Текст книги "Легенды выживших (сборник)"

Автор книги: Роман Куликов

Соавторы: Дмитрий Силлов,Владислав Выставной,Вадим Филоненко,Дмитрий Манасыпов,Шамиль Алтамиров,Александр Тихонов,Юрий Круглов,Иван Щукин,Роман Мельников,Инна Гурьева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Дмитрий Силлов
За красивые глаза

Хыть. Хыть. Хыть…

Люк поморщился и натянул одеяло на уши. «Хыть-хыть» стало тише. Люк попытался снова заснуть, но надоедливые ритмичные звуки, хоть и по-тихому, но все-таки проникали под одеяло, прогоняя мягкую пелену сна, в которую Люк намеревался окунуться снова.

Тихо матерясь, Люк сполз с кровати и поднял жалюзи.

Старый, тощий, как собственная метла, дворник медленно удалялся вглубь улицы, сопровождаемый проклятыми «хыть», которые будили Люка каждое утро ни свет ни заря. Казалось бы, огромный подземный город со всеми удобствами, проживание в котором стоит немыслимых денег. Однако и здесь есть как богатые районы, так и бедные, в которых по стенам комнат бегают мутировавшие тараканы размером с портсигар, а по утрам назойливые дворники будят людей, выметая пыль и бетонную крошку, что постоянно сыплется сверху…

– Дьявол, – пробормотал Люк, мысленно разрывая дворника на куски жилистого мяса. – Нужно было не жаться и снимать квартиру со звуконепроницаемыми стеклопакетами.

Он тут же мысленно усмехнулся.

Неделю назад муж Алисии едва не организовал ему персональную жилплощадь размером метр на два, в которой окна не предусматривались вовсе, так как покойникам свет и свежий воздух не требуются по определению. Хорошо, что вообще удалось смыться. Хорошо и то, что безнадежно влюбленная Алисия, захлебываясь слезами и соплями, напоследок сумела передать любовнику пару тысяч старых долларов.

– Дорогой, – лепетала она, вздрагивая и оглядываясь по сторонам. – Возьми эти деньги и пережди какое-то время где-нибудь в безопасном месте. И не забудь дать мне знать, где ты находишься! Я непременно что-нибудь придумаю, чтобы мы могли видеться хоть иногда…

– Конечно, дорогая, – сказал Люк, тоже вздрагивая и оглядываясь по сторонам. – Непременно. Как только, так сразу.

Мокрая курица! Могла бы дать и побольше. Для ее муженька эти деньги – так, карманные расходы на день, а то и меньше. Могла бы уж раскошелиться, глядишь, не обеднела б. «Чтоб мы могли видеться хоть иногда…» Размечталась, дура патлатая.

Перед глазами Люка возник муж Алисии – кабан ростом под семь футов и в плечах примерно столько же. Бывший боксер-тяжеловес, по иронии судьбы ставший главой банды верхолазов, что выходят на поверхность и лазают по зараженным территориям штата в поисках добычи. Жуть! И как это Люк промахнулся и не выяснил заранее, кто муж этой идиотки с преданными коровьими глазами.

– Сука, – сказал Люк, надевая пальто. – Все они суки.

Автомат для продажи газет стоял за углом, но тех газет, которые требовалась Люку, в нем не было. Пришлось шлепать вдоль улицы по узкому тротуару минут пятнадцать, пихая плечами встречных прохожих, пока впереди не показался облезлый газетный киоск с таким же облезлым негром внутри него.

– Что, парень, – осклабился негр при виде Люка. – Опять за порнушкой?

Люк скривился и, ничего не ответив, протянул негру смятую купюру. Тот, продолжая лыбиться, словно рождественский гремлин, швырнул на прилавок заранее приготовленный бумажный пакет.

– Счастливо развлечься, дружище!

Люк кисло улыбнулся в ответ.

– Спасибо, Майк. В пятницу приготовь все свежее, как обычно.

«Дружище… Тоже мне, нашел приятеля, старый козел!»

Люк схватил пакет, сунул его за пазуху и зашагал прочь.

По пути домой он купил два истекающих подозрительным жиром гамбургера и бутылку колы. Похоже, в фастфудах опять вместо нормального мяса стали пихать в булки котлеты из мутантов, забитых на поверхности. Чертовски поганый завтрак, но раскошелиться на большее сейчас не позволяли финансы.

Люк проглотил последний кусок. Желудок дернулся и выдал наверх порцию горькой отрыжки.

– Чертова сука, – с душой сказал Люк, отпирая дверь квартиры. Скорее всего, это относилось к жадной жене бывшего боксера, нежели к двери с кривыми, непонятными рисунками граффити на обивке и постоянно заедающим замком.

В пакете были несколько газет и три журнала. Люк развернул первую попавшуюся газету. Ну да, как всегда на первой странице «История нашего города, или С чего все началось». Традиция. Даже читать не нужно, все вдолблено в голову еще в начальной школе. Тем не менее Люк по привычке пробежал глазами текст – вдруг что новое написали?

«В январе 1966 года был сдан в эксплуатацию сверхсекретный объект, подземная крепость НОРАД, командный центр воздушно-космической обороны североамериканского континента. На территории штата Колорадо, в толще горы Шайенн, на глубине шестисот десяти метров, в семи подземных пещерах высотой восемнадцать метров каждая, был возведен город общей площадью 9753 кв. м. Стальные здания города полностью экранировали электромагнитный импульс, возникающий при ядерном взрыве. Также подземный объект был полностью защищен от ударной волны установкой тысячи трехсот девятнадцати мощнейших амортизирующих пружин, а сложные инженерные системы обезопасили НОРАД как от теплового излучения, так и от радиоактивного поражения. В случае ядерной атаки подземная крепость, снабженная собственной электростанцией, защищенной вентиляционной системой, большими запасами воды, пищи и топлива, была способна существовать автономно более месяца без каких-либо контактов с внешним миром.

Создание командного центра, способного вместить полторы тысячи военных и гражданских лиц, состоящих на службе в вооруженных силах США и Канады, послужило началом строго засекреченной государственной программы «Крот». Целью программы было создание как можно большего количества подземных убежищ на североамериканском континенте. Предполагалось, что в случае ядерной войны либо иной глобальной катастрофы цвет нации выживет в подземных городах и даст начало новой цивилизации.

За полвека было выстроено более сотни подземных городов, способных вместить около миллиона человек. Постепенно к государственной программе подключился и частный капитал. Каждая серьезная компания была озабочена тем, чтобы ее бизнес не рухнул даже в случае ядерной войны, потому в течение многих лет корпорации тратили огромные средства на создание подземных заводов и жилых комплексов для своих наиболее ценных сотрудников и их семей.

Дорогостоящее строительство не раз ввергало в финансовый кризис не только Америку, но и весь мир. В семидесятых годах двадцатого века созданием надежных убежищ занялись и другие государства. Множество крупных подземных городов были возведены в России, Англии, Франции…»

– Что, впрочем, не помешало разразиться Последней Войне, – зевнул Люк, отбрасывая газету в сторону. – Все всё понимали, тем не менее какой-то придурок, несмотря ни на что, решил нажать красную кнопку.

Люк зевнул еще раз и пододвинул к себе стопку журналов – из тех, что выписывают и получают по почте в конвертах из плотной бумаги пожилые импотенты и престарелые вдовушки, желая вкачать в сморщенные вены немного адреналина. Дьявол его знает, почему старый негр называет это порнушкой. Вполне благообразно по сравнению с тем, что развешано на стенах школьных туалетов. Голые дамочки с черными квадратиками на интересных местах, мужики с такими же квадратиками, осторожно этих дам обнимающие. И тексты – достаточно фривольные, но не настолько, чтобы… И объявления на последних страницах.

«Моложавая дама из Нового города 50 лет желает познакомиться с состоятельным джентльменом…»

«Джентльмен из Старого города с нерастраченным душевным потенциалом ищет молодую, сексуальную, приятную в общении леди…»

«Очень красивая девушка двадцати лет 90/60/90/3 ищет богатого господина, желательно из Старого города, который…»

В общем, понятно. Бабы ищут денег, мужики ищут с кем бы переспать. Желательно тратя этих самых денег как можно меньше. Как правило, джентльмены, проживающие в центре богатого Старого города и дающие такие объявления, древние, как сам город, толстые и противные. Как и леди, кстати. Хотя изредка бывают исключения.

Люк перевернул страницу – и улыбнулся. Напечатали все же! Не зря-таки он битый час объяснял редактору, что мелкий шрифт должен стоить вдвое дешевле, а в глаза бросаться куда быстрее обычного.

В самом конце журнала, на самой последней странице мелким курсивом было набрано последнее объявление.

«Красивый молодой человек из Нового города ищет состоятельную леди для совместного отдыха и взаимного удовольствия». И номер телефона. И пятилетней давности фото Люка под ним.

Положа руку на сердце, за эти пять лет Люк не особенно изменился. Тот же искусственный загар, те же глаза, те же черные как смоль волосы, элегантно зачесанные назад. И о том, что они местами крашенные, состоятельным дамам знать вовсе не обязательно…

Телефон зазвонил нежно и мелодично. Люк отложил журнал и вздохнул. Вот оно. Какая-нибудь очередная скучающая сука с силиконовыми сиськами и оттянутой за уши немолодой кожей. Люк вздохнул снова и снял трубку. Ничего не поделаешь. Работа есть работа.

– Хэллоу, – сказала трубка. – Я смотреть ваше фото в журнале, и вы мне понравиться. Вы… оу, мы будем встретиться?

Люк еле слышно застонал.

– О’кей, – сказал он, раздумывая, сразу повесить трубку или все-таки подождать. Эти нелегальные эмигрантки с поверхности, получившие работу в кафе, очень любят изображать из себя дочек Рокфеллера. А как доходит до расплаты за бессонные ночи, а порой и дни, из ниоткуда появляется или муж, или любовник, или просто сосед с бейсбольной битой… Боксер-бандит снова возник в голове Люка, потирая друг о друга бесформенные кулаки, похожие на говяжьи окорока…

Ну уж нет! Хватит! Хватит изображать из себя влюбленного придурка, рассчитывая, что эти суки неизвестно куда денут своих мужей и вывалят перед ним свои миллионы. Лавочка закрывает кредит и переходит на наличные.

– О’кей, – сказал Люк снова. – Мои услуги стоят пятьсот старых долларов в сутки.

– Вау, – сказала трубка. У нее был несколько резкий, но довольно-таки приятный голос. – Я надеяться, что вы оправдать эти деньги. Я буду в девятнадцать часов в сквере у собор Святого Доминика. Как вас зовут?

– Люк, – сказал Люк.

Трубка прыснула. И еще несколько секунд из нее неслись звуки, будто на другом конце провода хохочут, зажимая рот ладонью.

– А вас? – спросил Люк, когда ему надоело слушать приглушенные всхлипы.

– Татьяна, – влажно сказала трубка.

– Та-ть-я-на.

Люк покатал на языке непривычное имя. Сразу вспомнился двухсотлетней давности фильм и Лив Тейлор на коньках, в чем-то длинном, смешном и черном, похожем на монашескую рясу.

Люк поскучнел окончательно. Эмигранты из бывших русских кварталов – это всегда мафия. Но с другой стороны, пятьсот в день… Какая хорошо оплачиваемая работа без риска?

– Как я вас узнаю, – спросил он.

– Это я вас узнаю, – сказала трубка. – Но чтоб не потеряться – я есть буду на красный электроцикл «Апоклепс», номер…

«Продешевил», – с тоской подумал Люк.

– До встречи, – нежно сказал он и повесил трубку.

* * *

…Она действительно приехала на «Апокалипсисе». И у нее были длиннющие ноги, огромные глаза, роскошные волосы, обтягивающее черное платье и рвущаяся наружу из-под платья великолепная грудь.

– О, господи, – пробормотал Люк, потом мысленно перекрестился, одернул свой почти новый пиджак, подаренный кем-то из бывших пассий, облизнулся и уверенным шагом направился к девушке.

Ей было не больше двадцати пяти. Ну, может, двадцать шесть. Подойдя ближе, Люк представил ее голой в постели и тут же похвалил себя за то, что сегодня он выбрал из своего гардероба пиджак подлиннее.

– Хэллоу, – сказал Люк и мягко улыбнулся.

– Хай, – улыбнулась она. – Садись.

Кожаное сиденье мягко приняло в себя несколько напряженную спину Люка.

– И куда мы поедем?

– Ко мне, куда же еще? – удивилась она. – Кстати, вот твои деньги за сегодняшний день.

«Парень, похоже, ты попал в сказку», – подумал Люк, пряча пачку старых долларов во внутренний карман и скользя взглядом по длинным ногам, жмущим на педали. Полы пиджака уже не спасали.

Она перехватила его взгляд и усмехнулась.

– Ты меня хотеть?

– Да, – влажно сказал Люк и так же влажно попытался заглянуть ей в глаза. Он знал, что бабам почему-то больше всего нравятся его глаза. И только потом развитые каждодневными упражнениями бицепсы и задница.

– Все мужики меня хотеть, – сказала она и надела темные очки, хотя сегодня искусственное солнце жарило не так уж сильно.

«И эта тоже сука, – подумал Люк, откидываясь на сиденье. – Но какого черта такая красивая и богатая сука знакомится по объявлениям?»

– У тебя красивый глаза, – сказала она, словно в ответ на его мысли. – Мне нравятся мужики с красивый глаза.

Люк мысленно усмехнулся. Да уж, что есть – то есть, спасибо маме, предки которой были мексиканцами. По крайней мере теперь все понятно. Хорошо, что он додумался напечатать свое фото в этом поганом журнале…

Электроцикл мягко остановился, слегка вдавив Люка в кресло. Под ложечкой приятно заныло…

Чудеса продолжались. Хотя вряд ли это можно было назвать чудом. Само собой разумеется, что владельцы «Апокалипсисов» последней модели не живут в меблированных квартирках с рисунками граффити на дверях.

Это был трехэтажный особняк в самом центре Старого города – с колоннами, высокими окнами, стрижеными лужайками, небольшим парком и кирпичным забором с протянутой поверху колючей проволокой под током. Люк определил это по слабому гудению, после того как вышел из машины. Две телекамеры, торчащие над входом в особняк, подозрительно уставились на него.

– Проходи, не стесняйся, – сказала Татьяна, дергая Люка за рукав.

Двери распахнулись сами собой. За ними стоял высокий пожилой джентльмен в строгом черном костюме. В голове пожилого джентльмена, похоже, были вмонтированы такие же камеры, как и над входом. Глазки этих камер так же подозрительно уставились на Люка из-под тонких седых бровей.

– Это Люк, – просто сказала Татьяна. – А это Фредерик, наш камердинер.

Камердинер слегка кивнул, не сводя с Люка своих телекамер.

– Пошли-пошли.

Татьяна снова схватила Люка за рукав и потащила его вверх по устланной коврами широкой лестнице. Люк краем глаза отметил роскошное убранство холла, несомненно подлинники Пикассо, Дали и Миро на стенах, мягкие, ручной работы экзотические ковры, устилавшие лестницу… Но главное его внимание было занято длинными загорелыми ногами, перебирающими ступеньки перед его носом.

Наверху были двери. Ряд дверей вдоль коридора в последовательности дверь – картина – дверь – картина. Картины были великолепны, умопомрачительной цены, но тематика… В стиле «вот я лезу из могилы». Люк не любил модерн вообще, а уж все эти кишки, сердца и печени на красно-черном фоне… Ф-фу! И какому идиоту может такое нравиться? И ведь эти идиоты платят за этот идиотизм такие идиотски громадные суммы! Да если б у Люка были такие деньги…

– Что ты пьешь? – спросила Татьяна, открывая одну из дверей.

Сейчас Люк предпочел бы двойной виски.

– То же, что и ты, – сказал он.

– О’кей, дорогой.

Это была гостиная. Простая и скромная, размером с две Люковых квартиры, с мебелью из натурального ореха ручной работы и баром, величиной с витрину газетного киоска гремлина Майка. Бар медленно выехал прямо из стены, когда Татьяна нажала маленькую кнопку на пульте, который валялся на столе. Там еще было много кнопок.

«Интересно, что открывают остальные», – подумал Люк, принимая из рук Татьяны запотевший бокал и усаживаясь в кресло, выполненное в форме раскрытой ладони.

Она села напротив с таким же бокалом в руке.

– Неплохо, правда?

– Да уж.

Люк обвел глазами гостиную. Над ореховой мебелью на стенах висели головы чешуйчатых бизонов, крысособак, бронеопоссумов и разной другой крайне опасной живности с поверхности. На старинных шкафах, комодах и стеллажах стояли чучела мутантов поменьше. А еще здесь было оружие. Сабли, палаши, топоры, шпаги, копья добытчиков и старинные индейские луки, украшенные перьями кондоров. И ружья. Различных эпох и калибров, с оптикой и без таковой.

– Твой муж охотник? – осторожно спросил Люк.

– Он ученый, – сказала Татьяна, отчего-то опуская глаза. – Он всю жизнь изучать мутантов поверхности, их биология, психология и еще что-то. Не помню.

«Это хорошо», – подумал Люк. Ученых он представлял себе дохлыми мелкими очкариками, далекими от бокса и бандитского бизнеса.

– И не стоит больше вопросов, – сказала Татьяна. – Давай лучше за знакомство.

Люк усмехнулся, посмотрел на нее долгим взглядом и опрокинул бокал.

В горле взорвалась граната. Люк закашлялся и согнулся пополам.

– Что это? – прохрипел он.

– Спирт, – пожала плечами Татьяна, потом выдохнула и одним глотком осушила свою порцию. – Учись, тральщик.

Люк продышался, утер слезы и помаленьку перестал корчиться в мягкой ладони кресла.

«Чертова баба, – подумал он с восхищением. – Не завидую я ее очкастому мужу».

Тральщиками называли тех, кто впервые выходил на поверхность в составе очередной банды охотников за удачей. Они шли первыми, прокладывая путь остальным. И обычно первыми гибли в Полях Смерти или от зубов мутантов. Здесь, в подземном городе, «тральщик» значило «салага». Назови кто так Люка в мужской компании, он бы наверняка полез выяснять отношения. Ну почти наверняка. А здесь, в устах красавицы, «тральщик» прозвучало даже сексуально. Во всяком случае, так показалось Люку.

Он поставил стакан на столик, поднялся с кресла и, мягко обогнув кресло Татьяны, осторожно принялся массировать ей плечи.

Она чуть слышно усмехнулась.

– Тебе приятно?

– Неплохо для начала, беби. Но все это потом.

Она скинула с плеч его руки, встала со своего места, взяла пульт и одновременно нажала две кнопки.

Бесшумно отъехала в сторону панель, украшенная рогатой головой чешуйчатого бизона и старинным немецким штуцером.

За панелью был сейф.

– У нас не так много времени, беби, – сказала Татьяна, набирая код и поворачивая массивный стальной штурвал.

Тяжелая бронированная дверь плавно открылась. За ней были четыре полки. На одной из них внушительной стопкой лежали деньги. Разумеется, только старые доллары, ни единого НАД, которыми выдают нищенскую зарплату чернорабочим в Новом городе.

Рядом со стопкой лежал конверт.

Люк смахнул со лба капельку пота.

«Что здесь происходит, – забилась мысль под черепной коробкой. – Не пора ли тебе смываться?»

«Может быть, и пора, – ответил Люк сам себе. – А может, рискнем?»

Стопка была очень и очень солидной. Если купюрами по сотне, то, наверное, не меньше ста тысяч. Но Татьяна на деньги особого внимания не обратила. Она схватила конверт, надорвала, вытащила из него листок бумаги, прочитала, скрипнула зубами, скомкала и бросила в горящий камин.

– Что там? – спросил Люк.

– Я же просила не говорить вопросов, – почти выкрикнула она.

– Да пошла ты! – сказал Люк и направился к двери. Еще ни одной суке он не позволял на себя орать. Он взялся за ручку…

– Эй, подожди!

Он нехотя обернулся.

– Я хочу отсюда уехать. Ты поехать со мной?

– Нет.

– Почему?

У нее были умоляющие глаза. В мягком мареве внутренней подсветки сейфа плавали сто тысяч новых долларов. Люк решил, что не стоит переигрывать.

– Если ты мне платишь, это не дает тебе права…

– Извини.

У нее были чертовски обворожительные глаза.

– Если ты ехать со мной, этот деньги быть твоими.

– Хорошо, – быстро сказал Люк, отпуская ручку. – И куда ты хочешь уехать?

– Подальше. Как можно дальше отсюда.

– Это куда? – насторожился Люк.

– Сюда. Или сюда. Какая разница?

Она вытащила из конверта карту материка и несколько раз наобум ткнула в нее пальцем. К карте обычной канцелярской скрепкой была пришпилена пластиковая карточка. Люк глянул – и зажмурился.

Он читал в журналах о том, что Побережье через двести лет после окончания Последней Войны стало пригодным для жилья, и что богатеи помаленьку начинают вылезать из-под земли и строить там курортные охраняемые поселки. Но он и подумать не мог о том, чтобы выбраться из подземного города. Для этого нужна напрочь сорванная крыша, как у добытчиков, что лезут наверх, напялив на себя старый противорадиационный костюм и вооружившись прадедовской «Береттой». Или бронированный электроцикл пятого класса защиты с встроенной системой жизнеобеспечения, который стоит примерно как вся улица, на которой жил Люк.

Пластиковая карточка в руках девушки как раз и была ключом к такому электроциклу.

– И вправду, какая разница, – сказал Люк.

* * *

…Он поморщился от яркого света и открыл глаза. Сказка продолжалась. Луч света бил из большого открытого иллюминатора, в котором над серой скалой неподвижной картинкой зависла чайка. Татьяна спала рядом, по-детски подложив под щеку ладонь и смешно посапывая. Сейчас она действительно напоминала брошенного ребенка, которого некому защитить. В груди у Люка что-то шевельнулось. Он осторожно обнял девушку. Она вздохнула и уткнулась носом к нему в плечо.

«Ни черта не понимаю, – подумал Люк уже в который раз за эту неделю. – Сбежать от мужа-миллионера с парнем, с которым познакомилась по объявлению! За неделю проехать все Побережье, сменив полтора десятка дорогущих отелей в охраняемых поселках. Такое впечатление, будто мы убегаем от кого-то, кто наступает нам на пятки. Какой-то придурок ученый, подумаешь! Муж, надо же! Да он, поди, и не заметит за своими колбами и сушеными кузнечиками, что жена сделала ноги. Хотя кто его знает… Боже мой, до чего же она хороша! Поверить не могу, глаза ей мои понравились! Как вам это, леди и джентльмены?»

Татьяна потерлась носом о его плечо, тоненько чихнула и проснулась. Господи, какая у нее сейчас прелестная мордочка! В груди Люка снова что-то шевельнулось.

«Наплевать, – подумал Люк и осторожно поцеловал ее в нос. – Наплевать, даже если бы у нее было десять мужей и все боксеры».

Она забавно сморщилась и потерла нос тыльной стороной ладошки.

– Который час? – спросила она.

– Какая разница…

Он поцеловал ее в губы. Она ответила, прижавшись к нему всем телом.

«Господи, только бы не влюбиться», – подумал Люк.

– Господи, только бы не влюбиться, – еле слышно прошептала Татьяна, еще сильнее прижимаясь к нему.

Через секунду они стали одним организмом, живущим в нарастающем темпе страсти – сначала нежной и осторожной, а потом бурной, горячей и неистовой.

– Я люблю тебя! – закричала она, потом впилась губами в его шею и забилась в оргазме.

– Господи, спасибо тебе… – простонал Люк.

И тут в его голове взорвался огненный шар. Слишком горячий даже для самого сильного оргазма…

* * *

…Татьяна сидела в кресле, вертя в руках потный бокал. На дне бокала лениво каталась прозрачная жидкость.

– Ну что ж, неплохо. На этот раз ты продержалась неделю. На целых три дня больше, чем в прошлый раз. Ты делаешь успехи, девочка. Скоро я уже не буду давать тебе фору. Правда, до установленного срока тебе еще очень далеко. Твое здоровье.

Седой джентльмен в кресле напротив поднял бокал и, пригубив, поставил его на столик рядом. Татьяна подняла глаза.

– Фредерик, его мозги забрызгать мне все лицо! Еще немного, и ты бы снес заодно и мою голову!

– Неужели, дорогая?! Извини, старею, глаз уже не тот. Но, как говорят у вас на поверхности, уговор дороже денег. У тебя свои маленькие удовольствия, у меня – свои. И я по-прежнему не отказываюсь от своего слова – если ты сумеешь скрываться от меня со своим очередным любовником в течение месяца, я напишу завещание на твое имя.

– Это слишком жестоко, Фред, – сказала Татьяна. Голос ее слегка дрожал.

Джентльмен в кресле расхохотался.

– Мне тоже было больно, моя дорогая, увидеть тебя в объятиях того ублюдка… Как его звали? Ну того, первого? Которому я снес башку в том паршивом отеле, где вы трахались как сурки на вонючей койке? С твоей стороны это было не менее жестоко.

Он поднялся с кресла и, приблизившись к ней, взял ее двумя пальцами за подбородок. В лицо Татьяны мертво уставились две телекамеры, выглядывающие из-под тонких седых бровей.

– Тебе никогда не скрыться от меня! – прошипел он. – Никогда! А сейчас давай их сюда!

Губы девушки побелели. Она открыла маленькую сумочку и достала оттуда стеклянную баночку. На дне баночки лежало круглое глазное яблоко с тонкими оборванными нитями нервов и глазных мышц.

– А где второе? – деловито спросил седой джентльмен, принимая из ее рук баночку и заглядывая внутрь.

– Второе ты вышиб мне на лицо, – бесцветным механическим голосом сказала Татьяна.

– Ч-черт! Без второго глаза моя коллекция будет неполной.

Седой джентльмен нажал кнопку на пульте. Панель в дальнем углу комнаты отъехала в сторону.

За панелью был стеллаж, сверху донизу уставленный баночками, похожими друг на друга как близнецы. Все они были наглухо закрыты крышками, на которых аккуратно были наклеены этикетки с именами. Из каждой баночки на Татьяну смотрела пара заспиртованных глаз.

Седой джентльмен подошел к стеллажу.

– Как его звали? Люк? Так-так, где у нас тут «Л»?..

– Он, кажется, меня любил…

Ее голос был тусклым и мертвым.

– Любил? – переспросил Фредерик, перебирая баночки. – А ты его?

– Не знаю. Он был милым.

– Надо же, когда это вы успеваете? Так, вот оно, «Л». Дьявол меня побери, такими темпами скоро надо будет заказывать новый стеллаж! А ведь как хочется стать миллионершей, правда, девочка?

Он обернулся и удивленно вздернул брови.

– Ты что, решила остаться маленькой дешевой проституткой, сбежавшей с поверхности?

В лицо ему смотрело дуло его любимого карабина.

– Неужели ты думаешь, что если пристрелишь меня, то сможешь избежать электрического стула и заполучить все мое имущество?

– Я попробую.

Предохранитель щелкнул сухо и отрывисто.

– У тебя нет ни один экземпляр на букву «Ф», Фредерик. Без него коллекция точно будет неполной, – сказала Татьяна и нажала на спусковой крючок…

* * *

– …Ты чумовая девчонка, – сказал Ян и выбросил окурок в окно. – И у тебя чумовой электроцикл.

– А что тебе больше нравится?

– Одно дополняет другое, – сказал Ян и поцеловал ее в шею. – Не обижайся, ладно? Сам знаю, что я порядочная скотина. И за что только ты меня любишь?

Татьяна усмехнулась и свернула с шоссе на узкую грунтовую дорогу, ведущую к лесу, темному и мрачному на фоне заката.

– За красивые глаза, – ответила она. – И еще – в моей коллекции, доставшейся мне по наследству, нет никого на букву «Я».