Текст книги "Хрупкий брак"

Автор книги: Розали Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Зои с засунутым в рот пальцем лежала в постели, одетая в розово-желтую пижамку. Глазки ее были сонными, и одной рукой она обнимала медвежонка Эмиля, наряженного в точно такую же пижамку. Джош, одетый в синие джинсы и джинсовую рубашку с короткими рукавами, сидел в ногах кроватки Зои, облокотившись на стену и вытянув длинные ноги, и читал вслух отрывок из «Медвежонка Робинзона», очень похоже изображая рыкающий голос игрушечного мишки. Он поднял глаза, увидел девушку, стоящую в дверях, и улыбнулся, но не прервал чтения. Энни вошла в спальню, тихо опустилась в кресло около кровати и была вознаграждена широкой улыбкой девочки.

– Еще, – пробормотала Зои, когда Джош дочитал главу до конца.

– Завтра, – пообещал он. – А теперь спать, Зои.

– Пусть Энни меня поцелует на ночь, – прошептала Зои, не вынимая пальца изо рта.

– Буду только рада. – Энни улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать теплую розовую щечку. – Спать, спать, ложись в кровать…

– … там жучки не будут кусать, – закончила девочка сонным голоском и покрепче обняла Эмиля. – Спокойной ночи, Энни.

Когда девушка спускалась вслед за Джошем вниз по лестнице, то чувствовала, что ее душат слезы.

– Она просто чудо, Джош.

На террасе Энни приняла протянутый ей Джошем бокал охлажденного белого вина и встретила его взгляд с печальной улыбкой.

– Бедная малышка. Что с ней будет?

– В данный момент она находится под моей опекой, – сказал Джош уклончиво. Он налил себе большой бокал красного вина и тяжело уселся рядом с Энни. – Так хотел Макс.

– Макс? Твой коллега, который погиб? – осторожно спросила она.

– Макс Стаффорд. – Джош коротко кивнул. – Он понимал, что рискует на такой работе, и очень беспокоился из-за Зои, так как растил ее один. Вся беда в том, что он обожал малышку, но не мыслил себе жизни без своей профессии. Эти две его страсти не очень удачно в нем уживались.

Энни смотрела на закат, переливающийся всеми оттенками персикового, розового и малинового над морем, на остров Иввия, протянувшийся в виде длинной пурпурной полосы вдали.

– И ты привез ее сюда, на виллу своей сестры, и нанял деревенскую девушку за ней присматривать? – поразилась она, пытаясь понять казавшееся ей довольно странным поведение Джоша. – И что потом?

– Не знаю… А ты, похоже, не в курсе последних новостей. Во-первых, эта вилла теперь принадлежит мне. Я купил ее у Шарлотты и Петроса около шести месяцев тому назад. Они построили себе новый дом поближе к отелю.

– А… – Энни молча переваривала услышанное. Шарлотта была старшей сестрой Джоша. Она вышла замуж за грека Петроса, владельца нескольких отелей, и сейчас они сообща управляли своим бизнесом на острове.

– Во-вторых, я не привозил сюда Зои – она уже была здесь. Макс арендовал у меня эту виллу и привез дочку сюда отдохнуть. Другая нянька недавно уехала. Подозреваю, что он хотел провести с Зои как можно больше времени вдвоем. – Губы Джоша слегка искривились. – Затем ему позвонили насчет последних событий в Боснии, и он уехал, оставив Зои с Софией и Элени…

– Они родственницы мужа Шарлотты? – предположила Энни, пытаясь до конца разгадать эту головоломку.

– Нет, София – одна из старинных подруг матери Петроса, – сказал Джош. – Элени – ее племянница. Шарлотта помогает мне иногда, но у нее совсем нет свободного времени, ведь скоро уже туристический сезон. Она все такая же педантичная, старается даже сама ходить на рынок на рассвете, чтобы выбрать свежие продукты для их ресторана при отеле…

– Ну, хотя бы здесь есть кто-то из твоих родных, кто мог бы помочь. А у нее родственники есть?

Джош бросил на нее задумчивый взгляд.

– Со стороны Макса никого. Кто-то есть по линии матери. В Англии.

– Значит… Зои будет жить с ними?

– Нет, если в мире есть хоть какая-то справедливость. – В голосе Джоша послышались злые нотки. – Макс был весьма неважного мнения об этих родственничках своей жены.

– Множество людей недолюбливают родственников своего партнера, – начала рассудительно Энни. – Но это не означает…

– Это семья старшего брата умершей жены Макса, – пожав плечами, сказал Джош. – Они принадлежат к очень строгой религиозной секте и отличаются весьма странными понятиями о воспитании детей. Жена Макса держалась от них подальше, но с тех пор, как она умерла, они постоянно вмешивались в жизнь Макса, критиковали воспитание Зои… – Джош замолчал, затем добавил хрипло: – Я видел Макса в больнице незадолго до его смерти. Он просил меня не отдавать Зои им…

– А как ее крестный отец ты имеешь право это сделать?

– Он назначил меня ее официальным опекуном.

– Но это же создает для тебя множество проблем, не так ли? Я имею в виду, ты же не работаешь где-нибудь в офисе с девяти до пяти каждый день, правда?

Джош глубоко вздохнул и откинулся в кресле, бросив измученный взгляд на сидящую напротив девушку.

– Я благодарен тебе за твой вывод, Энни, но мне еще предстоит как следует подумать на эту тему. Ты не против, если мы поговорим о чем-нибудь другом?

Она нервно сглотнула и кивнула:

– Разумеется. Прости, я вовсе не собиралась вмешиваться. Это не мое дело…

В глубине виллы зазвонил телефон. Джош встал и пошел ответить на звонок. Энни услышала, как он сказал: «Привет, Вероника…»

Она сидела неподвижно, пытаясь разобраться в дикой смеси эмоций. Энни старалась выбросить из головы мысли о рыжеволосой красавице-журналистке. «Прибереги свои переживания для кого-нибудь еще», – уговаривала она себя. Там, далеко, за синим горизонтом, был другой мир – мир войны и смерти, мир, который оставил Зои сиротой. Как же она может переживать из-за бывшей подружки Джоша?

Энни резко встала и подошла к краю террасы. Вдалеке по морю неслось судно на подводных крыльях «Летающий дельфин». В оливах, покрывающих склон холма, звенели цикады. Война и трагедия, казалось, были очень далеко, и представить их было почти невозможно.

Услышав, что Джош вернулся, она постаралась взять себя в руки и улыбнуться ему самой беспечной улыбкой. Если он не заговорит сам об этом телефонном звонке, то и она промолчит.

– Ты сказал, что вопрос о будущем Зои на сегодня закрывается, – наконец нарушила Энни молчание. – Тогда… о чем мы будем говорить?

– Как насчет того, чтобы обсудить нашу последнюю встречу у тебя дома? – тихо предложил Джош.

– Нет… лучше не надо, – сказала она быстро. – Насколько я понимаю, все позабыто…

– Только не мной, – твердо сказал он. Встал, облокотился на перила и посмотрел на нее изучающим взглядом. – Если ты думаешь, что я собираюсь закрыть глаза на подобное совпадение, то ты не в своем уме.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что мы встретились здесь, – терпеливо объяснил он. – Совпадение. Счастливое.

– Ты так считаешь?

– Если надеешься, что я упущу такой шанс наладить наши отношения, – мягко сказал он, – то ты меня недооцениваешь.

– Скажи-ка мне, Джош, как именно ты собираешься налаживать наши отношения?

– Может быть, при помощи извинения? – негромко сказал он. – Я здорово все испортил тем вечером. Я вел себя как сексуально озабоченный идиот. Но ты сводишь меня с ума, и это единственное мое оправдание. Я зашел слишком далеко, как говорится…

– Джош…

– Просто выслушай меня. Я сейчас в настроении исповедоваться, но постараюсь быть кратким. – Его взгляд был полон горькой насмешки над собой. – Клянусь тебе, что ничего не планировал заранее. Я никогда не считал, что ты легкодоступна, если у тебя сложилось такое обо мне впечатление, и единственное, что было у меня в мыслях в тот момент, так это то, что я безумно хотел заняться с тобой любовью…

– Вот как? – сказала она сдавленным голосом.

– А что до той истории с Фениксом, она меня порядком раздражала, я не очень-то верил, что между вами ничего не было…

Она почувствовала, что ее вновь бросает то в жар, то в холод.

– Джош, я не хочу больше об этом говорить.

– Ты можешь считать меня циником и слишком подозрительным человеком. Да, я такой. Я всегда ожидаю от человека худшее, пока мне не докажут обратное. – Он невесело усмехнулся, наблюдая за отразившейся на ее лице внутренней борьбой чувств. – Я обнажаю свою душу, неужели ты можешь остаться к этому равнодушной?

Слезы защипали ее глаза, и в горле встал комок. Джош был честен, он открывал свое сердце… но мрачная картина, увиденная ею, заставила ее сердце болезненно сжаться. Потребность придвинуться ближе к нему и обнять его стала ошеломляющей. Однако гордость удержала ее на месте. Главная проблема Джоша заключалась в том, что он не верил женщинам. Разумеется, она не смогла бы спасти его от жизни, полной цинизма, так как в свою очередь и сама особо не доверяла мужчинам в сердечных вопросах.

– Я не просила тебя открывать мне душу, – с трудом произнесла она.

– Я знаю. Ты слишком милая, чтобы просить мужчину это делать.

Энни с трудом выдавила из себя улыбку.

– Я вовсе не милая, – сказала она натянуто. – И если уж на то пошло, то в отношениях с противоположным полом я, наверное, похожа на тебя…

– Тогда подумай, что еще может у нас быть общего, – поддразнил он ее невесело.

– Говоря о том вечере… – продолжала она, игнорируя его слова, – забудь об этом, Джош. Я… я виновата не меньше тебя. А ты… просто вел себя как нормальный мужчина. Считай, что я тебя простила и забыла обо всем.

– «Нормальный мужчина»? – усмехнулся он. – Ну, раз у тебя сложилось столь низкое мнение обо мне и о мужчинах в целом, Энни, я, пожалуй, буду вести себя именно так, как ты вправе ожидать…

И, к ее ужасу, он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

Прикосновение его губ показалось Энни словно пронизанным электричеством. Она не могла ни двигаться, ни дышать. Дрожь сотрясла все ее тело. Он медленно поднял голову и в напряженном молчании взглянул в ее лицо. Если он поймет, что делает с ней, подумала она в отчаянии, то она пропала…

– Не впадай снова в панику, – сказал он хрипло. – Я не буду пытаться взять тебя силой. На этот раз я буду ждать твоего приглашения, Энни, но имей в виду, что я хочу тебя. И может быть, у меня слишком богатое воображение, но мне кажется, что и ты меня хочешь.

Он поцеловал ее снова с такой нежной жадностью, что ее голова закружилась. И, к своему все возрастающему отчаянию, она закрыла глаза и поцеловала его в ответ, жарко и страстно, будучи уже не в силах себя сдерживать…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Энни пришлось собрать воедино все свое самообладание и волю, чтобы оттолкнуть Джоша. Она запаниковала, внезапно осознав, что ее чувства к Джошу гораздо глубже, чем ей казалось, что она влюбляется в него все сильнее, а это очень глупо с ее стороны, так как делает ее беззащитной и открытой для страшной сердечной боли, которая наступит очень скоро. Она должна защитить себя от своей собственной глупости…

– Хотелось бы узнать, что творится сейчас в твоей голове, Энни? – тяжело дыша, спросил Джош.

– Зачем?

– Ты то обдаешь меня жаром, то обливаешь ледяной водой, – пояснил он мягко. – И, как я вижу, это происходит каждый раз, когда, себе на беду, я пытаюсь прикоснуться к тебе или поцеловать тебя…

– Я не просила меня целовать! – запротестовала она. – Может быть, ты просто… просто сам не отдаешь себе отчета в эффекте своей техники?

– Что ж, сочту это за комплимент, хотя сомневаюсь, что ты собиралась мне его делать. – Он подтолкнул ее обратно к дивану и передал бокал вина. – Я не совсем понимаю тебя, – продолжал он. – Не могли бы мы вести себя немного честнее друг с другом? Если тебе просто нравится подобным образом играть с мужчинами, тогда ладно. А если нет… Чего ты хочешь, Энни? – Голос его звучал мягко. – Чтобы мы были любовниками или просто друзьями?

Она пыталась погасить в себе жар, угрожающий сжечь ее дотла. За кого он ее принимает? За жестокую безнравственную кокетку? Как может она открыть ему свою душу?

– Просто друзьями, – услышала она свой тихий голос. Ей хотелось бы сказать: «И тем, и другим». Но пока Джош не изменит своего мнения о ней, она не сможет ему довериться.

– Я тебе не верю.

– Ты, похоже, не веришь ни единому моему слову.

– Думаю, что просто не хочу верить. Но это мои трудности, не твои. Я считаю, что ты самая соблазнительная женщина из всех, кого я знал. Но ты ни в коем случае не должна считать себя обязанной отвечать на мои чувства. Твое здоровье, Энни, – пробормотал он чуть насмешливо, поднимая свой бокал в приветствии. – Поскольку судьба решила снова свести нас вместе на какое-то время, с этого момента между нами исключительно платонические отношения.

– Это не слишком трудно. – Энни бросила на него настороженный взгляд из-под ресниц. – Все, что от тебя требуется, – это перестать постоянно на меня накидываться!

– Без проблем, – заверил он ее твердо. – Больше не стану на тебя «накидываться». Пустая трата времени. Мы же уже доказали, что физически совершенно не выносим друг друга, не так ли?

Она устремила взгляд в морскую даль.

– Все это кажется тебе не более чем шуткой, верно?

– Вовсе нет, – возразил он мрачно. Когда Энни повернулась взглянуть на него, то встретила его пристальный взгляд. – Я очень серьезен, когда речь заходит о сексуальных взаимоотношениях. Меня нельзя обвинить в безответственности. Я вовсе не собирался сделать тебе ребенка тем вечером, Энни, – добавил он мягко, – если, конечно, именно этого ты так испугалась…

– Нет, не этого! – Она вспыхнула от стыда. – Пожалуйста, давай переменим тему.

Джош резко встал и молча наполнил их бокалы, затем уселся обратно на диван и задумчиво сделал глоток вина.

– Как прошло твое свидание?

– Какое свидание?

– То, о котором ты сказала мне по телефону, прежде чем попросила меня пойти к черту. – В его вежливом тоне прозвучали зловещие нотки.

– Мне кажется, что это совершенно не твое дело, Джош.

– Возможно, и не мое. Но мне просто интересно. Давно ты общаешься с этим парнем? Я насильно пытался занять чью-то территорию? И в последний момент тебя охватил припадок верности? Ведь именно это произошло в тот вечер в твоей квартире, Энни?

Она бросила на него взгляд, исполненный такого презрения, что Джош озадаченно похлопал ресницами.

– Ты был прав насчет своей гипертрофированной подозрительности, – сказала она тихо. – Предполагаю, что твои интрижки не считаются?

– Какие интрижки?

– Прошу тебя… не стоит притворяться, что между тобой и Вероникой Уиттон ничего нет. Она так вилась вокруг тебя в том ресторане в Лондоне… Она только что позвонила тебе сюда, и если ты думаешь, что я полная идиотка, Джош…

– Не совсем, – заметил он сухо, – но я счастлив узнать, что ты ревнуешь.

– Я не ревную!

– Счастливица, – пробормотал он. – Ревность может свести тебя с ума. Прими мой совет: никогда, никогда не ревнуй.

Теплая улыбка, которой он наградил Энни, повергла девушку в растерянность.

– Пойдем, Энни. Думаю, нам пора пойти и проверить, что София приготовила для нас.

Ужин был простым, но удивительно вкусным. София накрыла стол на террасе и принесла им ароматный сувлаки – свинину с овощами на вертеле, с гарниром из риса и овощей. Крошечные нежнейшие стручки зеленой фасоли дополняли угощение.

Джош тактично завел разговор на нейтральные темы, и, готовая на все, лишь бы избежать большего напряжения, Энни с радостью поддержала его. Беседа о членах семьи и друзьях была абсолютно безопасной. Энни обнаружила причину достаточно умелого обращения с детьми: Джош уже дважды успел стать дядей, так как у Шарлотты и Петроса родился мальчик, которому скоро исполняется два года, а Камилла вышла замуж за очень респектабельного выпускника одного из университетов Америки и родила ему дочку, которой недавно минул год.

За этим легким разговором Энни сумела немного расслабиться. Они выпили еще белого вина за ужином и, когда солнце скрылось за горизонтом и террасу окутала темнота, продолжали ужин при свете расставленных вокруг специальных свечей, отпугивающих комаров.

– Это словно кусочек рая. – Энни доела дыню, поданную Софией на десерт, и, подперев рукой подбородок, залюбовалась видом. – Трудно представить, что всего в нескольких сотнях километров к северу отсюда идет война.

– Война и насилие – это еще одна из сторон жизни мира. – Джош потянулся через стол и разлил остатки вина по бокалам. – Но жизнь продолжается, Энни.

– Тебе это должно казаться еще более страшным, – сказала она и, слегка нахмурившись, посмотрела на свой бокал, – уезжать оттуда словно в другой мир и снова возвращаться обратно. Быть в постоянном движении между двумя крайностями. От зверств и ужасов войны к вежливому, равнодушному благополучию стран, не затронутых ею.

Джош молчал. Она посмотрела на него и увидела, что его челюсти крепко сжаты и на щеке дергается мускул.

– Прости меня, – тихо сказала она. – Я, наверно, очень бесчувственная? Ты не хочешь об этом говорить?

Он обратил к ней свой мрачный взгляд.

– Нет. Все нормально, Энни. Работа военного репортера – это как крестовый поход. Ты просто чувствуешь, что кто-то должен туда поехать и дать миру знать, что там творится на самом деле. Но ты права: это нелегко. Через несколько лет внутреннее напряжение может стать невыносимым. Я подумываю об уходе, кстати говоря.

– Из-за Зои? Или из-за того, что случилось с Максом?

Его глаза сузились.

– Если я тебя правильно понимаю, ты хочешь сказать, что мне нужно будет больше времени уделять девочке, а не то, что я испугался, когда мой коллега был убит?

Энни покраснела.

– Я не совсем это имела в виду. Я… мне просто интересно, вот и все…

– Я не собираюсь притворяться, что трагедия Макса и Зои не имеет к моему решению никакого отношения, – сказал он прямо. – Но в течение нескольких последних месяцев я писал книгу. Недавно ее приняли к изданию с запросом написать еще на ту же тему, так что я собирался посвятить этому какое-то время. Присутствие Зои лишь означает, что я сделаю это скорее раньше, чем позже.

– Книгу? Какую книгу?

– Ну, что довольно предсказуемо, политический военный триллер. – Он усмехнулся, заметив, как от удивления она широко раскрыла глаза. – Говорят, что писать стоит лишь о том, что хорошо знаешь.

– Но это же здорово, Джош! Мои поздравления! – воскликнула Энни. – Значит, ты будешь знаменитым?

– Кто знает! Лучше не надеяться. Не хочешь ли кофе?

Пронзительный крик откуда-то сверху заставил их на мгновение застыть. Затем Джош вскочил и стремительно исчез в глубине дома. Вопль перешел в отчаянные, душераздирающие рыдания. Несколько секунд Энни сидела за столом, прислушиваясь к плачу, но, не выдержав, встала и отправилась вслед за Джошем.

Она обнаружила его сидящим на постели с девочкой на руках, которую он укачивал и нежно поглаживал по голове. Маленький ночник светился на столике около кроватки. Лицо Джоша было встревожено.

– Я могу чем-нибудь помочь? – тихо шепнула Энни.

– Наверно, ей что-то приснилось.

– А раньше такое случалось?

– Пару раз. Шшш, плюшечка, все хорошо. Шшш…

Увидев Энни, Зои повернулась к девушке и протянула к ней ручонки. Энни быстро подошла и взяла на руки малышку, крепко прижав ее к груди. Держа в объятиях маленькое, теплое тельце, Энни ощутила такую всепоглощающую нежность к этому бедному ребенку, что у нее перехватило дыхание.

– Хочу к папе, – всхлипывала Зои. – Где папа? Энни встретилась взглядом с Джошем. Он потер лоб рукой. Девушка опустилась на край кровати, стараясь, чтобы Зои оказалась между ними.

– Милая моя, – тихо начала она, – твой папа… твой папа тебя очень, очень любит и всегда будет любить, но ему нужно было уехать…

– Помнишь, Зои? – поддержал ее Джош. – Твой папа уехал на небо, плюшечка…

– А мама куда уехала? – Рыдания начали утихать.

– Туда же, куда уехал и папа.

– Там холошо?

– Там очень хорошо. – Джош откашлялся, закрыл глаза, и уголок его рта слабо дернулся. Внезапно на его лице проступило выражение страшной усталости от всех пережитых потрясений. Энни почувствовала, как душа ее дрогнула от прилива сочувствия и к мужчине, и к маленькой девочке.

– Твой папа был очень хороший и был нужен Богу, и Бог взял его на небо, – закончила Энни за него вдруг охрипшим голосом. Моргнула и поцеловала горячий, влажный лобик Зои, крепко прижатый к ее груди.

– А мне туда можно?

– Можно, но еще не скоро. Бог… Бог хочет, чтобы ты оставалась здесь… с нами, – твердо заверила малышку Энни, вдруг осознав странную интимность ситуации. Она поймала взгляд Джоша, и ее сердце невольно подпрыгнуло. «Оставалась здесь с нами»? Да что это такое она говорит?

– Правильно, куколка, – прошептал Джош уже более спокойным голосом. – А теперь давай-ка спать.

Зои забралась обратно в кроватку с усталым вздохом и прижала к себе медвежонка.

– Люблю Энни, – сонно призналась она. – Можно я останусь здесь с тобой и Энни, Джош?

Взгляд Джоша уперся в лицо Энни.

– Когда ты проснешься, мы оба будем здесь.

– Обещаешь?

– Обещаю. Спокойной ночи, Зои.

Джош с Энни вышли из спальни и закрыли за собой дверь.

– Джош, у тебя здорово получается, – мягко сказала она, когда они уже были на террасе. – Я восхищаюсь тобой. Более слабый человек кинулся бы наутек от такой ответственности, уж можешь мне поверить…

– Нечем тут восхищаться, – возразил он. – Что еще я мог поделать? Она такая маленькая, ей нужна защита и от жизни вообще, и от ее родственников в частности.

– Я все равно считаю, что ты отлично справляешься. Ты станешь… ты станешь замечательным отцом, – проговорила Энни и тут же почувствовала неловкость, заметив его удивленный взгляд.

– Да что ты? – усмехнулся он. – Знаешь, что мучает меня больше всего, Энни? То, что Макс погиб, делая мою работу.

– Что? – Она уставилась на него в полнейшем замешательстве.

– Я был на свадьбе в Корнуолле. Поэтому Макса вызвали вместо меня. Бог знает почему, но я не могу избавиться от чувства вины.

Горло девушки сжалось.

– Джош, но ты же не виноват, ты сам это знаешь, – негромко, но настойчиво возразила она. – Максу просто не повезло. Ты сам говорил, что он не мыслил себя без работы. Он умер, делая то, что считал своим долгом делать…

Она увидела, как лицо Джоша исказилось от страдания, и, забыв обо всем, импульсивно протянула руки и обняла его широкие плечи. На секунду он напряженно застыл, затем притянул Энни к себе.

Когда он прильнул к ее губам, она не стала сопротивляться. И тогда он поцеловал ее с долго сдерживаемой страстью, которая горько-сладкой дрожью наслаждения отозвалась во всем ее теле.

Тут он резко отодвинулся, прерывисто дыша. Энни подняла на него непонимающий взор. Она хотела его так сильно, что, подхвати он ее сейчас, она без единого слова протеста отдалась бы ему.

– Прости. – Его голос прозвучал хрипло и насмешливо. – Я забыл. Наши отношения отныне должны быть строго платоническими, не так ли?

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он уже отвернулся и уставился на темное море. Энни словно вросла ногами в пол, чувствуя себя совершенно растерянной. Чтобы прийти в себя, она сложила на груди руки и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Кажется, все идет к тому, что тебе придется временно выполнять роль матери Зои, – наконец произнес Джош, поворачиваясь к Энни. – Это не так легко, как кажется. Ты не против?

– Конечно, я не против, – тихо сказала она, осторожно усаживаясь и протягивая слегка дрожащую руку к своему бокалу с остатками вина. – Я думаю, что… что Зои нужно очень много внимания от окружающих ее взрослых. Она испугана и растерянна, и… – Энни слегка пожала плечами, – ну, если мое присутствие хоть немного заполнит определенный пробел в ее жизни, я буду только рада быть рядом с ней… И я уверена, что смогу общаться с ней, когда вернусь обратно в Лондон… – Она смешалась.

Какое-то время Джош молчал.

– Что ж, это очень разумно, Энни. Ты не перестаешь меня удивлять. Это ведь не совсем то, что прописал доктор для твоего отдыха здесь, верно?

Она снова пожала плечами.

– Перемена так же хороша, как и отдых.

– Но для Зои такой вариант не годится, – бесстрастно добавил вдруг Джош. – Зои нужна стабильность.

– В идеальном случае – да, но…

– Не стоит говорить об идеальном случае, Энни, – сказал он, грустно улыбаясь. – В идеальном случае Зои не стала бы сиротой в возрасте трех с половиной лет. Или, допуская, что в идеальном случае ты и я могли бы стать близкими друг другу, малышка Зои всегда имела бы вокруг себя людей, готовых обеспечить ее стабильностью, в которой она так нуждается. Но в нашем далеко не идеальном случае, она столкнулась, к сожалению, с обратным.

Энни выпрямилась и допила остатки вина из своего бокала. Его холодный анализ ситуации потряс ее так, словно это был физический удар. Она вдруг почувствовала себя странно осиротевшей и судорожно глотнула воздух.

– Значит, ты говоришь, что мне нужно… убраться? – спросила она прямо.

Он пожал плечами и посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Мать – это самое драгоценное, что может быть у ребенка. Я сниму шляпу перед любой, кто сможет войти в эту роль и отдать ей свою искреннюю привязанность, но…

Она смотрела на него, а сердце бешено стучало в груди.

– Похоже, ты говоришь исходя из собственного опыта, – осторожно промолвила она. – А у тебя была… была женщина, заменившая тебе в детстве мать, Джош? После того, как твоя мама уехала?

Он кинул на нее потемневший взгляд.

– У меня их было много, Энни, – признался он. – Но ни одна из них не оставалась надолго. Их отношения с моим отцом заканчивались, и они уезжали. Иногда я успевал к ним даже привязаться. Но когда я подрос, то понял, что те, которые не пытались изображать из себя мать, были в конечном итоге самыми разумными и добрыми.

Сердце Энни сжалось от сочувствия к нему. Не наградили ли ее только что редким признанием, позволяющим увидеть истинного Джоша Айзека, сурового международного корреспондента? Джош действительно не доверял женщинам, отметила она, подтвердив тем самым свою догадку. И неудивительно. Но хотя она и понимала это, хотя ее сердце и болело за него, она все равно не могла не чувствовать себя глубоко обиженной. Почему он считает, что она в точности такая же, как и все те женщины из его прошлого, даже такая же, как его мать?..

– Ты хочешь сказать, что я должна держаться на расстоянии от девочки?

– Нет. Черт побери, нет! Напротив. Даже… – Он резко замолчал.

В полнейшем замешательстве Энни посмотрела на него.

– Продолжай… – попросила она. Он медленно выдохнул.

– У меня есть план, который я хочу вынести на твой суд. И мне очень важно твое мнение о нем, Энни. Но… честно говоря, мне нужно тщательно продумать, какими словами его изложить, – произнес он уклончиво. – Ты не хочешь кофе?

– Да… конечно. Спасибо, – кивнула она.

– Отлично. Тогда я сварю.

Она медленно проследовала за ним на кухню, ее мысли путались. План? Как она ни пыталась, но не могла даже предположить, что за план созрел в голове у Джоша.

– Пожалуйста, Джош, разреши, я помогу тебе, а ты иди и отдохни на террасе…

Джош достал кофейник с одной из полок и включил чайник. Открывая банку с кофе и отмеривая ложкой ароматный порошок, он кинул на Энни острый взгляд и усмехнулся.

– Не можешь видеть, как другие работают? – мягко поддразнил он ее. – Особенно если они делают что-то для тебя? Лучше ты иди и отдохни, Энни. Ведь ты приехала сюда отдыхать, не так ли?

Смирившись, она села на стул в кухне.

– Я просто хотела тебе помочь, – сказала она. – Неужели это преступление?

– Вовсе нет. Ты кажешься мне очень… заботливым человеком, Энни, – сказал он спокойно и без тени поддразнивания. – Чем больше я узнаю тебя, тем больше ты мне нравишься.

– Правда? – Она постаралась говорить равнодушно. – Кажется, это немного противоречит тому, что ты говорил обо мне ранее – что я играю с тобой? Что я то обдаю тебя жаром, то обливаю ледяной водой?

– Ну ладно, ладно… – Он поднял руку. – Я просто… восхищаюсь твоими положительными качествами.

Он рассмеялся, и она обнаружила, что смеется вместе с ним. Атмосфера в кухне словно наполнилась теплом. Энни ужасно захотелось окончательно расслабиться, отбросить свои страхи и разрешить своему неодолимому влечению к Джошу вырваться наружу.

«Какая я трусиха!» – подумала она грустно, переходя с Джошем обратно на террасу. Она села, а Джош начал разливать кофе по чашкам, добавляя сливки и сахар. «Я действительно трусиха, – думала она, с благодарностью принимая от него чашку с ароматным напитком и делая маленький глоток. – Иначе была бы честной хотя бы с самой собой и сумела бы признаться в своих чувствах к нему…»

– О чем задумалась? – спросил он, когда молчание затянулось.

– Просто я немного сонная, – соврала она, отхлебывая кофе. – Мне пора домой. Так что же это за таинственный план, о котором ты говорил?

Джош повернулся к ней, испытующе глядя в лицо, и так долго молчал, что Энни почувствовала, как невольно начинает нервничать.

– Да не смотри ты на меня так! Скажи, наконец, в чем дело? Что это за план?

– Хорошо, – сказал он. Слова его прозвучали почти по-деловому отстраненно. – В данный момент самое главное для меня – это Зои. И я чувствую, что мой долг – защитить ее от дальнейших потрясений в ее жизни. Я рассказал тебе, как обещал Максу перед его смертью, что не позволю ее родственникам забрать ее к себе…

Он отпил черного кофе.

– К сожалению, все идет к тому, что мне предстоит крупное судебное дело, – продолжал он. – Адвокаты брата умершей жены Макса требуют опеки над Зои. И хотя я официально ее опекун и крестный, они в данный момент оспаривают легальность нашей договоренности с Максом…

– А они имеют право это делать?

– Через суд любой может делать все что угодно, если имеет достаточно денег. – В голосе Джоша звучал неприкрытый цинизм. – У родственников Зои их полно, как говорил мне Макс, у них в Лондоне есть дом впечатляющих размеров. Их адвокаты в своих доводах упирают на мое холостяцкое положение и профессию корреспондента, которые не позволят мне в полной мере заботиться о маленькой девочке.

Энни озабоченно посмотрела на него.

– И что же ты можешь сделать в таком случае?

В его взгляде мелькнула усмешка.

– Мои адвокаты говорят, что лучшее, что я могу сделать, так это перестать быть холостяком. Мне нужно жениться. И как можно скорее.

Энни не сводила с Джоша непонимающего взгляда, пока смысл его слов вдруг не дошел до нее.

– Жениться? Как можно скорее?.. – эхом повторила она. Ее бросило в жар. – А ты… у тебя есть кто-нибудь на примете?

– Идеальная кандидатура не сразу пришла мне в голову, – заметил он, с бесстрастным выражением встречая взгляд ее расширенных глаз. – Принято, что люди женятся по любви после периода ухаживания. И принято, что через год-два появляются дети. Но в данном случае я ожидаю от этой женщины согласия не только сочетаться браком в спешке, но также немедленно стать матерью для Зои. И я не имею в виду временный союз. Я хочу, чтобы она стала настоящей матерью для Зои, чтобы она отдала ей всю ту любовь и заботу, которая нужна маленькой девочке, и должен твердо знать, что она никогда не бросит малышку. Уверен, найдется не так уж много женщин, готовых пойти на подобные жертвы.