бы я собиралась организовать похищение и создать магический клуб, то склонялась бы к этому термину, а не к «студенческой общине».
– Ты к этому серьезно относишься? – спросил стажер, и с этим тоном у меня проблем не возникло. Я ответила на него так, как он того заслуживал:
– А, ну да. Чувак со всей дури запустил невидимый мяч в заднее окно нашей машины. В придачу миссис Хардвик сказала, что те парни ей не понравились. Они заставляли ее нервничать. Пожалуй, не напрасно. Похитить дочку Магуайра? Да для того, чтобы записку о выкупе ему написать, у простых бандитов кишка тонка будет.
На самом деле разглядеть тех трех парней на кладбище было тяжело – из-за темноты, из-за того, что мы бежали со всех ног, ну и всего такого прочего. Но у меня осталось мимолетное впечатление, что они молоды и сошли бы за обычное хулиганье из колледжа, кабы не исходившая от них ощутимая угроза.
– Я ерничаю, потому что эти ребята меня пугают, – серьезно проговорила я. – Думаю, они что-то сделали с тенью миссис Хардвик. И фантом Верзилы – то есть Уолтерса – был… неправильным. Я считала, что причина – пуля в мозге, которая все смешала в его голове, но теперь не уверена.
Карсон принял информацию к сведению с безразличным видом:
– А что же еще?
– Пока не знаю. До сих пор пытаюсь разобраться.
Он отвернулся и уставился в окно. Я разглядывала его профиль, не ожидая, что многое прочту, и не разочаровалась. Но разум продолжал вертеть кусочки головоломки, и внезапно некоторые из них сложились. Улыбка Карсона на фотографии с Алексис, тот факт, что он называл ее Лекс и, похоже, чувствовал себя как дома в ее комнате и среди ее вещей.
Подобные мысли раньше уже крутились в моей голове, но теперь они приобрели определенное значение. Они не делали поиски Алексис более важными, чем мгновение назад. Просто делали их более… просто более.
– Вы с Алексис были… ммм… близки? – поинтересовалась я, собираясь задать вопрос тактично, но получилось неуклюже. – В романтическом смысле?
Стажер взглянул на меня, и, то, что прочел по моему лицу, смягчило угрюмое выражение на его.
– Не в таком. Она мне как сестра.
– Это довольно близко. – Я повертела в руках кофейную чашку. Живые люди гораздо сложнее теней. – Мне жаль, что ты подумал, будто я несерьезно к этому отношусь.
Мое извинение застало его врасплох, но Карсон его по-быстрому принял и попытался меня успокоить:
– Все нормально. Теперь я знаю: когда ты язвишь – ты напугана.
– Ну, иногда я именно язвлю.
Эта тема мне не понравилась. Таких подробностей ему обо мне знать не следует. Я вернулась к более важным делам, вроде нашего кладбищенского приключения:
– Как думаешь, почему эти ребята нас преследовали? Странно как-то, что похитители попросили выкуп, а потом сами поехали его искать.
Карсон обдумал вопрос.
– Ты слышала, что они сказали на кладбище? Они решили, будто Алексис сообщила нам, где кое-что найти. Может, посчитали, что если будут нас преследовать, то обойдут Магуайра. И никакой неприятной процедуры передачи выкупа не потребуется.
Я содрогнулась. Одно дело просто обсуждать, другое – думать, что все это означает. Напасть на нас, отобрать шакала – проблема решена.
– Да только вот шакала там не оказалось, – заметила я, открещиваясь от всяких жутких «если бы да кабы». – По крайней мере, они говорили об Алексис в настоящем времени. Если они не найдут то, что ищут, она станет для них бесполезной. То есть на данный момент с ней все в порядке.
Мгновение Карсон меня изучал, прочесть его было сложнее, чем обычно.
– Для того, кто без ума от черепов и черного лака для ногтей, ты настоящая оптимистка.
– Попрошу без оскорблений. – Я положила сцепленные руки перед собой на стол, готовая продолжать. – Итак. Что ты можешь мне сказать о разнесенном вдребезги окне автомобиля?
Стажер потянулся, чтобы долить себе кофе:
– Сильно сомневаюсь, что страховая компания возместит ущерб.
Я выхватила кофейник, удерживая его в заложниках:
– Довольно, Карсон. Больше никакого кофеина, пока я не получу ответы.
– Дейзи, сейчас четыре утра, – донельзя рассудительно заметил Карсон. – Если хочешь получить связные ответы, лучше верни мне кофейник.
Я послушалась и подождала, пока он наполнит сначала мою чашку, затем свою. Потом он толкнул мне сахарницу и кувшинчик со сливками и поинтересовался:
– Зачем мне тебе это объяснять? Разве в твоей семье не все ведьмы?
– Кухонные ведьмы. Травы, зелья, такого рода вещи. Ничего вроде… – Я изобразила губами большой «бух!». – Но тебя это тоже не сильно удивило.
Стажер изогнул бровь:
– Уж поверь. Я был очень удивлен, когда тот баран вышиб наше ударопрочное стекло.
– Но тебя не удивило, что он смог это сделать.
– Нет. – Карсон мог разом выложить свои карты на стол, но, очевидно, собирался открывать их поочередно.
– А тебе удалось бы выбить окно?
– Возможно, – признался он. – При правильных обстоятельствах. Вся проблема лишь в необходимой мощности. Световой блик от фонарика, например, большим сопротивлением не обладает. Кинетическая сила намного сложнее.
– Так ты заклинания накладываешь? – спросила я, размышляя о том: походило ли его умение больше на то, что практиковала Фин, или на мою врожденную способность контактировать с духами. – Или дар используешь?
Он взвесил свой ответ.
– Думаю, что это больше походит на склонность к определенному типу заклинаний, если так можно выразиться. Лорен – какая неожиданность! – характеризует мою способность как магию, но я всегда просто делал это, как ты со своими духами. – И после паузы: – Правда, не всегда сознавал, что творю, а для того, чтобы совершить что-либо полезное, требуется осмысление.
Это я тоже в состоянии понять. Чувствовать духов – одно дело, а вот чтобы научиться сознательно использовать это чувство, требуется время.
– Вы с Лорен единственные колдуны в штате Магуайра? Или такое умение входит в перечень требований при приеме на работу?
Карсон пожал плечами:
– Если только кто-нибудь не утаивает свой талант экстрасенса, мы с Лорен – единственные сотрудники с какими-либо, гм, особыми умениями.
– В этом есть смысл. – Я испытала облегчение от того, что криминальное колдовство не было новым трендом. – Надо полагать, будь у вас в штате сотрудников экстрасенс, я бы вам не понадобилась.
И тут до меня дошло. Не с ясного неба ударило, но вспыхнуло в голове, словно эта мысль ждала, когда же я наконец дотумкаю, но терпение ее иссякло.
– Что? – спросил Карсон, потому что у меня всегда все на лице написано.
– Не знаю. – Мысль возникла без контекста, который помог бы в ней разобраться. – Странно как-то, что такому человеку, как Магуайр, не удалось заполучить экстрасенса, в отличие от меня специализирующегося на поиске живых.
Карсон долил себе кофе:
– Не так уж и странно. Ты оказалась неподалеку, добросовестная и легко контролируемая.
– Легко контролируемая? – повторила я, потому что также легко обижалась.
Он поднял руки в примирительном жесте:
– Просто рассуждаю как Магуайр. У тебя большая семья, которую ты любишь.
Что ж, стажер говорил дело, даже если мне это не нравилось.
– Наверное, первый раз в жизни меня назвали удобной, – проворчала я.
– Ну, этого бы я утверждать не стал, – возразил Карсон. И вдруг посерьезнел, словно я тоже заставила его задуматься над каким-то вопросом. – Сколько людей могут делать то же, что и ты? Навскидку.
Ладно. Мне правда нравится представлять себя крутым экстрасенсом, и я не вижу смысла изображать ложную скромность, когда мои навыки могут кому-то помочь. Но и чокнутой тоже не прикидываюсь. Я встречала медиумов и людей, которые занимались психометрией или читали ауры – что-то вроде того, что я делаю с духами. Но все в одном флаконе – это необычно. И еще Завеса – черта между миром мертвых и живых… Я усвоила, что о ней лучше вообще не говорить.
– Дело не в том, что я умею делать, – наконец ответила я совершенно искренним тоном, который как раз искренним и не был. – А в том, насколько хорошо.
Карсон закатил глаза. Отвлекающий маневр сработал. Я протянула руку:
– Дай мне эту ерундовину из мавзолея. Даже мне не по силам вызвать дух пластиковой мумии, но никогда не знаешь, что попутно выяснится.
Он вытащил игрушку из кармана и бросил в мою ладонь. На кладбище я ничего от нее не почувствовала, и более продолжительное и спокойное чтение подтвердило: никаких следов фантомов на ней нет. Однако стоило мне потереть пальцем отлитые из пластика бороздки бинтов, я заметила кое-что другое. Трещинку. Голова и плечи мумии оказались колпачком для флэшки.
Может, я немного взвизгнула, когда показала находку Карсону:
– Смотри! Говорила же тебе, что эта штуковина важна!
Он забрал у меня мумию и изучил.
– Ага, только пока не подключим ее к компьютеру, не узнаем насколько.
– Не оскорбляй мое чутье, приятель. – Гейс пел в унисон с моим волнением. Ведь я делала то, что поручил Магуайр: следовала подсказкам, которые приведут к Алексис.
На обратной стороне мумии было что-то написано. Теперь я поняла, почему Карсону не удалось прочитать надпись при свете фонарика. Большая часть черных чернил облупилась. Я смогла разобрать половину букв, а моя память заполнила пробелы.
– Она из Института востоковедения на базе Чикагского университета.
– Это важно? – поинтересовался стажер.
«Да»,– подсказывали мои инстинкты.
– Возможно, – произнесла я вслух. – Очередное совпадение.
Не потому, что флэшка выглядела как мумия из музея, специализирующегося на египетских артефактах и Востоке. А потому, что нечто, имевшее отношение к Алексис, оказалось связано со мной.
Подошла официантка, чтобы собрать наши тарелки и спросить, не желаем ли мы чего-нибудь еще. После того как она оставила чек, Карсон просто сказал: