Текст книги "Пепелище славы"

Автор книги: Роджер Джолли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Уж не потому ли он валяется третий день, что сообразил, как дело плохо? – предположил третий орк.

Харлак окинул неприязненным взглядом эльфа, потом нехотя поднялся на ноги и спокойным размеренным шагом вышел вперед, останавливаясь рядом с Мардоком.

– Получится, Темное Пламя, – ровным голосом произнес он. – Затем мы сюда и явились.

Ривендору припомнились рассказы об орочьих законах по избранию и смене военного вождя. Если посреди похода выясняется, что прежний вождь более не устраивает значительную часть клана, собираются противники и сторонники запятнанного недоверием предводителя. Теоретически, традиция позволяла уладить разногласия путем переговоров, но за всю историю существования Кланов случаи мирного решения можно было пересчитать по пальцам. Одной руки. (Справедливости ради, следует заметить, что переизбрание вождя в походе – вещь, все же выходящая из ряда, и до подобных крайностей дело редко доходило).

«Интересно, – подумалось эльфу совсем некстати. – Здесь ведь не один клан, а несколько, а Шенгар – не официальный вождь. Справедливо ли действовать тем же порядком?»

Две стремительно растущие кучки оппонентов доказывали, что да, справедливо. По крайней мере, орки в том не сомневались.

Радовало одно: не только к шумливым бунтовщикам, но и к их компании прибавлялись новые союзники. Восходящая звезда математики, так некстати себя проявившая, тоже оказалась на их стороне. Зеленоглазый урук-хай стоял, недвусмысленно помахивая здоровенным топором, и заподозрить в нем скрытый талант инженера в тот момент было сложновато.

Приблизительное соотношение сил оставалось два к одному. Не в пользу защитников Шенгара.

Нириэль, сообразившая, что происходит, метнулась было в шатер за луком, но на выходе ее остановила жесткая когтистая рука.

– Стой, дура! – тихо шикнул Ришнар. – Ты их только больше разозлишь!

Все это время сотник Черного Солнца умудрялся так искусно избегать внимания, что эльфийка даже забыла о его существовании. Она раздраженно вывернулась из цепкой хватки старого воина, но все же послушалась, и дальше не пошла.

– А ты? – спросила Нириэль.

– Что мне до разборок северян, – презрительно хмыкнул старый орк.

– Да? И с чего это тогда ты взялся мне советы давать?

– Мне что, – удивился сотник, – нельзя уже просто так чего-нибудь сделать? В счет старой дружбы?

– Да ты слов таких не знаешь, – фыркнула эльфийка. Ришнар равнодушно пожал плечами.

– Считай, что мне небезразлично, кто победит.

Тем временем, противоборствующие стороны продолжали перекидываться претензиями. По всему было видно, что фазе этой осталось длиться недолго, и скоро наступит пора действий. Долгий душераздирающий кашель заставил всех присутствующих обернуться.

– О чем шумим? – прохрипел Шенгар, появляясь из шатра.

Смуглое лицо урук-хая приобрело бледный, землисто-серый оттенок. Лишь щеки пылали нездоровым огнем, да сверкали неистово глаза.

Самые ярые обвинители, минуту назад обзывавшие его притворщиком, пристыжено затихли.

– Ты от нас многое утаил, Коготь Ужаса, – вызывающе сказал заводила из Леденящей Смерти.

Он сделал паузу, ожидая оправданий в ответ, но их не последовало. Шенгар молчал, скрестив руки на груди, и его противнику ничего не оставалось делать, как продолжить речь. К которой он, к слову сказать, совершенно не был готов.

– Эти печки внизу… – проговорил он уже менее уверенно. – Они слишком прожорливы.

– Ты обещал нам железное оружие, – продолжил орк из Темного Пламени. – Что нужно только прийти, и оно наше. Потом оказалось, надо еще прогнать стариков. Потом строить лестницы и пробивать тоннели. Теперь понадобились уголь и руда. А железа как не было, так нет!

И после этого заявления Шенгар не проронил не слова. По правде, избежать вступления в спор ему помогла вовсе не прирожденная мудрость, а отвратительное самочувствие, в котором он старался держаться с достоинством. Силы двигаться и стоять у него еще были, а говорить, не кашляя, получалось с трудом.

Каково же было удивление Шенгара, когда он понял, что лучше молчания реакции придумать сложно. Так он просто стоял и наблюдал, как иссякают, не встречая отпора, обращенные к нему гневные речи. И тут молодого вождя осенило. Как пришла в порыве вдохновения идея насчет Харлака и книги, так совершенно ясно увидел он сейчас, как обезоружить одним махом всех недовольных.

– Ну, что ты скажешь?! – воскликнул заводила, когда он сам, равно как и его сторонники, исчерпали запас слов и аргументов.

– Вы правы, – ответил Шенгар просто.

Несколько мгновений продолжалась недоверчивая тишина. Орки переглядывались в полном недоумении. Наконец, заводила из Леденящей Смерти решился переспросить:

– Что?

– Правы вы, гово… кха-кха-кха-кха!.. говорю. Я обещал оружие, и Черное Солнце покажет, где взять его. Возвращайтесь домой, к своим вождям и кланам, – покаянно заявил Шенгар, а про себя злорадно продолжил: «…И подумайте своими каменными башками, с какими распростертыми объятиями они вас встретят!»

– Они же с нас шкуры сдерут! – растерянно проговорил буян из Темного Пламени.

– Так дело не пойдет! – наперебой заголосила вся их компания. – Нам нужно железо!

– Мне оно тоже нужно, – развел руками Шенгар.

– Чтоб тебе в пропасть свалиться! – зло сплюнул заводила. – Язык твой длиннее совести! Но в следующий раз он тебя не спасет, так и знай!

Орки возмущались, ворчали, но оружие попрятали, и принялись медленно разбредаться. Конфликт был исчерпан. Ришнар что-то одобрительно пробурчал под нос.

– А из мальчика выйдет толк, – заключил он и почему-то хитро глянул на эльфийку.

На том бы всем и разойтись, и завершился бы этот бурный вечер тихо и мирно, но тут в пещеру влетел запыхавшийся урук-хай, из тех, что караулили возле входа.

– Прискакал дозорный из долины, – сообщил вновь прибывший. – Там длинноухие. Три десятка. Вооруженные.

Устало присев на краю большой глыбы, Орог сгрыз несколько яблок. Путь становился все труднее и труднее. Только огромные размеры коридора не позволили ему обрушиться полностью. Но от правильных геометрических форм гномьей архитектуры не осталось и следа.

После двух больших трещин, преодолеть которые оказалось трудной задачей, пол пошел уклоном вправо. Вряд ли это входило в первоначальную задумку гномов. На этом сравнительно недолгом участке пути Орог вымотался едва ли не больше, чем за всю дорогу до него.

Вдруг впереди забрезжил свет. Не яркий дневной, как в саду или жилых помещениях. Скорее, это можно было назвать сумраком. И все же, его присутствие сильно озадачило Орога. Нахмурившись, он развернул карту, чтобы удостовериться.

На особую точность его, скажем прямо, кривоватый чертеж не претендовал. Но даже принимая во внимание всю приблизительность перерисованной схемы, ничего, кроме тоннеля в этом месте быть не должно. По расчетам Орога, к центру катакомб он должен был выбраться не раньше вечера.

И, тем не менее, все выглядело так, словно этим световым пятном коридор и заканчивается.

Еще долго Орогу пришлось карабкался через громоздящиеся на пути завалы, прежде чем он добрался до непонятного света и увидел, как дорога, на которую он возлагал столько надежд, обрывается в никуда.

Грандиозность открывшейся картины захватывала и устрашала одновременно. Орог видел перед собой следы одного из самых дерзновенных творений разума. И вместе с ними – свидетельства ужасной катастрофы, в единочасье обратившей в руины труд сотен лет и десятков поколений.

Когда-то сердцевина лабиринта представляла собой гигантский зал. Мосты, лестницы, галереи – целые висячие улицы и площади заполняли его огромное пространство объемным каменным кружевом, а внизу переливалось светом отраженных огней озеро.

Теперь полость внутри горы стала еще больше. Стены рухнули, увлекая за собой чудесный подземный город. О бывшем озере напоминали лишь многочисленные лужи, подпитываемые ручейками: глубокая пропасть, разверзнувшаяся по дну, поглотила его почти без остатка.

Далеко на другой стороне виднелся противоположный край излома и разбросанные по нему темные жерла больших тоннелей, ведущих на север.

Орог скрипнул зубами от злой досады. Вот он, проход дальше. Он видит его собственными глазами, только вот толку с того… Чтобы попасть туда, не хватало самой малости: умения летать.

Тем временем события в «тронном зале» приобретали нешуточный оборот. Центром всеобщего внимания являлись Харлак и Ривендор, уставившиеся друг на друга, словно два кота, вот-вот готовые вцепиться друг в друга. Причиной послужило заявление полуорка о том, что в сложившейся ситуации глупее, чем оставить в лагере трех потенциальных соглядатаев, только пригласить явившихся «ушастых» непосредственно в рудник. Реакция эльфа последовала незамедлительно.

– Эй, вы чего… – беспокойно рванулся Мардок, вклиниваясь между ссорящимися.

– Совсем головы нет, – зло прокашлял Шенгар, но вмешиваться благоразумно не стал. Миротворческие порывы Черного Клинка были наказаны немедленно.

– Это вопрос чести! – рявкнул ему Ривендор в одно ухо.

– Это вопрос безопасности! – прошелестел Харлак в другое.

Откуда у стройного эльфа хватило сил оттолкнуть прочь здоровенного урук-хая, оставалось только гадать. Видимо, тот просто не ожидал от хлипкого «ушастика» подобной прыти.

И все же, усилия Мардока не остались совсем бесплодными. Слово «честь» сработало наподобие магического щита, воздвигающего вокруг эльфа и его неприятеля непреодолимую священную стену. Орки, уже готовые прийти на подмогу товарищу с оружием в руках, разом поостыли и отступили, продолжая лишь угрюмо наблюдать за дальнейшим развитием событий. Вопросы чести были для них достаточно серьезными, чтобы право на ее защиту имело даже такое нелепое создание, как длинноухий. Ривендор и не подозревал, насколько поднялся в глазах урук-хаев, едва упомянув это волшебное понятие.

Спровадив непрошеного доброжелателя, эльф обернулся к своему противнику. В его глазах, вместо привычного оттенка теплой бирюзы, разверзались бездонные сине-зеленые пучины штормящего моря.

– А теперь повтори, что сказал, – угрожающе проговорил он.

– Повторю, ушастик. Что ты и вся твоя компания в первый же удобный момент сбежите к своему племени. И разболтаете все, что вам известно.

– Так слушай меня теперь, урук-хай, – воскликнул золотоволосый воин. – Я помогал вам по доброй воле из искренних убеждений, и порукой в том – мое слово. Что касается моих спутников, то их нахождение в этих пещерах – последствие моей страшной ошибки. Но даже несмотря на то, что положение их вынудило так поступить, они не опустятся до того, чтобы предательски обмануть предоставивших им кров и пищу. И за это я тоже готов дать слово. Ты сомневаешься в его надежности, Харлак?

– Ходят слухи, ты потому к нам и подбиваешься, что уже запятнал свою честь так, что даже длинноухие брезгуют якшаться с тобой, – холодно бросил полуорк.

Кипятящийся эльф стал вдруг каким-то отрешенно-спокойным, едва ли не равнодушнее своего хладнокровного неприятеля.

– Я не знаю ваших обычаев, – обыденным тоном произнес он. – У нас оружие выбирает вызываемый. Но ты можешь выбрать в любом случае. Мне все равно.

– У нас дерутся тем, что есть, – презрительно отозвался Харлак, высвобождая из петель два тяжелых окованных железом топора – наследство злосчастного Черного Солнца.

– Значит не будем тратить время, – отозвался эльф, с характерным стальным лязгом извлекая из ножен верный клинок.

Пусть подробные описания поединков остаются на совести скрупулезных летописцев, скрипящих перьями в скукоте пыльных келий. Противники рубились безжалостно и жестко. Лезвия Харлаковых топоров рассекали воздух со скоростью молнии и неумолимостью снежного бурана. И ветром, неуязвимой бесплотной тенью растворялся Ривендор из-под их кажущихся неминуемыми ударов.

– Да ушастый с ним просто играет! – удивился Мардок, приглядевшись к происходящему. Как и большинство орков (кроме Шенгара и недобитых остатков Черного Солнца), он видел эльфа в деле впервые и оказался безмерно удивлен, что это хрупкое существо способно так легко сражаться с врагом серьезнее мухи.

Увлекшись комментариями, он едва не упустил момент, когда один из топоров, вывернувшись из руки владельца, прогремел по полу, приземляясь далеко за линией молчаливых наблюдателей. Двое урук-хаев, стоящих на пути, едва успели увернуться от этого «метательного снаряда».

Лишившись топора, Харлак оказался перед шустрым эльфом в заведомо невыигрышном положении.

– Ну что, – поинтересовался Ривендор. – Ты готов забрать обратно свои слова?

– Не празднуй победу раньше времени, – прохрипел полуорк. – Я еще не совсем обезоружен.

Запыхался он явно сильнее легконогого эльфийского бойца. Ривендор лишь рассмеялся в ответ.

– Стоит уравнять силы, – заявил он. – А то кто-нибудь может заявить, что «ушастый» сражался несправедливо.

И меч эльфа коротко звякнул о камни, отправляясь вслед за топором. На смену ему Ривендор вытащил обоюдоострый кинжал с длинной предохраняющей руку крестовиной.

На этот раз развлекался эльф по-другому. Короткие, стремительные броски и столь же поспешные уходы. И примерно в раз из трех таких бросков на теле Харлака появлялся новый порез. Тщетно размахивал полуорк своим топором – зацепить верткого противника было так же невозможно, как зарубить стремительные воды горного ручья. Лишь иногда снисходил Ривендор до того, чтобы скользящим движением отвести в сторону оружие врага (урок с заклиненным мечом не прошел для эльфа даром).

Несмотря на то, что зрелище получалось эффектным, Шенгар следил за ним без особенного удовольствия. Чрезмерное чувство гордости эльфа в очередной раз грозило обернуться серьезными неприятностями. Раздирающая боль в груди мешала сосредоточиться на чем-то помимо нее самой. Даже извечные шуточки и язвительные замечания, толпами роящиеся в мыслях, куда-то подевались. Все, чего Шенгару хотелось от жизни – это доползти до шатра, рухнуть на мягкие шкуры и там тихо помереть. «Ну и приспело же длинноухим припереться именно сейчас! – мрачно думал он. – А эти… Олени гонные, чтоб их! Вот кроме них мне проблем не хватало как будто!»

И, словно черная тень его собственных сомнений, за спиной возник вездесущий Ришнар.

– Тебе придется вмешаться, – заявил сотник. – Не один Харлак уверен, что ушастые предадут. Независимо от исхода поединка.

– Твоя взяла, старик, – невесело хмыкнул начинающий вождь. – Мне позарез нужен совет. Понятия не имею, как их теперь утихомирить.

– Взять длинноухих под стражу до поры – я не вижу других путей. Сможешь втолковать этой горячей голове, что таков их единственный шанс, и успех останется за тобой.

– Сомнительный успех какой-то, – огрызнулся Шенгар. – И несет от него, как от помойной ямы. Я поручился перед эльфами за их безопасность, и что теперь выходит? Может, тоже Харлака на бой вызвать, а? Что из-за его идиотских подозрений мне приходится отступиться от собственного слова?

– Подозрения не идиотские, и не только его. Что до твоего слова… Возможно, это единственное решение, способное спасти им жизнь. А тебе – уважение товарищей. Только Харлаку не спусти с рук такие выкрутасы.

– А то я без тебя не догадался, старик!

– Вот что я тебе скажу, Коготь Ужаса. Власть – она и состоит по большей части из сомнительных успехов. Твой брат, похоже, сумел это принять. А поймешь ли ты?

– Молчал бы лучше о брате! – раздраженно оборвал сотника Шенгар.

Тем временем, эльфу надоело дразнить противника своими молниеносными выпадами.

– Похоже, силы все еще не равны, – воскликнул Ривендор, наградив полуорка очередной кровоточащей царапиной. И отбросил кинжал, оставшись с голыми руками. В голосе эльфа чувствовалась уже некоторая усталость, но это было ничто по сравнению с измотанностью Харлака.

– Чего ты добиваешься, длинноухий? – с трудом переводя дыхание, спросил тот.

– Я добиваюсь, чтобы ты принес извинения. Мне и моим спутникам.

– Ты, может, и шустрый, ушастик, – заявил полуорк, – но подачка твоя мне не нужна. С этими словами он избавился от второго топора. И вновь сошлись упрямые противники, на этот раз без оружия.

Хоть Харлак и уступал размерами мышц обычным урук-хаям, соотношение веса оставалось не в пользу эльфа. Избежать, во что бы то ни стало, медвежьих объятий противника, превратилось для Ривендора в основную задачу.

Выворачиваясь из могучих захватов полуорка, эльф, наконец-то, стал серьезно уставать. И все же, его жилистое тело не было таким слабым, как выглядело на первый взгляд. Сочетание фехтования с рукопашным боем, когда вслед за клинком в ход мог пуститься кулак или колено, для Ривендора, привыкшего к «правильным» тренировочным боям, продолжало оставаться некоторой диковиной. Отслеживать «грязные» приемы противника он научился с первых же серьезных схваток, но сам до сих пор избегал их применения. А вот по отдельности руками он владел не менее блестяще, чем мечом. Харлаку чувствительно доставалось по голове, лицу и ногам, а один раз, вместо того, чтобы ухватить неуловимого эльфа, он пролетел половину площадки, и хорошенько приложился о камни. Пару ударов эльф тоже пропустил, и его тонкие черты в который раз украсились багровыми пятнами кровоподтеков. Казалось, в силах наконец-то наступило равновесие. По крайней мере, так с облегчением решило большинство урук-хаев.

Но был у этой схватки и другой рефери, куда более опытный, боец с четырехсотлетним стажем непрерывных войн, и заключение его было коротким и безжалостным.

– Ночная Тень готов, – сказал Ришнар и оказался совершенно прав.

Все завершилось в какие-то считанные мгновения. Подножка, рывок, стремительный разворот – и вот уже Ривендор восседает верхом на поверженном противнике, заломив ему руку под углом, близким к перелому.

– Проси извинения! – потребовал эльф.

Харлак упрямо стиснул зубы, и Ривендор усилил давление. Полуорк сдержал болезненный стон, но лицо его перекосила гримаса, выдавшая все.

Пальцы эльфа, такие тонкие и изнеженные на первый взгляд, оказались на проверку не мягче кузнечных щипцов Одноглазого Рерки.

– Извинение! – прошипел эльфийский воин. Шенгар медленно вышел вперед.

– Ты проиграл, Харлак, – спокойно сказал он.

Ривендор почувствовал, как расслабляется стиснутое его железной хваткой, напряженное до дрожи тело врага. Эльф не стал его более удерживать. Отпустил захват и поднялся на ноги грациозным движением.

– Ты хороший боец, – с неохотой признал полуорк. – Мне не стоило оскорблять тебя. Я прошу извинения.

Встать с пола у него вышло далеко не так легко. Кровь струилась из рассеченной ударом брови, стекала ручейками из ноздрей, с разбитых губ, сочилась из неглубоких, но многочисленных отметин, оставленных эльфийским кинжалом.

– Фе, – картинно скривился Шенгар, – да ты как будто подрался со стаей кошек!

Харлак окинул предводителя угрюмым взором, но тот был неумолим в желании подбросить последнее полено в погребальный костер.

– Отправляйся-ка ты в свой шатер, – продолжил он. – И пока это позорище не заживет, даже носу не показывай. А то все длинноухие в округе от хохота полопаются!

Осталось тайной, как отреагировали на то гипотетические «длинноухие», но в рядах орков послышались явные смешки.

Растеряв остатки своего ледяного спокойствия, Харлак двинулся восвояси, недобро зыркая по сторонам.

Ривендор тем временем собрал разбросанное оружие и уже хотел было гордо удалиться, но оклик Шенгара остановил и его:

– А ну стоять! С тобой я еще не закончил! – Урук-хай обернулся к внимательно ждущим соплеменникам. – Вы. Кто считает, что ушастые могут предать, поднимите руку! Более двадцати рук разом взметнулись вверх. Шенгар насмешливо уставился на эльфа.

– Ну что, будешь вызывать на бой? – поинтересовался он. – Всех сразу, или по отдельности?

Эльф опустил глаза. Переждав продолжительный приступ кашля, предводитель орков продолжил:

– Тогда у меня есть предложение. Пока не уладится дело с длинноухими в долине, вы трое отдаете оружие и отправляетесь в охраняемую пещеру над рудником. Ривендор вздрогнул, как от удара плети:

– Ты предлагаешь нам стать пленниками?

– Нет. Я предлагаю вам избежать поводов к дальнейшим подозрениям.

– Это просто красивые слова, – глухо произнес эльф. – Но суть твоего «предложения» остается прежней. Шенгар кисло поморщился:

– Хотя бы и так. Это ведь ваш любимый приемчик – устраивать добро насильно? Так вот, вы все равно окажетесь в той пещере. Но пока у вас есть шанс сделать это по собственной воле.

– Разве это что-то меняет, урук-хай?

– Меняет. Учти, я в твоем слове и твоей надежности не сомневаюсь. Так поверь и ты моему.

По щекам Ривендора гуляли крупные желваки. Некоторое время эльф хмуро раздумывал, потом принялся нехотя расстегивать ремень с ножнами.

– Будь по твоему.

Злым отрывистым движением он передал Шенгару пояс с мечом и кинжалом, потом еще пяток различных ножей.

Удовлетворенный гул пронесся по рядам орков. И, вместе с тем, Шенгар ощущал, как холодит спину пронзительный взгляд золотоволосого эльфа. Молодому орку припомнились моменты собственного плена: отвратительное чувство запертой клетки, разговор с Белондаром, в котором он мог противопоставить врагу лишь собственное безграничное нахальство… «Других вариантов не было. Я поступил правильно… Наверное».