Текст книги "Порождения света и тьмы. Джек-из-Тени. Князь Света."

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Врамин поглаживает бороду.

– Я не способен на полную преданность чему или кому бы то ни было, – отвечает он.

– Соболезную, бедный Ангел Седьмого Поста.

– Этот титул минул вместе с Постом.

– В изгнании аристократия всегда стремится подчеркнуть соответствующие ее рангу пунктики.

– Взгляни в темноте себе в лицо – что ты увидишь?

– Ничего.

– Совершенно верно.

– Но какая тут связь?

– Темнота.

– Не вижу никакой связи.

– Ну еще бы, жрец-воитель, так и должно быть в темноте.

– Перестань, Врамин, загадывать загадки. В чем дело?

– Почему ты искал меня здесь, на ярмарке?

– У меня с собой последние данные по населению. Я поражен – они, чего никогда не бывало, приближаются к мифической Критической Точке. Не хочешь ли посмотреть?

– Нет. Мне это ни к чему. Бог с ними, с данными, но выводы твои справедливы.

– Ты что, ощущаешь это благодаря своему особому восприятию – по приливам Силы?

Врамин кивает.

– Дай мне сигарету, – говорит Мадрак.

Жест Врамина – и у него между пальцев появляется горящая сигарета.

– На сей раз это что-то особенное, – говорит он. – Это уже не просто отлив потоков Жизни. Боюсь, что произойдет разрыв потоков.

– И как это проявится?

– Не знаю, Мадрак. Но я намерен оставаться здесь, лишь пока это не узнаю.

– Да? И когда ты отбываешь?

– Завтра вечером, хоть я и понимаю, что в очередной раз заигрываю с Черным Потоком. Уж лучше бы я написал что-либо о своей тяге к смерти, желательно пентаметрами.

– А кто-нибудь еще остается?

– Нет, кроме нас, на Блисе нет бессмертных.

– Не откроешь ли ты уходя дверь и для меня?

– Ну конечно.

– Тогда я остаюсь на ярмарке до завтрашнего вечера.

– Я бы настоятельно посоветовал тебе не ждать, а уйти прямо сейчас. Хочешь, открою дверь?

Еще один жест, и Врамин тоже затягивается сигаретой. Он замечает, что его бокал наполнен, и делает из него глоток.

– Уйти прямо сейчас было бы весьма мудро, рассуждает он, – но сама по себе мудрость есть продукт знания; ну а знание, к несчастью, обычно является продуктом дурацких поступков. И вот, дабы увеличить сумму своих знаний и стать мудрее, останусь я здесь еще на день, чтобы увидеть, как все произойдет.

– Так ты ожидаешь, что завтра произойдет что-то из ряда вон выходящее?

– Да. Разрыв потоков. Я чувствую, что на подходе Силы. А совсем недавно что-то изменилось в том великом Доме, куда все движется.

– Тогда и я хочу приобрести эти знания, – говорит Мадрак, – поскольку затрагивают они бывшего моего господина Который Был Тысячью.

– Ты цепляешься за обветшалую преданность, могущественный.

– Может быть. Ну а какое же оправдание у тебя? Почему стремишься ты стать мудрее такой ценою?

– Сама мудрость и есть конечная цель. Ну а кроме того, события эти могут стать источником великого искусства.

– Если смерть – источник великого искусства, я предпочитаю искусство поменьше. На мой-то взгляд, Принц просто должен знать о всем новом, что случается в Срединных Мирах.

– Я пью за твою преданность, старый дружище, хотя и считаю, что прежний наш господин ответствен – хотя бы отчасти – за теперешнюю неразбериху.

– Мне хорошо известно, как ты к этому относишься.

Поэт делает очередной глоток и опускает бокал. Глаза его становятся озерами одного цвета – зеленого. Исчезает и белок, окружавший зеленое колечко, и зрачок, в нем плававший. Теперь его глаза – словно бледные изумруды, и внутри каждого живет по желтой искорке.

– В качестве мага и провидца, – говорит он, и голос его становится далеким и безжизненным, – возвещаю, что только что прибыл на Блис предвестник хаоса. И еще возвещаю я, что грядет и другой, ибо слышу беззвучный стук подков во тьме и вижу невидимое, когда перескакивает оно со звезды на звезду гигантскими шагами. И сами можем мы быть втянуты в надвигающееся, хотя этого и не хотим.

– Где? И как?

– Здесь. И это не жизнь, это не честно.

Мадрак кивает и говорит:

– Аминь.

Волшебник скрежещет зубами.

– Наша участь – быть свидетелями, – решает он, и глаза его горят адским пламенем, а костяшки пальцев белеют на серебряном набалдашнике его черной трости.

* * *

..Жрец-евнух высшей касты ставит свечи перед парой стоптанных башмаков.

..Пес треплет грязную рукавицу, знававшую не один лучший век.

..Слепые Норны бьют по крохотной серебряной наковаленке пальцами-киянками. На металле лежит отрезок голубого света. В зеркале оживают образы стоящего перед ним ничто.

Висит оно в комнате, никогда не знавшей убранства, висит на стене, покрытой темными гобеленами, висит перед Алой Ведьмой и ее пламенем.

Смотреть в него – все равно что заглядывать через окно в комнату, затянутую розовой паутиной, волнуемой внезапным сквозняком.

Ее наперсник устроился у нее на правом плече, его голый хвост свисает, касаясь шеи, между ее грудей. Она гладит его по головке, и он виляет хвостом.

Она улыбается, и паутину потихоньку начинает сдувать. Вокруг нее пляшет пламя, но ничего не загорается.

И вот уже нет паутины, и глядит она на цвета Блиса.

Ну а если поточнее, смотрит она на высокого, обнаженного до пояса мужчину, который стоит в центре тридцатипятифутового круга, окруженного со всех сторон людьми.

У него широкие плечи и узкая талия. Он бос, на нем облегающие черные брюки. Он смотрит вниз. Волосы его песочного цвета, огромны мускулы рук, кожа бледна. Талию его стягивает широкий темный ремень со зловещим рядом заклепок на нем. Желтыми глазами смотрит он вниз, как пытается подняться лежащий на земле человек.

Человек этот широк в плечах, широк в груди, мощен торсом. Он приподнимается на одной руке. Борода скользит по его плечу, когда он закидываёт голову назад, чтобы посмотреть вверх. Губы его шевелятся, но зубы крепко стиснуты.

Стоящий делает ногой почти осторожное движение и выбивает из-под него руку, на которую тот опирается. И упав лицом вниз, бородач больше не шевелится.

Чуть попозже в круг вступают двое и уносят прочь упавшего человека.

– Кто это? – пищит наперсник.

Красная Ведьма трясет, не отвечая, головой и смотрит дальше.

В круг вступает четырехрукий человек, его здоровенные косолапые ступни кажутся еще одной парой рук на конце кривых ног. На его теле нет ни волоска, весь он сияет и лоснится; приближаясь к стоящему в центре, он потихоньку пригибается, пока нижние его руки не начинают упираться в землю. При этом он выворачивает наружу колени и слегка откидывается назад, так что голова и плечи его остаются перпендикулярными земле, хотя на высоте уже всего футов трех от нее.

По-лягушачьи прыгнув вперед, он не достигает мишени, в которую целил, а получает вместо этого удар ладонью по загривку и еще один – в солнечное сплетение. Каждая рука описывает полукруг, и он переворачивается – голова, руки, руки, ноги – и рушится на землю. Но тут же припадает к ней, трижды вздымаются его бока, и он опять прыгает.

На сей раз высокий ловит его за лодыжки и держит вверх тормашками на расстоянии вытянутой руки от себя.

Но четырехрукий изгибается и хватает держащие его руки, а головой с размаху бьет соперника в живот. На голове у него появляется кровь, ибо попал он в заклепки на поясе, но высокий его не отпускает. Вращаясь на пятках, он начинает раскручивать человека-лягушку вокруг себя. Он все наращивает скорость И; наконец, крутится, как волчок. Лишь через минуту начинает он замедляться, и становится видно, что глаза четырехрукого закрыты. Тогда он опускает его на землю и тут же на него падает; пара неуловимых жестов, и он встает. Четырехрукий лежит не шевелясь. Вскорости уносят и его.

Затем он побеждает еще троих, в том числе и Вилли-Чертополоха, трехчетвертного чемпиона Блиса, которому не помогают его механические клешни; и толпа сажает высокого человека себе на плечи, увенчивает его венком, несет на помост, где ему вручают за победу кубок и чек на изрядную сумму. Он не улыбается, пока его взгляд не падает на стоящую неподалеку Мегру из Калгана, и перекрестье светлого икса у нее на лбу служит прицелом для его взглядов, пока, наконец, не оказывается он способен – предварительно обувшись – последовать за ними и сам.

Она ждет этого.

Красная Ведьма всматривается в губы зевак.

– Вэйким, – говорит она наконец. – Они зовут его Вэйким.

– А почему мы следим именно за ним?

– Мне приснился сон, который я истолковала так; «Следи за местом, где сменяются потоки». Даже здесь, за пределами Срединных Миров, разум колдуньи по-прежнему связан с течениями и потоками Силы. Хотя я и не могу их сейчас использовать, я по-прежнему их воспринимаю.

– А почему этот… этот Вэйким… в месте смены?

– Это зеркало всеведуще – но бессловесно. Оно показывает все, но ничего не объясняет. Оно сориентировалось по моему сну, и мне остается только медитировать над увиденным, чтобы в нем разобраться.

– Он силен и очень, очень быстр.

– Да, я не видела подобных ему с того самого времени, когда солнцеглазый Сет пал перед Крушащим Солнца Молотом в битве с Безымянным. Вэйким нечто большее, чем кажется он этой толпе или девчонке, к которой он сейчас направляется. Смотри, я все осветляю и осветляю зеркало. И не нравится мне черная аура, что разлита вокруг него. Это из-за него – и из-за него тоже – был нарушен мой сон. Нужно проследить за ним. Мы должны узнать, что он собой представляет.

– Он возьмет девчонку за гору, – говорит наперсник, тыкаясь холодным носом ей в ухо. – О, давай посмотрим!

– Хорошо, – говорит ведьма, и наперсник ее виляет хвостом и хватается передними лапками за свою кудрявую голову.

* * *

Человек стоит посреди окруженного розовой живой изгородью и заполненного цветами всех цветов пространства. Есть тут и скамьи, и стулья, найдется ложе-другое, стол, шпалера розовых кустов – все это под огромным зеленым зонтичным деревом, что застит небо. Воздух заполнен благоуханием, ароматами цветов, просачиваются сквозь него и отголоски музыки. Бледные огоньки проплывают среди ветвей дерева. Крохотный возбуждающий фонтанчик поблескивает рядом со столом у ствола дерева.

Девушка закрывает калитку в ограде. Снаружи загорается надпись «Не беспокоить». Она подходит к мужчине.

– Вэйким, – говорит она.

– Мегра, – отвечает он.

– Знаешь ли ты, почему я попросила тебя прийти сюда?

– Это же сад любви, – говорит он, – и мне кажется, что я разбираюсь в местных обычаях..

Она улыбается, снимает с груди бретельки, вещает их на розовый куст и кладет руки ему на плечи.

Он пытается притянуть ее к себе, но ему это не удается.

– Ты сильна, малышка.

– Я привела тебя бороться, – сообщает она.

Он косится на голубое ложе, потом смотрит на девушку, и в уголках его рта появляется улыбка.

Она медленно качает головой.

– Не так, как ты думаешь. Сначала ты должен победить меня в схватке. Мне не нужен обычный мужчина, чей хребет может не выдержать моих объятий. Ни к чему мне и тот, кто устанет через час – или три. Мне нужен мужчина, чья сила текла бы рекою – бесконечно. Таков ли ты, Вэйким?

– Ты видела меня в схватке.

– Ну и что с того? Я сильнее всех мужчин, с которыми когда-либо встречалась. Ведь и сейчас, когда ты все сильнее и сильнее притягиваешь меня к себе, у тебя ничего не выходит.

– Я боюсь причинить тебе боль, детка.

В ответ она смеется и сбрасывает его руку со своего запястья, ныряет под нее, хватает его за бедро – та разновидность наге-ваза, которая называется ката-гарума, – и швыряет его через весь сад любви.

Он поднимается на ноги и поворачивается к ней. Затем стягивает через голову свою рубашку, которая была белой. Он встает на цыпочки и вешает ее на ветку дерева.

Она подходит к нему вплотную.

– Теперь ты будешь бороться со мной?

В ответ он срывает с куста розу и протягивает ей.

Она отводит локти далеко назад, сжимает кулаки. Затем обе ее руки устремляются вперед, и, вращая кулаками, она наносит ими два удара-близнеца ему прямо в живот.

– Тебе, похоже, не нужен цветок, – роняя его, с трудом выдавливает из себя Вэйким.

Ее глаза мечут синие молнии, когда она наступает на розу.

– Теперь ты будешь бороться со мной?

– Да, – говорит он. – Я научу тебя захвату, который называется «Поцелуй».

И он сжимает ее в своих могучих объятьях, тесно прижимая к себе Он находит ее рот, хотя она и отворачивает лицо; он выпрямляется и отрывает ее от земли. Она не может вздохнуть в его объятиях, не может высвободиться из них; и поцелуй длится, пока силы не начинают оставлять ее, и он несет ее к ложу и укладывает на него.

Повсюду розы, розы, музыка, движущиеся огоньки – и один сломанный цветок.

Красная Ведьма тихо плачет.

Ее наперсник ничего не понимает.

Ну да скоро поймет.

Зеркало заполняют мужчина на женщине, женщина под мужчиной.

И видны в нем движения на Блисе.

Интерлюдия в Доме Жизни

Озирис сидит в Доме Жизни, потягивая кроваво-красное вино. Вокруг него в воздухе разлито зеленое свечение, и не отыщешь здесь и намека на что-либо холодное или резкое. Сидит он в Зале Ста Гобеленов, и вовсе не видно за оными стен. Пол устлан тканью – толстой, мягкой, золотистой.

Он отставляет пустой бокал и встает. Пересекая Зал, подходит к зеленому гобелену, отодвинув его, заходит в открывшийся за ним застенок. Нажимает на три координатные кнопки в стене и, отодвинув вновь гобелен, выходит в комнату, расположенную в 348 милях к юго-юго-западу от Зала Ста Гобеленов на глубине 78 544 футов.

Комната погружена в полутьму, но и здесь чувствуется присутствие зеленого свечения.

На полу, скрестив ноги, сидит человек в красной набедренной повязке и, кажется, не замечает вошедшего. Его спина согнута, и он не шевелится. Тело у него нормально сложенное, гибкое, мускулатура как у пловца. Волосы густые, очень темные, но все же еще не черные. Светлая кожа. Он наклонился вперед и вроде бы не дышит.

Внезапно напротив него появляется еще один человек, он сидит в той же позе и одет точно так же. Его фигура, волосы, мускулатура – те же самые. Во всех отношениях он тот же, и он отрывает свои темные глаза от крохотного желтого кристалла, который перед тем созерцал. Он смотрит вверх и видит птичью голову Озириса – оранжево-зеленую, желто-черную; глаза его расширяются, когда он произносит: «Опять получилось», и сидящий к Озирису спиной исчезает.

Его двойник берет кристалл и прячет его в подвешенный к поясу матерчатый футляр.

– Девятисекундная фуга, – говорит он.

– Это твой рекорд? – спрашивает Озирис, и звучит его голос, как скрипучая пластинка, проплываемая на слишком большой скорости.

– Да, отец.

– Ты еще не можешь ею управлять?

– Нет.

– А сколько на это уйдет еще времени?

– Кто знает? Ишибока говорит, что, быть может, пара-другая столетий.

– И ты станешь мастером?

– Заранее никто не поручится. Во всех мирах не наберется и трех десятков мастеров. Чтобы достичь нынешнего уровня, мне понадобилось два века, и лишь менее года тому назад появились первые результаты. Конечно, когда сила обретена, она продолжает расти сама собой...

Озирис качает головой и делает шаг вперед, кладет руку ему на плечо.

– Гор, сын мой и мститель, я хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что. Лучше бы ты был мастером фуги, ну да это не обязательно. Чтобы выполнить это задание, вполне можно обойтись и твоими способностями.

– Что же это за задание, отец?

– Твоя мать, желая вновь добиться моего расположения и вернуться из изгнания, сообщила мне кое-какую новую информацию об активности моего коллеги. Похоже, что Анубис послал в Срединные Миры нового эмиссара; без сомнения, чтобы обнаружить нашего старинного врага и уничтожить его.

– Ну и хорошо, – кивает Гор, – если он преуспеет. Я, правда, в этом сомневаюсь, ибо все предыдущие его посланцы каждый раз терпели неудачу. Сколько он их уже послал? Пятерых? Шестерых?

– Шестерых. Этот, которого он окрестил Вэйкимом, – седьмой.

– Вэйким?

– Да, и эта сука говорит, что он – нечто особенное.

– То есть?

– Возможно, что шакал потратил целую тысячу лет, натаскивая его ради этой цели. Может быть, что он столь же искусен в бою, как и сам Мадрак. И похоже, что он носит особый знак, которого не было ни у кого из предыдущих. Не исключено, что ему дозволено черпать энергию прямо из поля.

– Хотел бы я знать, как пес до этого додумался? – улыбаясь, спрашивает Гор.

– Похоже, что он изучил приемы, которые используют против нас бессмертные.

– Так что же ты хочешь, чтобы я сделал? Помог ему против твоего врага?

– Нет. Я пришел к выводу, что тот из нас, кто преуспеет в уничтожении Принца Который Был Тысячью, завоюет поддержку его падших Ангелов, которые числятся ныне среди бессмертных. Остальное ясно. Тот, кто не преуспеет, направлен будет, вне всякого сомнения, рукою своих сотоварищей в Дом Мертвых. Сейчас подходящий момент. Позабыты былые узы верности. Я уверен, все с облегчением примут одного нового правителя, того, кто положит конец их изгнанническому прозябанию. А с поддержкой бессмертных один из Домов сможет добиться господства.

– Я уловил ход твоих рассуждений, отец. Вполне вероятно, что они справедливы. Ты поручаешь мне отыскать Принца Который Был Тысячью и убить его во имя Жизни?

– Да, мой мститель. Как тебе кажется, ты справишься с этим?

– Меня смущает, что ты задаешь подобный вопрос, зная о моей силе.

– Принц не будет легкой добычей. На что он способен, так по сути дела и не известно, и я не могу сказать тебе, ни как он выглядит, ни где бывает.

– Я разыщу его. Я его прикончу. Но может, мне для начала лучше убрать этого Вэйкима?

– Нет! Он сейчас на Блисе, где вот-вот разразится чума. Не связывайся с ним, Гор! По крайней мере, пока я тебе не скажу. У меня по отношению к нему какое-то странное чувство. До того, как разрешить подобную попытку, я должен разобраться, кем он был раньше.

– Но почему, могущественный? Разве это имеет какое-то значение?

– Возвращаются, смущая меня, воспоминания о днях более древних, нежели чем ты, но должны они остаться невысказанными. Ни о чем меня больше не спрашивай.

– Хорошо.

– Твоя шлюха-мать просила меня изменить мои планы касательно Принца. Если тебе случится повстречать ее в своих странствиях, не позволяй смутить себя призывами к снисходительности. Принц должен умереть.

– Она хочет, чтобы он жил?

Озирис кивает.

– Да, она к нему очень благоволит. Быть может, она проинформировала нас о Вэйкиме только для того, чтобы спасти от него Принца. Она пойдет на любую ложь, лишь бы добиться своего. Смотри не попадись на доверчивости.

– Постараюсь.

– Тогда я отправляю тебя, Гор, мой мститель и сын, как первого посланника Озириса в Срединные Миры.

Гор склоняет голову, и Озирис, на миг растрогавшись, возлагает на нее руку.

– Считай, что он уже мертв, – медленно произносит Гор, – ибо разве не я уничтожил самого Стального Генерала?

Озирис не отвечает, ибо и он тоже уничтожил однажды Стального Генерала.

Темна лошадиная тень

В Тронном Зале Дома Мертвых на стене позади трона Анубиса лежит огромная тень. Она вполне сошла бы за украшение – вырезанное или нарисованное, – не будь ее чернота столь абсолютной, словно содержащей внутри себя некую бездонную глубину. И к тому же она не совсем неподвижна.

Это тень чудовищной лошади, и сверкающие огнем по обеим сторонам от трона жаровни ничего не могут поделать с ней своим трепещущим светом.

И нечему в Тронном Зале Дома Мертвых отбрасывать подобную тень, но, будь у тебя в этом Зале уши, услышали бы они тихое дыхание. И с каждым выдохом понижается пламя, потом вспыхивает вновь.

Медленно движется она по Залу и наконец возвращается, чтобы остаться на троне, целиком закрывая его от твоих глаз, будь у тебя там таковые.

Движется она бесшумно, меняясь в размерах, меняя форму. У нее есть и грива, и хвост, и четыре ноги – с копытами, судя по контуру.

Вновь разносится звук – вдохи и выдохи, – словно работают мощные органные мехи.

Она встает на дыбы, на задние ноги, словно человек, и передние ее ноги отбрасывают на трон тень в виде наклоненного креста.

Вдалеке раздаются звуки шагов.

Когда входит Анубис, по Залу проносится могучий порыв ветра и кто-то, фыркнув, хихикает.

И все погружается в безмолвие; собакоголовый смотрит на тень перед своим троном.

Смена потока

Вслушайся в звуки Блиса: сегодня на Ярмарке Жизни вопли.

На постоялом дворе обнаружено распухшее тело.

Когда-то оно было мужчиной. Теперь же это просто испещренный пятнами мешок, лопнувший уже в десятке мест и сочащийся через эти прорехи зловонной жижей. Из-за запаха его и обнаружили.

Завопила горничная.

Набежала толпа.

Видишь, как они толкутся, задавая друг другу вопрос, на который не могут ответить?

Они забыли, что надо делать перед лицом смерти.

Но подавляющее большинство очень скоро этому научится.

Сквозь толпу зевак проталкивается Мегра из Калгана.

– Я нянечка, – говорит она.

Они дивятся ее поведению, ведь нянечки должны иметь дело с детишками, а не с вонючими трупами.

Рядом с нею идет высокий мужчина, он ничего не говорит, и толпа словно не существует для него.

Коротышка в соломенной шляпе уже успел натянуть вокруг места происшествия веревку и начинает продажу билетов желающим пройтись мимо останков. Мегра просит высокого мужчину, а зовут его Вэйким, остановить представление. Вэйким вдребезги разносит машину-контролера и прогоняет коротышку.

– Он мертв, – говорит Мегра, глядя на тело.

– Конечно, – подтверждает Вэйким, который, проведя тысячу лет в Доме Мертвых, неплохо разбирается в подобных материях. – Давай, накроем его простыней.

– Я не знаю болезни, от которой бы так умирали.

– Значит, это новая болезнь.

– Надо что-то сделать. Если она заразна, может начаться эпидемия.

– И начнется, – говорит Вэйким. – Люди будут умирать быстро, ибо распространится она стремительно. Так много людей теснится на Блисе, что этого не предотвратить. Даже если противоядие будет обнаружено в ближайшие же дни, все равно население уменьшится в десятки раз.

– Нужно изолировать тело, мы должны отправить его в ближайший Родильный Центр.

– Если хочешь...

– Как ты можешь быть таким бесчувственным перед лицом трагедии?

– Смерть не трагична. Может быть патетична, но никак не трагична. Давай прикроем его простынями.

Она отвешивает ему пощечину, звук от которой разносится по всему павильону, и отворачивается от него. На стене она ищет глазами кольцо связи, но когда она делает к нему шаг, одноглазый мужчина во всём черном заступает ей путь.

– Я уже вызвал ближайший центр. Аэрокар уже в пути, – говорит он.

– Благодарю тебя, Отец. Ты не мог бы убрать отсюда всех этих людей? Тебя они послушают скорее, чем кого-либо другого.

Он кивает. Вэйким прикрывает тело. Мегра опять поворачивается к нему, пока одноглазый убеждает толпу разойтись, и подчиняются потихоньку зеваки его словам и посоху.

– Как можешь ты так легко относиться к смерти? – спрашивает она Вэйкима.

– От нее же никуда не денешься, – отвечает он. – Она неизбежна. Я же не оплакиваю опадающий лист или разбивающуюся о берег волну. Я не скорблю по падающей звезде, когда она сгорает в небе. К чему скорбь?

– Но это все не живое.

– Не жив и человек, когда вступает он в Дом Мертвых, а ведь все приходят туда.

– Так было когда-то. Уже много веков никто с Блиса не приходил туда. Когда жизнь подходит к концу, это всегда трагедия.

– Не так уж и отличаются жизнь и смерть.

– Ты – просто выродок, – заявляет она и отвешивает ему еще одну пощечину.

– Это оскорбление или диагноз? – спрашивает он.

Тут с другого конца Ярмарки доносятся новые крики.

– Пошли скорее, мы должны помочь, – говорит она и делает шаг.

– Нет!

Он хватает ее за руку.

– Пусти меня!

– Боюсь, что не сделаю этого. Незачем нести караул у каждого нового трупа. Ты липший раз подвергаешься риску – и только. Я не хочу терять только-только приобретенного партнера – такого, как ты. Я заберу тебя обратно в сад, там вдоволь еды и питья, мы вывесим надпись «Не беспокоить» и будем ждать, как развернутся события.

– И будем миловаться, пока мир умирает? Ты бессердечен!

– Разве ты не хочешь хотя бы отчасти компенсировать уходящую жизнь?

Она бьет его свободной рукой, и он падает на одно колено и прикрывается рукой.

– Отпусти меня! – кричит она.

– Да, пусть леди идет, куда пожелает.

В павильоне еще двое. Слова эти произнес жрец-воитель Мадрак, он остался после того, как толпа разошлась. Рядом с ним стоит теперь зеленый волшебник, известный смертным под именем Врамин.

Вэйким поворачивается к ним.

– Кто ты такой, – спрашивает он, – чтобы давать мне указания?

– Меня зовут Мадрак и часто называют Могучим.

– Меня это не касается. А свои указания оставь при себе. Уходи.

Он ловит вторую руку Мегры и после короткой борьбы поднимает ее на руки.

– Предупреждаю тебя, отпусти леди.

И Мадрак поднимает перед собой свой посох.

– Уйди с дороги, Мадрак.

– Должен предупредить тебя, пока ты не зашел слишком далеко, что я – бессмертный, и сила моя прославлена по всем Срединным Мирам. Не кто иной, как я уничтожил кентавра Даргота, низринув его в Дом Мертвых. До сих пор поются песни об этой битве, длившейся день и ночь – и еще целый день.

Вэйким ставит Мегру на ноги и отпускает ее.

– Да, это меняет дело, бессмертный. Я вернусь к девушке чуть попозже. Скажи мне теперь, ты противник владычества Дома Жизни и Дома Мертвых?

Мадрак покусывает краешек бороды.

– Да, – отвечает он наконец. – А тебе какое дело?

– Я собираюсь уничтожить тебя – да и твоего дружка тоже, если числится он среди двухсот восьмидесяти трех бессмертных.

Волшебник улыбается и раскланивается.

Мегра выскальзывает из павильона.

– Леди сбежала от тебя, – комментирует Врамин.

– Ничего, я верну все на круги своя.

И, подняв левую руку, Вэйким шагает к Мадраку.

Мадрак начинает крутить в руке свой посох, и тот постепенно становится почти невидимым. Тогда он наносит удар.

Вэйким уклоняется от первого удара, но второй попадает ему по плечу. Он пытается поймать посох, но ему это не удается. Он получает еще один удар. Он пытается сблизиться с Мадраком, но остановлен горизонтальным мулине поперек груди. Тогда он отступает, начинает, пригнувшись, обходить соперника, оставаясь вне пределов досягаемости его посоха.

– Как это тебе удается удерживаться на ногах? – спрашивает Врамин; покуривая, он стоит в стороне.

– Я не могу упасть, – отвечает Вэйким.

Он опять делает выпад, и вновь отброшен назад.

Теперь уже Мадрак раз за разом идет в атаку, но каждый раз Вэйким уклоняется от удара и пытается перехватить посох.

Наконец, Вэйким останавливается и отступает на несколько шагов.

– Хватит дурачиться! Время уходит, и мне все труднее будет разыскать девушку. Ты ловко управляешься со своей палкой, жирный Мадрак, но теперь и она тебе не поможет!

И, слегка наклонив голову, Вэйким исчезает прямо там, где стоял, и Мадрак лежит на земле, а перед ним – его сломанный посох.

Вэйким стоит теперь рядом с ним с поднятой, словно после нанесенного удара, рукой.

Поэт роняет свою сигарету, и трость подскакивает у него в руке, описывая вокруг кольцо зеленого пламени. Вэйким оборачивается к нему.

– Фуга! – восклицает Врамин. – Настоящий мастер фуги! Причем направленной в будущее! Кто ты такой?

– Меня зовут Вэйким.

– Откуда ты знаешь точное число бессмертных, двести восемьдесят три?

– Я знаю то, что знаю, и это пламя не спасет тебя.

– Может, нет, а может, да, Вэйким. – Но я не противник владычества Дома Жизни и Дома Мертвых.

– Ты бессмертный. Само твое существование опровергает твои слова.

– Я слишком беспристрастен, чтобы сопротивляться чему-либо из принципа. Моя же жизнь, это совсем другое дело, – и его глаза вспыхивают зеленым огнем.

– Прежде чем ты попытаешься обратить свою силу против меня, Вэйким, знай, что уже слишком поздно.

Он поднимает трость.

– Тебя послали либо пес, либо птица, и нет никакой разницы, кто именно…

Вверх фонтаном взлетают зеленые искры, заполняют весь павильон.

– Я знаю, ты не просто предвозвестник чумы. Ты слишком одарен, ты, по меньшей мере, посланник...

Павильон вокруг них исчезает, и они стоят теперь на открытом воздухе в самом центре Ярмарки.

– Знай же, что до тебя были и другие, и все они потерпели неудачу...

Зеленый луч срывается с трости и сигнальной ракетой прочерчивает небосклон.

– И двое из них пали от руки того, кто приближается сейчас...

Свет в вышине не исчезает, пульсирует.

– Смотри, же на того, кто является на сцену среди хаоса, на того, чья холодная металлическая рука поддерживает слабых и угнетенных.

Он грядет, скачет с небес верхом на огромном звере из полированного металла. Зверь этот о восьми ногах, и копыта его – бриллианты. Он замедляется с каждым скачком, ибо каждый новый его шаг вдвое короче предыдущего.

– Его зовут Стальной Генерал, и он тоже мастер фуги, Вэйким. Он откликнулся на мой сигнальный огонь.

Вверх смотрит Вэйким и видит того, кто был когда-то человеком. Благодаря то ли магии Врамина, то ли собственному предчувствию, знает он, что будет это для него первое настоящее испытание на всей его тысячелетней памяти.

Зеленое пламя падает теперь на Мадрака, он шевелится и со стоном встает.

Восемь бриллиантов касаются земли, и до Вэйкима доносятся издалека звуки банджо.

* * *

Красная Ведьма вызывает Колесницу Десяти и приказывает подать себе золотой плащ. Сегодня направляется она через все небо – в Кольцо, в середине которого движутся Миры.

Сегодня направляется она через все небо, чтобы со свойственной ей неистовостью показать...

Там, в мирах Жизни и Смерти, в хорошо ей знакомых мирах.

И вот, одни говорят, что ее имя – Милосердие, другие – Вожделение. Ее потаенное имя – Изида. Ее потаенный дух – прах.

* * *

..Жрец-евнух высшей касты ставит свечи перед парой стоптанных башмаков.

..Пес треплет грязную рукавицу, знававшую не один лучший век.

..Слепые Норны бьют по крохотной серебряной наковаленке пальцами-киянками. На металле лежит отрезок голубого света.