Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 13"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Джарри просмотрел все записи в поисках упоминаний об этих существах.

– Станция 7 сообщает об огнях в лесу, – сказал он.

– Что?..

– Огонь, – повторил он. – Неужели они открыли огонь?

– Значит, это не просто звери!

– Но они были зверьми!

– Теперь они носят одежду. Оставляют дары нашим машинам. Это уже больше не звери.

– Как такое могло произойти?

– Это наших рук дело. Вероятно, они так и остались бы тупыми животными, если бы мы не заставили их поумнеть, чтобы выжить. Мы ускорили их развитие. Они должны были приспособиться или погибнуть. Они приспособились.

– Ты полагаешь, без нас этого бы не случилось?

– Возможно, случилось бы – когда-нибудь. А возможно, и нет.

Джарри подошел к окну, окинул взглядом Бесплодные Пески.

– Я должен выяснить, – сказал он. – Если они разумны, если они… люди, как и мы, – он рассмеялся, – тогда мы обязаны с ними считаться.

– Что ты предлагаешь?

– Разыскать их. Посмотреть, нельзя ли наладить общение.

– Разве этим не занимались?

– Занимались.

– И каковы результаты?

– Разные. Некоторые наблюдатели считали, что они проявляют значительную понятливость. Другие ставили их гораздо ниже того порога, с которого начинается Человек.

– Может быть, мы совершаем чудовищную ошибку, – задумчиво произнесла Санза. – Создаем людей с тем, чтобы позднее их уничтожить. Помнишь, ты как-то сказал, что мы – боги этого мира, что в нашей власти строить и разрушать. Да, вероятно, это в нашей власти, но я не ощущаю в себе особой святости. Что же нам делать? Они прошли этот путь, но уверен ли ты, что они выдержат перемену, которая произойдет к концу? Что, если они подобны зеленым птицам? Если они исчерпали все возможности адаптации и этого недостаточно? Как поступит Бог?

– Как ему вздумается, – ответил Джарри.

В тот день они облетели Бесплодные Пески на флайере, но не встретили никаких признаков жизни. И в последующие дни их поиски не увенчались успехом.

Однако одним багряным утром, две недели спустя, это произошло.

– Они были здесь, – сказала Санза. Джарри посмотрел в окно.

На вытоптанной площадке лежал мертвый зверек, а снег вокруг был исчерчен уже знакомыми знаками.

– Они не могли уйти далеко.

– Ты права.

– Нагоним их на санях!

Они мчались по снегу, который покрывал землю, именуемую Бесплодными Песками. Санза сидела за рулем, а Джарри высматривал следы на синем поле.

Все утро они неслись, подобные темно-лиловому огню, и ветер обтекал их, будто вода, а вокруг раздавались звуки, похожие на треск льда, дребезжание жести, шорох стальной стружки. Голубые заиндевевшие глыбы стояли словно замерзшая музыка, и длинная черная, как смоль, тень бежала впереди саней. Порой вдруг налетал град, по крыше саней барабанило, будто наверху отплясывали неистовые танцоры, и так же внезапно все утихало. Земля то уходила вниз, то вставала на дыбы.

Вдруг Джарри опустил руку на плечо Санзы.

– Впереди!

Санза кивнула и стала тормозить.

Они загнали его к бухте. Они пользовались палками и длинными шестами с обугленным острием. Они швыряли в него камни и куски льда.

Затем они стали пятиться, а оно шло вперед и убивало.

Видоизмененные называли это животное медведем, потому что оно было большим и косматым и могло вставать на задние лапы. Тело длиной в три с половиной метра было покрыто голубым мехом; узкое безволосое рыло напоминало рабочую часть плоскогубцев.

На снегу неподвижно лежали пять маленьких созданий. С каждым ударом огромной лапы падало еще одно.

Джарри достал пистолет и проверил заряд.

– Поезжай медленно, – бросил он Санзе – Я постараюсь попасть в голову.

Первый раз он промахнулся, угодив в валун позади медведя. Второй выстрел опалил мех на шее зверя. Джарри соскочил с саней, поставил заряд на максимум и выстрелил прямо в нависшую грудь.

Медведь замер, потом пошатнулся и упал. В груди зияла сквозная рана.

Джарри повернулся к созданиям, которые не спускали с него глаз.

– Меня зовут Джарри, – сказал он. – Нарекаю вас красноформами…

Удар сзади свалил его с ног.

Джарри покатился по снегу. Глаза застилал туман, левая рука и плечо горели огнем.

Из-за нагромождения камней показался второй медведь.

Джарри вытащил правой рукой длинный охотничий нож и встал на ноги.

Когда зверь кинулся вперед, он с кошачьей ловкостью, присущей его роду, увернулся, занес руку и по рукоятку вонзил нож в горло медведя.

По телу зверя пробежала дрожь, но он швырнул Джарри на землю, как пушинку.

Красноформы принялись кидать камни, бросились на медведя с заостренными пиками.

Затем раздался громкий удар, послышался скрежещущий звук; зверь взвился в воздух и упал на Джарри.

Когда Джарри пришел в себя, он увидел, что лежит на спине. Тело свело от боли, и все вокруг него пульсировало и мерцало, словно готовое взорваться.

Сколько прошло времени, он не знал. Медведя, надо полагать, с него сняли. Чуть поодаль боязливо жались в кучку маленькие двуногие существа. Одни смотрели на него, другие не сводили глаз со зверя. Кое-кто смотрел на разбитые сани.

Разбитые сани…

Джарри поднялся на ноги. Существа попятились. Он с трудом добрел до саней и заглянул внутрь.

Санза была мертва. Это было видно сразу по неестественному наклону головы, но он сделал все, что полагается делать, прежде чем поверил в случившееся.

Она нанесла медведю смертельный удар, направив на него сани. Удар сломал ему хребет. Сломал сани. Убил ее.

Джарри склонился над обломками саней, сочинил первую заупокойную песнь и высвободил тело.

Красноформы не сводили с него глаз.

Он поднял мертвую Санзу на руки и зашагал к Станции через Бесплодные Пески.

Красноформы молча провожали его взглядом. Все, кроме одного, который внимательно изучал нож, торчащий из залитого кровью косматого горла зверя.

Джарри спросил разбуженных руководителей Декабрьского Клуба:

– Что следует сделать?

– Она – первая из нас, кто погиб на этой планете, – сказал Ян Турл, вице-президент Клуба.

– Традиций не существует, – сказала Зельда Кейн, секретарь. – Вероятно, нам следует их придумать.

– Не знаю, – сказал Джарри. – Я не знаю, что нужно делать.

– Надо выбрать – погребение или кремация. Что ты предлагаешь?

– Я не… Нет, не хочу в землю. Верните мне ее тело, дайте большой флайер… Я сожгу ее.

– Тогда позволь нам помочь тебе.

– Нет. Предоставьте все мне. Мне одному.

– Как хочешь. Можешь пользоваться любым оборудованием. Приступай.

– Пожалуйста, пошлите кого-нибудь на Станцию в Бесплодных Песках. Я хочу уснуть после того, как закончу с этим, – до следующей смены.

– Хорошо, Джарри. Нам искренне жаль…

– Да, очень жаль…

Джарри кивнул, повернулся и ушел. Таковы порой мрачные стороны жизни.

На северо-востоке Бесплодных Песков на три тысячи метров ввысь вознеслась синяя гора. Если смотреть на нее с юго-запада, она казалась гигантской замерзшей волной. Багряные тучи скрывали ее вершину. На крутых склонах не водилось ничего живого. У горы не было имени, кроме того что дал ей Джарри Дарк.

Он посадил флайер на вершину, вынес Санзу, одетую в самые красивые одежды, и опустил. Широкий шарф скрывал сломанную шею, густая темная вуаль закрывала холодное лицо.

И тут начался град. На него, на мертвую Санзу камнями падали с неба куски голубого льда.

– Будьте вы прокляты! – закричал Джарри и бросился к флайеру.

Он взмыл в воздух, описал круг над горой.

Одежда Санзы билась на ветру. Град завесой из синих бусинок отгородил их от остального мира, оставив лишь прощальную ласку: огонь, текущий от льдинки к льдинке.

Джарри нажал на гашетку, и в боку безымянной горы открылась дверь в солнце. Дверь становилась все шире, и вот уже гора исчезла в ней целиком.

Тогда он взвился в тучи, атакуя бурю, пока не иссякла энергия, питающая орудия…

Он облетел расплавленную гору на северо-востоке Бесплодных Песков – первый погребальный костер, который видела эта планета.

Потом он вернулся – чтобы забыться в тиши долгой ночи льда и камня, унаследовать новый Алайонэл. В такие ночи сновидений не бывает.

Пятнадцать столетий. Почти половина Срока. Картина не более чем в двести слов. Представьте…

Текут девятнадцать рек, но черные моря покрываются фиолетовой рябью.

Исчезли редкие йодистые леса. Вместо них вверх поднялись могучие деревья с толстой корой, известковые, оранжевые и черные…

Великие горные хребты на месте холмов – бурых, желтых, белых, бледно-лиловых. Замысловатые клубы дыма над курящимися вершинами…

Цветы, корни которых зарываются в почву на двадцать метров, а коричневые бутоны не распускаются среди синей стужи и камней.

Слепые норолазы, забирающиеся глубже; поедающие падаль сумрачники, отрастившие грозные резцы и мощные коренные зубы; гигантские гусеницы хоть и уменьшились в размерах, но выглядят настоящими великанами, потому что стали еще более мохнатыми…

Очертания долин – как тело женщины, изгибающиеся и плавные, или, возможно, – как музыка…

Меньше обветренных скал, но свирепый мороз…

Звуки по утрам по-прежнему резкие, металлические…

Из дневника Станции Джарри почерпнул все, что ему требовалось знать. Но он прочитал и старые сообщения.

Затем плеснул в стакан пьянящий напиток и выглянул из окна третьего этажа.

– …Умрут, – произнес он и допил, и собрался, и покинул свой пост.

Через три дня он нашел лагерь.

Он посадил флайер в стороне и пошел пешком. Джарри залетел далеко на юг Бесплодных Песков, и теплый воздух спирал дыхание.

Теперь они носили звериные шкуры – обрезанные и сшитые, – обвязав их вокруг тел. Джарри насчитал шестнадцать построек и три костра. Он вздрогнул при виде огня, но не свернул с пути.

Кто-то вскрикнул, заметив его, и наступила тишина.

Он вошел в лагерь.

Повсюду неподвижно стояли двуногие. Из большой постройки на краю поляны раздавались звуки какой-то возни.

Джарри обошел лагерь.

На деревянном треножнике сушилось мясо. У каждого жилища стояло несколько длинных копий. Джарри осмотрел одно. Узкий наконечник был вытесан из камня.

На деревянной доске были вырезаны очертания кошки…

Он услышал шаги и обернулся.

К нему медленно приближался красноформый, казавшийся старше других. Его худые плечи поникли, приоткрытый рот зиял дырой, редкие волосы засалились. Существо что-то несло, но Джарри не видел, что именно, потому что не сводил глаз с рук старика.

На каждой руке был противостоящий большой палец.

Джарри повернулся и уставился на руки других красноформых. У всех были большие пальцы. Он внимательнее присмотрелся к внешности этих существ.

Теперь у них появились лбы.

Он перевел взгляд на старика.

Тот опустил свою ношу на землю и отошел.

Джарри взглянул вниз.

На широком листе лежали кусок сухого мяса и дольки какого-то фрукта.

Джарри взял мясо, закрыл глаза, откусил кусочек, пожевал и проглотил. Остальное завернул в лист и положил в боковой карман сумки.

Он протянул руку, и красноформый попятился.

Джарри достал одеяло, которое принес с собой, и расстелил его на земле. Затем сел и указал старику на место рядом.

Старик поколебался, но все же подошел и сел.

– Будем учиться говорить друг с другом, – медленно произнес Джарри. Он приложил руку к груди: – Джарри.

Джарри стоял перед разбуженными руководителями Декабрьского Клуба.

– Они разумны, – сказал он. – Вот мой доклад.

– Каков же вывод? – спросил Ян Турл.

– По-моему, они не смогут приспособиться. Они развивались очень быстро, но вряд ли способны на большее. На весь путь их не хватит.

– Ты кто – биолог, химик, эколог?

– Нет.

– Так на чем же ты основываешь свое мнение?

– Я жил с ними шесть недель.

– Значит, всего лишь догадка?..

– Ты знаешь, что в этой области нет специалистов. Такого никогда раньше не было.

– Допуская их разумность, – допуская даже, что они действительно не смогут приспособиться, – что ты предлагаешь?

– Замедлить изменение планеты. Дать им шанс. А если их постигнет неудача, вообще отказаться от нашей цели. Здесь уже можно жить. Дальше можем адаптироваться мы.

– Замедлить? На сколько?

– Еще на семь-восемь тысяч лет…

– Исключено! Абсолютно исключено! Слишком долгий срок!

– Но почему?

– Потому что каждый из нас несет трехмесячную вахту раз в два с половиной столетия. Таким образом, на тысячу лет уходит год личного времени. Слишком большую жертву ты требуешь от нас.

– Но от этого зависит судьба целой расы!

– Кто знает…

– Разве одной возможности недостаточно?

– Джарри Дарк, ты хочешь ставить вопрос на административное голосование?

– Нет, тут мое поражение очевидно… Я настаиваю на всеобщем голосовании.

– Невозможно! Все спят.

– Так разбудите их!

– Повторяю, это невозможно.

– А вам не кажется, что судьба целой расы стоит усилия? Тем более что это мы заставляем этих существ развиваться, мы прокляли их разумом!

– Довольно! Они и без нас стояли на пороге. Они вполне могли стать разумными даже без нашего появления…

– Но мы не можем сказать наверняка! Мы не знаем! Да и не все ли равно, как именно это произошло, – вот они, и вот мы, и они принимают нас за божества – быть может, потому, что мы ничего им не даем, кроме страданий. Но должны же мы нести ответственность за судьбу разума – уж по крайней мере не убивать его!

– Возможно, длительное и тщательное расследование…

– К тому времени они погибнут! Пользуясь своим правом казначея, я требую всеобщего голосования.

– Не слышу обязательного второго голоса.

– Зельда? – спросил Джарри. Она отвела глаза.

– Тарбел? Клонд? Бондичи?

В широкой, просторной пещере царила тишина.

– Что ж, выходит, я проиграл. Мы сами окажемся змеями, когда войдем в наш Эдем… Я возвращаюсь назад, в Бесплодные Пески, заканчивать вахту.

– Это вовсе не обязательно. Пожалуй, тебе сейчас лучше отправиться спать…

– Нет. Во всем, что произошло, есть и моя вина. Я останусь наблюдать и разделю ее полностью.

– Да будет так, – сказал Турл.

Две недели спустя, когда Станция 19 пыталась вызвать Бесплодные Пески по радио, ответа не последовало.

Через некоторое время туда был выслан флайер.

Станция в Бесплодных Песках превратилась в бесформенную глыбу расплавленного металла. Джарри Дарка нигде не было. В тот же день замолчала Станция 9. Немедленно и туда вылетел флайер.

Станции 9 более не существовало. Ее обитателей удалось обнаружить в нескольких километрах: они шли пешком. По их словам, Джарри Дарк, угрожая оружием, заставил всех покинуть Станцию и сжег ее дотла орудиями своего флайера.

Тем временем замолчала Станция 6.

Руководители Клуба издали приказ:

ПОДДЕРЖИВАТЬ ПОСТОЯННО РАДИОСВЯЗЬ С ДВУМЯ СОСЕДНИМИ СТАНЦИЯМИ.

За ним последовал еще один приказ:

ПОСТОЯННО НОСИТЬ ПРИ СЕБЕ ОРУЖИЕ. ВСЕХ ПОСТОРОННИХ БРАТЬ В ПЛЕН.

На дне ущелья, укрытый за скалой, ждал Джарри. Рядом с приборной доской флайера лежала маленькая коробочка из серебристого металла. Радио было включено. Джарри ждал передачу.

Выслушав первые слова, он растянулся на сиденье и заснул.

Когда он проснулся, вставала заря нового дня.

Передача все еще продолжалась:

«…Джарри. Все будут разбужены. Возвращайся в главную пещеру. Говорит Ян Турл. В уничтожении Станций нет необходимости. Мы согласны с требованием всеобщего голосования. Пожалуйста, немедленно свяжись с нами. Мы ждем твоего ответа, Джарри…»

Он поднял флайер из багряной тени в воздух.

Конечно, его ждали. С десяток винтовок нацелились на него, едва он появился.

– Бросай оружие, Джарри, – раздался голос Ян Турла.

– Я не ношу оружия, – сказал Джарри. – И в моем флайере его нет, – добавил он.

Это было правдой, так как орудия больше не венчали турели.

Ян Турл приблизился, посмотрел ему в глаза:

– Что ж, тогда выходи.

– Благодарю, предпочитаю остаться здесь.

– Ты арестован.

– Как вы намерены поступить со мной?

– Ты будешь спать до истечения Срока Ожидания. Иди!

– Мет. И не пытайтесь стрелять или пустить в ход парализатор и газы. Если вы это сделаете, мы погибнем в ту же секунду.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Ян Турл, делая знак стрелкам.

– Мой флайер превращен в бомбу, и я держу запал в правой руке. – Джарри поднял серебристую коробку. – Пока я не отпускаю кнопку, мы в безопасности. Но если мой палец хоть на секунду ослабнет, последует взрыв, который уничтожит всю эту пещеру!

– Полагаю, ты берешь нас на испуг.

– Что ж, проверь.

– Но ведь ты тоже умрешь, Джарри!

– Теперь мне все равно. Кстати, не пытайтесь уничтожить запал, – предупредил он. – Бессмысленно.

Даже в случае успеха вам это обойдется по крайней мере в две Станции.

– Почему?

– Как по-вашему: что я сделал с орудиями? Я обучил красноформых пользоваться ими. В настоящий момент орудия нацелены на две Станции, и, если я не вернусь до рассвета, они откроют огонь. Потом они двинутся дальше и попытаются уничтожить другие две Станции.

– Ты доверил лазер зверям?

– Совершенно верно. Ну, так вы станете будить остальных для голосования?

Турл сжался, словно для прыжка, затем, видимо, передумал и обмяк.

– Почему ты так поступил, Джарри? – жалобно спросил он. – Кто они тебе? Ради них ты заставляешь страдать свой народ!

– Раз ты не ощущаешь того, что я, – ответил Джарри, – мои мотивы покажутся тебе бессмысленными. В конце концов, они основаны лишь на моих чувствах, а мои чувства отличаются от твоих, ибо продиктованы скорбью и одиночеством. Попробуй, однако, понять вот что: я для них божество. Мои изображения есть в любом лагере. Я – Победитель Медведей с Пустыни Мертвых. Обо мне слагают легенды на протяжении двух с половиной веков, и в этих легендах я сильный, мудрый и добрый. И в таком качестве кое-чем им обязан. Если я не дарую им жизнь, кто будет славить меня? Кто будет воздавать мне хвалу у костров и отрезать для меня лучшие куски мохнатой гусеницы? Никто, Турл. А это все, чего стоит сейчас моя жизнь. Буди остальных. У тебя нет выбора.

– Хорошо, – проговорил Турл. – А если тебя не поддержат?

– Тогда я удалюсь от дел, и ты сможешь стать божеством, – сказал Джарри.

Каждый вечер, когда солнце спускается с багряного неба, Джарри Дарк смотрит на закат, ибо он не будет больше спать сном льда и камня, сном без сновидений. Он решил прожить остаток своих дней в неуловимо малом моменте Срока Ожидания и никогда не увидеть Алайонэл своего народа. Каждое утро на новой Станции в Бесплодных Песках его будят звуки, похожие на треск льда, дребезжание жести, шорох стальной стружки. Потом приходят двуногие со своими дарами. Они поют и чертят знаки на снегу. Они славят его, а он улыбается им. Иногда тело его сотрясает кашель.

…Рожденный от мужчины и женщины, видоизмененный в соответствии с требованиями к форме кошачьих Y7, по классу холодных миров (модификация для Алайонэла), Джарри Дарк не мог жить ни в одном уголке Вселенной, что гарантировало ему Убежище. Это либо благословение, либо проклятие – в зависимости от того, как смотреть. Но как бы вы ни смотрели, ничего не изменится…

Так платит жизнь тем, кто служит ей самозабвенно.

Автодьявол

Мэрдок мчался по Великой западной дорожной равнине.

Высоко над ним солнце плясало, как огненная погремушка, пока он брал бесчисленные подъемы на скорости более ста шестидесяти миль в час. Он не притормаживал, что бы там ни было впереди, но укрытые глаза Дженни замечали все камни и выбоины заранее, и она тщательно избегала их, так что иной раз он даже не замечал легчайшего поворота рулевой колонки.

Хотя ветровое стекло было затенено и он надел дорожные очки, блеск оплавленной равнины обжигал глаза, и по временам ему мерещилось, что он ночью ведет быстроходный катер под ярчайшей луной иных небес по озеру серебряного огня. Позади него вздымались огромные волны пыли, повисали в воздухе, потом медленно оседали.

– Ты выматываешь себя, – сказало радио. – Изо всех сил стискиваешь баранку, напрягаешь глаза. Почему бы тебе не отдохнуть? Разреши, я затуманю стекла. Поспи, а я справлюсь сама.

– Нет, – сказал он. – Я так хочу.

– Ладно, – сказала Дженни. – Я просто спросила.

– Спасибо.

Минуту спустя из радио полилась музыка – струнная, вкрадчивая.

– Прекрати!

– Прошу прощения. Просто подумала, что это тебя расслабит.

– Когда мне понадобится расслабиться, я тебе скажу сам.

– Учту, Сэм. Извини.

После этого краткого разговора тишина стала угнетающей. Как-никак, Дженни была отличной машиной, и Мэрдок это знал. Ее всегда заботило, как он себя чувствует, и она была готова всячески содействовать его поискам.

Внешне ей придали вид беззаботной легковушки, ярко-красной, шикарной, быстрой. Но под выпуклостями ее капота притаились ракеты, а под фарами были замаскированы два ствола пятидесятого калибра. Под шасси она носила пояс из гранат замедленного действия (пять и десять секунд), а в багажнике укрывался распылитель с горючей смесью.

…Ибо его Дженни была заказным смертомобилем, который сконструировал для него архинженер династии Джемот далеко на востоке, и этот великий конструктор вложил в нее всю свою изобретательность.

– На этот раз мы его отыщем, Дженни, – сказал он. – И зря я на тебя рявкнул.

– Пустяки, Сэм, – ответил нежный голос. – Я запрограммирована понимать тебя.

Они с ревом неслись по Великой равнине, а солнце склонялось все дальше на запад. Всю ночь и весь день они вели поиски, и Мэрдок устал.

Последний форт «Заправься и отдохни» остался далеко позади в пространстве и словно бы во времени…

Мэрдок наклонился вперед, веки его сомкнулись.

Стекла постепенно потемнели до полной непрозрачности. Ремень безопасности осторожно скользнул повыше и оттянул его от баранки. Затем спинка медленно-медленно опустилась, укладывая его в горизонтальное положение. Ночь уже почти наступила, и включился обогреватель.

Незадолго до пяти утра сиденье разбудило его, слегка встряхнув.

– Проснись, Сэм! Проснись!

– Что такое? – пробурчал он.

– Двадцать минут назад я поймала радиопередачу. Недавно в этом направлении произошел автомобильный налет. Я тут же повернула, и мы уже почти на месте.

– Почему ты меня сразу не разбудила?

– Лишние минуты сна тебе не помешали, и ведь ты ничего сделать не мог бы. Только бы зря нервничал.

– Ладно, возможно, ты и права. Расскажи про налет.

– Вчера ночью шесть машин, видимо, попали в засаду, устроенную дикими авто. Патрульный вертолет докладывал с воздуха, а я слушала. Все машины были разобраны и высосаны, мозги их разбиты, пассажиры как будто все тоже убиты. В окрестностях никакого движения.

– Далеко еще?

– Минуты две-три.

Стекла вновь стали прозрачными, и Мэрдок вглядывался вперед в ночь, насколько пробивались лучи мощных фар.

– Я что-то вижу, – сказал он.

– Добрались, – сообщила Дженни через несколько секунд и начала притормаживать.

Они остановились возле изуродованных машин. Ремень безопасности расстегнулся, дверца со стороны Мэрдока распахнулась.

– Сделай кружок, Дженни, – сказал он, – поищи тепловые следы. Я долго не задержусь.

Дверца захлопнулась, и Дженни отъехала. Он включил карманный фонарик и зашагал к погибшим машинам.

Великая равнина была точно усыпанный песком пол танцзала: твердые кристаллики похрустывали под его подошвами. Повсюду следы покрышек скользивших юзом машин и отпечатки протекторов, точно узор из вермишели.

За рулем первой машины сидел мертвец. У него была сломана шея. Разбитые часы на запястье показывали 2.45. Шагах в тридцати в стороне лежали три трупа – две женщины и подросток. Их переехали колеса нападавших машин, когда они попытались убежать.

Мэрдок начал осматривать остальные машины. Все шесть лежали на днищах. Кузова были помяты. Со всех были сняты колеса, из моторов извлечены важные части. Баки вскрыты и осушены, из открытых багажников исчезли запаски. И ни одного живого пассажира.

Рядом с ним остановилась Дженни, ее дверца распахнулась.

– Сэм, – сказала она, – выдерни мозговые вводы у синей машины, третьей сзади. У нее еще осталась энергия в запасном аккумуляторе, и я слышу, как она радирует.

– Хорошо.

Мэрдок пошел назад и выдернул вводы, а потом вернулся к Дженни и сел за руль.

– Ты что-нибудь нашла?

– Кое-какие следы. Ведут на север.

– Поезжай по ним.

Дверца захлопнулась, и Дженни повернула на север. Потом она сказала:

– В этом конвое было восемь машин.

– Что-что?

– Только что сообщили. По-моему, две машины связались с дикими на неконтролируемой частоте. И стакнулись с ними. Сообщили свои координаты, а в момент нападения набросились на своих спутников.

– А их пассажиры?

– Вероятно, задушили их выхлопными газами, перед тем как присоединиться к стае.

Мэрдок трясущимися руками закурил сигарету.

– Дженни, почему машины дичают? – спросил он. – Не знать заранее, где и когда ты заправишься, не быть уверенным, что найдешь запасные части для саморемонтного устройства… Чего ради они идут на это?

– Не знаю, Сэм. Никогда над этим не задумывалась.

– Десять лет назад Автодьявол, их вожак, убил моего брата во время налета на бензофорт, – сказал Мэрдок. – И с тех пор я охочусь за черным «кадиллаком». Я искал его с воздуха, обошел пешком все окрестности. Я использовал другие автомобили. Я брал с собой теплоискатель и ракеты. Я даже закладывал мины. Но всякий раз он оказывался быстрее, находчивее и сильнее меня. И тогда я заказал тебя.

– Я знала, как ты его ненавидишь. И хотела узнать причину, – заметила Дженни.

Мэрдок глубоко затянулся.

– По моим указаниям тебя специально программировали, бронировали и вооружили, чтобы ты стала самой мощной, самой быстрой, самой умной из всех, снабженных колесами, Дженни. Ты – Алая Леди, ты – единственный автомобиль, способный справиться с Автодьяволом и его стаей. У тебя есть клыки и когти, о каких они понятия не имеют. И на этот раз я с ними разделаюсь.

– Ты мог бы остаться дома, Сэм, и поручить мне охоту.

– Нет. Я знаю, что мог бы, но я хочу быть при этом. Я хочу отдавать распоряжения, может быть, самому нажать на кнопки, хочу своими глазами увидеть, как Автодьявол будет гореть, пока от него не останется только металлический остов. Сколько людей, сколько машин он уничтожил! Мы уже потеряли счет. Я должен с ним рассчитаться, Дженни!

– Я его отыщу для тебя, Сэм.

Они мчались вперед со скоростью около двухсот миль в час.

– Как с бензином, Дженни?

– Полно, и я еще не включала дополнительные баки. Будь спокоен… След становится четче, – добавила она.

– Отлично. Оружие?

– В полной готовности.

Мэрдок раздавил окурок и закурил новую сигарету.

– Некоторые из них возят с собой мертвецов, прихваченных ремнями безопасности, – сказал он после паузы, – чтобы выглядеть порядочными машинами с пассажирами. Черный «кадиллак» постоянно это проделывает и постоянно их меняет. Держит кондиционер ниже нуля, чтобы они подольше сохранялись.

– Ты много о нем знаешь, Сэм.

– Он обманул моего брата фальшивыми пассажирами и фальшивыми номерами. Вынудил его открыть бензофорт таким способом И тут напала вся стая. Он перекрашивался иногда в зеленый, красный, голубой и белый цвета, но рано или поздно вновь возвращался к своему – черному. Желтая, коричневая или двухцветная окраска ему не нравится. У меня есть список почти всех фальшивых номеров, которые он на себя навинчивал. Он даже въезжал по большим шоссе в города и заправлялся на обычных бензоколонках. И удирал, когда заправщик подходил за деньгами, – вот так и были записаны многие его номера. Он способен подделать десятки человеческих голосов. Но после таких заправок его никогда не удавалось поймать, потому что он всегда заливался по горловину. Всегда возвращается сюда, на Равнину, и погоня теряет след. Он даже устраивал налеты на автостоянки…

Дженни резко повернула.

– Сэм! След очень четкий. Вон в том направлении. Он тянется к горам.

– Следуй по нему, – распорядился Мэрдок. Долгое время он молчал. Восток слегка посветлел.

На синей доске неба у них за спиной побледневшая утренняя звезда казалась белой кнопкой. Начался пологий подъем.

– Найди его, Дженни. Доберись до него.

– Думаю, у нас получится, – ответила она. Подъем стал круче. Дженни снова снизила скорость, приспосабливаясь к рельефу, теперь очень неровному.

– В чем дело? – спросил Мэрдок.

– Здесь труднее ехать, – сказала она, – и труднее не сбиться со следа.

– Почему?

– В этих местах большой тепловой фон, – объяснила она, – и он сбивает мою систему слежения.

– Постарайся, Дженни.

– След ведет как будто прямо к горам.

– Поезжай по нему, поезжай по нему!

Дженни затормозила еще больше.

– Я совсем сбилась, Сэм, – сказала она. – След пропал.

– У него где-то тут должно быть укрытие, пещера, глубокое ущелье, куда нельзя заглянуть сверху. Только так он все годы мог избегать воздушных поисков.

– Что мне делать?

– Поезжай вперед, насколько сможешь, и сканируй скалы в поисках отверстия. Будь начеку. Будь готова атаковать сразу же.

Они поднялись в предгорье. Антенна Дженни выдвинулась высоко, бабочки ее стальной марли развернули крылья и затанцевали, завертелись вокруг тонкого стержня, сверкая в утреннем свете.

– Пока ничего, – сообщила Дженни. – И скоро мы уже не сможем ехать вперед.

– Тогда поедем параллельно, продолжая сканировать.

– Направо или налево?

– Не знаю. Куда повернула бы ты на месте беглого ренегата?

– Не знаю.

– Решай сама. Это не имеет значения.

– Ну, так направо, – сказала она, и они повернули направо.

Через полчаса ночь быстро скрылась за горами. Справа от хребта на дальнем краю равнины вспыхнула заря, расцвечивая небо всеми красками осеннего леса. Мэрдок вытащил из-за приборной доски термос-соску с кофе – такими когда-то пользовались космонавты.

– Сэм, по-моему, я что-то обнаружила.

– Что? Где?

– Впереди слева от этого большого валуна. Уклон с большим отверстием в конце.

– Отлично, детка. Давай туда. Ракеты наизготовку. Они поравнялись с валуном, обогнули его и поехали под уклон.

– Пещера или туннель, – сказал он – Двигайся медленно…

– Тепло! Тепло! – сказала она. – Я нашла след.

– А я даже вижу отпечатки протекторов. Множество отпечатков! – воскликнул Мэрдок – Нашли!

Они двинулись к отверстию в скалах.

– Въезжай, но медленно, – приказал он. – Спали первое, что шевельнется.

Они въехали под каменный портал, под колесами теперь был песок. Дженни отключила весь видимый свет и включила инфракрасные приборы. Перед ветровым стеклом поднялась инфралинза, и Мэрдок оглядел пещеру. Высота футов двадцать, а ширины достаточно, чтобы три машины двигались в ряд. Пол из песчаного стал каменным, но ровным и почти без уклона. Потом начался пологий подъем.

– Впереди свет, – шепнул Мэрдок.

– Знаю.

– По-моему, клочок неба.

Они медленно крались вперед. Мотор Дженни работал практически беззвучно – легкие вздохи под каменными сводами.

Они остановились у границы света. Инфралинза опустилась.

Мэрдок увидел песчано-сланцевый каньон. Нависающие сверху скалы укрывали его от взгляда с неба почти целиком, кроме дальнего конца. Свет там был бледный и не освещал ничего необычного.

Но ниже…

Мэрдок изумленно заморгал.

В тусклом утреннем свете среди теней высилась такая куча металлолома, какой Мэрдок в жизни не видел.