Текст книги "Не время для нежности (СИ)"

Автор книги: Роман Савков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2. Юстина Эбберг

Горничная вошла, когда Юстина за ширмой меняла ночную рубашку на повседневный наряд. Воздушные шаровары и свободная белая блуза из тонкой ткани нравились ей куда больше корсетов и пышных многослойных юбок, переполняющих улицы Сар-города стоит солнцу умерить пыл. Иногда на нее недобро косились – не все готовы были принять радикальное изменение дамского наряда, но скидка на то, что Юстина являлась уроженкой Чулушты, о чем красноречиво говорил разрез глаз, делала свое дело. Недовольные мужчины, воспринимавшие ее одежду как вызов собственной мужественности, поспешно отворачивались, стоило встретиться с ними взглядом, дамы с полупрозрачными ажурными зонтиками в руках, завистливо шептались вслед. О норове дочерей Чулушты наслышан весь Разделенный мир, от болот до Восточного моря.

– Простите, – сказала горничная, разглядев силуэт за ширмой. Одета девушка была в форменное платье с белоснежным передником, а голову венчал кружевной чепец. – Все постояльцы спустились на обед, думала и вы… Не помешаю?

Выглянув из-за ширмы, Юстина сделала вид, что улыбнулась:

– Я скоро ухожу, – сказала она. Не только люди с достатком, но и последняя служанка в гостинице пытались выказать ей свою неприязнь. Вот, например, чего ей стоило постучаться прежде, чем решилась в номер войти? Верно говорят – мол, смелость города берет.

Жаль только, не все те смелые выживают.

Юстина заправила последнюю пуговицу, проверила ремень. Придирчиво досмотрела на предмет чистоты пару ботинок на подставке. Удовлетворившись, сбросила тапочки. Мягкие мокасины ей, конечно, понравились бы больше, но по меркам здешнего консервативного общества она и так выглядела нелепо и даже вульгарно. Ни к чему привлекать дополнительное внимание, которое и так порой принимало болезненную форму.

– По дому скучаете, – толи спросила, толи поведала горничная, прибирая постельное. – Толкуют, что климат там мягче, пейзаж интереснее. Была б на месте вашем – никто с гор не заставил бы спуститься.

«И мне говорят, что я вульгарна?» – с удивлением обнаружила Юстина.

– Когда представится отпуск, – сказала она, – не упустите возможность побывать в Чулуште. Будьте уверены, Маме понравится ее новое дитя – я замолвлю за вас словечко.

Втиснув ноги в тесные колодки, она покинула комнату. Впавшая в ступор горничная, побледнев, хлопала глазами. Почувствовала, что перегнула палку.

– Вот еще! – сказала Юстина, на миг заглянув обратно. – Под кроватью, пожалуйста, уберитесь. С трупа столько крови натекло… да и сам он пованивать начинает.

Под протяжный вздох и грузное падение лишенного сознания девичьего тела она прошла мимо десятка массивных дверей с номерами – все они оказались закрыты, протопала по ковровой дорожке к винтовой лестнице.

О трупе она конечно соврала. Не было в номере ничего предосудительного. Ни крови, ни остывших останков, с которых она могла бы натечь. Пока – не было.

Навстречу попалась парочка: девушка в юбке до пола и легком жакете изящно поправляла съехавшую на бок шляпку, сопровождающий ее молодой человек в приталенном костюме так же изящно шутил. Спустившись на несколько ступенек, Юстина почувствовала на спине его заинтересованный взгляд, которым тот измерил ее с ног до головы, посвятив значительное время нижней части туловища. Будто выбирал товар на южном невольничьем рынке.

То, как смотрел на девушку в брюках молодой повеса, не ускользнуло от его спутницы – одернула за рукав, бросив вслед что-то презрительное.

Перед тем как скрыться за очередным витком лестницы Юстина обернулась, удерживая на лице небрежную усмешку. Парочка сделала вид, что вспомнила о неотложных делах и поспешила удалиться, вмиг забыв о напускном изяществе. Бежали, как от огня – будто вот-вот над городом должен был пролететь огненосный Скат, а они не успели завершить приготовления к его встрече.

На первом этаже и в столовой в ее сторону старались не смотреть – видно, все смельчаки остались этажом выше. И правильно делали: Юстина умела терпеть, но и эта бескрайняя бездна, которой она отгораживалась от остального мира за пределами Чулушты, оказывалась вовсе не бездонной. Иногда просто необходимо было выпустить пар.

– Сегодня можем предложить холодный овощной суп, но он идет с курицей, а вы, насколько нас просветили… – невозмутимо начал официант, выросший перед столиком, стоило Юстине опуститься на стул.

– Подай второе, без заправки, и черный чай.

За столиками по соседству говорили о разном, до нее доносились обрывки фраз:

– «Как тебе новая шляпка, милый?» – «Очень даже…» – «Подумать только! Нашла с подругами, когда гуляла у Швейного тупичка. Ты не говорил, что здесь следят за последними тенденциями в моде…» – «Каким ветром тебя туда занесло, дорогая?» – «Я очень устала днем. Решили с Анной развеяться у реки и, как видишь, удачно!» – «Могу представить, во сколько она тебе обошлась…»

– «В связи с участившимися исходами с болот войско увеличили на треть». – «Уверен? Когда это случилось?» – «Не далее, как на прошлой неделе. Голова заявил на Соборе, что дело поправимое – надо только увеличить выплаты из казны…» – «И что же он предлагает? Штат у служивых и без того раздут до неприличия. Мастеровые откажутся платить увеличенные поборы. Нагрузка ляжет на них, как пить дать». – «Они не заметят давления. Управа спустила в кузни крупный заказ. Никто не останется без работы… ну и выручка, конечно же, взлетит до небес». – «Что за заказ?» – «Нить. Вроде стандартной – доспешной, только цветная и мягкая. Недавно состав на восток ушел». – «В Аданай?» – «Ниор, у Железного леса». – «Знать бы, что они собираются делать с таким количеством проволоки»… – «Да пусть хоть сами в нее заматываются. Нам какая о том забота?» – «И то верно. Мастеровые заняты, не гундят… Хитро придумано». – «На то он и Голова…»

– «…мимоходом из Биндона». – «Откуда?! Неужели, с юга». – «С его самого. Присматривал товар для перепродажи». – «Не обижайся, но зная твои пристрастия… Половина невольников по дороге в расход идет. Купец из тебя никудышный, бросал бы ты это гиблое дело». – «Я сам решу, когда стоит остановиться». – «На что хоть живешь-то?» – «Да вот на это и живу»…

Юстина заметила кивок в свою сторону, но решила не вмешиваться в разговор. Понимала что еще не время для выяснения отношений. Оставила на будущее. Этот провонявший потом недельной давности тип, с неровно торчащей во все стороны щетиной на грубом обветренном лице, вызывал у нее чувство брезгливости.

Каждый раз, как ее взгляд обращался в ту сторону, она чувствовала учащенный бой сердца. Все внутри нее горело желанием пообщаться с ним наедине, в уютной тишине собственной комнаты.

Пока несли обед, девушка успела рассмотреть трещины на стене дома в окне напротив, и пресечь попытку нерешительного знакомства, на которое настроился юноша с соседнего столика. Он долго примерялся как следует подойти – заметная дрожь в пальцах, когда он смотрел на нее, выдавала его с головой; но одного грозного взгляда хватило, чтобы тот вновь приклеился к месту, когда попытался было встать, и подойти ближе.

Знакомства ей пока не нужны. Может быть потом, когда останется позади цель визита в Сар-город… Ничто не должно отвлекать ее от выполнения поставленной задачи, она не вправе подвести сестер. Ведь если совершит ошибку, то может больше и не дождаться Нежной ночи. И Мама очень не любит когда ее дочери не возвращаются домой – сестрам после этого приходиться несладко. Зачем ее злить лишний раз?

Отобедав, она вышла на улицу. Слабый ветерок гнал по мостовой обрывки газет. Солнце парило над городом, не оставляя места тени. В воздухе, обжигая крылья о лучи, парили мелкие пичуги. Юстина не знала их названия: в Чулуште птицы водились другие – эти годны им разве что на завтрак.

Пройдя мимо площади Просвещения, где, несмотря на полуденную жару, рабочие колотили помост для виселицы, девушка остановилась у бухты конопляной верви. «Многовато для одного, – подумала Юстина. – Похоже, Сар-город скоро значительно потеряет в числе своих постоянных жителей». Для людей посторонних наказание обычно сводится к изгнанию в пустоши южнее Биндона.

Трудно решить какое из наказаний вернее. Бракованная веревка может оборваться – такое случалось не раз и не два, и тогда, при повторном рассмотрении дела преступника могут оправдать. Если обнаружатся дополнительные материалы или свидетели, что тоже случалось. Почему брак выявился в такой ответственный момент – это предмет отдельных разбирательств. А вот от пустынного червя не убежишь при всем желании, если только в кратчайшие сроки не вырастишь пару крепких крыл, которые тут же сожжет солнце.

Проулком вышла на Дубовую улицу. В этом пропыленном городе почему-то считалось особым шиком давать улицам и закоулкам имена растений. Была тут Васильковая и Кленовая, даже для Липовой и Ивовой место нашлось. Хотя, по мнению девушки, здесь больше подошли бы названия Кактусовая, или Терновая. Кора на чахлых, высаженных редкой цепью и напрочь лишенных листьев, стволах основательно обуглилась; высохшие корявые ветви тянулись к земле.

Едва не сбив с ног, пронесся вихрем взмокший мальчишка-посыльный со свертком в руке. Не все послания влезали в проложенные на верхних уровнях катакомб пневмотрубы. Кое-что приходилось отправлять старым, зарекомендовавшим себя методом.

Мимо водонапорной башни, грандиозного цилиндрического сооружения приподнятого над крышами домов, она прошла до всхолмья, на котором разместилась парковая зона. Деревья здесь росли гуще, но также были лишены растительности. Сносно чувствовал себя лишь разросшийся сверх меры терновник. При желании здесь все же можно было найти тень, что Юстина и сделала, заняв лавочку под раскидистым вязом на вершине холма. Город отсюда был виден как на ладони, но прежде всего ее интересовало имение Фибуса Лориани по прозвищу «Выворотень».

Двухэтажный особняк Хозяина подворотен расположился на окраине города, на улице сплошь утыканной домами людей приближенных к власти. Через квартал от него раскинулось владение Прокурора, граничащего с высокой замковой стеной городского Головы. Через дорогу теснились дома церковников – их окна большей частью выходили на пирамидоподобный Храм, на котором уже начинали звенеть колокола, оповещая граждан о том, что лик неправедного бога перевалил через высшую точку своего извечного пути и день пошел на убыль.

Молва о Выворотне, если не врали доносчики, ходила самая противоречивая. Одни утверждали, что человек он требовательный и жестокий, скорый на расправу с людьми, намеренно его обманывающими. Другие намекали на его беспримерную щедрость и быстрое продвижение по карьерной лестнице присягнувших на верность ему. Впрочем, с лестницы почета, неожиданно взлетевшие на нее, иногда также быстро скатывались в пропасть, стоило им совершить промашку.

Несмотря на поставленные условия, маленькая империя уверенно расширялась, упрочняя в обществе положение Хозяина подворотен. Еще несколько лет и, если не допустит роковой ошибки, Выворотень сможет разговаривать со всем Разделенным миром от имени Сар-города. Без оглядки на церковников и городскую управу. А затем и ставить условия при решении жизненно важных вопросов.

Был еще Кариссай, давний партнер и соперник, но с ним, как говорила Мама, вопрос постепенно решался. Рано или поздно он должен был превратиться в верного вассала Выворотня или скоропостижно исчезнуть, бесследно исчезнув в ночи. Юстине было все равно, но иногда она ловила себя на мысли, что второй вариант устроит ее гораздо больше, чем первый. Внутри полированного деревянного ящика проклятый старикашка должен смотреться просто шикарно.

За время, пока она отдыхала в тени подсохшего вяза, ее не минуло ни единой живой души. На улицу никого сейчас из-под палки не выгонишь. Даже посыльные и мастеровые без крайней на то нужды старались не казать лишний раз носа наружу. Выбирали работу на дому, куда не проникали губительные лучи дневного светила.

Только самые отчаянные и подневольные – вроде тех работяг, что сооружали на площади Просвещения виселицу, вынуждены были проводить день на солнцепеке.

Спустившись с холма, Юстина направилась к дому Лориани. Пешком. Она могла бы арендовать лошадь для прогулок или нанять паровую коляску – все связанные с работой расходы за пределами Чулушты, как и полный пансион в гостинице, где она снимала комнату, оплачивала Мама; но предпочла проделать этот путь на своих двоих. За время прошлого своего визита она не успела обстоятельно изучить город и сейчас восполняла упущенное.

Она не знала, зачем Выворотню понадобились услуги дочерей Тысячеглавой, но одно она понимала абсолютно точно – случилось нечто из ряда вон, раз он нашел силы наступить на горло собственному страху и гордости, забыв обоюдные обиды и ущерб, какой понес сам, когда погибли сестры в прошлое свое появление в Сар-городе. Решил отыграться в другой раз?

Через полчаса топтания булыжной мостовой девушка оказалась у деревянных окованных металлом по углам ворот. Ее поднятой руки не хватило бы, чтобы достать до верха, где начинался частокол из устремленных в небо метровых железных пик.

Отстучала тяжелым кольцом о выщербленную древесину. Услышала грозное:

– Кого нелегкая принесла?!

– Открывай, у меня встреча назначена, – ответила она, ничуть не смутившись.

– Предъяви приглашение хозяина.

Открылось узкое смотровое окно, и на Юстину уставился внимательный черный глаз обрамленный сетью глубоких морщин. Один. Другой был скрыт под тугой матерчатой повязкой.

– Больно жарко у вас тут, чтобы ношу лишнюю с собой таскать, – сказала она. – Оповести о приходе Юстины Эбберг.

– Хозяину не до уличных попрошаек сейчас. Вечером приходи, если за наймом явился, да только что ты ему, малолетка, предложить можешь? Он к мальчикам равнодушен, – усмехнулся привратник. – Попытай счастья в одном из домов терпимости – они любят таких… с милыми личиками.

– С глазом не жаль расставаться было? А то ведь можно и второй невзначай потерять… – сказала Юстина, скептически осматривая забор. Там пики были установлены не так часто, но из прорех между ними выглядывала колючая проволока. Если взять разбег и опереться ногой вот сюда, а другой оттолкнуться от основания, то она могла бы попробовать перескочить преграду… Только заниматься руко– и ногомашеством сейчас не входило в ее планы. Не для того Мама посылала свою избранную дочь, чтобы она свободно, средь бела дня, демонстрировала запретное искусство.

– Шел бы ты отсюда, парень, коль здоровье дорого, – посоветовали со стороны двора. – Пока я добр, да еще прошу по-хорошему… – голос одноглазого заметно почерствел. Попала в точку – достало его упоминание об уродстве. – Тебе, шалопай, два раза повторять надо? Бегаешь-то хорошо? А то моя свора изголодалась уже… – натужно рассмеялись из-за воротины.

Короткая прическа и привычка к мужским нарядам вновь сыграли с Юстиной злую шутку: ее нередко путали с молодыми людьми.

Быстро глянув по сторонам, не идет ли случайный прохожий, девушка склонила на бок голову:

– Жалкая ночная тварь, – процедила она сквозь зубы, – ты хуже двухвостки. Только и можешь, что из укрытия вякать, да ноги господину лизать.

– Хо-хо! Норовистый, как погляжу, – выдохнул привратник, искренне и немного удивленно – ничем его не проймешь… – Вопреки ожиданию подался ближе. – Да я тебя лично на кусочки разделывать бу…

Попытался отпрянуть, когда девушка без замаха сунула руку в смотровое окно. Скрипнула белая блуза, разрываясь о зазубренную медную окантовку. Удар кулаком пришелся в переносицу, одноглазый охнул от неожиданности, потерял равновесие.

Крепко ухватив его за грудки, Юстина уперлась ногой в иссеченное песком дерево и коротко дернула на себя.

Ворота содрогнулись от глухого удара. Взлетела потревоженная пичуга. Крякнув, человек обмяк в руке, став неприлично тяжелым, и сполз по воротине наземь.

Сделав шаг назад – разодранный рукав остался на той стороне, Юстина стала разминать кисть. Потом обратила внимание на блузу: нежная ткань порвалась, до неприличия обнажив часть плеча и шеи. Постаралась приладить лоскут на место, но тот спадал от малейшего движения.

Маневр был рискованный. Если бы там стоял еще один, с мечом наголо, не видать бы ей больше руки по самый локоть. Но ее ждали – не знали только кто конкретно пожалует. А потому руки рубить первому встречному не стали бы. На это и был расчет.

Бросив бесплодные попытки привести себя в порядок, она стала ждать реакции. За стеной встревоженно перекликались, слышалась неразборчивая ругань и возня. Кого-то тащили прочь от ворот. Потом подошли к окну. Мельком глянув наружу, принялись отпирать засовы.

За настежь раскрытыми створками ворот, во дворе, ее встретил десяток воинов в доспехах желтой кожи. Оружие, что примечательно, из ножен они не вынимали, но были настороже. Во главе стоял темнокожий, одного роста с девушкой. Из защитного снаряжения на нем была надета только легкая и гибкая кираса из чешуек молодого броненосца, какие добывали отчаянные головы в Железном лесу. Она хороша против ударов по касательной, может выдержать и прямое попадание стрелы на излете, но абсолютно бессильна против копий и прямых рубящих среднего бойца.

Выходит, воин большей частью в бою полагался на скорость реакции, ловкость и гибкость. И, раз до сих пор жив-здоров, выбор его был верен.

Дикой своры псов, о которой упоминал привратник, конечно же нигде не было. Если и имелись какие дворняги, то появляться на солнцепеке они явно не собирались. Их берегли для ночной прохлады, когда периметр владения тонул в непроглядной мгле.

– Эбберг, – гортанно пролаял чернокожий и с достоинством поклонился. – Юстина? Мы оповещены о приходе дочери Тысячеглавой. Прошу быть доброй гостьей в доме Хозяина и не принимать неподобающую встречу, как личное оскорбление.

Девушка вошла во двор. Солдаты, украдкой косясь на полуобнаженную грудь, раздались в стороны, пропуская ее. Начальник охраны – кажется, его звали Арно – замер, не поднимая головы. Черная кожа на его бритом затылке лоснилась от пота.

– Можете встать, – сказала она. – Вы сумели меня удивить и развеселить шуткой.

Отыскала глазами одноглазого: он сидел на куче песка, привалившись спиной к забору, и размазывал по лицу обильно сочащуюся из носа кровь. На рубашке расплывались темные пятна.

Пожелала было пойти в дом, но тот поспешно встал. Подобрал что-то и шаркающей походкой направился к девушке.

– Гунар, не беспокой госпожу, – окликнул его Арно.

– Кажется, обронили, – улыбнулся Гунар, в белозубом рту его зияли бреши. Подал клочок мятой испачканной красным ткани.

– Вы слишком добры, но не стоит… – Юстина прикрыла оголенное плечо рукой, они встретились взглядом. В единственном зрачке его не было ни угрозы, ни злости. Лишь равнодушная тьма плавала на дне.

Арно подал девушке холщовую накидку, принесенную мальчишкой из чулана.

– Идемте, – требовательно сказал он. – Хозяин ждет вашего прихода с раннего утра.

Накинув грубое полотно на плечи, Юстина проследовала к дому. Южанин бросил Гунару несколько фраз, из которых становилось ясно, что предстоит серьезный разговор, а после догнал ее в прихожей.

– Вы должны простить его, – сказал он, когда они стали подниматься по лестнице.

– Он с самого начала знал, с кем разговаривает, – утвердительно кивнула девушка. – Пытался разозлить. Какие цели преследовал этот старик? Ясно видел, с кем разговаривает, а все одно продолжал. Попахивает мазохизмом…

– Дело в том, что много лет назад его дочь…

– На семью пал жребий Тысячеглавой матери? Истинное счастье – пойти к ней в услужение. Пусть он не беспокоиться о ее судьбе, никто лучше не позаботится о девочке, чем названные сестры Чулушты. Так он не изменит ее судьбу.

– Было бы сказано…

– Страдания родителей – часть приносимой жертвы.

Они остановились посреди пролета, и некоторое время молча смотрели друг другу в глаза. Арно не выдержал первый:

– Нужно идти, – указал он рукой, склонив голову на бок. – Помимо вас, у господина Лориани еще несколько встреч.

Благосклонно кивнув, Юстина последовала за провожатым.

У кабинета южанин оставил ее в одиночестве, исчезнув на несколько секунд за резными дверьми. Разговор о дочери одноглазого не тронул ее. Так распорядилась слепая судьба, старику некого винить в произошедшем.

Та же судьба превратила одну маленькую немощную рабыню в ту, что стояла сейчас перед кабинетом Выворотня. В ту, с кем боялись спорить и оставаться наедине самые сильные мужчины Разделенного мира.

Судьба была слепа и равнодушна к воззваниям. Не всем везло так, как повезло Юстине: например с младшей, родной сестрой, она поступила иначе. И вскоре девушка намеревалась слегка поправить эту линию.

Если позволит неумолимо текущее время.

Судьба требовала жертв на крови. Так говорила Тысячеглавая.

Перешагнув порог кабинета, Юстина обнаружила массивный стол с гнутыми ножками у противоположной стены, тонувшей в обрамлении тяжелых темно-алых портьер. Из окна открывался вид на порыжевшие от времени крыши. Водонапорная башня и Храм непризнанного Чулуштой бога с Ратушей, возвышались чудовищными исполинами над застывшим железным морем.

Среди кипы бумаг, заваливших полированную столешницу, не было видно Лориани. У шкафа его тоже не оказалось. Юстина обернулась, ожидая подвоха – Арно ушел. Она подумала, что последняя встреча сестер с Выоротнем оставила у последнего неприятный осадок. Мог затаить злобу и отыграться при случае…

Медленно стянув накидку, стала сворачивать ее в плотный жгут. Оружия, согласно установленным Хозяином подворотен правилам, у нее при себе не имелось. Сойдет на первое время, как хлыст или мягкая дубина. Чтобы утяжелить ее, при надобности, уже положила глаз на граненую чернильницу на краю стола…

– Хоть я уже и старик, но мне не чуждо прекрасное, – раздался голос позади нее. – К сожалению, я не заказывал стриптизершу на дом. Хотя… если прикажете, велю сейчас же поставить музыку.

Обернулась резко. Даже чересчур: швы поврежденной блузы не выдержали порыва, расползлись, будто шиты были гнилыми нитками. Порывисто шагнула к окну.

Начинающий лысеть коротышка в бесцветном пиджаке сидел за столом. Из-за своего невеликого роста, он вынужден был восседать на толстой подкладке. Стопки бумаг, если смотреть от двери, скрывали его с головой.

– Понимаю, что неотразим для противоположного пола, – ухмыльнулся он, подняв вверх указательный палец. – Но дело – прежде всего. Прикройтесь, пожалуйста.

Сделав смущенное лицо, он отвел взгляд. Дождался, пока Юстина не запахнет на груди измятую материю, и только потом скромно добавил:

– Но если после работы вы все же соблаговолите продолжить наше знакомство, буду совсем не против.

– Слишком много радушия в словах, – сказала Юстина не обратив внимания на неуместную шутку..

– Думаете, я зол на ваших сестер и оттого могу обманом заманить одну из них, чтобы поквитаться?.. – глядя исподлобья, он отстучал пальцами на столе дробь. – Мне еще не надоело жить, девушка. Да и умом нисколько не тронулся. Тысячеглавая ревностно следит за исполнением обязательств. Только псих рискнет нарушить установленные ею правила.

– Всякий псих считает себя разумным человеком, – сказала она. – Ни единый поступок, совершенный им, не выходит за пределы его абсолютной нормальности.

– Уверены?

Юстина кивнула.

– С вами трудно вести диалог, девушка. Но хоть что-то, – он с прищуром оглядел Юстину с головы до ног. Задумчиво прошептал: – По виду вообще не скажешь, что имеете к нему предрасположенность…

– Назовите причину, по которой вам потребовались услуги Матери, укажите цену – и я уйду.

– Прошу, присаживайтесь, – указал он на неизвестно откуда появившийся в помещении стул. Двери в кабинет оказались плотно закрыты.

Выйдя из-за стола, Фибус передал Юстине неподписанный конверт.

– Речь пойдет об одном важном для нас человеке, – сказал коротышка. Приняв серьезный вид, попытался примоститься на краешке стола. После нескольких неудачных попыток бросил это безнадежное дело. – Художник набросал эскиз, чтобы вам легче было сориентироваться на месте.

– Каков срок исполнения заказа?

– Через двое суток… Видели, наверное, виселицу на площади Просвещения?

– Трудно пройти мимо.

– Да, она расположена на пересечении торговых трактов Разделенного мира. Сар-город отстраивался вокруг нее. Знаковое и древнейшее место.

– Я видела, что туда, откуда никогда не возвращаются, собираются отправить троих, – Юстина не спешила доставать из конверта набросок. Ознакомится, когда доберется до номера. – Как я узнаю того, кто вам нужен?

– Вам сообщат примерное место выхода его из подземелий, как только урегулируем вопрос оплаты, – Фибус потянулся и вынул из ящика стола пухлый кошель. Пошарил внутри рукой, показал отчеканенную Государевым гербом серебряную монету. – Если необходимо, мы можем предоставить схемы улиц. У нас хороший картограф…

Юстина покачала головой. Подробные карты города и катакомб, на которых его воздвигли, имелись в библиотеке Тысячеглавой матери. При обучении знакомство с ними выводилось в отдельную дисциплину, и спрашивали за нее наставницы ничуть не меньше, чем за успехи в смертоносном искусстве. Ему девочки обучались с малых лет, только прибыв в Чулушту.

Откинувшись на стуле, девушка непринужденно закинула ногу на ногу. Накидка съехала, слегка обнажив белое, не знавшее солнца плечо, но этого Юстина уже не замечала. Выворотень предлагал неслыханно щедрую по его меркам награду, что красноречивее любой самой длинной и высокопарной речи говорило о важности предстоящего мероприятия.