Текст книги "Фиеста в Кала Фуэрте"
Автор книги: Розамунда Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
2
Селина взяла такси и вернулась в Куинс Гейт. Бегом поднявшись по лестнице, она влетела в квартиру и позвала Агнессу.
– Я здесь, на кухне, – откликнулась Агнесса.
Она заваривала чай и, не переставая помешивать в чайнике ложкой, подняла глаза на ворвавшуюся в кухню Селину. Маленькая женщина без возраста, Агнесса казалась весьма суровой. Однако внешность ее была обманчива – добрее человека трудно было сыскать. Она искренне страдала от любых проявлений жестокости и от чужой боли. «Бедные алжирцы!» – могла воскликнуть она, надевая шляпу, чтобы пойти на почту и отправить «бедным алжирцам» денежный перевод, сумма которого, скорее всего, превышала ее скромные возможности. А во время кампании по борьбе с голодом Агнесса целую неделю не брала в рот ни крошки и потом ужасно мучилась от слабости и несварения желудка.
Право на аренду Куинс Гейт уже было продано, и Агнессе предстояло – после того как Родни и Селина поженятся, – вместе с ними переехать на новую квартиру. Уговорить ее оказалось не так-то просто. Уж конечно, Селине не захочется, чтобы старушка Агнесса путалась под ногами... новую жизнь надо начинать самостоятельно. Селина долго убеждала Агнессу, что она и подумать такого не могла. «Ну хорошо, а мистер Экленд? – возражала Агнесса. – Это же все равно, что жить с тещей!» Пришлось попросить Родни, чтобы он сам поговорил с ней на эту тему. Тогда она заявила, что слишком стара и не хочет никуда переезжать; услышав этот аргумент, Родни с Селиной повезли ее на новую квартиру. Как они и предполагали, Агнесса пришла в восторг. Ей понравились светлые и удобные комнаты, а особенно – прекрасно оборудованная американская кухня и предоставленная в ее распоряжение очаровательная маленькая гостиная с видом на парк, где у нее будет собственный телевизор. И Агнесса сдалась: ведь, в конце концов, она не будет сидеть сложа руки! А мысль о том, что рано или поздно опять станет няней, с новой силой пробудила дремлющий в ее душе материнский инстинкт.
Теперь же Агнесса сказала:
– Почему ты так рано вернулась? Я думала, вы пойдете измерять полы.
Синие глаза Селины на раскрасневшемся от быстрого подъема по лестнице лице ярко сверкали. Агнесса нахмурилась.
– Что-то случилось?
Селина шагнула вперед, положила на разделявший их стол книгу и, глядя няне прямо в глаза, сказала:
– Ты когда-нибудь видела этого человека?
Агнесса посмотрела на книгу. Ее реакция превзошла все ожидания. Тихонько ойкнув, она выронила ложку и плюхнулась на выкрашенную в голубой цвет табуретку. Селина испугалась, как бы у старушки не начался сердечный приступ. Тем не менее, перегнувшись через стол, она спросила:
– Ну что скажешь?
– Уф! – еле перевела дух Агнесса. – Как ты меня напугала!
Но Селина была безжалостна.
– Признайся, ты ведь видишь его не в первый раз!
– Ох, Селина... где же ты... Как ты узнала... Когда...
Ни одной фразы она не могла договорить до конца. Селина пододвинула к себе табурет и села напротив няни, не сводя с нее глаз.
– Это мой отец, да? – Агнесса, казалось, вот-вот расплачется. – Джордж Даер? Так его звали?
Агнесса наконец взяла себя в руки.
– Нет, – сказала она. – Не так.
– А как? – не сдавалась Селина.
– Его звали Джерри... Джерри Даусон.
– Джерри Даусон. Д.Д. Те же инициалы. То же лицо. Это псевдоним. Ну конечно, псевдоним!
– Но... Селина, твой отец убит.
– Когда?
– Сразу после дня Д. После вторжения во Францию.
– А откуда мы знаем, что он убит? Были свидетели? Он скончался у кого-то на руках? Мы уверены, что он умер?
Агнесса облизала губы.
– Он пропал без вести. Скорее всего, убит.
Померкшая было надежда снова вспыхнула.
– Стало быть, мы не знаем.
– Мы ждали три года. Бабушке сообщили, что он убит. Бабушке, потому что Гарриет... ты знаешь... умерла при родах.
– Какие-нибудь родственники у отца были?
– Мы никого не знали. Это, кстати, не нравилось бабушке. Она говорила, что у него нет корней. Гарриет познакомилась с ним на вечеринке; толком он никогда не был представлен, а бабушка считала это дурным тоном.
– Агнесса, побойся Бога: ведь шла война! Целых пять лет. Может, ты скажешь, что бабушка этого не заметила?
– Возможно, заметила, но у нее были свои понятия о жизни и строгие правила, которых она твердо придерживалась. Не вижу в этом ничего дурного.
– Ладно, неважно. Моя мать в него влюбилась.
– По уши, – вставила Агнесса.
– И они поженились.
– Без согласия миссис Брюс.
– Она простила маму?
– О да, злопамятностью твоя бабушка не отличалась. Кроме того, Гарриет вернулась домой. Твоего отца отправили... тогда говорили «куда-то в Англию», но на самом деле – во Францию... Вскоре он был убит. Мы так больше его и не увидели.
– Значит, они были женаты...
– Три недели. – Агнесса проглотила застрявший в горле комок. – Но медовый месяц все-таки провели.
– И мама успела забеременеть, – сказала Селина.
Агнесса с ужасом уставилась на свою воспитанницу. Такого она от нее не ждала: по мнению старушки, Селина и представления не должна была иметь о подобных вещах.
– Мм... да.
Осторожно пододвинув к себе книжку, Агнесса всмотрелась в темные глаза, в которых сверкали насмешливые огоньки. Да, глаза у него были карие. Джерри Даусон. Неужели это он? Очень уж похож... Вполне мог бы сейчас быть таким, если б его не убили. Молодым и красивым.
Прошлое всплыло в памяти Агнессы, и далеко не все в нем было так уж плохо. С появлением Джерри Гарриет неожиданно изменилась – стала веселой и жизнерадостной. С Агнессой Джерри шутливо заигрывал и, когда никто не видел, украдкой совал в карман фунтовую бумажку. Возможно, ей и следовало бы обидеться, но все это выглядело действительно милой шуткой. Притом тогда, когда жизнь к шуткам никак не располагала. Сквозь заселенный женщинами дом, как ураган, промчался мужчина. Одна только миссис Брюс устояла перед его обаянием.
– Никчемный человек, – говорила она. – С первого взгляда видно. Ну что он из себя представляет? Снять мундир – и останется красивый бездельник. Ни малейшего чувства ответственности. Ни малейшего желания думать о будущем. Какую жизнь он может предложить Гарриет?
Конечно, миссис Брюс ревновала дочь. Она любила управлять чужими жизнями, учить других, как себя вести, на что расходовать деньги. И мужа дочери хотела найти сама. Но Джерри Даусон, при всем своем обаянии, обладал сильным характером и не желал никому подчиняться: из схватки с миссис Брюс он вышел победителем.
Однажды, уже после его гибели и смерти Гарриет, у которой пропала охота жить, миссис Брюс сказала Агнессе:
– Нужно поменять ребенку фамилию. Селина должна быть Брюс, а не Даусон – тут нет никаких сомнений. Я уже говорила с мистером Артурстоуном.
Агнесса так не считала, но она никогда не противоречила миссис Брюс.
– Да, мадам, – сказала она.
– И я хочу, чтобы она росла, ничего не зная о своем отце. Иначе это плохо кончится – у нее разовьются какие-нибудь комплексы. Я тебе доверяю, Агнесса, смотри, не подведи.
Девочка сидела у бабушки на коленях; миссис Брюс подняла глаза; взгляды двух женщин скрестились над кудрявой головкой ребенка.
Помолчав, Агнесса повторила:
– Да, мадам.
И получила в ответ холодную улыбку. Потом миссис Брюс передала внучку няне.
– Теперь мне гораздо легче, – сказала она. – Спасибо, Агнесса.
– Ты ведь тоже считаешь, что это мой отец, да? – спросила Селина.
– По совести говоря, не уверена.
– Почему ты никогда не называла его имени?
– Я обещала бабушке молчать. И вот сейчас нарушила обещание.
– У тебя не было выбора.
– А ты-то откуда знаешь, как он выглядел? – вдруг осенило Агнессу.
– Несколько лет назад я нашла его фотографию. И никому не сказала ни слова.
– Надеюсь, ты не собираешься... ничего предпринимать? – Голос Агнессы задрожал при одной мысли, что Селина способна на такое.
– Я бы хотела его найти, – сказала Селина.
– Зачем? Даже если это твой отец.
– Что он мой отец, я не сомневаюсь. Просто уверена. Все говорит за это. Все, что ты мне рассказала. Каждое твое слово...
– А почему тогда он после войны не вернулся к Гарриет?
– Откуда нам знать? Может, был ранен, потерял память. Такое случается, и тебе это известно не хуже меня. – Агнесса промолчала. – Может быть, бабушка так плохо к нему относилась...
– Нет, – сказала Агнесса. – Твоя бабушка ко всем относилась одинаково. И даже для мистера Даусона не делала исключения.
– Ему, наверное, будет приятно узнать, что у него есть дочь. То есть я. А я хочу знать, какой он. Как выглядит, как говорит, что думает и что делает – все-все. Хочу чувствовать, что кому-то принадлежу. Тебе не понять, как это ужасно: никогда никому не принадлежать.
Селина ошибалась: Агнесса всегда понимала, как девочка нуждалась в отце. Не придумав ничего лучшего, она сказала:
– А почему бы тебе не посоветоваться с мистером Эклендом?
Издательство находилось на последнем этаже; Селине пришлось долго трястись в крошечном лифте, подниматься по лестницам, плутать по узеньким коридорчикам и снова взбираться по ступенькам. Запыхавшись и подозревая, что сейчас окажется на крыше, она наконец добралась до двери, на которой висела табличка с надписью «Мистер А.Д. Ратленд».
Селина постучала. Ответа не последовало – из-за двери слышалось только стрекотанье пишущей машинки. Селина заглянула вовнутрь. Сидевшая за машинкой девушка, прекратив на секунду печатать, мельком взглянула на нее и сказала:
– Слушаю вас.
– Я бы хотела поговорить с мистером Ратлендом.
– Вам назначена встреча?
– Я звонила сегодня утром. Моя фамилия Брюс. Мистер Ратленд сказал, чтобы я пришла в десять тридцать. – Она посмотрела на часы. Было двадцать минут одиннадцатого.
Машинистка сказала:
– У мистера Ратленда сейчас посетитель. Присядьте и подождите.
И снова застучала по клавишам. Селина переступила порог, закрыла за собой дверь и села на маленький жесткий стул. Из соседней комнаты доносились приглушенные мужские голоса. Примерно через двадцать минут голоса зазвучали громче, затем скрипнул отодвигаемый стул и послышались шаги. Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел человек. На ходу надевая пальто, он выронил папку с бумагами.
– Ох, растяпа... – Мужчина нагнулся и стал собирать рассыпавшиеся листки. – Спасибо за все, мистер Ратленд...
– Не за что; придете, когда придумаете новый финал.
– Да, непременно.
Попрощавшись, издатель направился обратно в свой кабинет; Селина поднялась и его окликнула. Он обернулся и вопросительно на нее посмотрел.
– Да?
Мистер Ратленд оказался старше, чем она думала: лысый, на носу очки-половинки, в которых удобно смотреть поверх стекол. Именно так он и смотрел на Селину и поэтому был похож на старомодного школьного учителя.
– Я... мы, кажется, условились.
– Это вы?..
– Да. Меня зовут Селина Брюс. Я звонила сегодня утром.
– Я очень занят...
– Я отниму у вас не больше пяти минут.
– Вы писательница?
– Нет, отнюдь. Я просто хотела попросить вас мне помочь... ответить на несколько вопросов.
Мистер Ратленд тяжело вздохнул.
– Ну что ж...
Посторонившись, он пропустил Селину в кабинет. На полу лежал ярко-красный ковер, письменный стол бы завален бумагами, стены сплошь увешаны книжными полками, повсюду – на столах, на стульях, под стульями – валялись книги и рукописи.
Мистер Ратленд и не подумал извиниться за беспорядок. Он явно не считал это необходимым – да так оно и было на самом деле. Пододвинув к Селине свободный стул, он направился к своему столу, но не успел даже сесть, как Селина заговорила.
– Мистер Ратленд, мне очень неловко вас беспокоить, но я не займу ни одной лишней минуты. Речь идет о книге, которую вы опубликовали: «Фиеста в Кала Фуэрте».
– А, да. Джордж Даер.
– Вам... вам что-нибудь про него известно? – скороговоркой выпалила Селина; ответом было ледяное молчание и столь же ледяной взгляд поверх очков.
– А вам? – спросил наконец мистер Ратленд.
– Да. С недавних пор... Он был... другом моей бабушки. Она полтора месяца назад умерла, и я... ммм... мне бы хотелось его известить.
– Я могу послать ему от вашего имени письмо.
Селина набрала воздуха в легкие и бросилась в атаку с другого фланга.
– Вы много про него знаете?
– Думаю, не больше вас. Вы, вероятно, прочли его книгу.
– Я хотела сказать... вы когда-нибудь с ним встречались?
– Нет, – сказал мистер Ратленд. – Не встречался. Он живет в Кала Фуэрте на острове Сан-Антонио. И не выезжал оттуда, если не ошибаюсь, последние шесть или семь лет.
– И ни разу не приезжал в Лондон? Даже, когда вышла книга? – Мистер Ратленд отрицательно покачал головой; падающий из окна свет сверкнул на его лысине. – Вы... вы не слышали, он женат?
– Некоторое время назад не был. Не знаю, как сейчас.
– А сколько ему лет?
– Понятия не имею. – В голосе мистера Ратленда послышались нетерпеливые нотки. – Милочка, вы, кажется, зря отнимаете у меня время.
– Да, да. Простите, я надеялась... я подумала, вдруг он сейчас в Лондоне, и вы поможете мне его найти.
– Боюсь, я вам ничем не смогу помочь. – Мистер Ратленд решительно встал, давая понять, что аудиенция окончена. Селина тоже встала; издатель подошел к двери и открыл ее перед ней. – Но если вы пожелаете связаться с мистером Даером, мы охотно перешлем ему ваше письмо.
– Благодарю вас. Простите, что отняла у вас столько времени.
– Ничего страшного. Всего доброго.
– До свидания.
Селина вышла в приемную. Вид у нее, вероятно, был такой удрученный, что сердце мистера Ратленда – вопреки желанию – дрогнуло. Нахмурившись, он поправил очки и произнес:
– Мисс Брюс...
Селина обернулась.
– Мы посылаем всю корреспонденцию на адрес яхт-клуба в Сан-Антонио, но дом, в котором живет мистер Даер, называется Каса Барко и находится в Кала Фуэрте. Если вы напишете прямо туда, письмо дойдет быстрее. Будете писать, напомните, что я все еще жду конспект второй книги. Я послал ему уже дюжину писем, но, похоже, у него врожденное отвращение к переписке.
Селина улыбнулась; от внимания издателя не укрылось, как изменила ее лицо улыбка.
– Большое спасибо. Я вам страшно признательна! – воскликнула она.
– Не за что, – сказал мистер Ратленд.
Пустая квартира была не лучшим местом для важного разговора, но выбирать не приходилось.
Селина коротко изложила Родни свои соображения о сравнительных достоинствах узорчатых и гладких ковров, после чего сказала:
– Родни, нам нужно поговорить.
Родни бросил на нее недовольный взгляд. Еще во время ланча он заметил, что Селина сама не своя. Она почти ничего не ела, казалась рассеянной и задумчивой. Больше того: на ней была блузка, которая, по мнению Родни, никак не подходила к желтовато-коричневому пальто и юбке, а на левом чулке спустилась петля. Обычно Селина была элегантна и грациозна, как сиамская кошка, и поэтому Родни с раздражением отметил мелкие огрехи в ее туалете.
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
Селина, глядя ему в глаза, вздохнула поглубже, пытаясь успокоиться, но сердце ее стучало, как кузнечный молот, а желудок куда-то проваливался, точно она взлетала вверх на скоростном лифте.
– Нет, ничего не случилось, просто мне надо с тобой поговорить.
Родни нахмурился.
– А нельзя ли отложить разговоры до вечера? У нас единственная возможность измерить...
– Нет, Родни, пожалуйста, выслушай меня.
Родни заколебался, но все-таки, с миной вынужденного покориться судьбе человека, отложил альбом с образцами ковров, свернул свой складной метр и спрятал его в карман.
– Ну? Слушаю.
Селина облизала губы. Пустая квартира ее раздражала. Каждое слово эхом отдавалось в голых стенах, и не было никакой мелочи, никакой безделушки, которую можно было бы повертеть в руках. Селину не оставляло ощущение, будто она стоит на огромной пустой сцене, где нет ни партнеров, ни суфлерской будки, а текст начисто вылетел у нее из головы.
Собравшись с духом, она выпалила:
– Это насчет отца.
Выражение лица Родни почти не изменилось. Он был хорошим адвокатом и опытным игроком в покер. О Джерри Даусоне ему было известно все: миссис Брюс и мистер Артурстоун давным-давно сочли необходимым его проинформировать. И что Селина ничего не знает о своем отце, они ему тоже сообщили. Родни был бы последним человеком, которому бы вздумалось говорить с Селиной на эту тему.
– Что именно? – мягко спросил он.
– Мм... я думаю, он жив.
Облегченно вздохнув, Родни вытащил руки из карманов и скептически хмыкнул.
– Селина...
– Не надо ничего говорить. Не убеждай меня, что он умер. Просто секунду послушай. Ты знаешь, какую дал мне вчера книгу? «Фиеста в Кала Фуэрте». А знаешь, что на обложке есть фото автора, Джорджа Даера?
Родни кивнул.
– Дело в том, что он... очень похож на моего отца...
Переварив услышанное, Родни сказал:
– А откуда ты знаешь, как выглядел твой отец?
– Я много лет назад нашла в книжке его фотографию. И... мне кажется, это один и тот же человек.
– Ты хочешь сказать, Джордж Даер... – Родни вовремя спохватился и прикусил язык.
– Джерри Даусон, – торжествующе докончила за него Селина.
Родни показалось, что несуществующий ковер уплывает у него из-под ног.
– Откуда ты узнала, как его зовут? Никогда и виду не подавала...
– Агнесса вчера сказала.
– Это не ее дело...
– Родни, попытайся понять! Не надо осуждать Агнессу. Я застала ее врасплох. Показала фото Джорджа Даера – просто положила перед ней на стол книжку, – и она чуть не грохнулась в обморок.
– Селина, ты понимаешь, что твоего отца нет в живых?
– Нет, Родни: ведь он пропал. Пропал без вести и только предположительно был убит. Всякое могло случиться...
– Тогда почему после войны не вернулся?
– Он мог заболеть. Мог потерять память. Мог узнать, что моя мать умерла.
– А что делал все это время?
– Не знаю. Последние шесть лет он живет на острове Сан-Антонио. – Селина сообразила, что сейчас Родни спросит, откуда у нее эти сведения, и быстро добавила: – Обо всем этом написано в его книге. – Ей отнюдь не хотелось говорить, что она побывала у мистера Ратленда.
– Фотография отца у тебя с собой?
– Нет, я оставила книгу дома.
– Я не об этой. Настоящая.
– Да, с собой, – ответила Селина после секундного колебания.
– Покажи.
– А ты... мне ее вернешь?..
В голосе Родни послышалось раздражение:
– Девочка, за кого ты меня принимаешь?
Селине стало стыдно: Родни никогда не давал оснований заподозрить себя в чем-то дурном. Она раскрыла сумку, достала драгоценную фотографию и протянула жениху. Он поднес ее к окну – поближе к свету; Селина подошла и встала рядом.
– Ты вряд ли запомнил фотографию на обложке, но я могу поклясться: это тот же самый человек. Все совпадает. Ямочка на подбородке. Глаза... уши...
– Что сказала Агнесса?
– Она не захотела себя выдавать, но, конечно, не сомневается, что это мой отец, я совершенно уверена.
Родни ничего не ответил. Веселое смуглое лицо на фотографии всколыхнуло в его душе разные чувства, и прежде всего страх – боязнь потерять Селину. Родни, как человек болезненно честный, никогда не обманывал себя и не пытался себе внушить, что без памяти любит Селину, но она – почти неощутимо – стала едва ли не самой приятной составляющей его жизни. Стоило Селине с ее шелковистыми светлыми волосами, нежной кожей и ярко-синими глазами оказаться рядом, Родни попадал во власть ее очарования. Конечно, в отличие от своего жениха, Селина не интересовалась высокими материями, но проявляла трогательное желание всему обучиться...
Кроме того, Родни не могла не встревожить совсем другая проблема – деловая. После смерти бабушки Селина осталась богатой наследницей, лакомым кусочком, на который мог позариться какой-нибудь прощелыга. Пока еще Родни и мистер Артурстоун, в полном согласии, распоряжались ее имуществом и акциями, но через шесть месяцев Селина становилась совершеннолетней и, следовательно, получала право решающего голоса. От мысли, что контроль над большими деньгами уплывет из рук, Родни бросило в дрожь.
Покосившись через плечо, Родни перехватил Селинин взгляд. Он в жизни не встречал девушки с такими голубыми белками глаз. Точно на рекламе стирального порошка... От Селины исходил легкий запах свежего лимона – вербена... Откуда-то из прошлого донесся голос миссис Брюс, отпускающей колкие замечания в адрес Джерри Даусона. Лоботряс – точно наяву услышал Родни. И еще много всякого. «Безответственный... Не заслуживающий доверия... Финансово несостоятельный...»
Держа фотографию за уголок, Родни похлопывал ею по ладони левой руки. Наконец, почувствовав необходимость свалить на кого-нибудь вину за то, что он попал в малоприятную ситуацию, брюзгливо проговорил:
– Во всем виновата твоя бабушка. Нельзя было от тебя скрывать правду об отце. Таинственность, запрет упоминать его имя... нелепо и неправильно.
– Почему? – полюбопытствовала Селина.
– Потому, что ты на своем отце помешалась! – резко бросил Родни.
Селина, больно задетая, подняла на жениха глаза и, как обиженный ребенок, надула губы. Родни безжалостно продолжал:
– Да, помешалась: отцы, дети и вообще семейная жизнь... Нашла фотографию и хранила, никому не говоря, – типичный симптом!
– Послушать тебя – можно подумать, я больна заразной болезнью.
– Не говори чепухи! Я просто пытаюсь объяснить, что у тебя развился комплекс, связанный с покойным отцом.
– Не исключено, что он жив, – возразила Селина. – И даже если у меня есть такой комплекс – это не моя вина, ты сам сказал. Да и что тут плохого? Это не косоглазие и не бельмо на глазу. Никому ничего не видно.
– Селина, это совсем не смешно.
– А я и не думаю, что смешно.
Глаза у Селины горели; их взгляд, казалось, прожигал Родни насквозь. Вот они и поссорились. Им еще никогда не случалось ссориться, и начинать сейчас было совсем некстати. Родни поспешно проговорил:
– Прости, дорогая. – И наклонился, чтобы поцеловать Селину в губы, но она отстранилась, и поцелуй пришелся в щеку. – Неужели ты не понимаешь, что я забочусь прежде всего о тебе? Не хочу, чтобы тебя завлек в свои сети неизвестный человек и ты бросилась разыскивать его на край земли, а потом обнаружила, что все это – дурацкая ошибка.
– Хорошо, но давай предположим, – сказала Селина, – только предположим, что он действительно мой отец. Что мой отец не погиб и живет на острове Сан-Антонио. Пишет книги, путешествует на маленькой яхте и дружит с местными испанцами. Неужели ты не хочешь, чтобы мы познакомились? Чтобы у тебя был настоящий тесть?
Вот уж этого Родни хотелось меньше всего. Он мягко сказал:
– Нельзя думать только о себе. Подумай и о нем – о Джордже Даере – независимо от того, отец он тебе или нет.
– Не понимаю.
– Прошло много лет... он живет своей жизнью. Жизнью, которую сам для себя избрал и которая ему по душе. Захоти он иметь семью... обузу в виде жены, сыновей и... дочерей... давно бы уже их завел...
– Ты намекаешь, что я ему не нужна? Что он не рад будет, если я его разыщу?
Последние слова ошеломили Родни.
– Надеюсь, ты к нему не собираешься? – воскликнул он.
– Для меня это очень важно. Почему бы нам не слетать на Сан-Антонио?
– Нам?
– Поедем со мной. Пожалуйста.
– Об этом не может быть и речи. Да и мне необходимо на три-четыре дня съездить в Боурнмаут. Я тебя предупреждал.
– Неужели миссис Вестмен не может подождать?
– Конечно, нет.
– Мне б хотелось, чтобы ты был со мной. Помоги мне, Родни.
Родни неправильно истолковал просьбу Селины. Он решил, что в слова «помоги мне» она вкладывает практический смысл. Помоги выбрать подходящий самолет, помоги купить билет, помоги найти такси и носильщика, помоги пройти таможню. Селина никогда в жизни не путешествовала в одиночку, и Родни почти не сомневался, что и теперь не решится.
Поэтому он нежно улыбнулся и, взяв Селину за руку, примирительно сказал:
– Послушай, к чему такая спешка? Наберись терпения. Я понимаю: вообразив, что твой отец жив, ты страшно разволновалась. И понимаю, как многого тебе в жизни не доставало. Надеюсь, я сумею заполнить эту пустоту.
Слова Родни прозвучали возвышенно и благородно. Но Селина сказала:
– Не о том речь, Родни...
– Мы же ничего об этом Джордже Даере не знаем. Прежде чем предпринять какие-то шаги, о которых мы, возможно, потом будем жалеть, нужно спокойно навести справки. – Родни говорил торжественно и назидательно.
– Я родилась уже после того, как нам сообщили, что он пропал. Он даже не подозревает о моем существовании.
– Вот именно! – Родни рискнул усилить нажим. – Знаешь, есть одна старая мудрая поговорка: никогда не буди спящего тигра.
– Да какой он тигр! Я просто надеюсь, что мой отец жив. Всю жизнь я нуждалась в нем больше, чем в ком бы то ни было.
В Родни боролись два чувства: злость и обида.
– Ты рассуждаешь, как ребенок.
– Понимаешь, это все равно что монетка. У монетки две стороны: орел и решка. И у меня так. С одной стороны я – Брюс, с другой – Даусон. Селина Даусон. Вот кто я. Это мое настоящее имя. – Селина улыбнулась, и Родни с горечью подумал, что такую улыбку он видит впервые. – Ты будешь любить Селину Даусон так же, как Селину Брюс?
Родни продолжал держать в руке фотографию ее отца. Селина забрала ее у него и положила обратно в сумку.
Родни ответил – чуть позже, чем следовало бы:
– Да, конечно.
Селина закрыла сумку и бросила на пол.
– А теперь, – сказала она, одергивая юбку, точно перед выходом на сцену, – не пора ли заняться обмером пола?
