Текст книги "Последний взгляд"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Я пообедал в Пасадене и отправился домой в Уэст #8209;Лос #8209;Анджелес. Поднялся на второй этаж, открыл дверь. В квартире было душно. Я распахнул окно, откупорил пиво и устроился с бутылкой в полутемной гостиной.

Живу я в тихом районе, вдалеке от главных магистралей, и все равно до меня доносится уличный гул, приглушенный и столь же привычный, как биение крови, бегущей по венам.

По улице изредка проезжали машины, блики фар метеорами проносились по потолку. Дело, которым я занимался, было так же трудно удержать в памяти, как эти мелькающие блики и гул. Дело разрасталось, меняясь на глазах. Правда, так бывало всегда, стоило по #8209;настоящему втянуться в работу. Неожиданно его центром стал Элдон Свейн, он потянул за собой всю семью. Если Свейн жив, ему придется ответить на вопросы, которые мне так необходимо выяснить. Если мертв, отвечать придется людям, которые знают его жизнь.

Я включил свет, вытащил черную книжечку и записал кое #8209;какие данные. «Кольт #8209;45», который я отобрал у Ника Чалмерса, был куплен в сентябре 1941 года Самюэлем Роулинсоном, президентом пасаденского Западного банка. В начале июля 1945 года он подарил револьвер своей дочери, Луизе Свейн. Муж Луизы, Элдон, казначей банка, незадолго до этого присвоил себе больше полумиллиона долларов и разорил банк. Элдон Свейн, по слухам, убежал в Мексику с дочерью роулинсоновской экономки Ритой Шеперд (одно время ближайшей подругой дочери Свейн, Джин).

В 1954 году Элдон Свейн вновь объявился в доме своей жены и отобрал у нее «кольт». Как «кольт» попал от Свейна к Нику Чалмерсу? «Via»

[5]

[Закрыть] Сиднея Хэрроу или через других лиц?

N. В. Сан #8209;Диего: там жил Хэрроу, там живет и дочь Свейна, Джин, с мужем, Джорджем Траском, и бывший муж миссис Шеперд".

Я покончил с записями к полуночи, тут же позвонил Джону Тратвеллу домой, в Пасифик #8209;Пойнт, и по его просьбе дважды зачитал их ему.

– Было бы недурно, – сказал я, – отдать Лэкленду «кольт» для экспертизы.

Тратвелл сказал, что «кольт» у Лэкленда, и я отправился спать.

В семь по радиочасам меня разбудил пронзительный телефонный звонок. Сняв трубку, я назвал себя, с трудом ворочая пересохшим языком.

– У телефона капитан Лэкленд. Знаю, что звоню слишком рано, но я и сам всю ночь не спал: проверял револьвер, который вы передали своему адвокату.

– Мистер Тратвелл не мой адвокат.

– Он вел переговоры от вашего имени. Однако обстоятельства сложились так, что необходимо ваше присутствие.

– Какие обстоятельства?

– Не считаю возможным обсуждать такого рода вещи по телефону. Можете приехать в участок через час?

– Постараюсь.

Махнув рукой на завтрак, я явился к Лэкленду, когда электрические часы на стене его кабинета показывали без двух восемь. Он коротко кивнул. Глаза его еще больше ввалились. На щеках пробилась колючая серебристая щетина – казалось, стальной шнур вдруг дал проволочные ростки. Стол был завален фотографиями. Наверху лежал сильно увеличенный снимок двух пуль. Лэкленд указал мне на жесткий стул напротив его стола.

– Я считаю, нам с вами давно пора устроить военный совет.

– Боюсь, капитан, как бы наш военный совет не перешел в военные действия.

Лэкленд не улыбнулся.

– Я сейчас не настроен шутить. Мне надо знать, откуда у вас этот револьвер. – Он неожиданно перебросил через стол револьвер, за которым протянулась прикрученная проволокой фанерка.

– Не могу вам этого сказать. Да и не обязан по закону.

– Что вы понимаете в законах?

– Я работаю на хорошего адвоката, и меня вполне устраивает его толкование законов.

– А меня нет.

– Я вас так и понял, капитан. Я готов всячески вам помогать. И уже одно то, что «кольт» у вас, служит тому подтверждением.

– Подтверждением было бы, если бы вы мне сказали, откуда он у вас.

– Этого я сказать не могу.

– Вы бы переменили свое решение, если б я вам сказал, что нам это известно?

– Сомневаюсь. Испытайте меня.

– Нам известно, что вчера револьвер находился у Ника Чалмерса. У нас есть свидетель. Есть и другой свидетель, который видел Ника около мотеля «Сансет» приблизительно в те часы, когда был убит Хэрроу.

Голос Лэкленда звучал сухо и официально, словно он давал показания в суде. Он пристально глядел мне в глаза. Я же смотрел на него как можно более безразлично и холодно.

– Комментариев не будет, – сказал я.

– В суде вас заставят отвечать.

– Очень сомневаюсь. И потом, сейчас мы не в суде.

– Вы окажетесь там гораздо раньше, чем думаете. У меня, наверное, и сейчас хватит материалов для того, чтобы присяжные привлекли вас к суду. – Он похлопал по пачке фотографий на столе. – У меня есть бесспорные доказательства, что Хэрроу убит из этого револьвера. Пули, которыми стреляли на экспертизе, ничем не отличаются от пули, извлеченной из мозга Хэрроу. Хотите посмотреть?

Я рассмотрел микрофотографии. Даже такому профану в баллистике, как я, было ясно, что пули схожи. Против Ника накапливались улики. Улик было даже слишком много. И от этого я все меньше верил признанию Ника, все меньше верил в то, что он убил Хэрроу в бродяжьем квартале.

– А вы не теряете времени впустую, капитан. Лэкленда комплимент явно огорчил.

– Если бы так! Вот уже пятнадцать лет, как я занимаюсь этим делом, а результатов почти никаких. – Он посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом. – А знаете, я не отказался бы от вашей помощи. Я ведь не меньше других люблю, чтоб мне помогали.

– И я люблю. Да, кстати, о каких это пятнадцати годах вы говорили, я не понял?

– Если б я сам понимал. – Лэкленд убрал микрофотографии и вынул из знакомого мне коричневого конверта другие снимки. – Посмотрите.

Первым он показал тот, обрезанный, который я уже видел. На нем был изображен Элдон Свейн собственной персоной, в окружении девичьих платьев, но самих девушек не было.

– Известен вам этот человек?

– Возможно.

– Либо он вам известен, либо нет, – сказал Лэкленд.

Молчать не имело смысла. Лэкленд непременно узнаёт, что револьвер принадлежал Самюэлю Роулинсону, если уже не узнал. А от старика прямой ход к его зятю.

– Это Элдон Свейн, – сказал я. – Он раньше жил в Пасадене.

Лэкленд довольно кивнул, так кивает учитель отстающему ученику, который вдруг стал подавать надежды. Затем вынул из конверта другой снимок. На снимке, сделанном со вспышкой, было изображено усталое лицо спящего мужчины. Вглядевшись, я понял, что мужчина спит вечным сном.

– Ну, а этого парня? – спросил Лэкленд.

Волосы у мужчины выцвели добела, лицо, опаленное не нашим, а куда более жарким солнцем, было перепачкано грязью или сажей. Черные провалы во рту свидетельствовали о потерянных зубах, а горькие морщины по его сторонам – о потерянных надеждах.

– Может быть, это один и тот же человек, капитан.

– И я того же мнения. Вот почему я выкопал этот снимок из архива.

– Он мертв?

– Давным #8209;давно. Тому уже пятнадцать лет, – в грубоватом голосе Лэкленда послышалась нежность: видно, он испытывал ее только к покойникам. – Его пришили в бродяжьем квартале, в пятьдесят четвертом, – я тогда еще в сержантах ходил.

– Как он был убит?

– Выстрелом в сердце. Из этого револьвера, – и он приподнял «кольт» вместе с фанеркой. – Из того же револьвера, что и Хэрроу.

–  А это вам откуда известно?

– Опять же баллистическая экспертиза. – Достав из ящика стола выложенную ватой коробочку, он вытащил оттуда пулю. – Эта пуля во всем схожа с теми, которыми мы стреляли вчера на экспертизе, а человека в бродяжьем квартале убили ею. Мне пришло в голову их сопоставить, – сказал он, едва удерживаясь от ликования, – потому что Хэрроу всюду носил с собой этот снимок, – и он постучал пальцем по обрезанной фотографии Элдона Свейна. – Мне сразу бросилось в глаза его сходство с человеком, убитым когда #8209;то в бродяжьем квартале.

– По #8209;моему, на снимке труп Свейна, – сказал я, – и время смерти совпадает. – Я рассказал Лэкленду, как револьвер из рук Роулинсона перешел в руки его дочери, а от дочери попал к ее пропавшему супругу.

Лэкленда мой рассказ очень заинтересовал.

– Вы говорите, Свейн долго жил в Мексике?

– Лет восемь #8209;девять, по всей видимости.

– Ваши слова лишний раз подтверждают нашу версию. Мертвец был одет как мексиканский сезонный рабочий. Во время войны я служил на границе и хорошо знаю, как трудно напасть на след мексиканца. Вот мы и прекратили расследование, а, видимо, зря.

– Отпечатки пальцев сделали?

– Вот именно, что нет. Руки трупа лежали в костре, вернее, в тлеющих углях. – И он показал страшный снимок обуглившихся рук. – Не знаю, случайно так вышло или нет. В бродяжьем квартале и не такие ужасы случаются.

– Вы в ту пору подозревали кого #8209;нибудь в убийстве?

– Мы, конечно, прочесали весь квартал. В облаву попал один человек, поначалу показавшийся нам подозрительным, некий Рэнди Шеперд, с судимостью в прошлом. У него оказалось слишком много денег для бродяги, кроме того, его видели с покойным. Но он утверждал, что они случайно познакомились впути и распили вместе бутылочку. Опровергнуть его показания нам не задалось.

Он стал расспрашивать меня об Элдоне Свейне и его револьвере, я отвечал.

– Мы обсудили все, – наконец сказал он, – за исключением самого главного. Как вам удалось заполучить револьвер?

– Простите капитан, на это пока ответить не могу. Но я рад, что вы хотя бы не стараетесь пришить убийство в бродяжьем квартале Нику Чалмерсу. Ему тогда и с игрушечным пистолетом не под силу было управиться.

– Дети вполне могут стрелять из револьвера. Такие случаи известны, – с неумолимой логикой шахматного игрока сделал встречный ход Лэкленд.

– Вы шутите.

Лэкленд холодно улыбнулся: я знаю столько, сколько тебе и не снилось, казалось, говорила эта улыбка, и так будет всегда.

Глава 14

Я остановился у конторы Тратвелла – доложить ему о беседе с Лэклендом. У розоволосой секретарши при виде меня, казалось, камень с души свалился.

– А я прямо из сил выбилась – столько вам звонков. Мистер Тратвелл сказал, что у него к вам срочное дело.

– Он здесь?

– Нет, у Чалмерсов.

Дверь мне открыл слуга Чалмерсов Эмилио. Тратвелл сидел в гостиной с Чалмерсом и его женой. Сцена напоминала похороны, разве что покойник отсутствовал.

– С Ником что #8209;нибудь случилось?

– Он убежал, – сказал Чалмерс. – Прошлой ночью я почти не спал, и, боюсь, Ник воспользовался тем, что я был не в лучшей форме. Он заперся в ванной наверху. Мне и в голову не приходило, что ему удастся вылезти в окно. Но тем не менее это так.

– Давно он удрал?

– С полчаса тому назад, не больше, – сказал Тратвелл.

– Очень плохо, просто хуже некуда.

– Сам знаю, что плохо. – Чалмерс нервничал. Лицо его осунулось – сказывалась мучительная бессонная ночь. – Мы надеялись, что вы поможете вернуть Ника домой.

– Вы же понимаете, что мы не можем обратиться в полицию, – сказала его жена.

– Понимаю. Как был одет Ник, мистер Чалмерс?

– Так же, как вчера: он не захотел раздеться на ночь. На нем был серый костюм, белая рубашка с синим галстуком. Туфли черные.

– Он что #8209;нибудь унес?

– К сожалению, да, – ответил за родителей Тратвелл, – он унес все снотворное из аптечки.

– Во всяком случае, оно исчезло, – сказал Чалмерс.

– Что именно исчезло? – спросил я его.

– Несколько капсул хлоральгидрата и довольно много таблеток нембутала по 0,75.

– Пропало также немало нембусерпина, – добавила его жена.

– Деньги у него есть?

– Полагаю, что есть, – сказал Чалмерс. – Я не стал их у него отбирать. Не хотелось расстраивать Ника.

– В каком направлении он убежал?

– Не знаю. Наверное, прошло несколько минут, прежде чем я его хватился. Увы, сторож из меня никудышный.

Айрин Чалмерс тихо, почти неслышно щелкнула языком и тут же спохватилась. Однако я ее понял. «Если б только сторож», – казалось, говорила она.

Я попросил Чалмерса показать мне, откуда убежал Ник. Мы прошли наверх по короткой, выложенной плиткой лестнице, затем по глухому коридору в ванную. Створки разоренной аптечки были распахнуты. Я открыл окно, пробитое в толще стены, размером полметра на метр, и, перегнувшись, посмотрел вниз.

На клумбе, метрами четырьмя ниже, виднелись глубокие следы, обращенные носками к дому. Должно быть, Ник сначала спустил ноги, потом ухватился за подоконник и спрыгнул. Других следов вокруг не было.

Мы спустились в гостиную, где остались Айрин Чалмерс и Тратвелл.

– Вы очень умно поступили, – сказал я, – не обратившись в полицию. Я в на вашем месте не стал говорить им, да и вообще никому, что Ник сбежал.

– Мы никому об этом не говорили и не собираемся говорить, – сказал Чалмерс.

– Ну, а в каком был Ник настроении перед побегом?

– В неплохом, мне кажется. Спал он мало, мы почти всю ночь проговорили.

– Вы не можете пересказать мне ваш разговор?

– Отчего же, могу. Я говорил о том, что нам надо держаться заодно, что мы готовы оказать ему всяческую поддержку.

– Как он на это реагировал?

– К сожалению, почти никак. Но он по крайней мере не злился.

– Он упоминал об убийстве Хэрроу?

– Нет. Я не задавал ему вопросов.

– А о том человеке, которого застрелили пятнадцать лет назад?

От удивления у Чалмерса вытянулось лицо.

– Что, черт побери, вы имеете в виду?

– Неважно. Нам и без того хватает дел.

– Нет, это очень важно. – Айрин Чалмерс встала и направилась ко мне. Под глазами у нее залегли черные круги, кожа пожелтела, губы шевелились, словно ей хотелось что #8209;то сказать, но она не решалась.

– Вы что, обвиняете моего сына еще в одном убийстве?

– Я только задал вопрос.

– Но какой чудовищный вопрос!

– Согласен с вами. – Тратвелл поднялся и подошел ко мне. – Мне кажется, нам пора уходить. Хозяева провели ужасную ночь.

Я отвесил поклон, который можно было расценить и как извинение, и пошел за Тратвеллом к выходу. Эмилио выбежал отворить нам дверь. Но нас нагнала Айрин Чалмерс.

– Скажите, мистер Арчер, а где произошло это убийство, о котором вы упоминали?

– В местном бродяжьем квартале. По всей видимости, стреляли из того же револьвера, что и в Хэрроу.

– Откуда вам это известно? – спросил Чалмерс, внезапно выросший за спиной жены.

– Полиция провела баллистическую экспертизу.

– И они подозревают Ника? Ведь пятнадцать лет назад ему было всего восемь.

– Я указал на это капитану Лэкленду.

– Вы обсуждали эту историю с капитаном? – накинулся на меня пораженный Тратвелл.

– На его вопросы я не отвечал – если вы об этом спрашиваете, но почти все, что мне известно об убийстве пятнадцатилетней давности, я знаю от него.

– Как у вас зашел разговор об убийстве? – спросил Тратвелл.

– Лэкленд его завел. И я счел своим долгом тут же поставить вас в известность.

– Понятно. Если вы не возражаете, – сказал Тратвелл официально, – я хотел бы поговорить наедине с мистером и миссис Чалмерс.

Я ждал его внизу в машине. Стоял ясный январский день, легкий ветерок придавал ему особую прелесть. Но и события этой ночи, и разговор с Чалмерсами вконец испортили мне настроение. Я боялся, что Чалмерсы меня уволят. Дело было не из легких, но, проведя день и ночь с людьми, в нем замешанными, я хотел довести его до конца.

Наконец из дому вышел Тратвелл и подсел ко мне, на переднее сиденье.

– Они хотели вас рассчитать. Но я их отговорил.

– Не знаю, стоит ли вас за это благодарить.

– Я и сам не знаю. Люди они тяжелые. Мне пришлось им доказывать, что вы не работаете за их спиной на Лэкленда.

Последняя фраза прозвучала вопросом, и я ответил:

– Нет, не работаю. Но мне приходится с ним сотрудничать. Лэкленд ведет это дело уже пятнадцать лет. А я меньше суток.

– Лэкленд сказал, в чем именно он обвиняет Ника?

– Не прямо. Просто заметил, что из револьвера может выстрелить и ребенок.

Глаза Тратвелла сузились и засверкали холодным блеском, словно градины.

– Вы верите, что так оно и было?

– Лэкленд сейчас проверяет эту версию. К несчастью, для ее подтверждения у него есть труп.

– Вы знаете, кем был убитый?

– Личность убитого окончательно не установлена. Но им мог быть преступник, которого давно разыскивает полиция, некий Элдон Свейн.

– Почему его разыскивают?

– Он совершил хищение. И есть еще одно обстоятельство, о котором и не хотелось бы упоминать, да придется, – я сделал паузу: мне и правда не хотелось, – перед тем, как я привез Ника сюда, он вроде бы признался мне, что убил человека. Судя по его рассказу, речь шла скорее о давнем убийстве, убийстве Свейна, а не Хэрроу. Впрочем, возможно, он признавался разом в обоих. Тратвелл несколько раз стукнул кулаком о кулак.

– Мы должны вернуть его домой, прежде чем он погубит себя этими разговорами.

– Бетти дома?

Тратвелл строго глянул на меня.

– Надеюсь, вы не собираетесь использовать ее в качестве манка или подсадной утки?

– Или женщины? Ведь она как #8209;никак женщина.

– Прежде всего она моя дочь. – Тратвелл редко так себя выдавал. – И я не потерплю, чтобы она фигурировала в деле об убийстве.

Я не стал напоминать ему, что она и так уже там фигурирует.

– У Ника есть еще друзья, с которыми я мог бы поговорить?

– Сомневаюсь. Он всегда сторонился людей. Вот почему, помимо всего прочего, я возражал… – Тратвелл резко оборвал фразу. – Пожалуй, вам лучше обратиться к доктору Смизерэму – если вам удастся заставить его разговориться. Я пятнадцать лет пытаюсь, но так и не добился успеха. У нас с ним, наверное, профессиональная несовместимость, – сухо добавил он.

– Вы сказали, пятнадцать лет…

Тратвелл ответил на мой незаконченный вопрос:

– Помню, когда Ник учился не то во втором, не то в третьем классе, с ним что #8209;то стряслось. Однажды он не вернулся из школы. Его мать позвонила мне и спросила, что делать. Я дал полагающийся в таких случаях совет. Последовала она ему или нет, не знаю. Но на следующий же день мальчик был дома. С тех пор Смизерэм время от времени лечит его. И должен добавить, не слишком успешно.

– Миссис Чалмерс объяснила вам, что тогда произошло?

– Кажется, Ник не то убежал из дому, не то был похищен. Скорее последнее. И еще мне кажется, – Тратвелл брезгливо сморщился, словно почуял мерзкий запах, – что тут замешан секс.

– Вы уже вчера это говорили. Какой секс?

– Ну, извращения, – буркнул Тратвелл.

– Вам об этом рассказала миссис Чалмерс?

– Да нет. Просто эту историю все старались замалчивать, – сказал он упавшим голосом.

– Убийство, знаете ли, тоже нередко замалчивают.

Тратвелл фыркнул.

– Восьмилетний мальчишка не способен на убийство, во всяком случае, на настоящее убийство.

– Согласен. Но он может про это и не знать, особенно если дело тут же замяли.

Тратвелл беспокойно заерзал, словно его обступили страшные видения.

– Боюсь, что вы слишком поспешно делаете выводы, Арчер.

– Не выводы, а предположения.

– И не слишком ли мы удалились от вашей первоначальной цели?

– Но ведь этого следовало ожидать. Не так ли? И, кстати говоря, мне бы хотелось, чтоб вы пересмотрели свое решение насчет Бетти. Она, возможно знает, где Ник.

– Не знает, – отрезал Тратвелл. – Я и сам ее спрашивал.

Глава 15

Я высадил Тратвелла в центре. Он объяснил мне, как проехать к клинике Смизерэма. Клиника помещалась в просторном новом здании на фешенебельной окраине Монте #8209;Висты. «Клиника Смизерэма 1967» – было выбито на каменной плите над главным входом.

В глухую, без единого окна приемную вышла статная шатенка и спросила, записан ли я к доктору.

Я признался, что не записан.

– Я приехал по неотложному делу, касающемуся одного из пациентов доктора Смизерэма.

– Какого пациента?

Голубые глаза женщины смотрели участливо. В темных волосах серебрилась седая прядь, словно время ласково провело рукой по ее голове.

– Я бы предпочел изложить свое дело доктору.

– Вы можете обсудить его со мной. Я миссис Смизерэм, и я тоже здесь работаю. – В улыбке, несмотря на всю ее профессиональность, было неподдельное тепло. – Вы родственник нашего пациента?

– Нет. Моя фамилия Арчер…

– Как же, как же, – сказала она. – Вы сыщик. Доктор Смизерэм ждет вас. – Внимательно посмотрев на меня, она нахмурилась. – Что #8209;нибудь еще случилось?

– Ад разверзся. Я бы все #8209;таки попросил вас дать мне возможность поговорить с доктором.

Она посмотрела на часы.

– Никак не могу. У него сейчас пациент, и он будет занят около получаса. Я могу их прервать лишь в случае крайней необходимости.

– Сейчас как раз такой случай. Ник снова сбежал. Кроме того, мне кажется, полиция готовится перейти в наступление.

– Они хотят его арестовать? – сказала она так, словно была сообщницей Ника.

– Да.

– Какая дикость! Ведь он был тогда совсем еще ребенком… – она оборвала фразу на полуслове, видно, в ней вдруг пробудилась задремавшая было бдительность.

– Совсем еще ребенком, когда сделал что, миссис Смизерэм?

Она сердито втянула воздух, тихо выдохнула, показывая, что сдается на милость победителя, и ушла во внутренние покои, закрыв за собой дверь.

Вскоре появился сам Смизерэм, огромный, в белом халате. Вид у него был отсутствующий – казалось, он спал на ходу и еще не очнулся. Смизерэм раздраженно пожал мне руку.

– Хотелось бы знать, где же все #8209;таки сейчас Ник?

– Понятия не имею. Удрал.

– Кто приглядывал за ним?

– Отец.

– Какая глупость! Я предупреждал их, что мальчика надо охранять, но Тратвелл запретил. – В гневе психиатр не знал, на кого накинуться, и мне почудилось, что он гневается прежде всего на самого себя. – Если они не следуют моим советам, я умываю руки.

– Ты не можешь так поступить, и тебе это отлично известно, сказала с порога его жена. – За Ником охотится полиция.

– Вернее, того и гляди начнет охотиться, – сказал я.

– Какой у них материал на него?

– Они подозревают его в двух убийствах. Но вам подробности этого дела, наверное, известны лучше, чем мне.

Доктор Смизерэм взглядом дал мне отпор, и я понял, что имею дело с человеком волевым и изворотливым.

– Не много ли вы на себя берете?

– Послушайте, доктор, почему бы нам не сложить шпаги и не поговорить по #8209;человечески? Ведь мы оба хотим, чтобы Ник возвратился домой живым и невредимым, хотим спасти его от тюрьмы и излечить от болезни, в чем бы она ни заключалась.

– Программа обширная, – сказал Смизерэм с невеселой улыбкой, – но мы что #8209;то не слишком успешно с ней справляемся, не так ли?

– Согласен. Куда он мог направиться?

– Трудно сказать. Три года назад он исчезал на несколько месяцев. Шатался по стране, добрался даже до восточного побережья.

– У нас не только трех месяцев, а и трех дней нет. Ник унес несколько пачек снотворного и транквилизаторов – хлоральгидрата, нембутала, нембусерпина.

Смизерэм помрачнел.

– Очень скверно. Ником, как вам, без сомнения, известно, иногда овладевает желание покончить с собой.

– Чем вы это объясняете?

– Жизнь Ника сложилась неудачно. Он считает, что сам во всем виноват и должен понести кару.

– А вы считаете, что он не виноват?

– Я считаю, что никто не виноват, – сказал он уверенно, – но не стоит терять времени на разговоры, и, как бы там ни было, я не собираюсь разглашать тайны моих пациентов, – с этими словами Смизерэм двинулся к двери во внутренние покои.

– Минутку, доктор. Всего одну минутку. Жизни вашего пациента угрожает опасность, и вам это известно.

– Ну, пожалуйста, Ральф, поговори с ним, – сказала миссис Смизерэм.

Обернувшись ко мне, Смизерэм подчеркнуто любезно поклонился. Я не задал ему вопроса, который вертелся у меня на языке. Спроси я его о человеке, погибшем в бродяжьем квартале, он и вовсе бы ничего мне не рассказал.

– Ник говорил с вами вчера вечером? – спросил я.

– Можно сказать, что да. Но при разговоре почти все время присутствовали его невеста и родители, что, конечно, сковывало Ника.

– Он упоминал каких #8209;нибудь людей, города? Я пытаюсь проследить, куда он мог скрыться.

Доктор кивнул.

– Сейчас достану записи.

Он вышел и принес несколько листков бумаги, исписанных неразборчивыми каракулями. Нацепив очки, Смизерэм быстро просмотрел записи.

– Ник упоминал о некой Джин Траск, с которой он встречался.

– Как он к ней относится?

– Двойственно. По #8209;моему, он винит ее в своих несчастьях, но почему, я не понял. И в то же время, она его очень интересует.

– В сексуальном плане?

– Я бы не сказал. Скорее, по #8209;братски. Называл он также и некоего Рэнди Шеперда. Вернее, он хотел, чтоб я помог ему найти Шеперда.

– Зачем, он не говорил?

– По всей вероятности, много лет назад Шеперд был или мог быть свидетелем какого #8209;то события.

Смизерэм удалился, прежде чем я успел задать следующий вопрос. Мы с его женой обменялись номерами телефонов, но она все еще не отпускала меня. Глаза у нее померкли, видно, что #8209;то тяготило ее.

– Я знаю, как противно, когда тебе не говорят правды, – сказала она. – Но мы не можем иначе. Ведь пациенты моего мужа с ним абсолютно откровенны. Без этого невозможно никакое лечение.

– Понятно.

– И пожалуйста, поверьте мне – мы на стороне Ника. Мы оба, и доктор Смизерэм и я, очень привязаны к нему, да и ко всей его семье. Как уже говорил доктор, на их долю и так выпало слишком много несчастий.

Смизерэмы были великими мастерами в искусстве долго говорить, ничего не сказав. Однако миссис Смизерэм производила впечатление женщины искренней, наверное, скрытность давалась ей нелегко. Она проводила меня до двери, и я заметил, что она по #8209;прежнему чем #8209;то огорчена, тем ли, что она мне рассказала, или тем, что утаила, – я не понял.

– Поверьте, мистер Арчер, в моих картотеках есть такие вещи, о которых вы предпочли бы не знать.

– В моих тоже. Давайте как #8209;нибудь встретимся и поделимся опытом.

– Вот будет денек, – сказала она с улыбкой.

В вестибюле смизерэмовской клиники я нашел автомат. Набрав номер сан #8209;диеговского справочного бюро, я узнал телефон Джорджа Траска и позвонил ему домой. Трубку долго не снимали.

– Алло, – раздался наконец испуганный и неуверенный голос Джин Траск, – это ты, Джордж?

– Это Арчер. Если к вам явится Ник Чалмерс…

– Я в на его месте поостереглась. Я знать его не хочу.

– И все же, если Ник у вас появится, постарайтесь его задержать. У него карманы набиты снотворными, и, по #8209;моему, он собирается их проглотить…

– Так я и думала, что он психопат, – сказала она, – значит, это Ник убил Сиднея Хэрроу?

– Сомневаюсь.

– Нет, видно, он его убил, не иначе. А теперь за мной охотится? Вы поэтому позвонили? – голос ее дрожал от страха.

– Нет никаких причин так думать. – Я переменил тему. – Вы знаете Рэнди Шеперда, миссис Траск?

– Как чудно, что вы меня о нем спросили. Я только что… – и она осеклась.

– Что «только что»?

– Ничего. Я подумала совсем о другом. Не знаю я такого.

Она лгала. Но по телефону во лжи не уличишь. До Сан #8209;Диего было рукой подать, и я решил нагрянуть к миссис Траск.

– Очень жаль, – сказал я и повесил трубку.

Я снова позвонил в справочное. В Сан #8209;Диего Рэнди Шеперд в списке абонентов не значился. И я позвонил в Пасадену Самюэлю Роулинсону. К телефону подошла миссис Шеперд.

– Говорит Арчер. Помните меня?

– Еще бы не помнить! Если вам опять нужен мистер Роулинсон, так он еще не встал.

– На этот раз мне нужны вы, миссис Шеперд. Скажите, как связаться с вашим бывшим мужем?

– Уж только не через меня. Он опять что #8209;нибудь натворил?

– Насколько мне известно, нет. Один мой знакомый парень удрал из дому, набив карманы снотворным. Он собирается покончить с собой. Шеперд мог бы мне помочь напасть на его след.

– О каком парне вы говорите? – спросила она настороженно.

– О Нике Чалмерсе. Вы с ним не можете быть знакомы.

– Нет, нет, откуда. И адреса Шеперда не могу вам дать. Да и вряд ли у него есть адрес. Он живет неподалеку от Тихуаны, у мексиканской границы.