Текст книги "Представитель по доверенности (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Глава тринадцатая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Я замер, пытаясь отдышаться и не сводя взгляда на обезумевшую бабу. Мне надо было сделать несколько дел одновременно – держать дверь, не давая тетке с ножом вновь запереться, оказать помощь капитану, который, скрючившись на пороге, сквозь стиснутые зубы матерился и жаловался, как сильно жжет в боку, и вызвать подмогу. Я заорал, перемежая «Пожар!» и «Соседи!», но пустой дневной подъезд хранил молчание – люди были или на работе, или, прижавшись ушами к дверному полотну, прислушивались к творящемуся в доме безобразию. Моя же команда, не думая, что опрос женщины, не крупной комплекции, по поводу местонахождения ее мужа, может представлять опасность для двух сотрудников, уверен, преспокойно сидят в какой-то из машин и травят байки ни о чем.

Мадам Новикова, видя мое замешательство, крадучись и выставив свой мясницкий тесак (я не вовремя вспомнил, что ее супруг по профессии мясник, и поэтому нож у нее в руках, в любом случае, мясницкий), вновь стала подбираться ко мне, и я со вздохом вытащил свой верный «Макаров». Долго отбиваться ботинком от длинного острого лезвия я не смогу, рано или поздно она ранит меня в ногу, и тогда все станет очень-очень плохо. Старичок, любовно чищенный при каждом удобном случае, выпущенный в год моего рождения ижевскими оружейниками, который я считал своим талисманом на удачу, сейчас должен был уравнять наши шансы с хозяйкой квартиры. Предупредительные выстрелы, обязательные, когда ты имеешь дело с дамой, хотя и вооруженной, я произвел в сторону большого окна, расположенного между этажами, все три штуки. Надеюсь, водопад стекла, обрушившийся вниз, заставит моих подопечных перестать распускать перья перед Натальей и поинтересоваться, не случилось ли чего с их обожаемым шефом.

Мадам Новикова, несмотря на безумный взгляд, правильно поняла, что означает черная дырка, дымящегося ствола, направленного в ее сторону, и, быстрым шагом, скрылась в комнате, под шум шагов бегущих снизу людей.

– Епта! – вырвавшийся вперед, более легкий, Брагин сунулся к лежащему участковому, но я его остановил – ты врач? Перевязать сумеешь?

– А? – Виктор, стоя на коленях перед раненым, растерянно смотрел на меня.

– Ты доктор? Аптечку из машины взял?

– Сейчас! – Виктор вскочил на ноги и было бросился вниз, но я успел схватить его за рукав.

– Стой! – я бросил короткий взгляд на лестницу, по которой, держась друг за друга, появились, отдуваясь Наташа и Руслан.

– Наташа, дуй назад, ищи телефон и вызывай «скорую» и милицию. Главное адрес правильно назови, скажи, что участковый ранен, проникающее ножевое ранение, в живот или что-то еще не понятно. Давай, милая.

– Так, вы оба…– я ткнул пальцем в оперов, бывшего и действующего и шепотом продолжил: – Что будем делать? Там обезумевшая женщина с ножом, и ребенок лет пяти. Она за стенкой в комнате прячется…

– Что вообще здесь случилось? – Руслан махнул рукой Брагину и они, ухватившись за ворот шинели, оттащили охнувшего участкового в сторону, ближе к лестнице, чтобы не запнуться о его тело.

– Я не знаю. Мы стучались долго, потом дверь распахнулась, и капитан лежит, а тетка перед моим носом ножом здоровым машет… и что с лифтом? М то на нем поднимались.

– Лифт на пятом этаже стоит, с открытыми дверями.

– Хреново. Как раненого вниз тащить с седьмого этажа…– я шагнул в коридорчик квартиры и постарался заглянуть за угол и мне это удалось – я успел заметить кого-то, прижавшегося к стене за косяком дверной коробке и услышать сдерживаемое дыхание.

Вернувшись на площадку, я зашептал:

– У нее там ребенок, не знаю, живой – неживой. Пока она с ребенком, я стрелять в нее не буду, но и безоружным тоже не пойду.

– Надо ОМОН ждать…

– Руслан, ты уверен, что здесь ОМОН есть? – я пожал плечами: – Тут городок, типа нашего Цементограда, я не уверен, что у них в крае несколько ОМОНов.

Может вы попробуете сверху к соседям постучать и зеркальце на палке вниз опустить, чтобы видеть, что она там делает?

– Ты здесь один справишься?

– Да я то справлюсь, если она на прорыв не пойдет, то, надеюсь, нормально будет.

В жизни всегда есть место подвигу. И каждый подвиг имеет фамилию, имя и отчество человека, который этот подвиг допустил своими неумелыми или преступными действиями.

Пока я изображал активность, стоя в коридоре квартиры и пытаясь наладить диалог в затаившейся за углом теткой, выставив в качестве единственного оружия перед собой металлическую вешалку, мои «гвардейцы» поднялись выше, с кем-то там поговорили, а через несколько минут я почувствовал, как под шерстяной шапкой на моей голове, встают колом волосы…

Я шагнул вперед и несколько раз ударил дюралюминиевой вешалкой по косяку, так, что зазвенели все трубки и крючки, с единственной надеждой – чтобы женщина за стенкой не отвлекалась от меня и не дай Боже, не посмотрела на балкон…

Очевидно, на восьмом этаже зеркальца и палки не нашлось, но нашлась веревка, на которой несколько спустили на балкон седьмого этажа, более легкого, но официально– абсолютно гражданского гражданина Брагина. Виктор, к моему недолгому облегчению, соскользнул с перил балкона вниз, пригнулся, так что над подоконником осталось торчать только часть его головы, после чего начал пальцами, через стекло делать мне отчаянные знаки, из которых я условно понял, что женщина стоит за стенкой, держа нож в руке, а ребенка Брагин не видит.

Надо было что-то решать. Я задумался, меланхолично постукивая вешалкой по стене, о том, что делать дальше. Кавалерии из-за холмов пока не было слышно и видно, да и неизвестно, сколько времени надо Наталье… Я не успел додумать свою мысль. Сумасшедший Брагин вскочил на окно балкона и, засунув голову в комнату, через приоткрытую форточку, начал отборным матом крыть госпожу Новикову. Пока я пытался понять, что это вообще, женщина, с высоко поднятым тесаком, бросилась к окну, а я бросился к ней.

Все дальнейшее запомнилось мне отдельными фрагментами, ярких и ужасных изображений.

Худощавая фигура Брагина, отпрянувшего от стекла подальше, обо что-то запнувшегося и исчезнувшего из зоны видимости… женщина, яростно рыча, руками, продолжавшими сжимать тесак, рвущая на себя шпингалеты, запирающие балконную дверь… металлическая вешалка, с размаху впивающаяся уголками в обтянутую серой, вязанной кофтой, женскую спину, гнущиеся под моей тяжестью тонкие трубки каркаса вешалки, извернувшаяся ко мне лицом женщина, взмах ножа и здоровенные руки Руслана, прижавшие руку с ножом к поверхности стекла, которое под этим давлением лопнуло и посыпалось вниз и дикие крики сзади. Я, ухватив Новикову за вторую руку, оглянулся через плечо.

Не первый раз меня держат под прицелом мои коллеги, и каждый раз мне становится очень страшно. В глазах некоторых сотрудников, припавших к прицелам своих автоматов, видно такое азартное желание кого-то подстрелить, что тебе остаётся только молится, чтобы твой ангел-хранитель тебя сегодня не оставил.

У местные ментов, направивших стволы автоматов на непонятных типов, ломающих руки окровавленной женщине, просто чесались пальцы, посильнее нажать на податливые спусковые крючки, тем более, что картина вырисовывалась ясная – несколько бандитов, неустановленным способом, ворвались в квартиру, где находилась женщина и маленький ребенок, заливающийся слезами на пороге в соседнюю комнату. Мать, схватив нож, бросилась на защиту ребенка… Тем более, что дежурный передал заявку с «ноль два» – «нападение в квартире». Если парни одеты, а женщина и ребенок раздеты, так с вопросом, кто является нападавшим в этой квартире мгновенно стало все ясно.

– Руки! Руки вверх, я сказал! – совсем молодой младший сержант, сжав до белых костяшек, свой «калашников», выдвинулся вперед, перекрывая траекторию стрельбы своим сослуживцем, практически тыкал стволом автомата в спину Руслану, что не мог зафиксировать, скользкую от крови, из порезанных оконным стеклом кистей, руку с ножом, а парень, в форме цвета маренго, не видя нож, очень хотел выстрелить в широкую, обтянутую толстой кожей поношенной куртки, спину явного бандита.

– Да вы что творите, уроды!

И через много лет я не забуду эту картину – тоненькая фигурка Наташи, отчаянно ругаясь, в короткой меховой куртке и обтягивающих стройные ножки, черных джинсах, вклинилась между нами и готовыми изрыгнуть огонь, воронеными стволами лучших в мире автоматов:

– Это я вас, дебилы вызвала! Эта тварь вашего участкового порезала, а вы тут!

– Стопэ! – один из автоматчиков, усатый старшина, предусмотрительно державшийся сзади своих бойцов, очевидно, понимая, что младший сержант, словивший «упоение в бою» уже плохо соображает, ухватился за ствол автомата, задирая его вверх, второй же рукой удерживая «молодого» за меховой воротник серого бушлата, начал отталкивать своих людей назад, а потом, видя, что они успокоились, двинулся на помощь Руслану.

Через пару минут, под натиском двух мужчин, хозяйка квартиры ослабила хватку, и здоровый кухонный тесак, весь в кровавых подтеках, выпал из женской руки, воткнувшись острием в линолеума пола.

Поняв, что безумная тетка обезоружена, я, удерживая ее одной рукой, сунул руку за широкий брючный ремень и вытащил оттуда, злобно звякнувшие, тяжелые браслеты.

– Давай сюда! – когда тетку, совместными усилиями заковали, я хватил за металлической кольцо и, под осуждающие молчание присутствующих, волоком оттащил тетку от окна подальше.

– Что смотришь? – окрысился я на младшего сержанта, который еще не остыл от горячего желания выстрелить в меня: – Ей осколком стекла тебя порезать не сложнее, чем ножом участкового ткнуть!

– Да вы кто такие⁈ – гаркнул с старшина, от переполняющих его эмоций ударивший прикладом автомата по столу с такой силой, что ноющий в углу мальчик испуганно заткнулся.

– Ты «скорую» поторопи, а то здесь два «жмурика» будет…– я запоздало отодвинул от себя окровавленные руки, с которых капали темные густые капли: – У меня удостоверение в кармане, не хочу окончательно одежду испортить…

Старшина кивнул, соглашаясь, одновременно показав на меня третьему из прибывших милиционеров, я сделал шаг в сторону ванной комнаты, держа руки, как хирург после сериального мытья, когда на балконе мелькнула тень и местные вновь, с перепугу, вскинули оружие.

А это просто наш герой, гражданин Брагин, решивший, что «горячая фаза» уже закончилась, решил обозначить себя, опять выбрав неудачный момент.

– Это кто? – старшина, не сводя ствола с замершего Виктора, косился на меня лютым глазом.

– Это стажер наш, сверху спрыгнул, чтобы тетку от меня отвлечь…

– Да это что за на…! – старшина в гневе хотел еще раз долбануть по столу автоматом, но бросив взгляд на молчащего у стены ребенка, сдержался.

Между тем Витя отчаянно подавал какие-то знаки, которые никто не понимал. Наконец «стажер» медленно и осторожно подошел к балконной двери, и осторожно, чтобы не порезаться о торчащие во все стороны, длинные, как ятаганы, осколки стекла, негромко и заговорщицки прошептал:

– Паша, а у них тут на балконе труп лежит! Мужик какой-то в парниковую пленку завернут…

– Ес! –я, под изумленные взгляды милиционеров, радостно вскинул руку над головой – не зря, все-таки мы ворвались в эту квартиру и разнесли ее в хлам, причинив повреждения хозяйки, не зря капитан перед самой пенсией, получил кусок железа в живот, и даже не важно, чей там труп лежит – Сереги Новикова или постороннего гражданина. В любом случае, наличие спрятанного на балконе трупа спишет мне все возможные прегрешения. Осталось только сделать так, чтобы титанический подвиг трех скромных сынов Города никто не мог присвоить себе. Но, сначала, вымыть руки.

– Наташа! Помоги пожалуйста! – я наскоро сполоснул руки, показал удостоверение старшине, который, после внимательного прочтения служебного документа, подобрел лицом и вышел из туалета.

– Что, Паша? – на пороге показалась платиновая блондинка с усталым лицом, но это было совершенно простительно.

Боевая инженерша, мало того, что нашла телефон и вызвала «скорую помощь» и милицию, она, вернувшись, нашла, беспомощно повисшую в шахте, кабину лифта, сумела вызвать диспечера и так его застращала, что дежурный монтер прибежал в подъезд через десять минут, а еще через пятнадцать «умерший» лифт был вновь запущен, оттого медики «скорой» не митинговали у подъезда, что они пешком наверх не пойдут, а бодро поднялись в кабине со своими металлическими чемоданами и носилками и теперь возились с совсем ослабшим капитаном. Тетку, с порезанными стеклом руками, наскоро обработал какой-то молодой фельдшер и теперь она, изображая тихо помешанную, воя на низкой ноте «Сыночка мой, сына!», пыталась уползти в соседскую квартиру, куда уже унесли напуганного произошедшим ребенка.

– Наташа… – я поцеловал в изящный носик: – Сделай еще одно дело. В бардачке «Нивы» видеокамера лежит. Там все просто – кнопка «повер» и красная кнопка – «съемка». Сейчас капитана понесут в машину «скорой помощи», ты сними этот процесс крупно и подробно, а потом поговори с киоскером будки «Союзпечать» на остановке. В этом городе должно быть какое-то издание или кабельный канал с криминальными новостями, чтобы был популярный и не боялся ни ментов, ни прокуроров. Созвонись с ними и скинь информацию об этом безобразии…

– Канва такова…– я стащил кожанную куртку с залитой кровью грудью, и стал стаскивать серый свитер с темными от крови и задубевшими концами рукавов: – Группа из Города в составе опера Конева, стажера Брагина и опера Громова работал по информации о без вести пропавшем гражданине Новикове, совместно с местным участковым…фамилию его спроси…и в процессе проверки информации попали в засаду, которую устроила злобная вдова –убийца, которая коварна ранила храброго участкового и пыталась забаррикадироваться в квартире, взяв в заложники пятилетнего сына. Совестными усилиями нашей группы и местных эта самка собаки была обезврежена, труп мужа обнаружен на балконе, мальчик спасен. Все запомнила? И не забудь особо подчеркнуть, что Брагин, как Бэтмен, с восьмого на седьмой этаж героически сигал.

– Как все сделаешь, позвони сюда, там на телефонном аппарате в коридоре, внизу этикеточка наклеена, с номером телефона квартиры. Я думаю, нас здесь еще пару часов продержат, поэтому позвони и скажи, где тебя забрать. Видеокассету не отдавай, разреши только копию снять и лишь момента, где участкового вносят. Беги.

Наташа тряхнула челкой и убежала, потом в лифт загрузили носилки с участковым, потом, под конвоем увели вдову Новикова, а затем прибыли милицейские и прочие начальники, попытавшиеся орать на нас с Русланом – Брагин для них был никем, поэтому он благополучно смылся в отсиживаться машину. Попытку Руслана вступить в дискуссию с обладателями больших звезд я пресек на корню, сообщив, что перепираются ни с кем мы не будем, тем более, что их больше, и они нас попросту перекричат, поэтому просим дать нам по два листа и по копирке для написания рапорта. Рапорта писались (Руслан бесстыдно списывал у меня, даже особо не скрывая этого факта) я изложил свой взгляд на произошедшие события в той-же героической канве, что сейчас надеюсь, излагала Наташа местным журналистам.

Попытку порвать мой рапорт со стороны какого-то прокурора я остановил сообщив, что больше бумаги писать не буду, только официальные допросы. Очевидно, что выглядел я достаточно решительно, что заместитель какого-то прокурора сплюнул, сунул скомканный и надорванный листок рапорта, терпеливо ожидающему окончания скандала, следователю и куда-то убежал.

.

Глава 14

Глава четырнадцатая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Должен заметить, что Наташа сработала на твердую «пятерку». Я не знаю, что она рассказала журналистам местного коммерческого канала, но они прислали девочку-репортера с оператором, что перехватили на улице, ожидавшего окончания следственных действий, Виктора Брагина и теперь я снимал на видеокамеру с экрана телевизора полуночный блок местных новостей, где, стеснительно улыбающийся, «стажер» подробно рассказывал, как его спустили с балкона восьмого этажа, чтобы он координировала операцию по освобождению заложника, что он чувствовал, когда висел над пропастью, а также его испуг, когда он понял, что под его ногами лежит, завернутый в полиэтиленовую пленку, замерший труп Сереги Новикова. Шустрые журналисты подсуетились и нашли парочку словоохотливых соседей, которые рассказали, что милейший мясник часто пил, а выпив, гонял свою семью и бил жену смертным боем. Но это все не умаляло подвига Брагина, потому что на камеру местных «новостников» попал момент, когда из подъезда, в сопровождении санитаров, вывели и бьющуюся, рвущуюся из самой настоящей, смирительной рубашки, вдову, в которой человеческого осталось очень мало, а значит и мою версию, о том. Что мы здесь костьми легли, чтобы освободить маленького заложника, будет, в принципе, некому. Камеру я выключил, когда по экрану побежал текст прогноза погоды на завтра, и из душа пришла Наташа, с полотенцем на бедрах.

– Я думала, ты ко мне придешь… – чуть обиженно заметила она, откидывая одеяло.

– Извини, новости ночные снимал. – я убрал камеру в тумбочку.

– Зачем?

– У нас Брагин до сих пор с областным УВД судится за незаконное увольнение. Дело из областного суда вернули в районный, на пересмотр, но там слишком много желающих его не восстанавливать. Вот я и пытаюсь собрать побольше материалов, что Витя герой, а не бандит, способный людям руки ломать.

– Он кому-то руки сломал? – поразилась Наталья.

– Не руку, а палец, при задержании, на такой же семейной драме… – я подхватил легкое тело девушки и посадил на себя сверху: – и вообще, не бери в голову, там Валентина в суде, вроде бы, справляется…ты что⁈

Бедро блондинки вроде бы сдвинулось совсем чуть-чуть, но я почувствовал, что стало трудно дышать.

– И что за Валентина? – волна светлых волос, пахнущих свежестью, упало мне на лицо, но романтики тут было совсем чуть-чуть – серые глаза таили нешуточную угрозу в случае неправильного ответа.

– Валентина – моя личный юрист. Очень красивая, между прочим. – подразнил я блондинку, и, напрягшись, приподнял взвизгнувшую от неожиданности девушку, убрав ее колено с моей шеи: – И вообще, что за вопросы?

– Ну и иди к своей юристке! – Наташа, сорвав с меня одеяло, стала закутываться в кокон. Так как одеяло у на было одно, а комната не протопилась от слова совсем (Демон, почему-то огонь в печи не поддерживал, а бесстыдно дрых на нашей кровати), одеяло мне пришлось отбирать, отвоевывая сантиметр за сантиметром у наглой питербурженки. В обще м угомонились мы часа в два. Что удивительно, за стенкой был слышен только богатырский храп добрых молодцов, никаких девичьих голосков и ритмичного скрипа кроватей, видимо, умаялись богатыри.

Следующий день прошел очень нервно. Его мы посвятили изъятию автомобилей в столице горной Республики. На автовокзале встретили группу потерпевших, загрузили их в два имеющихся у нас автомобиля и поехали по адресам. Быстро работать нам помогало предварительная разведка мест стоянок и количественный перевес в грубой мужской силе – шесть потерпевших, жаждущих крови и наконец получить свою «ласточку» сметало все преграды. Местные обычно не успевали сгруппироваться.

Новый владелец автомобиля слышал шум сигнализации, хватал ключи, бежал спасать свою машину, где попадал в засаду, после чего, обычно возвращался домой, с протоколом изъятия автотранспорта, документов на машину, ключей, повесткой на допрос и чувством, что его обокрали. Попытки кидаться в драку заканчивались обычно побоями со стороны наших потерпевших, вызов местной милиции так -же никакого результата не дал – у нас была санкция от местного милицейского руководства. Машины же, которые не подавали признаков жизни, просто пристегивали на жесткую сцепку, которую по нашему заказу изготовил где-то в мастерских и привез из Города один из потерпевших. Один конец сваренного из уголка, регулируемого по ширине треугольника цепляли за фаркоп моей «Нивы», два противоположных конца крепили к проушинам несчастного японца, после чего, наплевав на сохранность коробки-автомата, тащили машину в соседний переулок, где уже спокойно вскрывали машину, снимали с положения «Паркинг», и на маленьком, но обладающим всеми ведущими колесами, «Субару», тащили вызволенную из плена автомашину на одну из баз отдыха за городом. Потерпевший подписывал мне акт, что машина принята от органов внутренних дел и претензий он не имеет, после чего мы ехали за новой автомашиной, а владелец, в компании своих коллег принимался за реанимацию своих машин. Здорово было только на бумаге. Столько проклятий и «добрых» пожеланий в свой адрес в один день я не слышал, наверное, с рождения. Завершение этого длинного и бестолкового рабочего дня было как в анекдоте про спасенного мальчика и потерянную шапочку.

Новому хозяину темно-красной «Тойоты-Карины», восемьдесят восьмого года выпуска фатально не повезло – кто-то въехал в зад его машине, и к нашему прибытию машина зияла отсутствием задних фонарей и смятым багажником. Машина была с сигнализацией, хозяин прибежал на жалобные сигналы, попал в нашу засаду, отдал ключи, документы и, махнув рукой, бормоча, что машина больно невезучая, запинаясь пошел домой сжимая в руке акт изъятия и повестку на завтрашний допрос. Машину завели, и пригласили старого хозяина расписаться в акте приема передачи автомобиля.

– Я не буду этого делать! – щуплый мужчина в темных очках, в наклейкой какой-то фирмы в уголке стекла, который до сего момента вопросов не вызывал, замотал головой, очевидно, чтобы придать своим словам убедительности: – Мне жена сказала, что ей юрист сказал, что машину мне должны вернуть в том-же состоянии, что и угнали или…

Честно говоря, я на несколько мгновений, как говорится, «завис» – человеку из черной дыры вытащили машину, я с самого утра, каждую секунду нахожусь в ожидании, что из-за угла выскочит толпа местных и попытается отбить изъятый автотранспорт, а тут какой-то… нехороший человек, с какой-то женой и каким-то юристом, требует, чтобы я задерживал покупателя автомобиля, брал с него объяснение, чтобы выяснить, на кого юрист этого… чудака может подать в суд, чтобы возместить ущерб, причиненный аварией. И вообще, по закону, машину ему должен передать в Городе следователь, ведущий его уголовное дело…

Мужчина в очках что-то еще говорил, беззвучно шевеля губами, наверное, что-то очень умное и юридически значимое, но я его не слышал… все мои силы уходили на то, чтобы не обматерить и не ударить этого придурка.

Сосчитав до двадцати, я понял, что меня не отпустило, и снова начал считать, после чего полез в «Ниву» за камерой.

– Наташа… – я тихо, с трудом подбирая слова, заговорил, протянув видеокамеру девушке: – Сними пожалуйста еще один сюжет, только, чтобы на картинке был я, двое понятых, этот… чудак в очках и его машина, и снимай, пока я не скажу, что можно остановится.

– Вы что, меня не слушаете? – присланный женой «интеллигент» разозлился, видя, что я пропускаю его, уверен, отработанную речь мимо ушей и инструктирую девушку: – Правильно, главное новые звездочки на погонах заиметь, а дальше хоть трава не расти!

– Гражданин Ермоленко, я, еще раз, хочу у вас утонить – вы отказываетесь подписывать акт приема –передачи?

– Да, подписывать акт буду у следователя в Городе! – мужчина чуть ли ногой не топнул, торжествующе глядя мне в глаза, и он, со своим юристом и благоверной, были правы. По закону я должен был доставить его автомобиль в Город, передать следователю, а уже следователь – передать гражданину, после проведения опознания и прочих следственных действий. Но процессуальный кодекс это одно, а жизнь диктует нам совсем другое. Моя задача, в настоящий момент была совсем в другой – мне предстояло завтра допросить всех покупателей угнанных автомобилей, и доехать до небольшой деревушки, расположенной в семидесяти километрах от столицы Республики, в сторону Золотого озера, куда уехал последний автомобиль из местного списка, а послезавтра, с раннего утра, довести до Города небольшую колонну легковых автомобилей, с чужими государственными номерами, документами на других владельцев, захватить по дороге, в Биекатунске, последний автомобиль и потом двигаться в сторону дома бесконечные пятьсот километров.

– Отлично. Понятые, прошу засвидетельствовать своими подписями факт, что гражданин Ермоленко передана автомашина в незначительными повреждениями, работающим двигателем и ключами.

– Незначительные? Это, по-вашему, незначительные⁈ Я вообще-то налоги плачу, и вы обязаны…– Ермоленко метнулся к багажнику авто, заламывая руки и приглашая меня еще раз лицезреть на повреждения «Тойоты», но я больше не обращал на него внимания, тем более слова о том, что я что-то там обязан налогоплательщикам меня давно перестали трогать. Оставшиеся пока без машин, потерпевшие покорно поставили свои подписи в акте приема передачи, под неподкупным объективом видеокамеры, после чего я припечатал второй копию акта на крышу «Тойоты» и дал команду грузится. Что будет с этим капризным гражданином, чья растерянная фигура еще долго была видна в стекле заднего вида, мне было все равно – у меня были другие заботы и десяток других граждан нуждался в моей помощи.

* * *

Следующий день.

Утром выехать не получилось – ночью ударил мороз и утром машины не завелись – очевидно, что местная заправка вчера торговала бензином пополам с водой. Побегав вокруг замерших автомашин, Руслан взял у меня денег и куда-то убежал, но, через час принес паяльную лампу и трубу из асбеста. Первым начали отогревать бак у «Нивы». Так, как у меня в заправочной горловине не было никаких сеточек, я сунул в бак конец резинового шланга, после чего втянул в себя воздух, чудом не наглотавшись ядовитой дряни. С машины слили три ведра бензина, вернее, непонятной смеси, которая, к концу слива, даже цвет имела иной.

Ведра я поставил в сторону отстаиваться, в надежде, что вода вновь замерзнет и превратится в лед, после чего залил в бак верхний слой жидкости из одного из ведер, надеясь, что память меня не подвела и бензин легче воды, после чего поехал в сторону столицы Республики, где у меня на весь день были назначены допросы незадачливых покупателей.

Что можно сказать по поводу допросов? Лучше бы не связывался с этими допросами, а лучше бы выехал в сторону дома. Из девяти человек в соответствии с временем, указанным в повестке пришло четверо, причем один из них заявил, что по русского языка он не знает, и поэтому требует переводчика. Переводчиком я не озаботился, поэтому предложил мужчине следовать домой, как только в моем распоряжении будет переводчик, я немедленно вновь вызову свидетеля.

Конечно, я мог бы озаботится переводчиком, да в той-же дежурке городского УВД, где мне выделили пустой кабинет, я нашел бы пару милиционеров, отвечающих требованиям процессуального кодекса, но я так устал за последние дни, что нестерпимо хотел в Город.

Следующий гражданин пришел через два часа, мрачно ответил на мои вопросы, расписался в протоколе и ушел, громко хлопнув дверью, а вслед за ним ввалились два человека, как я понял родственники. Машину один из ник у продавца купил по рекомендации «родного сердца», ну а сегодня они явились ко мне, имея одного адвоката на двоих.

Адвокат сразу взял быка за рога, вручив мне заявление, вернее два, что его доверители являются добросовестными приобретателями, посему следствие обязано вернуть им машины, разбираясь уже непосредственно с вором, укравшим машины.

Я забарабанил пальцами по столу, что цивилист воспринял, как растерянность и усилил напор:

– Вы должны понимать, что мои клиенты ежедневно несут материальные потери, в том числе и неполученную прибыль, которую придется возмещать вам лично, и с каждым часов сумма убытков все увеличивается. Мы сейчас…

– Слышишь… уважаемый, ты меня еще на поминутный счетчик поставь. Наберут по объявлению, адвокатов, прости господи…

– Что? Да я, между прочем, член…

– Слышишь, мужик, я не знаю, чего ты там член, но у нас в Городе удостоверение в вашей коллегии стоит двадцать тысяч, а в Приполярной – тридцать тысяч. Деньги заноси и через неделю корочки получишь…

– Мы, прямо сейчас, пойдем к прокурору республики!

Я понял, что зря озвучил стоимость адвокатских корочек местной республики, возможно, абориген обиделся, а кто его знает, куда он сейчас, обиженный пойдет… Республика небольшая, все местные друг друга знают, Бог его знает в каких отношениях прокурор Республики и заместитель начальника УВД, что разрешил мне спокойно работать по угнанным машинам.

– Да подождите, не убегайте. Что вы конкретно хотели?

Хотели посетители возврата автомобилей, и чтобы их оставили в покое.

– Понятно. Пишите заявления, рассмотрим их в установленном законом порядке.

Адвокат не был бы адвокатом, если бы не настоял, чтобы я расписался на втором экземпляре заявления каждого из родственников, что я, внутренне хихикая, и сделал. Завтра уже меня здесь не будет, а ответ я дам, можете даже не сомневаться, через десять дней отправлю вас всех в суд и все.

Следующий день был днем отъезда. К восьми часам утра мы приостановились напротив неприметной турбазы, кои, в великом множестве, были раскиданы вдоль Чуйского тракта, после чего оттуда, одна за другой, выехал десяток автомашин, шустро помчавшихся на Север, к родному Городу. Когда с территории базы выехала последняя, мы пристроились последними – наша задача была отбить потерпевшего в случае остановки его сотрудниками ГАИ. Сегодня погода не баловала, резкие порывы ветра несли поперек дороги тучи колючих снежинок, что давало надежду, что мы проскочим все посты без ненужных разбирательств.

Стационарный КПП на границе республики мы прошли не останавливаясь по причине переменки сотрудников. Последнюю машину, что осталась в Биекатунске мы не нашли ни возле дома, ни на стоянке по месту работы, звонок с проходной в отдел кадров местного мясокомбината дал информацию, что мастер обвалочного цеха, сейчас находится в на отдыхе в Китае, а значит уже двум членом пула потерпевших не повезло, что их машины мы не нашли. Но с ними будет разбираться уже Виктор Брагин, я с этих людей денег не брал, а за прошедшие несколько дней сделал все возможное для розыска похищенного транспорта.

Я глянулся назад, на лежащего на зажнем диване Демона, по-хозяйски положил ладонь на коленку, сидящей рядом Наташи, за что, тут-же, получил по руке, но ладони не убрал и прибавил газу, стараясь не отстать от, замыкающей в колонне, желтой «Тойоте Краун» (неужели у мужика хватило ума купить машину после такси? Интересно, какой у нее пробег – миллион или больше?) – меня ждал дом, Город и любимая работа.