Текст книги "План вторжения"

Автор книги: Рональд Лафайет Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 50 страниц)

Охваченный приступом паники, я лихорадочно пытался подсчитать сумму сделанных мною заказов. Но чем дольше я подсчитывал, тем больший ужас наполнял меня. Если заказы будут дезавуированы, все расходы отнесут на счет офицера, проштамповавшего счета! Естественно, кое-что, например военная форма и прочее, вполне может быть признано необходимым, но остальное по самым скромным подсчетам тянуло на восемьсот пятьдесят кредиток! А почти наверняка – намного больше!

Если же я выйду за границы моего личного счета, меня мог предать суду военного трибунала или даже отправить в отставку!

Да что это с вами? – спросил вдруг Ске. – Такое впечатление, будто у вас начинаются корчи!

Отвези меня к зданию Финансового управления, – вымолвил я через силу. – Мне нужно срочно положить девятьсот кредиток на счет, с которого я могу брать авансы. И побыстрее!

Итак, я снова становлюсь безденежным и некредитоспособным.

Пригорюнившись, я мрачно размышлял о судьбе, пока машина уносила меня к Финансовому управлению. И тут меня как током ударило. Да ведь, узнав обо всех этих цветах, вечеринках, оркестрах и фейерверках, Ломбар мне кишки выпустит за грубейшее нарушение секретности миссии!

– (…) Хеллер! – завопил я неожиданно даже для самого себя. – (…) Хеллера и всех ему подобных!

В ответ раздался лишь смех Ске, что никак не исправило моего настроения. Да и он ни за что не стал бы смеяться, если бы действительно понимал, какая нам грозит катастрофа.

А ведь день начинался так славно.

ГЛАВА 9

Остаток дня я провел, утрясая всякие мелкие дела, а всю ночь проворочался без сна, полный самых неприятных предчувствий. Сегодня мне предстояло под каким-либо благовидным предлогом заманить Хеллера в госпиталь и сделать так, чтобы его там прооперировали. Больше всего я тревожился из-за графини Крэк. Если она пронюхает, что я что-то сделал с ее Хеллером, то ее не остановят ни стены Замка Мрака, ни какие-либо другие препятствия. Она найдет способ разыскать и убить меня.

Под утро я задремал, однако сон не принес облегчения. Мне привиделась графиня Крэк. В ночном кошмаре она по ошибке приняла меня за желтокожего, которого она на моих глазах затоптала до смерти, превратив его в бесформенную массу. Во сне я пытался объяснить ей, что единственная причина этого кошмара состоит в том, что у нее происходит обратная замена роли, навязанной ее психике комплексом Электры, фиксируемым на ее отце. Однако она не обращала внимания на мои логические построения и продолжала пинать меня ногами.

Я проснулся весь в поту и какое-то время был совершенно уверен, что это не пот, а кровь. Я не сомневался, что истекаю кровью в результате нанесенных ею побоев. Так я больше и не заснул!

У меня хватило смелости отправиться на «Буксир один» только после восхода солнца, то есть когда я был полностью уверен, что графини там уже нет. Единственный психологический прием, на который у меня хватило сил, состоял в том, что, поднявшись на борт, я изобразил на лице радостную улыбку, хотя никакой радости в этот момент, естественно, не чувствовал. Хеллер как всегда был бодр и свеж. Он сидел в салоне корабля за рабочим столом и редактировал какие-то записи. Одет он был в белый костюм спортивного покроя с открытым воротом. Да, что ни говори, а парни из Флота умеют держать фасон. В душе я пожелал ему и себе, чтобы к вечеру этот белый костюмчик оказался забрызганным его собственной кровью!

Вам придется отложить текущую работу, – сказал я. – У нас на сегодня назначено обследование вашей физической формы.

О, я полагаю, что готов к любым проверкам, – посмеиваясь отозвался он. – Я и в самом деле прекрасно себя чувствую, уверяю нас. Я как раз собирался прямо с утра пробежаться вокруг ангара дня зарядки, пока рабочие бригады не начали прибывать.

Разрешите, я присяду? – сказал я и, не дожидаясь разрешения, уселся напротив него. – Джеттеро, вы ничего не понимаете в шпионаже. Именно поэтому я и приставлен к вам в качестве вашего наставника и руководителя. Там, куда мы с вами направляемся, абсолютно все полицейские донесения составляются с использованием особых примет. Если у вас есть какие-нибудь особые приметы, нас выследят в два счета! – Для пущей убедительности я прищелкнул пальцами.

Он упрямо покачал головой:

Никаких таких знаков у меня нет.

Угу, – протянул я, затем решительно взялся за отворот его блестящего костюма и оттянул воротник, так, что обнажилось плечо. В глубине души я почему-то надеялся, что материал не выдержит и порвется. – А это что, повашему? Как вы назовете это? – И я указал в то место, где парализующий кинжал Ломбара оставил маленький белый шрам. – Видите? – Я отпустил воротник, и эластичная материя тут же легла на свое место.

Потом я принялся внимательно изучать лицо Хеллера. Да, военного инженера, который побывал в стольких боях и пережш столько приключений, на нем осталось на редкость мало следов.

И все-таки я нашел один шрам. Маленькая черточка тянулась по правой брови, начинаясь у самого конца ее, и терялась в волосах, именно то, что нужно! Отсюда очень легко добраться к височной! кости и к надбровной дуге.

Ну вот, видите, – торжествующе объявил я, – вот уже целых два шрама. – И я указал на шрамик у брови.

Ах, этот, – благодушно рассмеялся Хеллер. – Вы не поверите; но когда-то я участвовал в одной экспедиции, дело было на очень примитивной планете, где мы вошли однажды в огороженную частоколом деревню. И меня, представьте, ранили там стрелой с наконечником из кремня! Честное слово! Лук и стрелы – подумать! только! Врач, который перевязывал меня, не мог удержаться от смеха. Я стоял вооруженный бластганом, готовый отразить любую! опасность, а попали в меня стрелой! Чудеса, да и только. Вся эскадрилья просто умирала от хохота. Ну, это уж совсем пустяковое ранение.

И прежде всего – особая примета, – сказал я весьма много значительно. – Там, куда мы направляемся, это сразу же подметят и, что еще хуже, сразу поймут, что вы прибыли с Волтара. И тут же нас схватят. В два счета, – добавил я, прищелкнув пальцами.

Да ведь на Волтаре мы не пользуемся луком со стреламию о чем вы, Солтен? Вы когда-нибудь видели их? – все это казалось ему ужасно забавным. Он смеялся и смеялся. Мысленно я пожел ему подавиться.

Я понял, что подобной тактикой не добьюсь решительно ничего поэтому выдвинул второй, припасенный заранее аргумент. Я ведь часами разрабатывал этот проект, рассматривая во всех аспекта методику заманивания его в операционную.

– Ну что же, может так оно и есть, а может, все обернется и подругому, – сказал я немного обиженным тоном. – Но нам вся равно никак не удастся обойти инструкцию номер 534 279 765, части вторая, параграф первый! В ней совершенно ясно сказано, что ни один человек, имеющий особые приметы, не может быть высажен на БлитоПЗ! Вот так обстоят дела!

Наконец Хеллер перестал смеяться.

– И вы, конечно, можете показать мне эту инструкцию? Она у вас при себе?

Честно говоря, показать ему я ничего не мог по той простой причине, что сам придумал эту инструкцию. Но способность быстро соображать не подвела меня и на сей раз.

– Вы должны сами прекрасно знать «Сборник космических кодексов», а там, как вам известно, разделом «Б» статьи а36544 запрещается раскрытие на Земле своего инопланетного происхождения.

Да, естественно, эта статья ему отлично известна.

– Так вот, инструкция, о которой я говорил, издана на основании тайного решения суда и в части, касающейся особых примет, имеет для нас обязательную силу.

Хеллер с сомнением покачал головой:

– Должен признаться, что я не видел такой инструкции. Но если это интерпретация ее Аппаратом, то должен напомнить, что я – офицер Флота. Следовательно, для меня она не имеет обязательной силы.

Было совершенно очевидно, что я и тут не продвинулся ни на шаг. Но я еще не ввел в бой свой последний резерв – психологию землян. А она-то и является главной опорой в моей профессиональной деятельности. Никто никогда не догадывался об этом, ибо вплоть до моих чистосердечных признаний в настоящем труде моим профессиональным секретом было то, что всеми своими успехами я обязан доскональному знанию именно этой науки. Психология, в частности, учит, что ребенок, которому отказывают в том, чего он страстно желает, может впасть в состояние аффекта – так это у них называется понаучному. Взрослые же, обнаружив его в таком состоянии, обычно пугаются и уступают, не в силах противопоставить поведению ребенка сколь-нибудь адекватное средство. Я умело вошел в первую стадию зарождения аффекта.

Вы попросту пытаетесь затруднить мне работу, – сказал я, недовольно надув губы. – Вы большой и гадкий злюка. – Эту фразу я взял из учебника психологии. Она представляет собой как бы магическую формулу заклинания. И тут же я получил возможность наблюдать чудодейственную силу истинно научных средств и подходов. Хеллер остолбенел. И я без промедления приступил ко второй фазе – к отрицанию.

Если вы не пойдете со мной на медицинский осмотр для выявления вашей готовности к полету, я никогда больше не про штампую ни одного вашего заказа! – Последние слова я выкрикивал с жалобным подвыванием, как и рекомендовано в учебнике.

Это сработало на все сто. Хеллер уставился на меня с совершен но ошарашенным видом. Без всяких переходов я приступил к осуществлению третьей фазы – к конвульсии протеста. Я упал на пол тиной вниз и стал корчиться в судорогах. Я колотил пятками по полу, имитируя эпилептический припадок.

Обычно такой прием оказывается наиболее действенным. Секрет этой безотказности заключается в том, что зачастую и смерть сопровождается, именно такими симптомами, а поэтому взрослые пугаются, что у ребенка, возможно, предсмертные судороги. Краем глаза постоянно следил, какое впечатление производит эта сцена на Хеллера. И надо признать, сработали эти хорошо отшлифованные приемы просто великолепно! Он тяжело вздохнул и закатил глаза – то есть! сделал как раз то, что и должен был сделать по учебнику. Практики полностью подтверждала теорию!

Четвертая фаза заключается в симулировании «пены изо рта» для чего я собирался положить в рот кусочек мыла, который приготовил заранее. Потом можно было переходить к завершающей пятой фазе – «предсмертной дрожи». Но все это оказалось уже излишним!

– Ради всего святого, Солтен! – сказал Хеллер. – Прекратите разыгрывать эту дурацкую комедию! Если вы опасаетесь, что Ломбая Хисст задаст вам трепку, если я откажусь идти с вами, то я пойду

Вот он и попался!

Выйдя наружу, я приказал унтеру охраны оставаться при корабле. Хеллер же улетал со мной на целый день.

Мы вылетели.

Земная психология безотказна! Конечно, это не так приятно, как подражать действиям Хитрого Кролика. Зато психологические приемы, как я уже сказал, абсолютно надежны! Земные психологи и психиатры до того искушены в своей науке, что могут в два счета обхитрить любого! И пользуются они этой способностью на полную катушку! Вот уж настоящие мастера своего дела! Пожалуй, по части хладнокровного жульничества и обмана они превзошли всех! И в то же время они умеют соблюдать меру в жестокости. Жестокость ими допускается в такой мере, какая позволяет получать от нее наибольшее удовлетворение. Именно в этом ключе мне предстояло действовать сегодня.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА 1

Ну и ну, – сказал Хеллер, когда мы прилетели на место. – Пригороды Холмов Роскоши. Да, по сравнению с операционными Замка Мрака это явное улучшение.

Ске на низкой высоте начал выходить на посадочную площадку подле особняка вдовы Тейл.

– Вот видите. Я же прекрасно знал, что вам здесь понравится, когда, уговаривал вас согласиться. И вы очень разумно поступили, полетев со мной. Здесь так мило и удобно. Да и обслуживание по высшему классу. – И я указал ему на вывеску на воротах:

МЕМОРИАЛЬНЫЙ ГОСПИТАЛЬ

ПОСВЯЩЕН НЕЗАБВЕННОЙ ПАМЯТИ

МОЕГО ДОРОГОГО СУПРУГА

«Плохо только, – подумал я, – что мы тут и тебя не сможем похоронить с такими же почестями».

– Здешний доктор, крупнейший специалист в своей области, отлично позаботится о вас. – Ах ты, (…), способный разложить любой коллектив! Я улыбнулся самым очаровательным образом. Мы уже сели. – Ну вот мы и прибыли, а теперь выходите, пожалуйста.

Прахд стоял у входа в миниатюрную больничку. На нем была асептическая маска хирурга. В руке у него поблескивал какой-то предмет, и, только подойдя поближе, я разглядел, что это были хирургические щипцы. Хеллер легко спрыгнул на газон, глубоко вдохнул благоухающий, напоенный ароматом цветов воздух, потянулся и зашагал по газону, мимо плавательного бассейна прямо к доктору. Я с трудом сдерживал радостную ухмылку. Он явно клюет на приманку, и теперь уж я не упущу его!

В глубине сада под цветущим деревом стояла, скрытая глубокой тенью и поэтому сначала не замеченная мною, вдова Тейл. Издали ее можно было принять за статую. Она стояла, полуоткрыв рот и широко открыв глаза. Одна рука ее была прижата к груди, словно женщине тяжело было дышать. Я с огорчением констатировал, что ее влечение ко мне постепенно переходит в настоящую манию. Имея даже какое-то научное название – «обожание» или «болезненная тяга», состояние это означает всего лишь непреодолимую тягу особы женского пола к сильному, привлекательному мужчине. В тот момент я даже пожалел о том, что произвожу такое впечатление на женщин. Сейчас у меня иные планы. Я прибавил шагу, догоняя Хеллера.

– Доктор Бителсфендер, – сказал я, – разрешите представить, вам… вашего пациента. – Я чуть было не сказал «мясную тушу».

Предварительно я проинструктировал доктора. Но сейчас он все равно нервничал. Впрочем, на то имелись свои причины. Он ведь считал, что его будущее зависит от того, выдержит ли он экзамен.

Доктор резко поклонился, машинально сжимая и разжимая хирургические щипцы, что выглядело довольнотаки зловеще. К счастью, он поторопился провести нас внутрь. Хеллер обошел палату, внимательно разглядывая каждую вещь.

Ну и ну, да здесь все оборудование новое и самых последнш моделей.

Ну вот, если вы теперь разденетесь и согласитесь лечь на этот стол, – сказал молодой доктор Прахд, – мы сможем сразу же при ступить к делу.

Надеюсь, это не займет много времени, – сказал Хеллер, – меня ведь на буксире осталась масса незавершенных дел. Дело том, что мы скоро вылетаем и поэтому…

Нет, его полное невежество в вопросах соблюдения секретности и незнание самых элементарных основ шпионской деятельности порой просто ставили меня в тупик. Да он, чего доброго, вот так, на одном дыхании не только расскажет Бителсфендеру всю свою биографию, но и умудрится назвать свое настоящее имя!

Я тут же поторопился прервать его:

– В таком случае, чем быстрее вы выполните указания доктора, тем скорее мы и покончим с этим делом.

Хеллер без лишних слов снял ботинки и разделся, после чего без колебаний улегся на операционный стол..

– Хм, – удовлетворенно хмыкнул молодой доктор Прахд. – Вы и в самом деле великолепно сложены да и оснащены тоже.

Это заявление несколько озадачило меня. Я бросил испытующий взгляд на доктора, пытаясь определить, нет ли тут какогото секретного намека. Однако ничего подобного не подметил. Это была чисто профессиональная констатация абсолютно непреложного факта. К великому моему огорчению, сказанное им о Хеллере полностью соответствовало истине. Это был человек с великолепно развитой мускулатурой, безукоризненных пропорций, да и оснащен он был действительно отлично. Я решил, что таким образом Прахд вызывает у пациента доброе и доверительное отношение к врачу. Только потом я понял, что сей комплимент как бы немного обидел меня. И правда, неприятно сознавать, что другие люди тоже хорошо сложены и не хуже, чем ты, оснащены. Ну не все, конечно.

– Доктор, – сказал я, – мне хотелось бы обратить ваше внимание на некоторые смертельно опасные особые приметы. Они весьма заметны, а это катастрофа при нашей работе.

Прахд все смотрел и смотрел на пациента. Он явно ничего не разглядеть. И этот (…) болван, похоже, был готов высказать свои соображения вслух. Тогда я весьма решительно указал на маленький белый шрамик, оставленный кинжалом Ломбара.

– Вот это, – сказал я тоном, не допускающим возражений, – должно быть устранено.

Молодой доктор Прахд присматривался довольно долго. Наконец он разглядел шрам. Однако то, что он сказал, привело меня в полное изумление.

Заживляемость тканей у него просто великолепная. Да тут понадобилось бы увеличительное…

А это, – поспешно перебил я его (о боги, до чего же глуп этот доктор, а ведь я столько времени на него угробил), – это осталось после глубокой рваной раны. Это след страшного, рассчитанного на пролом черепа удара, нанесенного посредством первобытной стрелы с каменным наконечником!

Прахд стоял и бессмысленно хлопал глазами.

– Каменные наконечники для стрел?

И тут они не придумали ничего лучшего, как закатиться смехом в такой критический момент. А Хеллер тут же пустился в воспоминания, как это произошло. Дело в том, пояснял он сквозь смех, что они вовсе и не собирались сражаться с этим примитивным племенем. Просто Хеллер из чистого любопытства решил посмотреть, каким образом они устанавливают свой частокол. Со стороны казалось, что забор фута на два зависал в воздухе, и непонятно было, на чем он держится. Правда, приблизившись, Хеллер на всякий случай вытащил бластган, а тут какой-то совсем маленький мальчишка выпустил в него стрелу с каменным наконечником.

Клянусь жизнью, я никак не мог понять, что смешного они нашли во всем этом. Более того, мне показалось даже, что он рассказывает свою историю каждый раз поразному, в зависимости от аудитории. Да и вообще вся эта история была полной бессмыслицей. Если у него в руке был бластган, он легко мог убить мальчишку еще до того, как тот пустит в него стрелу. Совершенно очевидно, что Хеллер рассказывал очередную астронавтскую байку.

Но прежде чем мне удалось взять под контроль так глупо складывающуюся ситуацию, доктор Прахд уже придвинул к столу машину с небольшим экраном и принялся подкладывать чтото под голову Хеллера. Потом Прахд стал всматриваться в экран. Я тоже по смотрел на экран, но ничего не разглядел, кроме черепных костей.

И тут доктор заявил:

Да провалиться мне на этом месте! Подумать только! Да кто же это вас лечил и лечил ли вообще?

Да там и лечить, собственно, было нечего, – ответил Хеллер. – Мы больше смеялись по этому поводу. Доктор просто залепил мне ранку пластырем.

Да? – удивился молодой доктор Прахд. – Его следовало бы немедленно направить на комиссию для оценки его квалификации! – На сей раз он был очень серьезен.

Хеллер тоже прекратил смеяться.

Молодой доктор Прахд положил палец на бровь прямо над за жившей ранкой.

Больно? – спросил он.

Ох! – не удержался Хеллер.

Так я и думал! – И доктор пометил крестиком красного цвета эту точку. Потом вытащил машину изпод головы Хеллера и, отступив немного назад, сокрушенно покачал головой. – Если бы тот доктор всерьез подошел к лечению, он наверняка увидел бы то же самое, что обнаружил сейчас я.

Я следил за доктором, затаив дыхание. Честно говоря, на экране я не увидел ровным счетом ничего необычного. Но доктор Прахд выглядел достаточно мрачно.

– Дорогой друг, мне очень неприятно говорить вам это. И прошу вас, не волнуйтесь, вы сейчас попали в надежные руки. Но по прошествии максимум двух лет, если бы только при очередного осмотре не вскрылось то, что я сейчас у вас обнаружил и от чего намерен вас избавить, у вас развился бы синдром ползучего проникновения, который перешел бы в прободение соединительных швов лобных долей черепа с последующим острым абсцессом.

Да что же этот болван разглядел там? И что он намерен делать?

– Послушайте, – сказал Хеллер, – я не очень-то разбираюсь в теории медицины, так что вы объясните мне, пожалуйста, на простом волтарианском языке, в чем тут дело.

Прахд успокаивающим жестом взял Хеллера за руку.

– Должен сказать вам – не вздумайте вскочить со стола кинуться прочь, – что кончик каменного наконечника остался в ране!

Наконецто до меня дошло! Ух ты, а молодой доктор Прахд – малый не промах. Не мудрено, что обросшие жирком и обленившиеся практикующие врачи опасались конкуренции с его сторонь. Да он просто самый настоящий и высокого полета жулик! И работае в лучших традициях Аппарата!

– Погодите, – сказал Хеллер. – Прежде всего, у нас нет времени, чтобы вы тут могли возиться со мной! Мы и так уже срывае срочный отлет, на меня возложена весьма серьезная миссия!

Вы не можете быть допущены к выполнению этой миссии по причине физической непригодности, – сказал молодой доктор Прахд. – Офицер Грис, будьте любезны поставить в известности вышестоящее начальство, что указанный подданный империи и может быть допущен к выполнению столь ответственного задания вследствие неполного физического соответствия.

Почему? – потребовал объяснений Хеллер, пытаясь усесться на хирургическом столе.

Если инородное тело, а это совершенно неизбежно, пробьет себе путь к мозгу после того, как я дал заключение о вашей пригодности, а миссия ваша в результате вашей болезни потерпит полный провал, квалификационная комиссия, которой, несомненно! будет поручено разбирательство дела, не только сможет, но и должна будет лишить меня докторского диплома. Так что не уговаривайте меня, я никак не могу дать положительного заключения. Вам нельзя отправляться в этот полет.

Хвала богам, Крэк неплохо провела разъяснительную работу. Чувствовалось, что Хеллера начинает охватывать злость.

– Да вы не поняли! Я не могу не справиться, я должен справиться с возложенной на меня миссией!

Но Прахд молча складывал инструменты.

– А сколько уйдет времени на удаление осколка? – спросил Хеллер.

Прахд пожал плечами:

Осколок маленький, хотя и находится в жизненно важном месте. Работа предстоит точная, но несложная. Потребуется часа два, да плюс к тому еще четыре-пять часов, пока вы оправитесь от наркоза.

О нет, только не это! – воскликнул Хеллер. – Я обещал… ну, я дал слово одному человеку, что не позволю… в присутствии некоторых людей… усыплять себя, подвергать действию наркоза…

Джет, – тут же вмешался я. – Неужто вы не доверяете своим друзьям?

На этот случай у меня все было продумано заранее. Я прекрасно понимал, что Крэк придет в бешенство, если узнает, что Хеллер побывал без нее под полным наркозом. Она очень опасалась, что в таком состоянии его кто-то может попросту зарезать или загипнотизировать. Этот вопрос был у меня уже проработан. Я взял со стола коробочку, которая лежала себе спокойно на том самом месте, куда я ее положил заранее, и подал Хеллеру.

– Это, как видите, записывающее устройство, предназначенное для обеспечения безопасности именно в таких случаях. Оно защелкивается на секретный замок. Вот, смотрите. Я вручаю его вам. Вы выбираете любую, известную только вам комбинацию цифр и букв, которая и будет служить шифром для замка. Затем вы за щелкиваете устройство на собственном запястье. Никто, кроме вас, не в состоянии вскрыть его или заменить в нем что-либо. Запись начинается немедленно и будет вестись вплоть до того момента, когда вы придете в себя. Будет вестись и запись изображения того, что тут происходит, и звукозапись. Можете проверить.

Именно так он и поступил. Прибор и в самом деле не содержал никакого подвоха. Металлический корпус его становился совершенно непроницаемым, как только защелкивался замок. И лишь тот, кто защелкивал замок, мог вскрыть его и извлечь ленту.

Хеллер вздохнул и усталым голосом осведомился, на запястье какой руки надеть прибор. Я выиграл! Я победил! Но на всякий случай продолжал сохранять на лице мрачное и обиженное выражение.

– На запястье левой, поскольку доктору придется заняться вашей правой стороной. Положите руку вот на этот маленький столик на колесах, и прибор сделает точную запись всего происходящего. А потом, на досуге, вы сможете просмотреть и прослушать пленку.

Я отлично знал, что просматривать и прослушивать ее будет Графиня Крэк!

Он мысленно составил комбинацию цифр, запечатлел ее в памяти, защелкнул прибор на запястье и положил руку на столик. Потом он умостился на столе поудобней, чтобы прибор мог фиксировать происходящее. Прибор уже работал. Поэтому я ясным и четким голосом обратился к доктору Прахду.

– Знаете, меня что-то подташнивает. Не найдется ли у вас чего нибудь от этого?

Он подал мне какую-то таблетку.

Хеллер со скучающим видом ожидал операции. Доктор тем временем принялся доставать ланцеты, пинцеты, зажимы и раскладывать их по местам. При этом он продолжал увещевать Хеллера, хотя никакой надобности в том уже не было:

– Именно мелкие вещи обычно причиняют более всего беспокойства в нашей жизни. Ведь никому и в голову не придет, что такой крохотный осколочек камня может принести такой огромный вред… и так далее, и тому подобное.

Наконец Прахд вкатил в операционную передвижной аппарат наркоза и поставил его подле операционного стола.

Не могли бы вы подержать это? – сказал он.

Ох, право, я не смогу, – ответил я. – Не знаю почему, но последнее время вид крови вызывает у меня слабость и тошноту.

Прахд пожал плечами и ничего не ответил. Затем он наложи маску на лицо Хеллера, подал кислород и наркоз. Стрелка прибора подключенного к затылочной части Хеллера, подергалась и осташвилась на отметке «Сознание отключено». Молодой доктор взялся за скальпель.

– О боги, у меня желудок выворачивается наизнанку! – внезапно выкрикнул я и опрометью выбежал из операционной, издавая по дороге звуки, характерные для приступов рвоты.

В холле я остановился, продолжая стонать, а сам наклонился полу и потянул за тоненькую проволочку, которую закрепил здесь еще вчера. Проволочка сдвинула с места столик на колесах. Рука Хеллера с записывающим устройством соскользнула и оказаласы ниже уровня операционного стола. Теперь записывающее устройства будет фиксировать звуки полностью, а изображение – в весьма! узком диапазоне. Сделав свою работу, я выбрался на улицу.

Вот он и попался! Конечно, это далеко уступало в действенности лоботомии, горячими сторонниками которой выступают психиатры на Земле. Они загоняют самый настоящий тесак под череп и превращают переднюю часть мозга в подобие фарша для котлет, и если пациент не умирает на столе, то потом ведет чисто растительную жизнь и в любом случае умирает в ходе ближайших двух – пяти лет. Следует признать, что это – самое радикальное на сегодняшний день средство борьбы с психическими заболеваниями. И только мысль о графине Крэк удержала меня от такой меры. Она-то уж наверняка заметила бы, что проделали с Хеллером.

Следует признать, что одним из главных испытаний нашей жизни является невозможность получить все, чего тебе хочется. Вот сейчас я должен был удовлетвориться минимумом желаемого. И все-таки, установив подслушивающие и, так сказать, подглядывающие устройства, вживив их в организм Хеллера, я буду в курсе всего, что предпринимает Хеллер, получу возможность блокировать его действия. Теперь ему просто некуда от меня деться. Наконец-то он окажется полностью в моей власти. Припоминая ужасные страдания, которые я перенес по его милости, я погрузился в состояние благостной эйфории. Справедливость в конце концов должна восторжествовать. И случится это в ближайшем будущем.