Текст книги "Представитель по доверенности (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Не то, чтобы директор двадцать второй школы имела что-то против милиции, просто ей не хотелось заниматься извлечением из архива старого классного журнала, поэтому она отправила меня к завучу. Завуч, по той же причине, попыталась отделаться от меня «завтраками», но это я пресек мгновенно, выписав ей повестку на немедленную явку в милицию, из запаса бланков, носимых с собой, объяснив, что у нее есть выбор – отправиться со мной в милицию, где она будет ждать, пока кто-то из школы не привезет приснопамятный классный журнал, или достать из архива этот журнал, и тогда я покину учебное заведение ровно через десять минут.

Согласно страницы о семейном положении учащихся, вместе с Сергеем в одном классе училась только одна девушка, день рождения которой приходился на конец ноября. Выписав, на всякий случай данные оставшихся Светлан, я попрощался с, ставшей любезной, заведующей учебной частью и двинулся в сторону мета жительства Светланы. Дом был старый, поэтому выяснение вопроса, чем занимается Светлана Кошелькова после окончания школы, занял минимум времени. По середине буднего дня, дверь Светиной квартиры мне никто не открыл, поэтому разрешение данной проблемы я оставил на завтра – приличная девушка Света жила дома и каждое утро уходила в свой институт, на учебу.

– Как хорошо, что вы мне позвонили, Павел Николаевич… – обрадованно зачастила в телефонную трубку мой юрист Валентина, которой я позвонил, как только вернулся в Дорожный РОВД: – Сегодня из Миронычевского районного суда звонили, сказали, что до Виктора Брагина дозвонится не могут. Вы не знаете, где его найти? Его в суд вызывают на завтра, в четырнадцать часов.

Я, в ярких красках, представил, как рухнет картина мира в голове образцовой мамы и жены Валентины, когда я сообщу ей, в каком лечебном заведении в настоящий момент пребывает ее подопечный по вопросу восстановлению на службе и решил не открывать девушке грязную изнанку мира.

– Валя, пожалуйста позвоните в суд и скажите, что Брагин завтра заедет.

– Павел Николаевич, мне с ним ехать надо?

– Нет, Валентина, не беспокойтесь, мы этот вопрос сами решим. Вы просто в суд дозвонитесь.

– Я вас понял, обязательно дозвонюсь. – Валя, хоть и устроилась в мою (простите, бабулину) фирму для наработки опыта, но по судам ходить не любила и мой ответ приняла с облегчением.

Тот же день, вечерний развод.

– Шеф, я вам пожалится пришел, на «квартирников». – я грубо ткнул пальцем в угол. Где на стульях привольно развалились братья-близнецы и их старший опер: – По разбою, где вещи изъяты в гараже. Сегодня два брата-акробата, без согласования со мной, нагрянули в квартиру подозреваемого…

– Вообще-то, это наша линия работы и я вообще не понимаю, зачем Громов туда влез…– вальяжно начал, сменивший флаг Дима Тимонин, но я его перебил.

– Во-первых информация моя…– я загнул палец: – Во-вторых я вещи изъял и сегодня получил явку от Кривошеева, где он прямо говорит, кто ему вещи привез. А что сделали наши супер-профи? Приперлись в шесть утра в квартиру Володина Олега, слили маме информацию, что Олег у нас главный подозреваемый, поговорили с мамой подозреваемого в коридоре и ушли, в то время, как Олег в шкафу сидел. И что мы имеем в итоге? Олег преспокойно посмотрел, как наши супер бойцы уезжают на нашем «УАЗе», после чего собрался, сел в машину, что стояла у подъезда и, мимо которой господа «квартирники» два раза прошли, после чего убыл в неизвестном направлении. И где теперь его искать?

– Ну, во-первых, это я попросил парней подключится… – начал шеф, но я перебил и его.

– Шеф, при всем уважении, подключится – это значит подойти и переговорить, узнать информацию, согласовать дальнейшие ходы…

– И как к вам подойдешь, вас вечно на месте нет… – окрысился майор: – Вот Конев опять где? А нам к пятнице кровь из носа, надо три раскрытия дать, если вы не хотите все выходные на работе провести.

– Конев сейчас занимается грабежами уличными, я сегодня из ИВС информацию привез. – не моргнув глазом, соврал я начальнику: – Разбой этот я в пятницу на раскрытие дам, как Кривошеева следователь официально допросит. Просто где теперь основных фигурантов искать – вот вопрос. Они, на теткиной машине, могут куда угодно уехать…

– Ты машину в розыск выставил? – хмуро проговорил начальник розыска, косвенно признавая обоснованность моей претензии.

– Да, и даже заявление на угон у владелицы взял.

– Ну ты, Громов, жук. – шеф чуть повеселел, проставляя пометки в своем кондуите.

– На том и стоим, шеф, на том и стоим.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Восьмой день лечения.

– Ты зачем пса берешь? Что-то серьезное намечается? – Наташа даже замерла, с накинутой на плечи курточкой, когда я встряхнул поводок, подзывая Демона. Черный вихрь обошелся без повторного приглашения, одним прыжком переместившись из комнаты в коридор, чуть не снеся с дороги хрупкую блондинку.

– Ничего серьезного, надо девушку –студентку задержать…

– И зачем собака?

– Видишь ли, девушки собак или обожают, или боятся. И в том, и в другом случае, Демон мне сегодня пригодится.

Женщины для задержания существа сложные, реагирующие на попытку милиции доставить из в райотдел скандалом и физическим насилием. Причем женщина воспринимает «государева человека» точно также, как подвыпившего мужа, явившегося среди ночи со следами помады на лице и рубашке, а потом очень удивляются, когда за такой «ласковый» прием возбуждаются уголовные или административные дела. Тем более, бесполезным делом становится попытка задержать женщину в одиночку, а попытка усадить такую даму в машину мгновенно превращается в шоу Бени Хилла, где все бегают кругами вокруг автомобиля. Она будет орать, визжать, кататься по земле, призывать «настоящих мужчин» на помощь, доведя, пустяковую, в принципе, ситуацию до полнейшей степени напряжения. Поэтому, на встречу со студенткой –экономистом, я решил взять с собой напарника – огромного, черного кобеля по кличке Демон.

Светлана Кошелькова, стройная девушка обладательница иссини черной челкой, косой до середине лопатки, и больших, голубых глаз, оказалась любительницей больших собак и обладательницей легкого характера и позитивного настроения. Она, выслушав мою историю, что «необходимо проехать», внимательно осмотрела мое удостоверение, кивнула и села в машину, всю дорогу оглядываясь на, улыбающегося, с заднего сидения, Демона. В Дорожном РОВД Света, выслушав мою историю, что красивая ушанка из лисы – чернобурки, безусловно ее достойна, но имеет нехорошую историю, спокойно ответила, что чего-то подобного ожидала.

Я составил протокол, что гражданка Кошелькова С. Г., проживающая… дата рождения…… обнаружила, что подаренная ей на день рождения меховая шапка не является новой, испытала сильное душевное волнение и добровольно просит органы внутренних дел провести проверку – не является ли указанная шапка ценного меха предметом, причастном к преступлению. Двое равнодушных мужчин, которых я нашел в коридоре РОВД, молча подписали протокол добровольной выдачи, а я повез расстроенную девушку домой – по факту, головного убора я ее лишил, а в Городе декабрь – не летний месяц, а потом, когда девушка, набросив на голову платок, вышла на улицу, довез ее до института.

В Миронычевский районный суд я приехал за десять минут до назначенного времени. У кабинета судьи топтался капитан-юрист из областного управления.

– Где Брагин? – меня представитель ответчика видеть был не рад: – Нам его присутствие сегодня обязательно.

– Что случилось? У Виктора наследство за границей открылось? ИнЮрКоллегия его разыскивает?

– Причем тут наследство?

– Да потому, что на все остальные случаи у меня есть доверенность от Брагина.

Капитан замялся, не зная, стоит ли продолжать разговор со мной, но, видимо у него подгорало:

– Мы бы хотели заключить мировое соглашение…

– Здорово, давайте заключать. С моей стороны возражений нет.

Мне протянули проект документа, но я тут-же вернул его представителю УВД:

– Даже не смешно.

– Что вас не устраивает?

– За вынужденный прогул кто будет выплачивать? У мужчины между прочим семья, дети… Кроме того он нам должен, за юридические услуги.

– Да нет у него детей, что вы говорите!

– Вот потому и нет, что вы денег не платите, и хотите человека без средств к существованию оставить. Человек восемь месяцев, с момента увольнения, без заработной платы сидит…

– Ну, вообще то, он мог куда-то устроится за это время. Все-таки восемь месяцев прошло…

– Он не думал, что восстановление справедливости займет так много времени. В принципе, если вы не желаете заключать мировое соглашение, то мы можем еще посудиться. У нас же, по законодательству, до года за вынужденный прогул суды могут начислять? Так что, еще четыре месяца у нас в запасе есть…

– Вы ни понимаете…– юрист УВД поморщился, собираясь с мыслями, как объегорить меня: – Весь смысл мирового соглашения в том, что обе стороны идут на ступки, а не одна…

– Оставить Брагина без денег мы не можем, это неприемлемо. Наша фирма тоже бесплатно работать не может…

– Погодите, но вы же первоначально входили в дело как независимый профсоюз работников правоохранительных органов. – капитан возбудился, вспомнив начало наших судебных баталий: – А какие деньги могут быть за уставную деятельность профессионального союза?

– Я вам, коллега напоминаю, что именно вы возражали против участия в деле профсоюза, так как у нас не было регистрации в отделе юстиции, и после этого мы были привлечены к участию в деле, как фирма «Немезида», а коммерческая фирма благотворительностью заниматься не может. А вот копия договора фирмы «Немезиды» с гражданином Брагиным. Видите, тут расценки указаны?

– Урежьте осетра, не то….

Торговались мы долго, я был вынужден сократить в два раза расходы по договору на юридическую помощь между «Немезидой» и Брагиным, но представитель УВД ныл, прося еще уступки.

– Я могу подвинутся только в одном месте – вы восстанавливаете Брагина не в местной РОВД, а в соседнем.

– И какой у УВД в этом будет профит? В чем наша выгода? – не понял капитан.

– Выгода самая важная – морально –воспитательная! – я поднял указательный палец вверх: – Восстановленный Брагин не будет каждый день болтаться перед глазами у местного начальства и личного состава, напоминая всем и каждому, что с руководством можно судится, прогулять почти год и потом получить зарплату за время вынужденного отпуска… Представьте, вдруг у него найдутся последователи, вновь, по проторенной дорожке обратятся в «Немезиду», не дай Бог выиграют у вас очередной иск. А так он в другом РОВД восстановится, никакого общественного резонанса не будет. Да, никто и не узнает, что вас заставили Брагина восстановить на службе. Соглашайтесь, все равно, иного предложения не будет.

Через час эпопея с восстановлением Брагина в органах была закончена, районный судья утвердила мировое соглашение между областным УВД и гражданином Брагиным в лице действующего по доверенности представителя Громова – прости, Витя, теперь тебе придется добираться до работы на полчаса дольше, но ты мне нужен именно в том районе, где раскинулся мой Завод. Да и, если объективно, ваш Миронычевский район еще пятьдесят лет будет рабочей окраиной города, а тебе поря съезжать от мамы и перебираться поближе к метро, благо, сейчас такие возможности появляются.

Вечер того же дня.

Человек в дешевом спортивном костюмчике, услышав, что его судебное дело окончательно разрешено в его пользу, с выплатой компенсации за все время вынужденного прогула, на то обстоятельство, что восстановят его в другом РОВД, внимание ровным счетом, никакого не обратил, сначала, чуть не выпав из окна второго этажа от, переполнявших его, радостных эмоций. Повторив раз десять – «Спасибо, братан!» и «Буду должен!», Виктор бросился подсчитывать, перед кем он сможет погасить накопившиеся долги. Я оставил его наслаждаться победой, тем более, что два этажа, разделявших нас, не давало нам возможности радоваться вместе.

В отличии от Руслана и Вити, которым я отказал в передачи чего-то «для души», «чтобы посидеть по-человечески», я в возможности выпить себе не отказал.

– О чем задумался? – Наталья неслышно подошла сзади и, привстав на носочки, положила подбородок мне на плечо, обняв рукой за шею.

– Да, думаю, чего мне больше хочется –шампанского или чего граппы? – я завис перед открытым холодильником, где в специальном отделении на дверце охлаждались на всякий случай пять бутылок спиртного. Со спиртным в ту пору у меня вообще проблем не было – когда появлялся на заводе в качестве юриста, народ частенько обращался за консультациями различного рода. И если деньги мне с работников брать было неудобно, так как, в договоре с Заводом был пункт о консультировании сотрудников, то относительно принятой в благодарность бутылки моя совесть молчала. Так, как самый забулдыжный слесарь второго разряда понимал, что за юридический совет отдариваться бутылкой «Русской», с криво приклеенной этикеткой и алюминиевой «бескозыркой» на горлышке, совсем не комильфо, то со временем у меня собралась приличная коллекция заграничных напитков, занимавшая навесной шкаф.

– Что за повод?

– С областным УВД семь месяцев судился, о Брагинском восстановлении и сегодня окончательно дело выиграл.

– Тогда, если ты не против, то шампанское достань. – Наташа приставила табуретку и достав с верхней полки пру «парадных» бокалов, начала их тщательно мыть.

– Да я не против, сладкое шампанское – моя слабость. – я потянул за, облепленной фольгой горлышко, и с удивлением прочитал, что игристый напиток был рожден на родине суровых челябинских мужиков.

Мягко хлопнула пробка, облачко газа взлетело вверх, и я, с подозрением, принюхался. К моему удивлению букет свежих дрожжей не ударил в нос, на вкус напиток был вполне на уровне, и я решился налить его и Наталье.

– Вкусненько! – после тихого звона бокалов, девушка осторожно отпила из бокала.

– Неожиданно неплохо. –я сделал очень длинный глоток, наслаждаясь напитком.

– Чтобы не последняя победа была… Кстати, а где Виктор? Я думала, что такие вещи вместе положено отмечать.

– Солнышко…– рассказывать девушке, где сейчас находиться мой доверитель, было категорически нельзя, поэтому я перешел на отвлеченную тему:

– Понимаешь, у мужика сейчас все очень грустно – восемь месяцев без зарплаты, перебивался случайными заработками, все сейчас должен. УВД, надеюсь, рассчитается с ним в течении месяца, он долги все свои закроет, тогда, надеюсь, «поляну» не зажмет. А пока вот так. – я разлил по бокалам остатки содержимого бутылки: – Еще что-то будешь?

– Нет, ты что, мне завтра на работу.

– Кстати, что у тебя на работе.

– А что на работе? – девушка, допив шампанское, ухватила меня за руку и повела в комнату: – Народ ропщет, все недовольны.

– И? – тема недовольства народа меня живо заинтересовала.

– Что «и»? Ропщет, недоволен, но, иди все равно не куда. Говорят, что везде примерно одно и тоже – задержки зарплаты и сокращения.

– Так у нас, вроде, сокращений нет. – я упал не матрас и потянул к себе питерскую штучку: – Во всяком случае, я о них не знаю.

– Сокращений нет, кто хотел – сами разбежались. – Наташа легла рядом, глядя в потолок: – Как представлю себе, что до моей зарплаты десять полгода ждать, даже не понимаю, как я согласилась на это.

– У тебя разве был большой выбор?

– Нет, не особо. Я девочкам знакомым в Питер звонила, в институте все еще хуже – темы закрывают, людей в административные отпуска отправляют, на сокращения списки готовят…

– Тебя там никто не разыскивал? Ну, ты поняла, о ком я.

– Нет, никто. Моя фамилия вообще не разу не всплывала, как будто там и не работала несколько лет. Хотя с другой стороны, я, в основном, по командировкам моталась, пожилых и семейных сильно не пошлешь. – блондинка повернулась ко мне: – У тебя, у самого, как дела?

– Да все в обычном режиме. Они грабят. Мы ловим. Сегодня у девочки –студентки шапку изымал – бывший одноклассник, старый воздыхатель, на день рождения подарил. Предварительно сняв ее с кого-то.

– Так это же хорошо? Что ты изъял.

– Ну да, хорошо, с одной стороны. Девчонке, в связи с ценным подарком, родители на зиму шапку не купили, она после милиции в институт в платке поехала. А я не смог найти заявления о грабеже с ушанкой из чернобурки. А этого ухаря послезавтра из ИВС выпускают, и мне надо до этого момента найти потерпевшую и опознание шапки провести.

– Почему потерпевшую? Я заметила, что у вас, в Сибири, и мужики с удовольствием такие шапки носят. Или этот грабитель рассказал, что он с женщины шапку сорвал.

– В том-то и дело, что он ничего не говорил. Он еще не знает, что я знаю…

– И откуда…

– Девушка, не задавайте неудобных вопросов, не получите уклончивых ответов. – я легонько коснулся пальцем аккуратного носика собеседницы: – А почему я думаю, что с девочки сорвали – там, на подкладке, кто-то на машинке вышил серую лисичку. Мне кажется, мужик такую вышивку на шапке не стал бы носить.

– Понятно.

– Ну и молодец, что понятно. Что-то еще интересное на заводе слышала?

– Конечно. В столовой мужики сидели, сварщики, разговаривали, что скоро завод закроют, поэтому надо уходить в какую-то новую контору, пока не поздно. Но подробностей не было, они разговаривали так, полунамеками, как будто уже не раз это обсуждали.

Я попытался сохранить невозмутимое выражение лица, нежно перебирая платиновые пряди подруги, хотя в голове набатом звучал сигнал опасности.

Сварщики – это серьезно, даже очень серьезно. Во-первых, хороший сварщик – это элита рабочего класса, а сварщики пятых –шестых разрядов, с различными допусками и сертификатами являлись вообще штучным товаром. Мне недавно директор поставил ответственное задание, над которым я свернул мозги. В столице открылся французский учебный центр, выдававший сертификаты международного образца сварщикам, в том числе, допущенным до варки труб высокого давления и прочих, особо ответственных сосудов. И теперь от меня, с нетерпением, ждали ответа – как, в рамках нашего, постсоветского трудового законодательства, удержать обученных за счет предприятия сварщиков на предприятии, не дать им возможности, мотнуть хвостом и сбежать сразу после получения всех этих сертификатов и допусков…

– Паша, иди умойся и разденься… – я очнулся от того, что Наташа осторожно гладила меня по плечу.

– Что случилось?

– Ты так глубоко задумался, что заснул. Наверное, глубоко в тему погрузился. – хихикнула девушка и убежала на кухню, мыть посуду: – Иди помойся и ложись спать, а то нехорошо одетым спать, не выспишься.

– Спасибо, что разбудила. –я собрал волю в кулак и встав, поплелся в ванную – видимо. Укатали Сивку крутые горки, нельзя работать одновременно за… я задумался, за сколько человек я работаю, получилось, минимум, за троих. Думал, что получится больше, но, наверное, трое тоже много…

Десятый день лечения.

В ИВС, за Кривошеевым, я приехал с самого утра – не хотелось оказаться в ситуации, когда сотрудники изолятора выпустили задержанного за пару часов до окончания срока задержания.

– Мы сейчас куда поедем? – Сергей лязгал наручниками, влезая в «Ниву», испуганно вертел головой: – Я думал, что вы меня отпустите и меня мама заберет.

– Кто тебя отпустит? – я кое-как удержался, чтобы не сорваться: – У тебя, по постановлению еще четыре часа задержанным числится, никто раньше времени тебя отпустить не имеет право.

Вчера я перевернул все учеты, но заявления о грабеже, где бы фигурировала пушистая ушанка из чернобурки, я не нашел, поэтому мне оставалось только блефовать. Завтра, если Кривошеев будет сегодня отпущен, откровенного разговора уже не получится. Сейчас незримая тень мрачных помещений изолятора и теоретическая возможность ареста еще довлеет над парнем, поэтому есть небольшая надежда «расколоть» Сережу.

Чтобы Галина Кривошеева, в самый неподходящий момент, не помешала нашей беседе, Сергея я завел в пустой кабинет Руслана и запер дверь.

– Присаживайся, куртку на тот гвоздь повесь. – я включил чайник, повернувшись к окну. Наблюдая за движениями задержанного в отражении оконного стекла – получить сзади по голове стулом или еще чем мне не хотелось.

– Помнишь, позавчера мы с тобой договаривались, что условием твоего освобождения является то, что ты все расскажешь и за эти двое суток ничего в отношении тебя не всплывет?

– П-п-п-омню…– Сергей побледнел и коротко кивнул.

– Тогда объясни, пожалуйста, что это такое? – я стал медленно развязывать узлы большого пластикового пакета.