Текст книги "Хрупкий брак"

Автор книги: Розали Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Я чувствую себя такой дурой… – прошептала она подавленно.

– Это прерогатива женщины – передумать, – тихо сказал он, передвинулся и лег рядом с ней на диване, все еще обнимая ее одной рукой. Его темный взгляд изучал ее раскрасневшееся, растерянное лицо. – Тем не менее… было бы гораздо лучше, если бы ты сказала «нет» немного пораньше, Энни.

– Я не понимаю, почему разрешила нам зайти так далеко, Джош. Я с трудом соображала.

Ее тихий, полный отчаяния голос, похоже, разрушил стену его холодной сдержанности. С негромким проклятием он притянул ее к себе и крепко сжал в объятиях, поглаживая одной рукой ее волосы. В ужасе Энни поняла, что плачет. Горячие слезы обожгли ее лицо и капнули на грудь Джошу.

– Все хорошо, Энни. – В его голосе звучало горькое раскаяние. – Черт, каждый раз, когда мы с тобой встречаемся, что-нибудь происходит не так, – сказал он, слегка отодвигаясь, чтобы взглянуть на ее залитое слезами лицо. – Только Бог знает, почему. С другими людьми у меня никогда не возникает никаких проблем в общении…

– Ты хочешь сказать, с другими женщинами? Уверена, с ними у тебя нет проблем… – выдавила она сдавленным голосом.

Громкий попискивающий звук раздался из вороха одежды, сваленной на полу. Джош снова негромко, но яростно выругался и спустил ноги на пол. Пошарив в кармане пиджака, он достал мобильный телефон.

Прикрыв руками грудь, Энни тупо смотрела, как он нажимает на кнопку и резко отвечает. Разговор длился меньше двадцати секунд, затем Джош снова сунул телефон в карман пиджака и начал собирать свою одежду с пола. Энни схватила платье, прикрывая обнаженное тело и медленно умирая: Джош не произнес ни слова, пока одевался, только смотрел на нее сверху вниз пустым взглядом, явно думая о чем-то своем.

– Только ничего не говори, – пошутила она, пытаясь скрыть отчаяние. – Одна из твоих женщин? Тебя где-то ждут сегодня вечером, Джош?

«Может быть, Вероника?» – подумала она, но не произнесла этого вслух.

– В Боснии происходят очень важные события, – сообщил он ей спокойно. – Один из моих коллег пропал без вести. Я полечу более ранним рейсом.

– О, Джош, прости… – Она прикусила губу.

– Я должен идти. Мне очень жаль, что я ухожу так неожиданно, Энни. – Он заколебался, затем тихо добавил: – Я позвоню тебе. Как только вернусь.

– Зачем?

– Чтобы обсудить мое… недостойное поведение, может быть? – Внезапно в его голосе зазвучал смех. – Когда ты сказала, что не соображала, что делаешь, то сказала за нас двоих. Я никогда не веду себя подобным образом. Я никогда не жду, что женщина упадет со мной в постель после первого же ужина. Я позвоню тебе, хорошо?

Она почувствовала, как вся сжимается от нового унижения. И жарко вспыхнула. Так, значит, вот чего он ждал от нее все это время! Опираясь на составленное на острове Скиафос мнение, он решил, что она с радостью займется с ним сегодня вечером любовью. Она же чувствовала неладное с самого начала, еще когда принимала его приглашение на ужин… Какая же она дура, что не послушалась тогда сигналов тревоги, так громко стучавших в голове!..

– Все в порядке, Джош. – Ее глаза сияли слишком ярко, когда она смотрела на него. Она говорила вежливо, стараясь, чтобы ее лицо не выражало ничего, кроме холодного безразличия. – Надеюсь, что с твоим коллегой все будет хорошо. И… удачи тебе в путешествии. Но ты не должен думать, что обязан позвонить мне, – добавила она с достоинством. – Я, очевидно, весьма наивна, но, кажется, все-таки начинаю понимать, что происходило здесь сегодня вечером. Я прекрасно помню о твоем мнении обо мне.

– Энни, черт побери, ты самая невозможная женщина из всех… – Он глянул на нее с такой яростью, что она вздрогнула и вжалась в подушки дивана. – Ты обладаешь настоящим талантом неверно истолковывать происходящее!

– Возможно, – бесцветным голосом отозвалась она. – Именно поэтому я неверно истолковала твои намерения сегодня вечером.

– Энни…

– О… Джош, уходи. Пожалуйста, – прошептала она в отчаянии, чувствуя, что все усилия сохранить спокойствие покидают ее. – Просто уходи, Джош!

Он с шумом выдохнул. Затем схватил свой пиджак и быстро вышел из квартиры, не сказав ни единого слова.

Прошло много времени, прежде чем Энни нашла в себе силы пошевелиться на диване, распрямиться, перебраться в постель и спрятаться там, накрывшись с головой одеялом.

– Энни, тебя к телефону.

Голос Лив донесся до ее слуха, когда она стояла под душем. Как обычно, сообщение, что кто-то звонит ей по телефону, вызвало у нее дрожь страстного нетерпения. Телефон звонил часто, но прошла уже целая неделя, а от Джоша ничего не было слышно, и она начала чувствовать себя в состоянии непрекращающейся эмоциональной осады.

Эта неделя выдалась особенно трудной, но Энни была рада с головой уйти в работу, получая удовлетворение от создания новых великолепных блюд и наблюдая, какую радость доставляют людям их званые ужины или банкеты.

Пусть личная жизнь не ладится, думала Энни горько, но хотя бы в работе она могла выложиться полностью.

Вот только работу ее фирмы тоже нельзя было назвать по-настоящему гладкой и слаженной. В течение нескольких последних дней возникла серия раздражающих проблем, создавая дополнительные трудности и делая ее работу более тяжелой, чем обычно. Лив приехала из Корнуолла в ее машине, но буквально в пяти милях от дома машина снова сломалась. В рабочем помещении отключилось электричество, и из-за этого испортилась целая морозилка продуктов. Одна из ее временных работниц подвела в последнюю минуту, и Энни не хватило помощников на одной из заказанных вечеринок. Пришло еще несколько счетов от поставщиков, и стопка подобных листочков на столе в ее кабинете стала еще внушительнее. И вдобавок ко всему она допустила пару глупых ошибок, о которых ей до сих пор было неприятно вспоминать…

– Кто это?

– Джош.

У нее пересохло в горле. Сердце остановилось, подскочило, затем провалилось куда-то. Поколебавшись мгновение, она продолжила намыливать волосы.

– Скажи, что меня нет.

– Не выйдет! Я уже сказала, что сейчас позову тебя к телефону. Он звонит издалека, так что лучше поспеши…

Энни выключила душ и чуть-чуть отодвинула дверцу душевой кабинки.

– Ну пожалуйста, Лив! Окажи мне эту услугу…

– Да ты же так ждала его звонка! Поговори с ним, ради Бога, Энни! – воскликнула Лив, хватая белый махровый халат с вешалки и подавая его сестре.

Заворачиваясь в халат, Энни кинула на Лив взгляд, полный упрека, затем медленно прошла к телефону в кухне. Если ей повезет, он уже повесил трубку. Звонит издалека? Может, он звонит из зоны военных действий где-нибудь в Боснии? Чувствуя, как сердце дрогнуло, она взяла трубку.

– Да?

– Энни? Ты заставила долго ждать. – Голос Джоша звучал странно – издалека и приглушенно. – У меня немного времени. Я просто хотел…

– Откуда ты звонишь? – прервала она его холодно.

– Что? Из Парижа. Послушай, Энни… Значит, он звонит вовсе не из какой-нибудь опасной зоны, наполненной минами… Эта мысль придала ей храбрости.

– Джош, я просила тебя не звонить. И говорила серьезно. Мне нужно идти… – Эти слова дались ей с таким трудом, что все ее тело била дрожь.

– Энни, не вешай трубку… – В его голосе слышалось такое напряжение, словно на самом деле он хотел заорать на нее, но с трудом сдерживал себя. Его самоконтроль вполне достоин похвалы, подумала она, сморщившись при воспоминании о том, как унижалась перед ним.

– Извини, но нам не о чем говорить, Джош…

– Энни! – Яростная настойчивость в его голосе заставила ее сердце вновь подпрыгнуть в груди. Всего лишь на один момент она позволила себе подумать, что голос звучит искренне, что Джош действительно хочет ее увидеть, чтобы исправить создавшуюся между ними ситуацию… Она замерла, слушая, как он торопливо продолжает: – Я просто позвонил тебе, чтобы сказать, что буду здесь связан делами еще какое-то время. Кое-что произошло, и это кое-что отнимет все мое внимание в ближайшем будущем…

Отпустившее ее на несколько мгновений отчаяние, снова обрушилось на нее. Так, значит, он дает ей вежливую отставку. Зачем ему понадобилось звонить? Чтобы сказать это? Может быть, вопрос чести? Почему-то это показалось ей более унизительным, чем молчание, которое обычно появляется в конце отношений между мужчиной и женщиной…

– Зачем ты мне это говоришь? – холодно спросила она. – Ты свободный мужчина, Джош. Ты можешь делать все, что тебе взбредет в голову. Ну ладно, мне пора. Я была в душе, у меня… у меня свидание сегодня.

Не слушая далее его протестующие возгласы, она уронила трубку на рычаг трясущейся рукой и уставилась на нее, словно это была ядовитая змея. «Свидание» было ее выдумкой – едва ли такое слово подходило для платонического вечера с Дериком Батерфордом. Он был младшим партнером в бухгалтерской фирме, услугами которой пользовались «Праздничные повара». Она часто встречалась с ним, ходила в театр или, изредка, в итальянский ресторан.

Едва осознавая, что за ее спиной появилась Лив, она подскочила, как от удара, когда телефон зазвонил снова.

– Ты оглох, Джош? – схватив трубку, гневно воскликнула она. – Нам нечего сказать друг другу! – И услышала слегка удивленный голос матери на другом конце провода:

– Анушка? Это ты? Ты в порядке, милая? Энни вздохнула с гримаской отчаяния, встретившись взглядом с Лив.

– Прости, мам. Я… я думала, что это кое-кто другой.

– Я так и поняла. Как удачно, что это звоню я, а не какой-нибудь любимый клиент, – пробормотала Алексия. – Мне кажется, у тебя возникли проблемы с личной жизнью, милая?

– Ничуть. У меня ее просто нет, – ответила Энни холодно. – Ты хочешь поговорить со мной или с Оливией?

Мать заколебалась:

– Ну, если на то пошло, может быть, позовешь к телефону сестру?

– Хорошо. И… э-э… извини. Я не хотела грубить…

– Не беспокойся, дорогая. Тебе нужно отдохнуть, вот и все. Ты слишком много работаешь, я знаю. Тот милый мужчина на свадьбе, Джош, он был здесь после свадьбы, так вот, он тоже так считает. Я говорила об этом с твоим отцом, и мы оба думаем…

Безмолвно Энни отставила трубку телефона в сторону на расстояние вытянутой руки, пока ее не взяла Лив, и, стараясь держаться с достоинством, поспешно скрылась в своей спальне. Когда Лив, поговорив с матерью, вошла в комнату сестры, то обнаружила, что та, даже не начав одеваться, сидит, уставившись невидящим взглядом в окно.

– Это не может так больше продолжаться, Энни, милочка.

Энни перевела удивленный взгляд на Лив:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты довела себя почти до полного изнеможения, – объяснила Лив, садясь рядом с сестрой на кровать и обнимая ее за плечи. – Еще до этого Джоша ты слишком много работала, просто на износ, все пыталась сделать сама. Но эта последняя неделя… Энни, ну согласись! Взять хотя бы тот важный обед, где мы совершенно забыли о закусках…

– Не «мы», – упрямо поправила ее Энни. – Это я забыла о закусках…

– Ну хорошо, это ты забыла о закусках.

– Но мы сумели исправить положение. Никогда в жизни я еще не готовила двенадцать порций камбалы под лимонным соусом и двенадцать порций грибов с такой скоростью, – вспомнила Энни, слегка поежившись.

– Верно. Но когда ты, совершенно забывшись, стерла из компьютера весь файл клиентов…

– Ну ладно. – Энни подняла руку, встречая со смирением взгляд сестры. – Никто не идеален. Признаюсь, что чувствую себя немного… беспомощно. И каков будет вердикт семейного совещания? – спросила она с сарказмом.

– Греция, – немедленно заявила Лив. – Мама и отец посылают тебе авиабилет. Они хотят, чтобы ты недельку отдохнула на вилле, и я с этим согласна.

– Но я же не могу оставить фирму! Особенно сейчас, Лив! Дерик говорит, что мы на грани банкротства!

– А я уверена, что Дерик специально преувеличивает, чтобы создать видимость более деятельного участия в делах нашей фирмы, – уверенно заявила Лив, – и ты вполне можешь оставить работу на время. Энни, с помощью друзей и семьи я вполне справлюсь. Ты ничего не можешь поделать с денежными проблемами, разве только взять небольшой отпуск, чтобы набраться сил. А это могло бы здорово помочь «Праздничным поварам»!

– Огромное тебе спасибо! Не очень-то лестно слышать, что всем просто не терпится от меня избавиться, Ливви!

– Ну, серьезно, милая, конечно, никто не умеет готовить так же здорово, как ты, но мама предложила приехать на недельку и помочь, – улыбнулась Лив. – Отец по уши увяз в сочинении одного из своих теологических «бестселлеров» и даже не заметит ее отсутствия.

– Нет, я не имею права брать сейчас отпуск…

– Твоя подружка Сюзан тоже вызвалась помочь. Только на недельку, – принялась уговаривать ее Лив. – Подумай об этом – полный покой, отдых под соснами на залитом солнцем пляже, купание в голубом Эгейском море, вкусные греческие салаты, стаканчик ароматного вина на террасе, медитация… Ночи еще достаточно прохладны, чтобы спать спокойно, и. еще нет такого наплыва туристов. Ты можешь подзаправить свои батарейки и вернуться сюда посвежевшей и полной сил. Загоришь, расслабишься, будешь совершенно другим человеком…

– Лив!.. Замолчи. – Энни выдавила из себя унылый смех, изо всех сил стараясь настроиться на оптимистическую волну. Несколько долгих минут она молча смотрела в окно, так и этак рассматривая идею отпуска и кусая ноготь – привычка, от которой она избавилась много лет тому назад. Наконец она взглянула на сестру растерянным взглядом. – Я обижена, но предложение соблазнительное, – откровенно призналась она. – А если быть до конца честной, то мне действительно нужно хоть немного отвлечься, иначе я обязательно положу сахар в картофель и соль в шоколадный мусс, а это тоже будет не слишком хорошо для дел фирмы…

– Чудесно! Ты не пожалеешь…

– Погоди… – Энни предупреждающе посмотрела на сестру. – Я считаю, что ты и мама вмешиваетесь не в свое дело и пытаетесь навести свои порядки, но ценю вашу заботу и подумаю о вашем предложении…

– Значит, все устроено. – Лив счастливо заулыбалась, соскочила с кровати и стремительно кинулась к платяному шкафу. – Я помогу тебе упаковать вещи.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вилла Калимаки стояла на мысе, густо поросшем лесом. Ее белые стены с арками были достаточно толсты, чтобы защитить от полуденного солнца Средиземноморья, а оплетенная виноградом терраса открывала чудесный вид на море, плещущее ниже лесенки в триста ступенек, которая спускалась от виллы по заросшему оливковыми деревьями холму.

Энни точно знала, что лесенка насчитывает именно триста ступенек: она и Лив еще давно их сосчитали. Они даже поспорили, выбрал ли архитектор это количество ступеней специально, или все получилось случайно. В детстве она бывала здесь так часто, что это место словно было ее вторым домом. И мама с Лив все-таки оказались правы – все здесь было пронизано спокойствием и свежестью. Этот живописный греческий остров обладал чем-то таким, что сразу заставило забыть обо всех проблемах.

Уже к концу первого дня она чувствовала себя так, словно провела здесь целый месяц.

Энни весь день купалась и загорала. Сейчас, вытянувшись в шезлонге на террасе, она сквозь густую стену из малиновой цветущей бугенвиллеи и алого гибискуса наблюдала за баркасами в море далеко внизу. Было слишком жарко, чтобы есть. Она соорудила себе легкую закуску из хлеба, брынзы, оливок и помидоров, запила все стаканом холодного сухого белого вина и отдалась удовольствию полного безделья, валяясь в шезлонге и читая триллер, который купила накануне в аэропорту.

Однако вскоре, решив, что немного физических упражнений не принесет ей ничего, кроме пользы, она медленно встала, сладко потянулась, сунула ноги в сандалеты и неспешно направилась к лесенке, бегущей вниз к пляжу.

Солнце уже опустилось к горизонту, и жара понемногу начала спадать. Аромат оливковых деревьев, смешанный с ароматом сосен и можжевельника, был хорошо знакомым ей запахом, моментально напомнившим те счастливые дни, которые она провела здесь.

Пляж оказался совершенно пустым – ведь он был доступен только для жильцов нескольких частных вилл либо для пассажиров яхты или баркаса. В течение дня, даже в самый пик пляжного сезона, на нем едва ли набиралась горсточка отдыхающих. А к вечеру он обычно снова пустел.

Влюбленная в свое одиночество, Энни спустилась к морю, села на теплый песок и стала наблюдать, как плещутся волны у чистой кромки берега. Ей нравилось быть одной. Если же захочется оказаться в компании, то попозже она поедет в таверну Димитрия и побалует себя вкусным ужином. Она знала Димитрия и его семью много лет и в его таверне была надежно защищена от возбужденной толпы «гарпунистов» – мужчин, озабоченных поиском одиноких скучающих иностранок.

Отдаленный крик за ее спиной заставил Энни резко повернуться, поначалу она не поняла, что именно слышала – крик птицы или крик ребенка. Быстрое движение среди деревьев, растущих на склоне холма, привлекло ее внимание, и, стараясь рассмотреть, что там, она наконец сообразила, что какая-то фигурка в красном несется вниз по холму.

Это была маленькая девочка, едва ли старше трех или четырех лет, поняла Энни. На девочке было короткое платьице в красную полоску, а в руках она тащила маленького темно-коричневого игрушечного медвежонка, одетого в точную уменьшенную копию такого же платьица, что и у хозяйки. Хватая ртом воздух и плача, девчушка промчалась мимо Энни и остановилась только тогда, когда выбежала на мелководье и, потеряв равновесие, резко шлепнулась в воду, отчего расплакалась еще сильнее.

Энни быстро огляделась, в любой момент ожидая увидеть кого-нибудь из взрослых, бегущего за своей малышкой. Но когда никто не появился, она осторожно зашла в воду и присела около девочки.

– Эй, привет, я могу тебе помочь? А где твои мама и папа?

Плач не прекратился, но девочка повернула свое распухшее, красное от слез личико к Энни. Темные волосы малышки были заплетены в косичку. Она была очень тоненькой, с сердцевидным личиком эльфа и огромными глазами. Что-то в ее блестящем от слез темно-карем взгляде заставило сердце Энни больно сжаться.

–  Milaeisangkeka? – в надежде попробовала она, припоминая свой скудный запас греческих фраз. – Ты говоришь по-английски?

Рыдания девочки начали потихоньку утихать. Она задумчиво засунула большой палец в розовый ротик и молча уставилась на Энни с тем изучающим любопытством, которое можно наблюдать только у маленьких детей.

– Твой медвежонок совсем промок, – сказала малышке Энни. – Я не уверена, умеют ли медведи плавать. Ты не знаешь?

– Нет.

Ну, она хотя бы получила ответ на свой вопрос, подумала Энни. Девочка не была гречанкой. Вполне возможно, что английская семья сняла соседнюю виллу и позабыла присмотреть за маленькой дочуркой. Жаль, спокойного отдыха ей не видать, подумала Энни. А впрочем, она совсем не против соседей.

– Как тебя зовут?

– Зои.

– Энни Тревеллик. – Она серьезно протянула девочке руку, после короткой паузы Зои протянула свою маленькую ладошку, и они потрясли друг другу руки в официальном приветствии. – Рада с тобой познакомиться, Зои. А как зовут твоего медвежонка?

– Эмиль.

Энни взглянула на нарядное красное платьице мишки.

– Эмиль? Не Эмили?

– Его зовут Эмиль. Он мальчик.

– Понятно. Хочешь, я его подержу, пока мы будем искать маму или папу?

Зои сунула палец обратно в рот и потрясла головой. Но с трогательной доверчивостью дала Энни руку, позволила поставить себя на ноги и проследовала за девушкой на сухой песок пляжа.

Внезапно Энни услышала, что кто-то бежит к ней; повернувшись, она застыла от изумления. Неожиданный прилив радости, который она почувствовала, несказанно поразил ее. В растерянности Энни поняла, что совершенно по-дурацки счастлива видеть его.

– Джош! – Зои выкрикнула его имя, вырвала свою ручонку из ладони Энни и понеслась к нему навстречу с такой отчаянной поспешностью, что даже уронила своего драгоценного Эмиля. Пораженная Энни наблюдала, как Джош подхватил девочку и она обвила ручками его шею, спрятала личико в воротнике его белой рубашки поло и тут же снова разразилась громкими рыданиями.

Шепча нежные и успокаивающие слова малышке на ухо, Джош посмотрел на Энни с выразительным знаком вопроса в глазах, убедившим девушку в том, что он был удивлен этой встречей не меньше ее. И она мысленно поблагодарила Зои за то, что невольное вмешательство девочки позволило ей взять себя в руки.

Он осунулся, отметила Энни, глядя на Джоша. Бежевые хлопчатобумажные шорты «бермуды» и легкие туфли из светло-коричневой мягкой кожи открывали длинные, коричневые от загара ноги; свободная белая рубашка поло и белая бейсбольная кепка придавали ему вид праздного отдыхающего. Но от Энни не укрылись отчетливые признаки переутомления на его лице…

– Какое приятное совпадение, Энни, – проговорил он, сумев наконец немного успокоить девочку. – Смею ли я надеяться, что мне повезет и ты смягчишься хоть немного?

– Смягчусь?.. – Она взглянула на него так же вопросительно.

– Да, может быть, ты все-таки решишь, что нам есть о чем поговорить? – пояснил Джош. – Все хорошо, Зои. Это Энни… мой друг.

Энни наклонилась, подняла маленького медвежонка и протянула его девочке:

– Ты уронила Эмиля. – Она тепло и ласково улыбнулась малышке и перевела взгляд на Джоша. – Я не уверена, что нам есть что сказать друг другу, – возразила она, – но это, абсолютно точно, совпадение. Если бы не заговор моей мамы и сестры, меня здесь вообще бы не было. Они купили мне билет и отправили сюда на «заслуженный отдых», выражаясь их словами… О, погоди-ка… – Она остановилась, внезапно сообразив кое-что. – А они знали, что ты будешь здесь?

Его улыбка получилась невеселой.

– Ни в коем случае. Я и сам этого не знал до вчерашнего вечера.

Она быстро взглянула на еще залитое слезами личико девочки, а затем на мрачное лицо Джоша.

– Что происходит, Джош? Кто она?

– Моя крестница. – Он рассмеялся коротким и горьким смехом. – Это длинная история, Энни. Я объясню потом, если, конечно, тебе будет интересно.

– Спасибо, – сказала она холодно, складывая руки на груди. – Меня это не касается, Джош. Но если ты несешь ответственность за девочку, то мне кажется, что она слишком мала, чтобы бегать в одиночку по холму. Когда я увидела ее, она была чем-то очень расстроена…

– Твоя критика принимается, – кивнул он. – Я не очень-то знаю, как обращаться с трехлетними детьми, но я был уверен, что она с Элени.

– Элени? – Ревность, которую она вдруг почувствовала, показалась ей острой и обжигающей, как раскаленная игла, и девушка сжалась от отвращения к себе самой. Да что такое с ней происходит? Надеясь, что ее лицо ничем не выдает всей муки, которую она испытывала, она приподняла брови в насмешливом любопытстве. – Как я понимаю, мать Зои?

– Нет. Элени – это местная девушка, которая помогает мне присматривать за Зои. Мама Зои умерла два года назад. – Джош говорил мягко, и озабоченный взгляд его глаз заставил Энни поежиться от неловкости. Он заметил эту острую горячую вспышку ревности. Гордость заставила Энни крепче сжать руки на груди, словно таким образом она могла скрыть от него то, как злится на себя. – Отец Зои погиб на прошлой неделе; он и был тем самым моим коллегой, о котором я тебе говорил, кого поехал выручать… Ты, наверно, слышала в «Новостях».

– О нет… о, Джош. – Энни проглотила комок в горле. – Но это ужасно. Я могу как-нибудь помочь?

Он мрачно усмехнулся.

– Помочь кому? Мне? Или Зои? – поинтересовался он с сарказмом.

– Зои, – коротко ответила она, и взгляд ее смягчился при виде настороженного личика малышки, льнущей к Джошу. – Я имею в виду, – продолжила Энни, слегка краснея, – что очень люблю детей. И… и при таких обстоятельствах я буду только рада помочь, если нужно. Любой бы так сделал…

– Спасибо, Энни.

Она была почти уверена, что на этот раз в темных глазах его не было ни тени сарказма, а в голосе слышалась настоящая, искренняя признательность.

– Я был бы тебе очень благодарен. Ты свободна сегодня вечером, может, зайдешь к нам? Мы могли бы обсудить ситуацию.

– Конечно. – Она неловко наклонила голову и повернулась, чтобы уйти.

– Хочу, пусть Энни меня несет! – повелительно провозгласил тоненький голосок. Энни остановилась и обменялась удивленным взглядом с Джошем. – Хочу к Энни!

– Ты слишком тяжелая, плюшечка. – Джош подбросил малышку в воздух и покачал ее. – Энни не сможет нести тебя до самого верха.

Энни увидела, что уголки розового ротика снова начали опускаться, и рассмеялась.

– Давай попробуем! – Она вытянула руки, и Зои обхватила ее шею. Малышка пахла детским шампунем и была легкой как перышко. – Мне кажется, что часть дороги я смогу тебя нести, – заключила Энни серьезно, – даже несмотря на то, что здесь триста ступенек.

Темные глазенки округлились.

– Тлиста ступенек? Откуда ты знаешь? Подъем по лесенке сопровождался объяснениями Энни и вопросами Зои; к тому времени, как они добрались до развилки дорожек – одна вела к вилле Калимаки, другая к вилле сестры Джоша, – Энни порядком устала. Джош нежно взял Зои из рук Энни и озабоченно оглядел девушку.

– Извини, она тяжелее, чем ты думала. Ты, кажется, сказала, что приехала сюда отдыхать?

– Отдыхать скорее морально, чем физически. – Она усмехнулась. – Семья и друзья собрались на совет и практически отстранили меня от моих собственных дел. Кажется, они убеждены, что еще чуть-чуть – и я развалилась бы на кусочки.

Джош нахмурился, и под его пытливым взглядом по всему ее телу пробежала невольная дрожь.

– Почему, Энни? Ты нездорова?

– Я в полном порядке, как видишь. – Она пожала плечами. – Возможно, я родилась быть бездельницей.

– А мне кажется, что ты, наоборот, работала слишком много и не жалела себя, – медленно проговорил он, глядя на нее с таким нескрываемым восхищением, что она покраснела. – Прости, если я все ухудшил тем вечером…

Энни застыла. Со значением взглянув на Зои, она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.

– Ты не ухудшил, – легко проговорила она, борясь со смущением. Иногда Джош казался таким добрым, таким заботливым… И она почти сумела забыть о своих переживаниях и рискнула показать ему, насколько он начал ей нравиться. Ей пришлось изо всех сил бороться со страстным и опасным желанием прямо сейчас обвить его шею руками и прильнуть к нему… – Я уже чувствую себя прекрасно, и это только после одного дня купания, чтения книжки и лежания на солнце, – закончила она торопливо.

– Отлично. Я рад, что происшедшее между нами тебя не расстроило, – пробормотал он, но тут Зои начала вертеться у него на руках. Джош медленно перевел взгляд с Энни на девочку, поставил ее на ноги, и малышка кинулась по дорожке к своей вилле со скоростью, удивительной при таких коротких ножках. – Мне лучше пойти и убедиться, что с ней все в порядке. Потерять ребенка, за которого отвечаешь, просто непростительно.

– За маленькими детьми нужно постоянно присматривать. И с ними может быть очень трудно, особенно с непривычки… – Энни замолкла и глубоко вздохнула. – Прости, я, наверно, говорю как чопорная всезнайка, да? Сколько времени она будет с тобой?

– Это зависит от обстоятельств. – Что-то было в его тоне, чего Энни не поняла. – Не волнуйся, ситуация более или менее находится под контролем. Я не стану злоупотреблять твоим предложением помощи.

– Я бы не предлагала, если бы действительно не была готова помочь.

Разве могла она устоять перед его обаянием, когда он так смотрел на нее и улыбался?

– Значит, перемирие? Приходи к нам на ужин, Энни. Семь вечера подойдет? Только не думай, что тебе придется быть нянькой. Предполагается, что это должна делать Элени, когда, конечно, она не висит на телефоне, болтая с дружком из Афин.

Вернувшись в мир и тишину своей виллы, Энни медленно прошла в прохладу спальни и механически, роняя вещи на пол, принялась раздеваться, чтобы принять душ. Мысли ее разбегались.

Сам факт, что Джош здесь, на вилле, стоящей по соседству, был волнующим. Но ситуация с Зои все усложняла. Энни тревожилась за маленькую девочку. Однако она не могла не помнить, как скакало ее сердце, как ее бросало то в жар, то в холод, когда она стояла с Джошем на пляже.

Так и не справившись с отчаянием и раздражением на саму себя, она приняла душ, вымыла волосы, втерла в кожу тела легкий крем и долго выбирала наряд. Наконец она остановилась на длинной юбке саронг из ткани в мятно-зеленых и белых цветах и легкой ажурной белой майке, оставляющей талию обнаженной. Чтобы придать себе побольше уверенности, она надела несколько простых украшений: золотые серьги-обручи, как у цыганки, и цепочку с кулоном. Распущенные волосы она зачесала назад, и белокурая волнистая масса свободно легла ей на спину.

Поколебавшись, она все-таки решила наложить немного макияжа. После целого дня, проведенного на солнце, все, что ей требовалось, так это немного пудры, чтобы не блестел нос, и чуть-чуть помады цвета карамели. Ей вовсе не хотелось, чтобы у Джоша создалось впечатление, что она приложила какие-то усилия в стремлении ему понравиться…

Сунув ноги в светло-коричневые мягкие туфли, она оглядела свое отражение в зеркале и пошла взять сумочку. Потом заглянула в комнату Мэгги, положила в сумочку найденную там детскую книжку и спустилась вниз в гостиную, готовая к выходу. Проверила часы – всего половина седьмого.

«Вот не терпится!» – иронично поддразнила она себя, выходя на террасу и опускаясь в шезлонг, чтобы скоротать время на свежем воздухе. Неужели она – та самая женщина, которая так непреклонно бросила трубку, не выслушав до конца Джоша Айзека всего неделю тому назад?

Ну, это не Джоша Айзека ей так не терпелось увидеть сегодня вечером, заверила она себя, беря в руки книжку с триллером и пытаясь без особого успеха сосредоточиться на сюжете. Джош здесь ни при чем. Ей хочется снова увидеть Зои. Огромные темные глаза девочки словно преследовали ее. Она никак не могла избавиться от желания защитить этого ребенка. Потерять обоих родителей в возрасте трех лет… Энни не обладала материнским опытом, но ее воображение было достаточно богатым, чтобы почувствовать ужас при мысли, что ее собственного ребенка могла бы ожидать подобная участь…

Через двадцать минут она сдалась и отложила книгу. Между двумя террасами была соединяющая калитка, но Энни решила соблюдать официальность. Она вышла из передней двери виллы Калимаки и прошла по дорожке к вилле Галлос. Она постучала тяжелым литым молоточком, висящим на двери, которую тут же открыла седая гречанка и с вежливой улыбкой впустила Энни внутрь.

– Кирия Тревеллик? Кириос Айзек – наверху с Зои. Можете подняться наверх, если желаете.

Энни медленно поднялась по резной деревянной лестнице. В дверях комнаты, из которой доносился голос Джоша, она остановилась как вкопанная.