Текст книги "Представитель по доверенности (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

На следующий день.

– Павел, где Руслан? – надо мной навис высокий и грустный Николай Михайлович Зуев: – Я итак за него неделю один работал, а сегодня он на работу не вышел и дома трубку никто не берет…

– Николай Михайлович, ну не знаю, я где твой сотрудник. Вчера он точно в город приехал, я его до подъезда довез. Правда он последние дни какой-то грустный был, на живот все жаловался… Может быть заболел?

– Короче, я ничего не знаю и знать не хочу. Ты у меня человека взял, ты мне и верни… – вот такой заявки я от товарища майора не ожидал, но возразить мне не дали.

– Я с начальством согласовал, они добро дали. – старший опер по «безвестникам» уронил мне на стол огромную кипу бумаг: – Я сегодня на больничный ухожу и в больницу завтра ложусь, поэтому вот срочные материалы, отдашь Руслану, как появится, а я пошел…

– Николай Михайлович…

Пожилой майор молча вышел из кабинета, видимо обиделся на меня, хотя я в сложившейся ситуации не виноват, или виноват?

Я знал, где в этот момент находиться оперуполномоченный Конев. А находился он в центре Города, на втором этаже двухэтажного деревянного здания, что притаилось в тылу старейшей в городе аптеки и здание это было прекрасно известно всем горожанам, имеющим, так сказать, чрезвычайно активную половую позицию.

Глава 15

Глава пятнадцатая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

У меня зазвонил телефон, только это был не слон, а Руслан Конев, который, по идеи должен был сегодня выйти на работу.

– Привет, Паша, у меня времени мало. Короче, меня в кожвендиспансер замели и выпускать отсюда не собираются. Принеси мне пожалуйста сегодня… только никому не говори… И это, отмажь меня на работе, если сможешь.

– Руслан, я вообще ничего не понял. Ты, вообще где?

– Паша, у меня всего пара минут, так что, если разговор прервется, принеси мне обязательно то, что я попросил.

В общем, мои товарищи – Руслан и Виктор, в последние дни чувствовали себя не очень, особенно в процессе, если говорить научным языком, то мочеиспускания, и так им было грустно, что несколько дней, вернее ночей в Республике, они провели не со своими веселыми барышнями, а как в пионеры в лагере – в мужском коллективе, с завистью слушая, доносящиеся из-за стенкой наше с Наташей, времяпровождение.

Очевидно, что друзей очень сильно прижало, так что утром, следующего после возвращения из командировки дня, они побежали в свои районные кожно-венерологические диспансеры, к самому открытию. Со слов Руслана, ему сделали мазок, после чего, после короткого опроса, поставили весьма жесткий диагноз. А, так как бравый оперуполномоченный, представившийся врачам слесарем завода «Инструмент», отказался назвать свою веселую партнершу, то его без долгих разговоров отправили на карете «скорой помощи» в стационар соответствующего профиля, предупредив, что лечить будут долго и тщательно, в течении двадцати четырех дней. Если же пациент убежит из лечебного заведения, то искать его будет уже милиция, вполне официально, с предупреждением о возможном заражении родных и близких ухилянта.

– Я вот только одного понять не могу, Руслан, а почему ты в частный медицинский центр не обратился?

– Денег просто нет, а там платить надо было, а тут…даже не думал, что так завертится… Все, тут за мной пришли, жду тебя.

Я со злости ударил кулаком по столу – старый майор считает меня обязанным, потому что я на несколько дней, кстати, с согласия руководства, взял с собой его подчиненного, за что, по-честному собирался рассчитаться раскрытиями, второй считает, что я ему обязан, потому как он съездил со мной практически на отдых, получая зарплату, проживая практически, в барских условиях, да еще имея насыщенную личную жизнь. Интересно, как Руслан «отмазался» от необходимости тесного общения с Инной после недельной разлуки? Генеральская дочь же совсем не дура, ей просто так не соврешь.

– Здравствуйте, можно к вам? – на пороге, бесцеремонно рассматривая мой, не самый уютный кабинет, замерли двое – женщина лет сорока, в шубе «в пол» и мужчина лет тридцати на вид, в черном, дорогого кроя пальто.

Правда у женщины, что брезгливо морщила одутловатое лицо с ошметками неумело наложенного «тоника» шуба была из нутрии, какого-то болотного цвета, а мужчина страдал сильным косоглазием.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – я убрал материалы, что бросил передо мной майор Николай Михайлович (потом будем смотреть) и сделал приглашающий жест рукой.

Дама, брезгливо осмотрев стул для посетителей, требовательно протянула мне руку: – Дайте лист бумаги!

– Бумага дефицит, я их поштучно получаю… – я достал из стола бесплатную газету объявлений, на которую, с глубоким вздохом, и уселась обладательница шубы. Мужчина же, растерянно покрутив головой по сторонам и не найдя лишнего стула (наверное, опять БОМЖи унесли) встал у плеча дамы.

Бумагу действительно выдавали поштучно, поэтому я, не замудряясь, купил коробку на две с половиной тысячи листов.

– Моя фамилия Ермоленко и я пришла подать на вас жалобу, за то, что позавчера бросили моего мужа беспомощным на улице этого ужасного города на Алтае, в результате мы лишились автомашины…

– Паспорт Ваш могу посмотреть?

– Зачем вас мой паспорт? – мадам оглянулась на сопровождающего ее мужчину и громко фыркнула.

– Пока я не установлю вашу личность, я не уверен, что могу обсуждать с вами мои отношения с гражданином Ермоленко.

– Да нет у меня никакого паспорта. Вот еще, паспорт с собой носить. – судя по возмущению дамы свои законные отношения с потерпевшим– скандалистом, которого я оставил в столице Республики рядом с его автомашиной, доказать она не могла.

Между тем дама что-то требовала с сопровождающего ее мужчины, который лишь что-то невразумительное мычал в ответ, из чего я сделал вывод, что мужчина какой-то законник, прекрасно осознающий, что мои требования справедливы. Не дождавшись поддержки, дама вскочила со стул, и, сыпя угрозами в мой адрес, бросилась к выходу. Мужик в пальто растерянно пожал плечами и тоже удалился, а я стал торопливо перелистывать свой ежедневник, куда в обязательном порядке вписывал все важные для себя сведения.

– Ермоленко? Михаил Васильевич? ГАИ вас беспокоит…– зажав микрофон телефонной трубки, с чиновничьей властной торопливостью, зачастил я: – Тут нам пришел рапорт из Дорожного РОВД о снятии вашей машины с розыска, как угнанной… Это правда? Можем снимать?

По горестным воплям с противоположного конца телефонного провода я понял, что снимать с розыска темно-красную «Тойота-Карину», восемьдесят восьмого года выпуска, категорически нельзя, так как пока мужчина, ошарашенный отказом милиционера доставить его машину до Города, хлопал глазами и думал, откуда можно позвонить жене, которая по совету знакомого юриста велела мужу машину не получать, а настаивать на своих правах, из-за угла подъехала машина, из которой в компании нескольких мужчин, злой, как собака, вылез и покупатель его машины, у которого, буквально, сорок минут назад его машина и была изъята. Гражданин Ермоленко, не отличавшийся природной смекалкой, и давно все в жизни делавший с оглядкой на властную жену, не успел даже слова сказать, как получил кулаком в ухо, а потом, уже лежа в сугробе, пару обидных пинков, в мгновенье ока лишился и машины, и бумажки, выданной ему несговорчивым милиционером, а красная «Карина», с замятым задом, но тем не менее, дорогая до слез, весело бобину на прощание, скрылась на узких улицах столицы горной Республики.

Я не прощаясь с Ермоленко, положил трубку. Этот ушлепок умудрился, через пару минут после моего отъезда, утратить переданную ему угнанную машину и теперь, как я понимаю, меня ждут разборки с его супругой и каким-то юристом, что не есть хорошо. Я конечно поступил правильно с точки зрения правды, в которой сила, но вот с точки зрения процессуального законодательства, которое пишут люди, слабо знакомые с реальной жизнью, нарушение с моей стороны, конечно, имело место.

Ладно, с этим будем разбираться позже, по мере проявления неприятностей, а пока мне надо посетить парочку магазинов, чтобы купить все, что заказал мне несчастный сластолюбец Руслан.

– Здорово! – к забору областного диспансера по лечению дурных болезней я подобрался около восьми часов вечера, пару раз громко крикнул имя моего приятеля и одно из широких окон второго этажа широко распахнулось.

– Привет! – судя по лицу Руслана, меня очень ждали. Я попробовал сделать на лице выражение, присущее посещению в больнице тяжело больного товарища, но не смог и громко заржал в голос – рядом с мощной фигурой опера появилась худощавый силуэт гражданина Брагина.

– Блин, Валера! А ты что тут делаешь?

Оказалось, что плохо чувствовал себя в последние дни не только Руслан, но и его сосед по комнате, а так, как симптомы у обоих были похожи, и дефицит денежных знаков они ощущали один на двоих – их временные веселые подруги с туристической базы пили, как не в себя, а цены на спиртное и закуску в круглосуточном баре демократичностью не отличались, то приятели сговорились идти в свои районные диспансеры одновременно, в результате чего и встретились в этой обители скорби.

– Ладно… – я с трудом смог сдержать смех, что рвался из меня: – Руслан, лови.

Пару раз увесистый тюк падал в снег, не долетая до распахнутого окна, в третий раз Руслан умудрился подхватить увесистую «передачку». Две головы склонились над вещевым мешком с биркой «О/у ОУР Конев», который я взял из кабинета Руслана и набил вещами и продуктами, а мыло, зубная паста и прочая парфюмерия была там еще до меня.

– Паша, а ты мне что, ничего не принес? – Брагин глядел на меня с величайшей обидой.

– Я должен был знать, что ты тоже здесь? – задал я, по-моему, логичный вопрос.

– Ну, я думал, что ты догадаешься… Завтра не забудь, принеси мне тоже самое. У меня размер сорок шестой, рост третий. И еще, тебе завтра будет мужик звонить, которого мы машину не нашли. Он деньги назад требует, я ему сказал, чтобы он тебе перезвонил, ну ты же….

– Брагин, а ты не оху… -выпью заорал я, но мне тут же крикнули «Сюда идут!» и окно с грохотом захлопнулось и две мужские фигуры скрылись в глубине помещения. Мне кажется, что сволочь Брагин мне соврал, не желая объяснятся со мной о распределении обязанностей и гарантиях прошедшей поездки, просто нашел хороший повод уйти от разговора. Я со злостью пнул наваленный тут-же снег и взвыл от боли – под пушистым снегом моя нога, со всей дури, соприкоснулась с ледяной глыбой.

Двумя часами позже.

– Тебе какая-то Инна звонила, сказала, что через десять минут перезвонит. – такими словами встретила меня Наташа, когда я вышел из ванной комнаты: – Иди садись за стол скорее, а то у меня от голода уже желудок скрутило.

– И почему ты сама не поела? Зачем меня ждала, тем более, что при моей работе я сегодня еще рано пришел. – я уселся за небольшой кухонный столик и откинул уголок кухонного полотенца, в которое Наташа замотала, выложенный на блюдо, большой круглый пирог.

– Опять что-то ленинградское, фирменное? – с подозрением спросил я, потянувшись к ножу.

– А что, тебе прошлый раз не понравилось, что я приготовила?

– Понравилось– понравилось! – поспешил успокоить я девушку: – Просто я ничего фирменного из Питера не знаю, кроме корюшки и рассольника. Рассольник я не очень, а корюшки у нас нет, поэтому опасаюсь…

– Этот пирог мне твоя бабушка посоветовала испечь. – Наташа поставила передо мной тарелки, и показала, чтобы я разговаривал и резал пирог одновременно.

– Ты с бабушкой разговаривала? – поразился я: – Когда? И как?

– Разговаривала сегодня, ты же мне не запретил телефонную трубку брать. Нормально поговорили. Сначала разговор шел про предстоящий дачный сезон, ноя сразу сказала, что к земляным работам не приспособлена вообще. Сказала, что, если ей надо что-то на даче приварить, то я могу, а грядки копать – это не ко мне, от моей работы все растения сохнут.

– Понятно… А…– продолжить разговор мне помешал телефонный звонок, и мне пришлось отложить в сторону кусок пирога и идти в комнату, хотя я этого очень не хотел.

– Павел, я знала, что у тебя голова дырявая, но, вот этой подставы я тебе точно не прощу… Привет кстати. – Голос Инны не предвещал мне ничего хорошего.

Сотрудничество с военными по поводу поставки оргтехники все еще продолжалось, хотя масштабы не впечатляли, но в этом, уверен, я был виноват сам – надо либо быть продавцом электроники, или милиционером, или юристом, все вместе это совмещалось плохо, но, небольшая прибыль, тем не менее, фиксировалась каждый месяц, поэтому ругань с генеральской дочкой в мои планы не входило, и я очень осторожно поинтересовался, чем я посмел провинится.

– Ну ты же дату возвращения из командировки перепутал. А теперь получилось, что я к подружке пошла ночевать, когда Руслан приехал, а теперь он опять в командировку поехал. Я, кстати, завтра начальнику розыска позвоню, все ему скажу, что я думаю о человеке, который молодого парня из командировки в командировку посылает без перерыва.

– Инна, ты понимаешь, в чем дело… -я замялся, не зная, какой аргумент провести активной барышне, чтобы она воздержалась от разговора с нашим с Русланом руководством: – У Руслана был выбор в короткую командировку по России поехать, или на три месяца, в Ингушетию. Поэтому, мне кажется, не стоит начальству звонить по этому поводу, а то оно может и переиграть в обратную сторону. Там и так все недовольны. Зуев опять в больницу лег, но у начальства выходя не было, как Руслана на месяц послать…

– Да? Не знала. Ну, наверное, ты прав. – Инна была девушкой разумной, только слегка нудноватой, но мои аргументы она признала заслуживающими внимания: – Ладно, не буду никуда звонить, буду Русланчика ждать. Кстати, ты запиши, раз с памятью у тебя проблемы – через три дня, в аэропорту, около одиннадцати часов ночи, надо будет встретить груз. Вывезут как всегда в воротам, на КПП полка. Все давай, пока –пока. Наташе привет.

Как я понимаю, Наталья уверенно столбила за собой участок на моей территории, активно знакомясь с моим окружением… Но у меня даже сил разозлится не было, так как, слишком много навалилось на меня одновременно, и мои приятели подставили меня гораздо сильнее, чем девушка Наташа, тем более, что пирог у нее, действительно, получился классным.

Второй день лечения.

– Кто знает, где Конев? – начальник уголовного розыска поднял глаза от списка личного состава, лежащего под стеклом на рабочем столе и обвез взглядом личный состав отделения розыска, собравшийся на утреннюю планерку в его кабинете.

– Он с утра на адрес выставился. – я открыл ежедневник и поискал нужную запись: – Огородников, статья сто сорок девятая, часть третья, санкция на арест. Вчера вечером позвонили, сказали, что в его квартире пьянка, похоже, что фигурант в адресе гулянку устроил. Я после развода туда тоже выдвинусь, помогу с задержанием.

– Угу. – шеф нашел в списке лиц, находящихся в официальном розыске фамилию Огородникова и удовлетворенно кивнув, сделал пометку в ежедневнике, после чего, тревожно вскинулся: – Так он там один сейчас? Давай, не сиди, езжай туда, не дай Бог, там компания гуляет.

Я кивнул и выметнулся из кабинета шефа, спустился в подвал, достал из стола наручники и побежал на выход, столкнувшись на лестнице с вчерашней мадам, торжественно спускавшейся вниз по ступням, под ручку с мужчиной в черном пальто.

– Здравствуйте, а мы к вам… – меня даже попытались ухватить за руку, но я по инерции разметал в стороны эту парочку, остановившись только на лестничной площадке.

– Что вы хотели? Говорите быстрее, я убегаю.

– Вы никуда не пойдете, пока мы не решим наш вопрос. Вот, кстати, мой паспорт… – дама полезла в объемистую сумочку.

– Я вас сегодня не вызывал, поэтому уделить вам время я не могу. Звоните по телефону, договаривайтесь о встрече, когда я буду свободен, или ожидайте, когда я вернусь, но я очень сомневаюсь, что смогу уделить вам сегодня время. До свидания.

– Ты что, мальчишка, о себе возомнил! – одутловатое лицо мадам Ермоленко мгновенно налилось дурной, темной кровью: – Если ты сейчас убежишь, мой адвокат тебя без твоих драных штанов оставит. Да ты знаешь, кто я такая…

– До свидания, кабинет моего начальника номер двадцать восемь. – я не стал слушать тетку и побежал на улицу.

Вчера я, от отчаянья, понимая, в какую попу угодил по милости моих друзей, взял список разыскиваемых злодеев, включил компьютер и открыл пиратскую базу Городской телефонной станции, после чего начал розыск домашних телефонов соседей разыскиваемых лиц.

Через пять минут работы, пенсионерка Севрюгова О. Н., живущая под квартирой, разыскиваемого за кражи из квартир, гражданина Огородникова Степана Ильича, пожаловалась мне, что несмотря на поздний час, в квартире над ней происходит громкая пьянка, танцы и ей кажется, что она различает голос разыскиваемого милицией соседа. Я поблагодарил бдительную женщину, пообещав принять меры к нарушителю правил социалистического общежития и кодекса строителя коммунизма, и вот сейчас мы с демоном едем в адрес Огородникова, надеясь, что вчерашняя пьянка закончилась поздно и гости еще не разошлись.

Глава 16

Глава шестнадцатая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Второй час я сидел в заплеванном, провонявшим вонючим табаком и котами, подъезде старого дома, на два лестничных пролета выше третьего этажа, где в квартире справа второй день гулеванил Степан Ильич Огородников, который второй месяц игнорировал заседания районного суда, как известно каждому ребенку – самого гуманного суда в мире.

Я сидел на толстой стопке бесплатных газет и прочих рекламных листов, что, без зазрения совести собрал в разбитых почтовых ящиках, криво висящих меду первым и вторым этажом.

Редкие жильцы дома – дети и их мамы, пенсионеры и прочая интеллигенция, боязливо протискивалась мимо рассевшегося на ступенях парня, что зло поглядывал на жильцов из-под, накинутого на голову, глубокого капюшона кожаной куртки, наверное, считали, что я из компании Огородникова, что не давал спокойно спать жильцам дома вторые сутки. Меня от безделья уже начал одолевать сон, когда на третьем этаже щелкнул замок, распахнулась входная дверь в квартиру и звуки гулянки стали слышны гораздо отчетливей. В подъезд выбрался, шатающийся от «усталости», молодой парень, которого, впрочем, не отпустили сразу. Ухватив, в несколько пар рук, молодого «бычка» за одежду, обитатели и уважаемые гости нужной мне квартиры долго, нудно и коряво, заплетающимися языками, объясняли гонцу, какую водку стоит брать, какую не стоит, и что взять на закуску, если останутся деньги, потому как, за время, что они «отдыхают», цены могли сильно вырасти.

Если вы думаете, что я, как Черный плащ или Ужас, летящий на крыльях ночи, выскочил из темноты и бросился в нужную мне квартиру, «хватать и не пущать», то ошибаетесь. Я давно в такие авантюры не лез, в одиночку в квартиру, полную пьяных уголовников не заходил, поэтому спокойно дождался, пока «гонец» выйдет из подъезда, после чего, не торопясь, двинулся вслед за ним. В старом магазине НОД ОРС, что находился у Главного вокзала, я догнал своего фигуранта, и не особо мудрствуя, накинул ему на запястье металлическое кольцо наручников. Пока нетрезвый посыльный растерянно рассматривал, неожиданно появившиеся на руке украшение, я дернул его в сторону и закрепил второе кольцо за дюймовую трубу отопления, шедшую из пола в потолок и повернулся к, замершей с открытым ртом, продавщице за прилавком:

– Милицию вызывайте, скажите – вора поймали.

Милиция приехала через двадцать минут. Мои бывшие товарищи по роте ППС, примчавшиеся в магазин в надежде сделать «палку», были весьма разочарованны, что факта кражи не было, а был я, который встретил их на крыльце магазина, держа в одной руке старую авоську с четырьмя бутылками водки, а во второй – грустного жулика, пристегнутого наручниками.

– Здорова, пацаны! – я поприветствовал хмурых старшин Окунева и Реканова: – Сейчас в еще одно место заедем, там несколько человек прихватим. А это вам достанется…

Позвякивание тары в авоське позволило ветеранам милиции смирится с несправедливостью этого мира, и мы поехали обратно, к квартире Огородникова.

– Кто? – из-за двери желанной для меня квартиры, находящегося в «официальном» розыске, Степана Огородникова донесся чей-то нетрезвый голос.

Потертая авоська с четырьмя бутылками водки «Русская» заслонили весь угол обзора дверного глазка, а дразнящее позвякивание бутылок с драгоценным содержимым дало ответ лучше тысячи любых слов.

За дверью кто-то начал энергично вертеть запорами замка, дверь с легким скрипом начала распахиваться, и серые спины бушлатов неукротимых старшин, что до сего момента прятались слева-справа от двери, мелькнули передо мной, врываясь в квартиру. Мужика, торопившегося открыть дверь, просто сбили с ног, и он, глухо матерясь, ворочался на полу, а в зале уже раздавались чьи-то крики и звон посуды.

Четверо жуликов и три милиционера – расклад вполне подходящий и мы управились минут за десять – одели растерявшихся гостей и погнали их на выход. Последним рысцой бежал Степан Огородников, уже получивший от меня пару нравоучительных пинков, разъясняющих неразумному дитяти почти сорока лет, что если уж попал под суд, то не стоит от него бегать и заставлять милицию суетится и тратить свои нервы на его поиски.

Троих гостей Степиной квартиры плотно всунули в «собачник» милицейского «бобика», где их ожидал из четвертый товарищ из магазина, а Степана, держащего перед собой, как свечку, книжечку паспорта гражданина СССР (ведь в тюрьму проще «заехать» с паспортом, чем без оного), я, как наиболее ценный груз посадил на заднее сидение вездехода, рядом с собой.

По прибытию в Дорожный РОВД, Огородникова я сразу отдал дежурному для отправки в СИЗО – дальнейшая судьба этого мелкого жулика, что получит реальный срок исключительно по своей тупости, меня не интересовала. Проверка личностей остальных его гостей много времени не заняло. Один, тот что попался мне в магазине, оказался в розыске за одним из сельских райотделов, где он по причине пьянки кого-то там зарезал и слинял в Город. Этого кадра, с удовольствием, записал на свой счет бравый экипаж автопатруля, которым я, с учетом благополучно проведенной сегодня операции и в целях укрепления «братства по оружию», презентовал двумя бутылками из моей сегодняшней покупки.

– Паша, ты с остальными будешь работать? – голос дежурного по райотделу в трубке «прямого» телефона вибрировал на гране недовольства, и я его прекрасно понимал – если из пяти доставленных граждан, судьба двоих была кристально понятна, и их скоро перемелет в своих жерновах Российская правоохранительная система, то три оставшихся человека, за которыми пока официально грехов не числилось, ему в помещении дежурной части были не нужны. Но, прежде чем выгнать их на свободу, по неписанным правилам, опер, задержавший их, должен был с ними побеседовать. Конечно, правила были не писаны, и я мог, со спокойным сердцем, дать команду дежурному выгнать граждан на улицу, но правили есть правила. Я с тоской посмотрел на кипу своих материалов, гору материалов, доставшихся мне от Руслана, по его «специальности», на отпечатанный на бумаге лозунг «То, что вы на свободе, не ваша заслуга, а наша недоработка», якобы сказанная «железным Феликсом», что был пришпилен к стене над моей головой, тяжело вздохнул и ответил, что сейчас подойду.

Мужчина, значащийся по документам, как Светличный Федор, ранее дважды судимый по статье восемьдесят девятой Уголовного кодекса РСФСР, за то, что воровал комбикорм и еще какую-то сельскохозяйственную хрень в родном колхозе, ежеминутно сползая с неудобного стула, честно пытался отвечать на мои вопросы, но у него плохо получалось. Проведя двое суток в алкогольном загуле, в теплой компании Степы Огородникова, затем мгновенно оказавшись в вонючей камера, с облегчением узнав, что государство не имеет к нему претензий – у здорового человека такая «американская горка» смены положений вызвала полный упадок сил, что уж говорить о отравленном спиртом, насквозь гнилом организме бывшего совхозного. И теперь Федя честно пытался не упасть со стула, не уснуть, и даже ответить на мои вопросы о своей жизни, четно пытался, пока нас не прервали самым грубым образом…

– Нет, вы только посмотрите, Эдуард! Вместо того, чтобы деньги искать, чтобы в тюрьму не сесть, он тут со всяким дерьмом возится! – в мой кабинет, чуть не сбив со стула несчастного Федора, шагнула мадам Ермоленко. Надо сказать, что сегодня дама выглядела очень замечательно, для своих сорока лет. Черные чулки, с видневшимися на самом краю короткой кожаной юбки, кружевами резинок, безупречно обтягивали аппетитные бедра, крупная грудь, от гнева ходила ходуном под тонкой тканью водолазки. Распахнутая нутриевая шуба, странного болотного цвета, сегодня даже не портила образа сексуальной милфы.

Мы с, мгновенно проснувшимся, Федором, обменялись восхищенными взглядами, после чего, пребывающий в алкогольном тумане, гражданин Светличный сделал то, чего я, может быть, и хотел, но не имел право сделать.

Широкая ладонь совхозника, с не отмытыми, грязными полосами вокруг ногтей, нырнула под черную юбку дамы и скользнула в верх. Судя по, округлившимся в унисон, глазам мадам Ермоленко и Федора, рука его чего-то там достигла. Все, находившиеся в кабинете, на несколько мгновений, замерли, только, не видевший случившегося, юрист дамы, по имени Эдуард, растерянно топтался у нее за спиной. Судя по закатившимся глазам Федора, он что-то там нащупал, что-то, отчего Ермоленко выпала из стазиса и дико, на весь райотдел, завизжала. Визжать она не прекращала ни на секунду – никогда выбегала из кабинета, сбив как кегли, упавшего со стула, совхозника Федора и попавшего по пути, юриста Эдика.

Визг дамы так и затих вдали, юрист, отряхнулся и не оглядываясь, побежал догонять свою доверительницу, а я помог подняться с пола, сразу ставшему мне, как-то, роднее, Федору.

– И что это было? – я отряхнул спину мужика от невидимого мусора и пыли.

– Прикинь, начальник! – бывший совхозник мечтательно зажмурил глаза на, опухшем от многодневной пьянки, лице: – У нее там трусов не было, так, веревочка какая-то, и, такая, знаешь…

– Федя, ты, наверное, иди с Богом, по своим делам. – я начал подталкивать, желавшего немедленно поделится впечатлением от встречи с прекрасным, задержанного, на выход: – А то, тут скандал начнется, и ты лишним тут будешь…

Пока я выпроваживал Федора на улицу, он все время, не сдерживая эмоций, пытался рассказать мне о том, что успел нащупать за те краткие мгновения единения двух живых существ, заставляя краснеть стоящих в коридоре посетительниц и даже, привыкших ко всему, прекрасных следователей женского пола. В этот день мадам Ермоленко больше не вернулась, очевидно, что нечаянная встреча с мозолистой рукой деревенского жителя была слишком сильными потрясением для энергичной женщины.

В тот же день, вечером.

– А где Конев? – начальник пробежался взглядом по собравшимся на вечерний развод операм и не найдя мощную фигуру опера по «потеряшкам», уперся в меня.

– Так, Александр Александрович, так мы сегодня целый день Огородникова, который за судом в розыске числится, ловили, а потом он убежал по срочному делу…

– И что с Огородниковым?

– Наверное, уже в СИЗО увезли…

– Что, правда задержали? – начальник УРа схватил телефонную трубку прямого телефона и, дождавшись ответа, стал уточнять у дежурного по РОВД, правда ли его опера задержали находящего в официальном розыске жулика, и все ли там нормально с оформлением документов. О Руслане он больше не вспоминал.

Через двадцать минут, милостью майора, личный состав отделения ОУР был распущен на отдых, а я потащился в дежурную часть за последним жуликом– гостем Огородникова, все предыдущие попытки пообщаться с которым оканчивались неудачей в связи с сильной степенью алкогольного опьянения. – Я его списываю? – в надежде крикнул мне помощник дежурного, которому очень хотелось вычеркнуть из числа задержанных человека, сидящего в дежурной части больше трех часов.

– Подожди, через полчаса скажу… – «обломил» я сержанта в его мечтаниях, волоча вполне бодрого жулика в сторону подвала.

– Начальник, отведи в туалет…– прохрипел бывший сиделец, я молча кивнул и отвел его в уборную, оставшись стоять в проеме открытой двери, слушая, как похмельный тип долго пил холодную воду из-под крана.

Наконец, мокрый с ног до головы, но вполне оживший фигурант оторвался от крана и, посетив «уголок задумчивости», высказал готовность следовать за мной.

– Меня за что забрали? – задал вопрос жулик, как только уместился костлявым задом на рассохшимся стуле.

– Мелкое хулиганство. Сейчас в спецприемник поедешь, а завтра судья тебе суток пять отвесит от души.

– Начальник, а где все? Я же с мужиками был, вроде?

Очевидно, что гражданин Жирнов, ранее неоднократно судимый, плохо помнил события сегодняшнего дня.

– Кто где. – я положил перед собой бланк объяснения: – Хозяин хаты в СИЗО уехал, еще один в Город-сельский, за убийство, ну а оставшиеся по мелочи…

– Командир, а как вы в хату попали? Я помню, к нам несколько раз стучали, но Огород сказал, не открывать, а то его мусора…ой, извиняюсь, милиционеры в смысле, пасут…

– Помнишь, вы молодого в «магаз» за водкой послали?

– Ну… что, то помню такое…

– Так мы, на его плечах и вошли…

– Ой дебил, ой дебил… – возрастной сиделец со злостью ударил себя кулаком по колену и сморщился от головной боли: – Учишь их, дебилов, учишь, что надо все осмотреть, прежде чем в хату входить, а толку…

Рассказывать, что сидящий передо мной «товарищ» сам открыл замок, «купившись» на звон стеклотары, я не стал – зачем расстраивать человека?

Немного успокоившись, мой пленник перешел к важной части переговоров:

– Командир, а нельзя как-то с «сутками» вопрос порешать? А то, понимаешь, у меня женщина есть… Боюсь, что если не столько меня заколют, то…

Я не стал слушать перипетии романтической истории, а просто ответил, что порешать вопрос, конечно, можно, но вот зачем мне это?

– И сколько ты хочешь. У меня, конечно, с «бабосами» сейчас не густо…– задержанный вывернул карман наружу и растерянно уставился на него.

– Если деньги при тебе были, то они в дежурке лежат, в пакете, подписанном твоей фамилией, как и все содержимое карманов… – я откинулся на спинку стула и вопросительно уставился на собеседника: – Но, я деньги не беру, а вот занимательную историю послушать люблю. Есть у тебя занимательные истории из цикла – кто, где, когда и что взял?