355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роджер Джолли » Пепелище славы » Текст книги (страница 15)
Пепелище славы
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 01:02

Текст книги "Пепелище славы"


Автор книги: Роджер Джолли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Шенгар стоял спиной у склона, ведущего в темное жерло тоннеля, промытого подземной рекой. Он беседовал с очень высоким, по орочьим меркам, худощавым типом. На охотнике красовалась новая безрукавка, расшитая бусинами и цветными ремешками, но Нириэль сразу узнала сложную конструкцию косичек, украшающих голову старого знакомого.

– …еще два пролета, дальше ступени надежные, – говорил длинный.

– Шенгар! – радостно окликнул Ривендор.

Орки неодобрительно покосились на «длинноухого». Молодой охотник обернулся на голос – и его белые клыки сверкнули.

– Вы целы! – расплылся он в радостной улыбке. – Прошу прощения, не встретил сам… Кха!.. Кха!..

Приступ кашля согнул орка пополам. «Дорога не дала ранам закрыться», – догадалась Нириэль. Вообще, урук-хай выглядел не лучшим образом. Широкое лицо похудело и заострилось. Темные круги под глазами говорили об усталости и недосыпе, чрезмерным даже для этого нечеловечески выносливого порождения темной магии. Больше всего ей не понравился болезненный румянец и блеск в глазах. Даже с того далекого места, где она стояла, было слышно, как хрипит дыхание урук-хая.

И, похоже, это был один из немногих звуков, нарушающих первозданную тишину, вернувшуюся под своды пещеры. Слух об эльфах разнесся по залу быстро. Работа мгновенно встала, а орки, только что деловито сновавшие взад-вперед, побросали инструменты и выстроились у обрыва, чтобы как следует рассмотреть вновь прибывших. В этой неожиданном молчание очень четко послышалось, как один из «стариканов» шепнул на ухо другому: «Быстро, гады, за дело взялись!»

Улыбка медленно сползла у Шенгара с лица, превратившись в зловещий оскал.

– Вы, – мрачно произнес он одно-единственное слово.

Старые орки поспешно отползли назад с низкими поклонами, в которых Ришнар опознал, ни много, ни мало, форму приветствия Владыки и его ближайших помощников.

– Мы выполнили все, что ты велел! – слащаво заверили они.

– Я велел не показываться на глаза, пока не найдете брата, – холодным ровным голосом проговорил Шенгар.

– Но нас же послали за длин…

– Вы их привели? Очень хорошо. А теперь марш в нижние пещеры, и чтобы духу вашего не было!

– Там дневной свет! – жалобно намекнул один из бывших парламентеров.

– Меня это должно волновать? Я сказал, что вы отыщете Орога, даже если для этого вам придется слизать все горы до основания своими вонючими языками!

– Да, господин!

«Стариканы» проворно исчезли, чтобы не навлечь на себя еще больше гнева грозного пришельца. Не забыл молодой предводитель и про седого сотника. С мрачным выражением он раздумывал, не отправить ли коварную бестию вслед за бывшими подчиненными. Ришнар и ухом не повел, старательно делая вид, что к опозоренному Черному Солнцу не имеет ни малейшего отношения.

«Ладно, дед, твоя взяла, – признал Шенгар с сожалением. – Послушаем сначала, что ты там хотел предложить!»

Уютное потрескивание костра позволяло на время забыть о холоде и сырости подземелья, об огромной толще камня над головой. Плотное кольцо шатров скрывало от глаз стены подземного зала. Расслабившись, можно было представить, что это обычная лагерная стоянка в темном ущелье посреди гор.

– Прости меня, Шенгар, – с сокрушенным видом сказал Ривендор. – Ришнар проводил меня к тому колодцу, но в нем было пусто! Мы не нашли никаких следов твоего брата, я не оправдал…

– Я говорил, что дам в морду, если не прекратишь извиняться на каждом шагу? – перебил его орк.

– Говорил, – согласился эльф. – Но…

– Так вот и… кха-кха… закрой пасть. Эти пещерные тюлени тоже понятия не имеют, где он. Хоть и сбежал у них из-под носа.

Урук-хай сдернул с плоского камня у края костра чашку, от которой шел резкий запах трав и отпил несколько глотков. Питье вызвало новый кашель – еще более хриплый и глубокий.

– Рана все еще беспокоит тебя, – сочувственно проговорила Нириэль. – Тебе нужен отдых и лечение.

– Пустое, – отмахнулся Шенгар. – Они зарастают на мне быстрее, чем на собаках. А отдыхать некогда. Если вся эта орава не увидит железа в ближайшее время, меня живьем закопают. Пока я занял их починкой лестницы и строительством укреплений.

С этими словами он нырнул под полог ближайшего шатра и вернулся с уже знакомой книгой.

– Мы нашли похожие штуки внизу, под водопадом, – сказал урук-хай указывая на картинку. – Понятия не имею, что с ними делать. Ривендор еще ниже опустил глаза.

– Я могу прочитать текст, – сказал он горестно. – Но это лишь голые сведения и инструкции. Я никогда не видел работу металлургов в живую. Наверняка там есть свои секреты и тонкости, не отраженные в книге…

– Слушай, ты уже и меня утомил! – не выдержала Нириэль. – Пока у тебя в руке меч, а впереди враги, с тобой еще можно общаться! Дай сюда! Она решительно отобрала книгу из рук двоюродного брата.

– Я никого и не заставляю со мной общаться, – обиделся Ривендор.

– Пока ушастые выясняют отношения, – вкрадчиво вклинился Ришнар, – можно старику вставить несколько слов?

– Ну? – без особенного энтузиазма отозвался Шенгар.

– Эти большие печи – не единственное, что нужно для получения железа.

– Тоже мне… кха-кха… новость! – усмехнулся новоявленный предводитель урук-хаев. – Еще нужна руда и уголь для печей.

– Вот я и хотел поинтересоваться, откуда вы собираетесь их брать, – торжествующе завершил старый орк. Нириэль оторвала от книги удивленные глаза.

– Но ведь гномы должны были где-то добывать все это! – сказала она.

Шенгар озадаченно почесал затылок. Он чувствовал себя полным идиотом, которого, к тому же, ткнули носом в сотворенную им глупость. В обилии событий он и думать забыл, что точное положение месторождения до сих пор неизвестно. Но он бы не был собой, сознавшись в том, что проморгал самые элементарные вещи.

– И какие у тебя предложения, старик? – сварливо осведомился начинающий командир. Ришнар выдержал долгую паузу.

– Когда мы явились триста лет назад в эти пещеры, гномы совсем не ждали гостей, – начал он, сощурив алые глаза.

Красноватые блики костра бросали тени на изуродованное шрамом лицо старого орка (если, конечно, слово «уродовать» применимо к тому, что и в первозданном облике не блистало красотой), отражались в темных зрачках. Они казались отблесками старых пожаров, остававшихся неизменным следом наступающих армий Тьмы.

– Это было хорошее начало. Не то, что потом, на нижних уровнях. Наших полегло совсем немного, а от крови гномов полы становились скользкими. Им выпало особое счастье. Они умерли, так и не успев оторваться от своей любимой работы. Помню, как сейчас. Сотни две, или три…

– Заткнись! – судорожно взвизгнула Нириэль и смущенно прикрыла ладонью рот. – То есть… Я хотела сказать, замолчи.

– О, – «опомнился» Ришнар. – Я, кажется, увлекся. У нас, стариков, такое бывает. Ну так к чему я это рассказываю? Я застал пещеру, как она была при гномах. И помню так отчетливо, словно это происходило вчера. Сейчас все пришло в запустение. Сгнили крепи, кое-где обвалились целые коридоры. Ход, ведущий к руднику, кстати, тоже.

– Если хочешь что-то починить, найди того, кто это разломал, – мрачно фыркнул Шенгар. – И ты собираешься его показать, я правильно понял?

– Причем, совершенно добровольно, – кивнул седовласый сотник. – Но с одним условием. Без плотного завтрака и хорошего отдыха я с места не двинусь. Скрепя сердце, молодой вождь был вынужден согласиться.

Расположиться пришлось в одном из шатров, где, судя по разбросанным вещам, уже обитало пятеро орков. Однако, для эльфийки нашлась воистину королевская постель, прикрытая шкурой снежного барса. Не выделанная кожа ссохлась и задубела, но густой мягкий мех заставлял забыть обо всем. Нириэль оставалось только гадать, откуда такая роскошная вещь взялась в суровой обстановке похода, но пришлась она очень кстати.

А еще эльфийка подумала, засыпая, что в жизни бы не поверила, что будет когда-нибудь так благодарна престарелому убийце с повадками ядовитой змеи за то, что тот оказался достаточно упрям и настоял на отдыхе.


ГЛАВА 2.

Ход оборвался внезапно. Свет факелов выхватывал из темноты очертания огромных глыб, перегораживающих коридор.

– Ты это знал! – выдохнул Шенгар, разглядывая неожиданное препятствие. В этот момент лицо молодого вождя выглядело настолько растерянным, что с головой выдавало его юный возраст.

– Это осложняет дело, – философски заметил Ривендор, зачем-то постучав по камню ребром ладони.

Шенгар, не сдержавшись, что было силы вдарил по завалу кулаком – и едва не вскрикнул от боли. Некоторое время он ожесточенно махал пострадавшей конечностью. Однако, неудачное общение с куском гранита помогло орку вырваться из оцепенения.

– Ход был длинный? – спросил он.

– Длинный, – безжалостно кивнул Ришнар.

– А других нет? В обход?

– Не уверен. По крайней мере, мне они неизвестны. Шенгар прекратил дуть на разбитый палец и свирепо сунул его в рот.

– Значит, единственный способ добраться до руды – расчистить этот путь. И еще непонятно, завален он немного, или на всю длину, – невнятно прошамкал он. – Труднее только прорубить рядом новый… Или легче?

Черный юмор последнего замечания не вызвал у троих его спутников бурю восторга. Ривендор с новой глубиной ощутил всю шаткость их положения среди орков. Снисходительность, с которой своенравные, запальчивые северяне терпели присутствие «длинноухих», опиралась лишь на авторитет Шенгара. А молодой охотник и так бродил по краю пропасти, подбив соплеменников на этот авантюрный поход. Только теперь эльф понял и оценил долгие колебания урук-хая перед тем, чтобы решиться на такой отчаянный шаг.

Харлак, тот самый рослый сухопарый тип, в беседе с которым эльфы нашли Шенгара сразу после прибытия, задумчиво выковырял из завала несколько мелких камней и просунул в образовавшуюся дыру свою длинную руку.

– Будет трудно убрать большие обломки, – бесстрастно констатировал он.

Его хладнокровная безучастность составляла столь разительный контраст с кипевшим в душе Шенгара ураганом страстей, что молодой вождь, не вытерпев, спросил:

– Слушай, Харлак, тебя вообще чем-то пронять можно?

Тот равнодушно пожал плечами. В его прозрачно-серых, совершенно человеческих глазах, странно не сочетающихся с орочьим лицом, не мелькнуло и тени эмоций.

– Я говорю как есть, – сказал он. – Сам знаешь, у меня веские причины поддержать тебя в этом походе. И терять мне не меньше, чем тебе.

В появившемся у Ривендора выражении читался столь явственный вопрос, что сероглазый урук-хай обернулся к эльфу (во всем орочьем отряде он был, пожалуй, единственным, кто мог взглянуть на «ушастиков» свысока в полном смысле слова). В первый раз в его голосе послышался легкий оттенок раздражения.

– Длинноухий, у меня же все на лице нарисовано, разве нет?

– Прошу прощения, если вел себя как-то не так, – искренне извинился Ривендор. – Я еще слишком плохо знаю правила и обычаи вашего народа.

К Харлаку уже вернулась прежняя сдержанность. Он махнул рукой в сторону Шенгара.

– Ну так пусть он тебе как-нибудь растолкует, что значит родиться больше человеком, чем это положено. И что такое клан Ночные Тени. А мне не до того, чтобы возиться с ушастыми.

Возвращались молча, настроение царило подавленное. Энтузиазм, сопровождавший дорогу до места обвала, сменился на обратном пути своей полной противоположностью. У притока подземной реки компания разделилась. Харлак отправился к ущелью, где строились укрепления на случай появления эльфийских войск. На прощание он подбадривающе сказал молодому вождю:

– Мы начнем разбирать завал завтра. А самым беспокойным я отыщу другие занятия. Шенгар ответил вымученной улыбкой и дружески хлопнул Харлака по спине.

После исчезновения брата этот получеловек-полуорк оказался одним из самых надежных товарищей, на кого стоило положиться. Несмотря на то, что угадать творящееся под этой бесстрастной оболочкой, было невозможно в принципе.

Одного Харлак не скрывал: у него имелось достаточно причин желать изменений в устоявшихся порядках Кланов. Глядя на родителей этого странного существа, на его братьев и сестер, трудно было предположить, чтобы в подобном семействе появился кто-то, похожий на него. Совсем в другом месте и времени одна умная дисциплина знала объяснение такому явлению, обычному для смешанных рас. Но этому миру, а тем более, Северным Кланам, данная наука была неведома. А потому Харлаку и его матери пришлось вынести немало обидных подозрений, прежде чем собрание старейшин и примкнувших к ним старых женщин (чуть менее древних, но куда более сварливых и придирчивых) не постановило две вещи. Первое: человеческому ублюдку взяться неоткуда, а значит этот непонятный ребенок все же является сыном орочьего народа. И второе: он орк в большей степени, нежели человек, а потому может остаться в Кланах.

Чтобы понять, почему северным оркам, каждый из которых, в общем, не избежал примеси чужой крови, столь важным оказалось разрешить возникший с Харлаком вопрос, стоило обратиться к истории их появления как народа.

Когда уцелевшие остатки разбитых орочьих отрядов оказались на Пустошах, состояли они целиком из мужчин. Так что все первое поколение родившихся на севере оказалось полукровками. Дети от смешанных союзов орков с человеческими женщинами вобрали в себя лучшее от обеих рас. Они росли здоровыми, сильными и, главное, не боящимися солнечных лучей.

Первыми тревогу забили волчьи всадники, худо-бедно знакомые с принципами выведения и сохранения пород животных. По всему выходило, что отцы заметно проигрывали в сравнении с подрастающими сыновьями. А когда на свет начали появляться первые внуки, даже самым тупоумным из темных вояк стали ясны масштабы возникшей проблемы. Потому что на орков большинство этих внуков и с натяжкой не походило.

И они нашли выход. Такой, от которого у большинства других рас заледенела бы в жилах кровь: перебить всех мальчиков-полукровок, оставив лишь девочек, в качестве будущих матерей для нового поколения. Благо, продолжительность орочьей жизни позволяла не беспокоиться о скорой старости. Моральных проблем в уничтожении собственных детей воины Темного Владыки не испытывали: представлений о семье, родственных узах и преданности иной, нежели командирам и клану, у них, тысячелетия подряд разводимых, подобно скоту, просто не существовало. Все это просочилось и вплелось в культуру северных орков позже, в ходе дальнейшего общения с соседними человеческими племенами.

Сложность состояла в другом: многие из мальчиков выросли, и были способны оказать сопротивление. Многим удалось сбежать под защиту своих человеческих родичей. Кому-то помогли спастись матери. Больше двух столетий потрясали Кланы последствия принятого решения. То и дело среди людей, укрывших беглецов, появлялись на свет богатыри с красноватым оттенком глаз и жаждой изгнания чудовищ из родных мест.

Давно миновали времена беспрестанных войн. В кровопролитных схватках сложили головы большинство свидетелей и прямых участников тех мрачных событий. В достаточной степени смягчились нравы и законы тех, кто теперь считал себя орками. Но осталось неизменным старое правило: род женщины считается по отцу, мужчины – по матери. А чужеродцам – не место в Кланах.

Именно эта настороженность к явным потомкам людей послужила тому, что признание старейшин не избавило Харлака от клейма неполноценности. Когда пришла пора принимать юношу в клан, от него отказались все, кроме Ночных Теней. То есть, клана, собравшего под крыло всех слабаков и неудачников, хоть на что-то годных. Во всех спорах и конфликтах этот клан брал исключительно количеством. Не то, чтобы там совсем никто не заслуживал уважения, но таковых среди Ночных Теней было заметно меньше, нежели у остальных. К тому же, клан этот не зря прослыл самым склочным и насквозь пронизанным интригами, распространяющимися далеко за его пределы.

В таких условиях замкнутой и недоверчивой натуре оказалось еще сложнее проявить себя. Лишь те немногие, кому удавалось застать Харлака вдали от клановых дрязг, в делах, где важны не цвет глаз и длина когтей, а мастерство, храбрость и мужество, проникался к нелюдимому «недоделку» глубоким уважением.

Так бы оно и осталось, если бы на одном из межклановых праздненств Шенгар, получив обидный отворот из уст очередной великой любви, не отправился бродить в одиночестве и не наткнулся на Харлака, привычно коротающего время наедине с собой. Горячащие праздничные напитки приоткрыли затвор молчаливости над глубокой обидой, съедающей душу одаренного полуизгоя. Сам Шенгар проблем с общением не испытывал никогда – так что расстались они в тот день добрыми приятелями.

Участие в сумасбродном походе было для Харлака шансом покинуть опостылевший мирок, сложившийся вокруг разленившихся от полувекового мира Северных Кланов. В компании смутьянов и сорвиголов, последовавших за призывом Шенгара, в отсутствие привычных лидеров и вождей, начинали складываться новые отношения. И Харлаку, с его хладнокровной рассудительностью, наконец-то отыскалось достойное место.

Все это Шенгар пытался растолковать бледнеющему, краснеющему и зеленеющему от подобных историй Ривендору. С единственной целью отвлечься от навязчивой картинки огромных глыб, маячащей перед глазами.

Так, беседуя, они добрались до лагеря. У выхода в зал начинающий вождь окончательно взял себя в руки, чтобы появиться перед соратниками спокойным и уверенным. Лишь вновь обозначившаяся хромота подсказывала знающим положение вещей, что внутри у Шенгара далеко не все в порядке.

Возле костра их ждала Нириэль, отдохнувшая и посвежевшая. Еще слегка влажные после мытья волосы пушились золотистым облаком, расчесанные ОЧЕНЬ ТЩАТЕЛЬНО. Свежепостиранная рубаха тоже не до конца просохла и липла к стройному телу эльфийки.

– Вы ушли одни, не разбудив меня! – с упреком воскликнула Нириэль.

Шенгар промычал что-то невнятное и, срочно отыскав очень интересную точку на пологе ближайшего шатра, принялся ее внимательно рассматривать – на всякий случай, чтобы не пасть жертвой самых противоречивых чувств и устремлений. Картинка с глыбами перед внутренним взором таяла, как страшный сон, сменяясь другой, куда более привлекательной. «Болван, – твердил себе молодой орк, – думай о том, что делать с обвалом, или тебе вообще ни одной женщины не видать, как ушей!»

Совсем юный охотник из клана Леденящая Cмерть, завидев вернувшегося предводителя, сунулся было с каким-то вопросом, но осекся на полуслове, промямлил что-то вроде «ладно, потом» и удалился восвояси, пылающий, как закатное солнце. Даже Ришнар отвернулся на удивление поспешно.

И один лишь только Ривендор не обратил вообще никакого внимания на пленительную картину. Вкратце он поведал сестре о причинах всеобщего уныния.

– Увы… Кажется, мы все угодили в одну ловушку. Сохранность наших жизней зависит от того, насколько быстро этот завал будет ликвидирован.

– Положим, не совсем, – негромко сказал Шенгар, убедившись, что рядом нет никого из соплеменников. – Вас, в случае чего, я смогу незаметно вывести из пещер до того, как меня начнут рвать на куски. А вот сам я крепко влип.

– Это наша вина, что тебе пришлось идти на крайность, приводя их сюда, – резко возразила Нириэль. – Так что помочь тебе – наш долг.

– Я, конечно, очень признателен, – глубоко вздохнул предводитель орков. – Но чего я бы действительно попросил, так это не мешать. По крайней мере, не смущать моих товарищей. А то они сейчас вместо работы только ходят кругами, да глазеют.

«И меня тоже», – хотелось прибавить Шенгару в заключение, но он промолчал. Эльфы недоуменно переглянулись, хлопая ресницами.

– А что, собственно, не так?

– Э… Ну…

Ришнар до сих пор меланхолично проверял заточку любимого клинка. Не отрываясь от этого, несомненно, важного занятия, он снизошел до объяснения:

– Надень что-нибудь. Сверху. А то эта толпа невыдержанной молодежи передерется за право овладеть тобой.

Так ничего до конца и не разобрав, эльфийка пожала плечами и скрылась в шатре. По меркам своей расы, довольно равнодушной к плотским утехам (по крайней мере, в открытом проявлении) и считающей красоту тела естественным свойством, не заслуживающим особого отношения, она не совершала ничего предосудительного. Если честно, она вообще собиралась сушить рубаху отдельно, остановило лишь отсутствие подходящей веревки.

– Молодежи, – буркнул Шенгар. – Сам бы слюни подобрал! Старый орк сделал вид, что ничего не расслышал.

Когда Нириэль вышла обратно, на ней уже была привычная свободная куртка. Чистая и залатанная. Волосы лучница заплела, для пущей сохранности, в длинную косу.

– Так лучше? – спросила она. «Хуже!»

– Да, лучше. Сохраняя задумчивость, эльфийка вернулась на свое место у костра.

– А кстати, – проговорила она вдруг. – Ришнар, тебе же точно не сносить головы, если с рудником ничего не выйдет!

– Верно, – согласился тот.

– А почему ты тогда такой уверенный и спокойный?

– О, кто-то, наконец, вспомнил про никчемного старика! – усмехнулся бывший сотник. На редкость плотоядно.

– Ты знаешь, что делать?! – пораженно воскликнул Ривендор.

– Возможно.

– И ты молчал?!

– Это вы молчали, – развел руками седой орк. – А теперь задали вопрос. И я на него ответил. Да, я знаю, как справиться с завалом. Это зависит от некоторых обстоятельств… Но, в общем, вполне возможно. Шенгар недобро лязгнул клыками:

– В следующий раз не жди вопроса.

– С чего это вдруг? Заваленный ход – ваша забота. Вам ее и решать. Мои цели совсем другие. Я тебе не пленник, ты мне не командир.

– Чего ты добиваешься, старик? Разозлить меня? Ты уже это сделал.

– Всего лишь признания собственной необходимости, мой юный вождь. Когда прежде, чем повесить нос и объявить задачу неразрешимой, ты будешь думать, а не знает ли Ришнар ответа на твой вопрос. Вот тогда я, возможно, не буду дожидаться произнесения его вслух.

– Сгори ты на солнце, старый пень! Давай, выкладывай, что хотел предложить!

– Мне понадобится прогуляться до одного из старых тайников, – коротко сказал Ришнар. – И несколько сопровождающих, чтобы помочь в переноске.

– Я сам с тобой пойду, – заявил Шенгар. – Да чтоб мне в речке утонуть, если я хоть на мгновение тебя без присмотра оставлю!

Белесая рыба с затянутыми кожистой пленкой глазами лениво шевелила губами, подбирая со дна каких-то мелких червей и рачков. Незрячая, она не могла уловить нависший над водой – и ее собственным тучным брюхом – опасный силуэт. Резкое перемещение, стремительный рывок – поломанные, но от того не менее страшные когти сомкнулись под жабрами незадачливой подземной обитательницы.

«Я действительно ее вижу. Это не бред», – подумал Орог, вспарывая брюхо своей добыче.

Долгие дни (недели? месяцы? годы?) единственным видимым контуром, составляющим контраст окружающей мгле, были лишь смутные очертания собственного тела. Нет, пожалуй, все-таки не годы. И наверное, даже не месяцы – такой срок не пережить в голодных полных отчаяния скитаниях и выносливому орку.

Порой ему казалось, что он умер и попал на Тропы Тьмы, где будет бродить целую вечность, как и полагается в посмертии существу, порожденному черной магией. Его отощавшие руки и впрямь больше подходили живому скелету, чем крепкому молодому охотнику.

В другое время Орог начинал думать, что сошел с ума – и это было недалеко от истины. В такие моменты ему мерещились образы и звуки, настолько яркие и реалистичные, что рассудок уже не отличал видения от действительности.

И вот, наконец, свет. Поначалу он посчитал его очередной галлюцинацией. Но теперь не оставалось сомнений: в той части лабиринта, где находился он сейчас, мрак не был абсолютным. Означает ли это, что спасение близко?

Управившись с рыбой, Орог двинулся вперед по берегу подземного водоема. Разбитая спина почти перестала его беспокоить, но вместо постоянной боли в позвоночнике, начались проблемы другого свойства: от голода кружилась голова и нарушалась координация. Иногда его хорошенько заносило из стороны в сторону, несколько раз он едва не упал. И все же, первая добыча обещала собой неплохое начало.

После двух или трех родственниц слепой рыбы, встреченных на пути, Орог уже чувствовал себя почти что нормально. Впервые за очень долгое время. Свет и пища сыграли свое: вслед за оживающим телом, из мрака начинал пробуждаться рассудок. Скоро Орог принялся обращать внимание на вещи помимо тех, что имели прямое отношение к выживанию.

Для начала свет. Не похоже, чтобы в потолке или стенах имелись щели, через которые этот свет проникал в подземелье. Ровный, не образующий теней, он был как будто рассеян в окружающем пространстве. Вряд ли такому явлению могло найтись природная объяснение.

Вторым странным моментом ему показалась сама река: уж очень гладкими были ее берега и русло. Даже подземные реки промывают среди скальной породы дорогу полегче. Эта же неспешно текла по прямой линии, с ровной шириной и глубиной чуть выше колена.

Скоро нашлось прямое подтверждение тому, что река на самом деле – искусственно прорубленный канал. У кромки воды, наполовину затянутые илом, показались на дне покрытые тонким узором плитки. Еще сотню шагов спустя потолок резко снизился, а затем перешел в полукруглый тоннель с рекой посередине. Видимо, когда-то проход здесь становился совсем низким, и строители канала расширили коридор.

Сразу после тоннеля над водой изогнулся невысоким горбом каменный мостик. Украшенный резьбой бордюр, каймой идущий по краю, тянулся дальше по берегам, почти не затронутый временем. Свет становился заметно ярче, сравнимый уже с дневными сумерками, слегка голубоватого оттенка. Орог уже мог как следует разглядеть собственные исхудавшие пальцы, в ссадинах и синяках, со стертыми когтями. Прядь волос, свалившаяся на глаза, показалась в цветном свете какой-то чужой и странной. Орог откинул ее назад, не придав увиденному значения.

Вне всяких сомнений, он наконец куда-то вышел. Осталось решить вопрос, куда.

Время от времени в потолке попадались светящиеся отверстия, которые можно было принять за окна, не будь их поверхность закрыта чем-то блестящим и прозрачным. Когда-то стены покрывал каменный орнамент. Теперь, вместо гномов, здесь жили лишайники и мхи, и искусные творения резчиков показались новым обитателям лучшим местом поселения. Их зеленые, желтые и красные пятна совершенно скрыли от глаз прекрасные произведения гномьих мастеров.

Галерея привела в небольшой зал, украшенный подсвеченными панно из полупрозрачного цветного камня. Лишайники и здесь постарались на славу, дополнив по собственному усмотрению элегантную красно-коричневую гамму, выдержанную строителями. Канал разливался круглым бассейном и вновь продолжался на другой стороне – шире и глубже. Посередине бассейна возвышался круглый же островок, где начиналась лестница, ведущая к кованым дверям. Очередной мостик соединял между собой островок и обе стороны канала. Ступеньки показались орку раздражающе маленькими и узкими. Он с трудом умещал там свои босые ступни, и лишь потом сообразил, что гномам такая лестница была как раз по росту.

А значит, он очутился в самом сердце их владений, не предназначенном для чужих глаз.

Встрепенувшаяся душа Орога радостно замерла в предвкушении новых чудесных знаний и открытий. Краем глаза он успел разглядеть в воде по другую сторону острова полузатопленную лодку, и больше ничего в оставшемся за спиной подземельи его уже не волновало.

Заржавевшие двери поддались не сразу. Ослабевшие от голода руки дрожали и срывались. Орог уже начинал оглядываться в поисках предмета, пригодного в качестве рычага, чтобы своротить с петель всю эту ажурную конструкцию, как вдруг одна из створок слегка сдвинулась. Он подналег еще, и скоро дверь открылась достаточно, чтобы попасть внутрь. Благо, обтянутому кожей скелету много места не требовалось.

Из образовавшейся щели по отвыкшим глазам резанул яркий дневной свет. Ослепленный, Орог резко отпрянул назад и долго сидел на ступеньках, плотно сожмурив веки. Во второй попытке молодой орк вел себя куда осторожнее. Удостоверившись, что может без боли глядеть на сияющий проем, он протиснулся между тяжелыми створками – и затаил дыхание, пораженный открывшейся картиной.

Первое впечатление было таково, что он вышел в прекрасную покрытую зеленью долину, лежащую в кольце гор. «Неужели я спасен!» – промелькнуло в голове, но тут же Орог с сожалением отбросил эту мысль. В долине чувствовалось что-то странное. Молодой орк долго не мог понять, что именно, как вдруг обнаружил не одну, а сразу несколько причин.

Во-первых, не было солнца посреди высокого голубого свода – а тени, тем временем, лежали такие, словно светило стояло прямо в зените. Да что там солнце – ни единое облачко не портило чистого небесного оттенка.

Во-вторых, не было ветра. Странная тишина стояла над этим огромным пространством. Не колыхались волнами шелковистые кисточки трав, не шелестели на деревьях листья.

В третьих, тени на заснеженных шапках горных вершин совершенно не соответствовали теням на земле, словно неведомо куда запрятавшееся солнце умудрялось светить с нескольких сторон одновременно.

А самое главное, нос однозначно заявлял своему обладателю, что он по-прежнему находится в пещере.

Приглядевшись, Орог понял: то, что казалось долиной, на самом деле – огромный зал. Что горы с заснеженными вершинами – хитро выложенная мозаика, а свет, по всей вероятности, подводится тем же образом, что и в других гномьих помещениях.

С любопытством глазея по сторонам, орк двинулся по дорожке, выложенной узорными плитами. Вблизи мастерски обустроенный подземный пейзаж смотрелся уже менее благополучно. То там, то здесь среди зеленых побегов молодой поросли чернели безжизненные остовы старых деревьев, по большей части плодовых. Те же, что выжили, сильно страдали от различных паразитов. На одной из мертвых яблонь Орог заметил птичье гнездо, хотя никаких птиц вокруг не наблюдалось. Лишь трещали по сторонам вездесущие кузнечики.

Он прошел дальше и наткнулся на огромный высушенный участок. Погибло все: трава, деревья, кусты. Листья и стебли рассыпались в прах, что позволяло предположить давний срок произошедшего. На растрескавшейся пыльной корке, в которую обратилась земля, Орог заметил несколько ржавых труб с отверстиями. Заинтересованный, он прошел посмотреть, где трубы берут начало и увидел, что все они сходятся к одной, более толстой и без отверстий. Толстая труба уходила на соседний участок, сырой и заболоченный. Причину долго искать не пришлось: в трубе обнаружилась дыра, откуда журчащим ручейком растекалась вода.

«Неужели все это было сделано лишь для того, чтобы приходить и любоваться под землей деревьями и небом?» – мучился вопросом молодой орк. Его практичный ум не мог себе представить затраты стольких усилий просто на создание подземной копии обычных садов. Как он теперь понимал, канал, по которому он пришел, был частью оросительной системы, снабжающей сад водой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю