Текст книги "Не время для нежности (СИ)"

Автор книги: Роман Савков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Солнце плавит камень, том 1. Не время для нежности

Глава 1. Рики Фрид

– Вас, что-то заинтересовало? – спросил лавочник, бросив на Рики оценивающий взгляд. – Стремена, удила… Есть отличнейший комплект подков. Присмотритесь – в Сар-городе такого предложения днем с огнем не сыщешь.

Озвучил цену. Удивленно приподняв бровь, Рики потянулся к товару. Сказал:

– Дела идут настолько плохо? – Отполированный до блеска металл слегка холодил ладонь. Печать на обратной стороне стояла говорящая: лавочник просил чуть ли не втрое меньше положенного.

Хозяином двухэтажного дома со скатной кровлей и широким балконом с колоннами над самым входом оказался седой широкоплечий дядька лет пятидесяти на вид. Он практически терялся за стойкой сплошь уставленной всяческой нужной в хозяйстве утварью: замки скрытые, навесные – попроще, примусы, утюги и подковы на столешнице и на полках вдоль стен.

Отдельный стенд был выделен под дорогую мелочь вроде швейных игл повышенной прочности и расчесок, сработанных из брюшных пластин пустынного червя. При изготовлении доспеха, как правило, не обходилось без остатков, которые тоже шли в дело.

– Надоело все, – буркнул лавочник. – С месяц уж перебои с товаром. Последнее выставил, да все никак не продам. Съезжаю я, в Хатале дом давно присмотрел – все ближе к Государю.

– По смогу над городом и не скажешь, что кузни простаивают.

– Мастеровые работают в поте лица, – усмехнулся лавочник. – Да только городское начальство им спуску не даст, если те в такое-то время будут на мелочевку размениваться.

– Крупный заказ на оружие?

– Нить из цветных руд вытягивают. Работа для них не то чтобы внове, но требует точности. Допуск, говорят, ничтожный. Молотобойцы брак перековывать извелись…

– Зачем ее столько? – спросил Рики, с сожалением откладывая комплект высококлассно сработанных подков. У него и лошади-то нет, а так… вещь хорошая.

– В Ратуше, наверное, о том только и ведают… Второй состав на восток отправляют.

– Понятно, – сказал Рики. – В следующий раз, как в городе побываю – к вам загляну. Если съехать не успеете.

– Всегда вам рады, – лавочник растянулся в дежурной улыбке и, вмиг растеряв интерес, принялся наводить блеск на чайнике, который все это время держал в руках.

Подняв воротник и надвинув глубже шляпу, Рики Фрид вышел из полутьмы скобяной лавки. Солнце ударило по голове не хуже молота того кузнеца, что трудился сейчас у одной из сотен наковален, разбросанных по улочкам Сар-города. Стало нечем дышать, жар обжег горло.

Обошел дом, будто невзначай заглядывая в окна. Движения различить не удалось. Похоже, остальные обитатели отсутствовали, либо еще спали, что увеличивало его шансы остаться незамеченным. В переулке подтянулся и перемахнул через высокий недавно выкрашенный забор.

Двор был пуст. Заколоченный колодец по центру, сортир в углу, да сараи. Взобравшись на один из тех, что ближе всего примыкал к дому, нырнул в чердачное окно. Пробуя на прочность настил, сделал пару осторожных шагов в направлении балкона.

Тихо выругался сквозь зубы, когда из-под сапога с резким писклявым мявом вывернулся живой комок свалявшейся шерсти. Даже не попытался оцарапать в ответ, бросился наутек, не разбирая дороги. Затих, издали уставившись глазами-фонариками. Не знал бы, что живое существо, принял бы два желто-зеленых огонька за газовые горелки.

Совсем еще котенок. И как он тут выживает? Духота под кровлей стояла страшная.

Рики замер, ожидая явившегося на шум хозяина. Но на чердачной лестнице по-прежнему стояла гробовая тишина. Либо не слышал, либо не придал значения. Кошак вполне мог оказаться приблудным – молодой, заплутал по ночи. Ждет теперь, когда опустится солнце, чтобы перебраться к земле ближе. Не постоянно же он тут обосновался!

Сделав несколько шагов по хрустящей песчаной крошке, остановился у щелястой двери. Всмотрелся в просвет меж рассохшихся досок, присел и тихонько толкнул полотно от себя – оно бесшумно скользнуло на хорошо смазанных петлях. Все-таки дом Рики выбрал верно – не только по расположению, но и содержанию. Лавочник производил впечатление следящего за хозяйством человека.

Рука привычно лежала на поясе: если Выворотень вздумал шутки шутить, и все-таки сдал Рики страже, пусть впервые увидевший его служивый максимольно расслабится, не приметив у наемника складного меча.

Вслушивался и осматривался Фрид недолго – вопреки опасениям никто не ждал его прихода. Плоская кровля, окруженная толстым кирпичным парапетом, оказалась пуста. Высились ветхие граненые колонны на углах, тень от них ложилась на обожженный кирпич и тут же ныряла с обрыва – плохо. А вот солнце било из-за спины – и это было хорошо, не всякий наблюдатель решится поднять глаза в его сторону. Ненадолго почудилось, что дышать стало чуть легче – обманчивое ощущение ушло, стоило лечь на грудь и проползти пару метров по раскаленному камню в направлении дальнего края.

Тяжело дыша – по иному на таком солнцепеке не получится, если ты не привычный к каждодневной духоте уроженец южных пустошей, – Рики преодолел путь в десять шагов. Осторожно глянул из укрытия.

Улица Ясеней находилась в восточной, старой части города. Дома жались друг к другу на манер неприступной крепостной стены, с редкими арками и узкими переулками между ними. С незапамятных времен у зданий сменилось немало хозяев: время текло, ветшали строения, их надстраивали и перестраивали под сиюминутные нужды. На задних дворах лепили – кто во что горазд, но фасадную часть, согласно приказу Головы сохраняли в едином стиле.

Последние годы этот район облюбовали люди мастеровых профессий: за близость к чахлой пахучей речушке и нескончаемый поток торговцев, который значительно вырастал ближе к полуночи. Так приезжие сокращали путь к Ратуше, в которой надлежало отметиться по прибытию, а заодно и присматривали потребный товар в многочисленных лавках и магазинчиках, спрятанных в тени оштукатуренных беленой глиной стен.

Расчет оказался верен. На мостовой тишина и ни единая живая душа не стремится нарушить ее покой.

Штиль.

До полдня еще далеко, вьется полотнище жаркого марева. Здания гнутся в восходящих потоках, уподобившись водорослям в морской пучине. Город превратился в королевство кривых зеркал. В нем нет места ни влаголюбивым писклявым кровососам, ни представителям усато-хвостатого семейства кошачьих, какие отсиживаются сейчас в могильной прохладе подвалов.

Мешанина рыжеватых крыш таяла на горизонте – кое-где на них мостились статуи, призванные отгонять чудовищ старых эпох. Против нечисти нынешней, активно снующей под землей, они, к сожалению, были бессильны.

В переулке напротив быстро мелькнула гибкая песочного цвета тень. Притаилась под полуротондой и стала неотличима от частой чугунной решетки под ней. Как и котенок на удушливом чердаке, она почему-то предпочла солнцепек блаженной неге подземелий. Наверное, и среди кошек бывают белые вороны, как бы дико это ни звучало – тронутые, не от мира сего.

Он видел ее уже, в ранних утренних сумерках. То исчезая, то появляясь вновь, ловко прыгала она тогда с парапета на парапет, пока не достигла пузатой водонапорной башни на соседней Дубовой улице. Скрылась внутри.

Неохватную бочку вознесшуюся на двадцатиметровую высоту, служившую горожанам единственным источником питьевой воды, поддерживала толстая стальная тренога, связанная паутиной ферм. За ними на одной линии проглядывались здание Суда и Храм Последнего из богов, как и заведено по всем городам и весям Разделенного мира.

Рики приподнял сбившуюся на глаза шляпу, стер капельку пота нехотя скользившую по небритому подбородку. Капелек было много больше, чем одна – на щеках, на лбу… По вискам стекали противные ручейки, да и холщовая рубаха под жилетом из бычьей кожи промокла насквозь, хоть отжимай, но именно эта – медлительная – раздражала больше всего. Заставляла наемника нервничать.

Он хотел опереться на обитый жестью парапет, но вовремя одумался, отдернул руку. От металла исходил жар ничуть не хуже того, что уживался в кузнечном горне. Их трубы росли вдоль всего квартала и, несмотря на погоду, коптили небо почем зря. Спущенный в мастерские заказ из Ратуши нужно исполнить к сроку.

До жути хотелось выпить – воды. Спиртным Рики не брезговал, но надираться в такую жару, себе дороже. Да и работа не благоволит подобного рода занятиям. Особенно, если она так серьезна и опасна, как эта…

Разлепил, было, пересохшие губы, чтобы выразить палящему солнцу всю накопленную неприязнь, но вдали у кожевенной мастерской произошло движение. Кажется, не ошибся с выбором места и временем – все началось в точности, где и предсказывал. Ровно в назначенный час.

К лавке кожевника подбежал худой высокий мальчишка, из посыльных – синяя туника с изображением пущенной стрелы на спине промокла от пота. Озираясь, он стал примеряться к замку. Руки не сразу отыскали ключ – дрожали, когда подбирал нужный из большой связки на кольце. Звон стоял на всю округу. Что ж неопытного такого отправили?

Рики прополз к слуховому окну, откуда вести наблюдение было удобнее. Сбросил за спину шляпу, вынул из сумы еще влажный платок и повязал им нос и нижнюю часть лица. Делал он это, скрепя сердце – поскольку помнил, откуда та самая влага взялась. Сам же не так давно вымачивал ткань в моче.

Способ неприятный, но бесплатный и действенный против алхимического зелья. На что только не пойдешь ради безупречно выполненной работы…

Наконец скрипнула дверь, открывая миру черный провал входа. Из тьмы на опаляемую лучами светила мостовую шагнул стражник в светлом кожаном доспехе – в железном тут особенно не покрасуешься, живо превратишься в готовую к употреблению котлету; а за ним вышли второй и третий… Рики насчитал восьмерых. Чуть больше, чем он рассчитывал, но ему не привыкать. Когда такое видано, чтобы желаемое совпадало с грубой реальностью жизни?

Преодолевать трудности, из коих она и состояла, Рики Фрид давно научился.

Внизу, среди белых шишаков, темной кляксой выделялся наряд висельника. Черный обвисший балахон призван был не только сковывать его движения, но и причинять дополнительные страдания. Бывало, что не каждый осужденный доживал до часа расплаты – порой замертво падали они, не одолев и половины пути.

Страдалец шел пока твердой походкой. Эмоций на лице не разглядеть – далеко, да и на голову натянут широкий капюшон. Но очень скоро ноги будут слушаться его с меньшей охотой. Потому Рики и выбрал этот дом, поближе к началу долгого путешествия… пока тот еще способен сносно передвигаться.

Процессия приближалась. Возможность узнать место выхода ее из катакомб стоила Рики денег, о которых он не жалел. В конце концов, оплата за выполненное задание вдесятеро превышала затраченную им сумму – почему бы и не заплатить. Ему назвали лишь район, но лавку кожевника он приметил сразу, когда гулял вечером в компании праздных зевак.

Стража на улицах попадалась тогда не часто. Однако стоило объявиться впереди белому шишаку, он тут же сворачивал, стараясь избежать встречи. И менял маршрут. Ни к чему было мозолить глаза служивым. Хоть он и сбрил бороду, а с прошлого визита в Сар-город могли остаться свидетели запомнившие его лицо – тогда, к своему глубокому сожалению, Рики успел как следует наследить.

Сейчас же он считал риск оправданным: в карманах гулял сквозняк. Срочная необходимость наполнить их звонкой монетой толкала на участие в авантюре.

На краю сознания улавливалось голосившее тревожным колокольчиком беспокойство. Напоминало об ощущении недосказанности, которая так и витала в воздухе во время разговора с Выворотнем. Не отпускало наемника ни на миг.

Неприятно, но что поделаешь, кушать – и кушать хорошо – хочется каждой живой твари, а потому придется ему повертеться ужом, как делал уже не раз.

Кроме стражников и преступника, скрытого под черным балахоном, на улице не было никого. Мальчишка-посыльный благоразумно решил убраться подальше, в спасительную тень переулка. И даже кошка под полуротондой на соседней улице притихла, боясь подставить испепеляющим солнечным лучам кончик нежного носа.

До засады устроенной Рики оставалось с десяток шагов, когда один из стражников остановился, словно сыскной пес почуял неладное. Поднял руку в молчаливом жесте. Отдал остальным приказ замереть и завертел головой по крышам.

Как ошпаренный, Рики прянул от парапета. Нашарил в суме, и извлек на свет три тяжелых холстяных мешочка, задумчиво взвесил в руке. Поразмыслив немного, убрал один обратно. Услуги алхимиков в нынешнем сезоне резко подорожали: на Границе государевы люди усилили контроль за оборотом товаров – соответственно возросла и мзда за вовремя прикрытые глаза резко выросших в числе служащих. Закон спроса и предложения на черном рынке чутко реагирует на любые изменения внешней среды.

Понимая, что тянуть больше некуда, Рики приподнялся над кирпичной стенкой и два раза метнул мешочки, стараясь попасть так, чтобы зелье накрыло как можно большее количество человек. В идеальном раскладе он рассчитывал охватить всех присутствующих на мостовой, но когда у него что-то шло без сучка и задоринки…

Первый снаряд лег у ног воина в центре, второй – поодаль, в каком-то метре от первого конвойного. Соприкоснувшись с твердым камнем, мешочки разорвались; с шипением посыпали на людей снопы искр, отскакивая от грубой выбеленной кожи доспеха. Там, где затухали огоньки, тут же образовывались клубы плотного зеленого дыма. Не прошло и нескольких секунд, как улицу заволокло непроглядной шевелящейся стеной, словно опустилось посреди города ядовитое зеленое облако.

Но Рики знал, его заметили, а значит, кто-то мог отбежать на безопасное расстояние, не успев вдохнуть алхимического зелья. Ветра не было – облако в воздухе лишенном влаги, которая могла бы продлить его жизненный цикл, тяжелело и теряло насыщенный цвет.

Поправив на носу все еще мокрую дурно пахнущую повязку, он выпрямился и, обжигаясь о металл, перемахнул край парапета. Недолгий полет окончился на матерчатой крыше навеса. Прорвав его, он свалился на мостовую перед входом в скобяную лавку.

Оказавшись ненадолго в тени, вновь накинул шляпу и бросился во весь опор в оседающий на глазах туман. Рука лежала на поясе, готовая в любой момент вынуть поясной ремень, который при определенных манипуляциях превращался в короткий крепкий меч способный противостоять оружию городской стражи. Но этот секрет он открывать не спешил – пусть до времени остается тайной. Рики нравилось удивлять людей.

Когда он ступил в туман, крики напуганных атакой воинов уже стихли. Все, кто вдохнул хотя бы частицу алхимической дряни, давно попадали наземь не в силах устоять на ногах. Зелье не убивало, этот пункт при заказе порошка Фрид отмечал особо. Ему не хотелось отвечать перед кем-нибудь за трупы ни в чем не повинных людей. Пусть даже в случае удачи ответ придется давать собственной совести, а погибшие окажутся служивыми – они лишь выполняли приказ, и не переходили ему дороги. Кроме того, ведомый ими в последний путь арестант тоже мог надышаться отравы, и, как следствие, покинуть мир раньше, чем Рики получит гонорар…

Влажная маска липла к лицу и доставляла неудобства, но только она позволяла ему до сих пор оставаться на ногах, нейтрализуя действие зеленого облака. Видимость была никудышная. Он сделал несколько шагов и почти сразу запнулся обо что-то мягкое. Присел, ощупывая предмет – пальцы скользнули по шероховатой коже ребристого нагрудника, не то. Еще несколько шагов в сторону и вновь кто-то ткнулся в сапог. Мелко подрагивая и тоненько завывая на пределе слышимости, он распластался на камне. Осмотр показал – мимо цели.

На третьем человеке удача улыбнулась ему – рука нащупала грубую шерсть, а на подбородке обнаружилась отросшая за время заключения щетина. Балахон проступал сквозь туман бесформенной темной кляксой. Схватив бедолагу за шкирку, Рики потащил его прочь, в обратном направлении. Неожиданно уперся головой в мягкое и пружинящее. Кто-то из служивых не поддался панике, устоял ногах, смекнув, что ждать нападавшего стоит у цели, за которой тот пришел.

Рики выпрямился: стоявший к нему спиной стражник, ощутив толчок, испуганно изогнулся. Всколыхнув туман, несколько раз полоснул мечом вслепую. Но Рики уже сместился, лезвие просвистело в стороне.

Оказавшись за спиной солдата, ударил наотмашь открытой ладонью, целя в висок, стараясь не убить – ошеломить противника. Отступил снова. А когда тот попытался ответить, ударил по руке, которой тот зажимал нос. Смахнул шишак, отвесил звонкую пощечину.

От обидного удара стражник разозлился, открыл было рот, чтобы высыпать на голову Рики горы проклятий, вдохнул. И как подкошенный повалился под ноги не успев извлечь из глотки ни единого звука.

Схватка происходила в полной тишине. Наблюдатели за пределами алхимического облака, если таковые оставались, могли бы услышать лишь неразборчивую возню да звон упавшего на мостовую оружия. Не все стражники попали под воздействие зеленой дряни. Замыкавшие колонну, наверное, не дураки – добровольно не сунуться.

Фрид вернулся к шерстяному балахону. Но тут уже кто-то был.

Держа меч в вытянутых руках, воин медленно поворачивался на месте, стараясь на звук определить положение противника. Поджав губы, Рики дождался пока тот не повернется к нему спиной, а потом резко нанес расслабляющий удар в пах. Судорожно вдохнув отравленный воздух, бедняга повалился на заключенного.

Взяв висельника за капюшон, Рики что есть мочи поволок его за собой: вот-вот туман должен рассеяться, а ему еще предстояло спрятать ношу до ночи, и убежать самому. Переноска тяжестей на дальние расстояния на собственном горбу в его планы не входила.

Выбравшись на свет он, пригибаясь, поспешил к переулку: человек в балахоне безвольным мешком тащился по камням – тяжело, словно сопротивляясь побегу. Потом Рики нырнул в спасительную тень, где через пятьдесят шагов свернул в задворок.

Он поспешил вдоль здания, где жался к каменной кладке забор. У погибшего куста сирени притулилась натертая до блеска лавочка, на земле валялась пара битых бутылей. В вечернее время место явно пользовалось популярностью у местных выпивох.

У лавки Рики бросил безвольное тело и уперся в ничем непримечательную штакетину. Секция забора сдвинулась и за глухой деревянной стеной обнаружилась узкая ниша. В ней спасенному предстояло пролежать в бессознательном состоянии до темноты, пока не угомонится поднятая на уши стража.

Спешно упаковав груз, он приготовился закрыть убежище, но вовремя различил топот ног – сзади, откуда только что пришел, и впереди, куда намеревался двинуть дальше, когда освободит руки. Что это праздные гуляки, охочие до прогулок под палящим солнцем, Фрид не надеялся. Не настолько он наивен.

Запрыгнул внутрь. Кое-как растолкав «балахон» улегся рядом. Напрягся, возвращая на место секцию фальшивого забора. Шурша в скрытых от глаз пазах, она сдвинулась и мягко встала на прежнее место.

Стянув почти высохшую вонючую маску с лица, Рики замер. Уши улавливали за тонкой деревянной стеной азартные возгласы столпившихся стражников.

– Северную смотрели? – пробасил один.

– И Северную, и Ореховую, и по Дубовой клич кинули, сюда позвали. Не видел его никто… как сквозь землю провалился, – ответили ему, судорожно заглатывая горячий воздух. Чувствовалась, что погоня по жаре далась человеку нелегко.

В щелях между досками суетливо бегали тени. Фрид молился всем старым богам, которых только мог вспомнить, не забыл упомянуть и Последнего, лишь бы собравшиеся на лавке не обратили взор за спину. Сильнее вжался в камень и постарался вовсе не дышать.

– Так на Дубовой наши и этот… – начал было кто-то третий. – Им бы его сторожить остаться.

Но его внезапно одернули:

– Приказ о том вслух не говорить…

– Ознакомились – знаем, – отмахнулся от него тот, что говорил басом. – Но общаться мы как-то должны, верно? Да и кто тут услышит.

Последовала короткая заминка, во время которой Рики отчетливо слышал скрип кожаных доспехов, и то, как бешено колотится его сердце.

– Охрана усиленная ему больше не понадобится, спугнули вора, – продолжил бас. Рики при словах о воре презрительно хмыкнул про себя – как самому же показалось, тихо и неубедительно. – Караул справится и без подмоги. Сил у бедняги почти не осталось, даже мальчишка доведет. А мы от помощи не откажемся – гадину эту надобно сыскать.

– Верно говоришь, Курт! – послышалось откуда-то со стороны.

– Я почему отсюда не ухожу никуда, – вновь заговорил тот, кого назвали Куртом. – Думаю, что не успел он убежать: люди наши квартал по верху окружили, да по подземельям патрули сидят. Знает он, какую бучу затеял, – Рики Фрид не знал, а потому как губка впитывал каждое произнесенное слово, – самовольно в наши руки не сунется, притаился где-то. Темноты ждать станет, а там напролом будет пробовать…

– Найдем, мало ему не покажется, – процедили сквозь зубы вдалеке.

– Хватит хорохориться, – сказал Курт. Жалобно скрипнула лавка, освобождаясь от груза. – Словами бросаться – не кули ворочать… Ты лучше двоих в помощь возьми, да этот двор проверь – больно он мне подозрительным кажется, – похлопал по забору, и тот заходил ходуном. А вы трое – в этот идите. Остальные за мной, и не отставать-не хныкать без приказа.

Рики облегченно вздохнул, когда удаляясь, затопали сапоги стражников. «Не меньше дюжины, – отметил он». С их же слов, это лишь малая часть из объявившихся по его голову. К такому повороту событий он абсолютно не был готов. Что теперь прикажете делать, госпожа удача?

Фибус обещал опасное, но не представляющее особых трудностей дело, за что щедро платил. Но как же так получилось, что относительно небольшое количество стражников, которые лишь отвечали за доставку осужденного на место казни, вдруг увеличилось до нескольких сотен? Меньшее количество попросту не сумеет полноценно блокировать район.

Подставили… Но зачем? Разве будет Выворотень рисковать репутацией? Да после такого к нему не наймется ни один приличный делец. Народная молва быстро подхватывает и разносит худое.

А может, он и сам не знал, что посылает Рики на верную смерть? Грех разбрасываться ценными кадрами и лишаться выгоды, которую исправно приносил Фрид и подобные ему люди.

Впрочем, лучше об этом подумать позже, а сейчас лучше бы озаботиться насущными проблемами и обмозговать план отступления.

Вряд ли стража снимет блокаду в ближайшее время. Воды у него с собой – одна походная фляга, да пузырек тонизирующего зелья, а значит, он не протянет и трех дней. Под конец срока, когда воины устанут ждать и немного расслабятся, из него получится прекрасно выжатый лимон, а не боец готовый оказать сопротивление. К тому же, человек в балахоне очнется раньше, да и изможден он пытками в удушливой камере. Груз, а не полноценная подмога.

Быть может, разбудить и объясниться, пока в переулке никого нет? В Сар-городе Фрид бывал наездами, и потому мог банально упустить из виду то, что коренному городскому жителю кажется чем-то само собой разумеющимся. Выворотень не вдавался в такие подробности, когда рассказывал о предстоящем деле, но складывалось у Рики впечатление, что для укутанного в черную шерсть человека город является родным.

Он привык доверять интуиции, да и выбора более не оставалось.

Прильнув к щели меж штакетин, он внимательно осмотрел улицу, вслушался – никого и ничего, лишь потрескивает тихонько камень на солнце. Обернулся к приговоренному, нащупал голову и стянул капюшон. В полутьме прошитой тонкими пыльными лучами, которые только затрудняли восприятие, приходилось действовать наощупь. Нашарил в суме склянку с противоядием. Откупорил и, зажав бедняге рот, ненадолго поднес едко пахнущую жижу к его носу.

Человек слабо шевельнулся раз, другой. Потом забился судорожно – наверное, думал, что заживо похоронили, когда открыл глаза и увидел лишь тьму; ощутил, сырую прохладу.

– Успокойся, – прошептал Фрид. – Я – друг. Ты сбежал. Зрение скоро вернется.

Как разъяснил алхимик, подвергнутый действию зелья человек после пробуждения несколько минут будет оставаться слепым и сможет понимать лишь несложные фразы. Главное удержать его в этот момент, чтоб не наделал глупостей, за которые потом будет стыдно.

Рики усилил хватку, когда тот забился пуще прежнего:

– Я – друг, – повторил он с нажимом. – Ты – жив. Сбежали.

Человек моргнул и уставился на Рики, как ему показалось, с надеждой. Осознав, наконец, что находится в безопасности, он успокоился, перестав сопротивляться.

– Я уберу руку, а ты не кричи. Вокруг полно стражников. Если нас услышат… – Сделал многозначительную паузу: – Ты понял?

Угрюмый кивок в ответ Рики Фрид принял, как знак согласия.