Текст книги "Сочеванец (СИ)"

Автор книги: Роман Драй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

– Для дачи показаний по делу о государственной измене вызывается экс-министр по стратегическому регулированию Шерди! – объявил секретарь селекторного заседания Высшей Коллегии Сочевана.

В апартаментах Высшей Коллегии обычно принимались самые важные решения для сочеванского народа, а в этот раз впервые проходил суд за насильственный захват власти в государстве. Мрачное помещение освещалось только голограммами участников заседания – так они лучше воспринимались друг другом. В кругу присутствующих на суде, кроме самих членов Коллегии, находился и я с Ворди и Бельгазо. Латира не приняла участия в суде по причине душевных переживаний за своего отца, ведь нам там и не удалось установить местонахождение Лидера Мадина. Осталась надежда на то, что в ходе допроса Шерди, выявится хоть какая-либо информация о судьбе Предводителя Сочевана.

– Шерди, готовы ли вы добровольно давать показания о совершённом вами преступлении? – спросил главенствующий Высшей Коллегии, когда появилась голограмма Шерди. – Но прежде, чем вы ответите на этот вопрос, хочу предупредить, что в случае отказа к вам будут применены принудительные меры в виде гипнотического полиграфа. И, надеюсь, Шерди, вы понимаете, что принудительные меры отрицательно повлияют на решение суда?

– Да, я всё понимаю, – грустно отвечал голографический Шерди, который сам в это время находился в тюремной камере с достойными для живого человека условиями. – Наверное, уже наступило время выговориться, чтобы всё это не разъедало меня изнутри.

– Сейчас вы мыслите в правильном направлении, экс-министр Шерди, – сказал главенствующий. – Но что тогда заставило вас совершить такое тяжкое преступление? Ведь по своей природе сочеванец не способен на такое.

– Я согласен с вами, уважаемый главенствующий, – отвечал Шерди, – сочеванец не способен на такое. Но ради народа Сочевана я оказался способен взять власть в свои руки, чтобы кардинально изменить государственное устройство, в котором изначально не предусматривались важные протоколы на случай агрессии извне. Сама политика Сочевана была неправильно построена по отношению к обороноспособности государства, и кто-то должен был это исправить.

– И вы решили, что именно ваше вмешательство в государственный строй путём незаконных действий по захвату власти решит озвученную вами проблему обороноспособности Сочевана? – спросил главенствующий.

– После тщательного проведения анализа сочеванской обороны, я пришёл к выводу, что возможная вероятность противостоять Тирону в случае полномасштабного вторжения составляет менее одной тысячной процента, – отвечал Шерди. – И я также понимал, что политика нашей власти в большей степени полагается на верность и патриотизм своего народа, а не на необходимое принуждение всех граждан непрерывно, без отвлечения на личные дела заниматься укреплением военной мощи Сочевана. Да, это жёстко. Но это единственный шанс на победу.

– То есть вы, осознавая то, что ваши действия будут направлены вразрез Основному Народному Закону Сочевана, умышленно совершили захват власти?

– Если посмотреть на это со стороны этого Закона, то да, а если с логической точки зрения, то я умышленно взял власть в свои руки для спасения Сочевана.

– А не кажется ли вам, Шерди, что ваша точка зрения довольно субъективная? – продолжал допрос главенствующий судья.

– Это не моя субъективная точка зрения, а объективные аналитические расчёты моделей возможных последствий от действий Мадина.

– Хорошо, мы услышали вас. Теперь давайте поговорим о Лидере Мадине. Где сейчас он находится?

Шерди опустил голову и повернул её немного в сторону. Всем своим видом он показывал, что ему не очень-то и хотелось отвечать на этот вопрос.

– Напомню вам, Шерди, что если вы не будете отвечать на вопросы, то будете подвергнуты гипнотическому полиграфу. Это вынужденная мера ввиду исключительности дела, – предупредил главенствующий.

– Ну ладно, ладно, я расскажу, – нехотя решился Шерди, медленно подняв взгляд исподлобья с всё ещё опущенной головой. – Я расщепил Мадина в молекулярной камере, – спокойно, без дрожи в голосе сказал он, а мне показалось, что на его лице даже мелькнула злорадная улыбка.

Зал охнул. Никто не ожидал, что сочеванец сможет убить сочеванца.

– Может, он лжёт? – спросил я Ворди, в квартире которого находился, участвуя в селекторном заседании.

– Сейчас узнаю у главенствующего по закрытой связи, – ответил Ворди и что-то набрал на своей нарукавной панели, а через несколько секунд тяжело вздохнул. – Шерди сказал правду, – Ворди посмотрел на меня своими влажными глазами.

– Как? Как это определилось? – спросил я.

– Индикаторы лжи даже не шелохнулись, когда он говорил о Мадине.

– Но если Шерди когда-то обошёл сочеванскую идентификацию, то, вероятно, он смог обойти и эти индикаторы лжи! Ты допускаешь это, Ворди?

– Сейчас сообщу главенствующему. Пусть спросит о его идентификации.

В помещении Высшей Коллегии продолжалась шумная реакция от слов Шерди.

– Попрошу тишины! – объявил главенствующий. – Шерди, скажите нам, а зачем вы расщепили Мадина? В чём заключался смысл лишать Лидера жизни, если его можно вернуть к власти путём клонирования?

– Из личной беседы с Мадином я узнал, что в следующий раз копирование его сознания будет через два года, а это означало, что предыдущий раз был целых восемнадцать лет назад. И тогда у меня созрела идея, что, когда я получу власть над Сочеваном, то уничтожу Мадина. И даже если его тело потом восстановят и загрузят в него сохранённое сознание, там будет отсутствовать информация за последние восемнадцать лет. Очень важные восемнадцать лет! За эти годы Мадин уже чётко сформировал свои принципы для управления Сочеваном – те бесполезные принципы, которые приводили к краху нашего государства! Этот факт был очень важен для меня, ведь если нет последних лет Мадина – значит, нет преград для моей власти, даже в случае его участия в оппозиции. Но, когда я уже стал у руля власти, мне повезло найти доступ к банку копированных сознаний жителей Сочевана. Конечно же, я воспользовался этим доступом, и уничтожил всё сохранённое сознание Мадина, а также образцы его ДНК, чтоб навсегда распрощаться со старыми устоями бывшего Лидера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Как уничтожил банк данных Мадина?! – удивился главенствующий. – Секретарь, проверьте, пожалуйста, эту информацию, – поручил он своему помощнику.

В зале опять зашумели. Такого ещё не было в истории Сочевана, чтоб, кроме убийства сочеванца, ещё уничтожили и весь банк его данных вместе с образцами ДНК. Это был двойной удар по Лидеру Мадину, которого, согласно показаниям Шерди, уже не существовало и, вероятно, что не будет существовать.

– Вот это так новость..., – повернулся я к Ворди, не зная, что ещё сказать.

– Хорошо, что Латира сейчас не слышит этого. То, что сказал Шерди, надо ещё проверить, а потом уже делать выводы и принимать решения, – сказал Ворди, и в этот момент на его нарукавном мониторе просигнализировал входящий вызов. – Бельгазо.

– Ворди, – послышался взволнованный голос Бельгазо, – тут Латира просится присоединить её к селекторному заседанию. Она плачет. Наверное, ей уже кто-то сообщил о показаниях Шерди.

Ворди посмотрел на меня напряжённым взглядом и с опущенными уголками узких губ на приоткрытом рте.

– Ну что ж, соединяй её. Отказывать смысла нет, – сказал он Бельгазо.

– Понял тебя, Ворди, – сказал в ответ Бельгазо и отключился.

– Видимо, неприятное сейчас будет зрелище, – печально сказал мне Ворди.

В это время в мрачном помещении Высшей Коллегии в кругу присутствующих появилась голограмма Латиры. Она ещё некоторое время всхлипывала от плача в тишине, но, когда поняла, что уже находится в зале суда в разгар процесса, взяла себя в руки и гордо подняла голову.

– Я бы хотела сейчас обратиться к подсудимому Шерди, – сказала она немного охрипшим голосом.

Главенствующий наклонился к своему рукаву и что-то сказал туда, но я этого не услышал, а потом он кивнул головой и сказал: «Прошу вас Латира. Только, пожалуйста, как можно толерантнее».

– Скажи мне, Шерди, хорошо ли тебе там в камере? Не душно ли? Не зябко ли? – начала Латира, ненатурально смягчив свой голос.

– Да грех жаловаться, – без эмоций ответил Шерди.

– А почему ты тогда нас рассадил в невентилируемые камеры? Разве тебе мало было просто иметь власть в своих руках? Тебе ещё нужно было и нас замучить?

Шерди ничего не отвечал, а только отвернул голову в сторону. Он понимал, что вместе с потерей власти он потерял и возможность попыток принудить Латиру любить его.

– Ну, что ж... Молчишь? – продолжала Латира. – Тогда слушай сюда, мерзавец, и запоминай! Если то, что ты наговорил об отце, окажется правдой, то я любыми путями... Слышишь?! Любыми путями, в том числе и теми, которые ранее мне представлялись неэтическими, найду возможность сделать с тобой то, что даже в страшных снах тебе не снилось! Я скопирую твой разум, а потом засуну тебя в ту же молекулярную камеру и буду медленно... Слышишь?! Медленно тебя расщеплять, чтобы ты чувствовал всю ту ужасную боль, только в сто крат сильнее! И буду стимулировать твоё сознание, чтобы ты его не терял, а всё... всё прочувствовал!

– Латира..., – пытался остановить её главенствующий.

– А потом, – продолжала она, – я выращу твой клон и загружу ему то сознание, которое сохранила перед твоей смертью, и повторю заново всю процедуру по расщеплению в молекулярной камере! И так снова и снова буду повторять эту процедуру до конца своих дней, медленно расщепляя твоё тело с чудовищной болью!

– Прости, Латира, – главенствующий не вытерпел монолога Латиры и отключил её голограмму от селектора.

– Да-да, правильно – уберите от меня эту припадочную, – сказал Шерди, увидев, что образ Латиры уже исчез из зала заседаний.

– Шерди, вас я бы тоже попросил проявить уважение к чувствам Латиры. После слов о том, как вы поступили с Лидером Мадином, даже у меня мурашки пошли по коже, а что сейчас чувствует Латира, мне даже и представить..., – главенствующий прервался и немного наклонил голову в сторону своего рукава. – Братья-сочеванцы, – обратился он к нам уже другим тоном. – Только что мне подтвердили, что в банке копированных данных отсутствуют образцы Лидера Мадина! Абсолютно все его образцы отсутствуют!

Опять в зале заседаний поднялся шум.

– Вы говорили правду, экс-министр Шерди. Это очень жестокая правда, которую я когда-либо слышал! Но всё же придётся продолжить ваш допрос, – сказал главенствующий, который, кстати, чем-то был похож на Деда Мороза с его пышной седой шевелюрой и такой же седой длинною бородою.

– Спрашивайте – я никуда не спешу, – спокойно отреагировал Шерди.

– В связи с ранее изложенным вами, хочу поинтересоваться – являетесь ли вы, в действительности, сочеванцем? – спросил главенствующий.

– И да, и нет, – запутанно ответил Шерди.

– Как это понимать?

– Наверное, так же понимать, как и мне. Я и сам не знаю. Но в детстве, подслушав разговор родителей, я узнал, что кто-то из моих дедов не является сочеванцем.

– А кем же тогда?

– Насколько я понял, мой дед тиронец.

– Вот и выясняется правдушка, – сказал мне тихо Ворди, а я в ответ кивнул согласием.

– Но как же вы тогда прошли сочеванскую идентификацию? – удивился главенствующий.

– Мне помог один тиронец. Его имя Аросо-Кон.

Как только Шерди произнёс имя «Аросо-Кон», у меня в горле будто ком застрял. Тиронец, который только вот вчера существенно помог нам вернуть жизнь Сочевана в прежнее русло и свергнуть с поста Шерди, оказался покровителем его самого же!

– А наш новый знакомый, оказывается, на обе стороны работает, – сказал мне Ворди.

– Видимо, да, – печально ответил я ему.

Мне было неприятно осознавать, что Аросо-Кон, которому я всё-таки стал доверять вопреки убеждениям Латиры, оказался тем же скользким тиронцем, что и его собратья. В голове не укладывалось, что он длительное время помогал Шерди, анонимно покровительствовал продвижению его в сочеванском социуме, а потом вдруг стал сотрудничать с нами, чтобы сломать Шерди жизнь. Что за игры устроил с нами Аросо-Кон? Одно я тогда понял, что к этому тиронцу надо относиться с особой осторожностью.

– Вы хотите сказать, что житель Тирона содействовал вам в обходе доскональной сочеванской идентификации? – продолжал допрашивать главенствующий экс-министра Шерди.

– Как выяснилось, совсем не доскональной идентификации, – отвечал Шерди. – Аросо-Кон не только содействовал моему становлению в Сочеване, но и был мне как отец. После смерти родителей в системе «Стивенсон два-восемнадцать», мне была особенно нужна поддержка – вот тогда-то и появился Аросо-Кон, который предложил мне своё покровительство. С помощью его влияния на моё сознание, я обрёл тиронский интеллект, который способствовал завершению школы с рекордными отметками. Я, наверное, в самом деле, не сочеванец... а сверхсочеванец! Я представитель новой расы, способной поднять землян на достойный уровень!

– Разве земляне сейчас не на достойном уровне? – спросил главенствующий.

– А вы считаете, что именно на достойном?

– Я считаю, что да.

– То есть то, что мы рискуем со дня на день стать колонией Тирона, вы считаете достойным уровнем? – продолжал Шерди.

– Это ещё спорный вопрос, – неуверенно ответил главенствующий судья.

– Поверьте, до спора дело не дойдёт. Тиронцы оттягивают этот день, чтобы максимально органично слиться с нашей цивилизацией.

– Я не совсем пойму, Шерди, вы за Сочеван или за Тирон больше беспокоитесь? С жителем Тирона вас связывали близкие отношения, и вряд ли бы ваш покровитель мог воспитывать землянина, чтобы тем помешать тиронским планам. Но тут же выясняется, что ваша основная цель была защита Сочевана от тиронского вторжения. Как-то всё это не складывается в моей голове.

– Но в моей же голове сложилось. И в голове Аросо-Кона тоже.

– Хм, довольно запутано, – нахмурился главенствующий. – Но спасибо вам, что откровенны с нами.

– Сейчас я откровенен лишь для того, чтобы осведомить вас о своих дальнейших планах. Чтобы мой народ был готов к покорности, и настраивался на исполнение моих приказов при жёстком военном режиме.

– Простите, Шерди, но опять я вас не понял, – удивлённо поднял брови главенствующий. – Вы сейчас при здравом уме? Осознаёте ли вы, что находитесь в тюремной изоляции усиленного режима за совершение государственного переворота?

– В изоляции нахожусь временно. К вечеру вы меня здесь не увидите, – во весь свой мелкий рот заулыбался Шерди.

Главенствующий умолк и ещё некоторое время сидел неподвижно с изумлённым лицом. Наглое высказывание Шерди заставило всех присутствующих задуматься о его словах. Ворди повернулся ко мне и сказал: «Надо усилить охрану изолятора» – на что я ему ответил: «Обязательно надо усилить. Но вряд ли это поможет, если Аросо-Кон решил поиграть с нами, чтобы сбить с толку».

– Объявляю перерыв до завтра ввиду необходимости проверки контроля над охраной заключённого экс-министра Шерди, – проговорил главенствующий судья, и голограмма его сомкнулась в яркую точку, которая через несколько секунд погасла.

– Надо пойти и поговорить с Шерди лично, чтобы узнать все подробности о его сотрудничестве с Аросо-Коном, – предложил я Ворди, когда мы тоже уже отключили свои голограммы.

– Я тоже об этом подумал, – сказал Ворди. – Пошли к нему.

Плавным ходом транспортного пузыря мы с Ворди добрались в блок тюремных изоляторов. Перед входом в камеру Ворди приказал локальному искусственному интеллекту сковать парализаторами руки и ноги Шерди, чтобы он не выкинул каких-нибудь фокусов.

– Не, ну только решил пообедать спокойно, и надо ж кому-то припереться ко мне! – ругался Шерди, когда мы вошли к нему в камеру.

Обед у Шерди был довольно роскошным как для заключённого. На зависшем перед ним в воздухе столике благоухали ароматами разнообразные блюда: от мясных нарезок и овощей до узорчатых десертов с соками и напитками. Сам Шерди из-за обездвиженности конечностей парализаторами просто наклонился вперёд и стал тянуть через трубочку сок.

– Я же безоружный и в изоляции здесь. Зачем это нужно? – спросил Шерди, указывая на онемевшие руки, когда оторвался от сока.

– Уж очень ты непредсказуемый субъект. От тебя всякого можно ожидать, – ответил Ворди, посматривая на обеденный столик Шерди и сглотнув слюну. – Неплохие у тебя здесь условия, и кормят, как высокопоставленное лицо на званом ужине.

– Ну, жаловаться не приходится, – надменно ответил Шерди. – А что тут делает этот полукровка? – носом он указал на меня. – Он уже ведёт дела Сочевана?

– На твоём месте я бы не стал вспоминать о полукровии, – отвечал я ему. – Твоя принадлежность к сочеванской расе вызывает всё больше и больше сомнений...

– А ты не сомневайся в этом! – резко сказал Шерди. – Право сомневаться ещё надо заслужить!

– Не перед тобой ли надо заслуживать? – начал я более жёстко говорить.

– Всё к этому идёт, – спокойно ответил Шерди.

– Не вижу никаких предпосылок к этому, – парировал я.

– Ну-ну, – Шерди опять принялся тянуть сок через трубочку.

– Слушай, Шерди, мы не о твоих мечтах пришли говорить сюда..., – начал Ворди.

– Да? А зачем же вы тогда сюда пришли? – перебил его Шерди.

– Поговорить о твоей связи с Аросо-Коном, – ответил я твёрдо.

– А-а, он всё-таки вышел на вас. Понимаю, понимаю ваше разочарование.

– Хм, – не знал я говорить или не говорить ему о том, что именно Аросо-Кон и предал его вчера. – Да, мы знакомы с Аросо-Коном... немного.

– И как впечатление? Умён? – как бы с уверенностью в этом спрашивал Шерди. – Умё-ён, – протянул он довольным голосом, понимая, что прав в этом. – Завербовал вас...

– Да нет, ты ошибаешься. Никого из нас он не вербовал, но познакомиться – познакомился. Только вот забыл упомянуть, что он и с тобой тоже знаком, – сказал я.

– Ну, это он может – там что-то забыл сказать, а где-то и совсем не собирался о чём-то упоминать. На то он и тиронец.

– И давно у вас с ним близкие отношения? – спросил Ворди.

– Не такие уж и близкие отношения. Немного помог мне по школе и пару раз по карьере.

– Карьера у тебя была почти никакая, – сказал Ворди.

– О-о, дорогой Ворди, моя блестящая карьера только начинается и скоро станет яркой, как взрыв гиперновой звезды.

– М-да, оптимизма тебе не занимать, – сказал я.

– Ну, так учись у меня, полукровка. Небось, когда клал кирпичи со своим другом Ваньком, даже не и мечтал, что окажешься среди достойных разведчиков? – хитро улыбнулся Шерди.

От слов Шерди, я просто остолбенел и не смог ничего сказать. Я никому в этом времени подробно не рассказывал чем занимался в двадцать первом веке, а о том, что моего друга зовут Ванёк, знали только Латира, Ворди и Бельгазо. Но потом я вспомнил, что и Аросо-Кон в образе Барди видел Ванька. Тогда получается, что Аросо-Кон обо всём, что с нами происходило, рассказал Шерди. Но что ещё больше меня поразило, так это то, что Шерди произнёс имя Ванька на русском языке – то есть всё предложение говорил на сочеванском языке, а имя Ванька на русском с соответствующим произношением и без акцента.

– Откуда ты знаешь русский язык? – поинтересовался я у Шерди.

– Какой язык? Ты о чём это, Сергей Сергеевич? – Шерди произнёс моё имя-отчество и опять на русском языке, изобразив натуральное удивление на своём лице.

– Ну, ты сейчас у меня получишь смачных строительских тумаков! – вспылил я, и уже сорвался с места, чтобы кинуться на Шерди, но Ворди меня удержал.

– Сергей, не трать на него свою жизненную энергию, – сказал мне Ворди.

– Хорошо, – выдохнул я и отступил шаг назад, но в голове моей всё также висел вопрос: «Откуда же он знает русский язык?».

– И что же теперь хочет от тебя Аросо-Кон и какие планы у него на Сочеван, – спросил Ворди у Шерди.

– А разве он вам сам не сказал?

– Нам он сказал, что желает воссоединения двух народов, но нас больше интересует, что он тебе сказал. Я уверен, что, в самом деле, у него иные планы.

– А вот и нет. Он действительно хочет воссоединения сочеванцев и тиронцев. Но вот с какой целью он этого хочет – спросите у него сами.

– То есть он тебе свои цели не обозначил? – спросил я.

– Неа, – легко ответил Шерди.

– Вряд ли мы от него чего стоящего добьёмся насчёт Аросо-Кона, – повернулся ко мне и сказал Ворди. – Ну хорошо, Шерди, смысл нашего прихода к тебе почти потерялся. Но вот скажи мне прямо – зачем ты убил Мадина да ещё и уничтожил его резервную копию? Ведь он так хорошо относился к тебе.

– Мои родители тоже хорошо относились ко мне, но почему-то бросили меня одного на этой планете. Почему они не сделали себе резервные копии? Не захотели? Или наши учёные не додумались, как клонировать сочеванцев с примесью тиронских генов? Факт остаётся фактом – нет в живых моих родителей и нет их копий, поэтому раз нет в живых Мадина, то и копия ему не за чем, – в словах Шерди терялась логика.

– Но ведь ты сам и убил Мадина! Это ж не был несчастный случай, как у твоих родителей! – вскипел я.

– Ты так думаешь или точно знаешь? – спокойно спросил Шерди. – Этого точно из нас никто не знает, – сразу ответил он сам на свой вопрос.

– А кому нужно было их убивать? – спросил Ворди.

– Может быть тем, кто хотел очистить сочеванскую расу, – ответил Шерди.

– Ну, это уже смешно, – сомневался Ворди. – В Сочеване таких жестоких граждан не бывало. Кроме что тебя, Шерди.

– Ох, Ворди, вроде и опыта у тебя много, а всё какой-то наивный ты.

– Ты накручиваешь себя, сопляк, вот и всё, – Ворди тоже стал немного нервничать, разговаривая с таким тяжёлым собеседником как Шерди.

– А не такой уж ты и сдержанный, Ворди, – Шерди засиял в улыбке.

 – Шерди, а ты не боишься за свою жизнь? – спросил я.

– Чего мне за неё бояться?

– Например, по причине того, что ты не чистокровный сочеванец, и резервная копия твоя окажется пустышкой в банке ДНК.

– А, ты об этом... Ха-ха, – у Шерди прорвался лёгкий смех. – Ну, если здесь окажется пустышкой, то в банке ДНК Тирона будет полноценным резервом.

– Тирона?! Там есть твоя резервная копия? – удивился я и посмотрел на Ворди, у которого приподнялись брови.

– Представь себе, есть, – ответил довольный Шерди. – А сейчас снимите с меня эти парализаторы и оставьте меня – я очень проголодался и хочу есть.

– Отдыхай пока, Шерди. И не вздумай бежать! Охрана вокруг усиленная! – предупредил его Ворди.

– Ой, что мне ваша усиленная охрана..., – пробормотал Шерди, отворачиваясь от нас.