Текст книги "Хрупкий брак"

Автор книги: Розали Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Они ехали в вежливом молчании, нарушаемом только редкими фразами о Зои, оставленной на попечении Марты. Когда они вошли в дом, Энни почувствовала, как в ней невольно вспыхнуло раздражение при виде Вероники Уиттон среди остальных приглашенных. Ведь Майлс и Вероника знакомы друг с другом, вспомнила она. Но все равно, увидев ее, соблазнительную в черном атласе, уже удобно расположившуюся в элегантной гостиной Элисон, Энни испытала шок. Вероника пришла с высоким, загорелым мужчиной, который, на взгляд Энни, был весьма символическим сопровождающим, так как весь вечер та упорно кокетничала с Джошем.

– Это так чудесно! – с энтузиазмом воскликнула Элисон, повернувшись к Энни и передавая блюдо с десертом, завершившим великолепный ужин. – Ну кто бы мог подумать, что спустя всего несколько недель после нашей с Майлсом свадьбы ты и Джош влюбитесь друг в друга, поженитесь и устроитесь с малышкой Зои совсем недалеко от нас?

– Действительно, кто бы мог подумать? – промурлыкала Вероника, и ее зеленые глаза неприязненно сверкнули на Энни. – Ты, Джош, однако, темная лошадка.

– Да, очень темная, – вежливо согласился тот. Когда он поднес к губам бокал с бренди, его неподвижное лицо напоминало маску.

– Ну и как тебе семейная жизнь, Энни? – улыбнулся Майлс, посматривая на них с другого конца стола. Лив и ее новый приятель, поглощенные друг другом, извинились и удалились в сад, оставив остальных за столом. Как все счастливые люди, Майлс и Элисон, казалось, совершенно не замечали напряженной атмосферы, и Майлс продолжал с улыбкой: – Мне кто-то говорил, что ты, сестренка, утверждала на моей свадьбе, будто не веришь в любовь и брак. А через несколько недель ты уже миссис Айзек. Как это Джошу удалось так изменить твою точку зрения?

– О… – Энни чувствовала, что ее улыбка фальшиво застывает на губах, – ты знаешь, он просто призвал на помощь свое бесконечное обаяние, свой поразительный характер, свою сексуальность…

– Свой счет в банке? – ехидно вставила Вероника.

– Разумеется, – улыбнулась ей Энни. – Это было решающим фактором!

– И Энни обещала кормить меня задаром, когда мое бумагомарание доведет меня до банкротства, – добавил Джош. И Энни встретила его взгляд с невольной благодарностью.

– Должна сказать, – заявила Элисон, – вы, журналисты, твердые орешки. Я уж думала, что Майлс никогда не выкроит время сделать мне предложение. Мы могли быть в самой романтической ситуации, и тут раздавался телефонный звонок, он все бросал и несся по следам последних, самых горячих новостей.

Мысли о таком же моменте в течение того рокового вечера в ее квартире вызвали на щеках у Энни яркий румянец. Она боялась поднять глаза на Джоша, но чувствовала его ироничный взгляд на себе.

– У Энни был похожий опыт, – пробормотал он беспощадно.

– Когда мы беседовали в последний раз, у Джоша было очень предвзятое мнение о браке вообще, – не могла успокоиться Вероника. – Должна сказать, что очень заинтригована всей этой необычной спешкой. Но, разумеется, есть еще бедная маленькая сиротка Зои. Лично я не нуждалась бы в поисках какого-нибудь другого мотива…

За столом снова возникло натянутое молчание.

– Затруднительное положение Зои, конечно, послужило одной из причин для нашего брака, – сказал Джош. Энни метнула на него испуганный взгляд, но он обнял ее одной рукой за плечи. – И я думаю, что мы оба с Энни сторонились семейной жизни. Так что мы просто нашли удобное объяснение, которым можно было бы прикрыться. В трагедии Зои оказался один существенный плюс – это сблизило нас. Не так ли, дорогая?

Притянув Энни, он поцеловал ее в губы легким, дразнящим поцелуем, рукой отводя с ее лица прядь белокурых волос. Когда он отстранился, выражение в его глазах заставило ее колени задрожать. Все ее тело пылало как в огне, и все, что она могла сделать, так это просто сидеть неподвижно, как статуя, едва дыша.

Остаток вечера прошел в разговорах о трагической смерти Макса, так как он был коллегой Майлса и Вероники тоже, а также о Зои и о недавнем решении суда о передаче опекунства Джошу и Энни. Энни, улучив момент, отправилась в ванную комнату и нос к носу столкнулась с Вероникой, как раз выходящей оттуда. Рыжеволосая красавица окинула ее взглядом, в котором сквозило сожаление.

– Джош выглядит немного утомленным, – пропела она. – Вам не кажется, что прелести семейной жизни и к тому же мгновенного отцовства не проходят для него бесследно?

– Мне так не показалось… – начала было холодновато Энни.

– Но все же, когда недавно я устраивала вечеринку с коктейлями, он опять стал таким, каким я его всегда знала. Раскованный, остроумный, великолепный собеседник. И знаете, после того как все остальные гости уехали, он еще долго развлекал меня. Возможно, ему нужно почаще бывать на людях одному? Но все же жаль, что вы не смогли приехать, Энни. Может быть, в следующий раз?

– Сомневаюсь. Вечеринки с коктейлями не в моем вкусе. – Энни изо всех сил сохраняла на губах вежливую улыбку, скрывающую ее острую неприязнь к Веронике. Джош, оказывается, ездил к Веронике на вечеринку! А ей ничего об этом не сказал. Хотя она и понимала, что их брак лишен любви и доверия, все же это свидетельство продолжения его связи с красоткой журналисткой ударило ее в сердце, как острое копье…

Когда они прощались в холле дома, Элисон обняла их и сказала, что она рада за них с Джошем. Из-за этих слов холодная, натянутая атмосфера в машине на пути домой показалась Энни еще более ироничной.

– Ты ошибся в выборе профессии, – сумела она выговорить, когда они уже почти добрались до дома и молчание стало невыносимым. – Ты заслуживаешь «Оскара» за это представление, Джош!

– Благодарю. Я тоже думаю, что не сплоховал.

Она промолчала, сердце ее тяжело стучало, живот свело судорогой. Когда он припарковал машину и подошел, чтобы вежливо открыть ей дверцу, взгляд Энни был темнее ночи.

– Если хочешь, чтобы я снова продемонстрировал себя, тебе достаточно сказать лишь одно слово, – негромко сказал он, когда они подходили к входной двери дома.

– Продемонстрировал себя? В сексе, ты имеешь в виду? – поинтересовалась она. – Похоже, что это единственный аспект брачных отношений, в котором ты чувствуешь себя на высоте, не так ли?

– А ты, разумеется, являешься неоспоримым авторитетом по части брачных отношений? – парировал он, хватая ее за плечо и разворачивая к себе. – Я до сих пор не могу понять, как женщина, которая осыпает любовью и вниманием Зои и проявляет к ней такое бесконечное терпение и чувство юмора, может относиться ко мне с таким благородным презрением каждый раз, когда мы остаемся одни.

Его близость была для Энни невыносимой. Сдерживая дыхание, она выпрямилась и неподвижно стояла перед ним. Любая попытка оттолкнуть его может лишь вызвать уже знакомую ей вспышку страсти, а этого Энни страшилась еще больше…

– Извини, – натянуто уступила она. – Я понятия не имела, что обращаюсь с тобой подобным образом. Я… я, очевидно, должна постараться быть более… любезной.

– Я благодарен тебе хотя бы за то, что ты не срываешь свое раздражение на Зои.

У Энни перехватило горло.

– То, что ты говоришь, – ужасно, – выдавила она. – Я люблю Зои, и ты это знаешь. Я никогда, никогда не смогу быть недоброй к ней или, если уж на то пошло, к любому другому ребенку…

– Значит, ты признаешь, что была недобра ко мне? – спросил он с коротким смешком.

– Пожалуйста, пусти меня, Джош. Я устала, мне хотелось бы лечь в постель…

– Было бы недостойно с моей стороны не пускать мою драгоценную молодую жену в ее большую, одинокую постель, – проговорил он устало, отпуская ее и отпирая входную дверь. – Приятно увидеть Майлса и Элисон настолько влюбленными друг в друга, не так ли?

– Очень приятно. А Лив, кажется, совершенно очарована своим новым приятелем, – натянуто согласилась Энни. – Я рада за нее. Довольно долгое время она была весьма… предубежденной насчет мужчин. Похоже, что мир вокруг полон людей, искренне влюбленных друг в друга. Как жаль, что у тебя и Вероники ничего не получилось. Она, как мне показалось, без ума от тебя…

Джош нахмурился.

– Что ты такое несешь?

– Ах, не притворяйся удивленным, – сказала она, внутренне дрожа. – Для меня совершенно очевидно, что если бы не Зои, ты был бы с ней.

– Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Вероникой Уиттон, – сказал Джош со зловещим спокойствием.

– Разумеется. Насколько я понимаю, ты предпочитаешь сохранять свои отношения в тайне от меня. Ты был у нее в гостях, а мне об этом даже ни словом не обмолвился.

– Это она тебе сказала? – Глаза его потемнели.

– Да.

– Пойми, это деловые отношения, – медленно сказал он. – Ты все равно там никого не знала. Я не видел смысла звать тебя с собой…

– Ты не должен извиняться. Факты говорят сами за себя, не так ли? Спокойной ночи, Джош. Спасибо за то, что хотя бы сохранил лицо сегодня вечером.

– Не стоит благодарности, Энни. – Он стоял в холле, наблюдая, как она почти бегом устремилась вверх по лестнице.

Его холодный, с ума сводящий тон все еще эхом раздавался в ее ушах, когда десять минут спустя она, расстроенная, забиралась в свою постель. И, стараясь поскорее заснуть, Энни закрыла глаза, но собственнический зеленый взгляд Вероники, устремленный на Джоша через обеденный стол и следящий за каждым его движением, упорно не оставлял ее…

– Я должен ехать в Камбоджу, – заявил Джош за завтраком три недели спустя, наглухо отгородившись от Энни газетой.

Энни помолчала, аккуратно намазывая маслом еще один кусок хлеба, для Зои. Но ее желудок невольно сжался.

– Я думала, что ты больше не работаешь на Рейтер… – Этим вежливым, спокойно-равнодушным тоном она говорила с ним все последнее время.

– Я собираю материал для своей книги, – холодно объяснил он, опуская газету и глядя ей в глаза спокойным синим взглядом. – Мне нужно найти подтверждение слухам о тревожном положении в Камбодже.

– Уверена, что все твои связи по линии иностранных новостей…

– Это не заменит мой собственный опыт. Энни невольно сжала пальцами край своей свободной рубашки.

Сложив газету, Джош потянулся к кофейнику.

– Налить тебе кофе?

– Нет… благодарю. Сегодня утром я предпочитаю чай. – Она крошила кусочек сухого тоста на своей тарелке, наблюдая, как он наливает горячий напиток в свою чашку. Густой аромат кофе, который раньше казался ей таким аппетитным, сейчас вызвал у нее приступ отвращения.

«Наверно, подцепила какой-нибудь вирус», – подумала она. Или переутомилась. Очевидно, стресс от этого ненормального брака с Джошем принес свои плоды. Противное ощущение слабости не оставляло ее в течение двух последних дней.

Хвала Господу, что у нее все еще есть свой бизнес, который так помогает отвлечься от проблем. Она уже выработала удовлетворяющий ее режим, который также подходил и Зои. Каждое утро она работала, затем в обед забирала Зои из детского сада. Послеобеденное время было посвящено занятиям с малышкой либо в саду, либо на кухне: девочка увлеченно собирала бесконечные букеты цветов, которые потом щедро раздавала всем, кто заходил их проведать, а также помогала Энни печь булочки и чудесные пирожные, которые с удовольствием съедались на полдник перед телевизором за детской передачей…

Энни рассеянно провела пальцами по волосам и в легком смущении посмотрела за окно оранжереи в сад.

– Когда ты едешь? – произнесла наконец она.

– Сегодня вечером.

– Сегодня вечером? – Слишком бурная реакция выдала ее чувства. Энни, разозлившись на себя, прикусила губу.

– Меня не будет всего четыре-пять дней. – Он внимательно посмотрел на нее и тихо добавил: – Ты в порядке, Энни? Ты выглядишь немного осунувшейся.

– Я абсолютно в порядке, спасибо. – Она отвела глаза от его пристального темно-синего взгляда и тут же сообразила, что Зои с интересом прислушивается к их разговору.

Девочка откусила огромный кусок хлеба с маслом, но это не помешало ей проговорить:

– Я тоже хочу поехать!

– Не в этот раз, плюшечка. Но если ты будешь вести себя очень хорошо, я привезу тебе подарок.

– Вероятно, на обратном пути ты завернешь в один маленький бутик? – пробормотала Энни, не в силах подавить легкую улыбку.

– Может быть. – Ответная улыбка Джоша была такой же быстрой, всего лишь вспышкой белоснежных зубов на темном от загара лице. Когда улыбка его погасла, Энни вдруг почувствовала себя еще более одинокой в этой пустой скорлупе семейной жизни.

Джош выполнил свое обещание – он действительно держался от нее на расстоянии. Он ложился намного позднее, чем она, утром рано вставал и отправлялся сначала на пробежку, потом в свой спортивный клуб поплавать, затем отвозил Зои в детский сад и наконец устраивался у себя в кабинете и работал над книгой. Он не заходил в ее ванную комнату, а пользовался другой, ниже этажом. Для входа и выхода из гардеробной ему служила наружная дверь, ведущая в коридор. Энни почти его не видела.

– Но почему мне нельзя? – упорствовала Зои, и ее глаза начали уже наполняться слезами.

– Потому что тогда Энни будет очень одиноко, – серьезно сказал Джош девочке. Он откинулся на стуле и отбросил прядь волос со лба.

– Ей не будет одиноко, у нее есть Малта, и тетя Ливви, и деда, и баба, и дядя Майлс и тетя Лисон, и Мэгги, и…

– Ну, малыш, я буду очень-очень занят в Камбодже, и потом, я буду делать такие вещи, которые маленькие девочки делать не любят, – снова попробовал Джош.

– Какие вещи?

– Ну… много ездить, говорить с разными скучными дядями… – Джош немного смешался, бросая на Энни затравленный взгляд.

Она почувствовала, что, несмотря на свое состояние, начинает слабо улыбаться.

– Ладно, котенок, нам совсем не будет здесь скучно, – твердо сказала она Зои, подливая апельсиновый сок в стакан и передавая ей. – Мы поедем в Корнуолл к морю, повидаем дедушку, бабушку и Мэгги, – предложила она, лихорадочно вспоминая о делах в «Праздничных поварах» и благодаря Бога за то, что ее новые, недавно нанятые помощники вполне смогут справиться и без нее.

– Спасибо, – сказал ей позже Джош, когда Зои радостно убежала на кухню, чтобы помочь Марте приготовить тесто и рассказать ей о предстоящем путешествии к морю. – Я постараюсь свести мои отлучки до минимума… Я бы не делал этого, если бы поездка не была жизненно важной для развития сюжета…

– Тебе совершенно необязательно мне что-либо объяснять, – спокойно сказала она. – Возможно, у тебя это в крови – всякие путешествия в опасные уголки земного шара. Может быть, ты никогда не сможешь от этого отказаться…

– Энни… – Он поймал ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти. Электрические разряды пронизали все ее тело. Она вопросительно подняла брови. – Давай выйдем наружу на минутку. Я хочу с тобой поговорить.

Она посмотрела на него снизу вверх, внезапно ощущая всей кожей его близость, гипнотическую синеву его глаз, тот катастрофический эффект, который он всегда производил на нее, и ее сердце в панике заколотилось быстрее.

– О чем?

Он вывел ее из оранжереи, где они завтракали, с мягкой, но твердой настойчивостью. Посередине лужайки стояли старый деревянный стол и грубые деревянные стулья. Июльское утро было теплым, пасмурным, в воздухе разливался сладкий и сильный аромат роз.

– Ну и?.. – спросила она, усаживаясь. – О чем ты хочешь поговорить, Джош?

– О тебе.

– Вот как? – От неожиданности ее сердце подскочило и понеслось бешеным галопом.

– Я знаю, что поклялся никогда до тебя больше не дотрагиваться, но это не означает, что я снимаю с себя ответственность за то, что произошло в день нашей свадьбы, Энни. Я просто должен знать…

Он замолк, заметив, каким холодным взглядом она смерила его.

– Мне кажется, что в данной ситуации, – проговорил он, – было бы непростительно с моей стороны не задать тебе этот вопрос. Энни, ты не беременна?

– Беременна? – бессмысленно повторила она. – Ты с ума сошел? Конечно же, я не беременна! Как глупо было с твоей стороны подумать…

Джош иронически вскинул бровь.

– Не так уж и глупо, – мягко сказал он. – Грешен, но тогда я не предохранялся, Энни. И если только я не заблуждаюсь, ты не принимала таблетки и не пользовалась каким-нибудь другим способом предохранения.

Ее щеки запылали.

– Да ради Бога, Джош, ребенок не может появиться только из-за одного-единственного случая… секса без предохранения! – сказала она растерянно. – Я удивлена, что ты можешь быть таким… наивным.

Он слегка побледнел.

– Меня не часто обвиняют в наивности. Я бы не спрашивал, если бы не заметил некоторые знакомые мне приметы, – настаивал он голосом сейчас таким же холодным, как ее собственный. – У меня две сестры, и у них у обеих есть дети. На ранней стадии беременности они обе выказывали отвращение к кофе и у них обеих был слегка утомленный вид и неестественная бледность. Но разумеется, если ты не беременна, то тема закрывается. Проблемы нет.

– Проблема? – с вызовом сказала она. – С каких это пор беременность, освященная узами брака, рассматривается как проблема, Джош?

Его взгляд стал тяжелее, синие глаза потемнели. Энни внезапно вспомнила, насколько редко Джош теряет над собой контроль. Ей показалось вдруг, что сейчас он очень близок к срыву.

– Это может быть проблемой, если ребенок зачат в браке, настолько же лишенном привязанности и доверия, как, например, наш брак, Энни.

– Я не думала, что ты ожидал чего-то другого, – напомнила она ему голосом, звенящим от сдерживаемых эмоций. – Если ты так нуждаешься в привязанности, то вполне свободен навещать Веронику с ее вечеринками…

И в тот же момент она пожалела о вырвавшихся у нее словах. Джош отреагировал так, словно она ударила его. Он резко выпрямился и быстрым, сильным, нетерпеливым движением провел обеими руками по своей шевелюре.

– Я вот что подумал, – сказал он медленно. – Мы не можем продолжать в том же духе. Это нечестно ни по отношению к тебе, ни по отношению ко мне, а если как следует задуматься, то нечестно и по отношению к Зои…

Энни ощутила, как холодная рука страха сжимает ей сердце. Все вокруг вдруг показалось ей нереальным: сад, где она сидела, вдыхая аромат цветов, этот разговор между нею и Джошем…

– Что ты хочешь сказать?

– Проблемы с опекунством теперь больше нет. Как только удочерение Зои войдет в силу и будет официально заверено, предлагаю нам повидаться со своими адвокатами насчет этого плохого подобия семейной жизни. Зои еще очень маленькая. Это было бы травмой для нее в любом возрасте, но многие говорят, что чем меньше ребенок, тем менее болезненно для него потрясение.

– Джош… – ее голос дрогнул, – Джош, что ты говоришь?

– Черт побери, а сама ты как думаешь, о чем я тут говорю? – с горечью произнес он. – Я говорю о том, что пора положить конец этой пародии на счастливых молодоженов. Похоже, нам судьбой предназначено делать друг друга несчастными. Несмотря на то что это последнее, к чему я стремлюсь, я все-таки настаиваю на нашем разводе, Энни.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Поездка в Корнуолл лишь ненадолго помогла ей отвлечься от тревожных мыслей. Зои очень понравились пляж, море и удобный, семейный уют дома священника Тревеллика, но она скучала по Джошу. Он позвонил один раз, как и обещал, чтобы сообщить о благополучном прибытии в Камбоджу, и немного поговорил с Зои. Но Энни подумала, не является ли ошибкой его телефонный звонок. Хоть им и двигали благие намерения, Джош только расстроил девочку. В течение следующих двух ночей малышка просыпалась с криком, плакала, звала сначала отца, затем Джоша. После совещания с матерью Энни решила отвезти Зои обратно в Лондон, чтобы в привычной обстановке девочка хоть как-то смогла восстановить утраченное чувство безопасности и защищенности.

В добавление к этому Энни грызло ноющее беспокойство, возникшее после потрясшего ее разговора с Джошем о разводе. Его осторожные вопросы о возможных последствиях свадебного дня заставили ее почувствовать себя ужасно глупой, так как после купленного в аптеке теста на беременность она, уединившись в ванной комнате, поняла, что подозрения Джоша полностью подтвердились.

Она сидела в ванной и пыталась разобраться в головокружительной смеси эмоций: страха, радости, недоверия. Неужели она действительно беременна?

Неужели она действительно ждет ребенка от Джоша? Ей хотелось и закричать от радости, и расплакаться от горькой иронии ситуации…

Вернувшись в Лондон, она увиделась со своим врачом, который подтвердил результаты домашнего теста. Безудержное счастье от этой новости длилось ровно две минуты. После этого на смену пришло осознание суровой действительности. Разумеется, она скажет Джошу. И чем раньше, тем лучше. Он указал на то, что ее беременность была бы для них проблемой. Это плохо. Если он говорит, что хочет получить развод, – что ж, пусть так и будет. Какими бы ни были обстоятельства, но этот ребенок будет ее ребенком, неважно, захочет Джош принимать в нем участие или нет…

Хотя нет, ребенок будет не только ее ребенком, она не может лишить ребенка отца. Маленькие груднички подрастают, становятся беззащитными, задающими трудные вопросы малышами, такими, как Зои. Ее ребенок также и ребенок Джоша, и он должен иметь обоих родителей. И к тому же это дитя станет маленьким братишкой или сестренкой для Зои. Исходя из ее завистливых комментариев насчет своих детсадовских друзей, имеющих брата или сестру, Энни не сомневалась, что девочка будет безумно счастлива…

Но реальность заключается в том, что Джош хочет развода. А она сама совсем этого не хочет, не так ли? Больше всего на свете ей хотелось оставаться женой Джоша, но так, чтобы это было настоящим браком. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь взмахнул волшебной палочкой и превратил их брак в счастливые взаимоотношения, чтобы они смогли вырастить их ребенка и Зои в теплой, любящей семейной обстановке…

Однако, начиная с самого дня их свадьбы, ее отношения с Джошем испортились настолько, что она просто не знает, как достигнуть такого идеала семьи, какой виделся ей в мечтах. Для создания такой семьи нужно много любви. Но эта любовь должна исходить и от мужа, и от жены. Джош, возможно, ее не любит, но если быть до конца честной, то он проявил себя мягкосердечным, искренне заботящимся о ее благополучии человеком во многих ситуациях. Может быть, этого будет достаточно? Может быть, она должна просто забыть о гордости и терпеть?..

Ей вдруг ужасно захотелось поговорить с ним, услышать его голос. С возрастающим нетерпением она ждала, что он позвонит еще раз. Но он не звонил. Вместо этого, словно только для того, чтобы помучить ее, десятичасовые «Новости» содержали обстоятельный и длинный репортаж о волнениях в Камбодже.

Упоминались несколько похищений и взятие заложников, и Энни почувствовала, как холодная волна недобрых предчувствий сжимает ей сердце. В отчаянии она попробовала было позвонить Джошу сама по тому телефону, который он ей оставил, но линия оказалась безнадежно занятой.

Предельный срок запланированного Джошем отсутствия вышел. Пять дней превратились в шесть. Предчувствие превратилось в гнетущий страх. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, Энни с головой ушла в работу и воспитание Зои, изо всех сил стараясь казаться веселой, чтобы девочка ничего не поняла, но в конце концов не выдержала и позвонила Майлсу.

– Не волнуйся о Джоше, – успокаивал ее двоюродный брат, услышав и совершенно правильно истолковав нотки отчаяния в ее голосе. – Он крепкий орешек, и к тому же очень опытный журналист. Он из тех, кто выходит из любой ситуации целым и невредимым. Кроме того, он никогда не лезет на рожон и не рискует без надобности… и особенно не будет это делать теперь, когда у него есть ты и Зои… Этим вечером заехала Лив, сияющая и радостная от своего головокружительного романа с Джеймсом. И отсутствие энтузиазма в старшей сестре постепенно, но верно дошло до нее.

– Ты бледная, как привидение, – пошутила она с неодобрением. Они ужинали на свежем воздухе – охлажденное белое вино, хрустящий французский хлеб и холодный цыпленок стояли на деревянном садовом столе, застеленном клетчатой скатертью. Воздух был теплым и влажным, небо затянуло облаками, и лепестки увядающих роз осыпали яркую зелень травы. – Энни, ты в порядке?

– Да, все нормально. Ну… вообще нет, не совсем… Думаю, лучше тебе сказать… – Энни глубоко вздохнула. – Я беременна.

– Анушка! – Лив подпрыгнула на своем стуле, метнулась к сестре и обняла ее. – Но это же прекрасно! Милая, ты, должно быть, ужасно рада?

Энни сморгнула, чтобы отогнать слезы, обняла в ответ сестру и сунула руку в карман за салфеткой.

– Да, конечно…

– И что, интересно, Джош себе думает, уматывая в Камбоджу и оставляя тебя одну волноваться до обморока?

– Джош не думает, что я волнуюсь, – сказала Энни тихим, полным отчаяния голосом. – Он считает, что я его ненавижу.

Лив откинулась на стуле и обеспокоенно уставилась на сестру.

– С чего это он так считает?

– Длинная история, – призналась Энни с горечью. – Я здорово запутала наши с ним отношения, Ливви… – Она судорожно вздохнула и отодвинула свою тарелку.

– Энни, дорогая, – Лив наклонилась вперед и нахмурилась, – ты помнишь, что Джош сказал тем вечером у Майлса с Элисон? Ну, насчет того, что вы оба побаивались ответственности семейной жизни, но что Зои свела вас вместе?.. Что бы ни происходило в вашей семье, Джош очень тебя любит, Энни…

– Нет, ты не права…

– Нет, я права! Это было в его голосе, в его манере держаться, в том, как он смотрел на тебя…

– Он просто очень хороший актер. И мы оба очень любим Зои. Джош меня не любит. Я ему даже не особенно нравлюсь. И никогда не нравилась. Он… хочет меня. Но это все. Весь этот брак был подделкой, чтобы только спасти Зои от дальних родственников. Но вся беда в том, что я его люблю. Я люблю его так сильно, что не знаю, как жить без него.

– Но почему ты должна жить без него?

– Он хочет развестись.

– Я просто не верю!

– Это было последнее, о чем мы говорили перед его отъездом.

С недоверчивым выражением в глазах Лив потрясла головой.

– Ты хочешь сказать, что, даже зная о твоей беременности, Джош все равно требует развода?

– Он еще не знает о ребенке. Но я не уверена, что это что-нибудь изменит. Он… он все равно высказывался о моей возможной беременности как о проблеме. И еще мне кажется, что между ним и Вероникой Уиттон что-то есть…

– Невозможно! – категорически запротестовала Лив. – Я спросила Майлса насчет этой Вероники после того званого ужина. Он сказал мне, что да, Вероника и Джош были одно время очень близки, но несколько месяцев тому назад Джош порвал с ней. Я уверена на все сто процентов, что между ними ничего нет, Энни…

– О Ливви… – Энни перевела дыхание, чувствуя, как больно сжалось ее сердце. – Я схожу с ума, иначе почему я так его ревную? Я ненавижу его за то, что он сделал мне так больно! Но что, если его захватили в заложники? Или… даже убили?..

– Прежде чем ты сможешь сказать ему, как сильно его ненавидишь? Да, это было бы трагично! – Неловкая шутка Лив получилась вымученной, но Энни все равно невольно улыбнулась.

Лив налила себе еще вина, апельсинового сока для Энни и серьезно посмотрела на сестру.

– Он скоро вернется, вернется в целости и сохранности, и ты сумеешь все с ним выяснить, – сказала она твердо. – А пока что не впадай в панику, подумай лучше о своем состоянии! Поверь мне, Джош вернется быстрее, чем ты себе представляешь.

Но тем не менее к полудню следующего дня от Джоша все еще не было слышно ни слова, к тому же потерялась Зои.

Как обычно, Энни забрала ее из детского сада, оставила играть в саду за домом и снова попыталась дозвониться до Джоша. На этот раз после долгого ожидания и при помощи международного оператора связи она сумела дозвониться до кого-то, кто говорил по-английски, в его отеле в Сием-Риапе, но эта женщина сильно сомневалась, что в их отеле проживает человек с таким именем. Энни оставила для Джоша срочное сообщение с просьбой позвонить, если он вдруг объявится, и повесила трубку, чувствуя себя обеспокоенной еще сильнее.

Когда она позвала Зои обедать, ответа не последовало. Энни облазила большой, заросший сад, каждую минуту надеясь заметить среди листвы ярко-голубой с розовым комбинезончик и желтую маечку малышки. Она обходила сад снова и снова, проверяя все кусты и садовые постройки, громко крича и с каждой минутой тревожась все больше.

Боковая калитка оказалась плотно закрытой, но засов был отодвинут. Она открыла деревянную калитку и выглянула наружу, осматривая пустую улицу. Сердце Энни глухо и тяжело билось. Могла ли Зои выйти на улицу и куда-нибудь убежать? Но она наверняка не смогла бы повернуть тяжелую кованую ручку и открыть тяжелую дверь. Но может быть, здесь кто-то был, открыл калитку и забрал Зои?.. Ее бросало то в жар, то в холод, и образ двоюродного дяди Зои невольно всплыл у нее в памяти. Не он ли вошел в сад и похитил племянницу?

– О Господи, пожалуйста, нет… – прошептала Энни, застывая неподвижно на месте, пока ее мозг лихорадочно работал, предлагая ее воображению страшные, холодящие кровь картины. Это не могло случиться с Зои! Она крепко зажмурилась, и тут же маленькое, живое личико Зои, ее темные пушистые волосы, перевязанные желтыми ленточками, ее огромные, бездонные темно-карие глаза появились перед мысленным взором Энни. Эта маленькая девочка и так слишком много страдала. Если в мире есть хоть какая-то справедливость, ничего плохого с ней не должно случиться…

Бегом устремившись обратно к дому, Энни попросила Марту, и они вдвоем обыскали каждую комнату, а затем она позвонила в полицию и Лив, которая вызвалась обзвонить всех остальных родственников. Остаток дня прошел в бесконечных телефонных звонках.

Когда телефон зазвонил в сотый, как ей показалось, раз, она схватила трубку дрожащей рукой. В трубке послышался шум, характерный для дальних международных звонков, и затем она услышала голос Джоша, звучавший хрипловато и холодно и очень-очень далеко:

– Энни? Как дела?

Внезапно у нее перехватило голос от злости, охватившей ее вслед за короткой вспышкой ослепляющей радости сознания, что он жив и здоров.

– Где ты был? – крикнула она яростно, едва переведя дыхание. – Почему ты не позвонил, Джош? Ты уже должен быть дома!..

– Прости, я не мог позвонить, на таиландской границе были кое-какие проблемы. Зои в порядке?..

– Зои… о Джош, Зои потерялась. – Ей пришлось заставить себя выговорить эти ужасные слова. И затем, в первый раз за все это время, начиная с того дня, когда она вышла замуж за Джоша и приняла на себя заботу о Зои, она отчаянно, горько разрыдалась.

– Энни… – После короткого мучительного молчания глубокий голос Джоша показался ей взволнованным, но в то же время мягким и поддерживающим ее через все эти тысячи километров, их разделяющие. – Дорогая, все нормально, не плачь… Послушай меня, Энни. Ты слышишь меня?