Текст книги "Константинополь. Последняя осада. 1453"

Автор книги: Роджер Кроули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Столь же экзотична хроника Дуки – повествование о долгой истории падения Византии. Дука – очевидец многих событий, связанных с осадой Константинополя, если не самой осады; вероятно, видел, как испытывали большую пушку Урбана в Эдирне и как гнили тела моряков, посаженных на кол Мехмедом после того, как их корабль потопили у «Перерезанного горла». Его яркий, проникнутый духом непримиримости рассказ имеет странное завершение: он обрывается внезапно, на полуслове, на описании осады Лесбоса турками в 1462 году. Судьба самого автора, что обычно для его истории, как бы повисает в воздухе. Яркий рассказ о событиях на Лесбосе производит такое впечатление, что автор там был, и заставляет предполагать, что он прервал повествование на описании последнего поражения греков. Постигла ли его ужасная участь прочих защитников Лесбоса, которых распилили во исполнение обещания не отрубать им головы, или его продали в рабство? Он прерывает рассказ на полуслове.

Изложение истории падения Константинополя само имеет богатую историю. Предлагаемая книга опирается на длительную англоязычную историографическую традицию. Нить традиции тянется от труда Эдуарда Гиббона, написанного в XVIII столетии, к работам двух английских ученых, удостоенных рыцарского звания, – сэра Эдвина Пирса (1903) и крупнейшего специалиста по истории Византии сэра Стивена Рансимена (1965) [36]36
  Существует русский перевод этой книги: Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году. М., 1983.


[Закрыть], а также множеству исследований на других языках. Что касается трудностей, связанных с постижением истины, то Критовул Имбросский, человек, весьма осведомленный в истории, заметил проблему еще пятью столетиями ранее и напрямую отказался решать ее, написав об этом в посвящении Мехмеду, – мудрая мера, если обращаешься к завоевателю мира и не присутствуешь при этом лично. И когда речь идет о последующих версиях, полезно помнить его слова: «Итак, о могучий владыка, мне пришлось немало потрудиться, чтобы установить правду об этих событиях, ибо я сам не был их свидетелем. Работая над историческим трудом, я опрашивал тех, кто знал об этом, и тщательно выяснял, как все происходило… И если мои слова покажутся недостойными твоих деяний… то в таком случае я… готов уступить в деле исторического повествования тому, кто более искушен в нем, чем я».

Благодарности

Замысел этой книги возник так давно, что я обязан ее появлением на свет очень многим людям. Прежде всего это относится к Эндрю Лоуни, моему агенту, Джулиан Луз, сотруднице «Фейбер», и Биллу Стречану в «Гиперионе», поддержавшим идею публикации моего сочинения, а также к коллективам сотрудников обоих издательств, мастерам своего дела и энтузиастам, подготовившим книгу к печати.

Что касается первоначальной идеи, то я всецело обязан ею Кристоферу Триллоу, знатоку Стамбула, за то, что он убедил меня побывать там в 1973 году, и маленькой армии моих старых друзей, чьи советы помогали мне на всем протяжении работы: Эндрю Тейлору, Элизабет Маннерс и Стивену Скоффэму (они вносили ценные предложения и прочли книгу в рукописи); Элизабет Маннерс я также благодарю за фотографии стеновой живописи из монастыря в Молдовите, использованные в оформлении обложки; спасибо Джону Дайсону за огромную помощь с книгами в Стамбуле, а также за гостеприимство; благодарю Риту и Рона Мортон, принимавших меня в Греции; Рона Мортона и Дэвида Гордона-Маклеода – за то, что они сопровождали меня на гору Афон (это дало мне возможность бросить взгляд на живую византийскую традицию); Анна-Марию Ферро и Энди Кирби – за переводы, Оливера Пула – за фотографии, Афину Адамс-Флору – за сканирование изображений, Денниса Нэйша – за сведения об отливке пушек, Мартина Дау – за советы, связанные с арабской культурой и языком. Всем им я приношу глубокую благодарность. Наконец, особенно я признателен Джен – не только за совет написать эту книгу и за чтение ее в рукописи, но и за то, что ей пришлось вынести в Турции укусы собаки, и за то, что она терпит автора из года в год, относясь к нему с неизменной любовью.

Я также признателен нижеперечисленным издателям за разрешение воспроизвести значительные отрывки, включенные в данную книгу. Материалы из «Повести о Константинополе» Нестора Искандера (перевод и комментарии Уолтера К. Хейнака и Мариоса Филиппидеса) помещены с любезного разрешения Аристида Д. Карацаса, издателя («Мелисса Интернэшнл Лтд»). Материалы из книги: Бабингер, Франц: Мехмед Завоеватель и его время (1978, «Принстон Юниверсити Пресс») – воспроизводятся с разрешения «Принстон Юниверсити Пресс».

Иллюстрации

Карта конца XV в., изображающая треугольный в плане Город. Справа показаны храм Святой Софии и разрушенный Ипподром; слева – наиболее важные дороги, уходящие от стены, ограждающей Город с суши. Императорский дворец находится слева близ вершины треугольника. Над Золотым Рогом – генуэзское поселение Пера, или Галата. Анатолия (здесь – Тюркия) расположена возле правого края карты за проливом.

Мехмед – эстет и ученый. Наполовину стилизованная османская миниатюра, изображающая султана в последние годы жизни.

«Мы не знали, на земле мы или на небе»: огромный неф Святой Софии, чудеснейшего здания поздней античности.

Дворец императора во Влахернах (во время осады – штаб-квартира Константина), встроенный в одноуровневую стену, ограждающую Город с суши, неподалеку от бухты Золотой Рог. Фотография XIX в.

Фрагмент тройной стены, прикрывающей Город с суши. Виден прежде всего ряд внутренних башен, затем – менее высокие внешние башни, разрушенные при обстреле из пушек. В центре – ров, доставивший османам столько неприятностей в ходе осады; теперь он по большей части засыпан, но некогда был выложен кирпичами и имел 10 футов в глубину. Предполагалось, что если атакующие пересекут его, то окажутся на открытой террасе под сильным огнём, прежде чем смогут атаковать внешнюю стену.

Гигантская цепь с ее массивными восьмидюймовыми звеньями, тянувшаяся через Золотой Рог. Судя по этой фотографии XIX века, значительная часть ее пролежала в Городе 400 лет после осады.

Большое осадное орудие Урбана уже давно утрачено, но несколько пушек немного меньшего размера по-прежнему находятся в Стамбуле. Это массивное изделие из бронзы имеет 14 футов в длину, весит 15 тонн и стреляло 500-фунтовыми каменными ядрами.

Рисунок Беллини, современника событий, изображающий янычара в приметном головном уборе белого цвета, какие носили солдаты этих войск, с колчаном, луком и мечом. Известно, что Мехмед испытывал восхищение, смешанное с суеверным ужасом, перед способностью итальянского мастера создавать на плоском листе бумаге трехмерные изображения, выглядевшие как живые (что противоречило законам ислама).

Очаровательное изображение осады, созданное европейским художником в 1455 году. Множество ключевых событий сжато в нем в один образ. Осада Константинополя превращена в сцену из рыцарского романа, однако автор картины проявил осведомленность относительно многих деталях происходившего.

Французская переработка одного из центральных образов в истории турок: Фатих Завоеватель въезжает в Город через ворота Эдирне, сопровождаемый воинами ислама. На переднем плане – мертвые тела христиан.

Изображение Святой Софии, превращенной в мечеть Айя-София (знаменитый османский архитектор Синан пристроил к ней минареты). XVI в.

Мехмед на знаменитом позднем портрете кисти Беллини, обрамленном имперской аркой с надписью «Завоеватель мира». Однако султан выглядит мрачным и не вполне здоровым.

Дворец Константина в Мистре на Пелопоннесе – «малый Константинополь», возвышающийся над Спартанской равниной – памятник, вызывающий пронзительное воспоминание о духе Византии.