Текст книги "Последний взгляд"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 28

Вдали от моря, в Пасадене, было настоящее пекло. На дороге перед домом миссис Свейн играли дети. Тратвелловский «кадиллак», стоявший у обочины, притягивал их как магнит.

На переднем сиденье, углубившись в деловые бумаги, восседал Тратвелл. Он встретил меня недовольным взглядом.

– Однако долго же вы ехали.

– Непредвиденная задержка. Да и потом, «кадиллак» мне не по карману.

– Ну а мне не по карману торчать здесь. Эта дама сказала, что будет в двенадцать.

Мои часы показывали половину первого.

– Миссис Свейн едет из Сан #8209;Диего?

– Очевидно. Я буду ждать ее до часу – ни минутой дольше.

– Может, у миссис Свейн сломалась машина, она довольно допотопная. Будем надеяться, что ничего не случилось.

– Абсолютно уверен, что так оно и есть.

– Мне бы вашу уверенность. Человека, которого подозревают в убийстве ее дочери, видели вчера в Хемете. Вероятно, он направляется в краденой машине сюда, в Пасадену.

– О ком вы говорите?

– О ворюге Рэнди Шеперде. Он когда #8209;то работал у миссис Свейн и ее мужа.

Тратвелла мое сообщение, похоже, нисколько не заинтересовало. Он демонстративно зашуршал бумагами. Насколько я мог судить, это были ксерокопии контрактов какой #8209;то корпорации, именуемой «Смизерэмовским фондом».

Я спросил Тратвелла, что это за корпорация. Он игнорировал мой вопрос, даже глаз не поднял. Я рассвирепел, выскочил из машины и достал письма из багажника.

– Я вам не говорил, – сказал я небрежно, – что мне удалось разыскать письма?

– Письма Чалмерса? Сами знаете, что не говорили. Где вы их обнаружили?

– В квартире Ника.

– Нисколько не удивляюсь, – сказал он. – Дайте #8209;ка сюда.

Я пристроился рядом с ним и передал ему конверт. Тратвелл открыл его.

– Господи, как эти письма напоминают о прошлом. Эстелла буквально жила ими. Первые, насколько я помню, были донельзя заурядные, но эпистолярный стиль Ларри совершенствовался день ото дня.

– Вы их читали?

– Кое #8209;какие – да. Эстелла так гордилась своим доблестным сыном, что отвертеться удавалось далеко не всегда, – сказал Тратвелл с иронией. – Незадолго до смерти, уже полностью лишившись зрения, она, едва получив письмо, тут же призывала меня или мою жену читать ей вслух. Мы уговаривали ее нанять сиделку, но она и слушать не хотела. Эстелла была женщина замкнутая, с годами это усилилось. Основные тяготы по уходу за ней легли на плечи моей жены, – и добавил с горечью: – Мне не следовало этого допускать: она ведь была почти ребенком.

Он замолк.

– Чем болела миссис Чалмерс? – нарушил я молчание.

– По #8209;моему, у нее была глаукома.

– Но ведь глаукома не смертельна.

– Нет. Мне кажется, ее убило горе: она очень сокрушалась по моей жене. Перестала есть, потеряла всякий интерес к жизни. Я вызвал к ней доктора – против ее желания. Она лежала лицом к стене и не дала доктору не только обследовать, но даже и взглянуть на себя. И отозвать Ларри из плавания тоже не разрешила.

– Почему?

– Уверяла, что чувствует себя прекрасно, хотя день ото дня угасала. Хотела умереть одна, подальше от чужих глаз, так мне кажется. Эстелла была очень хороша собой, она даже в старости сохранила следы красоты. И потом, с возрастом она впала в скаредность. Вы не поверите, как это часто бывает со старухами. Позвать доктора или нанять сиделку представлялось ей неслыханным расточительством. И я решил, что такое крохоборство вызвано бедностью. Но впоследствии выяснилось, что она всегда была богата. Ларри не сразу отпустили из армии, он приехал только через два дня после похорон. Окружной администратор не захотел его ждать, на другой же день вскрыл дом и составил опись. День этот навсегда остался в моей памяти. Окружной администратор был своим человеком в суде и конечно же хорошо знал Эстеллу. Мне кажется, ему было известно, что Эстелла, как и судья Чалмерс, хранила деньги дома. К тому же ее пытались ограбить. Я был тогда вне себя от горя, иначе я, разумеется, догадался бы проверить сейф наутро после взлома. Но я был слишком подавлен случившимся.

– Вы имеете в виду смерть вашей жены?

– Конечно. Со смертью жены ответственность за налгу грудную дочь целиком легла на меня, – и он посмотрел на меня с обезоруживающей прямотой. – Ответственность, с которой я справился не так уж успешно.

– Но ведь теперь все позади. Бетти давно взрослая и вправе собой распоряжаться.

– Я не допущу, чтобы она вышла за Ника Чалмерса.

– Если вы не прекратите это повторять, так и будет.

Тратвелл снова погрузился в молчание. Казалось, он пытается охватить мысленным взором целые этапы прожитой жизни. Заметив по его глазам, что он вернулся к настоящему, я сказал:

– Вам известно, кто убил вашу жену?

Он покачал седой головой.

– Полиции так ничего и не удалось добиться.

– Когда погибла ваша жена?

– Третьего июля сорок пятого года.

– Расскажите мне подробно, как это произошло.

– К сожалению, я и сам толком не знаю. Единственной оставшейся в живых свидетельницей была слепая Эстелла Чалмерс, а она, разумеется, ничего не видела. По всей вероятности, жена заметила, что у Чалмерсов творится что #8209;то неладное, и пошла посмотреть, в чем дело. Грабители погнались за ней на машине и сшибли ее. Машина, кстати, была краденая. Полиция выудила ее из заросшего камышом болота в окрестностях Сан #8209;Диего. Сохранившиеся на бампере следы не оставляли сомнений, что жену переехали именно этой машиной. Убийцы, наверно, удрали за границу.

Тратвелл вытер блестевший от пота лоб шелковым платком.

– К сожалению, мне больше ничего не известно о событиях той ночи. Меня не было тогда в городе – я уезжал в Лос #8209;Анджелес по делам. Домой вернулся на рассвете и узнал, что жена в морге, а дочь на попечении полисменши.

Голос Тратвелла задрожал, мне вдруг открылось то, что он так тщательно таил от всех. Безутешное горе подтачивало его и лишало сил – от этого он казался куда более мелкой натурой, чем был на самом деле, во всяком случае, в прошлом.

– Извините, мистер Тратвелл. Но я не мог не задать вам эти вопросы.

– Не вполне понимаю, какое отношение они имеют к нашему делу.

– Я и сам не понимаю. Так вот, когда я вас прервал, вы рассказывали, как окружной администратор составлял опись.

– Совершенно верно. Как поверенный в делах семьи Чалмерсов я открыл ему дом и набрал шифр сейфа – Эстелла незадолго до смерти познакомила меня с ним. Как и следовало ожидать, сейф был битком набит деньгами.

– Вы не помните точной суммы?

– Нет. Но она исчислялась сотнями тысяч. Окружной администратор чуть не целый день считал деньги, хотя там попадались и крупные купюры, даже десятитысячные банкноты встречались.

– Вам известно происхождение этих денег?

– Какую #8209;то сумму миссис Чалмерс, наверно, оставил муж. Но Эстелла овдовела совсем молодой и ни для кого не секрет, что в ее жизни были и другие мужчины. Один #8209;два из них – преуспевающие дельцы. Вероятно, они помогали ей деньгами или советами, говорили, как выгодней поместить капитал.

– И как уклониться от налогов?

Тратвелл смущенно заерзал на сиденье.

– Мне кажется, не имеет смысла поднимать вопрос о налогах. К чему ворошить далекие, не имеющие никакого отношения к сегодняшнему дню дела?

– Мне кажется, они не такие уж далекие и имеют непосредственное отношение к сегодняшнему дню.

– Если вы так настаиваете, – сказал Тратвелл раздраженно, – должен вам сообщить, что вопрос о налогах давным #8209;давно снят. Мне удалось убедить правительство обложить налогом всю сумму наследства. Выяснить, из какого источника Эстелла получила эти деньги, не представлялось возможным.

– А меня прежде всего интересует их источник. Насколько мне известно, одним из поклонников миссис Чалмерс был пасаденский банкир Роулинсон.

– Да, их связь длилась долго. Но она прервалась за много лет до смерти миссис Чалмерс.

– И вовсе не так уж за много, – сказал я. – В одном из тех писем – оно датировано осенью сорок третьего года – Ларри просит мать передать привет Роулинсону. Значит, она продолжала видеться с Роулинсоном.

– Неужто? А как Ларри относился к Роулинсону?

– По письму не поймешь.

Можно было ответить Тратвеллу подробнее, но я решил утаить от него мою беседу с Чалмерсом. Хотя бы на время. Я знал, что у Тратвелла она не вызовет энтузиазма.

– К чему вы клоните, Арчер? Уж не хотите ли вы сказать, что она получила эти деньги от Роулинсона?

И тут, словно нажали кнопку, замыкающую цепь, в гостиной миссис Свейн зазвонил телефон. Прозвонил десять раз и замолк.

– Идею подали вы, – сказал я.

– Но я говорил вообще о поклонниках Эстеллы и никак не выделял Самюэля Роулинсона. Вам и самому прекрасно известно, что Роулинсона хищение окончательно разорило.

– Оно разорило его банк.

От удивления у Тратвелла рот пополз на сторону.

– Не станете же вы утверждать, что Роулинсон сам похитил деньги?

– Такое предположение высказывалось.

– И всерьез?

– Трудно сказать. Мне его высказал Рэнди Шеперд, а исходило оно от Элдона Свейна, что никак не говорит в его пользу.

– Еще бы! Нам #8209;то с вами известно, что Элдон удрал с деньгами.

– Нам известно только, что он удрал. Но истина не бывает простой, она так же сложна, как люди, которые стремятся ее выяснить. Представьте, к примеру, что Свейн присваивает какую #8209;то сумму из банковских денег, а Роулинсон, поймав его с поличным, присваивает остальной капитал и прячет деньги в чалмерсовском сейфе. Но волею судеб миссис Чалмерс умирает прежде, чем он успевает забрать оттуда деньги.

Тратвелл посмотрел на меня с ужасом.

– Ну и циничный же вы тип, Арчер, – но тут же добавил: – Когда произошло хищение?

Я заглянул в черную книжку.

– Первого июля сорок пятого года.

– Всего за две недели до смерти Эстеллы Чалмерс. Что полностью перечеркивает вашу версию.

– Разве? Роулинсон ведь не знал, что миссис Чалмерс скоро умрет. Возможно, они хотели уехать отсюда и поселиться вместе.

– Старик и слепая женщина? Просто смехотворно!

– И все же это не делает мою версию неправдоподобной. Люди часто совершают смехотворные поступки. К тому же в сорок пятом Роулинсон был далеко не стар. Он был примерно тех же лет, что и вы сейчас.

Тратвелл покраснел. Очевидно, он не любил, когда ему напоминали о возрасте.

– Только никому не говорите о вашем сумасбродном предположении. Иначе Роулинсон привлечет вас к суду за клевету, – и он снова посмотрел на меня с любопытством. – А вы невысокого мнения о банкирах, верно?

– Они ничем не отличаются от остальных смертных. Однако нельзя не заметить, что среди расхитителей процент банкиров очень высок.

– Просто у них возможностей больше.

– Вот именно.

В доме снова зазвонил телефон. Я насчитал четырнадцать звонков, прежде чем он смолк. Чувства мои были особенно обострены. Мне показалось, что дом подает мне сигнал.

В час дня Тратвелл вышел из машины и стал мерить шагами выщербленный тротуар. Нахальный юнец, передразнивая Тратвелла, шел за ним следом, пока тот не шуганул мальчишку. Я взял с переднего сиденья конверт с письмами и запер их в металлический ящик в багажнике.

Когда я поднял глаза, древний черный «фольксваген» миссис Свейн уже сворачивал на бетонные квадратики подъездной дорожки. Ребятишки повежливее прокричали миссис Свейн: «Привет!» – и помахали ей рукой.

Миссис Свейн вылезла из машины и пошла к нам по жухлой январской траве. Туфли на высоких каблуках и узкое черное платье сковывали ее движения. Я представил миссис Свейн Тратвеллу, они церемонно пожали друг другу руки.

– Извините, что заставила вас ждать, – сказала она, – перед самым моим уходом в дом зятя явился полицейский и битый час меня допрашивал.

– О чем? – спросил я.

– О разном. Хотел, чтобы я ему рассказала все, что знаю о Рэнди Шеперде с тех пор, как он работал садовником у нас в Сан #8209;Марино. Он, видно, считает, что следующей жертвой Рэнди буду я. Но я нисколько не боюсь Рэнди. Я не верю, что Джин убил он.

– А кого вы подозреваете? – спросил я.

– Прежде всего моего мужа, если, конечно, он жив.

– Есть все основания полагать, что он мертв, миссис Свейн.

– А если он мертв, так куда делись деньги? – она тянула ко мне руки, как голодная нищенка.

– Неизвестно.

– Мы должны найти эти деньги, – трясла меня за руку миссис Свейн. – Найдите их, и я отдам вам половину.

В голове моей вдруг раздался пронзительный вой. Бедная старуха действует мне на нервы, решил я, и тут понял, что вой идет откуда #8209;то извне. Это выла сирена. Вой ее хлестал по городу. Сирена звучала все громче, хотя звук ее шел по #8209;прежнему издалека.

Тут со стороны бульвара донесся визг шин на вираже. В нашу улочку свернул черный «меркурий» с откидным верхом. На повороте его занесло, дети вывернулись из #8209;под колес, рассыпались в стороны, как конфетти.

За рулем сидел мужчина с ярко #8209;рыжей, похожей на парик шевелюрой. И хотя он был без бороды, я узнал в нем Рэнди Шеперда. Он на всех парах промчался до конца квартала, повернул на север и скрылся из виду. Тут же на другом конце квартала появился полицейский автомобиль и, не сворачвая, вылетел на бульвар.

Я поехал вслед за Шепердом, но вскоре понял безнадежность своей затеи. Шеперд чувствовал себя тут как рыба в воде, а моей взятой в кредит машине было далеко до его краденого «меркурия». На миг «меркурий» промелькнул вдалеке на мосту; в окне его синтетическим костром пылал огненно #8209;рыжий парик Шеперда.

Глава 29

Я чуть не врезался в заграждение – улица кончалась тупиком. Впереди зиял глубокий овраг. Я выключил мотор и попытался сообразить, где нахожусь.

Над оврагом парил рыжехвостый ястреб. Вдоль невидимого ручья росли карликовые дубы и платаны. Вскоре я понял, что это тот же самый овраг, который перерезает Локаст #8209;стрйт, где живет Роулинсон. Только теперь я находился по другую его сторону.

Я долго колесил, прежде чем нашел Локаст #8209;стрит. А когда наконец отыскал ее, еще за полквартала от роулинсоновского дома мне бросился в глаза черный «меркурий» с откидным верхом.

Ключи торчали в зажигании. Я сунул их в карман. Поставил машину перед домом и не без труда взобрался на веранду, споткнувшись о поломанную ступеньку. Дверь открыла миссис Шеперд. Увидев меня, она прижала палец к губам. Глаза у нее были встревоженные.

– Не шумите, – прошептала она. – Мистер Роулинсон отдыхает.

– Я не мог бы хоть минуту поговорить с вами?

– Сейчас нет. Я занята.

– Ведь я ехал к вам от самого Пасифик #8209;Пойнта.

Упоминание о Пасифик #8209;Пойнте подействовало на нее магически. Не спуская с меня глаз, она бесшумно прикрыла дверь и вышла на веранду.

– А что у вас там такое в Пасифик #8209;Пойнте?

Вопрос в подобных обстоятельствах естественный, но тут он, скорее всего, заменил собой другие вопросы, которые она не осмелилась задать. У меня создалось впечатление, что миссис Шеперд вдруг охватила отчаянная нерешительность, так не свойственная ее почтенному возрасту.

– Все то же самое, – сказал я. – У всех свои неприятности. И по #8209;моему, начались они вот с этого, – я протянул ей копию фотографии Ника, которую нашел у Сиднея Хэрроу.

– Понятия не имею, кто бы это мог быть, – покачала головой миссис Шеперд.

– Вы уверены?

– Конечно, – и добавила торжественно: – Никогда в жизни не видела этого парня.

Я в ей поверил, если бы она спросила, кто это такой, но она не спросила.

– Этого парня зовут Ник Чалмерс. И снимали его для альбома выпускников университета. Только похоже, что Нику университет не кончить.

Она не спросила: «Почему?» Но глаза ее были выразительнее слов.

– Ник в больнице. Он пытался покончить с собой, но сейчас он поправляется. А неприятности все начались, как я уже говорил, с того момента, когда некий Сидней Хэрроу приехал в Пасифик #8209;Пойнт обрабатывать Ника. Он носил с собой эту фотографию.

– Где он ее раздобыл?

– У Рэнди Шеперда, – сказал я.

Она побледнела – лицо ее стало землисто #8209;серым.

– Почему вы мне это рассказываете?

– Да потому, что мой рассказ вас явно заинтересовал, – и продолжал все так же спокойно: – Рэнди сейчас дома?

Она безотчетно подняла глаза, и я понял, что Шеперд наверху. Но ответа не последовало.

– Я больше чем уверен, миссис Шеперд, что он наверху. На вашем месте я не стал бы его прятать. За Рэнди гонится полиция, они прибудут сюда с минуты на минуту.

– А за что они теперь его хотят арестовать?

– За убийство. Убийство Джин Траск.

Она застонала:

– Он мне ничего не говорил.

– Он вооружен?

– У него нож.

– Револьвера нет?

– Не видела, – она прикоснулась рукой к моей груди. – Вы точно знаете, что Рэнди передал карточку тому парню, ну, тому, который ездил в Пойнт?

– Теперь уже точно, миссис Шеперд.

– Тогда пусть он горит огнем, – и пошла по лестнице вниз.

– Куда вы?

– К соседям, звонить в полицию.

– Я бы не стал этого делать, миссис Шеперд.

– Может, вы и не стали б. А с меня хватит – достаточно я от него натерпелась. И я не собираюсь сесть в тюрьму по милости Рэнди.

– Впустите меня в дом. Я попробую с ним поговорить.

– Нет, это слишком большой риск. Так что я зову полицию. – Она повернулась ко мне спиной.

– Не стоит торопиться. Сначала нужно вывести из дому мистера Роулинсона. Где Рэнди?

– На чердаке. Мистер Роулинсон в гостиной.

Она ушла в дом и вывела старика. Роулинсон прихрамывал, зевал и жмурился от яркого солнца. Я усадил его рядом с собой и отвел машину к заграждению: нынешние полицейские любят популять вволю.

– Не понимаю, зачем нам здесь торчать, – накинулся на меня старик.

– Слишком долго объяснять. Скажу только, что мы кончаем распутывать одну историю, которая началась еще в июле сорок пятого года.

– Это когда Элдон меня обобрал до нитки.

– Если это был Элдон.

Роулинсон крутанул головой в мою сторону, да так резко, что на шее канатами натянулись жилы.

– Разве есть основания сомневаться?

– Кое #8209;какие есть.

– Чепуха. Он был казначеем. Кто же похитил деньги, как не он?

– Вы, мистер Роулинсон.

Глаза старика, окруженные сетью морщин, заблестели.

– Да вы шутите!

– Нет. Хотя должен признаться, я сказал это в плане предположительном .

– Вернее, оскорбительном, – сказал старик без особого пыла. – Неужели я похож на человека, который станет разорять собственный банк?

– Нет, конечно, без веских причин вы бы на это не решились.

– Какие причины могли у меня быть?

– Женщина.

– Какая женщина?

– Эстелла Чалмерс. Она оставила большие деньги.

Он моментально изобразил на лице взрыв негодования.

– Вы черните память прекрасной женщины.

– Думаю, что нет.

– А я думаю, что да. И если вы не прекратите своих инсинуаций, я перестану с вами разговаривать, – он потянулся к дверце.

– Вам лучше остаться здесь, мистер Роулинсон. В вашем доме сейчас небезопасно. На чердаке прячется Рэнди Шеперд, а вскоре не замедлит явиться полиция.

– Это проделки миссис Шеперд? Она его пустила?

– Скорее всего, у нее не было выбора. – Я снова вытащил фотографию Ника и показал ее Роулинсону. – Знаете, кто это такой?

Он взял фотографию распухшими от артрита руками.

– К сожалению, его имя мне неизвестно. Я мог бы поделиться с вами своими соображениями о том, кто он, но они вам вряд ли интересны.

– Отчего же, поделитесь.

– Этот парень близок и дорог сердцу миссис Шеперд. В начале прошлой недели я видел такую фотографию у нее в комнате. Потом фотография пропала, и миссис Шеперд обвинила в пропаже меня.

– А следовало бы винить Рэнди Шеперда. Ведь это он ее взял. – Я отобрал у старика фотографию и снова спрятал вс внутренний карман куртки.

– Так ей и надо! Будет знать, как пускать Рэнди в мой дом, – глаза Роулинсона слезились от бессильного стариковского гнева. – Так вы говорите, сейчас явится полиция. Что еще натворил Рэнди?

– Его разыскивают по подозрению в убийстве, мистер Роулинсон. В убийстве вашей внучки Джин.

Старик ничего не ответил, только еще сильнее сгорбился. Мне стало жаль его. Он был богат, счастлив и постепенно лишился всего, что имел. А в довершение еще и пережил собственную внучку.

Я стал разглядывать овраг в надежде, что его зеленая глубь поможет мне забыть навеянную стариком тоску. Рыжехвостый ястреб, паривший по ту сторону, был виден и отсюда. Ястреб камнем ринулся вниз, темная кромка хвоста блеснула на солнце.

– Вы знали о смерти Джин, мистер Роулинсон?

– Да, мне вчера позвонила моя дочь Луиза. Но она не сказала, что Джин убил Шеперд.

– Думаю, что это не так.

– Тогда к чему вся эта свистопляска?

– Полиция думает, что убийца он.

И тут, словно услышав наш разговор, из #8209;за угла роулинсоновского дома высунулся Рэнди Шеперд, в соломенной панаме с полосатой ленточкой, в потраченном молью пальто верблюжьей шерсти, и посмотрел прямо на нас.

– Эй вы там, зачем мою шляпу надели? – завопил Роулинсон. – Господи, а ведь пальто тоже мое! – и полез из машины. Я велел ему оставаться на месте. Он повиновался.

Шеперд двинулся по улице небрежной походкой джентльмена, совершающего моцион, но, поравнявшись с черным «меркурием», бросился к машине, одной рукой придерживая большую, не по голове, панаму. Посидел с минуту в машине, лихорадочно разыскивая ключи, выскочил и бросился к бульвару.

И тут снова завыли сирены, да так пронзительно, что от их воя потемнело в глазах. Шеперд застыл на месте, прислушиваясь к вою. Потом повернулся и кинулся назад. У роулинсоновского дома он на миг остановился, словно раздумывая, не спрятаться ли там.

На пороге показалась миссис Шеперд. Тут же на улицу влетели две полицейские машины и покатили прямо на Шеперда. Шеперд оглянулся, посмотрел на машины, перевел глаза на длинные викторианские фасады домов и опять припустил в нашу сторону. Шляпа с него слетела. Пальто вздулось парусом.

Я вышел из машины – преградить ему путь. Побуждение чисто рефлекторное. Патрульные машины резко затормозили, оттуда выскочили четверо полицейских и с места в карьер обстреляли Шеперда.

Он упал лицом наземь, дернулся – и тут же по шее и светлому пальто Шеперда поползли пятна, еще более красные и яркие, чем свалившийся на землю огненный парик.

Пуля вонзилась мне в плечо. Я стал оседать, ударился боком об открытую дверцу машины, упал ничком и притворился мертвым. Таким же мертвым, как Рэнди Шеперд.