Текст книги "Начинающий блоггер или месть бывшей жены (СИ)"
Автор книги: Роксэн Руж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
ЧУФЫР
Утро принесло одни разочарования.
Чуфыр не сработал.
Кошелек продолжал зиять пустым нутром, своей серой подкладкой ввергая в еще большее уныние. Злато не низверглось и на банковский счет. Конечно, как человек финансово подкованный (теоретически) я понимала, что не от чуфыра деньги берутся. Но все же расстроилась.
Поплелась в ванную комнату. Из зеркала на меня глянуло нечто отекшее и заплывшее. В отличии от чуфыра две кружки чая перед сном сработали отлично. Ночью я залипла (мой инстаглоссарий каждый день пополнялся новыми словами) на прямом эфире, который был посвящен особым техникам массажа лица. К нему прилагались фотографии до и после, которые сулили омоложение на десять, а то и больше лет. Я со всей серьезностью подошла к данному делу. Прорабатывала носогубку, разглаживала заломы и поднимала нависшее веко. Складывалось такое ощущение, что с утра оно нависло еще больше.
– Поднимите мне веки, – прохрипела я зловещим голосом, оттягивая брови к темечку.
Инстаграм – это зло, инстаграм – это зло.
Закончила с утренним туалетом. Мне предстоял очередной разговор с вагиной. Достала свою шпаргалку и стала читать.
– Спасибо тебе, моя дорогая вагина, что ты сделала меня особенной! Я принимаю тебя во всей красоте и уникальности. Я осознаю, что природа создала тебя идеальной и я не имею права стесняться тебя. Ты-лицо каждой женщины(чего?!), неповторима и особенна. Я благодарю природу за то, что она подарила мне тебя и ты даешь мне возможность получать незабываемые ощущения и удовольствия. Я благодарю тебя и вагины всех женщин!
Блин, особливо одну точно!
Накрутила бигуди и, с чувством выполненного долга, прошлепала на кухню. Специально игнорируя треньканье телефона, (социальные сети пытались вернуть меня в свои крепкие путы) я тщательно готовила свой незамысловатый завтрак. Сегодня я решила быть реалисткой, чуда ждать неоткуда, да и не от кого. Нужно принять реалии происходящего.
Оттягивать момент уже не было возможности. Я обреченно сняла с шурупа свой костюм. После примерки обрадовалась, что немного похудела. Хотя надежда, что он на мне и разгладится не оправдалась. Костюмчик висел.
Посмотрела на себя в зеркало. Так, что мы имеем в сухом остатке. Опухшее лицо, кучеряшковый барашек, мешковатая форма. Красотень.
А в голову то и дело лезли фотографии Виктории. Красивая блондинка с высокой грудью, тонкой талией и ногами от ушей. Даже успокоитель в виде утверждения, что красота человека кроется внутри, а внешность всего лишь оболочка, сейчас мало помогал.
В таком виде я точно не пойду в Землестрой. Уж лучше сдохну от голода. А что, аренда оплачена за квартал вперед. Последние кровные отдала. Ну вот, через месяца три и обнаружат мое хладное тело.
Пока я предавалась самолинчеванию, зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Ответила.
На том конце провода щебечущая девушка представилась руководителем женской студии Люби Себя. От всей души поблагодарила меня за упоминание их в моем блоге. Поделилась радостной новостью, что к ней пошел такой приток моих подписчиков, что пришлось даже открывать дополнительные группы. Бронирование мест шло на месяцы вперед. И дабы отблагодарить меня, студия женской красоты Люби Себя решили выплатить мне гонорар.
В первый момент я подумала, что ослышалась. На автомате подтвердила наличие на моем номере мобильного банка. Еще раз приняла слова благодарности, и с еще большим жаром порадовалась за щедрую студию.
На сколько щедрую мне еще предстояло узнать. Дожидаясь перевода, я таки зашла на свою страничку в инстаграм.
Подписчиков стало в три раза больше. Комментарии зашкаливали. А вот на страничке @vikusiapusia висел замок. Пользователь ограничил доступ к своему профилю. Ну вооот.
Наконец, пришла заветная смс-ка с номера 900. Фух, разволновалась. Открыла сообщение. Несколько раз перечитала.
Алина Дмитриевна пополнила мой счет на пятнадцать тысяч рублей. Следом пришло сообщение: Любите Себя!
ЧУФФФЫЫЫРРРР!
От избытка чувств перезвонила благодетельнице. Поблагодарила горячо. Интересно, представляла ли Алина Дмитриевна из какой бездны отчаяния она сейчас меня спасла. Я, сама того от себя не ожидая, поделилась с девушкой всеми своими переживаниями относительно сегоднящнего дня. Алиночка оказалась девушкой открытой до чужих проблем. Через три часа я уже подходида к салону SkyBeauty в новом костюме, купленный с огромной скидкой. Он не был строгим. И не был скучным. Был именно таким, какой бы я раньше себе не купила, не смотря на то, что очень хотела.
Сейчас же меня ждал образ в четыре руки.
Инстаграм не зло! Инстаграм хороший!
Этот день определенно стал налаживаться..
Крестовый поход
Преображение шло полным ходом. На вопрос, по какому случаю и какой должен быть образ, ответила, что случай неординарный, в некотором роде даже криминальный. Прям таки попадающий под 163 статью уголовного кодекса. Любопытству девушек не было предела.
Ну тут уж меня было не остановить. Рассказала девушкам о своих жизненных перипетиях. Как же все таки легко делиться с посторонними людями своими проблемами. К завершению образа у меня появилось еще два подписчика. Ольга и Инга, чьи четыре руки изваяли из меня такой образ, который имел эффект разорвавшейся бомбы.
Волосы были распущены и завиты легкой волной. Никакого тебе скрабика на затылке или овечки Долли по периметру головы.
А глаза, о божечки, эти глаза. Нависшие веки были удачно оттенены. Подводка сделала взгляд более выразительным, хищным. Стервозным.
Я смотрела на свое отражение и не узнавала. Конечно, я не стала вновь восемнадцатилетней нимфеткой. В зеркало на меня смотрела эффектная, красивая, уверенная в себе женщина.
Золушка была готова ко встречи… Нет, не с принцем, скорее со злой мачехой и ее мерзким пометом. Осталось вот только тыкву превратить в карету. В этом мне помог Зурбэн, подкативший к главному входу студии красоты на представительского класса машине.
Всех душевно отблагодарила. Заручилась десяти процентной скидкой для подписчиц и побежала к ожидавшему меня такси.
Зурбэн прокатил меня с ветерком. Домчались быстро. На всем пути попадались лишь зеленые светофоры и я расценила это как хороший знак. Мы с Зурбэном с удовольствием помыли косточки дуракам, прокладывающим дороги. Затем он поинтересовался нужен ли моей маме зять, тем самым поднимая мне настроение и самооценку.
Я попросила припарковаться у главного входа и переключить счетчик в режим ожидания. Землестрой тот еще улей. К тому моменту, как я поднимусь на третий этаж в отдел кадров (а именно и таким был мой план – сначала забрать документы), весь персонал будет знать, что меня привез незнакомый мужик и ждет у главного входа. Детали им знать не обязательно.
Охрана на входе пропустила меня даже без предъявления пропуска.
– Людмила Константиновна, добрый день, – подскочил со своего места охранник Николай. Открыл передо мой дверь в главный холл и вызвал лифт. Проходившие мимо сотрудники застывали с открытыми ртами. Ну что, поздравляю себя, кажется, я только что запустила в действие сложный механизм. Улей зажужжал.
Лифт остановился на третьем этаже. Тут определенно уже были все оповещены. Усердно работающие и, в то же время, еле скрывающие свое любопытство сотрудники смотрели мне в след. Отдел кадров находился в конце коридора, поэтому за время моего передвижения я успела перекинуться парой слов с бывшими коллегами. На дежурные вопросы отвечала дежурными фразами. Да, спасибо. Да, все прекрасно. Да, это мой натуральный цвет. Да, Мальдивы в это время особенно хороши, рекомендую. Виктория? Нет, не знаю такую.
Тут уж понятно, что я лукавила. Что уж поделаешь, моя игра – мои правила.
Не успела войти в кабинет отдела кадров, как мне навстречу вышла глава данного подразделения. Вот уж кого точно была рада видеть, так Ларочку Алексевну, мою, нет, не подругу, но, очень хорошую знакомую. Лариса Алексеевна загородила мне вход в свой отдел.
– Здравствуйте, Людмила Константиновна, – руководитель отдела кадров смотрела на меня поверх очков, всячески сигнализируя. Я заглянула в отдел, все сотрудники внимательно прислушивались к нашему разговору.
Поняла намек. Слишком много чужих ушей.
– Доброго всем дня, – сказала я, заглядывая в большой светлый кабинет. – А не пойти ли нам с вами покурить, Лариса Алексеевна.
Небольшой отряд в количестве двух едениц двинулся к отведенной под нездоровое дело комнате. При нашем появлении сотрудники начали покидать сие помещение, наполненное табачным дымом и сплетнями.
– Шольц рвет и мечет. Запретил выдавать тебе какие-либо документы. Бухгалтерию всю запугал. Мне сказал подготовить приказ о твоем увольнении за прогулы. – Вот это я сейчас вообще прикола не поняла. В моем мозгу не могла уложиться вся абсурдность ситуации. – Кстати, по поводу прогулов, почему на звонки не отвечаешь? Милашка! – Лариса затянулась, и выпустила белое пахучее ментолом облако. Даже сквозь дымовую завесу было видно ее улыбающееся лицо.
– Закрутилась, завертелась, сама понимаешь, – сказала я, параллельно думая, как могла выйти замуж за этого козла? Неужели он такой хороший актер, раз я его червоточину только сейчас разглядела? Мне же изменил, и меня же за прогулы уволить?! То есть, он думал, что я буду продолжать работать ему на хлебушек с маслицем? Это что, так проявляются последствия спермотоксикоза?
– Вчера на совещании объявили о чистке кадров. – Лариса продолжала рассказывать о нелегкой судьбе работников Землестроя. – Бухгалтерию в первую очередь будут проверять. Думаю, не обошлось без напутствий этой…
С каждым словом мой воображаемый молот забивал очередной гвоздь в крышку гроба Шольца Эдуарда Владславовича. Неужели он на столько уверен в своих силах? Перефразирую, неужели он на столько туп?
МилаШКа рвала и метала. И я ее больше не сдерживала. Ату, их! Ату! Открыла свою страничку в инстаграм.
@zemlestroy Я ИДУ. БЕГИ @vikusiapusia БЕГИ – так назывался мой пост. Огромные кровавые буквы были нанесены поверх фотографии длинного коридора компании.
А тем временем на совещании. Глава в главе.
– Эдуард Владславович, вы уверены в компетенции вашего помощника? – я демонстративно перевел взгляд на наручные часы. Недовольная помощница, в свою очередь, перевела взгляд на меня. От любви до ненависти, так сказать… Я до сих пор ощущал на себе всю тяжесть женской груди, коей сердобольная Виктория нагрузила мое плечо. Хотя я вполне мог обойтись и принесенной чашкой кофе. Отвратительным, к слову.
Вот уже минут десять к ряду помощница занималась поисками финансового отчета. И дураку было понятно, что отчета в папке нет. Не может он там материализоваться, если в первые пять раз не обнаружился.
– Сейчас, сейчас, – на помощь Виктории ринулся ее руководитель, в смысле покровитель. Нет, дураку, похоже, тоже не понятно.
Я уже подумывал закончить этот фарс, когда на телефон пришло уведомление о том, что МилаШКа разместила новый пост.
Прочитал и еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Уровень эндорфина зашкаливал в последние дни. Казалось, столько я не смеялся за всю свою жизнь. Ну, Мила, ну дает.
Ничего не подозревающая парочка продолжала заниматься перекладыванием бумажек, параллельно что-то друг другу шипя. Остальные же собравшиеся прилипли взглядом к стеклянной двери. В следующий раз надо будет напомнить о том, чтобы не пользовались телефонами во время совещания.
"Расслабились совсем" – подумал Самородов Александр Дмитриевич, довольно улыбаясь.
Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!
Вижу цель – не вижу препятствий!
Я шла по направлению к приемной барабанной дробью стуча каблуками. Адреналин бурлил. Когда же я добралась до заветной двери, обнаружила, что приемная была закрыта.
– Эдуард Владславович, аууу! – поскреблась я в дверь на тот случай, если же моя угроза произвела на парочку такой эффект, что они решили забаррикадироваться. Признаков жизни за дверью не обнаружила. Как говорит моя подруга: "Поздно, доктор, пациент уже мертв". Если принять во внимание, что она врач-кардиолог, то в ее устах эта фраза всегда имеет зловещий смысл.
И что же теперь делать?
Ответ пришел оттуда, откуда я меньше всего его ждала. Мне позвонила Леночка с отдела бухгалтерии. Молодой, но перспективный специалист. Она еще училась в институте, работала на пол ставки помощником главбуха, то бишь моим. Судя по всему, Дамоклов меч уже был занесен над ее симпатичной головушкой, поэтому без зазрения совести она слила координаты для наведения моих боеголовок.
– Людмила Константиновна, добрый день. Если вы ищите Эдуарда Владславовича, то он в конференц зале.
Вот так. Нечего пугать работников кадровой чисткой. Молодежь у нас такая, сама начистит до скрипа все, что плохо лежит. Поблагодарила Елену Сергеевну за проявленный героизм и преданность моему делу. Таких поступков не забываю, помогу чем смогу. Если не посадют.
Направилась в конференц зал. Возможно, это был первый раз в жизни, когда я не сомневалась в своих действиях. А вот если бы прислушивалась к своему чутью… Как там говорил мультяшный папа – был бы у меня такой кот, так я и не женился бы вовсе. Вот, лучше бы и правда кота завела!
Конечно, всем свойственно ошибаться. Но не двадцать же лет! Умней, Людмила!
Когда я оказалась в точке b, успела настропалить себя до такой степени, что только чудом из костюма не выпрыгивала. В конференц зал так и вовсе чуть с дверью не вошла. Нет, дверь осталась на месте, только немного перекосило ее родимую.
Не знаю, сработал ли эффект неожиданности или же мои разгневанные флюиды сметали все на своем пути, но, когда я ворвалась в зал произошло следующее: лжемуж вскрикнул, как будто я ему эти самые дверью прищемила, а его любимка во время разворота на 180 градусов не справилась с каблуками и пала ниц.
– О, давайте без формальностей, – сказала я, проходя мимо распластавшейся в виде звезды победы. Похоже, неожиданным мое появление стало лишь для лжемужа и любви всей его оставшейся короткой жизни. Остальные присутствующие сияли дорогими белозубыми улыбками. Акулы бизнеса, не иначе.
И Самородов здесь. Держать лицо, держать лицо.
– Здравствуйте, уважаемые коллеги. Здравствуйте, Александр Дмитриевич.
Я продефилировала к свободному креслу. Попу подняли – место потеряли. Эдуард Владславович, думаю, не возражал. Я посмотрела на возюкавшихся в партере горелюбовников. Ох, и не легкая это работа – из болота тащить…
– Надеюсь, я не сильно помешала?
– Что вы, что вы, Людмила Константиновна. До вашего появления здесь, ровным счетом, ничего интересного не происходило, – ответил Самородов. Мое кресло располагалось как раз напротив него, поэтому я очень надеялась, что слой профессиональной штукатурки скрыл краску, что прилила к щекам после его слов. – Что же вы, Людмила Константиновна, на работу не ходите? Вот, говорят, прогуливаете?
– И отчет финансовый не подготовили, – рядом раздался голос моего ряженного, в чужой помаде мазанного.
– Даже так! – возмутился Александр Дмитриевич.
Так, что-то пошло не по плану. Брюшко довольного Щольца нависло над моей головой. Зря надеешься, муженек, с кресла ты меня не выкорчуешь. Хоть пыхти, хоть не пыхти.
– Этот вопрос, Александр Дмитриевич, я и пришла решить с Эдуардом Владславовичем.
Самородов перевел взгляд на Шольца. Потом внимательно так посмотрел на меня.
– А не пойти ли нам с вами перекусить, Людмила Константиновна?
Да что же это такое?! То перекурить, то перекусить! Я сегодня вообще уволюсь, нет?
Так и хотелось сказать: "Не ем. Бросила".
Самородов, не дожидаясь моего ответа, встал, обошел стол, подал мне руку. Ну, тут уж как отказать высшему руководству.
– Людмила Константиновна, я жду вас в своем кабинете, – вставил свои пять копеек Шольц, как раз в тот момент, когда Александр Дмитриевич открывал передо мной покосившуюся дверь.
– Всенепременно. Надеюсь и Виктория, эээээ, – как же, рыба моя, батюшку твоего звать-величать? – составит нам компанию.
Виктория издала какой-то шлепающий звук. Казалось, что она прилагает всевозможные усилия, чтобы раскрыть рот, но под тяжестью губ он сразу же захлопывался. Шлеппп, шлеппп.
Сколько же любопытных носов собралось около конференц зала! Интересно, какого развития событий они ожидали? Увидеть кулачные бои? Ну, еще не вечер! Всяко может произойти.
Вызванный лифт, как назло, долго не ехал. За это время мимо нас успела пролететь Виктория на своих двадцати сантиметровых ходулях. Ничему жизнь человека не учит. Ну, только же сейчас своей буферной зоной пол протирала. Удивительно, что еще не отскочила на таких то подушках.
Следом шел недовольный Шольц. Всячески игнорируя мое присутствие, он протянул руку Самородову. В этот момент приехал лифт, мы вошли в кабину, а Эдуард Владславович так и остался стоять с протянутой рукой.
– Да, не нервничай ты так, Мила, – по-доброму сказал Самородов.
Конечно, конечно. Осталось только мандраж унять и нервный тик левого глаза. Хорошо, что он стоит от меня по правую сторону, а то подумал бы чего.
Наконец лифт отворил перед нами двери, выходящие в главный холл. Охранник Николай решил сегодня выслужиться, не иначе. Распахнул перед нами двери, выпуская на улицу.
Фух, глоток свежего воздуха.
Вот, и дыхательная гимнастика пригодилась. Ждем, когда подъедет машина Самородова и дышим. Дышим и тогда, когда, сдавая задним ходом, около нас остановилась знакомая машина и из нее вышел мой Зурбэн. В смысле, не мой Зурбэн, а просто Зурбэн. Все, можно больше не дышать.
Маленькие женщины созданы для любви
– А ты знаешь, когда я стану вооооот такой, то мы поженимся, – такими словами меня встретила девчушка с квартиры напротив. Она вскинула ладошку, указывая на рост примерно сантиметров в сто сорок.
– А тебе лет то сколько, мелочь?
– Я не мелочь. Мне уже десять. Мама говорит, что большие женщины созданы для работы, а маленькие для любви.
– Так, ну ладно, женщина, топай домой. Горшок пищит.
На тот момент мне было пятнадцать лет, а Кузнецовой Людмиле шел одиннадцатый год. И последующих три года я на себе испытал все тяготы первой любви. Сильной, пылкой, на какую только возможно сердце маленькой девочки.
В общем-то, тяготы этой любви легли не только на меня, но и на хрупкие плечи моих подруг. Людмила не церемонилась ни с кем. Чего только стоили сброшенные с балкона водяные бомбочки, не говоря уже о разрисованных сердечками дверях и анонимных звонках на домашний телефон.
Впервые я посмотрел на Людмилу более внимательным взглядом, когда ей исполнилось пятнадцать. К этому моменту она уже достигла и даже опередила ту метку в росте, которая ознаменовала нашу скорую женитьбу.
На тот момент я учился в институте, не особенно удачно, к слову. У родителей появлялся набегами. У меня были другие, собственные интересы, которые и стали камнем преткновения между мной и знаниями. Так я проучился еще год, потом, не сдав сессию, взял академический отпуск, чтобы сохранить за собой место.
Мила, а именно так теперь она просила ее величать, прожигала свой семнадцатый год жизни. Она осталось все таким же метром в прыжке, но теперь этот метр был округлен в нужных местах, владел копной волос и мог напрочь смести тебя одним взмахом длинных ресниц. Иногда я ловил себя на мысли, что и сам с радостью бы обстрелял бомбочками этот нескончаемый табун ее кавалеров.
После академического отпуска чуда не случилось. Учеба пошла совсем под откос, поэтому, натянув кирзачи, побрив наголо неученную голову, я отдался со всей прытью службе отчизне.
Армия дала мне многое. Так как я неплохо разбирался в технике, служба моя проходила за баранкой машин, перевозящих громкоголосых генералов. Когда ты на столько близко находишься к таким людям, хочешь не хочешь, обрастаешь влиятельными знакомыми.
Спустя два года дембель с сухпайком и фотоальбомом в руках вернулся домой. Узнал, что мама Милы, Екатерина Васильевна умерла, не дожив до рождения внучки всего лишь месяц. Мила с мужем и новорожденной Светой живут в ее квартире. И все у них складывается хорошо.
Я встречал несколько раз Милу на лестничной площадке, иногда видел ее сидящей на детской карусели – в одной руке ребенок, в другой учебник по высшей математике. Мужа ее я вообще никогда не встречал.
Через год Мила со своей семьей переехала жить к свекрови. Квартира была продана, деньги были пущены на открытие своего дела, которое прогорело.
На тот момент я уже организовал небольшую фирму, занимающуюся строительством частных домов под ключ. У меня была сформировавшаяся сработавшаяся бригада. Да и клиенты всегда были. Хорошо, все таки, живут наши генералы.
Все заработанные деньги я вкладывал в свое производство. Посчитав все расходы на закупку, обработку и доставку стройматериалов понял, что рентабельней будет самому начать развивать эту отрасль. Выкупил участок земли, построил складские помещения и промышленные здания с оборудованием.
Так, постепенно дорос до тендеров на строительство. Строил уже не дома-одиночки а целые поселки. На этом этапе и родился Землестрой. Дочернее предприятие, занимающееся исключительно этой отраслью. Остро встал вопрос кадров. Нет, специалисты были, но не те которым я мог бы доверять.
Место главного бухгалтера достаточно долго пустовало. Я не мог перекладывать еще и дела Землестроя на плечи проверенного годами человека, занимающегося основными сферами моего бизнеса. Практически каждый день проводил собеседования, но безрезультатно. До тех пор, пока ко мне в дверь не постучала Мила. Метр, но уже не в кепке, а при довольно милом каре.
Я принял ее на должность главного бухгалтера не задумываясь. И не зря. Как оказалось, за моей спиной поставленный во главе человек отмывал деньги. После его увольнения встал вопрос на кого же возложить обязанности управленца. Со своей стороны я исчерпал все варианты. А с «улицы» кого-то брать уже опасался. С этим наболевшим вопросом я обратился к Миле. Она сказала, что в своей жизни может доверять только одному человеку – своему мужу. Этот вопрос был решен. Дела Землестроя пошли в гору. Фирма стала приносить неплохую прибыль.
В денежном плане меня все устраивало.
Сказать, что я не пытался приударить за Милой, значит, ничего не сказать. После первой же попытки получил деликатный от ворот поворот. Пришлось смириться с ее статусом замужней женщины и матери.
Всегда лучистая, улыбающаяся, очаровательная, но в тоже время сильная и несгибаемая. Да, я знал, кто на самом деле является управленцем Землестроя. Видимо, это понимал только я. Мила всегда стояла за мужем, кардинал Ришелье, правда, без этих всех интриг. Она, казалось, и сама не понимала, какую важную роль играла в жизни Землестроя. Все еще смотря на мужа большими влюбленными глазами.
Но в какой-то момент все изменилось. В Миле. Словно что-то ее сломало, подкосило, и только какие-то остатки резервов не позволяли ей сдаться. Очаровательное каре сменилось на жесткий пучок, а элегантные костюмы на серую робу.
Увидев все эти метаморфозы, я спросил у Милы, все ли у нее хорошо. Предложил свою помощь в чем бы то ни было. На что получил жесткий ответ с четким указанием границ возможного между нами общения. И, как оказалось, эти рамки допускали лишь общение бухгалтер-директор. Даже роль старого знакомого теперь была для меня под запретом.
Я перестал так часто приезжать в Землестрой. Да и Мила приловчилась всю отчетность передавать через курьера или посредством мессенджеров.
А теперь…
Вторая неделя пошла, как я обосновался в Землестрое. Весть о том, что главный бухгалтер не приходит на работу разлетелась по всем подразделениям. Наконец, не без добрых людей, эта новость дошла и до моих ушей. Разобраться, откуда ноги растут, не составило труда. Интрижка между Шольцем и его помощницей стала достоянием общественности. Да, он, в общем-то, после ухода жены и не скрывал свои неуставные отношения. Я закрывал на это глаза. Шольц нужен был мне здесь.
Телефонные звонки на мобильный телефон заканчивались длинными гудками и переадресацией на автоответчик. Дома Мила не появлялась, как и в квартире дочери. Никаких транзакций с банковского счета. Даже примерный район ее обитания не удалось вычислить.
Оставался лишь один выход. Оккупировать Землестрой в надежде, что Мила все-таки появится. Вторую неделю я придумывал всевозможные проверки, реорганизовывал процессы, проводил совещания. С раннего утра и до самого вечера. Близлежащие аптеки неплохо заработали за это время на настойке валерианы.
После размещения Милой первого поста в инстаграм (соцсети я тоже держал под бдительным контролем) я знал, что ее появление – это вопрос времени.
То, как она ворвалась в конференц-зал, и все что происходило после, напомнило мне ту самую девчушку, что с боевым кличем кидала с балкона целлофановые мешочки, наполненные ледяной водой.
Как там, Людмила Константиновна?… Маленькие женщины созданы для любви… Обязательно проверю данную теорию.
Видимо, слишком глубоко ушел в свои мысли, так как на подъехавший автомобиль обратил внимание лишь, когда хлопнула дверь. Рефлекторно закрыл собой Милу.
– Э, это моя женщина!
Не сразу догадался, что громкое «Э» имеет непосредственное отношение ко мне, а «моя женщина» к Миле. Взглянул на приближающийся субъект, затем посмотрел на выглядывающую над моим плечом МОЮ ЖЕНЩИНУ. Как оказалось, вовремя. Она как раз своим большим пальцем проводила по шее. Интересный жест. Осталось только понять, кому относится сей элемент пантомимы.
Тем временем субъект приближался.
– Александр Дмитриевич, это Зурбэн, – прошептала мне Людмила.
Как будто для меня это внесло какую-то ясность. И сам вижу, что не Иван Иванович.
Рядом с нами остановилась уже моя машина. Из нее вышел водитель. Подошел к нам.
– Людмила Константиновна, а вы чего дрожите? Замерзли, наверное? Макс, проводи Людмилу Константиновну в машину. Я сейчас подойду.
Дождался, пока Мила окажется в машине. Этакий напуганный лемур.
– Это моя женщина, – предпринял еще одну попытку субъект.
– Стих
– Какой еще стих?
– Стих это глагол.
Разговор занял не более пяти минут. Без группы поддержки Зурбэн признался, что Мила и не его женщина вовсе, а клиентка, а он этакий рыцарь, кинувшийся спасать из беды прекрасную даму.
Да, мне пора было бы уже перестать удивляться поступкам Людмилы.
Я оплатил «эскорт», накинув сверху неплохую сумму. Пожелал Зурбэну хорошего дня и высказал свое пожелание, чтобы держался от Милы подальше. Судя по всему, это желание было взаимным.
Сел в машину рядом с Милой.
– Все нормально? Согрелась? – получив положительный ответ, продолжил – Макс, отвези нас с Людмилой Константиновной в ресторан. Жуть как проголодался. Такое чувство, что не ел несколько лет.
Я смотрел на Милу и видел, как она опять покрывается румянцем.
