Текст книги "Пепелище славы"

Автор книги: Роджер Джолли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 12.

– Добро пожаловать, Коготь Ужаса, – вкрадчиво проговорил сидящий у костра, щуря горящие глаза. – Я уже начал опасаться, что ты не вернешься. Земля там внизу, у холмов, так и пропахла твоей кровью.

– Может, ты и сдохнешь от подобных царапин, только не меряй меня по себе! Говори, зачем явился!

– Всего лишь поговорить с тобой, – седоволосый «старикан» успокаивающе развел пустыми руками. – Как доказательство моих мирных намерений… Не знаю, зачем урук-хаю сдался какой-то ушастый доходяга. Но раз он тебе нужен, трогать его я не стал. Даже дал напиться воды.

Эльфу переход от солнца к полумраку пещеры дался сложнее, чем его спутнику. Глаза Ривендора едва начинали приспосабливаться к темноте. Только после этих слов он разглядел неподвижную фигуру на лежанке в глубине пещеры.

– Алангор! – воскликнул он.

При звуках его голоса раненый зашевелился и с трудом приподнялся на локте. Недоверие и радость отражались на его лице.

– Ривендор! Неужели это ты?

– Ты действительно жив, друг! Урук-хай сказал правду!

– Урук-хай? Так значит, он действительно обманул меня…

– Вообще-то, ты сам решил, что я человек, – резко бросил Шенгар. – А теперь помолчи. Кто я такой, выясним потом. Куда интереснее, кто такой ОН и что ему надо.

Старый орк с некоторым замешательством скользнул взглядом по многочисленными знакам у себя на руках, рассказывающим о статусе и заслугам.

«Что, думал впечатлить меня своими загогулинами?» – мысленно усмехнулся Шенгар.

– Твой клан давно забыт и похоронен, старик, – презрительно фыркнул он, – чтобы мне забивать голову всякими дурацкими закорючками. Так что можешь на них не глядеть. Седовласый воин не отреагировал на оскорбление. По крайней мере, внешне.

– Ты, я погляжу, такой же отчаянный, как твой желтоглазый товарищ, – ухмыльнулся старый орк. – Только вот сторону он выбрал не ту. И попал в очень затруднительное положение. Обидно будет, если ты повторишь его ошибку. А я – Ришнар, сотник из клана Черное Солнце.

– Ну-ка, давай поподробнее! Что там с моим товарищем?

– Последнее, что я видел – как его волокли в глубокий колодец вместе с одним ушастым придурком. Большего мне пока неизвестно.

– Хорошие сотники у Черного Солнца! То, что клан твой сейчас топает воевать с эльфами, тебе тоже неизвестно? Ришнар расплылся в кривой усмешке.

– Если это тебя так беспокоит… Что ж, усилиями твоего приятеля я попал под весьма скверное обвинение. И вынужден скрываться от собственного клана, возглавленного предателем, которого твой товарищ вытащил из колодца, где сидит теперь сам.

– Ушастый придурок – это, случайно, не Эльвидар? – вмешался Ривендор. Седой воин проигнорировал вопрос, заданный эльфом.

– Отвечай! – прикрикнул Шенгар.

Старый орк перевел быстрый взгляд с охотника на эльфа и обратно. Похоже, оценивал свои шансы. И результат его не обрадовал. С обессилившим от ран урук-хаем он бы, возможно, и совладал. Но ушастый, раненый гораздо легче, представлял для постаревшего воина слишком опасного противника.

– Коготь Ужаса, ты уверен, что хочешь продолжить разговор в такой компании? – мягко поинтересовался бывший сотник, кивая в сторону эльфов.

– Совершенно уверен, – ответил охотник. – Тебе задали вопрос. Ришнар покачал седой головой:

– Воля твоя. Не знаю, Эстрагон там или еще какой Скипидар, мне все длинноухие на одно лицо. Но он был вместе с этим, – он ткнул пальцем на художника, – когда мы схватили его.

– Точно он, – подтвердил Ривендор. – Сегодня утром мы нашли его голову, насаженную на кол посреди дороги.

Седой орк поднял вверх одну бровь, как бы отмечая про себя новую деталь событий.

– Что скажешь на это, старикан? – спросил Шенгар. – Твои сведения устарели, ты больше не сотник, да и как воин… Раненый ушастик, и тот тебя одной рукой прихлопнет, вон как злобно на него зыркаешь! Чем ты можешь быть полезен? Если уж так мечтаешь погрести угли моими руками!

Он намеренно нарушал все мыслимые и немыслимые законы вежливого обращения к малознакомому представителю другого клана. Называл его стариком вместо имени собственного или кланового, открыто указывал слабости и недостатки. Но Ришнар упорно не желал поддаваться на провокацию.

– Единственное, о чем можно мечтать в моем возрасте, – заметил он, – так это о спокойной тихой старости. И я ее себе почти обеспечил, если бы не вмешался твой друг.

– Это скакать что ли по горам с бандой головорезов – спокойная старость? Ты, дед, говори, да не заговаривайся. Я знаю своего брата. Понятия не имею, за что тебя выгнали из клана, но ты это заслужил, не сомневаюсь!

– Мало ли, кто и что совершал когда-то. Жизнь длинна, и все в ней меняется. И сейчас, юный урук-хай, нам с тобой по дороге, не сомневайся.

– Да тебе сейчас с любым по дороге, кто спасет тебя от собственного клана, – хмыкнул Шенгар.

– Ты ждешь конкретных предложений, Коготь Ужаса? Ну что ж. Для начала, я прожил в этих горах триста лет, и знаю их, как никто из вас. Уршнак принялся за длинноухих, и он с ними разберется, не сомневайтесь. К утру он будет уже караулить у входа в эту пещеру. Тяжело раненый стрелок без лука – не лучшая защита от десятка опытных бойцов, а? Уршнак, в отличие от меня, не станет их беречь. К тому же, я чувствую, ваша одежда пропахла конским потом, – Ришнар выразительно потянул ноздрями воздух. – А кони не поднимутся сюда, не переломав ног. Тебе понадобится новое убежище, Коготь Ужаса. Ты сможешь скоро его найти?

– А кто поручится, что это твое убежище не окажется ловушкой?

– Кстати, ты заметил, что возле пещеры нет следов? Хочешь знать, как я этого добился?

– Ладно, допустим, – хмуро согласился Шенгар. – Что еще?

– Убери Уршнака, самозванного вождя, и я буду способен уговорить Черное Солнце на что угодно. Хоть вырядиться длинноухими и с песнями плести венки. Лет сто назад я бы не нуждался в твоей помощи, а просто убил бы этого сопляка в поединке. Но я уже не тот воин, что был когда-то.

– И потом ты избавишься от меня, как этот Уршнак предал моего брата?

– О нет. В отличие от Уршнака меня не интересует место вождя. Я слишком стар для этого. Единственное, что мне нужно – уверенность в том, что мне дадут дожить мои годы так, как я хочу.

– Это все, что ты можешь предложить?

– Нет, разумеется. Но последнее мое предложение касается только тебя. И твоего брата, – Ришнар в очередной раз покосился на эльфов. – При них я ничего не буду говорить.

– А ты уверен, старик, что в другое время у меня будет настроение тебя выслушать?

– Я нашел кое-что. И долго над этим размышлял.

С этими словами Ришнар достал из-за спины сверток, в котором Шенгар мгновенно опознал вещи брата. На самом верху была толстенная книга по металлургии, с которой тот не расставался даже в походе. В середине книги лежал между страниц какой-то предмет. Неосторожное движение – и том раскрылся как раз на заложенном месте. Шенгар узнал картинку. Брат тыкал ею в нос не раз и не два, объясняя устройство печей для производства железа. Разве что ночью не будил с заданием повторить. А еще он узнал «закладку». Ей был любимый костяной нож Орога.

Ришнар так и оставил книгу раскрытой. И положил сверху нож – медленно, выразительно.

– Я знаю, зачем вы явились в горы, – сказал он.

Река весело шумела на перекате. Там, где от гладкой водяной поверхности не отражалась серебристыми бликами полная луна, проглядывало каменистое речное дно.

Так не похоже на темные глубины родного северного моря! Шенгару вспомнились зеленые искорки, вспыхивающие в волнах, лишь стоит потревожить их веслом, и на мгновение его охватила жуткая тоска по родным Пустошам, со всей их суровой негостеприимностью. Разговор начал Ривендор.

– Думаешь, стоит доверять этому сотнику?

Плоский камушек проскакал по поверхности воды, подпрыгнув пять раз, прежде чем утонуть. И вместе с ним Шенгар решительно отбросил незваную грусть.

– Еще чего! Но сейчас ему деться некуда. Потому я принял предложение насчет убежища.

А еще он слишком устал, и не был способен даже думать о дальнейших действиях, не то что предпринимать их. Но вслух охотник, разумеется, ни в чем подобном не признался.

– Думаешь о брате? – спросил эльф, когда молчание слишком затянулось.

– Если с Орогом что-то случится, – ответил Шенгар, – я сошью себе новый шатер. Со знаком Черного Солнца на каждой шкуре, которые сдеру с них живых. Разговор был прерван легкими шагами за спиной.

Смутный силуэт, напоминающий игру света и тени на скале, сбросил капюшон и оказался Нириэль с луком в руках.

– Отправляйтесь спать. Оба, – заявила она тоном, которым мать выговаривает заигравшимся детишкам. – Я достаточно отдыхала днем и вполне могу покараулить вместо вас.

– Это неправильно! – вскричал Ривендор. – Ты ведь…

– Ты хотел сказать «женщина»? – осведомилась эльфийка ледяным голосом.

– Ты эльф, и не видишь в темноте так хорошо, как наши враги, – вмешался Шенгар, давя назревающую ссору в зародыше.

– Мне достаточно лунного света, – ответила Нириэль, более мирно.

– Тогда оставайся здесь и стреляй в каждую подозрительную тень, – заявил охотник, с трудом поднимаясь на ноги. – В прошлый раз это у тебя хорошо получалось.

Эльфийка покраснела в замешательстве. Она так и не поняла, воспринимать эту фразу упреком или комплиментом. Ривендор, чья галантная забота о слабом поле осталась проигнорирована, так и застыл с открытым ртом и возмущенной гримасой на лице.

А Шенгар отправился спать. Впервые за последние несколько дней его ждала роскошная постель из свежих еловых лап и целая тушка кролика перед сном. Ришнар, добывший этого кролика, не отличался кулинарными талантами, а сам Шенгар настолько выбился из сил, что сожрал его сырым, по обычаям диких предков, вместе с потрохами и мелкими косточками. Потом он завалился на здоровый бок (некоторое время пришлось поворочаться, пристраивая раненую ногу), и заснул мертвым сном без сновидений.

Время близилось к полудню, когда Шенгар с трудом разлепил глаза. Солнца не было видно, но чувство времени редко подводило молодого орка.

Сначала он долго не мог сообразить, где находится, и как туда попал. Затем в памяти разом всплыли события последних дней, и охотник понял, что это за место.

Ну да, точно. Если край света где-то и существует, то явно недалеко отсюда. Где-то посреди Лесистых гор, рядом с железным рудником, который они с братом обнаружили… Если задуматься, всего три недели назад.

А может, это был все-таки кошмарный сон? Такого, что случилось за эти три недели, не привидится даже после доброй порции дурманных грибов и трав. Недобитые остатки армий Темного Владыки, триста лет просидевшие в гномьих подземельях. Длинноухие под предводительством наследного принца Белондара, которого он отправил к Светлому Владыке одним небрежным взмахом когтей. Братец Орог, влипший в неведомо какую историю. Слепой художник, эльфийский язык… И прекрасная лучница по имени Нириэль.

Последний пункт этого списка казался наименее правдоподобным. Может, ему на голову свалился камень и все это – бред?

Шенгар зевнул и потянулся. Боль, вспыхнувшая в глубине ребер, однозначно сообщила о том, что безумная история – чистая правда.

В ожидании привычного приступа кашля, молодой орк сложился пополам, чтобы не подавиться жидкостью из легких. Но ничего не происходило. Рана тянула и ныла, мешала двигаться, но кровотечение прошло! Безмерно счастливый, Шенгар сел и огляделся по сторонам.

Седовласый Ришнар, бывший сотник клана Черное Солнце сосредоточенно полировал клочком меха лезвие широкого кривого меча. Меч и без того блестел почище нелепой причуды, что ушастые кличут «зеркало».

Чуть поодаль Нириэль сидела у изголовья своего драгоценного художника. Алангор нежно сжимал исхудавшими пальцами обе ее руки. Его незрячие глаза были обращены на эльфийку, а лицо…

Шенгар не мог видеть выражение, с которым смотрела на любимого Нириэль. Но сильно подозревал, что оно не менее дурацкое, чем блаженно-отрешенная физиономия художника.

«Это несправедливо, – в который раз досадливо подумал охотник. – Почему среди всех ушастых нужно было выбрать этого несчастного замухрышку, которому не то что морду начистить – слово обидное совестно сказать!»

Лицезрение влюбленной парочки порядком подпортило Шенгару настроение. Чтобы не расстраиваться дальше, он сгреб в охапку сапоги и поспешно выскользнул из нового укрытия, куда привел их старый орк.

На берегу реки, среди кустов, уныло маячили острые уши Ривендора. К нему и направил Шенгар свои стопы. Слабость, вызванная кровопотерей, еще не прошла, а простреленная нога не давала о себе забыть. И все же охотник чувствовал себя куда бодрее полутрупа, способного лишь болтаться мешком на спине у лошади.

– Я же велел разбудить перед рассветом! – с упреком сказал он эльфу. – А сейчас полдень.

– Так я пытался, – развел руками Ривендор. – Но ты не проснулся. Ни на рассвете, ни на закате… А потом даже этот седой страхолюд махнул рукой.

– Так что, я проспал больше суток? – недоверчиво переспросил Шенгар. Эльф кивнул и тотчас же поспешил заверить:

– Ты выглядишь гораздо лучше.

– Я и чувствую себя лучше, – усмехнулся охотник. – Но мы потеряли время. Которого у нас совсем нет.

Стайка рыбок заплыла на мелководье и застыла темными стрелками среди водорослей и камней. Стремительный бросок, короткий всплеск – и в когтях у Шенгара оказалась блестящая чешуей тушка.

Молодой охотник довольно усмехнулся. Эта забава, доступная любому орку старше пяти лет, далась ему с трудом. В лучшие времена два, а то и три рыбьих тельца бились бы сейчас у него в ладонях. Но, по сравнению с недавним состоянием, когда мир расплывался неясными пятнами, а тело отказывались повиноваться, это следовало признать большим успехом.

Довольно скоро у ног охотника скопилась приличная кучка рыбы, достаточная для того, чтобы удовлетворить аппетиты одного выздоравливающего гурмана и его разношерстной компании.

Ривендор наблюдал за импровизированной рыбалкой со смесью ужаса и восхищения. Вообще-то, у него имелся к Шенгару серьезный разговор, но эльф совершенно не представлял, с чего начать.

– Знаешь, – сказал он, наконец, – мы так и не рассказали Алангору про принца. А самое страшное… Я все больше склоняюсь к мысли, что ты прав. Что Белондар – всего лишь хладнокровный мерзавец, не допустить которого на трон – благо для всех эльфов.

Эльф глубоко вздохнул и уткнулся взглядом в острые носы своих сапог. Охотник молчал, и Ривендору ничего не осталось, как продолжить свои сбивчивые размышления.

– Но для большинства из них я останусь преступником за то, что совершил.

– Твой удар уже не решал ничего, – напомнил орк, поморщившись, словно от зубной боли. – Мой был первым и смертельным. Так что бросай свое нытье, надоел.

– Это верно, – согласился Ривендор. – Но все-таки… Для тебя это был просто очередной «длинноухий». Враг, которого следует уничтожить. А я прекрасно знал, кто он такой, но все равно затеял этот поединок! Я не жалею, что он мертв, и это меня самого пугает. Я жалею лишь о том, что не подумал о последствиях, к которым приведет его гибель здесь и сейчас.

– Последствиях?

– Шенгар… Прости, что называю тебя по имени, хоть ты его нам не сообщил. Но Алангор…

– Еще раз скажешь «прости», «виноват», «ужасное преступление», второй глаз подобью, – хмуро сообщил орк. – Называй как угодно. И выкладывай уже, чего хотел! А то мнешься, как девица, прямо слово. Бус нацепила, от мамочки сбежала – а дальше-то и страшно!

Ривендор, мрачный, словно персонаж из героической легенды, не выдержав, улыбнулся.

– Ты как скажешь что-нибудь! С таким образным даром тебе поэмы писать!

– Вот еще с вами, ушастыми, пообщаюсь немного, и начну, – пообещал Шенгар. – Давай уж, говори.

– Я и Нириэль много беседовали, пока ты спал. Обсуждали произошедшее. Похоже, больше всего неприятностей от смерти Белондара грозит именно тебе.

– С чего бы это вдруг? – покосился орк недоверчиво.

– Ты ведь пришел сюда за рудой? В ответ Шенгар потряс недочищенной рыбьей тушкой:

– Скоро только вот эти не будут обсуждать, зачем Когти Ужаса явились в горы. Потому что говорить не умеют. Эльф повесил голову:

– Изви… То есть, я хотел сказать, это слишком очевидно. Все за ней сюда приходят.

«А большинству из Северных Кланов не очевидно», – подумалось вдруг Шенгару. Неужели за то время, пока они с Орогом бродили посередине между краем света и первозданным Ничем, он настолько изменился, что стал мыслить отлично от соплеменников?

Молодой охотник и не подозревал, что движется в своих душевных терзаниях той же дорожкой, что прошел несколькими годами раньше его брат.

– Мы тоже искали рудные месторождения. И даже Темный Лорд послал триста лет назад войска, – завершил свою мысль эльф.

– Ладно, уговорил, – согласился Шенгар.

– Как только весть о гибели принца и появлении орков дойдет до Кальданора, комендант города пошлет войска.

Охотник окинул эльфа испытующим взглядом. Но тот, похоже, закончил первую часть речи и ждал реакции.

– Я вот все думаю, – сказал Шенгар. – Когда ты перестанешь рассказывать то, что я без тебя знаю, и предложишь что-нибудь интересное?

– Мы подумали… Все равно Алангор не в том состоянии, чтобы выдержать длительное путешествие. Мы останемся в горах так долго, как будет возможно. Это поможет выиграть время.

– Только если Черное Солнце не оставило живых. А если кто-то ушел, ничего, кроме лишнего риска для вас из этого не получится. Все железо мира не стоит жизни Нириэль.

Шенгар прикусил язык, сообразив, что сболтнул ненароком самую сокровенную свою тайну. «Влюбленные и впрямь все поголовные идиоты», – зло подумал он. Но Ривендор, занятый собственными мыслями, не обратил внимания на столь явную оговорку и нездоровый блеск в глазах, с которым орк произнес эти слова.

– Ей вообще не место в этой истории, – вздохнул он. – Ни ей, ни Алангору.

– А тебе? – Шенгар с любопытством поднял брови.

– Если у меня начали возникать мысли, что Белондар не заслужил могилы лучше безымянной пропасти, то видимо да. С тем ударом меча… Во мне что-то переменилось. Навсегда. Я начинаю превращаться в какое-то чудовище. Которому нет дороги назад.

Ненадолго эльф замолчал. В его глазах, сине-зеленых, словно морские волны, отражалась тоска.

– Скажи, урук-хай… Найдется ли у твоего народа место для беглеца, собственными руками разрушившего все, чем он так дорожил? Охотник стряхнул с когтей налипшую чешую.

– Даже и не знаю, что тебе на это сказать. В Кланы нечего и думать соваться. Старейшины, еще более древние и замшелые, чем этот Ришнар, сожрут твои длинные уши на завтрак. Да и помимо старейшин есть немало таких, кто считает, что эльфы заслуживают смерти еще до того, как появляются на свет.

– Ну что ж, – вздохнул Ривендор. – По правде, я даже не надеялся. Значит, моя судьба – скитаться по этим горам, пока враги, лишения или хищные звери не прервут этот бессмысленный путь.

– Да погоди ты, – отмахнулся Шенгар. – Дай подумать. Если этот проклятый рудник все-таки станет нашим, я старейшин к нему на три выстрела не подпущу. А идиотов так и на все десять. Так что все еще может устроиться.

С этими словами он подхватил прутики с рыбой, нанизанной для жарки, и исчез в щели между отвесных скал, служившей им убежищем.

Вернулся он некоторое время спустя, уже без рыбы, с любимой книгой Орога в руках.

– Скажи, ушастый, – спросил он эльфа. – Ты сможешь разобрать, что там нацарапано?

Ривендор раскрыл том на первой станице и узнал довольно известный трактат по металлургии и горному делу. С двойником этого увесистого фолианта он мучался перед походом в горы (не слишком усердно, честно говоря), в угоду родителям, сестре и прочим доброжелателям, полагавшим, что участие в экспедиции поможет ему укрепить слишком мягкий характер. «И ведь помогло», – невесело подумал эльф. Впрочем… То был совсем другой Ривендор.

– Конечно смогу, – сказал он.

– Это хорошо, – отозвался Шенгар. – Брат, конечно, утверждает, что разбирается в этих закорючках, но я не слишком-то верю ему. Не для орков это занятие – книги читать.

Вторую причину, почему ему могла понадобиться помощь эльфа с разбором книги, Шенгар предпочел не озвучивать. И вообще изгнать из мыслей подальше. «С Орогом все будет в порядке» – за последние дни эта фраза стала для него чем-то вроде заклинания.

– Боюсь только, – проговорил Ривендор, – это все, чем я смогу пригодиться. Во всем отряде я был самым бесполезным участником. Даже принц, и тот разбирался в горном деле лучше меня. Эльвидар вообще знал металлы, как никто другой. Просто чувствовал их. К тому же, был неплохим химиком. Алангор – художник и скульптор. Металлы не его стихия, но камни и самоцветы. Нириэль… Это Нириэль, и этим все сказано.

– Вот ведь чудак, – весело фыркнул Шенгар. – В первый раз вижу, чтоб кто-то набивался в компанию, доказывая, какой он бесполезный!

– Но я же правду говорю! – обиженно вскричал Ривендор.

– Ладно, ушастый. Давай я тебе сам правду расскажу. Я видел, как ты рубился с принцем, как держался потом. Для начала этого более чем достаточно. Так что подумай еще раз как следует, до… – Шенгар умолк, соображая, какой срок предоставить эльфу для принятия окончательного решения. Тут до ноздрей его донесся будоражащий чувства аромат, и ответ явился сам собой. – Пока жарится эта рыба. Если к тому времени, когда от нее останутся косточки, ты не изменишь своих намерений, мы продолжим разговор.

Обед прошел в молчаливо-чинной обстановке. Эльфы изо всех сил старались блюсти достоинство перед лицом своих неожиданных товарищей. Выражалось это в вытянутых лицах и скупых, подчеркнуто изящных движениях. Ришнар с любопытством обнюхивал еду, приготовленную на огне. Для старого орка это было в новинку. Пока он осторожно крутил в руках одну горячую рыбину, автор стряпни успел уничтожить три и тянулся за четвертой.

В общем, момент, когда рыбные скелетики нашли последнее пристанище в пламени костра, оказался не столь уж далеким.

За едой Шенгар успел сложить воедино обрывки идей, бродивших в голове с самого момента пробуждения. Нетерпеливые глаза Ривендора выдавали, что эльф и не мыслит идти на попятную. Но Шенгару самому было нужно обдумать окончательно детали сложившегося плана. Поэтому оставшиеся куски он пожирал не жадно, а медленно, долго смакуя каждый хрустящий плавничок. Эльф не выдержал и ушел к реке. Наконец, в огонь полетел последний обглоданный хвостик.

Не то, чтобы Шенгару нравился вариант, который он хотел предложить Ривендору… Обе части плана вызывали у него внутренний протест – и та, что касалась эльфа, и то, что предстояло сделать ему самому. Но других выходов он просто не видел.