Текст книги "Легенды выживших (сборник)"

Автор книги: Роман Куликов

Соавторы: Дмитрий Силлов,Владислав Выставной,Вадим Филоненко,Дмитрий Манасыпов,Шамиль Алтамиров,Александр Тихонов,Юрий Круглов,Иван Щукин,Роман Мельников,Инна Гурьева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Юрий Круглов
Уйти, чтобы остаться

– Ты недостаточно расторопен! – больно стукнул тростью по спине наставник. – Или мне напомнить, что будет, если прольется хоть капля твоей крови?

Мастер Лао из рода хань никогда не хвалил своего ученика. Но не потому, что тот являлся русом, – просто такой вредный характер был у ханьца.

– Но я ведь невредим! – попытался оправдаться Змей.

– Ты невредим потому, что сражаешься с одним деревом, а против тебя на Манеже будут пятеро вооруженных мутантов! – снова стукнул его палкой между лопаток Мастер Лао.

Ученик не переставал поражаться – как на протяжении стольких лет наставнику удавалось в любой ситуации, из любого положения и с любой дистанции неизменно попадать ему точно в одно и то же место? И при этом каждый раз это оказывалось очень больно, несмотря на все закалки и набивки тела. Как там до сих пор мозоль не образовалась? Вон, носком стопы Змей ломал двадцатисантиметровое бревно – и ничего, а какая-то узенькая трость приносила столько неприятных ощущений!

– Сегодня ты соберешь все свои мечи! – постановил Мастер и кивнул в сторону рощи.

Парень посмотрел на плотные ряды деревьев-мутантов. Некоторые из растений до сих пор носили в своих стволах его, Змея, клинки, которыми он когда-то, по неопытности, учился рубить. И сегодня наставнику взбрело в голову, что ученик должен всё вернуть. Сколько их тут было? Один, два, три… шесть, семь? Нет, вон совсем далеко в чаще виднеется восьмой – последняя из неудачных попыток. И было это не так давно – с полгода назад, что ли? Многолетнее шагай-дерево юноше почти удалось рассечь, но только почти. Испытывая боль и страх, оно испуганно скрылось глубоко в чаще, подальше от опасности. Хотя и сами мутировавшие растения являлись грозными врагами. Нет-нет да и мелькнут где-то в кронах или возле корней белые кости и черепа неудачливых зверей или мутантов, пытавшихся пробраться на воронцовскую базу с этой стороны. Да и не каждому из гладиаторов удавалось зайти хотя бы на пару шагов в глубь рощи.

Змей еще раз взглянул на восьмой клинок. Чтобы добраться до вросшего в ствол меча, потребуется всерьез поработать лесорубом. Даже с оружием, которое парень недавно получил в награду за пять лет беспроигрышных боев на Манеже, это было нелегкой задачей. Парные клинки, закаленные неведомыми умельцами в Полях Смерти, рассекали крепкие стальные прутья, не говоря уже о стволах шагай-деревьев. Но и их можно лишиться, уравняв потери до круглого счета – достаточно лишь небольшой ошибки. Ну а жизнь у Змея вообще одна, и, ступив под кроны, он подвергался нешуточной опасности. Парень прикинул объемы работ и присвистнул.

– А за неумение сдерживать себя будешь читать «Заклинание брата», – спокойно добавил учитель и уселся неподалеку, скрестив ноги.

Мастер Лао имел необычное чувство юмора, и ученик еле сдержался, чтобы не рассмеяться – а то еще придется воронцовский Закон целиком цитировать или рифмованные правила стиля. Первый, шутка ли сказать – двадцать заповедей жизни общины, второй – восемнадцать строф. На ханьском диалекте. А «Заклинание брата» – и оберег хороший, и по-русски, и главное – короткий. И, хоть не было у Змея ни братьев, ни сестер, читал он его всегда с чувством. Потому что думал о маме, погибшей при родах. Парень представлял себя несущимся сквозь время и расстояние на помощь той, лица которой он так и не увидел из-за мутантов, смертельно ранивших беременную женщину… и своей необычной смертью наделившей Змея проклятием, которое ему столько лет приходилось скрывать от людей. Только отец, нашедший мертвую жену и ребенка, да учитель Лао знали правду.

Парень приблизился к опушке. Плотоядные растения, за многие годы приученные к тому, что с ними рубятся лучшие из воронцовских гладиаторов, заволновались. Или все это Змей выдумывает? Разве деревья имеют память и мысли? Но именно такое сравнение пришло ему в голову, когда в безветренный день ветви при появлении вблизи человека с парой мечей вдруг судорожно задвигались, а сама кромка рощи как будто отодвинулась назад.

Блеснули причудливым светом лезвия, и Змей, как былинный герой Данила – не этот, что из Кремля, а другой, из ветхого прошлого, – замелькал между стволами, разя врагов и без устали повторяя в такт движениям:

– Я узнал, что у меня есть огромная семья!

Очередная крупная ветка упала на землю и забилась, а следом за ней заскрипел, покачнулся высокий ствол – и, прокладывая путь к земле, заставил расступиться остальные деревья. Меч, торчавший из него, Змей извлек ловким движением и отправил назад, за пределы рощи. Тот пролетел добрый десяток метров и воткнулся у ног Мастера.

– Один, – указал пальцем наставник и стал забивать трубку.

Деревья-мутанты окружали парня со всех сторон, но это его больше не смущало. Заклинание сделало свое дело и наделило Змея спокойствием мыслей. Это позволило ему стать одним целым со своими мечами, перемещаясь размытой тенью от ствола к стволу и оставляя позади узкую просеку. Вот юркий вьюн, висевший между крон, стремительно метнулся к шее воронцовского гладиатора, а корни шагай-дерева попытались схватить человека за ноги. Взмах меча, боковое сальто – и раненые растения недовольно попятились назад, оставив на земле отсеченные побеги. Не давая возможности ногам-корням убраться прочь, Змей рубанул по ним, и дерево, лишившееся опоры, стало заваливаться. Парень отскочил, отбиваясь от новых атак и краем глаза замечая еще один торчащий в стволе меч. Снова взмах – и клинок освобожден от плена.

И тропинка, и лесок, в поле – каждый колосок…

С особым ожесточением орудовал мечами Змей.

Чем глубже в чащу – тем менее «пуганые» растения, тем более дерзкие и опасные их атаки. Ветви тянулись к живой плоти со всех сторон, желая вкусить человеческой крови. Все же за многие годы тренировок и растения во внутренней части воронцовского парка, находящейся за крепостной стеной базы, стали более проворными и опасными, чем их собратья снаружи.

Самое ожесточенное сопротивление шагай-деревьев парень встретил у последнего, восьмого меча. Ствол растения зарос, и кусок стали уже казался его частью. Одежда на Змее давно стала мокрой – то ли от пота, то ли от сока покалеченных им мутантов, а тело горело, будто кусок металла, раскаленного в кузнечной печи. Но разум и дыхание были ровными, а движения все так же быстры и точны. Дерево с клинком попятилось в глубь чащи, в то время, как остальные растения то и дело метали свои изголодавшиеся ветви в надежде урвать лакомый кусок. Мечи в руках воина, полностью покрытые соком-кровью, не знали промаха. А Змей заметил кое-что впереди, что заставило парня ускориться. Там, куда двигалось шагай-дерево, находился мутант куда более коварный. Среди черных толстых стволов мелькнули белые цветы хищной черемухи – растения, которое притягивало к себе запахом своих прекрасных цветов и убивало ядом, который вдыхала жертва. Еще немного – и Змей попадется в этот сладкий плен. Но, движимый азартом, парень и не подумал остановиться, лишь еще усилил свой напор, сокращая расстояние между собой и отступающим деревом.

Мастер Лао тоже заметил опасность и обеспокоился судьбой ученика.

– Змей, назад! – крикнул он.

Но тот то ли не услышал, то ли опять показал свой неугомонный характер, но своих попыток не прекратил.

Растения будто взбесились, бросаясь на растерзание молодому воину. Одно за другим деревья заступали дорогу Змею, так и не дав ему приблизиться к заветному восьмому мечу. Во все стороны летели ветки, тряслись кроны, падали сокрушенные стволы, но цель все так же держалась в нескольких метрах от парня. Понимая, что, скорее всего, он не успеет, Змей сорвался на бег, ловко лавируя между тянущимися к нему побегами. Медленно переползающее шагай-дерево с клинком последний раз перекинуло часть корней вперед, пытаясь увеличить расстояние между собой и опасным противником. Но мощный росчерк меча поставил точку в этой гонке. Ствол заскрипел и повалился в сторону, и восьмой меч перекочевал наконец в руки человека.

Змей срубил попытавшуюся ухватить его ветку, радостно вздохнул и только сейчас заметил, что на поляне, кроме поверженного дерева и куста черемухи, больше не было растений – даже они избегали соседства с таким опасным хищником. Тут же голова закружилась, и парня непреодолимо повлекло вперед – к этим прекрасным белым цветам, напоминавшим свет невидимого солнца. Тело вмиг сделалось легким и воздушным, стало хорошо и весело, на лице сама собой заиграла улыбка…

Всех люблю на свете я!

Сильный удар по ушам заставил забыть обо всем, кроме нестерпимой боли и звона от контузии. А затем мощный рывок выдернул Змея из этого царства наслаждения и радости и вернул под свод хищной рощи. Парень, еще плохо соображая, лишь изредка отмахивался от каких-то черных корявых лап, что тянулись к нему. А в сознании то и дело снова возникали сцены вечного счастья и блаженства, что ждет его там, где растут белые душистые цветы.

Но вместо них перед лицом возникло желтое морщинистое лицо:

– Глотни! – услышал он и тут же почувствовал, как ему в рот что-то насильно проталкивают.

Тут же нёбо и пищевод обожгло, и Змей зашелся в ужасном кашле. Тем не менее влитая жидкость привела парня в себя.

– Что это?! – скривившись, спросил он у учителя.

– Лекарство, – ответил Мастер, хоть сам Змей был уверен, что это простой спирт. – Яд тебе в кровь попал, надо было обезвредить.

– А вы как? – спросил ученик.

– А я, в отличие от дурных молодых балбесов, умею задерживать дыхание!

Неожиданно над базой разнесся звон. Кто-то колотил в било, а значит – всем бойцам нужно бежать на стены.

– Ну ты как? – спросил Мастер Лао Змея.

– Вроде нормально… – простонал ученик. – Голова еще немного гудит.

– Так чего разлеживаешься?! – стукнул палкой между лопаток учитель. – По дороге очухаешься!

Змей опять болезненно поморщился – учитель и в этот раз не промахнулся – и побежал на стену.

* * *

Отец и остальные воины из рода русов были на местах. Гребень стены зеленел от пятнисто-зеленых камуфляжей. У ворот нервно гарцевали фенакодусы с верховыми горцами. Звери нетерпеливо покусывали поводья и рвали когтями слежавшуюся землю, предвкушая скорую битву. Всадники махали кривыми саблями, разминаясь перед боем. Ханьцы в своих серых френчах деловито сновали у стен, поднося боеприпасы и разжигая костры под огромными котлами с водой и маслом. База готовилась к отражению нападения.

Змей в несколько прыжков взлетел на стену, взглянул вниз. На расстоянии выстрела от ворот из плотной пелены тумана выступали все новые сотни лохматых уродливых тварей, отдаленно напоминавших людей. Хотя, вспоминая картинку из букваря, парень всегда считал их больше схожими с животными из прошлого – гориллами.

– Эх, расплодилось нечисти! – сокрушался, глядя со стены на плотные ряды нео, отец. – А у нас, что ни день, то потери. Если так дальше пойдет – не удержать базу, придется новое место для жизни искать.

Змей решительно покачал головой:

– Лучше смерть, чем родной дом тварям отдать!

– Дурак ты, Лешка! – глянул на отпрыска разведчик. – Даром что чемпион Манежа. Погибнем мы, погибнут кремлевские, остальные выжившие – и закончится род людской. Уж лучше новый дом.

– Где ж его искать? – удивился Змей.

– Искать… Ручками своими строить придется. Или ты думаешь, что наша база нам вот такой, как сейчас, досталась? – спросил отец.

Честно говоря, Змей именно так и считал с самого детства. Даже вопрос в голове у маленького Алешки не вставал о том, что был у воронцовской общины какой-то другой дом. Где еще на Юго-Западе можно было укрыться? Или они раньше вместе с Новочеремушкинскими на ТЭЦ-20 жили? Нет, не могло такого быть – ведь, по разговорам, маркитанты и с мутантами якшались. А воронцовские к мутам жалости не питают.

Змей еще раз глянул на базу с высоты стены. Серые здания Родов, глубокие катакомбы, пахнущий кровью песок Манежа, четырехметровая кирпичная стена, называемая в общине Великой, – разве могло быть что-то иное? Или вот прачечная. Многочисленные ряды высушенного белья, развешенного на веревках, среди которого так любят играть в свои озорные игры мальчишки, за что и получают нагоняи от трудолюбивых баб. Столовая, с вымытыми до скрипа мисками и чашками, с приготовленной ханьцами едой, где побеги шагай-дерева стряпаются так, что их не отличишь от мяса – ни по виду, ни по вкусу. А само мясо нежное и приправленное неведомыми специями так и тает во рту, не оставляя ощущения тяжести в желудке, сколько бы его ни съел. Или взять конюшни горцев, возле которых бравые наездники упражняются в джигитовке и рубке на полном скаку. Все такое близкое и родное – неужто это могло происходить в другом месте? До двадцати трех лет Змей не мог и подумать подобного. О чем парень и сказал отцу.

– Я тоже так думал. Но твой дед – мой батя – как-то обмолвился, что жили мы раньше в подземном городе где-то западнее проспекта Вернадского. Я даже название того города запомнил. Чудное название такое – Раменки. Все там было: и вода, и энергия, и оружие, даже работающие заводы и лаборатории! Продуктов и места только не хватало. Оттуда первые «воронцы» и пришли. И тут все, что ты видишь, своими руками отстроили, у мутов с кровью отвоевывая.

Обдумать слова отца, как следует, не вышло. Перед базой разнесся многоголосый рев сотен мутировавших глоток, и твари, вооруженные дубинами и копьями, кинулись вперед. Воронцовские воины не тратили драгоценных патронов, обороняясь, в основном, камнями и стрелами. Лишь изредка, в особо тяжелые для сражения моменты, стучали с башен пулеметы или звучали одиночные выстрелы. Воины трех родов встречали мутантов на стенах ударами копий и мечей. Клинки Змея также обагрились кровью, и не единожды, но сам парень, вместо привычного заклинания повторял шепотом:

– Раменки… подземный город…

В тот день не удалось нео пробраться за Великую стену. Многих мутантов порубили верховые воины, многие получили свою порцию кипящего масла и воды, еще больше полегло в боях с защитниками стен в «березках», а нескольких мохнатых даже захватили в плен – чтобы было на ком практиковаться воронцовским бойцам в Манеже. А Змей все думал о подземном городе.

С тех пор мысль о том, что есть где-то убежище, в котором раньше жили их предки, крепко запала в голову. Воображение рисовало место, где все сохранилось так же, как было до Войны. На тренировках, в столовой, в сражениях на Манеже нет-нет да и подумает Змей об оставленном предками убежище. Даже в снах парня преследовали видения о Раменках…

И вот ведут «воронцы» бой с мутами. Многие защитники гибнут, совсем мало их остается. Змей стоит на укреплениях, тяжело переводя дыхание. Вокруг горы трупов, а на нем – ни царапины. Великая стена вокруг порушена и на глазах обрастает плющом и крыш-травой. Оглядывается Змей назад – а там вся база в руинах, одни дымные головешки. И тогда появляются перед ними люди, по одному взгляду на которых парень понимает – те самые, из подземного.

– Идемте за нами! – говорят и машут руками. – У нас много места.

Тянется колонна воронцовских на запад. Идет и Змей. Один – без отца, без наставника. Оглядывается вокруг в тщетных попытках высмотреть их в толпе, но не может увидеть. С содроганием в сердце отводит взгляд от погибших, боясь обнаружить близких людей среди них. И тут кто-то останавливает его и приставляет ствол к груди. Парень поднимает взгляд – генерал.

– Это место только для людей, – говорит, – не для мутов.

И слова эти как молния поражают Змея. То, что он скрывал все эти годы, оказывается, давно известно главе общины. И нет рядом никого, кто в этот раз защитит или хотя бы посоветует, что ответить и как поступить. Хочет парень что-то вымолвить – не может выдавить слов из горла, пытается убежать – и чувствует, что не слушаются ноги. Опускает взгляд вниз и с ужасом видит, что ноги превращаются в корни шагай-дерева и врастают в землю.

– Вот, – радостно кричит генерал, – мутантское семя! Проявил себя, наконец!

И с этими словами нажимает на спусковой крючок.

В этот миг Змей проснулся. В ушах еще звучал выстрел. Но оказалось – стреляли на самом деле. На базе кто-то кричал, раздавался грохот «Корда». Все это выглядело продолжением кошмара, поэтому парень не сразу сообразил, что сцена с генералом – всего лишь сон.

– Чего лежишь? – ворвался в его комнату отец. – Муты!

И вновь скрылся за занавеской.

Уже через минуту Змей в полном облачении несся по коридору из жилой части катакомб. Выбежав наружу, услышал вводную от дозорного:

– Пленные муты вырвались!

Придется, значит, пролиться мутантской кровушке сегодня ночью. Вообще, стражники из Рода горцев справно сторожили отловленных для боев на Манеже уродов, но оказии случались. То особо ретивый нео колодки сломает, то крысопсы на свободу прорвутся. Вот и сейчас, по всему видать, какая-то из тварей выбралась из клетей. Кто там у них томился? Пятерка нео с последнего сражения, пара дампов да вормов штук шесть? Кому ж из них удалось?

Змей, услышав, в чем дело, даже немного расстроился – обычно мутов быстро ловили или пускали в расход, и ему еще ни разу не посчастливилось поучаствовать в этом. Все заканчивалось до того, как он успевал хоть кого-то из беглецов увидеть. А потом слушал где-нибудь в столовой байки о том, что такой-то боец из такого-то Рода отличился, завалил беглеца. Но этой ночью все оказалось по-другому.

Сбоку метнулась тень, и натренированное тело чемпиона среагировало раньше, чем мозг. Змей отшатнулся назад, но полностью последствий удара избежать не смог. Что-то твердое вскользь ударило по затылку, и в глазах и без того темная ночь на какой-то миг стала еще темнее. Парень упал, тут же сделал перекат в сторону, уходя от возможного продолжения атаки, и вскочил на ноги. Только враг оказался не один. Змей налетел прямо на второго противника, который не преминул воспользоваться такой возможностью и ткнул мечом в живот. Все, что успел воронцовский боец, – это перехватить клинок рукой и втянуть брюхо. Меч, кованный под рубку, даже пробил кожаный доспех, но крепко сжимающая его кисть остановила острие напротив печени. Пальцы обожгло, земля под ногами обагрилась кровью. Змей не стал ждать, пока мутант потянет меч на себя и отхватит пальцы. Он сам рванул противника за оружие и ударил другой рукой в кадык. Второй враг подскочил только для того, чтобы наткнуться на извлеченные из ножен мечи.

Парень осмотрел врагов – вормы.

«Вот и отличился», – подумал Змей, старательно заматывая поврежденную руку.

Кровь на земле он также тщательно засыпал сверху песком – упаси святые защитники, наступить на нее кому-то из своих! Вот как засохнет, тогда уж не страшно. Только он скрыл кровавые капли, как неподалеку, со стороны стены, послышались крики, хищное рычание и звуки рукопашной схватки.

«Еще не все? – удивился парень. – Сколько же вас вырвалось?»

Змей кинулся на шум, но опоздал. Двое его сородичей лежали мертвыми на земле у сторожевой башни, а их убийцы наверху подбирали трофейное оружие. И они оказались не вормами – трое мохнатых нео хозяйничали на стене. Это означало, что нынешней ночью мутанты вырвались все скопом. Но самым паршивым являлось то, что трофеем трех добравшихся до крепостных стен нео стал тот самый «Корд», грохот которого парень услышал спросонья. Наиболее крупный из мутов тут же присвоил оружие себе. Двое других чуть не подрались за оставшийся АК, но появившиеся с противоположной от Змея стороны «воронцы» заставили их забыть о разногласиях. Нео засели в пулеметном гнезде и открыли стрельбу по хозяевам базы. Находясь выше, мутанты имели более выгодную позицию, чем успешно пользовались. Пулеметный огонь прижал воронцовских к земле, не давая высунуться. Змей тоже находился в секторе обстрела. Парень спрятался за углом здания, когда мутанты перенесли огонь в его сторону. Выглянув во время затишья, парень обнаружил, что в мертвой зоне стрелка, вдоль стены, к башне крадется одинокая фигура. С замиранием сердца Змей узнал отца.

«Батя, их же трое!» – мысленно крикнул он. Но, не обладая талантами шамов, парень не смог передать эту мысль. Да и остановился бы отец, услышь он? Ведь сейчас жизни десятков и сотен людей под угрозой.

Чем Змей может помочь? Броситься вперед – не вариант. Пули нагонят раньше, чем он преодолеет половину пути. Открыть ответный огонь? Единственным стрелковым оружием парня был арбалет. Возможно, он смог бы добить отсюда, но мутанты не торопились показываться над стенами, предпочитая сидеть в укрытии.

Одинокая фигура добралась-таки до башни и скрылась в дверном проеме. Считая удары сердца, отдававшиеся набатом в ушах, Змей ждал появления отца наверху. Секунды растянулись в минуты ожидания. Долго ничего не происходило. Небо над Москвой начало сереть – приближался рассвет. И тут, в одну из пауз в работе пулемета, на башне раздалась автоматная очередь, а затем – шум рукопашной схватки.

Змей кинулся вперед, про себя думая: «Только бы продержался!» Чтобы прогнать страх – не за себя, за родного человека, – вспомнил заклинание. Не то, Данилы из прошлого, – другое. Парень всегда представлял, как несется на выручку маме, но в этот раз все было по-настоящему – он спешил спасти отца.

За то, что только раз в году бывает май, за блеклую зарю ненастного дня…

Краем глаза он заметил, что с противоположной стороны вперед рванули и другие бойцы общины. В отличие от него, вооруженные огнестрельным оружием. Только они были еще дальше, да и пустились в бег намного позже. Не успеют! Если отец и мог рассчитывать на чью-либо помощь, то только на его.

В башне послышался рев и звон металла. Змей на ходу вытащил мечи.

Этот мир придуман не нами. Этот мир придуман не мной.

Взлетев на лестницу, он в несколько прыжков оказался на самой верхней площадке. Шум сражения уже затих, и парень надеялся, что это означает победу отца.

Горячность, с которой он так торопился на выручку, его и подвела. Выскочив к пулеметному гнезду, парень неожиданно подлетел в воздух и завис, не в силах пошевелить ни руками, ни ногами, – Змея схватил один из мутантов, спрятавшийся за углом. Мечи выпали из рук и звякнули об пол. Второй нео валялся с простреленной головой, третий же, к которому и направлялся парень, истекал кровью из резаной раны, но твердо стоял на лапах и держал за горло отца. Одежда на нем была разодрана, оружие валялось на полу. По лицу человека струилась кровь, правая рука висела безвольной плетью.

«Сломана», – понял парень.

– Ну, Лешка, что ж ты так? – одними губами прошептал отец, но Змей все равно услышал.

Мужчина попытался здоровой рукой нанести хоть какой-то вред врагу, но нео лишь довольно оскалился его бесплодным потугам.

Эх, как же глупо вышло! Змею бы только вырваться – он бы им показал! Но нео не давал пошевелить ни рукой, ни ногой, плотно прижав его лапами к себе. Парня воротило от смрадного дыхания нависшей над ухом пасти, однако сделать он ничего не мог.

– Хороший хомо – мертвый хомо! – радостно возвестил мут, державший отца.

С этими словами нео оторвал раненого пленника от пола и повернулся, готовясь сбросить его со стены вниз.

Сознание Змея сжалось от испуга за единственного оставшегося в живых родного человека. И в этом сжавшемся сознании стремительно промелькнуло несколько воспоминаний. Одно из них о том, как десятилетнего мальчика Алешу постоянно обижали более взрослые мальчишки из другого Рода, и как один из них умер чудовищной смертью. Тогда никто ничего не понял – просто потому, что это было впервые. Лишь отец шепнул ему наедине: «Никому не говори, что он разбил тебе нос» – и осторожно утер с лица кровь старой рубахой, которая тут же отправилась в печь. И второе воспоминание мелькнуло в голове. Змей вспомнил слова Мастера Лао: «Никогда не показывай свою природу, иначе тебя ждет смерть. Таков наш Закон».

Но сейчас парень думал не о себе, и решение пришло само. Да, пусть сегодня все всё узнают, но он сделает то, что должен. Как сын, как человек. Это будет его жертва и его благодарность за всё.

Отец, наверное, догадался по взгляду Змея, что тот задумал. Глядя в глаза сыну, он замотал головой: «Нет! Не смей!» Но парень уже все решил.

Змей ухватил зубами державшую его мохнатую лапу, прокусывая грубую кожу до крови. Запах вонючего немытого тела шибанул в нос, во рту растекся вкус железа. Нео даже не успел среагировать. Мгновенно тело мута превратилось в иссушенную мумию, и лохматый, бывший секунду назад опасным противником, обмяк. Второй нео успел обернуться, когда Змей подхватил один из своих клинков и кинулся на него. Свободная лапа мутанта словила летящего хомо, но и рука человека, не успевшая зажить после схватки с вормами, тоже вцепилась в окровавленного врага.

– А мир устроен так, что всё возможно в нем, – произнес Змей прерванное заклинание.

Судорога прошла по телу нео – и его постигла та же участь, что и соплеменника. Отец был спасен, и Змей радостно улыбнулся, сдерживаясь, чтобы не кинуться с ним обниматься. Хотя непонятно, с чего это отец стоит на месте чернее тучи, будто не спасся только что от неминуемой смерти, а похоронил кого?

– Это место для людей, – вдруг услышал Змей голос за спиной, – а не для мутов, пытающихся ими казаться.

Змей резко оглянулся.

Позади, в окружении подоспевших-таки к месту боя воинов, стоял генерал.

Они все видели. Стволы автоматов смотрели на мутанта по имени Змей и на его отца. Взгляды соплеменников были суровы. Сон сбывался.

Но после ничего исправить нельзя…