Текст книги "Представитель по доверенности (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Что-бы там не говорили прокуроры, но когда в твою сторону молча бегут несколько человек, с перекошенными от злости, лицами, ты серьезно начинаешь опасаться за свою жизнь, поэтому я, перекрыв все нормативы, выхватил из «оперативной» кобуры пистолет и выстрелил из него куда-то, между бегущих ко мне мужчин. С определенной натяжкой можно было признать, что это был предупредительный выстрел в воздух.

– Стоять, милиция! – я махнул удостоверением, но сильно мне это не помогло.

Пробежав по инерции еще несколько шагов, агрессивные аборигены остановились.

– Братва, а я его знаю. – сделал маленький шажочек вперед Игорь: – Он на одну базу со мной заехал. Этот лошара сказал, что работает на заводе юристом…

– Ни че так, юристы сейчас с пистолетами…– коротко гоготнул один из нападавших – здоровый мужик с полным ртом золотых коронок: – А он, Игореха, говорит, что он милиционер. Что за времена настали – никому верить нельзя! Пацаны, а кто-то милицию из вас вызывал? Товарищ милиционер, а можно мы поближе подойдем, документик ваш внимательно осмотрим?

Так, миролюбиво скалясь на меня, четыре человека, медленно, но неотвратимо, делая маленькие, еле заметные шаги, приближались ко мне.

Справа от меня, за забором что-то скрипнуло, тут же раздался лай Демона и чей-то, испуганный крик. Уже не скрываясь, молодой мужчина перемахнул через забор метрах в двадцати от нас и обиженно заявил, показывая на забор, откуда доносился лай пса:

– Братва, у него там собака еще, здоровая!

– Слышь, мужик, давай поговорим… – здоровяк с золотыми коронками, миролюбиво выставив ладони перед собой, сделал еще один маленький шажок вперед.

Одновременно с этим что-то щелкнуло слева от меня, по руке, держащей пистолет, ударило, как молотком, со всей дури, и «макаров» выпал из, разом одеревеневших, пальцев. Очевидно, это было неожиданностью и для меня, и для нападавших, во всяком случае, они промедлили буквально одну секунду, что позволило мне подхватить пистолет со снега левой рукой и добежав до машины, заскочить в кабину и заблокировать изнутри двери.

Глава 3

Глава третья. Нравы горных кланов.

Ноябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Мои преследователи налетели разом, облепили машину, но на этом их успехи закончились – мне удалось, действуя левой рукой, завести двигатель и сдать назад, пока мужики рвали запертые двери.

Я, сдавая машину задом, оторвался от нападавших на несколько метров, когда кто-то закричал, заставив жуликов податься назад, после чего в левую переднюю стойку кабины что-то, с грохотом, ударило. Я инстинктивно затормозил, огляделся и увидел еще одного человека, который целился в меня из винтовки, да еще с оптическим прицелом.

Дальше я действовал, особо не раздумывая – пригнувшись вниз, чтобы укрыться за обрезом капота, я врубил вторую передачу и направил машину на стрелка. Лобовое стекло от удара покрылась паутиной трещин, но я видел темный силуэт человеческой фигуры на фоне белого снега. Мужчина с винтовкой побежал, пытаясь уйти с траектории движения машины, я чуть довернул руль и дуга «кенгурятника», ударив убегавшего в бок, отбросила его в сторону. Я затормозил и полез из машины. И если еще минуту назад меня от стрельбы по людям останавливало отсутствие у них оружия, то сейчас черная пелена бешенства накрыла меня с головой. Какая-то тварь стреляла в меня и чуть не убила! Я готов был перестрелять этих безоружных граждан, невзирая на любые правовые последствия, но увидев, что их вооруженный товарищ изломанной куклой валяется в снегу, пятеро нападавших предпочли молча скрыться за забором. Я огляделся, два раза выстрелил в окна магазина, удовлетворенно услышал треск и звон, сработавшей охранной сигнализации, после чего пошел смотреть на жертву ДТП. Мужчина лет сорока, одетый в черную кожаную куртку и темные слаксы, лежал ничком, с вывернутой под неестественным углом, левой ногой и мне казалось, что он не дышал. Его «городские» туфли, с острыми носами, валялись в стороне от тела.

Его оружие лежало в паре метров от тела и действительно представляло собой винтовку незнакомого мне типа, с черной трубкой оптического прицела.

Все оставшееся время я просто сидел в машине, глядя на величественные сопки на противоположной стороне Катуни. О появлении «кавалерии из-за холмов», я услышал заранее – милицейская сирена стала слышна минуты за две до появления старой «копейки» вневедомственной охраны.

Я загнал, невозмутимо гуляющего по окрестностям, Демона в салон пострадавшей «Нивы», достал служебное удостоверение и в раскрытом виде и пошел встречать местные силы правопорядка.

– Ты что натворил? – один из милиционеров, мельком взглянув на мое удостоверение, двинулся в сторону, лежащего в снегу, тела, которое, по– прежнему, признаков жизни не подавало: – Пьяный, что ли?

Делав еще пару шагов, сержант присел над телом, после чего повернул в сторону своих товарищей, озабоченное лицо: – Пацаны, а это, по ходу, наш «хозорган». Крикните дежурному, чтобы его не искали, а отправляли сюда опергруппу и «скорую».

Со слов милиционера я понял, что у его ног, по-прежнему, без признаков жизни, лежит владелец местного магазина, так называемый «хозяйствующий орган», который требуется сотрудникам охраны для того, чтобы войти в охраняемый объект и отключить сигнализацию, чью «сработку» я вызвал своими выстрелами.

От этих вестей я сильно загрустил – одно дело в процессе самообороны от твоих действий пострадал уголовник, страдать от рук работников милиции для которого – одна из составных частей выбранной профессии, а другое дело, когда на снегу без движения лежит уважаемый член местного сообщество – владелец действующей туристической базы. И никого не волнует, что зачастую это одно и тоже – для надзирающего органа в лице прокурора, пострадавший будет в первую очередь уважаемым бизнесменом. А потом плохие новости стали расти, как снежный ком.

Приехавший, минут через сорок, на зеленой «УАЗовской» таблетки, с красными крестами, доктор, деликатно дыхнув в сторону свежим «выхлопом» спиртного, объявил, что клиент мертв и в услугах скорой медицинской помощи более не нуждается.

Старшина из вневедомственной охраны, попинав кончиком ботинка ствол винтовки, объявил, что винтовка, скорее всего, пневматическая, только не наша, а какая-то импортная, при этом милиционеры, количество которых на площадке перед воротами базы отдыха, увеличилось до шести, стали посматривать на меня с легким оттенком презрения. И я их даже, в чем-то, понимал – убить человека, который стрелял тебя из банальной «воздушки», как-то несерьезно.

Чтобы восстановить свое реноме среди коллег, пришлось устроить маленькую экскурсию по местам моих страданий. Осмотрев дыру в рукаве кожаной куртки, синюю кисть правой руки, которой я по-прежнему, не мог пользоваться, разбитое лобовое стекло и переднюю стойку со стороны водителя, с глубокой вмятиной в металле, «охранники» дружно согласились, что с этой «воздушкой» что-то не так, и, при определенном моем невезении, на месте трупа мог быть и я.

Примерно через час приехала следственно-оперативная группа, во главе со следователем прокуратуры, который являлся представителем местного населения. Ну, в смысле, совсем местного, то есть алтайцем. Вел он себя тоже странно. Посмотрев на, уже припорошенное, падающим с неба, снежком, тело, следователь дал команду криминалисту заняться фотографиями и винтовкой, а сам, прихватив с собой опера и меня, двинулся в сторону дома за забором, из трубы которого уже не шел дым. Кстати, пятерых нападавших на меня мужчин мы уже не застали. Они предпочли «по-английски», не попрощавшись, покинуть место происшествия, о чем свидетельствовали цепочка следов, уходящих за калитку, ведущую на берег реки, а оттуда, на противоположную сторону Катуни.

Мы вошли в дом, представляющий собой что-то среднее между офисом и жильем. Оперативник молча кинул в печь с прогоревшими дровами, пару поленьев, и включил телевизор, а следователь начал звонить куда-то по телефону. Разговаривал он долго, с несколькими собеседниками, причем, все время, по-алтайски, так что содержание разговора осталось для меня загадкой. В конце концов, как мне показалось, работник прокуратуры получил какое-то четкое указание, после чего, приступил к моему допросу, который провел очень быстро, профессионально и корректно, не пытаясь натянуть меня «на статью», как сову на глобус.

Узнав, что во дворе стоит «Мазда», вероятно угнанная из Города, следователь, не чинясь, вызвал эксперта и приступил к ее осмотру, после чего погнал всех присутствующих в сторону большого гаража, прячущегося за домом, в котором были обнаружены еще две машины – «Тойота» и «Субару», без государственных номеров.

– Разрешите мне позвонить? – я помахал перед следователем клочком бумажки, на который записал номера идентификационные номера найденных иномарок: – И подскажите, какой здесь номер телефона.

Следователь, удивляя меня, ответил «Конечно звони, ты же сотрудник милиции», и назвал пятизначный номер местного телефона, сам продолжая осматривать строения базы.

Я успел позвонить в местный уголовный розыск, продиктовав ориентировку для нашего управления о номерах обнаруженных автомобилей, после чего, от нечего делать, начал читать местную газетку с коммерческими объявлениями. В разделе «Автотранспорт», я обратил внимание на заметку «Продам иномарку недорого» в конце которого был указан телефонный номер этой самой базы отдыха. Я обошел весь дом, нашел еще несколько номеров этой же газеты и обнаружил, что в каждом номере размещалось объявление о продаже безликой «иномарки», с указанием местного телефонного номера.

– Ну что, поехали? – местные товарищи, наконец, закончили осмотр территории, и желали, опечатать дом.

Я вновь выгулял Демона, после чего пристроил «Ниву» за местной «дежуркой», практически ничего не видя из-за разбитого стекла и ориентируясь, в основном, в наступивших сумерках, на задние габариты фонарей милицейской дежурки, идущей впереди.

Хорошее отношение – это конечно здорово, но со мной в машине ехал местный опер, наверное, чтобы я «не заблудился, и не отстал». Впрочем, коллега вел себя со мной вполне доброжелательно, развлекая смешными историями из жизни туристов из моего Города.

Потом я несколько часов провел в коридорах местного управления внутренних дел, в ожидании своей участи, что, в конце концов, задремал.

– Ты что спишь? Иди давай! – я проснулся от того, что следователь прокуратуры настойчиво тряс меня за плечо.

– А? Куда идти? – я ошалело завертел головой, не понимая, где я нахожусь.

– Иди куда хочешь. Ты взрослый мужчина, разберешься. – узкие темные глаза откровенно смеялись.

– И что с трупом? – я не мог поверить, что меня отпускают.

– А что с трупом? – вопросом на вопрос, ответил мне местный прокурорский: – Проверку провели, твои действия признали правомерными. Американская пневматическая винтовка обладает сильной убойной силой, какая-то она особо сильная. Если бы тебе в голову попал, то, убил бы, наверное. Завтра приходи к четырем часам, будем отказ в возбуждении дела оформлять, а пока иди, ночуй где-нибудь.

Местная гостиница, наверное, бывший «Дом колхозника», располагался рядом с управлением. По причине отъезда отдыхающих из Города, нам с Демоном, с доплатой, сдали двухместный гостиничный номер, с ненавязчивым советским сервисом и минималистической обстановкой – дверь шкафа была с трещиной сверху до самого низа, в туалете, на двери, отсутствовала защелка, а занавесок на окне не было. Укрывшись двумя одеялами, я умудрился заснуть, а с самого утра побежал по небольшому городку в поисках лобового стекла. Найти стекло к «ниве» удалось за вполне вменяемые деньги, только из двух, обнаруженных мной, гаражей с вывеской «СТО», были закрыты оба. Пришлось закупаться двумя бутылками и закуской и идти на поклон в гараж местного МВД, где я получил вполне приличный сервис. С шутками – прибаутками местные шофера-механики, поменяли мне лобовое стекло, даже подарив новую уплотнительную резину, так что, к четырем часам вечера, прибыв в местную прокуратуру, я снова чувствовал себя человеком на «железном коне».

За прошедшие ночь и утро, следователь прокуратуры свою благожелательность не утратил. Широко улыбаясь, как хорошему приятелю, он протянул мне для ознакомления, изготовленное в рекордные сроки, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, где говорилось, что смерть гражданина произошла вследствие совершения последним противоправных действий, подпадающих под признаки статьи сто девяносто один, со значком два Уголовного кодекса РСФСР, а именно посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка.

Убедившись, что я расписался во всех положенных местах, следователь прокуратуры протянул мне один из экземпляров постановления и широко улыбнулся: – Все, можешь домой ехать, не задерживаю.

Я подтянул постановление к себе:

– Ничего, что вы так быстро все решили? Не будет потом жалоб от родственников, друзей?

– Ничего, ничего. У него родственников нет и друзей здесь тоже нет. Приехал непонятно откуда, договор аренды заключил, а хозяин базы потом пропал, не можем его найти. Так, что, езжай домой спокойно и не волнуйся, ты свою, милицейскую работу выполнил.

Я скомкано попрощался и вышел из кабинета, двинулся на улицу, находясь с состоянии смятения, от осознания того, что мне несказанно повезло. Некий нехороший человек, чужак для этих мест, непонятно как, урвал кусок земли, и пока местные, горные кланы пытались разобраться, что, собственно происходит, начал крутить здесь нехорошие дела. Куда делся местный владелец базы у меня сомнений особых не было. Зная леность современных бандитов и отсутствие у них фантазии в деле сокрытия улик, я не сомневался, что бывший хозяин базы отдыха сейчас интенсивно подкармливает местных тайменей и хариусов. Уголовники посчитали что все вопросы решены, занялись регулярными, по расписанию, угонами иностранных машин из Города, и их распродажу, тем более, что покупателей при деньгах хватала. Не зря Горный Алтай является жемчужиной Сибири, и, с наступлением тепла, особенно по выходным, суда движутся неисчислимые колонны автотуристов. Держа цены выше чем в Таиланде, не заморачиваясь сервисом, любой хозяин куска земли на берегу Бии или Катуни, способен за сезон сколотить весьма приличное состояние, а некоторые и зимой трудятся в поте лица– из Города на выходные прибывают полные поезда любителей горной природы. И все тут было на мази, пока я не получил информацию, что некая Оксана любит делать селфи на фоне, постоянно меняющихся, иномарок своего любовника.

Наверное, жулики «срисовали», мою «Ниву», когда я следил за ними – все-таки, на незнакомом горном серпантине организовать полноценную слежку в одиночку очень сложно. И если бы, новый хозяин базы, не надеялся на свой оптический прицел, а подошел ближе и выстрелил в меня в упор, наверняка, сегодня бы я занимался ихтиологией, подкармливая своим, раздувшимся телом, местных речных обитателей. Но, получилось, что получилось – Акелла промахнулся и лежит в прозекторской, банда разбежалась, местные кланы мне благодарны, за то, что убрал залетного «бандоса», что даже, практически мгновенно, вынесли прокурорское постановление о том, что мои действия были законными. И даже я почти не пострадал, если не считать замену лобового стекла и предстоящий ремонт передней боковой стойки. Осталось только доделать неотложные дела. То, что Ольга, матеря меня на половину Горного Алтая, убыла в Город на автобусе, закрыв счет, набежавший из того, что она наела-напила, а я назвонил по междугородней связи, я уже знал, поэтому на базу не поехал, а зашел к местным операм, уточнив, кто из них будет разбираться с обнаруженными на базе, угнанными из Города, машинами, попросил отправить ориентировку о выставлении в розыск Столярова Игоря Сергеевича и Кондратьевой Оксаны Владимировны по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи сто сорок четыре Уголовного кодекса РСФСР, и распрощавшись с коллегами, двинулся вниз, где, на задней сидении поврежденной «Нивы», свернувшись калачиком, меня дожидался верный Демон.

На следующий день.

На работе я появился почти к обеду, больно устал за вчерашний день, да и дорога, почти в пятьсот километров, бодрости не прибавляет. Начавший орать на меня начальник уголовного розыска, мгновенно замолчал, когда я, не отвечая на его инсинуации, молча взял тетрадь раскрытий и вписал туда кражу автомобиля «Мазда».

– Это правда? – начальник вырвал у меня тетрадь и мгновенно успокоился.

– Правда. Машина изъята, находиться в Горно-Алтайске. С руля и панелей изъяты следы пальцев рук, и я сто процентов знаю, что это он… – я провел пальцем под, вписанными в тетрадь, данными, выставленного в розыск Столярова. И еще есть свидетель, который с ним в машине был. Мне бы еще, Александр Александрович, постановление на обыск у его сожительницы, доказательства по делу изъять, возможно, что-то еще поднимем…

Начальник, тихонько бормоча в густые усы, что-то матерно-одобрительное, записал в ежедневник данные Оксаны Кондратьевой, пообещав, что через пару часов постановление о проведение обыска будет у него на столе. И это обещание он выполнил – через два часа выдал мне, украшенное печатью районного прокурора, постановление о производстве обыска в квартире гражданки Кондратьевой О. В. по адресу….

Я позвонил в электрический звонок, и сделал шаг назад, это меня и спасло, правда не оттого, чего я ожидал. Я допускал, что в квартире Оксаны уже мог прятаться ее сожитель, поэтому осознанно разорвал дистанцию…

Дверной глазок на секунду потемнел, затем, за дверью раздался горловой звук, дверь распахнулась и, возникшая на пороге Ольга просто чудом не дотянулась о моей физиономии хлесткой пощечиной…

Глава 4

Глава четвертая. В застенках Сбера.

Ноябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

– Даже не вздумай! – я выставил вперед руку: – Тебе больно будет!

Ольга, хотя и любила показать свой темперамент, отличалась способностью остановится в нужный момент.

– Ты знаешь, что ты меня без денег оставил! Мне пришлось на автобусе домой добираться! –заорала Ольга, сменив метод воздействия.

– Ты хочешь, чтобы все соседи собрались на наш скандал, или может быть внутри спокойно поговорим?

Ольга пожала плечами, шагнула в глубь квартиры и сделала приглашающий жест, чтобы тут же сменить тематику разговора:

– И что ты тут делаешь?

При этом девушка подозрительно уставилась на, вышедшую из комнаты в коридор, хозяйку квартиры, которая в полнейшем недоумении, уставилась на меня.

– Кондратьева Оксана Владимировна? – я шагнул вглубь квартиры, заставив стоящую на моем пути Ольгу испуганно отшатнутся.

– Д-да?

– Постановление о проведение у вас обыска. Прочитайте и внизу, где галочка, поставьте свою подпись и сегодняшнее число.

– Ты же говорила, что он юрист? – Оксана обличающее ткнула пальцем в Ольгу: – А еще подруга называется!

– Оксана Владимировна, не ссорьтесь, это я ее обманул! – пресек я ненужную ссору на корню: – Внедрялся в банду, в которую входил ваш сожитель, вот, через Ольгу и подобрался к ней вплотную…

– Вот! Я же тебе говорила, что я тоже жертва! – Ольга повернулась к подруге с видом оскорбленной невинности: – Он и меня на деньги кинул!

– Насчет денег – скажи, сколько ты отдала за номер и напиши расписку, я с тобой рассчитаюсь. Только не вздумай приписать лишнего – наша бухгалтерия тебя за мошенничество привлечет. – после моего уточнения, алчные огоньки в глазах Ольги вспыхнули и погасли.

– А с вами, Оксана Владимировна, поступим следующим образом. Чтобы о вас разговоры всякие нехорошие не ходили по дому, пригласите кого-то из хороших знакомых, кому вы доверяете. Ну а второй понятой я Ольгу запишу, она то о вас в этом доме точно сплетни распространять не будет.

Пока Ольга обиженно фыркала, Оксана привела какую-то соседку, седую бабулю в очках с толстенными линзами, после чего я предложил ей выдать все вещи, принадлежащие ее знакомому – Столярову Игорю Сергеевичу.

В куче мужских трусов, брюк и свитеров я нашел несколько клочков бумаги с именами и телефонами Горно-Алтайска, после чего изъял альбом с фотографиями Оксаны и Столярова, на фоне разнообразных машин.

– Вы, Оксана, когда Игорь вам позвонит…

– Он мне не звонит!

– Вы дослушайте, пожалуйста, потом будете сами говорить. Так вот, когда Игорь вам позвонит, передайте ему, чтоб он со мной связался. – я положил на стол визитку: – Лучше в Городе, за кражи сидеть, тем более, что срок для него один будет, что за одну машину, что за двадцать. А если не явится ко мне, то его, рано или поздно поймают, и увезут в Горно-Алтайск, а там за убийство своего, ой как, спросят. Ему после этого, если жить останется, наша зона раем на земле покажется…

– Какое убийство⁈ Он на Алтае все время со мной был!

– Да-да, конечно. То есть, когда меня убивали, вы рядом с Игорем прятались?

– Да это все не так было!

– Знаете, Оксана, моим глазам свидетелей не надо, и я вам доказывать ничего не собираюсь. Вы просто Игорю передайте, что если хочет жить, пусть лучше мне сдастся…

Оксана не выдержала, зарыдала и убежала в спальню, за ней, окатив меня, полным презрением взглядом, как будто это я кого-то там убил, побежала Ольга, а я, прихватив альбом с фотографиями, покинул квартиру, оставив на столе копию протокола обыска.

– Паша! – к сожалению, лифт не успел сомкнуть створки дверей и мне пришлось вернутся на лестничную площадку.

– Почему ты меня бросил⁈ Что я тебе сделала? – как актриса трагического жанра, Ольга играла вполне на уровне самодеятельного театра «Правобережный».

– Я тебя не бросал, просто в тюрьме сидел. – я ответил, практически, правду.

– Где⁈ – на этот раз Ольга не играла, а была реально удивлена.

– В Горно-Алтайске, в тюрьме, поэтому не мог тебя забрать с базы отдыха.

– И за что ты сидел?

– За убийство гражданина Колюжного. – опять ответил я истинную правду.

– Ну и дурак! И не звони мне! – услышал я, к своему облегчению, прежде чем дверь квартиры Оксаны, с грохотом, захлопнулась.

На следующее утро.

– Павел Николаевич! Это Валентина…– из телефонной трубки раздался трагический шепот моего юриста: – Вас директор срочно вызывает. Он очень злой.

– Привет Валя. Не знаешь, в чем проблема?

– Не знаю. Я у него была, у него какие-то бумаги на столе лежали, но я не рассмотрела.

Валентина, при всех ее достоинствах, была крайне пуглива, особенно, когда изволило гневаться начальство.

– Если в ближайшее время позвонит Григорий Андреевич, скажи, что я приеду в течении получаса. – я начал одеваться, все-таки с завода я получал в разы больше, чем платило мне государство, а последний раз, под грозные очи генерального директора, я появлялся неделю назад.

До завода я успел добраться за обещанные полчаса, и даже в начальственный кабинет был допущен сразу, без маринования в приемной.

– Добрый день, Елена Анатольевна. – отвесил я учтивый поклон главному бухгалтеру завода, что глядела на меня сочувственно из-под модных, затемненных очков с узкими стеклами.

– Здравствуйте, Григорий Андреевич, вызывали?

– Павел, а где ты столько дней был?

– На Алтае, на базе отдыха… – честно ответил я, ведь чистую правду говорить легко и приятно…

– То есть ты там, на Алтае, отдыхаешь…

– Разоблачил банду автоугонщиков, причем они в меня стреляли… – я потыкал в дырку рукава куртки, которую так и не удосужился залатать: – В результате, один труп, несколько машин нашли. Ну и так, по мелочи… Но, как освободился, то сразу к вам!

– Кхм…– как автомобилист и любитель джипов, генеральный не мог оставаться равнодушным к теме борьбы краж автотранспорта, поэтому подготовленная выволочка осталась не высказана. Но, генеральный не был бы генеральным, если бы не мог быстро перестроится.

– То, что ты там кого-то поймал, ты, Павел Николаевич, безусловно, молодец. Но вот подскажи нам, как у нас дела с дебиторской задолженностью? Что с этим все делается? – в мою сторону, по поверхности столешницы, заскользила толстая стопка списков должников.

В глубине души я заржал, как конь – не ту тему поднял генеральный директор если хотел прижать меня к ногтю.

– Что с дебиторской задолженностью? – я равнодушно пожал плечами: – Определенная работа проведена. Претензии всем должникам направлены. К моему удивлению, штук пять даже свои долги закрыли.

Главный бухгалтер молча кивнула головой, подтверждая мои слова, и я продолжил:

– Исковые заявления по списку прошлого месяца подготовлены, все в компьютере. Проблема только в одном – в уплате государственной пошлины.

– Лена, что с пошлиной? – директор бросил сердитый взгляд на главбуха, но я ее опередил:

– У нас счета арестованы, а другое юридическое лицо не может заплатить за вас, запрещено это…

– И что теперь делать? – директор ударил тяжелой ладонью по списку должников, так, что опрокинулся стакан с ручками на его столе: – Все похерить теперь, что ли?

– Да нет, херить нельзя, тем более, что у многих трехлетний срок заканчивается исковой давности, надо торопится.

– Что ты предлагаешь?

– Я могу попробовать заплатить как физическое лицо, представитель по доверенности, через Сбербанк, но только мне нужна наличка.

– Сколько?

– Ну, примерно пять процентов от суммы иска, в среднем. Плюс-минус. Там сложная таблица…

– Лена, ты слышала?

– Наличка в кассе будет дней через десять, не раньше. – отрезала главный бухгалтер: – И давить на меня бесполезно.

– Это долго. – я помотал головой, мысленно срывая с головы шапку и ударяя ей оземь: – Ладно, я оплачу, сам, но, только через десять дней вы мне эти квитанции закрываете, в первую очередь, и никаких вариантов, типа многодетных, инвалидов и прочих, иначе я вам доверять больше не буду.

– Я тебе обещаю, что получишь деньги в первую очередь. – решив вопрос, директор даже расслабился и повеселел.

– Ну, тогда я пошел. – я дошел до входной двери, после чего резко обернулся и погрозил пальцем главному бухгалтеру, вроде бы в шутку: – И, Елена Анатольевна, вариант, что до меня не могли дозвонится я не приемлю, сразу говорю.

Так как не все сторонники независимого профсоюза забрали свои бумаги у судебных исполнителей и все счета завода были под арестом, появление в кассе предприятия наличных сумм происходило в окружении секретных манипуляций, предательства и даже кровавых трагедий. Хотя, время завоза наличных денег в кассу, являлся величайшей тайной завода, о ней все узнавали примерно за час, после чего начинались народные волнения и прочие революции. Когда денег было много, все было ясно – от каждого участка прибывал доверенные кассиры на общественных началах, в сопровождении нескольких, наиболее крепких бойцов, получали деньги по ведомости цеха или участка и исчезали, оставив исполнителей с носом. Когда же на завод приходила небольшая сумма, не тянущая на выдачу заработной платы всему заводу, тут и начиналась заваруха. Кабинет главного бухгалтера атаковали всякие нуждающиеся, инвалиды, пенсионеры, погорельцы и матери-одиночки, тряся заявлениями о срочной материальной поддержки. Пока эти неорганизованные граждане создавали сутолоку и беспорядок, работники, которые поверили в силу судебных приставов, коварно звонили исполнителем и пытались, с помощью физической силы не дать раздать деньги нуждающимся. Пару раз это удавалось, и ворвавшиеся на территорию завода приставы изымали у кассира какие-то суммы денег. Но эти победы приставов и независимого профсоюза были локальными, в основной массе рабочие, подавшие на завод заявления, ничего еще не получили. Поэтому я и, в шутливой форме, но вполне серьезно и предупредил главного бухгалтера, что если я потрачу на завод свои, кровные деньги, этот долг должен быть закрыт в течении десяти дней.

Этим же вечером.

Знаете ли вы за Сбербанк? Поверьте, вы за Сбербанк ничего не знаете, и до того, как его возглавил либерал Герман Греф, Сбербанк был чем-то средним между филиалом дурдома и зоной общего режима. Пока я, кося одним глазом за бабушкой, которая отозвалась на мой крик «Кто последний?», строчил от руки цифры реквизитов арбитражных судов, боясь ошибиться хоть на одну цифру, плотный, как испанская терция, строй бабушек-пенсионерок, осаждал две угрюмые зарешеченные амбразуры, продолбленные в толстых стенах отделения старейшего банка России. Я успел заскочить в этот строй бессмертных бабушек, ощутить твердость плеч соседок по очереди, сделать несколько шагов вперед, когда вся очередь, как на плацу, шагала в ногу, одновременно. Наконец меня притиснули к заветному окошку, и я сунул между прутьев три заветные квитанции.

– От юридических лиц не принимаем… – в проеме амбразуры мелькнула пухлая рука и мои бумажки вылетели обратно с такой силой, что я едва успел их поймать: – Следующий!

– А…– только успел открыть рот я, как монолитная многоножка очереди сделала шаг, и я отлетел от заветного окошка, тут же намертво закупоренного бабулей в темном шерстяном платке.

Я с тоской оглядел очередь, которая упиралась своим концом в входную группу дверей, поднял голову к механическим часам, висящим на стене, покрытой густыми разводами извести – равнодушная стрелка дернулась, перемещаясь на следующее деление, проинформировав меня, что до закрытия отделения СберБанка осталось девятнадцать минут. Даже если я вновь встану в, злобно зыркающую на всех, осмелившихся приблизится к заветному окошку ближе, чем пять метро, очередь, и успею добраться до окна, то переделать все квитанции я, все равно, не успею. Я понял, что сегодняшний забег я проиграл, злобно выгреб из деревянного ящичка все имеющиеся в наличии, бланки квитанций и поехал домой.

Надо ли говорить, что весь вечер, я только и делал, что заполнял. Одну за другой, бесконечные квитанции о оплате госпошлины.

Сообщив на утреннем разводе начальнику уголовного розыска, что я сегодня планирую с городскими операми отрабатывать информацию с Горного Алтая, что я добыл в поездке, я сел в «Ниву» и поехал в небольшое отделение Сбербанка, что находилось напротив храма.

Не могу сказать, что обстановка в этом отделении банка, расположенном в благополучном Дорожном районе, разительно отличалось от атмосферы вчерашнего отделения, что приткнулось в небольшом помещении в торце общежития завода металлургов – и там и там в воздухе веяло скандалом, сопряженным с рукоприкладством.

Наконец я достиг выстраданного окошка и положил на полку толстую кипу заполненных вчера платежных квитанций.

– Больше пяти не берем. – унизанные золотыми кольцами, пухлые пальцы с нежно-розовым маникюром, ухватили несколько верхних бланков: – С вас пять тысяч семьсот восемьдесят рублей.