Текст книги "Время и деньги (СИ)"

Автор книги: Рони Ротэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

К пограничному посту в ущелье подъехали два всадника. Они спешились, и, игнорируя очередь, прошли под навес. Со стороны людей, ожидающих досмотра, раздался возмущенный ропот. Начальник стражи недовольно покосился на нахалов, но, разглядев идущего впереди, переменился в лице. Небрежно сунув в руки человека перед собой пропускную табличку, страж махнул ему рукой в направлении ворот, а сам выскочил навстречу приезжим и пал ниц в почтительном поклоне. То же самое сделал и другой ратник. Досадливые возгласы в очереди мгновенно утихли, люди поспешно последовали примеру солдат.

– Ваше Превосходительство! – обратился страж к высокому человеку в длиннополой одежде и тюрбане, свободный конец которого был обернут вокруг лица, оставляя открытыми только голубые глаза.

Из-за спины голубоглазого выступил второй путник, одетый в форменную одежду джез-ак-закской городской стражи – стеганый синий чапан на завязках, перепоясанный ремнем с кривыми ножнами, широкополую войлочную шляпу и короткие сапоги.

– Его Превосходительство хочет знать о человеке, забравшем оброненный преступником меч.

– Повинуюсь, – страж разогнул спину, не вставая с колен.

Человек в тюрбане положил ладонь на голову воина и замер, устремив взгляд в никуда. После минутной неподвижности голубоглазый отступил от стража, кивнул своему спутнику и двинулся к пограничным воротам. Страж вновь пал ниц. Пока фигуры высокопоставленных особ не скрылись из глаз, солдаты и замершие в очереди люди не посмели подняться с колен.

Масгитская стража почти не обратила внимания на пересекающих границу всадников. Мельком взглянув на именные таблички, начальник стражи махнул рукой:

– Пропустить.

Временами придерживая коня, будто к чему-то прислушиваясь или принюхиваясь, голубоглазый всадник двигался вдоль пограничных скал. Его спутник ехал на некотором расстоянии.

– Прошло семь дней. Его след еще ощущается? – задал он вопрос.

Легкое согласное движение головы в ответ.

– Вы уверены, что он приведёт нас к цели?

Голубые глаза его превосходительства чуть прищурились – за тканевым покровом угадывалась легкая улыбка.

– Вы правы, господин Крат-ак-Халь. У него же с собой «тыква», – усмехнулся второй всадник.

У подножия скалы, с которой упал Астид, его превосходительство спрыгнул с коня. Запрокинув голову, заметил веревку, оценил высоту падения и удивленно покачал головой. Осмотрев прилегающее пространство, направился по той же тропе, что и князь четырьмя днями ранее. Внезапно приостановился и предупреждающе взглянул на спутника.

– Он рядом? – товарищ догнал его, обеспокоенно стрельнул глазами по сторонам и вынул из ножен изогнутый клинок.

Джезъянцы оставили лошадей, набросив поводья на ветки чахлого кустарника, и крадучись двинулись вперед. Недолгий путь закончился у насыпи из разномастных камней, над которой высилась рукоять одрарского меча. Спутник Крат-ак-Халя с досадой громко выдохнул, и вкинул свой меч в ножны.

– Пустая дорога, – пнул он мелкий камушек, скатившийся с могильного холмика.

Постоял, глядя на насыпь, развернулся и пошел к лошадям, шумно вздыхая. Но Крат-ак-Халь, замерший в задумчивом созерцании могилы и меча над ней, медленно покачал головой.

«Здесь никто не умер, Оз-ак-Со. Могила пуста».

Слова, прозвучавшие в голове мужчины, заставили егонедоверчиво оглянуться.

– Пуста? Вы уверены?

«Да. След вора едва ощутим, но я его чую. Тут… Здесь был кто-то еще. Кто-то, кто забрал преступника. Но чужеземец, который шел за ним, этого, видимо, не понял. И похоронил его заочно».

Крат-ак-Халь ухватился за меч и выдернул его из насыпи. Несколько камнейскатились к ногам Оз-ак-Со.

– А если вы ошибаетесь, Ваше Превосходительство?

«Не веришь? – усмехнулся тот. – Тогда разбери камни».

Под раскиданной могильной насыпью обнаружилась лишь небольшая кучка раздробленных костей. Крат-ак-Халь удовлетворенно сощурился, покачивая в руке ножны.

– А это чьи же? – рассматривая аккуратно сложенные осколки костей и отдуваясь, хмыкнул Оз-ак-Со. – Зубастые твари хорошо надкем-то поработали. Я бы тоже поверил.

«Кто знает. Барана, козы. Но не человека. Я уже говорил – в этом месте никто не умер».

– Да, Ваше превосходительство, – поклонился Оз-ак-Со. – Что дальше?

«Мы найдем вора».

– А как же второй?

«Думаю, он вернулся в Джез-ак-Зак. Но для нас важен не он. Нам нужен тот, кто знает, где украденное».

– Что будете делать с этим? – Оз-ак-Со кивнул на меч.

Вытянув клинок из ножен, Крат-ак-Халь внимательно рассмотрел отливающее синевой лезвие, легонько щелкнул по нему пальцами и склонил голову, слушая звук. Кивнул, возвращая меч в ножны.

«Хорошее оружие. Возьму себе».

Сев в седло, Крат-ак-Халь бросил последний взгляд на вскрытую могилу. А затем тронул коня, направив его в противоположную скалам сторону, ориентируясь по едва заметному, витающему в воздухе эфемерному следу, оставленному Астидом.

Глава 4

Горло саднило, а опухший язык царапал нёбо. «Как же пить хочется» – подумал Астид. На его потрескавшиеся губы пролилось несколько капель прохладной влаги. Полукровка, чувствуя, как вода течет по подбородку, требовательно замычал. Чьи-то пальцы разомкнули его губы, вода маленькими порциями полилась в рот, а он с жадностьюглотал, давясь и булькая.

Послышался женский голос. Ответил мужчина – хриплыми, гортанными звуками, с характерным джезъянским «хыканием».

Астид попытался открыть глаза. Сквозь слипшиеся ресницы замельтешила тень склонившегося над ним человека. Посудину убрали от губ, и темное пятно рассеялось – человек отошел. Астид смежил веки, присушиваясь к внешним звукам и к себе. Последнее, что он помнил – ощущение падения.

Сбоку послышался женский голос.

– Очнулся?

Астид вздохнул. Выдох вырвался вместе со стоном – в плече словно шевельнулось что-то чужое, горячее и острое.

– Лежи тихо.

Астид согласно промычал и открыл глаза. В тусклом сумраке надним нависло белое облако. В его глубине оформилось лицо. И Астид, проморгавшись, разглядел, что белыми были волосы склонившейся над ним женщины. Кипенно белыми, густыми, сплетенными в тяжелую длинную косу, перехваченную серой лентой.

– Вода? – спросила женщина на всеобщем с сильным акцентом.

Астид согласно моргнул. Она села рядом и поднесла к его губам чашу с водой. Он медленно пил, рассматривая беловолосую с возрастающим удивлением. Поившая его девушка несомненно была полукровкой – наполовину человеком, наполовину эльфом. Голубые глаза на овальном лице смотрели сочувственно, с чуть заметной насмешкой. Платье из грубой шерсти с глухим воротом и длинными рукавами стягивал на тонкой талии латаный передник. Астид напился, благодарно моргнул. Она поднялась и поставила чашу на стол.

– Нира, – произнесла, ткнув себя в грудь.

– Астид, – прошептал полукровка.

Рану под ключицей снова остро кольнуло. Астид повернул голову, скосил глаза. Ему показалось, что под повязкой, охватывающей плечо, что-то шевельнулось. Дотянувшись левой рукой до бинтов, он приподнял их и обмер – в ране копошились красно-белые личинки. Одна сунулась глубже, и внутри снова кольнуло.

– Твою ж…! – просипел он, стянул повязку и принялся выковыривать из раны мерзостных тварей. – Пошли прочь!

Его движение заставило личинки больно впиться в плоть и сжаться.

– Эй, эй! – подскочила к нему Нира. – Нет!

– Они меня жрут! – в панике выдохнул Астид, судорожно корчась и сбрасывая с себя красно-белые комочки.

– Они лечат! Дурную кровь сосут, грязь грызут и слюнявят!

– Что делают?! – дико взглянул на неё Астид. – Слюнявят?

– Клеют твою рану! Не трогай! – она несильно ударила его по руке. – Долго было их собрать!

– Какое варварство, – простонал Астид, нерешительно опустив руку. Как только он успокоился, личинки разогнулись и снова закопошились на его теле.

– Хорошо, – подмигнула Нира, поправляя повязку. – Рука первый лечат. Потом нога.

Астид попробовал приподняться и не смог – правая рука не слушалась совсем. Усилие отозвалось болью в спине и затылке, потемнело в глазах, а к горлу подступила тошнота. Когда круговерть в глазах утихла, он осторожно осмотрелся. Всё убранство состояло из множества цветных подстилок, раскиданных вдоль глиняных стен, пары небольших сундуков, и ковра в середине помещения. Старая овечья шкура щекотала голую спину Астида. Сверху была наброшена такая же шкура, прикрывая тело от колен до подмышек. В открытое окно виднелись ветви дерева с широкими листьями, освещенные алыми лучами солнца. Над очагом, обложенным закопченными булыжниками, на треноге висел котел, в котором что-то побулькивало. Пахло лежалым тряпьем, несвежим телом и горелым луком. С соседней подстилки, выпятив нижнюю губу и сложив на груди руки, на Астида оценивающе пялился безногий старик с лысой головой и седой редкой бородой. Рядом с его ложем стояла тележка на колесах, на ней – два чурбачка с рукоятками. У изголовья располагался низкий верстак, на котором в беспорядке валялись куски кожи, мотки дратвы, и кое-какой инструмент. Ящик обок верстака был доверху наполнен старой обувью.

– Как я тут оказался? – Астид отвел глаза от неприятного типа и взглянул на Ниру.

– Я нашла тебя. Ты полз голый, в крови. Звал: «Коняз, коняз», – она хохотнула, показав белые зубы. – Гриф ел тебя. Братья не хотели брать. Но мне ты нравился, я их просила. Козу там резали, тебя сюда несли. Отецругался – дохлый чужак в дом несли.

– И давно?

– Три дня сегодня. Ты спал.

– Спасибо, – Астид взглянул на Ниру с признательностью.

Она сидела на подушке рядом, заложив руки за спину, и покачиваясь. Кончик белой косы мёл глиняный пол у её ног. Астид вздохнул, укусил губу. Терпеть больше не было сил.

– Нира, мне кое-что нужно…

– Сейчас горшок дам, – живо откликнулась она.

Астид вымученно прикрыл глаза. И широко распахнул их, почувствовав уверенное прикосновение чужих пальцев к интимной части тела и холод глиняного горшка у бедра.

– Лей, – усмехнулась Нира.

– Я так не могу, – простонал полукровка. – Уйди, я сам.

– Сам не можешь, – покачала она головой.

– Помоги мне встать, – Астид попытался приподнять верхнюю часть туловища, опираясь на локоть левой руки.

– Нет, – фыркнула она. – У тебя два нога сломаны, рука больной.

– Сломаны? – похолодел Астид. – А боль? Я её не чувствую.

– Придёт, – Нира отвела глаза. – Ты кричал сильно. Я дала тебе…

Тут она употребила незнакомое слово, но Астид понял её и так по расплывающимся в глазах предметам и шуму в ушах. Чтобы он не беспокоил никого своими криками, ему дали какое-то зелье.

– Долго горшок держать? – вздохнула Нира.

Кляня собственное бессилие, Астид перестал сдерживаться. Нира, подняв глаза к потолку, терпеливо ждала. Потом снова укрыла раненого шкурой и ненадолго вышла из дома. Вернувшись, сунула горшок в угол у выхода. Старик, наблюдающий за ними, заворочался, сердито кашляя и буравя глазами Ниру. Она, досадливо поморщившись, что-то сказала ему. Потом повернулась к полукровке.

– Отец спрашивает – кто заплатит за тебя?

– Так он вроде молчал, – полукровка удивленно покосился на Ниру.

– Я его слышу, – отмахнулась она. – Кто заплатит?

– Князь – уверенно ответил Астид. – Князь за меня заплатит.

– О! – обрадовано воскликнула Нира. – Коняз!

Она повернулась к отцу, сказала несколько слов. Старикан расплылся в довольной редкозубой ухмылке.

– А если не заплатит? – Астид покосился на стариковский оскал.

– Тогда тебя будет есть гриф, – пожала плечами Нира. – Где коняз?

Астид едва открыл рот, а беловолосая уже кивнула.

– Поняла. Далеко, но я знаю, где.

– Но я же ничего не сказал, – опешил Астид.

– Ты думал.

– Ты читаешь чужие мысли?! – осенило его.

– Да, – раздражённо огрызнулась Нира, а потом усмехнулась. – Потому не думай омоем теле. Я слышу.

– Невероятно! – полукровка во все глаза глядел наспасительницу. – Это невероятно! Ты просто феномен!

– Зачем обзываешь? – прищурилась Нира.

– Я хотел сказать, что ты очень талантлива, – восхищенно пояснил Астид.

Она ответила ему погрустневшим взглядом.

– Ты не понимаешь…

Астид потрясенно смотрел на Ниру. Князь бы дорого дал, чтобы с ней познакомиться! О, упустить такой талант нельзя ни в коем случае. Эта девушка – настоящее сокровище, редкая, невероятная удача!

Она удивленно взглянула на полукровку.

– Меня ведьмой называют, – усмехнулась она. – И боятся. Ты первый, кто так думает. Мне нравится.

– Я знаю кое-кого, чьи мысли понравятся тебе еще больше, – слабо улыбнулся Астид.

Снаружи послышались мужские голоса.

– Братья, – Нира оглянулась на дверь.

Через несколько минут в дом вошли троевооружённых мужчин. Астид удивлённо разглядывал вошедших. Все были людьми, совершенно не похожими ни на Ниру, ни друг на друга: длинный, тонкий, с коротким ежиком темных волос, лучник; темноглазый и невысокий смугляш с кинжалом на поясе; широкоплечий, здоровый, с мощными челюстями и тяжёлым взглядом, крепыш, опирающийся на узловатую дубинку.

– Не вижу сходства, – Астид перевел взгляд на полуэльфку.

– Они между собой братья, – хитровато усмехнулась она. – Не мне.

Лучник кинул на пол у очага две тушки, подозрительно напоминающие гигантских крыс. У одного из зверьков в приоткрытой пасти оранжевели два длинных зуба.

Астид смотрел, как мужчины, освободившись от оружия, вымыв руки и сняв обувь, расселисьна ковре. Нира размешала густое варево в котле, вылила его в глубокую глиняную миску и поставила в середину. Водрузила рядом стопку толстых лепешек. Отцу подала еду в отдельной плошке. Наполнив еще одну чашку, подошла к Астиду. Здоровяк оглянулся на неё с раздраженным видом, но рта раскрыть не успел. Девушка рассерженно зачастила на джезъянском, повышая тон. Здоровяк рыкнул, и, отмахнувшись от неё, повернулся к еде. Нира усмехнулась с победоносным видом.

– Бери, – девушка поставила Астиду на грудь миску. Он перехватил посудину левой рукой, опасаясь вдобавок ко всем своим несчастьям еще и обвариться. Нира подложила ему под голову комковатую подушку, забрала плошку, села рядом, скрестив ноги.

– Ешь, – зачерпнув сложенной лепешкой вязкое кушанье, поднесла ко рту полукровки. – Не горячо.

Астид, сглотнув голодную слюну, открыл рот. Желудок заныл в предвкушении пищи. На вкус варево оказалось вполне приемлемым.

– Вкусно, – проглотив последний кусок лепешки, сказал Астид с грустинкой. Нира усмехнулась его невеселым мыслям о последствиях чревоугодия.

– Откуда ты наш язык знаешь? – спросил Астид.

– От тебя, – ответила она.

– Как это? – растерялся Астид.

– Я плохо понимаю, – пожала она плечами. – Я слышу, что говоришь. Вижу, что думаешь. И я понимаю это слово.

– Я не перестаю тебе удивляться, – покачал Астид. – Тебе нужно…

– Нет, – прервала она его. – Я не еду к конязу. Едет Жунбар.

Нира указала взглядом на невысокого смуглого парня.

– Мы увезем тебя в тайное место. Коняз заплатит – тебя заберет. Если нет – там умрешь.

Она вытерла каплю супа с его подбородка.

– Писать можешь?

– Да.

– Хорошо. Пиши конязу.

Нира унесла пустую тарелку и вернулась к Астиду с обрывком холста и заточенной тростинкой.

– А чернила? – взглянул на неё Астид.

Нира обратилась к Жунбару, ковыряющему ножом в зубах. Смугляш встал, взял одну из тушек, ткнул ножом в горло мертвому зверю, сцедил немного крови в миску, из которой ел Астид, и подал её Нире.

– Пиши, – кивнула она полукровке.

Глава 5

Поборов первый порыв вернуться прежним путем, встретиться с Безгласными и учинить кровопролитие, князь перешел границу Джезъяна через торговые ворота. Дорога заняла на два дня больше, но он сделал это намеренно. Он испугался. Испугался, что не устоит перед соблазном. В первую очередь следовало завершить все дела, а потом думать о возмездии.

Поднимаясь на крыльцо постоялого двора, Гилэстэл никак не мог сморгнуть тусклую пелену, которая заволокла глаза еще там, где он положил последний камень на могилу друга. Тело требовало отдыха после долгого пути. Душа молила о покое. Сердце жаждало мести.

– Господин! – метнувшийся к нему слуга поклонился. – Вас ищет какой-то человек. Целый день уж тут.

Гилэстэл недовольно поморщился.

– Я устал с дороги. И голоден. Накрой стол, я спущусь через полчаса. Всё остальное подождет.

– Но тот человек очень просил…

– Ты не понял? – Гилэстэл одарил слугу сердитым взглядом. – Я устал!

Князь, раздраженно постукивая кулаком по перилам, взбежал по лестнице. Из-за стола у окна поднялся невысокий мужчина, подошел к слуге и указал глазами наверх.

– Это он?

– Да, – ответил служка. – Суров гость, лишнего ему не скажи. Но к обслуге непривередлив и платит исправно.

– Золотом?

– Разно бывает, – уклончиво ответил слуга, и поспешил на кухню.

Жунбар вернулся за свой стол, сел, прислонившись спиной к стене, и выжидательно уставился на лестницу.

Князь появился точно в указанное время. Лицо его было темнее тучи, полностью соответствуя черному наряду. Белые волосы, связанные на затылке в хвост, еще сильнее оттеняли мрачность облика. Он сел за накрытый стол по соседству с Жунбаром, рывком подтянул к себе тарелку с жареной курицей. Взялся за нож, но отшвырнул его и отломил куриную ногу руками. Откусил кусок и проглотил, почти не жуя. Раздраженно кинул мясо обратно на тарелку. Налил из кувшина вина светлого винав кружку, выпил залпом, закрыв глаза. Немного посидел так, оставил кружку и снова протянул руку к курице. На этот раз жевал медленно, не отрывая взгляда от тушки, словно на поджаристой корочке были нанесены одному ему понятные знаки.

Жунбар дождался, пока Гилэстэл немного утолит свой голод, полагая, что приставать к сытому человеку менее опасно. Как только князь опустошил вторую кружку, Жунбар поднялся и пересел за его стол, на противоположную скамью.

– Не помешаю? – обратился на джезъянском.

– Помешаете, – не глядя на него, резко ответил князь.

Жунбар усмехнулся.

– Ваш друг прислал вам это.

Он выложил на стол свернутый в несколько раз клочок ткани и подвинул его к тарелке князя. Гилэстэл, не переставая есть, посмотрел на лоскут, перевел взгляд на мужчину – дешёвая поношенная одежда, добротный длинный кинжал на поясном ремне, бегающие глаза, оценивающе шарящие по собеседнику, лёгкая полуулыбка и указательный палец, нервно постукивающий по столешнице.

«Пройдоха и жулик» – определил для себя Гилэстэл. Доел, кинул кость в миску, вытер губы и пальцы салфеткой, и оперся локтями на стол, скомкав в кулаке отмеченную жирными пятнами ткань.

– Какой еще друг?

– Черноволосый такой. Зовут Астид.

Гилэстэл помедлил, бросил салфетку на стол. Протянул руку, развернул тряпицу, прочел написанное, аккуратно сложил и убрал за манжет. Затем привстал, схватил сидящего перед ним человека за горло и рывком бросил на стол, спиной на стопку лепешек.

– Кто тебя сюда прислал с этим?!

– Он! – захрипел посланник. – Он сам! Там же написано! Он сказал, что вы его господин!

– Я сам похоронил его останки у пограничных скал! – пальцы князя сжались сильнее.

– Он жив…жив… – вцепившись обеими руками в княжью руку, сипел Жунбар. Лицо его налилось кровью, глаза выкатывались всё больше и больше.

Гилэстэл оттолкнул его, сел.

На шум примчался трактирщик, но, видя, что драка закончилась, не начавшись, облегченно вздохнул. Из-за соседних столов на бузотеров испуганно поглядывали посетители.

Князь схватил кувшин и запрокинул голову, глотая вино большими глотками. Отставил сосуд, провел по лицу ладонью и фыркнул.

– Выжил, шельма… Выжил!

– Ну и хватка у вас, – прокашлявшись и потирая горло, Жунбар уважительно покосился на князя.

Сдвинув посуду в сторону, Гилэстэл подался к гонцу.

– Где он?

– В Масгитии, в тихом местечке. Вас ждет. Мои братья и сестра за ним присматривают.

– Едем! – князь рывком поднялся из-за стола и кивком позвал Жунбара. – Немедленно!

Но тот вставать не спешил. Крякнул, еще раз прокашлялся и потер кончик носа.

– Так…оплату бы… сперва…

– Что? – прищурился полуэльф.

– Я говорю, может, наперво размер награды за спасение обсудим? Бывали случаи, когда дружба-то и не по карману оказывалась.

Гилэстэл усмехнулся – он ждал этого вопроса.

– И сколько вы хотите?

– Пятьдесят юнов! – выпалил Жунбар.

– Получите сполна всё, что скажете. Едем.

Жунбар оживился и вскочил.

– Вот это я понимаю. Вот это дружба!

Не прошло и получаса, как в распахнутые ворота постоялого двора вынеслись два всадника, и промчались по улице, вздымая облака пыли. Мальчишка, играющий в камушки у молельного столба, проводил всадников внимательным взглядом.

Глава 6

Двуколка наехала на выступающий из земли камень, накренилась, и Астид ударился больным плечом о деревянный бортик. Боль пронизала тело, заставив полукровку скрежетнуть зубами.

– Эй, поосторожней нельзя?

Никто из идущих впереди мужчин не оглянулся на его голос. Только осёл, тянувший тележку, прянул ушами. Колесо подпрыгнуло на очередной кочке, Астида снова тряхнуло, он скривился и зло выругался.

– Не пугай осла, – шедшая сбоку от тележки Нира взглянула на полукровку. – Пожалей животное, ему и так тяжело.

За прошедшие несколько дней, предшествующие этому путешествию, Нира вполне сносно освоила язык Маверранума.

– Меня бы кто пожалел, – вздохнул Астид и поправил левой рукой съехавший мешок с провиантом под своей головой. – Чует моё сердце, доломаю на этой дороге то, что ещё во мне целое осталось.

– Заживёт.

– Какая ты злая, – попенял ей Астид.

– Я злая? – фыркнула Нира. – Я тебе жизнь спасла. Лечу тебя, ухаживаю.

– А теперь хочешь меня угробить? – дернул бровью полукровка. – Знаешь, как мне больно?

– Догадываюсь, – пожала плечами девушка. – Но меня это не волнует.

– Значит, злая.

– Разве крестьянин добр, когда кормит поросенка? Разве зол, когда режет его? Он делает это, чтобы жить.

– Я похож на свинью? – вяло возмутился Астид.

– Нет, слишком худой. Но на тебе можно заработать.

– Тебя только выгода волнует?

– Конечно. А иначе, зачем бы нам с тобой возиться?

Астид повертел головой, устраиваясь поудобней на мешках, отвернулся от Ниры и прикрыл глаза. Она насмешливо покосилась на раненого – «Обидчивый какой». Но, всё же, перехватила повод покороче и повела осла так, чтобы неровности дороги приходились меж колес тележки.

Астиду в самом деле было больно. Однако он отказался от болеутоляющего снадобья, чтобы сохранить светлый разум и запомнить дорогу. А еще для того, чтобы в полной мере оценить, насколько серьезны его раны. С плечом Астид уже мог справиться и сам – сил на регенерацию вполне могло хватить. А вот что касается ног… У полукровки неприятно сосало под ложечкой при мысли о том, что будет, если его переломанные в нескольких местах кости срастутся до того, как за лечение возьмется князь.

– Нира, – вздрогнув, позвал Астид. – Пошевели.

– Опять? Может, хватит? – закатив глаза, отозвалась та. – Ещё и полдня не прошло! Я не могу так! …безжалостно.

– О? Тебе меня всё-таки жаль?

Нира натянула вожжи, и ослик остановился с видимым удовольствием. Бросив поводья на спину осла, девушка склонилась над Астидом и сердито нахмурилась.

– Я не понимаю, зачем? Ты просил снять палки с ног – я сняла. Ты отказался от зелья – я не стала поить тебя насильно. Но это зачем? Я могу дать тебе настой, ты уснешь без боли и очнешься в руках своего хозяина. А дальше делайте, что хотите!

– Ты действительно не понимаешь. Ему придется ломать мне ноги второй раз, если они срастутся неправильно.

– Неправильно?! – Нира невесело рассмеялась. – Ты рассчитываешь, что на тех культяпках, которые торчат из твоего зада, сможешь скакать по скаламтак же резво, как раньше?

– Именно. Не хочу ползать за горшком, как твой папаша. Князь все поправит. Так что шевели давай, – Астид облизнул губы и зажмурился.

– Безумец, – раздраженнобуркнула Нира. – Таких полоумных мне еще видеть не приходилось. Рот открой!

Нира сунула Астиду меж зубов сложенный вдвое сыромятный ремень. Затем задрала длинную рубаху, в которую был одет раненый, занесла руки, помедлила мгновение, а затем стала тянуть и ворочать ноги Астида. Полукровка, упираясь затылком в мешок и вцепившись левой рукой в край тележки, тихо выл сквозь зажатый в зубах кляп. На бинтах выступила кровь, Нира прекратила процедуру и одернула балахон на Астиде.

– Доволен? – раздраженно взглянула на его лицо, покрытое капельками пота.

Астид, бессильно вытянувшись на телеге и тяжело дыша, выпихнул языком ремень изо рта и ничего не ответил. Нира взяла повод, несильно хлопнула им осла по хребту: «Цо! Пошёл, серый!», и сухо бросила Астиду через плечо:

– Доберёмся, сменю тебе повязки.

Дорога тянулась меж невысоких каменистых холмов, поросших полынью и астрагалом. Налетающий порывами горячий ветер поднимал в воздухпесок и пыль, закручивал маленькие смерчи. Полукровка зашелся в приступе кашля, когда над двуколкой опал такой вихрь и запорошил его пылью. Пошарив в углу повозки, Астид вытащил из-под мешков широкий платок и кое-как намотал его себе на голову. Нира набросила на себя такой же плат и обернула его вокруг лица, оставив открытыми лишь глаза.

Астид лежал, слушая монотонный повторяющийся скрип правого колеса и уставившись в ткань. Сквозь плотное переплетение белых нитей солнечный диск в безоблачном небе виднелся четким желтым кругом. Время от времени платок трепыхался под порывами сухого ветра, и тогда очертания солнца изгибались и подрагивали.

Личинки, пересаженные с груди на ногу, копошились там с привычным покалыванием. Астид смежил веки, чувствуя, как солнце припекает сквозь ткань, и сконцентрировался на заживлении раны под ключицей. Отток энергии от других частей тела был немалым, и вскоре полукровка, сморенный жарой, болью и тратой драгоценных сил на исцеление, погрузился в забытьё.

Разбудило его похлопывание ладонью по лицу – Нира с беспокойством потрепала Астида по щеке.

– Э-эй, ты живой?

Астид приоткрыл веки. На фоне ночного неба белая голова девушки казалась второй луной. Свет факела, который держал один из братьев, резанул по глазам.

– Живой, – удовлетворенно выдохнула Нира, забирая светоч у брата. – Тащите его, парни!

Лучник и крепыш подхватили за углы дерюгу, на которой лежал Астид, и сдернули с повозки.

– Твою ж…! – не сдержался Астид, когда его без всякой осторожности куда-то поволокли. Крепыш был длиннее брата, ноги Астида задрались намного выше головы в дерюжном гамаке, а спина почти касалась земли. Личинки, потревоженные движением, впились в раны, словно сотня раскаленных игл.

– Что ж вперед ногами-то тащите? – простонал Астид, два себе обещание после выздоровления найти этих двоих и как следует проучить.

Шедшая впереди Нира открыла дверь в хижину и пропустила братьев. В затхлом помещении было темно. Потревоженная ногами вошедших, в воздух поднялась пыльная взвесь, задрожала изаклубилась в свете огня. Пока Нира суетилась, закрывая дверь и укрепляя факел в настенном рожке, парни опустили дерюгу с раненым на пол. Толстый слой пыли выпорхнул из-под тела, забился в нос и рот, заставив поперхнуться. В довершение всего, Крепыш умудрился упуститьконцы тряпки, и ноги Астида стукнулись о жесткую поверхность. Полукровка взвыл и обложил носильщиков изощреннымиругательствами, перемежая их кашлем и чиханием. Он провалялся на полу не меньше часа, пока его спасители разгружали тележку, кормили осла, ходили за дровами и разводили огонь в очаге. Нира устроила в углу на куче тряпья постель, по её знаку братья закинули туда Астида, и она перевязала ему ноги.

– Не расползайся, жмись к стене, – сказала она полукровке, когда тот завозился, пытаясь устроиться удобнее.

– Зачем?

– Затем. Не на постоялом дворе, спальных мест больше нет. Парни и на полу неплохо устроятся. А я буду спать рядом с тобой.

– Может, не надо? – хотел пошутить Астид. – Я ведь могу и не сдержаться.

– А придется. Иначе братья доломают тебе то, что цело.

– Ты колючая и неприятная, как метель в Мидфарне, – усмехнулся Астид.

После короткого ужина крепыш и лучник, бросив на пол овечьи шкуры, улеглись на них и почти сразу захрапели. Нира присела на край подстилки, распустила волосы, прочесала их пальцами, снова заплела косу. Астид наблюдал за девушкой со смешанным чувством – в прелестной оболочке было заключено дикое, не считающееся с чужими интересами и чувствами, волшебное существо. Закончив с волосами, Нира повернулась к Астиду, усмехнулась.

– Двигайся. Худой, а столько места занимаешь.

По её взгляду полукровка понял, что его мысли не остались для неё секретом. Нира уперлась в Астида руками и подтолкнула к стене. Сняла башмаки, сунула ноги под одеяло и оглянулась.

– Иди ко мне, моя ледяная змейка, – полукровка похлопал ладонью по подстилке и сделал попытку подложить Нире руку под голову.

Нира пнула его ногой в голень, Астид сморщился, сжал зубы и убрал руку. Девушка легла рядом, устало вздохнула. Её бок был горячим и мягким. Саманная стена топорщилась соломой из-под выкрошившейся глины и неприятно кололась. Снаружи послышался долгий, протяжный вой, затем хохочущий лай. Тоскливо загукала птица, звук был близким, словно доносился с самой крыши.

«Долбаная сова» – раздраженно подумал Астид.

Слева шевельнулась Нира, забросила руку ему на живот. Полукровка осторожно взял её, на секунду задержав в пальцах мягкую ладонь, и переложил Нире на грудь.

«Сломаю» – сонно прошептала девушка. Астид мысленно чертыхнулся, и, решив больше не реагировать ни на какие поползновения соседки, постарался заснуть.