Текст книги "Скверные девчонки. Книга 2"
Автор книги: Рози Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Глава двадцать первая
В присутствии Лили все старались поддерживать известную степень притворства.
Александр протянул Джулии большие теплые руки, в которых полностью спрятались ее маленькие холодные ладони. Она заметила на его лице беспокойство, а также какую-то неуклюжесть и расстройство из-за положения, в котором она его застала. Она никогда раньше не видела Александра таким неловким и знала, что, когда ее гнев и потрясение пройдут, она пожалеет о том, что вызвала в нем это состояние. Она выдернула свои руки и быстро засунула их в карманы.
– Удачно ли ты съездила?
Вопрос был слишком официальным, и какое-то мгновение она смотрела на него, не понимая смысла.
– О да. Очень, очень удачно. Познакомилась со многими людьми, увидела массу интереснейших вещей для магазинов.
Они разговаривали как вежливые посторонние люди, с горечью подумала Джулия, только что представленные друг другу на каком-нибудь коктейле. Эта действительность в сравнении с розовыми романтическими мечтами, которые рисовались ей по дороге сюда, когда она мчалась среди залитых солнцем лугов, вызвала у нее желание нырнуть куда-нибудь головой вниз, чтобы спрятать свой стыд и замешательство. Она резко вскинула голову и увидела, что Мэтти собирает в узел и закалывает волосы, выбившиеся из прически; она выпрямилась, не пряча лица, и это после интимной сцены, которую Джулия подсмотрела в саду.
«Не прячет лица передо мной». Эта мысль резанула ее словно острым ножом.
И Мэтти в качестве гостеприимной хозяйки дома, милостиво принимающей ее в Леди-Хилле! Джулия почувствовала какую-то ребяческую жгучую ненависть к подруге, зная, что для этой ненависти нет оснований, разве что ее разрушенные иллюзии. Она повернулась к Лили, нетерпеливо подпрыгивавшей возле нее.
– Мамочка, пойдем в загон, посмотрим Марко Поло. Ты ведь еще его не видела. – Она дергала и трясла мать за руку. – Александр поставил несколько барьеров. Я так рада, что ты наконец все это увидишь!
Джулия взглянула на округлое личико, в котором так явственно переплетались черты отца и матери. Лили искренне радовалась. Джулия попыталась улыбнуться, но получилась жалкая гримаса.
– Пойдем, пойдем. Я очень хочу увидеть Марко Поло. – Это был повод выйти поскорее из спальни, где находились все эти жалкие свидетельства предательства подруги. Она удивлялась, как Лили не заметила их? Догадывается ли девочка? Может, ей удастся свободнее вздохнуть за пределами этих стен и она сможет распутать клубок ревнивых подозрений, не восстанавливая себя против Мэтти, когда между ними не будет этой позолоченной улики – валявшейся на полу сандалеты.
– Пойдем, Лили. Покажи мне своего знаменитого Марко Поло.
Они вместе спустились по лестнице и вышли во двор. Лили шла впереди, подпрыгивая и болтая, переполненная впечатлениями лета.
«Мы ездили в Веймут… устраивали пикник…» – Джулия слушала вполуха, не рискуя задавать вопросы, которые висели на кончике языка.
Когда они подошли к загону, Лили подняла перекладину, подбежала к пони и обняла его за шею. Он фыркнул ей в руку, вынюхивая сахар. Джулия слышала, как Лили сказала ему:
– Моя мама приехала.
Джулия смотрела, как девочка взобралась на спину лошадки и заставила ее пуститься рысью. Здесь был устроен круг с маленькими барьерами, сделанными из хвороста, и небольшими канавками с загородками, и Марко Поло с Лили на спине методично перескакивал через них. Джулия положила руки на верхнюю перекладину калитки. Лили выглядела такой счастливой! Ее лицо и розовая юбочка выделялись ярким пятном, двигающимся на ровном зеленом фоне.
«Какую я сделала глупость, приехав сюда», – подумала Джулия.
Она правильно поступала, что не приезжала сюда раньше, все эти годы. Даже ради того, чтобы увидеть, как счастлива Лили. Потому что здесь она испытала жгучую ревность. Она ощущала ее тяжесть внутри себя, распаляемая тем, что увидела сегодня в полдень. И она говорила себе, что единственный выход для нее – уехать как можно скорее. И забрать с собой Лили.
Ей нужна была Лили. Она хотела видеть ее счастливой дома, в доме на канале, такой же, как она была здесь, когда скакала рысью в загоне Леди-Хилла. И она не хочет, чтобы Мэтти и Александр были возле девочки.
«Она моя, – твердила себе Джулия. – Моя дочь».
Лили на своем пони проскакала весь круг и возвратилась к калитке. Она разрумянилась от гордости и удовольствия. Пони фыркал и встряхивал головой, и девочка склонилась к его шее, похлопывая по ней и хваля своего любимца.
– Что скажешь, мама?
– Скажу, что ты умница. Я не знала, что ты можешь так хорошо брать барьеры.
– Я тренировалась. Элизабет и я делали прыжки, каждая делала по три круга, а Александр засекал время…
Она соскользнула на землю, перепрыгнула через изгородь, взяла мать под руку, все время болтая и задыхаясь от волнения.
«Она все еще дитя, даже сейчас, – подумала Джулия. – Как долго она сможет оставаться такой?» Повернув от дома, она крепче сжала руку Лили.
– Давай погуляем. Расскажи мне обо всем.
Они пошли по траве. Теперь Джулия слушала внимательно. В излияниях Лили не было никакого намека на то, что Мэтти стала чем-то отличаться от обычной Мэтти. Просто друг, часть семьи.
«Мой друг», – Джулия вспомнила, как долго она была другом Джоша. Ладно. Это была ошибка.
По крайней мере, они смогли скрыть свои любовные отношения от Лили. Но Мэтти беззаботно оставляла свое белье и пудру в спальне Александра.
– Что случилось? – спросила Лили. Джулия посмотрела в ее ясные глаза.
– Ничего не случилось. Я целую ночь просидела в самолете и очень устала.
Необходимая ложь.
Они дошли уже до стены сада, откуда земля полого спускалась к деревне. Джулия остановилась, глядя перед собой.
– Что это?
Но она и сама могла увидеть, что это такое. Перед ней шла вереница черепичных крыш и отштукатуренных стен. Это были те самые бунгало, с живописными окошками, глядящими на аккуратные садовые заборы, с детскими качелями на одном из огороженных квадратов. Прежде здесь были поля. Смутно Джулия помнила, что Александр называл их «нижними четырьмя акрами».
Лили поморщилась.
– Ужасные дома, да еще на наших лугах. Я не могу на них смотреть. Папа сказал, что людям нужно где-то жить, а ему и Феликсу нужны были деньги для Леди-Хилла. После пожара, ты знаешь.
– Да, знаю.
Джулия отвернулась. Итак, Александр продал землю, чтобы оплатить реставрационные работы. Конечно, его вынудили к этому обстоятельства.
Образы мрачного прошлого опять завладели ее воображением, нежеланные и неизбежные: Фловер и Сэнди. И бегущий от нее в огонь и дым Александр.
– Они портят весь вид, – пожаловалась Лили. – А я бы хотела, чтобы Леди-Хилл никогда не менялся, никогда.
«Все мы хотим, чтобы все оставалось прежним, – подумала Джулия с грустью. – И как много требуется времени на то, чтобы понять, что это невозможно. Александр, я все делала неправильно. Я так виновата перед тобой».
– Это действительно прелестные домики, – механически сказала Джулия. – И людям надо где-то жить. Если папе потребовались деньги для Леди-Хилла, ему просто повезло, что у него было что-то такое, что можно было продать, верно?
– Ты говоришь в точности как он, – фыркнула Лили.
Они повернули обратно и пошли к дому. Им уже видны были верхушки высоких труб, выступающих из-за густых крон деревьев.
– Почему ты приехала? – неожиданно спросила Лили. – Ведь ты никогда раньше не приезжала?
– Я хотела повидать тебя и папу. Здесь, в Леди-Хилле. Вот я и повидала.
«Часть взрослой правды», – подумала Джулия, лишь только часть ее можно сказать.
– Наверно, лучше было не приезжать, по крайней мере, не в этот раз. Похоже, что я не принадлежу к Леди-Хиллу, как ты. И от этого мне кажется… что лучше уехать.
Они помолчали.
– А Мэтти чувствует себя здесь нормально, – сказала Лили после минутного раздумья.
Джулия ответила:
– Мэтти всего лишь гостья. Она не является членом семьи.
Лили кивнула.
– Как и Феликс, когда приезжает?
– Думаю, что да. – Джулия глубоко вздохнула. – Лили, утром я возвращаюсь в Лондон. Я бы хотела взять тебя с собой.
Последовал длительный протестующий вопль.
– Но ведь остается еще целая неделя! Я не могу сейчас ехать. Я хочу взять Марко на представление в Миддлхэм…
Всю обратную дорогу к дому Джулия в мрачном молчании слушала протесты и увещевания Лили. Когда они проходили через сад, Джулия увидела на некотором расстоянии Мэтти, очевидно поглощенную рассматриванием цветочного бордюра. Она подивилась тому, как быстро они с Александром нашли общий язык.
Подойдя к парадной двери, Джулия сказала:
– Все равно, Лили, я хочу, чтобы ты была готова завтра ехать.
Важно было поскорее убраться отсюда.
Александр сидел в столовой, положив руки на подлокотники кресла. Он выглядел расстроенным. Джулия хотела подойти и тронуть его за плечо, но не находила в себе сил сдвинуться с места. Лили пробежала мимо нее.
– Мама говорит, что я должна ехать с ней утром. Но ведь это не обязательно, правда? Я сказала ей, что не хочу.
– Если мама говорит, что нужно ехать, значит, нужно ехать, – сказал Александр.
Лили никогда не спорила с ним. Она повернулась и стремглав выбежала из комнаты. Они прислушивались к ее громким шагам на лестнице, и их глаза встретились. Когда дверь наверху с грохотом захлопнулась, Александр встал, подошел к столику, где стоял поднос с напитками, и взял бутылку с виски, вопросительно взглянув на Джулию.
Она слабо кивнула.
– Спасибо.
Они сели лицом друг к другу, держа в руках по стакану, машинально заняв те места, на которых всегда сидели раньше. Джулия выпила полстакана, а потом откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза.
– Мне не следовало приезжать без предупреждения. Извини меня, Александр.
– Нет никаких оснований говорить об этом. Если тебе захотелось приехать, то можешь об этом не сообщать. Просто было бы легче, если бы нам всем не надо было притворяться, что ничего не случилось. Между прочим, ничего и не случилось, что касается Лили.
– Я это поняла. Спасибо тебе.
– Джулия! Ничего не было спланировано заранее, понимаешь? Мэтти приехала погостить с Феликсом…
Джулия перебила его:
– Я не хочу слышать об этом. Не надо мне ничего рассказывать.
Она скорее почувствовала, чем услышала движение, которое он сделал, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть ее. Было так удобно сидеть с закрытыми глазами, как бы прикрывшись темной вуалью.
– Мэтти скажет тебе то же самое.
– Тем более я ничего не хотела слышать от Мэтти.
Она слышала, как он вздохнул.
– Ты сама себя терзаешь. Неужели ты не научилась быть добрее к себе?
– Я не знаю, как это делается, – холодно сказала Джулия. А затем, помолчав, добавила: – Ты любишь ее?
Казалось, чтобы ответить на этот вопрос, потребовалось время.
– Не так, как ты думаешь.
– А она любит тебя?
Он ответил гораздо быстрее, чем в первый раз:
– Нет. Я уверен, что нет.
Джулия открыла глаза. Комната вся золотилась от закатного солнца, которое вливалось в нее сквозь окна, как сироп. Она отличалась от прежней, после того как здесь похозяйничал Феликс, но все же это была та комната, где в нимбе свечей сияла ее рождественская елка.
– Так это была случайная связь?
Александр холодно ответил:
– Ты знаешь, что это не так.
«Да, она знала, но ей было стыдно и она не хотела, чтобы он видел это. Ей вдруг показалось, что следует скрыть сам факт того, что ей больно. Только бы сохранить чувство достоинства, – подумала она, – хотя бы до тех пор, пока не вырвусь отсюда. А потом, когда они не смогут видеть меня, я дам волю своим чувствам». Она допила виски.
– Я ничего не знаю, – сказала она, и ее поразило то, что это была правда. – Могу я здесь переночевать, Александр? Я только сегодня утром прилетела из Нью-Йорка. Я не в состоянии буду ехать назад сегодня. Мы с Лили уедем завтра на заре.
– Разумеется. Как тебе будет угодно. Но разве Лили не могла бы остаться до конца каникул?
– Да, – сказала тихо Джулия. Она осторожно поставила стакан и встала, с раздражением ощутив боль усталости в руках и ногах. – Наверно, я пойду и… – Что бы такое сделать, чтобы заполнить время и тем умерить боль?.. – приму ванну, чтобы снять усталость. У меня был длинный-длинный день…
– Здесь три ванные комнаты, – сказал Александр. – И в каждой есть своя особенность, заслуга Феликса.
Они улыбнулись друг другу, на миг забыв неприятности.
– Как и весь дом. Он очень красив, – сказала Джулия. – Должно быть, ты гордишься им.
– Меньше, чем я думал. – Он сказал это так спокойно, что она удивилась и подумала, уж не ослышалась ли.
Джулия подошла к двери, а затем опять вернулась назад. Ее толкал какой-то импульс, вынуждая сказать Александру правду, чтобы она, по крайней мере, могла взять хоть этот маленький реванш.
– Когда я была в Америке, я виделась с Джошем Фладом.
Он кивнул.
– Я так и предполагал.
В голосе Александра не было насмешки. Он никогда не сказал бы «просто случайная связь». Он знал ее гораздо лучше, чем она думала.
– Обычно мы обедаем приблизительно в полдевятого, – сказал Александр. Вот и все.
– Я спущусь вниз вовремя.
«Мы» и «обычно», – подумала Джулия, поднимаясь по лестнице. – Значит ли это «Мэтти и я»?» Даже если это и так, напомнила она себе, у нее нет претензий к Александру. Но Мэтти должна была знать, насколько глупо с ее стороны позволить себе на что-то надеяться. Мэтти должна была это понимать благодаря их долгой дружбе. И все же Мэтти либо не поняла этого, либо ей было на все наплевать.
И это было предательством.
Джулия приготовила ванну, которой совсем не хотела. Она лежала в воде, глядя на голубых нарисованных рыб.
Позднее, в полдевятого вечера, когда Лили в очень плохом настроении ушла наверх в свою спальню, трое взрослых остались вместе. Они чинно сидели в столовой, по одну сторону длинного полированного стола. Эта трапеза была жалким продолжением более счастливых дней, которые они провели здесь.
Говорила в основном Мэтти. Накануне она подзаправилась изрядной порцией джина и в течение обеда быстро опорожняла один стакан вина за другим. Александр едва успевал его наполнять. Она говорила что попало: и о деревне, и о новой пьесе, которую она разучивает для Чичестера, и об изъеденном молью второсортном магазине в Веймуте, где она нашла почти роскошное манто из персидской ламы и всего за десять фунтов. Александр давал изредка короткие советы, но Джулия ничего не говорила, так как не могла ни о чем думать. Она наблюдала за лицом Мэтти и видела, что оно выглядит тоже жалким, и почти восхищалась ее способностью заполнять паузу на протяжении всего обеда.
Но в конце, когда Мэтти выпила слишком много, чтобы продолжать притворяться и поддерживать светскую беседу, она громко стукнула ложкой.
– О Господи, неужели мы не можем поговорить начистоту и покончить с этим?
– Мэтти… – начал было Александр, но она не обратила на него внимания.
– Ну что, Джулия, тебе не понравилось, что, явившись сюда, ты застала нас с Александром вместе? Верно, никому бы такое не понравилось. Это похоже на то, как мы попадались на Блик-роуд, да? Но так уж случилось. Я приехала с Феликсом просто так, прокатиться, и осталась. Мы провели здесь несколько счастливых недель, это факт. Наслаждались зелеными лугами, сверкающими под солнцем, и все такое. – Она отпила еще вина, пролив немного на сверкающую поверхность стола. – И мы с Александром спали вместе. Это было прелестно, если ты об этом хотела спросить. Мне очень нравится Александр. Он один из ничтожного числа порядочных мужчин на всю вселенную.
– Я это знаю, – почти неслышно сказала Джулия.
– Но ты, черт возьми, не хотела его, разве не так?
– Успокойся, Мэтти, – сказал Александр.
Мэтти обернулась к нему. Она выбросила руку широким, развязным жестом. Ее запястье было увешано браслетами из поддельного золота, и они предостерегающе звякнули.
– Прости, дорогой, что я говорю все это при тебе. Это не по-великосветски и не тянет даже на средний класс, да? Но мы с Джулией не претендуем на это. «Выскочки», вот мы кто. Обтесать нас, так сразу увидишь.
Александр потянулся через стол, чтобы взять Мэтти за руку, но она уклонилась.
– Итак, Джулия, ты нас «накрыла». Это не слишком приятно, я согласна, но и не так уж и страшно. Как давно вы развелись с Александром, если уточнить? И как давно, предположительно, мы с тобой дружим?
Она уставилась на Джулию, как будто ожидала от нее точных ответов на свои вопросы. Джулия с застывшим лицом отрицательно качнула головой, и Мэтти передернула плечами. Она взяла стакан с вином и осушила его, но ее губы скривились, как будто ей стало противно. И вдруг она расхохоталась.
– Забавно, эта любовь и дружеский долг, а? Все это такая ерунда! Я была одинока, когда приехала сюда. И ожидала застать Александра тоже в одиночестве, хотя он никогда не говорил об этом определенно.
«Мы все одиноки», – подумала Джулия, вспомнив Джоша. Воспоминание и страх одиночества охватили ее, остудив гнев. Мысленно она представила Бетти и Вернона, их одиночество вдвоем в крошечных комнатках на Фэрмайл-роуд. Непрошеное видение как бы предостерегало ее, что, как бы там ни было, всех их – Мэтти, Александра и ее – впереди ждет то же самое: старость. Пыл, как и любовь, будет остывать, пока не исчезнет совсем. Все они будут все больше отдаляться друг от друга. И под конец состарятся.
Такая перспектива показалась поистине ужасной.
У нее возникло страстное влечение к Александру и ко всему, чем она когда-то владела и от чего по глупости отказалась.
Она повернула голову, чтобы еще раз взглянуть на Мэтти, и увидела, что та склонила голову к столу в полном опьянении. Ее экстравагантные серьги и позолоченные браслеты уныло повисли.
– А между тем, – продолжала Мэтти, – ты была в Америке. С Джошем Фладом, наверное. Лопнуло терпение? О Боже, такой пустячок, а все тянется и тянется, не так ли? Не хочешь ли ты рассказать нам о последнем приключении? Нет? Ладно, подождем. У нас масса времени. Я уверена, что все это было очень волнующе. Но дело все-таки в том, что ты не можешь вернуться сюда, а устроила весь этот спектакль, потому что твоя лучшая подруга и бывший муж немножко согрели друг другу старые кости. Или ты, может быть, прости, не хочешь выглядеть самовлюбленной сукой? Вот так-то, моя милочка. – Мэтти прислушалась к эху собственных слов, а затем рассмеялась. – Ну, Джулия! Тебе нечего возразить?
«То, что сказала Мэтти, было правдой, – размышляла Джулия, – но это не заставит ее сохранить к ней прежнюю симпатию». Важно было не показать им, что это ее задело, и сохранить остатки собственного достоинства до того, как она покинет Леди-Хилл.
– Что же ты хочешь услышать, Мэтти? Ты ведь уже все сказала.
Джулия встала и оперлась руками на изогнутую спинку стула.
– И ты, разумеется, во всем права. Эгоизм хуже предательства, я согласна. – Она резко повернулась к Александру. – Извини, Александр, мы с Лили уедем завтра утром.
Он кивнул. Было ясно, что ему была отвратительна эта сцена и то, что он был ее молчаливым свидетелем. Мэтти и в этом была права. Александр принадлежал к среднему классу. Чина никогда бы не допустила подобного скандала.
Джулия аккуратно придвинула к столу свой стул, чтобы не нарушить общей гармонии.
– Я пойду лягу. Спокойной ночи, Мэтти. А тебе, Александр, спасибо за приют.
Когда она дошла до двери, Мэтти протянула руку, чтобы наполнить опять свой стакан. Александр не сделал этого, и она сама взяла бутылку и налила себе, однако, не рассчитав расстояния, опрокинула стакан, и вино разлилось по столу и стало стекать на пол.
Александр неподвижно наблюдал за ней.
– Черт! – сказала Мэтти. – О черт! Почему я так глупа?
Джулия направилась в спальню, которая находилась в дальнем конце галереи, оставив тех двоих внизу. Она разделась и долгое время лежала, глядя в темноту. Позже она слышала, как Александр и Мэтти поднялись наверх, каждый по отдельности. Ее комната была слишком далеко, чтобы можно было определить, куда пошла Мэтти: в спальню Александра или в свою комнату…
Утром Джулия вяло собрала вещи Лили и уложила в машину. Лили, вся в слезах, побежала в загон попрощаться со своим пони, и к девяти часам они были готовы к отъезду.
Александр вышел попрощаться. Лили спрятала лицо у него на груди, и он обнял ее, уверяя, что будут еще каникулы и что Леди-Хилл сохранится в прежнем виде.
– Таких веселых каникул, как эти, у меня больше не будет, – рыдала девочка.
– Будут точно такие же, – говорил он, подбадривая ее.
Джулия восхищалась линией поведения Александра с Лили. Как подчеркивала сообразительная Мэрилин, Лили, по крайней мере, очень повезло с отцом.
Уже сидя с Лили в машине на заднем сиденье, Джулия в последний раз сказала ему:
– Извини меня.
– Перестань извиняться, – ответил Александр. – Ведь я же не извинился перед тобой, как, впрочем, и Мэтти. Почему же ты это делаешь?
Они не прикоснулись друг к другу. Джулия хотела спросить: «Что будет дальше?», но была слишком горда, чтобы задавать вопросы. Машина тронулась с места.
Мэтти не появилась вообще.
Две или три мили они проехали молча. Лили, нахохлившись, тихо сидела и вдруг неожиданно спросила:
– Вы что, поссорились с Мэтти?
– Нет, – малодушно солгала Джулия. – Конечно же, нет.
Все путешествие в обратную сторону они проделали в мрачном молчании.
Мэтти задержалась в Леди-Хилле еще только на один день. Как бы подтверждая, что прекрасные каникулы подошли к концу, внезапно изменилась погода. Огромные плотные тучи обложили небо. Резкий холодный ветер низко пригибал к земле траву, а потом пошел дождь, принесенный откуда-то с востока. Мэтти сняла с вешалки свои легкие платья и уложила в чемодан.
Она вернулась в спальню, где провела первые пять дней. Казалось, что это было очень давно.
– Не уезжай, – мягко сказал Александр, – если тебе не хочется.
Мэтти помолчала, раздумывая.
– Мы не можем всегда делать то, что нам хочется, – сказала она.
Оставшись одна, она, вздыхая, упаковывала вещи и поглядывала на дождь.
Александр отвез ее на станцию. Она не позволила ему выйти на платформу вместе с ней, чтобы дождаться поезда. Они попрощались на парковке, под завывание ветра.
– Прости, если я спутала карты вам с Джулией, – сказала она.
Александр посмотрел на нее с высоты своего роста, потрогал блестящие завитки ее волос, которые она тщательно заколола и убрала за уши. В теперешней Мэтти уже не было никакой фривольности.
– Ты здесь ни при чем. Это случилось давным-давно.
– Так ли это? – И добавила: – Что мы все натворили!
– Что ты собираешься теперь делать?
– Возьмусь за работу, – ответила Мэтти. Перспектива была невоодушевляющей, но она не хотела, чтобы Александр догадался об этом. Он обнял ее и прижал к себе.
– Мне было так хорошо все это время, – сказал он, и Мэтти отметила, что ей нравится простота его слов. Нравилось также и то, что он не подавал ей надежды. Не говорил никаких дежурных фраз: «если бы все сложилось иначе…» или «мы еще встретимся…»
«Во всем мире найдутся лишь двое или трое мужчин, достойных любви», – вспомнила она.
– Мне нужно идти. А то поезд придет раньше, чем я куплю билет.
Он еще какое-то мгновение прижимал ее к себе. Они поцеловались, но как-то вяло, без всякого чувства. Затем Мэтти взяла свой чемодан и пошла к билетной кассе.
В поезде, затиснутая между отдыхающими, Мэтти долго смотрела в окно на бьющий по стеклу дождь.
Она твердила себе: «Я не знала, что Джулия хотела вернуться к нему. Почему я должна была догадываться об этом?»
Она также думала: «Джулия всегда была дурой». И устало добавляла: «И почему она сваляла дурака именно в этом, самом важном деле?»
В купе ехали трое маленьких детей с родителями. Мэтти смотрела, как самый маленький карабкался к отцу на колени, раздумывая, не улыбнуться ли им и не подружиться ли на время путешествия? Но тут же решила, что для этого у нее слишком мрачно на душе, и ее мысли приняли другое направление: нет ли в поезде бара, а если есть, то когда он начнет работать.
Джулия вернулась к своей работе.
В магазине скопилась масса дел, которые ожидали ее вмешательства. Она просматривала бумаги, распаковывала и проверяла все поступившие по контрактам образцы, объехала три остальных магазина, вселив надежду на поступление новых товаров и подняв настроение у служащих. Все было как всегда, но только скучнее. Бизнес шел вяло, как это обычно бывало во время летних отпусков, а осенний наплыв покупателей, высматривающих что-нибудь новенькое в надежде оживить свои спальни или прихожие, еще не начался.
Джулия позвонила Феликсу в «Трессидер дизайнз».
– Приходи на ланч.
– Джордж в больнице.
– Я не знала. Что-нибудь серьезное?
– Пока нет. Но ему не становится лучше. И я думаю, вряд ли будет улучшение.
– Извини, Феликс. Я ничем не могу помочь?
– Закажи мне что-нибудь на обед. И подбодри меня.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала Джулия, но в словах ее было мало обнадеживающего.
Джордж Трессидер был привередливым пациентом. Он лежал в отдельной палате, но брюзжал и жаловался, что это самое отвратительное помещение, какое он когда-либо видел. Стены были покрашены в бирюзовый цвет, а на окнах висели современные голубые с красным занавески из набивного ситца и жалюзи.
– Не принести ли мне сюда немного ситца фирмы «Трессидер» и повесить вместо этих? – полушутя спросил Феликс.
– Если завязать глаза, сойдут и эти, – ответил Джордж, словно жалкое эхо своего былого остроумия.
Феликс улыбнулся. Джордж держался храбро, несмотря на скверное настроение.
Мышечный паралич прогрессировал и был уже в такой стадии, что Джордж не мог двигаться без посторонней помощи. Когда ему бывало получше, он сидел в кресле на колесах, прикрыв ноги пледом. Он казался стариком. Осознавая это, он протянул к Феликсу руки. Тот подошел, нагнулся и сжал его пальцы. Цветущее лицо Феликса еще больше подчеркивало серый оттенок кожи Джорджа.
– Не нравится мне все это, – сказал Джордж.
– Знаю.
Феликс взял его голову и прижал к своему плечу. Он смотрел на седую голову Джорджа и заметил плешь, проглядывающую между поредевших прядей волос.
Именно после этого визита к Джорджу Феликс и Джулия встретились за ланчем.
– Ну как он? – спросила Джулия.
– Сказали, что скоро могут отпустить его домой.
– Значит, ему лучше?
Феликс не смог ответить на этот вопрос.
– Я лучше буду присматривать за ним дома. Он не переносит больничной обстановки.
Джулия печально посмотрела на него. Она поняла, что случилось. Ей никогда особенно не нравился Джордж Трессидер, но перспектива надвигающейся смерти казалась ужасной, страшной несправедливостью. Она попыталась представить, что это будет значить для Феликса. Он сидел по другую сторону столика, отрешенно глядя в меню, и был таким же привлекательным, как всегда, но в уголках его губ появились тревожные складки, а в черных волосах – первые серебряные нити.
– Можно мне навестить его? – спросила Джулия.
– Конечно. – Он дал ей подробный адрес, и Джулия записала его в записной книжке, которая теперь всегда присутствовала в ее дамской сумочке. – Это его состарило, – неожиданно сказал Феликс. Он как бы подготавливал ее к тому, что она увидит. – Ведь ему всего лишь шестьдесят два года. А выглядит на десять лет старше.
– Бедный Джордж, – сказала Джулия, смущенная тем, что не может сострадать ему всей душой.
– Мы были женаты одиннадцать лет. Довольно большой срок.
– Я не был верной женой, – улыбнулся Феликс, видя, что они поняли друг друга. – Но вообще-то мы были счастливы. Мы прекрасные партнеры.
«Партнерство, – подумала Джулия. – Да, именно так назывался этот странный союз. После нескольких лет, прожитых вместе, после страстного влечения». Она знала, как бывает, когда этого нет, и большая печаль за Феликса охватила ее.
– Эй, – Феликс тронул ее за руку. – Ты забыла, что собиралась подбодрить меня? – Он раскрыл меню, чтобы выбрать вино. – Давай закажем вина, – предложил он. – Изрядную порцию вина.
– Ты заговорил языком Мэтти.
Он бросил на нее пристальный взгляд.
– Не хочешь ли поговорить о Мэтти?
– А ты уже знаешь об этом?
Феликс вспомнил игру Александра на рояле и танец Мэтти.
– Догадываюсь.
Он ведь хотел тогда предупредить: но было уже поздно.
– Нет, – твердо сказала Джулия. – Мы не будем говорить ни о Мэтти, ни об Александре. Не сегодня. – Несмотря на всю боль, эта беда казалась слишком ничтожной по сравнению с той, которая случилась с Феликсом и Джорджем.
И они заговорили о «Трессидер дизайнз» и о «Чесноке и сапфирах», об американском рынке живописи и о последних сплетнях в среде декораторов. Выпили две бутылки вина, и на них накатил смех, а когда пришло время уходить, опять стали серьезными. Джулия настаивала на том, чтобы оплатить счет.
– Я независимая женщина, – сказала она, размашистым жестом вынимая свою кредитную карточку. – Я достаточно боролась за это, положив массу сил, разве не так, Феликс?
– Жаль только, что это дорого тебе обошлось.
Джулия не смотрела на него; наклонив голову, она доставала кошелек.
– Вероятно, да, – прошептала она. – Возможно, если бы я осталась дома, я бы имела детей и готовила джемы.
– Не думаю, чтобы это тебя устроило, – искренне сказал Феликс. – Но ты выглядишь усталой, Джулия. Почему бы тебе не взять отпуск?
– Я только что уже имела один. Нью-Йорк, Сан-Франциско, Торонто, Колорадо.
– Я думал, ты ездила по работе.
Так оно в основном и было, за исключением встречи с Джошем. А если бы она и задумала взять отпуск, то куда ей ехать и с кем?
– Это идея, – сказала она, уклоняясь от ответа.
На улице они попрощались. Феликс поцеловал ее, и она на минутку прижалась к нему.
– Ты хороший друг, Феликс.
– Как и ты.
Она посмотрела ему вслед. «Но я не настоящий друг», – подумала она и взглянула на часы. Полчетвертого. Ей давно уже следовало быть на работе. В течение следующих недель она несколько раз мысленно возвращалась к предложению Феликса.
Наметанный глаз Джулии никогда не подводил, и с течением времени, управляя магазинами, она стала также и прекрасным администратором. Дела в «Чесноке и сапфирах» шли гладко, времена неуверенности и волнений миновали. Джулия знала, какой товар разойдется быстро, знала, как определять цену на него и как представить в наилучшем виде. Сидя за своим столом, она вспоминала волнение и нервную дрожь первых дней, когда вынуждена была все делать сама, поспешное перекусывание сандвичами во время обеденного перерыва в маленьком чуланчике позади ее первого магазина.
Теперь она уже не часто испытывала то волнение, которое охватило ее в Нью-Йорке. Ей пришло в голову, что в каком-то смысле Феликс прав. Возможно, ей не так нужен отпуск сам по себе, сколько перемена обстановки и те перспективы, которые могут случайно открыться перед ней.
Она уже давно не занималась управлением магазинами сама. Лили никуда не хотела ехать на каникулы, кроме Леди-Хилла, и Джулия воспользовалась ее отсутствием, чтобы посвятить работе все свое время.
