Текст книги "Фантастика 1973-1974"

Автор книги: Роман Подольный

Соавторы: Север Гансовский,Генрих Альтов,Валерий Брюсов,Дмитрий Биленкин,Исай Лукодьянов,Михаил Пухов,Владимир Фирсов,Игорь Дручин,Олег Лукьянов,Наталья Соколова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Из всех известных методов влияния на психику избирательностью обладает только гипноз, но если это так, почему гипнотическое воздействие Лумера не улавливает стерегущая система?

Эрих вздохнул. Нет, ведь никто из больных не жаловался на плохое отношение. со стороны директора станции. И вдруг его поразила простая мысль: он стирает память! Ведь Келвин боялся! Астронома бросало в дрожь при одном упоминании имени Лумера! И садовник сразу после визита Тронхейма к профессору стал жаловаться на провалы памяти! Так, допустим такую версию: каким-то неизвестным науке способом Лумер расправляется со своими противниками, лишая их рассудка, а чтобы не вздумали жаловаться, стирает их память. С нужными людьми он поступает по-иному. Просто подавляет волю, память. Если это не дикий бред, то такая версия легко объясняет все случаи. Тронхейм поднялся и Взволнованно заходил по комнате, анализируя свои отношения с Лумером. С самого начала они складывались неудачно. Лумер был корректен, вежлив, но старательно избегал с ним общения. Только один раз он сорвался, когда Эрих обследовал садовника в оранжерее, но это как раз легко объяснить: оранжерея – любимое детише профессора, а какой научный работник будет показывать свою кухню прежде, чем опубликует результаты исследований и закрепит таким образом свой приоритет! С какого же момента начался разлад? Наверное, с разговора о Келвине и садовнике. Эрих полистал записи, все сходилось: первая ночь с неприятными снами, потом эта внезапная потеря памяти садовником и дальше хуже с каждым днем. Эрих тряхнул головой, стараясь дать своим мыслям другое направление.

Второй день не показывалась Элси; Не отвечала она и на вызовы.

Правда, у нее сейчас работы по горло: Джеймс Келвин так и не дождался приезда планетохода. Буйное помешательство. Все получилось так, как и предполагал Тронхейм. Впрочем, и сам он недалек от этого. Хотя его последняя психограмма не зафиксировала угрожающих отклонений, но сколько ои сумеет продержаться… Эрих усмехнулся, вспомнив о жетоне, который давал ему право неограниченной власти на станции. Что он сможет сделать без доказательств? Надо держаться, держйться любой ценой, пока не будет неопровержимых улик преступления.

Псйхобионик остановился. Стоп. Следует переключиться. Нервы явно шалят, если он начал думать о мифических действиях Лумера как о преступлении. А вдруг это один из симптомов болезни! Ведь Келвин неприязненно отзывался о директоре, а потом вообще понес о нем ахинею.

Получить хотя бы крошечную зацепку, услышать хотя бы намек от самого Лумера.

– Хм! – Тронхейм загадочно улыбнулся новой, пришедшей ему мысли и сказал вслух: – А почему бы и нет!

Он включил и настроил стерегущую систему, заглянул в картотеку и, сняв параметры, сделал подстройку. После этого он сел в кресло к видеофону. Набрав номер кабинета директора станции, он принял деловой, озабоченный вид. Но экран видеофона был темен и пуст. Эрих вызвал центральный пост.

– Кэтти, детка, соедини меня с профессором. На мои сигналы никакого ответа.

– Видите ли, мистер Тронхейм, директор просил его не беспокоить. Завтра он уезжает, и ему надо привести в порядок отчет.

– Как уезжает? Он же должен пройти профилактический осмотр.

– Не в моих силах нарушить приказ директора станции.

– Ах, черт возьми…

Эрих был раздосадован, что его план рухнул. Что это? Передышка в бою, или Лумер хочет иметь алиби, если психобионик скоропостижно отправится в больницу?

– Мистер Тронхейм, вы еще чтонибудь хотели узнать?

Эрих поднял голову. Он забыл выключить видеофон.

– Нет, Кэтти. Хотя, если не секрет, профессор едет в Луна-город?

– Да, конечно.

– Каким способом?

– Рейсовой машиной, мистер Тронхейм.

– А разве она пришла?

Кэтти сдержанно улыбнулась его удивлению.

– Об этом, наверное, не знаете только вы. Мы давно изучили расписание. Вам прислать?

– Не нужно, Кэтти. У меня гдето было. А кто приехал?

– Никого, Оборудование, почта.

– Я имею в виду водителя.

– Рей О'Брайен.

– Рей? – Эрих подпрыгнул в кресле. – Вот олух! Как же я об этом забыл?

– Вы ждете писем? Для вас нет.

– Спасибо, девочка. Я побежал.

Рей обещал подвезти кое-что из оборудования.

Тронхейм выключил видеофон и чуть не бегом отправился в гараж.

Махина рейсового планетохода высилась, как скала, среди легких приземистых экспедиционных машин ближнего радиуса. Нигде ни души.

Видимо, никто сегодня не выезжал, и техники, закончив осмотр рейсовой машины, разбрелись по номерам.

Стоя среди безмолвных механизмов, Эрих пытался сообразить, куда мог задеваться О'Брайен.

– Здорово, док! Вы еще не свихнулись? – Тронхейм обернулся. Ну конечно. Рей выглядывал из люка своего планетохода.

– Начинаю. А что?

– Вы серьезно? – О'Брайен выпрыгнул из люка и, подойдя, обеспокоенно оглядел Эриха с ног до головы. – Шутите, док?

– Увы, – психобионик грустно усмехнулся. – Первые симптомы налицо. Поэтому я и хотел поговорить с тобой.

– Слушаю, док.

– Мне кажется, я мог бы разобраться, в чем дело, но не успею. Ты говорил, что всегда возишь запас провизии.

– Есть, док, понимаю.

– Я тебе заплачу.

– Что вы?! Я не наживаюсь на беде. Нас обеспечивают бесплатно. Дня на три оставлю себе, остальное могу выгрузить. Неделю продержитесь.

– Спасибо, Рей, я только на тебя и надеялся.

– Я сразу понял, док, что у вас будут неприятности. Мне никто не верит. Ешьте только фрукты. Все остальное ненадежно….

– Боюсь, Рей, что ты в чем-то действительно прав. Во всяком случае, следует попробовать.

Вечером Эрих перетаскал продукты в жилую. комнату номера. Рей рассчитывал на свой аппетит. Потребности Эриха не шли в сравнение с ним, и психобионик при необходимости мог продержаться до завершения своих исследований. Настроение улучшилось настолько, что он позволил себе плотный ужин: полбанки тушенки с сухими, хлебцами и пару свежих огурцов из запасов Лумера, которые предварительно осмотрел с помощью лупы.

Ночью Эриху снился Иеллоустояский парк, где он побывал однажды.

Во сне он бродил по парку, и рядом с ним была его Лерлин. Тронхейм ощущал мягкость травы, вдыхал запах секвойи, слышал горячее бульканье гейзера и чувствовал, прохладу руки Лерлнн. Он проснулся и включил ночник. Его комната казалась нереальной в Полумраке по сравнению с необычайно отчетливым, с полной гаммой ощущений, сном.

Эрих поднялся и зажег верхний свет.

Тоска по Земле становилась невыносимой. Похоже, что дело все-таки не в еде. Тронхейм достал записи н снова внимательно просмотрел свой рацион за последний две педели. Никакой закономерности не улавливалось. Закрепив датчики, снял с себя свежую психограмму. Да, тревожные симптомы усилились, блокада нервных центров расширялась. А если все-таки еда? Надо решительно исключить из рациона все, даже фрукты и овощи, иначе чистоты опыта не добьешься. Он прилег несколько успокоенный, но снова ему отчетливо грезились зеленые поляны, синее небо и пестрое платье невесты…

Утром Тронхейм доел тушенку, а заказанный завтрак снял с транспортера, записал рацион, в котором были два сочных красных помидора, и выбросил в мусоропровод. Послебредовой ночи его шатало, но Эрих пошел в служебные комнаты. Работа не клеилась.

Эрих достал несколько таблеток от головной боли и запил их холодным черным кофе. Какая-то назойливая мысль мешала сосредоточиться, но он никак не мог её уловить. Настроив стерегущую систему на восприятие бодрствующего состояния, Тронхейм расслабился, надеясь потом уловить проскользнувшую мысль по записи. Взгляд упал на карточку Лумера, которую он забыл убрать со вчерашнего дня.

Повинуясь непроизвольно возникшему желанию, он машинально перестроил систему по его индексам. Неожиданно мигнула индикаторная лампочка. Психобионик затрепетал, как охотник, заметивший редкую дичь, и повернул верньер подстройки. Зашелестели створки дверей. В комнату вошел профессор Лумер. Взгляд его скользнул по новой аппаратуре и остановился на Тронхейме. Эрих поежился, почувствовав себя на минуту подопытным животным, состояние которого профессор зашел проверить перед отъездом.

– Вы неважно выглядите. Плохо спали?

– Да. Начинают пошаливать нервы.

– Вам следует уехать с нами. Я могу задержаться на полчаса. Соберите основные материалы, а аппаратуру вам доставят потом.

– Я еще не закончил работу.

– У вас есть вполне благопристойный предлог. Надо кому-то сопровождать Келвина.

– С этим справится Элси. Тем более у нее опыт.

– Она, к сожалению, занята.

– Благодарю за предложение. Я все-таки постараюсь закончить работу, – он нарочито подчеркнул слово “постараюсь”, но Лумер никак не прореагировал на вызов.

– Ну как знаете, – пожевал губами профессор. – Не смею настаивать. Что-нибудь передать вашему шефу?

– Нет, ничего. Разве что, – Эрих прямо посмотрел в глаза Лумеру, – у меня есть твердая уверенность: причина болезни не имеет ничего общего с условиями жизни на станции Коперник.

Но и на такой прямой выпад Лумер не прореагировал. Он обещал передать сообщение дословно и ушел спокойной, неторопливой походкой.

Мигнула и погасла лампочка индикатора. Эрих устало поднялся и заблокировал двери. С трудом преодолев желание немедленно прослушать невысказанные мысли профессора, он немного послонялся по номеру и решил до отъезда Лумера выспаться.

Сон принес некоторое облегчение. Хотелось есть. Тронхейм открыл банку колбасы и съел ее всю без остатка.

Выпив горячего кофе, он снова ощутил способность мыслить логически.

Удобно устроившись в кресле, Эрих пустил запись.

– …Военное ведомство ухватится обеими руками. Воспитанный, лояльный солдат – мечта любой армии. Ну-ка, как наш кролик?…

В динамике послышалось шуршание дверных створок. Тронхейм отключил воспроизведение записи посторонних шумов звуковыми каналами, и в тишине отчетливо послышались хрипловатые металлические слова – модулированный стерегущей системой перевод воспринятых биотоков:

– Ого, что-то новое. Надо будет посмотреть, когда он… Вы неважно выглядите. Плохо спали?

Эрих вздрогнул от неожиданности, но быстро сообразил, в чем дело. Конечно, человек думает и произносит слова одновременно.

– Ага, я думал, ты посильней… Может, согласится?… Лучше спровадить… надежнее… Вам следует уехать с нами. Я могу задержаться на полчаса. За полчаса такую махину не демонтируешь… Соберите основные материалы, а аппаратуру вам доставят потом… Когда мы разберемся, чем она грозит…

Запись прерывалась небольшими паузами, вызванными, очевидно, ответами Эриха. Психобионика несколько смущало это обстоятельство.

Он, как и многие другие исследователи, считал, что мышление – процесс непрерывный. Эрих включил синхронизированную запись звукового канала.

– Я еще не закончил работу, – услышал он свой ответ. Пауза точно соответствовала по времени произнесенной фразе. Психобионик решил, что пауза в мышлении связана с переключением внимания на содержание ответной фразы, особенно если требуется расшифровать ее подтекст.

– Смотри ты… Топорщится еще… У вас есть вполне благопристойный предлог. Надо кому-то сопровождать Келвина. Кажется, сболтнул лишнее. Не стоило настораживать…

– Ну да,… Оставь здесь тебя без присмотра… Она, к сожалению, занята. Вряд ли успеешь, любитель огурцов… Забавно, надо же так… Ну, как знаете, не могу настаивать. Хороший ход… Чтобы не подумал… Что-нибудь передать вашему шефу? (Пауза.) Неужели подозревает? Не он первый… Интересно, до возвращения продержится? Хорошо, я передам все дословно. Ну что же, здесь все в порядке. Скажу Корренсу, чтобы не торопился отзывать… Интересно, что он… Нет, чепуха… Элси.

Эриха трясло, как от сильного озноба. Значит, все-таки он правильно угадал, что Лумер зашел взглянуть на него, чтобы определить степень расшатанности нервной системы. Насколько должен быть уверен человек в своей безнаказанности, если он специалиста-психолога, прибывшего выяснить причину психических заболеваний, делает объектом своих экспериментов, превращает его в подопытного кролика. Но как он достигает результатов? Какими средствами? Ясно, что это не наркотики и не гипноз… Что-то абсолютно новое. Изменение органических веществ на уровне ядра клетки? Бред собачий! С изменением ядра изменяются и сами клетки. Тогда это будут уже не те вещества и организмы… Напряжение спадалo, что-то начало оттаивать в изнуренной психике Тронхейма. Ночь он впервые спал без сновидений.

Весь день Эрих пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на некоторую слабость и головную боль. Вечером, просмотрев одну из телевизионных программ с Земли, он расстелил постель и принял ванну.

Перeд сном Тронхейм внимательно проштудировал свой рацион питания– с самого приезда и еще раз прослушал последнюю запись стерегущей системы. Анализируя каждую недосказанную фразу, он пытался вникнуть в ее сокровенный смысл и определить, в чем кроется угроза.

Не сомневаясь теперь, что система воздействия на организм работает и в отсутствие Лумера, психобионик интуитивно угадывал какую-то связь с рационом питания, но никакой догадки о методе воздействия скрытые мысли Лумера не вызывали. Его размышления прервал зуммер. Тронхейм встал и пошел открывать двери. У входа стояла раскрасневшаяся Элси;

– Коньячку хочешь?

Она переступила порог. Тронхейм поспешно закрыл за ней дверь.

– Ты уже хватила?

– А… – махнула она рукой. – Воспользуемся предоставленной свободой.

На столе появилась бутылка.

–Нe много ли? – с сомнением взглянул на нее Тронхейм.

– Сегодня увеличенная доза, завтра половинная, и курс лечения будет завершен. Лекарство горькое, мистер, но дает положительные результаты.

– Хм… Тогда надо делать по науке. Перед приемом лекарства прошу в лабораторию, снимем с больных псйхаграммм.

Элси не очень охотно, но пошла вслед за ним. Настроив аппаратур), Тронхейм нетерпеливо посматривал на медленно выползающий график. В нем явно пробивались новые ростки – небольшие пики на сглаженных вершинах.

– Почему ты не уедешь отсюда? – спросил вдруг Эрих.

– Не хочется оставлять отца одного.

– Да, все это достаточно сложно, – в раздумье проговорил Эрих. – Ну так приступим к лечению по рецепту многоуважаемой мисс Лумер.

Они прошли в спальню, где не было никакого оборудования, если не считать микрофонов и датчиков стерегущей системы. Тронхейм распечатал банку бобов со свининой, подогрел их в калорифере.

Элси пренебрежительно хмыкнула.

– Коньяк надо пить по старинному способу – с лимоном. В крайнем случае, сгодятся яблоки.

– Сойдет, – пробурчал Эрих, дожевывая консервированные бобы.

– Ну уж нет! Я все-таки здесь хозяйка. – Элси порылась в сумке и извлекла связку ключей. – Вот, пошли.

– Куда?

– Выберем по собственному вкусу.

– Элси! Ты с ума сошла! – трезвея, всполошился Эрих. – В таком виде. А если кто-нибудь встретится?

– Не беспокойся. – Она сунула ему в руки ключи. – Дрыхнут в своих норах, как суслики. А если и увидят – не пикнут. Отец не жалует доносчиков!

Уговоры не помогли. Элси настойчиво тянула его в оранжерею, и Эрих сдался. Не очень твердо ступая по полу и посмеиваясь над собственной неловкостью, они прошли по пустынному коридору и оказались в тупике. Привычно набрав шифр, Элси шагнула в открывающиеся двери.

В просторной, ухоженной оранжерее все было разделено на секции.

Каждая секция, отделенная светонепроницаемой перегородкой, жила своей жизнью. В секции цитрусовых было влажно и жарко. Невысокие мандариновые деревья натруженно пригнули ветви, увешанные крупными, но зелеными плодами. Зелеными оказались и лимоны. С трудом отыскав полузрелый грейпфрут, они двинулись дальше. В одной секции яблони только цвели, в другой зеленела завязь, в третьей деревья стояли голые: у них едва начали набухать почки. Элси потерла рукой висок.

– Забыла. Яблок уже нет. Давай прихватим помидор.

– И свежих огурчиков, – высказал свое желание Тронхейм.

Нагруженные красными плодами, они тыкались из одной секции в другую, но в одних огуречные стебли имели по три-четыре листика, в других они были уже сухие.

– Подожди, – вспомнив, остановилась Элси. – Ведь у отца есть опытные гибридные формы. Мы осторожно сорвем несколько. Все равно у него их много.

Они прошли в самый дальний конец оранжереи. Элси остановилась у наглухо изолированной секции и потребовала ключи. Открыв дверь, они оказались в яблоневом саду.

Здесь зрели отличные отборные плоды.

– Ну вот, это подходит.

Яблoки пришлось расковывать по карманам, так как руки Эриха были заняты помидорами.

– Хватит, не увлекайся, – сказал он, прикинув, что Элси в своем усердии может сорвать больше, чем они смогут унести. – Надо оставить место для огурцов.

– Трусишка ты, – по-своему поняла его мисс Лумер. – Стоишь у раскрытых дверей… Не бойся, сейчас я здесь хозяйка!

– Ладно, хозяйка, – насмешливо протянул. Эрих.– Нести сама будешь. Я загружен под завязку.

Нужную секцию они нашли то соседству. Здесь было царство переплетенных стеблей с яркими желтыми цветами и гроздьями нежных пупырчатых огурцов.

– За этими секциями папа ухаживает сам, – сказала Элси, осторожно срывая с плетей огурцы;

– Ну, – удивился психобионик и, пошатнувшись, ухватился за ручку двери. Раздался щелчок. Дверь захлопнулась. И стало чуть темнее, Чем при закате солнца. Явственно пойлышался шепот: “…И ПРЕКРАСНА ЗЕМЛЯ, ГДЕ НЕТ ПОДЗЕМНЫХ ПЕРЕХОДОВ, ГДЕ ВОЗДУХ ЧИСТ И ПРОЗРАЧЕН, А В СОСНОВОМ ЛЕСУ НАПОЕН АРОМАТОМ СМОЛ И ХВOИ.

МОЖНО ЛЕЧЬ В ТРАВУ И СЛУШАТЬ ПЕНИЕ ПТИЦ. МОЖНО ДЫШАТЬ ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ, НЕ БОЯСЬ, ЧТО ИСПОРТЯТСЯ КOНДИЦИОНЕРЫ И ТЫ БУДЕШЬ УМИРАТЬ МЕДЛЕННОЙ СМЕРТЬЮ ОТ УДУШЬЯ. СНАЧАЛА ПОЧУВСТВУЕШЬ, КАК ВОЗДУХ СТАНЕТ ТЯЖЕЛЫМ, ПОТОМ БУДЕШЬ ЖАДНО ХВАТАТЬ РТОМ ОСТАТКИ КИСЛОРОДА, РВАТЬ ОДЕЖДУ И МЕДЛЕШ0 ТЕРЯТЬ СОЗНАНИЕ…”

– Что за чушь! – воскликнул Эрих. – Говорящие огурцы!

Его возглас как будто разбудил Элси. Она рванула платье на груди.

– Спасите! Я задыхаюсь! – закричала она диким голосом и упала на колени. Сорванные огурцы выскользнули из рук и покатились под стеллажами. Тронхейм судорожно нажал на ручку и распахнул дверь.

Схватив Элси под мышки, он выволок ее в коридор. Чувствуя себя как нашкодивший школяр, Эрих быстро собрал раскатившиеся огурцы и огляделся. Несмотря на опьянение, он понимал, что посещение опытных секций, святая святых мистера Лумера, может ему дорого обойтись. Все оставалось в прежнем порядке, не выдавая их кратковременного набега. И тут его поразила мертвая тишина. Он захлопнул дверь. В секции снова потемнело и раздался тот же приглушенный гипнотический шепот…

На этот раз монотонные слова о смерти, ужасе одиночества в замкнутом пространстве станции вызвали совсем иную реакцию, и он поспешно выскочил из секции.

Элси постепенно оправлялась от психического шока. Он помог ей подняться.

– Что со мной случилось? – глухо спросила она, отдышавшись.

– Не знаю, – хмуро произнес Эрих. – Какой-то шепот, а потом…

– Шепот? Ах, шепот… тот самый шепот по ночам, – она содрогнулась. – Пойдем отсюда, мне страшно.

Так никого и не встретив по дороге, они вернулись в номер.

– Хороший ты человек, Элси, – сказал Тронхейм, разливая коньяк, – но, мне кажется, твоей нервной системы не хватит надолго при таком образе жизни. Какой-то старческий шепот вызвал шок.

– Эрих, He шути, пожалуйста. Этот старческий, кaк ты говоришь, шепот – голос отца. Не знаю, какие он там производит эксперименты, но мне почему-то стало плохо… Давай выпьем и не будем больше об этом.

– Пожалуй. Так ты говоришь, это голос отца?

– Мы, кажется, договорились…

– Да, да… Но все-таки странно.

Утром Эрих еле поднялся. Головную боль не сняли ни процедуры, ни горячий кофе. Овощи и фрукты остались нетронутыми: слишком сильное впечатление произвели ночные события. Тронхейм расхаживал по комнате, стараясь сосредоточиться и осмыслить вчерашние факты. Наконец из клубка событий и фактов потянулась тонкая нить. При всем разнообразии свежих овощей в его рационе были одни огурцы. А ведь вчера он убедился, что в основной теплице цикл плодоношения их кончился. Значит, они попадали к нему из той, опытной, секции. Говорящие огурцы! Скажи кому-то – сочтут сумасшедшим. Но возможен ли этот бред в принципе? Прежде всего надо уточнить причастность Лумера. Эрих подошел к видеофону и набрал шифр кухни. На экране возник пожилой полноватый мужчина с усталыми, припухшими глазами.

– Вам индивидуальный заказ, мистер Тронхейм?

– Простите, нет. Мне хотелось бы узнать, как составляется рацион питания сотрудников станции.

– Это целая наука, мистер Тронхейм, но в практике подбираем тридцать-сорок блюд на месяц. Последовательность их рассчитывает кибермашина. Она же ведает потом распределением по номера и гoтовой продукции.

– Значит, и овощи тоже…

– О нет! С овощами несколько сложнее. Те из них, которые не употребляются в сыром виде: картофель, свекла и прочие, – поступают на кухню, остальные, в том числе и фрукты, распределяются непосредственно из оранжереи.

– Значит, прямо с грядки к столу потребителя? – пошутил Эрих.

– Зачем же? Там есть накопители, в которых соблюдаются оптимальные условия хранения.

– И, простите, последний вопрос. Распределением овощей и фруктов тоже ведает наш кухонный кибер?

– Нет, в оранжерее есть свой. Он рассчитывает и программу работ: поливки, подкормки. Если потребуется, в программу вносит свои коррективы профессор Лумер.

– Очень признателен вам за разъяснения.

Выключив видеофон, Тронхейм прикрыл рукой глаза. Раньше свечение экрана не вызывало такого раздражения. Ослабление нервной системы налицо. И причастность Лумера подтверждается. Психобионик чувствовал, что не хватает главного в этих предположениях – реальном научной основы. Предъявлять обвинения Лумеру на основе такой фантастической гипотезы, как говорящие огурцы, несерьезно. А что делать?

Как проверить?

Разговор с поваром напомнил ему, что пришло время подкрепиться.

Эрих пошел в жилую комнату.

На столе все еще лежали горкой вчерашние овощи и фрукты. Неужели именно в них заключен гипнотический яд, который не улавливается никакими анализами! Почему бы Нет? Ведь ЛyМeр занимался и до прибытия на Луну. Можно допустить, что клгтки растения усваивают информацию, а такая возможность не лишена смысла: ведь и клетки нашего мозга организованы подобным же образом, то… При таком допущении все разрозненные события и факты соединялись в единую цепь.

Да, Лумер – автор нашумевших в свое время открытий о воздействии звуковых волн на жизнедеятельность растений и талантливый селекционермог в значительной степени улучшить восприимчивость растений к звуковым колебаниям и даже воспитать у них способность, к аккумуляции их. Нет, такой вариант не лишен логики. Труднее с доказательствами.

Многочисленные психические заболевания на станции? Слишком щекотливый вопрос и потому будет выглядеть неубедительно. Можно провести эксперимент в присутствии компетентной комиссии, но прежде эту комиссию надо заинтересовать, убедить. Для этого нужны противоположные факты. Стоп! А яблоки?

Те самые яблоки, которые аккуратно отправляла с Луны на Землю мисс Лумер своему кузену, и у того прорезались математические способности? А садовник? Еще один пример положительного воздействия, причем под руками. Тронхейм забыл о головной боли. Ага! Яблоки оказывают стимулирующее действие на аналитические способности! Эрих схватил со стола самое крупное и надкусил. То самое, с шафранным привкусом! Он съел несколько штук, прибрал комнату и заказал обед.

Впервые с легким сердцем Эрих съел горячий суп, уничтожил сочную отбивную и только пару свежих огурцов сунул в пластиковый пакет вместе с сорванными вчера в опытной секции и убрал в термостат.

Они могли сгодиться для эксперимента перед комиссией, если Лумеру удастся уничтожить урожай в опытной секции до ее приезда.

Вздремнув после обеда, Тронхейм снова был полон сил и энергии. Согнав душем остатки сонливости, он вызвал мисс Лумер.

– Как ты себя чувствуешь, Элси? – спросил он, вглядываясь в изображение на экране.

– Болит голова, и вообще все отвратительно…

– Зайди, у меня завалялось патентованное лекарство от головной боли.

– Серьезно? И помогает?

– Вполне. Можешь судить по мне.

– И ты до сих пор не предложил?

– Я даже не догадывался, что оно у меня есть.

– О господи! Что ты за человек! Ну я сейчас.

В ожидании Элси Тронхейм снял с себя психограмму. График оказался вполне удовлетворительным, и психобионик потер даже руки от удовольствия. Похоже, что он прав.

Но главное – факты и факты. Эрих вызвал наугад нескольких своих пациентов и попросил прийти на прием. Потом договорился с Лембергом и Кэлкаттом о встрече после работы. Теперь надо было продумать возникшую идею в деталях, но в это время распахнулись двери и вошла Элси.

– Болит? – сочувственно оглядев ее, спросил Эрих.

– Ужасно. Просто раскалывается. – Ничего, сейчас подлечим.

Тронхейм ушел в жилую комнату и принес пару яблок.

– Ешь яблоки, Элси, это полезно для твоего организма.

– Дай сначала таблетки, – простонала она. – Да я и не люблю их.

– Придется полюбить. Яблоки и есть твое лекарство.

Мисс Лумер вспыхнула и поднялась с кресла.

– Ты позвал меня поиздеваться?

– Ну, ну, Элси, – Тронхейм ласково усадил ее. – Я слишком хорошо знаю твое состояние, чтобы допустить глупую шутку. Поверь мне, после этих двух яблок тебе станет намного легче. Конечно, не сразу. Через час, два…

– Не понимаю.

– Все очень просто. Яд и противоядие. Как в старинной сказке про маленького Мука. Что ты обычно ешь из овощей? Огурцы?

– Нет, я люблю помидоры.

– Да, прости, конечно, не огурцы. Он не мог кормить тебя огурцами. Ты и сегодня ела помидоры?

– Допустим, но в чем дело? Ты говоришь загадками.

– Помидоры, которые ты ешь, подавляют твою волю и память.

Мисс Лумер закрыла лицо руками.

– Я ничего не понимаю. Зачем ты меня пугаешь? – В ее голосе явственно послышались слезы.

– Элси, успокойся, пожалуйста. Возможно, я не прав. Помидоры попадают к тебе, вероятно, не часто. И съешь эти превосходные, великолепнейшие яблоки, которые так обожает твой кузен Альфред. Я правильно назвал его имя?

Она -вздохнула, вытерла глаза платком и принялась за яблоки.

– А теперь, дорогая, – сказал он, когда с фруктами было покончено, – мы снимем пcихoграмму. Ладно?

Осторожно, как на капризном ребенке, Эрих установил датчики и включил прибор.

– Доктор, вы умеете читать эти закорючки? – спросил он, положив перед ней только что полученный график.

– Немного могу, но у меня болит голова.

– Прости, я совсем забыл. Знаешь, пойди приляг немного. Может, тебе удастся вздремнуть, а потом поговорим.

Устроив Элси, Эрих Вернулся к своим записям, но поработать ему не удалось: зуммер возвестил о приходе первого пациента.

– Проходите, мистер Парсон. Как вы себя чувствуете?

– Представьте, неплохо, доктор. Даже превосходно, если хотите.

– Вот и отлично. Не ощущаете ли недостатка в питании, скажем, в каких-нибудь особых, любимых блюдах?

– Помилуйте, доктор. Здесь превосходно кормят!

– Скажите, мистер Парсон, а вы не могли бы припомнить свой рацион за последнюю неделю?

– Довольно трудно ответить… Каждый раз что-нибудь новое… К тому же всегда свежие овощи…

– Свежие овощи? Какие именно?

– А почему вас это удивляет? Разве вам не…

– Нет, – пустился на маленькую хитрость Эрих. – Мне, по-видимому, не положено.

– Возможно, возможно, – смутился Парсон, – хотя, сами понимаете, довольно странно…

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Тронхейм.

– Ну, и нy!-лук, огурцы, помидоры…

– Каждый день такое разнообразие?

– Простите, конечно, нет. Огурцы кончились недели две назад. Редиска еще раньше. Сейчас в основном помидоры.

– Спасибо, понятно.

Эрих задал несколько вопросов о работе и режиме, о сновидениях.

Выяснив, что психика мистера Парсона не имеет отклонений, он отпустил его. После опроса намеченных пациентов Тронхейм убедился, что привилегией на огурцы пользовался он один. В конце дня в номер заглянул Джонни.

– Вызывали меня, док?

– Да, дружище. У меня к тебе маленькая просьба. Посмотри этот хлам в ящиках и, если можно, собери из этих блоков портативный магнитофон.

Кэлкатт порылся в ящике.

– Я взял что нужно. Через пару часов будет готово. Только я лучше буду работать в своем номере.

– Как хочешь, Джонни. Только чтобы сегодня он был готов.

– Сделаю, мистер Тронхейм.

Кэлкатт ушел. Эрих встал, потянулся. Он был доволен прошедшим днем. Отступили ночные кошмары.

Появилась вполне естественная рабочая гипотеза, которая в общем граничила с истиной. Он решил взглянуть, как чувствует себя мисс Лумер. Элси сидела за столом и с аппетитом ужинала. На отдельной тарелке лежала пара огурцов.

– Ты знаешь, я превосходно выспалась, и так мне захотелось поесть, – она потянулась к огурцу. – Смотри, какие свеженькие.

Эрих вырвал у нее огурец из рук в то самое мгновение, когда она поднесла его ко рту.

– Ты с ума сошла! Это же говорящие! Они предназначались мне.

– Послушай, – вскочила из-за стола мисс Лумер. – Мне надоело! Что за бред ты несешь?!

– Как твоя голова? – не обращая внимания на ее горячность, ласково спросил Тронхейм.

– Прошла… – недоуменно проговорила Элси, обескураженная его тоном. – Но ты мне объясни наконец толком. Все-таки я врач и…

– Объясню, дорогая, немного позже. Ты поужинала? Тогда пойдем.

– Опять психограмму?

– Да. И ты напрасно улыбаешься. У меня это единственный способ убеждения, и прежде всего тебя самой.

Сделав запись, он положил на стол две психограммы.

– Итак, милый доктор, кто-то говорил мне, что разбирается в психограммах… Первая была снята четыре часа назад. Посмотри, как сглажены пики вот здесь… Видишь? И здесь… Что это значит?

– Ну, подавление некоторых нервных центров.

– Не некоторых, Элси, а вполне определенных – памяти и воли. Теперь как врач скажи: какие заболевания могут вызвать такие отклонения?

– Непосредственные травмы этих участков мозга, злоупотребление алкоголем, наркотики. И, конечно, общие психические расстройства.

– Хорошо, а как скоро можно восстановить их?

– При правильном диагнозе дветри недели.

– Тогда смотри вторую пcихограмму. Она снята сейчас, только что.

– Не может быть! Значит, я абсолютно здорова!

– Нет, не совсем. Пики, хотя и выражены достаточно четко, сидят на срезанных трапециях. Ешь яблоки, Элси!

– Очень странно, – задумалась Элси. – И чем ты все это объясняешь?

– Ты хорошо знаешь, какие эксперименты проводит твой отец?

– Примерно знаю. Воздействие звуковых колебаний на растения.

– И занимается селекцией сортов, наиболее восприимчивых к ним, – добавил Эрих. – Так?

– Пусть так, – согласилась Элси.

– А к каким последствиям может привести подобное воспитание растений?

– Улучшится урожайность, вкусовые качества… Не знаю, может быть, еше что-то…

– Вот именно – что-то еще! А это что-то всего-навсего усвоение растениями различной информации и концентрация ее в плодах.