355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роджер Джозеф Желязны » Миры Роджера Желязны. Том 8 » Текст книги (страница 21)
Миры Роджера Желязны. Том 8
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:04

Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 8"


Автор книги: Роджер Джозеф Желязны



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Я летал даже в грозовых облаках, – пришел ответ, – когда кругом блистали молнии и оглушал гром. Тем не менее все еще жив. Бросай!

– Не могу.

– Мы погибнем, если ты не решишься. И Поль…

Маусглов вспомнил о погоне, вынул гранату и бросил ее туда, где чернела перелопаченная земля. Он закрыл уши ладонями. Донесся оглушающий взрыв, содрогнулась земля. Затем послышался грохот обваливающихся камней.

– Лунная Птица! С тобой все в порядке?

– Да. Бросай следующую. Торопись!

Маусглов повиновался и повторил операцию. После следующего взрыва он снова спросил:

– Лунная Птица?

– Да. Давай следующую.

Ответ ему показался совсем слабым, или грохот взрывов слегка оглушил его. Он бросил очередную гранату и дождался третьего взрыва. На этот раз ударная волна отбросила его назад и прижала к каменной глыбе.

– Лунная Птица?

Ответа не последовало.

Маусглов наклонился вниз, но кратер был скрыт густыми клубами пыли. Та область, где висел дракон, погрузилась в дым и мрак.

– Ответь мне, Лунная Птица!

Молчание.

Когда его голова перестала гудеть и улегся звон в ушах, он уловил скребущиеся звуки подъема по склону. Но они доносились с той стороны, где недавно прошел камнепад. Маусглов не рискнул больше бросать гранаты, так как побоялся окончательно разрушить склоны.

Он перелез через край и начал спускаться.

Пыль забивала нос и глаза, но он старался воздерживаться от чихания. Пыль скрипела на зубах, вызывая сухость во рту. Несколько раз он харкал и отплевывал вязкую слизь, хотя это не избавляло от неприятного привкуса. С каждым шагом спуска становилось все темнее.

Его глаза все время возвращались к месту, где еще недавно сидел Лунная Птица, но он не мог разглядеть сквозь дым и копоть силуэт гигантского дракона.

Маусглов продолжал спускаться, желая лишь одного – передвигаться как можно быстрее. Наконец пыль начала оседать. Прежде всего он заметил двух коротышек; они спускались вниз. Вскоре показались еще двое.

Пока Маусглов нащупывал рукой опору понадежнее, его тело ощутило толчки и вибрацию горы, на склоне которой он распластался. За вибрацией послышался глухой рокот.

Внизу под ним, то разгораясь, то угасая, но тем не менее расширяясь, возникло оранжевое сияние, лившееся прямо из сердца кратера. Вновь раздался рокот, вслед за ним поднялось облако горячего воздуха.

Донесся истошный крик. Преследователи – теперь их было уже пятеро – замерли на месте, затем в панике принялись снова карабкаться вверх.

«Мои взрывы спровоцировали извержение, – подумал он. – Все начинается снова».

– Господи! Нельзя вниз. Нельзя наверх. Остается только ждать смерти.

– Спускайся. Это тебе совсем не повредит.

– Начинается извержение!

– Нет. Спускайся. Это безопасно.

– Что? Что происходит?

– Хватит болтать. Спускайся.

Руки Маусглова продолжили прерванные поиски опоры, на которую он мог бы перенести свой вес.

По мере того как он спускался все ниже, свет разгорался ярче. Вибрация и содрогание почвы продолжались, но они стали тише и мягче, подобно отголоскам дальнего землетрясения.

Внезапно мимо него со свистом и грохотом пролетел какой-то блестящий предмет, за ним последовал другой. Разойдясь в пространстве кратера, маленькие кометы исчезли за его пределами.

– Ты уверен, что внизу безопасно? – спросил Маусглов, прижимаясь плотнее к стенке.

Ответа не последовало.

Продолжая спускаться, он осознал, что температура в кратере поднялась не столь уж сильно, как обычно происходит при извержениях. Может, Лунная Птица развлекается играми с выпусканием пламени, пытаясь напугать врагов?

Нет, решил он, внимательно вглядываясь вниз. Задействована слишком большая площадь, да и огни вспыхивают слишком уж регулярно. Совсем не похоже на драконье пламя.

Маусглов целым и невредимым добрался до днища кратера. Пламя вздымалось вверх огромными искрами. Повсюду поднимались огненные столбы и громадные красные языки пламени. Но он никак не мог понять, что питает эти костры. Посередине, между кострищами, тянулся ясно различимый проход, и именно в том направлении, в котором намеревался проследовать Маусглов. Он пошел вдоль прохода.

Днище кратера в результате метания гранат оказалось еще больше изрытым и искореженным. Он проходил мимо развороченных глыб, держа курс к месту, где раньше копал. А через несколько шагов увидел перед собой огромную тень.

– Лунная Птица?..

Тень двинулась на него, возникла огромная голова. Между кривыми острыми зубами торчала узорчатая палка.

– Посох! Ты нашел его!

Маусглов протянул руку.

– Залезай мне на спину.

– Честно говоря, я не понимаю…

– Поговорим позже. Залезай!

Маусглов послушался и влез на Лунную Птицу, расположившись между лопатками. Тотчас же дракон начал двигаться, выбираясь из ямы. Он направился к северной стене – противоположной той, по которой они карабкались раньше. У стены кратера Маусглов крепче ухватился за Лунную Птицу, разгадав его намерение подпрыгнуть и начать подъем.

– Лунная Птица! Тебе не добраться до вершины по этой стороне. Этот склон почти вертикальный и гладкий.

– Я знаю.

– Тогда зачем лезешь?

– Здесь легче. Пока.

– Но…

– Подожди, пока не выберемся.

Маусглов вспомнил о горном выступе, о котором он говорил. На вид достаточно широкий и прочный, чтобы выдержать Лунную Птицу, но в действительности тупик.

Дракон быстро взобрался на него – намного ловчее и быстрее, чем в предыдущий раз. На этой стене было меньше уступов, она была круче. Когда они влезли еще выше, Маусглов повернулся и посмотрел вниз. Пламя разгорелось ярче, отдельные языки слились в единый костер. В лицо полыхнуло жаром. Один за другим стали подниматься тепловые потоки.

Наконец Лунная Птица достиг желаемого выступа и, удобно устроившись на нем, тоже посмотрел вниз. Лишь только он бросил взгляд, огонь превратился в настоящую огненную бурю. Тепло мощным потоком устремилось ввысь.

– Что происходит? – потребовал ответа Маусглов.

– Последний взрыв сорвал меня со стены, – ответил Лунная Птица. – Упав в кратер, я ощутил, что жезл находится совсем рядом.

– А пламя появилось уже потом?

– Я сам вызвал пламя. Я хотел отогнать преследователей.

– Как тебе это удалось?

– Я использовал могущество нижнего крайнего сегмента посоха. Он предназначен для вызова магического огня.

– Ты можешь пользоваться посохом? Мне и в голову не приходило…

– Только самым нижним сегментом. Драконы знают секреты огня.

– Хорошо, кажется теперь мы в безопасности, но пламя разгорается все сильнее. Нужно загасить костры – если, конечно, тебе удастся.

– Нет.

– Почему?

– Мне необходим сильный поток тепла. Чтобы подняться отсюда.

– Я не понимаю.

– Я планирую войти в тепловой поток. В теплом воздухе легче подняться наверх.

Тени от костров заплясали теперь уже почти рядом с ними. Маусглов вновь ощутил жаркую волну.

– До края не так уж далеко… Ты уверен, что сможешь подняться в тепловом потоке на эту высоту?

– Жизнь непредсказуема, – ответил Лунная Птица. – Крепче держись!

Он расправил мощные крылья и воспарил над кратером.

Глава 14

Чем больше я знакомился с окружающим миром, тем глубже тонул в пучине философских размышлений о Вселенной и природе собственного бытия. Настоящие ответы на вопросы блуждали неизвестно где. Я не мог отыскать их ни в практике, ни на общем теоретическом уровне. Теперь меня волновало, является ли сомнение неотъемлемой частью любого мыслящего существа. До сих пор я мирился с мыслью, что всеми существами правят побуждающие причины, в которых я не слишком разбираюсь. Их поведение казалось прямо связанным с конкретными обстоятельствами, тогда как я совершенно не усматривал в них объективных целей.

Я зациклился и начал повторяться. Я собирал информацию – хотя совершенно не понимал, что все это означает. У меня не было настоящей цели – одни лишь призрачные тени, упорно возвращавшие меня к мысли, что я должен знать больше и обладать чем-то значительным.

Несмотря на полную растерянность и вечные затруднения перед лицом бытия, я продолжал повиноваться тем настойчивым велениям, которые сопровождали меня с момента отбытия из Рондовала. Я видел, как озадачило Маусглова полученное известие и он отправился выполнять поручение; мне очень хотелось верить, что Ибал обладает возможностями переправить его в нужное место сквозь пространство – несмотря на собственное желание. Я проследил, что Маусглов ушел, и вернулся к тому месту у подножия Белкена, где совсем недавно практиковался в управлении человеческим телом.

Попробовал еще раз, теперь с большей осторожностью. Результаты оказались выше всяких похвал. Мне даже удалось напугать кучку подгулявших магов-студентов. Затем я на долгое время застыл, не зная, чем заняться. Может, проследить маршрут, по которому вернулся в город тот странный колдун? Его следы до сих пор отдавали едва заметным сиянием. Может, следует узнать, кто он такой? Или лучше догнать Поля и Ларика, направившихся на север к Авинконету?

Очень скоро последнее взяло верх.

Я взмыл в воздух, уплотнился и стремительно понесся к северу. Нагнал их еще в полете и пристроился сзади, разрядившись и расслабившись.

Ничего больше не тревожило меня. Неизвестное понукающее мной начало наконец угомонилось. Все оставшееся время до конца дня я чувствовал себя свободно и спокойно, как когда-то в золотые дни бесцельных блужданий по Рондовалу.

Конечно, подобное блаженство не могло длиться вечно – я понял это, когда солнце склонилось к закату и день стал медленно угасать, а впереди замаячил черный мрачный силуэт Авинконета. В этот момент я почувствовал страх.

Это было странное всепоглощающее чувство – дурное предчувствие, если хотите, – переплетенное с беспочвенной уверенностью, что я могу умереть, погибнуть, что мое существование обречено закончиться именно в этом месте. Такого раньше со мной никогда не случалось, это стало прозрением, своеобразным открытием, которое не радовало, а внушало ужас. Но даже если рассматривать его через призму моих объективных знаний о собственной природе, то оно вполне могло осуществиться. Я сразу ощутил, что жизнь, даже такая бесцельная как моя, совсем не такая плохая штука.

В тот же момент я понял, что мои предчувствия не случайны. Я почувствовал, что самое мое страстное желание – это продолжать существовать; пусть глупо и бесцельно, но жить.

Я подобрался поближе к Полю и погрузился в тепло его тела. Я не мог сообразить, почему у меня не возникает ни единой мысли о самостоятельном движении. Я приник к нему словно младенец к матери. Так, в обнимку, мы подлетели к мрачному замку.

Я остался с ним в момент приземления, затем последовал в келью, где его заперли. Потом еще некоторое время неотлучно находился с ним – до тех пор, пока не принесли еду. После ужина я решил, что его вряд ли кто-нибудь потревожит до самого утра.

Мой страх затих, предчувствия отдалились, их вытеснили рациональные взгляды на случившееся. Теперь, когда все успокоились и затихли, казалось, не осталось ни одного полуночника – самое подходящее время обследовать загадочный замок, проверить, можно ли отвести угрозу или найти оптимальный способ ее нейтрализовать.

Поэтому я покинул Поля, оставив его в надежном, но малоинтересном помещении.

Я прошвырнулся по разным комнатам, погонял крыс и мышей, тщательно обследовал каждую спальню, отыскивая намеки на черную магию или угрожающие силы.

Я передвигался очень медленно, чтобы ничто не могло застать меня врасплох. Ночь была в самом разгаре, когда во мне появились нотки разочарования: зловещее предчувствие оказалось ложным. Ничто и никто не покушался на меня, не грозил; мной вообще не интересовались! Казалось, я блуждаю по самой обычной горной громаде, приспособленной для человеческого обитания, конструктивно усовершенствованной и пронизанной туннелями и шахтами. Об этом свидетельствовали грубые останки обстановки и яркая, нелепая манера их исполнения, не имевшая ничего общего с функциональными задачами. Незримые следы магических деяний казались до боли невинными и безвредными.

Тем не менее чувство, охватившее меня, вызвало замешательство, хотя меня не так уж легко обескуражить.

Ночь перевалила за полночь. Я обследовал каждую высокую башню. Я…

Непредсказуемая боль пронзила все мое естество. Такого острого ощущения мне еще не приходилось испытывать, за исключением того, что, может быть, подобный шок я испытал при рождении на свет… но я совсем не помню его. Вдруг все внезапно изменилось, что-то проникло в самые глубины моей личности.

Лишь только это произошло, мной завладели необъяснимые сомнения: а страх ли это вообще? Черная магия не имела к этому ни малейшего отношения. Последним результатом этих переживаний явилось чувство, что все дело во мне. Если бы я смог открыть его, то приоткрылась бы и моя собственная тайна.

Долгое время я парил и медитировал, однако созерцание ничего не дало – я не мог обнаружить источник, насылающий на меня таинственные волны боли и эмоций. Знаете, такое состояние, как будто где-то совсем рядом произносят твое имя, а ты не в силах разобрать слова.

Я путешествовал от одного этажа к другому. Тщательно осмотрев все помещения над землей, я решил обследовать лабиринты под замком, расположенные в основании горы. Там было много входов естественного и рукотворного происхождения. Я последовательно принялся за них.

И в одной из пещер обнаружил нишу со спящей женщиной. Та неподвижно лежала в гробу, а ее дух бесцельно блуждал рядом, поддерживая едва заметный ореол жизни вокруг тела. Я приблизился, чтобы внимательно изучить ее, – и ловушка тут же захлопнулась! Это была хитрая незаметная оболочка, предназначенная для заманивания в ловушку менее чем материальных существ, подобных мне, которые осмелятся приблизиться к приманке слишком близко, – вероятно, чтобы защищать даму от нежелательных вторжений.

Итак, я был пойман неподалеку от спящей девушки в то, что скорее можно описать как гигантскую, невидимую паутину. Я начал вырываться, прикладывая все свои силы, но безрезультатно. Тогда я расслабился, разрядился и постарался изменить свою форму и естество. Это также не сработало. Провалились и все мои попытки переместиться в другую ипостась. Силовая паутина крепко держала меня.

Я повис, заполнил собой все пространство и стал анализировать создавшееся положение. Над оболочкой заклятия чувствовалась аура почтенного возраста, какую люди обычно приписывают выдержанному виноградному вину. Я уже был знаком с подобными капканами по опыту общения со старинными заклятиями в Рондовале. Лучшие из них, подобные этому, лишь расцветают и увеличивают свою мощь с течением времени благодаря циркулирующей в противоположных направлениях энтропии, усиливающей воздействие магии. Эта оболочка, насколько я, конечно, способен судить, была наложена пятнадцать-двадцать лет назад.

Я попытался пропустить сквозь нее заряд энергии, надеясь обнаружить слабинку, с помощью которой можно было бы разгадать основу заклинания, или куда можно просто выскользнуть. Бесполезно! В ней не было ни одного изъяна. Меня будто цепко держал неуязвимый монолит.

Я пробыл в том месте довольно долго, пытаясь вспомнить все, что могло помочь одолеть ловушку. Испробовав все средства и потерпев полное фиаско, я решил, что теперь у меня достаточно времени для философских размышлений. Привел в порядок мысли и стал раздумывать над существованием, бытием и небытием, затем еще раз проанализировал предчувствия, по-новому взглянул на свои переживания и эмоции.

Внезапно я услышал шаги…

В общем-то, очень легко соблюдать полную конспирацию, когда ты невидим и неслышим; однако я потратил немало сил, чтобы сохранить спокойствие на всех уровнях, включая и мыслительный, увидев приближающегося Поля в сопровождении бледного пламени, такого же бестелесного, как и я.

В очертаниях этого пламяподобного чувствовалось что-то очень знакомое, что-то, что мне совсем не нравилось. Не зная почему, я понял, что в спутнике Поля достаточно силы, способной повредить мне.

Я ощутил какой-то обмен сообщениями между Полем и огоньком. Я слушал только Поля, даже не пытаясь уловить диалог целиком, из опасения, что это может выдать и обнаружить мое присутствие перед пламенем.

Наконец Поль склонился над гробом, открыл задвижки, снял и отставил в сторону крышку. Последовала долгая и безмолвная пауза, после чего Поль поднял на руки женщину, прошел по комнате и ступил в туннель вслед за пламенем.

Внезапно я понял, что свободен. Оболочка была сосредоточена на женщине, а не связана с помещением или гробом.

Я повис в воздухе. Мне не терпелось посмотреть, куда они направляются, но я не хотел снова испытывать судьбу и еще раз попасть в силки, поэтому не подлетал слишком близко. Я медленно плыл за ними, выдерживая приличную дистанцию, дабы избежать коварства заклятия-ловушки.

Я сразу узнал огромную палату, как только вошел. Последний раз, когда я проходил здесь, я передвигался с метафизической скоростью и следовал по магическому маршруту, поэтому я не стал тратить время на ознакомление с окрестностями. Следовательно, я и понятия не имел, что именно здесь находятся Врата.

Врата…

Насколько я помню по снам Поля и своему беглому знакомству, Врата всегда выглядели громадными, зловещими и, к счастью, неизменно были закрыты. Они и сейчас не распахнулись настежь. Хотя во снах и полудреме они много раз бывали полуоткрытыми, пропуская посланников, полуматериальных существ и заблудившихся духов. И если их физическая сущность заключается в этом, она не позволит им захлопнуться навсегда, и я окажусь свидетелем начинающегося взаимодействия и слияния миров, где более древняя, странно устроенная форма с господством магических сил разольется во всей красе и будет стремиться подчинить себе молодую, лишенную волшебства землю, пытаясь изменить ее по своему подобию, и в конце концов обновится сама за счет сырых первозданных основ этого места. Чем сильнее магия, тем слабее жизненные силы. Но магия будет господствовать, не сомневаюсь…

Поль положил свою ношу на каменную скамью, окруженную аурой. Его движения были замедленны и вялы, как будто он двигался во сне. Я осторожно приблизился к нему и прикоснулся к его мозгу, его мышлению, чтобы уловить мысли.

Он был околдован. Он сам не подозревал об этом. Огонек поработил его.

Я не видел приемлемого способа вмешаться. Не требовалось сверхъестественных способностей, чтобы сообразить, что этот пламяподобный могущественнее меня. Совершенно бессильный и беспомощный, я лишь наблюдал, как пламя управляло Полем словно марионеткой, как оно заставило установить статуэтку в нужное место. И я по-настоящему обрадовался и облегченно вздохнул, когда силы магии покинули Поля, и их планы сорвались. Крушение надежд огнеподобного вызвало во мне безудержный прилив веселья. Это оказалось самой лучшей шуткой, над которой я когда-либо смеялся.

Я наблюдал, как они уходили. Вряд ли Полю могла угрожать внезапная опасность, кроме того мне хотелось повнимательнее ознакомиться со зловещей палатой. В глубине моей души зародились новые предчувствия, на сей раз связанные именно с этой комнатой.

Глава 15

Поль очнулся от пустого, лишенного видений сна, разбуженный звуком отодвигаемого засова. Сначала он почувствовал свинцовую тяжесть в руках и ногах, тупую пустоту в голове, как будто накануне его напичкали наркотиками. Но затем, еще до того как Ларик переступил порог кельи, родимое пятно в форме дракона отчаянно запульсировало – бешеными ударами, ничего подобного раньше не было. Дикая пульсация, словно адреналиновый шок, охватила весь организм, голова Поля просветлела, боль и тяжесть исчезли, и он почувствовал в себе мощный прилив сил.

– Вставай, – скомандовал Ларик, подходя к нему.

Поль осознал, что может уничтожить этого человека одним-единственным жестом. Вместо этого он повиновался.

– Пошли со мной.

Поль вышел из кельи вслед за ним, старательно изображая тяжелую топающую поступь, по его мнению вполне соответствующую замаскированному чудовищу. Пройдя мимо окна, Поль увидел, что день в самом разгаре, но он не видел положения солнца и не мог определить, который час.

Они шли совершенно иным маршрутом, не тем, по которому он на магической волне преследовал Ларика; и тем не менее именно так вело его пламя.

– Если ты будешь сотрудничать с нами, – бросил небрежно Ларик, – то, возможно, тебя освободят без всяких увечий.

– Я, вообще-то, не считаю, что мне не причинили ущерба, – ответил Поль, поднимаясь по ступенькам.

– Твое нынешнее состояние можно исправить.

– А что это даст тебе? – поинтересовался Поль.

Ларик долго молчал, затем произнес:

– Тебе не понять.

– Что ж, попытайся объяснить.

– Нет. Объяснять и разжевывать – это не по мне, – ответил он. – Скоро ты можешь найти свои объяснения.

– Сколько тебе заплатили за обман и срыв обряда посвящения?

– Есть вещи, которые всегда останутся главнее других. Ты сам поймешь.

Поль хмыкнул. Энергия и могущество били в нем ключом. Его удивляло, что Ларик ничего не замечает. Он едва сдерживался, чтобы не выдать себя.

Они прошли вдоль длинного коридора, снова поднялись по лестнице и ступили в огромный холл.

– Мне бы очень хотелось встретиться с тобой при других обстоятельствах, – произнес Ларик, стоя на последней ступеньке.

– Мне кажется, что так и будет, – ответил Поль.

Он узнал это место по своему ночному путешествию – северо-западное крыло здания. Они приблизились к тяжелой, окованной двери. Ларик вышел вперед и постучался.

– Войдите, – раздался голос, более высокий, чем ожидал Поль.

Ларик открыл двери и переступил порог. Затем повернулся.

– Входи.

Поль вошел в комнату.

И попал в рабочий кабинет, отделанный неотесанным деревом и камнем. На полулежали четыре красно-черных ковра. Окон в комнате не было.

Райл Мерсон восседал за огромным столом, перед ним стояли остатки завтрака. Он не соизволил подняться навстречу.

– Вот, тот самый Одержимый Магией, о котором мы говорили, – сказал Ларик. – Он почти послушный и ручной, за исключением бунтующего духа.

– Это самое главное, – ответил Райл. – Оставь его мне.

– Да.

– Я имею в виду – в буквальном смысле.

Поль увидел, как по лицу Ларика проскользнуло удивление, его глаза расширились, рот приоткрылся в немом вопросе.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Широкое лицо Райла ничего не выражало, кроме безразличия.

– Будь любезен.

Ларик явно смутился.

– Очень хорошо, – произнес он искусственно бодрым голосом.

Он повернулся и направился к двери.

– Но не уходи далеко. Возможно, ты мне понадобишься.

Ларик оглянулся, мрачно кивнул и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Райл внимательно рассматривал Поля.

– Я тебя видел на Белкене, – сказал он после затянувшейся паузы.

– Я тоже тебя видел, – проговорил Поль, выдержав взгляд собеседника, – на улице. Ты разговаривал с Лариком около кафе, где сидел я.

– У тебя хорошая память.

Поль покачал головой.

– Что-то не припомню, чтобы я давал повод для насильного похищения.

– Да, пожалуй, именно так тебе и должно это казаться.

– Полагаю, именно так это показалось бы любому.

– Мне бы не хотелось начинать разговор с подобной ноты…

– Мне бы вообще не хотелось начинать с тобой разговор. Чего ты добиваешься?

Райл вздохнул.

– Хорошо. Если все так случилось, то подобным образом и продолжим. Ты мой пленник. Ты в опасности. Я нахожусь в выигрышной позиции и могу причинить тебе любой вред, даже лишить жизни.

Толстый колдун встал, обошел стол и остановился напротив Поля. Он сделал какой-то жест, затем еще один; его движения руками были аналогичны пассам Ларика. Поль ничего не почувствовал, хотя он понял, что должно произойти, и удивился, что маскирующая оболочка под оболочкой до сих пор держится.

– Возможно, тебе нравится твое теперешнее положение?

– Не совсем.

– Твое лицо скрыто маскирующей оболочкой. Я оставлю ее на месте, потому что знаю, как ты выглядишь на самом деле.

– Интригующее начало. Давай, говори дальше!

– В прошлом году до меня дошел слух, что Рондовал снова обитаем. А позднее пришла весть о сражении на горе Анвил. Посредством магии я восстановил твою внешность. Твои волосы, твою родовую отметину, твое сходство с Детом было абсолютно очевидным. Приходилось сделать вывод, что ты – один из их рода и единственный, о котором я ничего не знал.

– И разумеется, ты должен был принять меры – ведь все ненавидят, Рондовал.

Райл повернулся спиной, молча прошелся по комнате, вновь обратил к Полю лицо.

– Сейчас мне легче всего согласиться – мол, так и есть. Но существуют определенные причины, заставляющие меня поступить именно так. Хочешь узнать какие?

– Конечно.

– Когда-то Дет был моим лучшим другом. Ведь он твой отец?

– Да.

– Где же он тебя спрятал?

Поль покачал головой.

– Он меня не прятал. Насколько я понял, я присутствовал при падении Рондовала. Грудным младенцем старый Мор перенес меня в другой мир, где я и вырос.

– Очень интересно. На кого же он тебя заменил?

– На Марка Мараксона; человека, которого я убил в горах Анвила.

– В высшей степени увлекательно! Как же тебе удалось вернуться?

– Меня вернул сам Мор. Для противостояния Марку. Так ты знал моего отца?

– Да. Мы вместе проводили кое-какие мероприятия. Великолепный был волшебник.

– Ты говоришь так, будто произошло что-то роковое и вы перестали быть друзьями.

– Все верно. Мы окончательно разошлись в одном вопросе, касающемся нашего последнего великого проекта. В то время я разорвал наш союз и прекратил работы, уведомив Дета. А затем он стал инициатором того, что в итоге привело к конфликту и разрушению Рондовала. Третий участник нашего предприятия покинул его, когда уже все пошло прахом и приняло дурной оборот.

– Кто он?

– Очень странный Одержимый Магией, обладающий могущественной силой. Даже не знаю, где они познакомились. Его звали Генри Спаер. Необычное имя, правда?

– Ты хочешь сказать, что если бы вы оба не бросили отца, то Рондовал бы выстоял?

– Я уверен, что так бы и произошло, только в жестоко изменившемся мире. Лично мне кажется, что Дет и Спаер предали меня.

– Ну конечно!.. А теперь ты желаешь особой изощренной мести всему роду – в память о старых временах, да?

– Едва ли. Но теперь твоя очередь отвечать на вопросы. Так, говоришь, тебя привел Мор?

– Вернул меня – вот что я сказал. Он не сопровождал меня. Он выглядел очень больным. Я полагаю, он остался в том месте, где жил я.

– Обмен… Да. Ты пошел прямо в Рондовал?

– Нет. Я нашел собственный путь, правда, позднее.

– А твое наследство? Все то, что ты знаешь о Великом Искусстве? Как ты дошел до всего?

– Просто как-то по кусочкам уловил.

– И стал Одержимым Магией.

– Это я уже слышал. Ты до сих пор не сообщил мне, чего ты хочешь.

– И все же происхождение сказывается, да? – спросил Райл с сарказмом.

Поль изучал лицо стоящего перед ним человека. Теперь оно светилось иронией, наложенной поверх прежней маски безразличия. В узком прищуре глаз затаилась угроза. Эти глаза буквально поедали Поля. Губы Райла слегка приоткрылись в кривой ухмылке. На щеках появился легкий налет румянца. Поль также заметил, что одна из пухлых рук Райла так сильно стиснута в кулак, что кольцо глубоко врезалось в плоть.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – спокойно сказал Поль.

– Думаю, отлично понимаешь, – ответил Райл. – Твой отец посягнул на баланс сил, господствующий в нашем мире, но его попытки не увенчались успехом. Я остановил его здесь, а силы Джареда Кейта покончили с ним в Рондовале. Но рано или поздно наступает ответная реакция. Ее породил Марк Мараксон на горе Анвил. Он принес в мир новый разлад, но тебе удалось остановить его. Теперь баланс снова отклоняется в сторону, уже в другом направлении – так, как хотел твой отец, – в сторону всеобщего господства колдовства над миром. Его еще можно остановить в данной точке, или все пойдет прахом, и мечта твоего отца осуществится. Все эти годы я ждал, чтобы остановить процесс, вернуть исходный баланс.

– Я повторяю: понятия не имею…

Райл подошел и ударил его по щеке. Поль подавил в себе желание отклониться, когда почувствовал прикосновение пальцев к своей щеке.

– Сын черного мага! Это у тебя в крови! – Райл вдруг осекся и замолчал, потом отступил назад. – Ты откроешь Врата. Ты завершишь великое дело своего отца.

Внезапно Поль понял, что все сказанное действительно правда. Врата… Конечно же. Он забыл о них. Все его сны… Они промелькнули в его сознании. Вместе с ними пришла определенная готовность.

– По твоим словам, ты сам был сторонником этого предприятия в самом начале? – спросил Поль, стараясь говорить спокойно и уверенно.

– Да, это правда, – подтвердил Райл.

– И ты говорил о черной магии…

Райл опустил глаза, подошел обратно к столу, уселся поудобнее на стуле и откинулся на спинку.

– Да, – ответил он, его глаза тупо уставились в остатки завтрака, – причем, полагаю, во всех смыслах. Черная, потому что ее использовали для того, что не имеет морального права существования, и черная – в более утонченном смысле своего глубинного значения, то есть пользующаяся силами извращенного характера, искривляющая само понятие магии. Первое утверждение всегда оспаривается, но второе никто не подвергает сомнению. Я допускаю, что сам однажды был черным магом, хотя больше этим не грешу. Я пересмотрел и изменил окончательно свои взгляды много лет назад.

– То, что ты нанял Ларика для грязной работы – сотворения оболочек заклятия, – вряд ли обеляет тебя. Мне кажется, ты не избавился от духа черной магии. А случай со мной…

Его слова заставили Райла вздрогнуть, он поднял глаза и уставился на Поля.

– В твоем случае я все сделаю сам, если понадобится. Однако прежде всего это будет примером черной магии в первом смысле – попытка предотвращения огромного зла.

– Ну прямо по законам великой морали… А они еще нужны кому-нибудь?

– Я думаю не только о тебе и мне. Я думаю о том, что ты можешь принести целому миру.

– Открыв Врата?

– Именно.

– Прости мое невежество, а что произойдет, если Врата откроются?

– Этот мир заполнят, наводнят силы более далекого древнего мира – на нашем языке это силы зла. Более древняя и могущественная магия той земли сокрушит естественные законы нашего мира. Наступит настоящее царство черных чар и колдовства.

– Но зло – понятие относительное. Скажи мне, как конкретно неприязнь колдуна к чему-то может обеспечить главенство магии над всем остальным.

– Ты используешь тот же аргумент, каким когда-то твоему отцу удалось убедить меня и склонить на свою сторону. Но затем я узнал, что освобожденные силы настолько могущественны, что ни один колдун не сумеет обуздать их. Мы окажемся во власти тех, кто находится позади Врат, и небольшой группки наших отщепенцев, которым безразлично, с кем объединяться и на какой почве.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю