Текст книги "Аферы века"

Автор книги: Ростислав Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Случай в городе Або

История бумажных денег, так называемая бонистика, пестрит сведениями об изготовителях фальшивых денежных знаков. Обычно их, так же как и изготовителей фальшивой «звонкой монеты», относят к единой преступной группе фальшивомонетчиков. Вместе с тем особенностью этого «бизнеса» всегда являлось участие в нем, как правило, только мужчин. Представительниц слабого пола подключали к нему очень редко, да и то только к сбыту фальшивок. Это объясняется тем, что для подделки денежных знаков необходима была специальная организация, куда входили художники, граверы, печатники и другие представители мужских профессий. Ранее эти организации назывались «фабриками фальшивомонетчиков». Только такие «фабрики» могли обеспечить выпуск в больших масштабах поддельных денег и реализовать более свойственный мужчинам, чем женщинам, принцип «рисковать так рисковать» для возможности жить в будущем на «широкую ногу». Вот почему, когда в номере «Петербургской газеты», выпущенной 120 лет назад, была обнаружена статья о девушке-фальшивомонетчице, то это своей необычностью невольно привлекло внимание и вызвало вопрос о побудительных мотивах, заставивших ее заняться жестоко наказуемым преступным бизнесом.

В далекие годы в городе Або (Турку) была арестована в овощном магазине молодая финка при попытке расплатиться поддельной 25-марочной купюрой за семена овощей. При задержании она совершенно откровенно во всем призналась. Оказалось, что в свое время семья девушки, во главе которой был становой пристав, совершенно не нуждалась в деньгах и жила в полном достатке. Но случилась беда – умер отец, а мать, не имея хозяйственного опыта, необдуманно, в расчете на прибыль с хорошего урожая, взяла в аренду землю и наняла сельскохозяйственных рабочих. Однако урожай не состоялся, а никто из соседей не оказал помощь – не дал денег в долг. Семья оказалась в безвыходном бедственном положении. И тогда финская девушка решила деньги нарисовать, благо у нее был талант художника. Втайне от матери, купив кисти, тушь и краски, она стала скрупулезно делать деньги.

Старательно копируя оригинал и выписывая каждую деталь, художница рисовала за две недели только одну купюру. До задержания она успела нарисовать всего 8 купюр. Способность к рисованию и трудолюбие привели к тому, что ее купюры художественно были оформлены не хуже, а лучше, чем выпущенные государственные 25-марочные денежные знаки. Это и привело к тому, что на талантливые рисунки девушки сразу обратила внимание сыскная полиция и ее задержали. У нее на руках находилось еще 7 рисунков фальшивых денег. С восьмым рисунком фальшивомонетчица была задержана с поличным.

О дальнейшей судьбе этой бедной девушки узнать что-либо не удалось. Может быть, малое количество изготовленных фальшивок, не влиявшее ни в коей мере на денежный оборот города Або, и другие приведенные выше обстоятельства спасли талантливую финку от каторги.

Рубли японского производства

Достаточно широко известно и подтверждено, что войны, мятежи и революции, во время которых ослабевают и нарушаются финансово-экономические устои государств, как правило, сопровождаются ростом разного рода криминальных группировок, в том числе фальшивомонетчиков. В подделке денежных знаков участвовали как небольшие группы людей, «продукция» которых часто была кустарной и легко распознаваемой, так и «денежные фабрики», качество подделок которых в художественно-полиграфическом плане иногда было не хуже, а даже, как это ни парадоксально, лучше денежных знаков, выпущенных экспедициями заготовления государственных бумаг, оборудованных специальными печатными станками для выпуска денег и имеющих высококвалифицированных специалистов.

В результате направленного архивного поиска материалов по данному вопросу за более чем столетний период истории России удалось обнаружить ряд интересных и документально подтвержденных фактов о выпуске различными фальшивомонетчиками подделок российских денежных знаков – как бумажных кредиток так и звонкой монеты.

Поучительна история о выпуске японцами фальшивых российских бумажных рублей в тяжелое для нашей страны время Русско-японской войны. Так как эти сведения не нашли какого-либо освещения в литературе, то они, очевидно, могут заинтересовать не только специалистов, но и широкий круг читателей которым небезразлично прошлое России.

Сообщения о подделке российских рублей впервые появились в июле 1903 года в Порт-Артуре (газета «Новый край» от 20 и 23 июля), в них отмечалось, что к лету 1903 года все чаще и чаще имели место случаи обнаружения фальшивых кредитных билетов рублевого и трехрублевого достоинства. Самые энергичные меры, которые принимались полицией по обнаружению «главных виновников или оптовых сбытчиков», успеха не имели. Высказывалось мнение, что изготовителями кредитных билетов являлись японцы, которые успели пустить в оборот большое количество фальшивок. Каждый день в полицию Порт-Артура представлялись подделки кредиток. Было отмечено, что подделки бумажных денег одних и тех же номиналов существенно отличаются друг от друга, а это свидетельствовало о наличии нескольких групп фальшивомонетчиков.

Кредитный билет выпуска 1898 года достоинством 1 рубль изготавливался японскими фальшивомонетчиками.

Удалось установить, что такие «деньги» сбывались прибывавшими в Порт-Артур из Чифу (Яньтай) – китайского порта в Желтом море – мелкими торговцами-китайцами, которых в то время называли «коробочниками».

Наконец 10 июля полицейскому надзирателю Домбровскому удалось узнать, что в одной городской гостинице, хозяином которой был японец, остановился прибывший в Порт-Артур японец Мацубаро, который дал на чай прислуге рублевую фальшивую купюру. По горячим следам Домбровский нашел Мацубаро в «Японском театре», где тот был с японкой Сусаки. У последней в кармане платья было найдено портмоне с 17 фальшивыми рублевками, а в саквояже Мацубаро, оставленном в гостинице, было найдено 82 трехрублевых фальшивых кредитных билета и 38 рублевых, также фальшивых. В результате допроса арестованных японцев Домбровскому удалось установить, что фальшивки были доставлены из китайского города Дальнего (Далянь).

Получив такие сведения, активный полицейский надзиратель немедленно отправился в город Дальний, где в одной из гостиниц обнаружил и арестовал двух японок – Цунэ и Сино, у которых при обыске были найдены в подушке, набитой морской травой, 1800 рублевых кредитных билетов, а в саквояже – 401 рубль таких же денег.

При осмотре найденных в Дальнем фальшивых билетов оказалось, что они не отличаются от подделок, обнаруженных в Порт-Артуре.

Расследование дела фальшивомонетчиков продолжалось до конца 1903 года. Только 23 января 1904 года в газете «Новый край» было помещено сообщение о том, что в порт-артурском окружном суде было заслушано уголовное дело по обвинению японских подданных Харутаро (вначале он представлялся как Мацубаро), Цунэ и Сино в сбыте фальшивых денег. Суд приговорил Харутаро к ссылке на каторжные работы сроком на 4 года и к уплате казне 2502 рублей (очевидно, на такую сумму подсудимый пытался реализовать фальшивки). В случае же неуплаты он приговаривался «к тюремному заключению кроме 4 лет каторги еще на 1 год». Подсудимым японкам Цунэ и Сино суд вынес оправдательный вердикт.

Через день, 25 января, в разделе газеты «Судебная хроника» начали печататься подробности этого дела фальшивомонетчиков. Из публикации следует, что на дознании Харутаро давал сбивчивые и противоречивые показания относительно найденных у него фальшивых денег. Он утверждал, что деньги он получил в южнокорейском городе Чемульпо (Инчхоне) от англичанина Висинга (с которым он приехал в Порт-Артур), не подозревая, что деньги фальшивые. Конечно, этого англичанина не удалось обнаружить ни в Порт-Артуре, ни во Владивостоке, ни в других городах Дальнего Востока. Японцу Харутаро и японкам Цунэ и Сино было предъявлено обвинение в провозе из-за границы и сбыте фальшивых кредитных билетов. В обвинении также указывалось, что задержанные японцы знали, но не назвали изготовителей фальшивых денег.

Дальнейшая публикация материалов порт-артурского дела намечалась в следующем номере газеты. Однако это не получилось – начались боевые действия в районе Порт-Артура, и следующий номер газеты «Новый край» вышел лишь 27 января 1904 года, и то только с кратким обзором военных событий на суше и на море. Все последующие номера газеты посвящались в основном только событиям Русско-японской войны.

О широкой деятельности фальшивомонетчиков в Порт-Артуре свидетельствуют также два следующих кратких сообщения газеты: «При обходе порт-артурскими полицейскими „Китайского городка“ зимой 1903 года был обнаружен запрещенный в городе игорный дом. В пакете, выброшенном в окно одним из игроков, оказались фальшивые казначейские билеты рублевого достоинства, причем номера на них были напечатаны подряд без единого пропуска».

Сообщалось также, что в поезде, следующем из Порт-Артура, был задержан респектабельного вида господин, у которого оказались фальшивые трехрублевые кредитные билеты, на одной стороне которых был напечатан номер с последней четной цифрой, на другой – с нечетной. Это давало ему возможность обыгрывать доверчивых пассажиров при игре «чет-нечет», распространенной среди порт-артурских жителей.

Поддельные кредитные билеты рублевого и трехрублевого достоинства летом 1903 года появились не только в российском городе-крепости Порт-Артуре, но и в самой Японии. Так, японские газеты этого времени сообщали о попадании в денежные обороты ряда японских городов фальшивых русских кредитных билетов. Эти газетные публикации не вызвали ни расследования, ни какой-либо другой реакции властей. Им незачем было заниматься поиском и разоблачением подделывателей – в то время в японском кодексе не было закона, по которому бы каралась подделка иностранных денежных знаков. Но мимо этих сведений не могли пройти полномочные представители России в Японии. Они стали следить за появлением и распространением фальшивок. Главное внимание было обращено на город Осака – большой торгово-промышленный центр Японии, где главным образом происходили сделки между сахалинскими и японскими купцами. О появлении фальшивых рублевых и трехрублевых кредиток были оповещены все агентства Русско-китайского банка в японских городах.

Для более эффективной борьбы с фальшивомонетчиками российские дипломаты вошли в сношение с соответствующими дипломатическими инстанциями Японии с предложением об издании правительственных законов, карающих за подделку иностранных кредитных билетов. Японские дипломаты не поддержали это предложение, ссылаясь на отсутствие заседаний парламента в период летних отпусков.

Кредитный билет выпуска 1898 года достоинством 3 рубля изготавливался японскими фальшивомонетчиками.

Тем не менее благодаря настойчивости российских дипломатов был издан именной указ японского императора, повелевающий «всех японских подданных, уличенных в подделке иностранных кредиток, подвергать тюремному заключению не свыше трех месяцев с заменой его штрафом в 200 иен». Так называемое наказание, приведенное в указе, не только не могло напугать и остановить японских фальшивомонетчиков, а как будто поощряло таких. Естественно, что подделки русских кредитных билетов продолжались. Исходя из военно-политической обстановки на Дальнем Востоке можно предположить, что распространение фальшивых российских бумажных денег в какой-то степени даже устраивало японское правительство, которое готовилось к войне с Россией.

Японские фальшивомонетчики изготавливали подделки денег очень скрытно, и, невзирая на принимаемые меры, удалось обнаружить всего 5–6 подделывателей. Уместно отметить, что и они были раскрыты лишь с помощью русских и иностранных представителей, а не японской полицией.

Было установлено, что в агентствах Русско-китайского банка ряда японских городов стали появляться фальшивые деньги, но так как служащими в агентствах были большей частью иностранцы, не знакомые с русскими деньгами, то задержать мошенников не удавалось. Наконец, в конце августа 1903 года в агентство Русско-китайского банка в городе Хакодате явился японец, который предложил обменять на иены трехрублевые билеты. Кассир, принимая деньги, сразу обнаружил подделку и задержал японца. Последний объяснил, что недалеко от агентства он купил русские деньги у японца Сасаки, уплатив ему по полторы иены за каждую трехрублевую кредитку. При аресте Сасаки у него нашли целую кипу поддельных кредитных билетов. Задержанный упорно отказывался назвать место и способ изготовления фальшивок и всю вину брал на себя. Он шел на месячное тюремное заключение, не ходатайствуя даже о замене этого наказания штрафом.

Вгазетах того времени отмечалось, что японская полиция действует спустя рукава уже потому, что указ императора не проводился через парламент и, следовательно, не имел силы закона.

Снисходительно относились к подделывателям и японские судьи. Они никогда не приговаривали к максимальному, приведенному в указе, трехмесячному тюремному заключению, а обычно назначали ничтожный штраф или кратковременную отсидку. В газетах отмечался даже случай задержания японца с трехрублевыми фальшивками на сумму свыше 18 тысяч рублей. Естественно, он был судим. В перерыве заседания судья взял домой «на хранение» все захваченные фальшивки, которые у него «украли». Зная это, обвиняемый на заседании суда развязно доказывал, что по законам страны он должен быть оправдан из-за отсутствия вещественных доказательств. И он был оправдан.

По сообщениям газет, в том числе «Петербургского листка» от 11 марта 1904 года, рублевые и трехрублевые фальшивые кредитные билеты появились и в северо-восточной части Китая – в Маньчжурии. Несмотря на то что фальшивки попадались часто, они имели хождение только среди китайского населения, плохо знакомого с русскими государственными кредитными билетами.

Кроме того, в петербургских газетах появились сообщения корреспондентов из Порт-Артура о том, что для нанесения вреда российской казне Япония направила из Пекина в Маньчжурию массу материалов для извотовления русских кредитных билетов. Специалисты из Экспедиции заготовления государственных бумаг в Петербурге подвергли сомнению достоверность этого сообщения. В опубликованном ими ответе отмечалось, что для подделки кредитных билетов недостаточно иметь бумагу, краски, клише и прочее. Нужна специально оборудованная фабрика или, по крайней мере, типография. В Маньчжурии отсутствовали типографии со сложными и дорогостоящими машинами для печатания денег. Да и типографий в этом районе Китая было вообще очень мало. И наконец, вряд ли кто из маньчжурских хозяев предприятий согласился бы для японцев заниматься подобной операцией, которая в этих регионах наказывалась каторжной работой.

Однако, отмечали специалисты, японцы без особого труда могут наводнить Маньчжурию и весь Китай не «сырыми материалами» для подделки кредиток, а готовыми образцами, отпечатанными у себя дома или в некоторых других странах. Вместе с тем наводнение Китая даже хорошо изготовленными фальшивками не могло иметь заметного успеха уже потому, что в Китае российские деньги официально не имели хождения.

Отмечалось также, что по установившемуся в Китае торговому обычаю там каждое кредитное предприятие имело свои собственные кредитные денежные знаки, принимаемые и действительные только в этом городе. Английские и французские банки в Гонконге и Сингапуре также выпускали свои кредитки только для хождения в этих городах. Поэтому, если бы японцы надумали пустить в широкое обращение в Китае поддельные кредитки, то им пришлось бы заняться фабрикацией разнообразнейших фальшивых денег десятка банков, что не имело ни малейшего смысла.

В начале 1904 года, когда слух о хождении поддельных российских кредиток уже широко распространился в Маньчжурии, сбыт их стал почти невозможен, так как население стало с большой осторожностью и внимательностью принимать рублевые и трехрублевые купюры.

Ходили поддельные кредитные билеты и в городах и селениях Сибири и Дальнего Востока, куда их завозили японские купцы, покупавшие за полцены бумажки у японских фальшивомонетчиков. Проникали фальшивые кредитки и на Камчатку, и на Сахалин, где русские торговцы пушным товаром довольно часто попадали впросак с этими бумажками. Было несколько случаев задержания японских купцов с фальшивками. Их судили по строгим российским законам. И все же, несмотря на опасность сурового наказания, японские купцы продолжали распространять на российской территории поддельные рублевые и трехрублевые кредитки.

В статье «Японские подделыватели кредиток» (газета «Петербургский листок» от 11 марта 1904 года) утверждалось, что фальшивки изготавливались фотоспособом в Японии, скорее всего, в одном из печатных заведений города Осака. О применении фотоспособа свидетельствовал обнаруженный случай отпечатки на рублевом кредитном билете «Положения о наказании за подделку» с оборотной стороны негатива.

В столичных газетах отмечалось, что среди японцев широко распространено «искусство подделки» бумажных денежных знаков. Однако качество подделок обнаруженных фальшивых российских кредитных билетов невысокое. Особенно это относилось к трехрублевым купюрам. При внимательном их рассмотрении бросалась в глаза неестественность красок: зеленая была слишком яркой, а желтая – более темного тона. На некоторых фальшивках бумага применялась мягче и тоньше той, на которой выпускались кредитные билеты в России.

Поддельные кредитные билеты, обнаруженные в Порт-Артуре, наоборот, были напечатаны на бумаге толстой и грубой на ощупь, чем сильно отличались от российских купюр.

Подделыватели, как правило, ставили один и тот же номер на целую серию: часто попадались фальшивки с одинаковыми номерами. Исходя из количества обнаруженных серий российские специалисты заключили, что всего было выпущено фальшивок на сумму свыше 7–8 миллионов рублей.

Во всех регионах Сибири и Дальнего Востока (за период с июля 190Згода до начала войны с Японией) поддельных купюр достоинством свыше трех рублей не попадалось. В газетных публикациях это объяснялось техническими трудностями подделки пятирублевых кредитных билетов и особенно купюр более высоких номиналов. Действительно, российские кредитные билеты в 5 и 10 рублей имели многоцветные, сложные защитные сетки и виньетки, а купюры от 25 до 500 рублей, кроме того, содержали портреты царей, подделка которых очень сложна.

В период, предшествовавший войне с Японией, экономика России еще не была серьезно затронута инфляционными процессами. Бумажные деньги всех достоинств еще не имели обозначенную на купюрах стоимость в золотом исчислении и могли свободно обмениваться на золото. Поэтому кредитные билеты даже самого низкого номинала (рублевые и трехрублевые) имели достаточно высокую реальную стоимость. Это обстоятельство, а также более легкая подделка по сравнению с купюрами более высоких номиналов и соблазняли японских фальшивомонетчиков на выпуск поддельных рублевых и трехрублевых кредитных билетов.

Способствовали деятельности японских фальшивомонетчиков и конфронтационные предвоенные отношения между Россией и Японией.

Изобретатель-фальшивомонетчик

25 апреля 1915 года газета «Петроградский листок» сообщала, что за быстрое и всестороннее раскрытие важного преступления по подделке и сбыту пятисотрублевых государственных кредитных билетов министр внутренних дел выразил искреннюю благодарность начальнику петроградской сыскной полиции В. Г. Филиппову.

Предыстория же этого краткого сообщения была такова.

В период с 1910 по 1912 год в денежном обороте ряда регионов Российской империи стали часто появляться фальшивые государственные кредитные билеты самых крупных номиналов – в 500 рублей. Это держало в постоянном напряжении все правоохранительные органы государства, принося им большие неприятности и постоянную критику за беспомощность в борьбе с фальшивомонетчиками.

В связи с большой серьезностью обстановки на денежном рынке страны было решено вместо находящихся в обороте пятисотрублевых кредитных билетов образца 1898 года выпускать билеты новых образцов. Постановлением правительства в 1913 году были выпущены кредитные билеты достоинством в 500 рублей образца 1912 года, имевшие более высокую художественно-полиграфическую степень защиты от подделок по сравнению с ранее действовавшими образцами.

Однако, к удивлению и досаде финансистов, вскоре после проведения указанного мероприятия в денежном обороте ряда регионов, особенно в Сибири, Поволжье, Крыму и других местах, появились фальшивые кредитные билеты только что выпущенного образца. Причем билеты были так искусно изготовлены, что даже опытные финансовые работники казначейств и банков не всегда могли их отличить от настоящих, напечатанных в Экспедиции заготовления государственных бумаг.

Такая нелепая и крайне неприятная ситуация сохранялась, несмотря на все принимаемые меры, до весны 1915 года, когда к раскрытию организации фальшивомонетчиков непосредственно не подключились начальник петроградской сыскной полиции В. Г. Филиппов и его друг, начальник московского сыска К. П. Маршалк. В середине марта московский детектив обратил внимание на государственный кредитный билет в 500 рублей, случайно обнаруженный в одной из меняльных лавок Москвы. Профессиональная интуиция подсказала детективу, что билет фальшивый, но он был так искусно изготовлен, что многократная экспертиза сотрудниками отделения Государственного банка Москвы не смогла подтвердить это предположение.

Однако опытного начальника сыска такой результат не убедил, и он решил все же проверить подлинность билета в Петроградской экспедиции заготовления государственных бумаг, где работали высококвалифицированные специалисты. Кредитный билет был доставлен Филиппову, который немедленно направил его на исследование. И вот – ошеломляющий результат: анализ и внимательное сравнение всех деталей орнамента присланного пятисотрублевого кредитного билета с подлинным не подтвердили подделку. Но неожиданно один из специалистов случайно обратил внимание на то, что на билете стояла подпись управляющего банком Коншина, тогда как выпущенные кредитные билеты подписывались уже вновь назначенным управляющим Шиповым. Следовательно, этот билет не изготавливался в экспедиции, а поэтому был фальшивым.

В это же время проводившему активные сыскные действия Филиппову благодаря агентурным сведениям удалось узнать, что в Петроград привезен, в качестве образца для сбыта в столичные банки большой партии подделок, такой же фальшивый пятисотрублевый кредитный билет. Было установлено, что так называемый «сбытчик» москвич Бородкин должен был договориться с одним из работников «Соединенного банка» в Петрограде о принятии на 200 тысяч рублей фальшивых кредитных билетов за покупку в банке процентных бумаг. Встреча эта состоялась, правда, вместо кассира банка прибывшего встретил опытный сыщик петроградской полиции. Арестованный Бородкин, понимая бессмысленность и опасность упорства, сразу же сознался, что кредитку получил от московского купца Соловьева.

Государственный кредитный билет достоинством 500 рублей образца 1912 года (лицевая сторона).

Государственный кредитный билет достоинством 500 рублей образца 1912 года (оборотная сторона).

В Москву по горячим следам немедленно выехал Филиппов. Первое, скорее интуитивное, подозрение у него вызвал некий Савицкий. Этот господин занимал в Москве видное общественное положение и состоял членом правления одного крупного лесопромышленного дела. В первый момент казалось даже невозможным заподозрить такого видного и респектабельного человека в совершении столь гнусного преступления. Однако экстренные полицейские запросы показали, что подозреваемый господин вовсе не Савицкий. Оказалось, что этот московский деятель на самом деле являлся лишенным всех прав бывшим штабс-капитаном В. В. Гидуляновым, осужденным за хищение 200 тысяч рублей казенных денег у своих сослуживцев – солдат и офицеров полка и скрывавшимся от ареста под чужой фамилией. Благодаря денежным аферам он в течение трех лет обеспечил себе солидное положение и стал зарабатывать крупные суммы денег. Он и был одним из организаторов изготовления фальшивых кредитных билетов.

Когда Филиппов показал Гидулянову разоблачающие его документы, тот, не запираясь, признался в совершенных преступлениях. Далее Филиппов установил, что основную роль в печатании фальшивых денег играл А. П. Пост, проживавший в Москве в меблированных комнатах доходного дома, имевшего громкое название «Лондон», но предназначенного для бедноты. Появление В. Г. Филиппова и членов московской полиции в комнате, где проживал Пост, так его поразило, что он упал и забился в истерическом припадке. Предварительным допросом было установлено, что Пост являлся гравером, причем настоящим художником в своем деле. Благодаря своему огромному таланту он создавал фальшивые кредитные билеты, с замечательной точностью копируя подлинники. Филиппов, арестовав Поста, приступил к розыску машин для печатания фальшивых кредитных билетов, а также уже изготовленных пятисотрублевых подделок. Печатный станок сыщики обнаружили в одном из мебельных складов, куда он был сдан на хранение в разобранном виде в большом сундуке, закрытом на несколько замков. Здесь же были найдены клише, валики, краски и все другие принадлежности, употреблявшиеся при печатании. Затем в несгораемом ящике хранилища одного из московских банков были обнаружены полностью готовые фальшивки.

Несколько позднее удалось установить место и роль в раскрытой преступной организации московского купца Н. А. Соловьева, на которого ссылался пойманный с поличным Бородкин. Оказалось, что в свое время, приехав из провинции в Москву, он был платным агентом московской сыскной полиции, получая за свои услуги по 50 рублей в месяц. Имея такой скромный заработок и обремененный семьей, он жил бедно, снимая плохую квартиру. Однако это было до тех пор, пока он не познакомился с Гидуляновым. Они вместе на деньги, украденные из казны бывшим штабс-капитаном, открыли торговый дом «Соловьев и К^о» по продаже лесных материалов. Предприятие стало быстро расширяться и процветать. Соловьев открыл торговые конторы, завел игорный дом, купил беговых лошадей. Во время приезда императора Николая II в Москву Соловьев создал одну из добровольных охранных дружин, куда вошел и Гидулянов. За участие в этом мероприятии оба сподвижника были награждены медалями.

Было установлено, что фальшивых кредитных билетов было отпечатано на сумму 220 тысяч рублей. Из них 200 тысяч рублей, находящихся в московском банке, предназначались для сбыта в столичные банки, a 20 тысяч рублей – для внедрения в обращение.

Несмотря на предпринятые фальшивомонетчиками меры предосторожности, крупное дело по изготовлению фальшивых пятисотрублевых кредитных билетов было оперативно раскрыто всего за четыре дня.

Казалось бы, что еще нужно таким достаточно богатым и живущим в свое удовольствие господам? Но, как часто бывает, они уже не могли остановиться в азарте наживы. Соловьев, учитывая прошлый опыт фальшивомонетчика Поста, решил заставить его снова приступить к изготовлению фальшивых пятисотрублевых кредитных билетов, поставив дело на широкую ногу. Сам он, обладая хорошими организаторскими способностями и связями, взялся за налаживание реализации фальшивых кредиток, искусно изготовляемых Постом. Так, в грандиозный план Соловьева входил массовый сбыт фальшивых пятисоток в районах боевых действий Первой мировой войны. Для этого он в конце 1914 года поехал в Петроград в квартиру военного министра В. А. Сухомлинова, с семьей которого познакомился при помощи друга – художника Григмана, бывшего своим человеком в этом доме. Соловьеву удалось войти в доверие семейства Сухомлиновых, и ему было обещано содействие в назначении начальником санитарного поезда и выдаче пропуска в район боевых действий. Однако оперативные действия сыскной полиции и аресты фальшивомонетчиков сорвали эту грандиозную аферу.

Особое внимание при предварительном дознании В. Г. Филиппов уделял выяснению личностей тех, кто сумел изготовить такие подделки кредитных билетов, которые не уступали по художественно-полиграфическому качеству государственным кредитным билетам. Ведь в создании настоящих кредиток участвовали сотни различных специалистов Экспедиции заготовления государственных бумаг, которая размещалась в нескольких больших зданиях.

Каково же было удивление Филиппова, когда он узнал, что фальшивки изготавливались только одним человеком, оказавшимся и художником, и мастером-гравером, и изобретателем станка, и печатником, и вообще всей «фабрикой». Пост признался, что станок для печатания денег изобретен им и изготовлен в Москве для подделок пятисотрублевых билетов за сравнительно короткий срок.

Филиппова да и всех полицейских поразило, что полная стоимость «фабрики» Поста составила, по оценкам научно-судебной экспертизы, всего 500 рублей, тогда как только одна машина экспедиции, на которой печатались государственные кредитные билеты, стоила не менее 300 тысяч рублей. Экспертизой был также установлен невероятный факт: фальшивомонетчик не знал того, что раскрыл тайну секретного «орловского» способа печати, запатентованного в России и за границей. Более того, ему даже удалось усовершенствовать этот способ…

На допросе Пост поведал начальнику петроградского сыска свою трагическую историю, которая со слов последнего была помещена в «Петроградской газете» от 28 мая 1915 года.

А. П. Пост родился в Лифляндской губернии, по национальности – латыш. До 18 лет работал и обучался специальности в оптическом магазине. Затем открыл мастерскую по изготовлению клише в городе Юрьеве (Тарту). Из «любви к искусству», не сознавая опасности, стал делать трехрублевые кредитные билеты. За это занятие был судим и приговорен к 2 годам и 8 месяцам каторжных работ на острове Сахалин. Там он отбыл срок и стал поселенцем. В этот период жизни он занялся самообразованием. Пытливый его ум остановился на успехах новой тогда науки – электроники, и он изучал ее, читая русские и немецкие книги. В голове Поста стали складываться идеи ряда изобретений.

Условия жизни ссыльного, да еще в отдалении от культурных и научных центров, не давали ему никакой возможности для реализации идей изобретений, и он, не выдержав этого, в 1911 году бежал на материк. Здесь первым его изобретением был прибор для определения местоположения руды, размера рудных пластов и глубин их залегания. Далее он занялся проблемами фотографирования на больших расстояниях.