Текст книги "Сочеванец (СИ)"

Автор книги: Роман Драй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

В течение месяца (а это восемь сеансов обучения) мне удалось получить такое количество знаний, которое вызвало бы зависть у любого гения из моего времени. Гении гениями, а вот если уровень развития общества отстаёт на сотни лет в третьем тысячелетии нашей эры, то ни какие феномены разума не способны конкурировать при таком разрыве во времени.

Несколько раз мне приходилось заставать Льбабаля в куполе при разговоре со «сверхлюдьми». Моя осторожность спасала меня от того, чтобы быть застигнутым ними. Я пережидал этот промежуток времени в зарослях и выходил, когда уже «сверхлюди» взмывали в небо на своём скоростном аппарате, а Льбабаль уходил в сторону поселения. Мне стало очень интересно, о чем же они там говорят, поэтому следующие четыре сеанса обучения были посвящены основам лингвистики, на которых я подробно рассмотрел языки всех народностей, особенности языков тела и жестов, а также схожесть принципов общения между различными представителями животного мира. Данные знания помогли мне понять лингвистическую оригинальность бульбульцев. Уже на основе этого я стал органически обучаться языку этих существ и за пару месяцев освоил его целиком. Поэтому в дальнейшем буду описывать диалоги с бульбульцами, как я понимал их на своём родном языке.

– Доброе утро, Гнулигюль, – обратился я с первыми словами «по-бульбульски» к самцу семейства, в котором жил.

От моих слов Гнулигюль опешил и стал пятиться назад, пока случайно не уселся в широкий сосуд с водой по типу тазика.

– Успокойся, Гнулигюль, всё в порядке. Теперь я могу разговаривать по-вашему, – сказал я спокойно.

– Но как? Ты же долго не разговаривал с нами, – удивился он.

– Я присматривался, прислушивался, и вот теперь могу говорить с тобой.

– Это невероятно! Это какое-то чудо!

– Никакого чуда. Обычное дело – образование, – сказал я довольным голосом.

– Как же тебя тогда, в самом деле, зовут?

– Боюсь я не смогу передать это по-бульбульски, но на родном языке моё имя звучит как «Сергей».

– Действительно сложно звучит. Я даже и примерно не смогу выговорить твоё имя, – сказал уже спокойнее Гнулигюль, вставая из тазика.

– Не напрягайся, друг. Зови меня, как и раньше называл – я пойму, – сказал я, вспомнив, что если определить ближе к нашему созвучию, то они звали меня «Спапиль», означающее в переводе с бульбульского «Пришелец». – Ну а если получится, то зови меня так – Сергей, – постарался я произнести своё имя бульбульским звучанием.

– О, так проще. Приятно ещё раз познакомиться, Сергей! А меня зовут Гнулигюль. Я самец главы семейства Апульплюм, – радостно представился он.

– Да я в курсе, Гнулигюль, в курсе. Наконец-то, я смогу высказать вам благодарность за то, что приютили меня и оказали всяческую поддержку, – искренне сказал я, и пожал своей рукой его четырёхпалую мохнатую лапу.

В это время в прихожую зашла Апульплюм.

– Батюшки родные! Он что – разговаривает по-нашему? – воскликнула она по-бульбульски.

– Дорогая, я сам в шоке! – ответил ей Гнулигюль, продолжая удерживать мою руку в своей лапе. – Кстати, его настоящее имя – Сергей.

– Сергей, что же ты столько времени гнусавил как-то странно? И только теперь я услышала от тебя благородные созвучия.

– Прости, Апульплюм, я не нарочно. Просто уже выучил ваш язык, – ответил я ей.

– Ну, даже не знаю что сказать... А вот спросить тебя не мешало бы, – Апульплюм уселась на табуретку.

– Спрашивай, хозяйка, – я подошёл к ней поближе. – Ты, наверное, хотела бы узнать, откуда я такой взялся?

– Вот именно это я и хотела узнать.

– Да, Сергей, действительно, представителей твоей расы мы не видели уже несколько лет, – добавил Гнулигюль.

– Как несколько лет?! Вы не ошибаетесь? Не сотни лет, а всего лишь несколько лет? – удивился я.

– Ох, Сергей, это был сложный период. Существа твоей расы прилетели на синих огненных шарах и поработили нас, но через три дня почему-то бесследно исчезли. И вот через три года появляешься ты. Наш народ сильно испугался, что опять попадёт в неволю. Но когда мы увидели твои глаза, то поняли, что ты не завоеватель. Да и отличаешься ты от тех пришельцев некоторыми признаками, – рассказала Апульплюм.

– Они выше меня ростом?

– Да. Так ты их знаешь?

– Нет. Просто предположил, – не хотел я пока раскрывать тайны встреч Льбабаля со «сверхлюдьми».

– Они и выше, и взгляд у них какой-то острый, проницательный. Трудно им смотреть в глаза – будто они могут взглядом насквозь прожечь отверстия в теле, – волновался Гнулигюль.

– Так кто же они тогда? – спросил я.

– Они называли себя «спасителями с неба».

– Спасли вас?

– Они спасли нас только когда убрались с наших земель, – гордо ответила Апульплюм.

– А за пределами вашего поселения есть ещё какие-либо расы существ? – поинтересовался я.

– Там много поселений с разумными представителями нашей цивилизации, ну ещё и различные животные, и дикие звери, – ответил Гнулигюль.

– Сергей, и всё-таки как ты здесь оказался? – спросила Апульплюм, внимательно всматриваясь мне в глаза.

– Насколько я правильно понял, то попал сюда из прошлого, из две тысячи двадцать первого года.

– Это как так? – недоумённо смотрел на меня Гнулигюль.

– Я упал в шахту лифта... Вы не поймёте, наверное... Я упал в яму и оказался в пустыне возле вашего поселения... А кстати, какой сейчас год или столетие?

– Мы считаем циклы десятилетиями. Сейчас пятьдесят четвёртое десятилетие бульбульской эры, – пояснила мне Апульплюм.

– Мне это толком ничего не говорит. Но я понимаю, что прошло не менее пятисот сорока лет после человеческой эры. Ведь так? Вы не застали людей, проживающих на ваших землях?

– Мы, бульбульцы, считаем, что до нашей расы на этих землях жили боги, которые подготовили нам благоприятные условия для жизни, а потом ушли под землю, чтобы оставаться в тепле. Но некоторые боги были изгнаны на небо, где они замёрзли и стали очень злыми, – гордо ответил Гнулигюль.

– Понятно, – не стал я говорить лишнего, проявляя уважение к вере бульбульцев.

– Дорогой, сходи, пожалуйста, посмотри как там дети, – обратилась Апульплюм к Гнулигюлю.

– Хорошо, дорогая. Я скоро вернусь – уж очень интересная у нас беседа получается, – сказал Гнулигюль, выходя из прихожей.

– Сергей, я так ничего и не поняла. Ты упал в какую-то яму и оказался на нашей земле. Правильно? – продолжила расспрашивать Апульплюм.

– Именно так. Но это получилось случайно и я не знаю, как вернуться.

– А ты искал путь домой?

– Искал, но тщетно.

В это время на улице громко закричал ребёнок. Апульплюм вскочила с табурета и выбежала на улицу, а я вслед за ней. Во дворе возле дерева Гнулигуль держал на руках свою младшую дочь Палимлюп.

– Что случилось? – встревоженно спросила Апульплюм.

– Она упала с дерева. Я не успел её подхватить, – виновато ответил Гнулигюль.

Я погладил заплаканную Палимлюп по голове, и та немного успокоилась, изредка всхлипывая. И после того, как я сказал Палимлюп по-бульбульски: «Успокойся, скоро боль пройдёт», она стала удивлённо поглядывать на меня.

– Неси её быстрее в дом. Надо приготовить примочки, – указала Апульплюм своему мужу, когда увидела распухшую щиколотку своей дочери.

Апульплюм и Гнулигюль с Палимлюп на руках зашли в дом, а я остался на улице, потому что неподалёку увидел Льбабаля, который семенил в сторону леса. Терять возможность расшифровать его беседу со «сверхлюдьми» мне не хотелось, поэтому и отправился вслед за ним. В этот раз я старался держать больший интервал от него, чтобы не быть замеченным. Уже возле купола стало заметно, что Льбабаль только залез в проём, и, выждав минуту, я поспешил за ним. В самом проёме я не долез пару метров до помещения и притаился, задержав дыхание.

– Рад приветствовать вас, великие завоеватели! – услышал я голос Льбабаля по-бульбульски.

– Ты пунктуален, покорное существо. Это твоё положительное качество, – ответил ему так же по-бульбульски грубый голос. – Но чтобы стать вождём своего народа, мало иметь только одно положительное качество – их должно быть множество. Например, ты должен быть исполнителен перед нами.

– Я стараюсь... Я стараюсь изо всех сил, – испугано ответил Льбабаль.

– Мало стараний. Нужны результаты! Когда ты приведёшь свой народ к покорности перед нами? – вмешался второй грубый голос.

– Я уже общался со своими единомышленниками, и они полностью меня поддержали. Но я не знаю, как подойти с этим к старшим наших поселений. Мой народ очень свободолюбивый. В наших священных писаниях твёрдо закреплено то, что бульбульцы никогда и ни перед кем не склонят голову...

– Глупцы! – прервал Льбабаля первый голос «сверхчеловека». – Не покориться и погибнуть – глупый выбор судьбы!

– Я с вами полностью согласен, – виновато сказал Льбабаль. – Но я не глупец. Я хочу жить и властвовать. А мой народ – да, глуповат, но я исправлю это. Дайте мне что-нибудь необычное  с ваших земель – какое-нибудь могущественное оружие – и я заставлю их уважать меня... вернее уважать вас.

– Ты такой же, как и твой народ. Мы уже начинаем сомневаться в целесообразности выбора твоей кандидатуры, как рычага влияния для покорности твоих собратьев. Разве ты не понимаешь, что мы легко могли бы завоевать твой народ? Но наивысшее наслаждение нам даст то, что целая раса добровольно нам покоряется – в этом и есть наша миссия!

– Простите меня! Я сделаю... Я всё сделаю, чтобы вы были довольны, – говорил Льбабаль.

– Даём тебе десять земных дней. Если по истечении этого срока не справишься, то просто уничтожим все ваши поселения.

– Я всё понял. Времени у меня не так много, поэтому буду с ними выходить на прямой разговор.

– Это в твоих же интересах, – сказал первый голос.

Обдумывая услышанное в куполе, я не заметил, как в проём уже начал влезать Льбабаль. Я встрепенулся, потом с шумом развернулся и пополз в сторону выхода.

– Кто здесь?! – крикнул мне вслед Льбабаль.

Понимая, что уже обнаружен и не могу остаться незамеченным, я рванул ещё быстрее к выходу.

– Стой! – Льбабаль зашевелился ещё быстрее.

Передо мной открылся свет внешнего мира, и я уже готовился спрыгнуть в заросли, но Льбабаль схватил меня за голень, и тело моё потеряло равновесие. Мои колени впечатались в твёрдые выступы выбитого проёма, и я взвыл от боли.

– Ах, это ты, «Пришелец»! Следишь за мной? Ну, сейчас я с тобой за всё расквитаюсь! – рассвирепел Льбабаль.

Претерпевая боль в коленях, я приподнялся, и силой вырвал свою ногу из лап Льбабаля, при этом, теряя равновесие из-за инерции,  вылетел боком на мягкие заросли липких кустарников. Льбабаль сразу же спрыгнул на меня и принялся своими лапами бить мне по щекам, задевая кривыми ногтями мою плоть. Не желая более быть «мальчиком для битья», я вывернулся из-под него и с разворота кулаком сильно ударил Льбабаля в правое оттопыренное ухо, отчего он упал и застонал. Пока я раздумывал бить ли дальше Льбабаля или убегать, услышал позади лёгкий острый звук, будто небольшая плеть рассекла воздух, и тут же меня в несколько петель обтянула тонкая синяя светящаяся верёвка. Эта верёвка развернула меня лицом к куполу и медленно потянула к проёму, из которого пронзающим взглядом на меня смотрел высокий бледный «сверхчеловек». Второй конец верёвки соединялся с рукавом его комбинезона.

– Перушто меши оккошу, – прошипел он на непонятном языке, когда подтянул меня ближе к своему лицу, в котором я увидел нереальную силу и ярость.

Я ничего не ответил, а только поводил кадыком, пытаясь глотнуть воздуха пересохшим горлом. Тут же увидел рядом и второго «сверхчеловека», который белой ладонью дважды крестом провёл по своему комбинезону и вокруг нас троих образовался искрящийся голубой туман. Через несколько секунд я заметил сквозь этот туман, что мы отдалились от поверхности земли, а контуры планеты очень быстро округлились. То ли из-за того, что петли сильно сдавливали мою грудь, то ли из-за нехватки воздуха в самом летательном аппарате, но моё сознание мгновенно потупилось, и я не запомнил, как далее перемещался в космическом пространстве с теми, кто меня пленил.

Очнулся я уже в необычном помещении, не имеющего ни стен, ни пола, ни потолка – точнее они были (спина и ноги упирались в какие-то перегородки), но полностью прозрачные, так как мне представился полный обзор того, что происходило за их пределами. «Тюрьма», в которой я находился, зависла в метрах ста от поверхности планеты, освещаемой в ночи двумя лунами. Внизу синими и красными переливными огнями мерцал город «сверхлюдей». Из различных мест этого города в небо вылетали яркие голубые точки, и такие же прилетали сверху. Некоторые из них проскакивали недалеко от меня. Эти голубые точки, видимо, были такими же летательными аппаратами, на одном из которых меня доставили сюда.

Мне жутко захотелось пить, поэтому я встал и пошёл вдоль прозрачной стены, в надежде, что она куда-нибудь меня да приведёт. Но она привела меня к примыкающей к ней другой прозрачной стене.

– Вот так попал! – воскликнул я с досадой.

– Керри кор борри, – послышался позади женский голос.

Медленно обернувшись назад, я увидел трёх человек – двух мужчин и одну женщину. Они были обычными людьми, если не считать того, как выглядела их одежда.

– Керри кор борри, – повторила женщина.

– Люди! Как же я рад вас видеть! – воскликнул я и пошёл к ним навстречу, но двое мужчин схватили меня за руки и резко придвинули к стене.

– М-м, – сказала женщина, подойдя поближе и всматриваясь в моё лицо.

В тусклом свете лун я разглядел в ней довольно симпатичную девушку лет двадцати двух с карими глазами и тёмными волосами. Черты лица её выражались пропорциональностью и умеренностью в размерах, а дыханье ощущалось лёгкой свежестью.

– Ба-арди, – протянула девушка в сторону одного из удерживающих меня мужчин.

Мужчины отпустили мои руки, а девушка жестом указала мне сесть. Мы вчетвером одновременно уселись на прозрачный пол и в течение минуты разглядывали друг друга.

– Алкур блерко? – видимо спросила меня девушка.

– Извините, барышня, я не понимаю пока вашего языка, но думаю, что в скором времени разберусь и в вашем лексиконе. Вот я знаю бульбульский, – сказал я ей по-русски. – Вы говорите по-бульбульски? – уже по-бульбульски спросил я, отчего она улыбнулась мне.

– Так ты из наших, получается? А чего кривлялся тогда? – продолжая улыбаться, спросила меня девушка по-бульбульски.

– Наверное, из ваших, – засиял я от радости, что нашёл с ней общий язык. – Но я не кривлялся. Это был мой родной язык.

– Никогда не слышал такого говора, – сказал высокий и крепкий мужчина слева.

– Очень похоже на древний язык предков, – сказал интеллигентного вида второй мужчина.

– Видимо, я и есть ваш предок. Я из прошлого – из две тысячи двадцать первого года.

Трое незнакомцев переглянулись между собой.

– А я и не удивляюсь возможностям тиронцев. Что им стоит достать человека из двадцать первого века? – сказала девушка и подсела ко мне ещё немного ближе, с любопытством рассматривая меня.

– А кто такие тиронцы? – спросил я.

– Наши так называемые братья и они же враги, проживающие на этой планете под названием Тирон.

– Тирон?

– Да, Тирон... Меня зовут Латира, – представилась девушка и протянула вперёд свою правую ладонь с растопыренными пальцами.

– Сергей, – ответил я ей и тоже протянул навстречу свою правую ладонь.

Мы скрестились с Латирой пальцами и пожали друг другу руки.

– А это мои соратники – Барди и Ворди, – представила она тех мужчин, и я с ними таким же образом пожал руки.

– Приятно познакомиться, – сказал я. – Но позвольте, откуда вы сами знаете бульбульский?

– Этот же вопрос я хотела задать тебе. Откуда человек из двадцать первого века знает язык, которого не существовало в его времени? – навстречу спросила меня Латира.

– Мне пришлось пожить с бульбульцами некоторое время и выучить их язык.

– Бульбульский не так уж прост для человеческого произношения, – проговорил крепкий Барди.

– Согласен, – подтвердил я. – Пришлось прибегнуть к некоторым методам..., – недоговорив, замялся я и тут же добавил: «Но кроме владений бульбульцев я нигде не был. И вообще я не знаю, почему попал к ним из прошлого».

– Ты вообще не знаешь, что происходит на нашей планете? – спросила меня Латира.

– Ну вы же с Земли? – спросил я.

– Да.

– Ничего не знаю после конца человеческой эры.

– Человеческой эры? – переспросил Ворди.

– Именно, – подтвердил я.

– Наверное, мы чего-то не знаем, – рассмеялся Ворди.

– Ребят, введите меня в курс дела. Расскажите, что происходило после две тысячи семьсот тринадцатого года.

– А-а, вот эту дату ты называешь концом человеческой эры? Ну, в принципе может и так, – улыбнулась Латира. Хотя, интересно, откуда ты знаешь о две тысячи семьсот тринадцатом годе? Бульбульцы не в курсе. Ну ладно, время у нас ещё есть. Расскажу тебе нашу историю, чтоб развеять скуку.

– Очень, очень хочу услышать историю Земли после две тысячи семьсот тринадцатого года, но прежде хотелось бы утолить жажду и чего-то перекусить.

– Ориентируйся на малую луну. Малая луна всегда обращена в сторону трубок с водой и питательной смесью. Осторожно подходи в ту сторону, нащупывай короткую трубку – это вода, а длинная толстая трубка – это каша. Иди, а мы подождём тебя здесь, потому что уже поужинали, – сказал Барди.

Я пошёл в сторону малой луны и действительно нашёл там множество трубок для воды и пищи. Вдоволь насладившись, я вернулся к своим новым знакомым, чтобы узнать судьбу людей после 2713 года.

Глава 6

Следующий час пребывания в прозрачной тиронской тюрьме прошёл в интереснейшей беседе с тремя современными людьми с Земли. В ходе беседы я и узнал, что попал в 4127 год от Рождества Христова и он же 1414 год от Глобального Кризиса Человечества. А Латира, Барди и Ворди – это пленённые активисты, выступающие против порабощения тиронцами планеты Земля.

– Так получается, что тиронцы являются пришельцами, напавшими на нашу планету? – спросил я своих новых знакомых.

– С одной стороны это так. Но у нас с ними один общий предок до две тысячи семьсот тринадцатого года, которым также являешься и ты, если действительно прибыл из двадцать первого века, – ответил Ворди.

– А ты сомневаешься, что я из прошлого? – удивили меня его слова.

– Ну, верить на слово я не привык. Сомневаться – это мой принцип выживания. Но тот факт, что ты тоже находишься в плену у тиронцев, даёт тебе огромный плюс для отношений с нами. Хотя..., – Ворди прервался и прищурился, оценивая меня.

– Ворди, что «хотя»? – спросила его Латира.

– Он вполне может быть засланным агентом тиронцев, чтобы воздействовать на нас и разузнать планы «сопротивления», – подсказал Барди.

– Ребята, что вы? Я совсем далёк от этого. Я оказался в труднейшей ситуации – не в своём времени, ещё и в плену у пришельцев. И вот уже, находясь такое количество времени в будущем, мне ничего неизвестно о судьбе человечества, – начал оправдываться я.

– Чутьё мне подсказывает, что ты добрый человек. Но даже если это чутьё меня и обманывает, всё равно мы тебе ничего такого не рассказываем, что не знали бы тиронцы, – защищала меня Латира.

– Ты права, Латира, – согласился Ворди. – До восхода местного солнца у нас полно времени, чтобы развеять скуку и поговорить с Сергеем.

– Да, с восходом солнца начнётся веселье, – потирал руки Барди.

– Что за веселье начнётся с восходом солнца? – спросил я, подозревая в словах Барди какую-то опасность для себя.

– А там увидишь. Тебе понравится, – ухмыльнулся он.

– А что если Сергей действительно из прошлого, и случится так, что он вернётся в своё время и расскажет предкам о Глобальном Кризисе Человечества? Ведь тогда его можно предотвратить? – спросила Латира.

– Вполне вероятно, – ответил Ворди. – Но вероятно и то, что предотвратив этот Кризис, не родимся мы, или же пойдёт совсем другое ответвление реальности для Сергея.

– Из сказанного тобой, Ворди, понимаю, что нам надо продолжать борьбу с тиронцами и решать свои проблемы в настоящем времени, – сказала Латира.

– Похоже на то, – согласился Ворди.

– Ну, вы сможете мне, наконец, рассказать об этом Глобальном Кризисе Человечества? – не вытерпел я.

– Конечно, Сергей. Это очень поучительная история о слабостях натуры человека в неудобные для него моменты, – спокойно ответила Латира.

– С удовольствием послушаю.

– Надеюсь, я не искажу информацию более чем тысячелетней давности, но так она передавалась из поколения в поколение, – начала она. – Ещё до Кризиса весь мир уже знал, что грядёт неминуемая катастрофа и готовился к ней заранее. В галактике Андромеда была найдена наиболее подходящая на то время экзопланета для спасения всего живого с Земли. Планете той дали название Тирон...

– Тирон?! Мы сейчас на этой экзопланете? – перебил я её.

– Да, верно, – продолжила Латира. – Тирон оказался возможным спасением для человечества...но не для всего. К сентябрю того злополучного года стало понятно, что уже пора покидать Землю и начинать заселять Тирон. Но тут людей ожидал ещё один неприятный сюрприз, который и предрешил их дальнейшую судьбу. Лидеры не готовы были вывести всех людей сразу, а только двумя последовательными партиями, отчего и разросся один из самых масштабных конфликтов в истории человечества. Власти сами того не понимая, создали два противоборствующих лагеря. Первый лагерь – это представители элиты общества, в которую входили «самые нужные», по мнению власти, люди: учёные, управленцы, богачи, а также их родственники и близкие. А второй лагерь – это все остальные, которые составляли три четвёртых от всего населения планеты...

– А как же Луна и Марс? – опять перебил я Латиру.

– Что ты именно хотел узнать о них? – спросил меня Ворди.

– Но там же были колонии людей? Туда же можно было переселиться?

– Литосферная катастрофа на Земле повлияла бы и на стабильность Луны. Ну а Марс – это тоже не пригодная для людей планета. Жить в колониях возможно, но не так комфортно и свободно, как на экзопланете с земной атмосферой, поэтому и возник ажиотаж с первоочерёдностью отлёта на Тирон, – ответил мне Ворди.

– Теперь понятно. Прости, Латира. Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, в мире начались массовые беспорядки. Очевидная разбалансированность общества ещё более развила его полярность. Простые люди стали нападать на семьи чиновников и шантажировать их, что иногда приводило к жертвам с двух сторон. Увидев такой поворот событий, правительство попыталось направить против своего народа силовые структуры, но учитывая, что почти все представители силовых структур не являлись элитой общества и вошли во вторую очередь переселяющихся с планеты, то они не стали подчиняться приказам. Лидерам ничего не оставалось, как в спешке собрать всех людей из первой очереди и полететь на орбиту Земли, где их ждал корабль для отправки на Тирон. И уже с орбиты они в отместку за потерю некоторых из членов своих семей, нанесли по оставшимся людям и инфраструктуре боевые удары, после чего улетели на Тирон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И что же потом? Как же литосферная катастрофа? – спросил я.

– По причине того, что со звездолёта по планете были нанесены мощные боевые удары, это спровоцировало компенсацию колебаний внутри ядра, и природная катастрофа миновала. Чего не скажешь о катастрофе цивилизации. Все объекты жизнедеятельности на планете были уничтожены и почти все люди тоже… Почти все. Осталась только небольшая их часть, прямыми потомками которых и являемся мы. А тиронцы – это многократно мутировавшие потомки той элиты, которая покинула Землю.

– Ах вот оно что. То-то я гляжу, что они вроде похожи на людей, но не совсем.

– Особенности этой планеты повлияли на их физиологию, – сказал Ворди.

– На каком этапе развития теперь люди на Земле? – поинтересовался я.

– Довольно неплохом, но всё же отстаём от тиронцев на пару уровней по технологиям, – ответил Ворди.

– Ну не на пару уровней, а только на один, – поправил его Барди.

– Даже если и один уровень, но он существенный и мешает нам дать полноценный отпор завоевателем, – возразил Ворди.

– Так в чём же заключается процесс завоевания ими нашей планеты? Ведь если технологии тиронцев более развиты, то они могут, не прикладывая особых усилий, захватить Землю?  – спросил я.

– Могут, – ответила Латира.

– Почему же они медлят?

– Потому что захватить планету военным способом не удовлетворит саму сущность тиронцев и не повысит их самооценку. Наивысшее наслаждение им приносит то, что жители планеты сами предложат тиронцам, чтобы над ними доминировали и управляли их жизнью. А военное вторжение – это уже второстепенно. И эта слабость мутантов даёт нам время и шанс, чтобы защитить Землю от оккупантов.

– Хе-хе, «мутанты-оккупанты», – развеселился я, но, увидев серьёзные лица моих собеседников, добавил с виноватым лицом: «Простите».

– Да всё нормально, Сергей. В самом деле, получилась рифма «мутанты-оккупанты», – сказал Ворди, а мне показалось странным, что эти слова рифмуются и на русском, и на бульбульском языке.

– Получается, что тиронцы ведут агентурную работу с землянами, чтобы подчинить их волю? – уточнил я.

– Именно так, – подтвердила Латира.

– А бульбульцы? Откуда взялись эти существа? И почему они ничего не знают о людях? – спросил я.

– А вот бульбульцы – это ещё один сюрприз преобразования животных в разумных существ. Предки бульбульцев – это собаки, у которых в отсутствии опеки людей стал самостоятельно развиваться интеллект, и на это потребовалось не миллионы лет, а всего лишь тысяча, – ответил Ворди.

– Они – собаки?! – удивился я.

– Нет. Они – бульбульцы, а вот предки их – собаки, – поправил меня Ворди.

– Но почему же они о вас ничего не знают?

– Мы ограничили территорию бульбульцев. Сейчас они на стадии развития, когда верят, что Земля плоская и за пределами пустыни ничего нет. Эти существа для нас являются объектом наблюдения, который даст понять, почему эволюция собак сейчас происходит в тысячи раз быстрее, чем обезьян миллионы лет назад, – ответил Ворди.

– Тиронцы уже пытаются выйти и на бульбульцев, чтобы они тоже подчинились, – сказал я.

– Ну, это мы в курсе – фиксировали их прилёты. А около трёх земных лет назад мутанты напали на бульбульцев с воздуха, совершив тем небольшой погром, после чего без объяснений убрались обратно. Это был хитрый ход, чтобы сначала демонстрировать силу, а потом проявить милосердие, и уже следующими этапами завоёвывать доверие бульбульцев, – пояснила мне Латира.

– Ну хорошо, с этим понятно. А почему тогда предки тиронцев ещё в те времена не вернулись на Землю, когда стало понятно, что литосферная катастрофа миновала? – спросил я.

– Катастрофа-то миновала на тот момент, но у предков тиронцев не было информации, произойдёт ли она в скором времени. Они потеряли контроль над индикаторами ядра планеты, но могли следить за жизнью на поверхности Земли с помощью внешнего наблюдения. И, конечно же, одной из основных целей тиронцев было вернуться на родину предков. И не просто вернуться, а стать властвующей элитой над «низшими» собратьями, то есть над нами, – продолжала свой рассказ Латира.

– Теперь вы сопротивляетесь этому процессу порабощения? – спросил я.

– За что и находимся в этой тюрьме, – улыбнулась Латира.

– Сколько времени вы уже здесь находитесь?

– Четыре местных дня, – ответила она.

– И что теперь? Что дальше будет? – продолжал интересоваться я.

– Наверное, допрос. А потом психологическое воздействие, чтобы завербовать нас в свои союзники, – ответила Латира.

– Насколько эффективно ваше сопротивление? Сможете ли вы дать достойный отпор тиронцам?

– Я отвечу да, как патриотка, но засомневаюсь в этом, как реалистка, – честно ответила она.

– А что, ты хочешь нам помочь? – спросил Барди, и они втроём захихикали.

– Ты не обижайся, Сергей, но мы хоть и отстаём по технологиям от тех мутантов, но всё же во многом превосходим представителей двадцать первого века, – обратилась ко мне Латира. – Поэтому вряд ли толком ты сможешь нам оказать помощь. Разве только в вопросах воспроизведения нации, – тут они ещё громче захихикали. Мне стало как-то не по себе, что моей персоне отводят только животную роль воспроизводителя потомства, хотя с другой стороны приятно, что это высказала такая красивая девушка.

– На территории бульбульцев я нашёл заброшенное купольное здание, в котором обитает искусственный интеллект, владеющий всеми знаниями человечества до две тысячи семьсот тринадцатого года. Он то и помог мне освоить бульбульский язык, – сказал я спокойно и уверенно, а мои новые друзья резко умолкли и сделали серьёзные лица.

– Всеми знаниями до две тысячи семьсот тринадцатого года? – переспросил меня Ворди и посмотрел на Латиру, а потом на Барди.

– Так точно, всеми! – ответил я чётко. – И кажется, что я вам очень даже пригожусь, – добавил с той же уверенностью.

– И ты сможешь показать, где это место? – спросила Латира.

– Смогу.

– А Сергей, действительно, может быть нам полезен, – Латира повернулась к Ворди.

– Посмотрим, – задумчиво сказал он. – А пока ложимся спать. Утро у нас будет ранним и неспокойным.

– Да, что-то уморили меня эти беседы, – зазевался Барди.

– Может часок и получится подремать, – Латира тоже зевнула.

Латира встала и пошла по прозрачному полу, после чего свернула и исчезла, как будто вышла из комнаты. Барди тоже как бы покинул комнату, а за ним пошёл и Ворди.

– Ворди, подожди секунду, – позвал я его шёпотом.

– Да, Сергей, – обернулся он.

– Подскажи, пожалуйста, где здесь можно сходить по нужде? – немного замялся я.

– А-а. Помнишь, как ходил к питательным трубкам?

– Да.

– А туалет в противоположной стороне.

– Спасибо, Ворди, – улыбнулся я довольно.

– Только, братец, аккуратно – там всё прозрачно и слепо, – сказал он с улыбкой и скрылся за невидимой стеной.

Не стану рассказывать, с каким трудом мне далось использование туалетной комнаты с невидимыми принадлежностями, но к тому времени я понял, что тиронцам очень нравится на кого-либо воздействовать психологически. Ведь сделать стены полностью прозрачными, а предметы обихода невидимыми приносит максимальный дискомфорт узнику такой тюрьмы. Отсутствие чувства защищённости, когда находишься в зависшем положении над поверхностью планеты и не замечаешь каких-либо видимых опор, угнетает нервную систему и подавляет волю арестанта, заключённого в это «ограниченное пространство».

Раздумывая о своём положении дел, я не заметил, как зашла первая луна, а на противоположной стороне стали пробиваться кроваво-красные лучи местного солнца. Спать мне совсем не хотелось, поэтому я принялся рассматривать город тиронцев. С такой высоты, конечно же, детально всё не увидишь, но внешним обзором было понятно, что все строения имели одну высоту и разделялись между собой оранжевыми многоугольными границами. Со стороны это смотрелось, как будто необычный чёрный мёд разлит в соты неправильной формы. К этому времени шарообразных летательных аппаратов в воздухе осталось совсем немного – вероятно, тиронцам тоже требовался сон. Но со стороны второй заходящей луны вдруг что-то нарушило покой в небе. Какие-то поочерёдные вспышки ярко-зелёного света стали быстро приближаться в нашу сторону, а через несколько секунд я заметил, что два летательных аппарата тиронцев гнались за другим летательным аппаратом серебристого цвета, при этом обстреливая его зелёными лучами. Эти три аппарата пролетели бесшумно вблизи меня и на некотором расстоянии развернулись обратно. Чувство беспокойства охватило всю мою голову – и не зря. Один из зелёных лучей попал в строение тюрьмы, где я находился. Мгновенно переливным зелёным отблеском отобразился весь интерьер помещения, и в этих контурах появилась идущая ко мне Латира.