355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Сильверберг » Стархэвен (сборник фантастических романов) » Текст книги (страница 7)
Стархэвен (сборник фантастических романов)
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 22:48

Текст книги "Стархэвен (сборник фантастических романов)"


Автор книги: Роберт Сильверберг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Глава 15

Дрожащими пальцами Эвинг отключил автомат и возвратил аппаратуру для замораживания в исходное состояние. Затем он вызвал диспетчерскую и нетвердым голосом уведомил о том, что он временно приостанавливает график взлета и возвращается в здание космовокзала.

Он снова оделся и был уже полностью готов, когда робокар прогромыхал по бетону поля, направляясь к его кораблю, чтобы отвезти его назад в здание вокзала.

Он договорился встретиться с другим Эвингом в зале для отдыха, в том самом, где он впервые встретился с Ролланом Фирником по прибытии на Землю. Зал встретил его ровным гудением разговоров многочисленных пассажиров. Его взгляд остановился на высокой и стройной, одетой в костюм–двойку фигуре за столиком в дальнем конце зала.

Он подошел и сел за столик, не спрашивая разрешения. Человек за столиком улыбнулся ему спокойно и уверенно. У него закружилась голова.

– Я даже не знаю, с чего начать. Кто вы? – спросил он.

– Я уже сказал. Я – это ты сам! Я – Бэрд Эвинг!

Интонация, тембр голоса, улыбка – все соответствовало. Эвинг почувствовал, что все вокруг поплыло перед его глазами. Он глядел прямо в зеркальное отображение самого себя, находящегося по ту сторону столика.

– Но я считал, что ты мертв! – произнес Эвинг. – В записке, которую ты мне оставил, говорилось…

– Я не оставлял тебе никакой записки, Бэрд, – сразу же прервал его другой Эвинг.

– Хорошо, – согласился Эвинг, – давай все по порядку. – Этот разговор походил на какой–то кошмарный сон. Он задыхался от застывшего в горле комка. – Ты спас меня от Фирника, верно?

Собеседник кивнул.

– И ты отвез меня в гостиницу, уложил в постель и написал записку, в которой старался мне все объяснить. В конце концов ты написал, что намерен спуститься вниз, в вестибюль, чтобы взорвать себя в киоске энергитрона…

Его собеседник смотрел на него изумленными глазами.

– Нет! Все было совершенно не так, Бэрд. Да, я привез тебя в гостиницу и уложил в кровать. Потом я ушел. Я не оставлял тебе никакой записки, в которой бы грозился совершить самоубийство.

– И ты не оставлял мне денег? А как насчет бластера?

Человек по ту сторону стола недоуменно качал головой.

Эвинг на мгновение закрыл глаза.

– Но если эту записку оставил мне не ты, тогда кто же ее оставил?

– Расскажи–ка о записке подробнее, – попросил другой Эвинг.

Эвинг вкратце изложил по памяти содержание этой записки. Другой Эвинг внимательно слушал, загибая пальцы. Когда Эвинг умолк, он еще некоторое время глубокомысленно молчал, морща брови. Наконец он произнес:

– Теперь понятно. Нас было четверо.

– Что!?

– Попробую объяснить все по порядку. Я – первый из нас, который прошел через все это. Все началось с парадокса замкнутого круга, в котором было только два участника: «я» – в камере пыток, «я» – будущий, «я» – вернувшийся из будущего, чтобы спасти самого себя. Было четыре отдельных расщепления континуума: тот Эвинг, который умер под пытками, который спас измученного пытками Эвинга, оставил записку и совершил самоубийство, тот, который спас измученного пытками Эвинга, но самоубийства не совершил, и, наконец, был еще Эвинг, который был спасен, но сам не вернулся в прошлое, чтобы стать спасителем, и тем самым разорвал этот порочный круг. Двое из четырех Эвингов еще живы – третий и четвертый. Ты и я.

– Мне кажется, что какой–то смысл в этом есть, – очень тихо произнес Эвинг. – Но при этом остается один лишний Бэрд Эвинг, не так ли? После того, как ты осуществил мое спасение, почему ты решил остаться в живых?

Другой пожал плечами.

– Я не отважился на риск самоубийства, так как не знал, что могло при этом случиться.

– Нет! Знал, – обвиняющим тоном произнес Эвинг. – Ты знал, что следующий в данной последовательности остается в живых. Ты мог бы оставить ему записку, но не сделал этого. И поэтому он пошел по цепи, оставил мне записку и сошел с дороги.

Второй Эвинг грустно улыбнулся.

– По–видимому, он был более храбрым, чем я.

– Но как это могло быть? Разве мы все не одинаковы?

– Это так, – снова печально улыбнулся другой. – Но человек – существо очень сложное. Жизнь не является простой последовательностью логически обоснованных событий. Она скорее является переходом от одного сурового решения к следующему. Семена моего решения были в прото–Эвинге. Отсюда побуждение к самоубийству. Я смотрел на происходящее одними глазами, он – несколько иными. И вот я здесь, а он – там.

Эвинг понял, что сердиться бесполезно. Человек, который сидел напротив него, был им самим, а кому, как не ему, знать, что он всегда был полон внутренних противоречий, что в нем уживались различные, как сильные, так и слабые стороны, что характерно не только для него, Бэрда Эвинга, но и для любого другого человека. Сейчас не время для упреков. Однако он предвидел возникновение серьезных проблем.

– Так что же нам теперь делать? – спросил он.

– Существует причина, из–за которой я снял тебя с корабля. И она вовсе не в том, что я хочу остаться здесь, на Земле.

– А в чем же?

– Машина времени, которая есть у Майрака, поможет спасти Корвин от клодов, – уверенно произнес другой Эвинг.

Эвинг раскрыл рот от изумления.

– Каким образом?

– Я заехал сегодня утром к Майраку, и он встретил меня с распростертыми объятиями. Он сказал, что очень рад, что я вернулся, чтобы взглянуть на его машину времени. Вот тогда–то я и понял, что ты был там вчера и не вернулся на эту карусель, – он покачал головой. – Я рассчитывал, понимаешь, на то, что ты станешь единственным из Эвингов, который по–настоящему двинется дальше вдоль русла времени, в то время как все остальные вертятся между Четвертым днем и Вторым, гоняясь друг за другом. Но ты разорвал эту цепь и все перепутал.

– Это ты все перепутал, – огрызнулся Эвинг, – предполагалось, что ты не останешься в живых.

– Но ведь и тебе не полагалось существовать в Пятом дне!

– Перебранкой делу не поможешь, – более спокойно произнес Эвинг. – Ты говоришь, что машина времени землян может спасти наш Корвин. Но каким образом?

– Я пришел именно к такому выводу. Сегодня утром Майрак показал мне различные способы применения своей машины. Она может быть преобразована во внешнее развертывающее устройство, излучение которого может быть использовано для того, чтобы забрасывать предметы любых размеров назад в прошлое.

– Флот клодов! – тотчас воскликнул Эвинг.

– Да, и флот клодов! Мы устанавливаем проектор на Корвине и ждем, пока не появится флот неприятеля, а затем отбрасываем их назад, ну скажем, на пять миллиардов лет, причем без обратного билета.

Эвинг улыбнулся.

– А я отправился домой и вот–вот должен стартовать, в то время как ты уже все это знал…

Другой Эвинг пожал плечами.

– Тебе ведь не довелось присутствовать на демонстрации машины времени. Мне просто повезло. Сразу же после того, как Майрак заявил, что способен управлять временем, в голову мне пришла мысль: это то, что нам надо.

– Что же ты теперь предлагаешь? – спросил Эвинг.

– Вернемся к Майраку и возьмем у него чертежи устройства. А затем сразу на корабль и…

Он осекся. Эвинг, взглянув на своего двойника, произнес:

– Что же ты замолчал? Я жду!

– Это… это ведь одноместный корабль? – спросил второй Эвинг дрогнувшим голосом.

– Да, – подтвердил Эвинг. – Я долго ждал, когда ты подойдешь к этой проблеме. Наконец ты вспомнил, что, к несчастью, это одноместный корабль. После того как мы раздобудем чертежи, нам надо решить, кому из нас возвращаться на Корвин, а кому остаться здесь.

Он понимал, что страдания на хмуром лице его двойника были зеркальным отображением его мук. Ему было очень тяжело, и он знал, что его двойник испытывает такое же чувство. Он физически ощущал муки бессилия человека, глядящего на себя в зеркало и отчаянно пытающегося предпринять что–либо такое, на что не могло быть способно заключенное в зеркале его отражение.

– С этим мы разберемся позже, – сказал уклончиво другой Эвинг. – Сначала надо заполучить чертежи. Все остальное потом.

Они быстро нашли автоматически управляемое такси и направились в пригород, где был расположен Институт абстрактных знаний. По пути Эвинг повернулся к своему спутнику и спросил:

– Каким образом ты узнал, что я собираюсь отправиться назад на Корвин?

– Как только я узнал от Майрака о твоем существовании и о том, что его машина может помочь Корвину, я вернулся в Гранд–отель и направился в твой номер, однако идентификационная пластина не сработала. А ведь эта дверь должна была бы подчиняться мне в такой же степени, как и тебе. Поэтому я спустился вниз, из вестибюля позвонил администратору и спросил о тебе. Мне ответили, что ты уже выписался и находишься в космопорту. Слава богу, я успел туда вовремя.

– А что, если я отказался бы выйти из корабля? – спросил Эвинг.

– Тогда я стал бы настаивать на том, что Эвинг это я, а ты украл у меня корабль, что, между прочим, было бы недалеко от истины. Потребовалась бы проверка личности. Разумеется, они установили бы, что я – Эвинг, и заинтересовались бы, а кем тогда являешься ты? Чтобы установить это, тебя нужно было бы снять с корабля. Это было очень рискованным – либо обнаружилось бы, что существует еще один Эвинг, либо ты плюнул бы на их распоряжения и стартовал. Они наверняка послали бы вслед тебе перехватчика, и мы оба попали бы в серьезный переплет. Можно было бы потерять корабль!

Возле пустого участка улицы, где располагался Институт абстрактных знаний, они вышли из такси.

– Жди меня здесь, – сказал второй Эвинг. – Я расположусь внутри их приемного поля и стану ждать, пока меня не впустят внутрь. Через десять минут ты следуешь за мной.

– У меня нет часов, – покачал головой Эвинг. – Их отобрал Фирник.

– Вот, возьми мои! – раздраженно проговорил его двойник. Он расстегнул цепочку и отдал часы Эвингу. На вид они были очень дорогими.

– Откуда у тебя такие часы? – спросил Эвинг.

– Я позаимствовал их у одного землянина вместе с пятью сотнями кредитов утром Третьего дня. Ты – нет, не ты, а тот Эвинг, который стал твоим спасителем позже, отсыпался в гостинице в нашем номере, поэтому мне пришлось поискать другое место, где бы я мог остановиться. И все, что у меня было, это десять кредитов, оставшихся после покупки маски и оружия.

«Кто–то оставил мне десять кредитов», – подумал Эвинг. Парадоксы росли, как снежный ком. Лучшее, что он мог сделать, не думать о них вовсе.

Он надел часы. На них было 19.50, вечер Пятого дня. Его двойник подошел, как бы гуляя, к определенному месту и внезапно исчез. Его поглотил Институт абстрактных знаний.

Эвинг стал ждать. Время ползло медленно. Пять минут… шесть… семь…

Через восемь минут он двинулся, как ему казалось, с полнейшим безразличием к пустому участку. Через десять минут он был в нескольких метрах от его границ. С большим трудом он заставил себя переждать последнюю минуту. В кармане брюк ощущалась тяжесть парализатора. Он помнил, что у другого Эвинга тоже был такой пистолет – точная копия его собственного.

Через девять минут сорок пять секунд, осмотревшись по сторонам, он непринужденно подошел к границе участка и тотчас ощутил переход в другой временной континуум, отстоящий от того, в котором он жил, всего лишь на три микросекунды. Он был внутри Института абстрактных знаний, внезапно исчезнув для всего остального мира.

Его взору открылась весьма живописная картина. Другой Эвинг стоял у одной из стен с парализатором в руке. Перед ним было семь или восемь сотрудников Института с бледными лицами и испуганными глазами.

Эвинг встретился с укоряющим взглядом Сколара Майрака.

– Спасибо вам за то, что впустили меня и моего… э… брата, – сказал с улыбкой второй Эвинг. Какое–то время оба корвинита, не мигая, смотрели друг на друга. В глазах своего альтерэго Эвинг прочел осознание глубокой вины и понял, что этот человек был ему больше, чем близнец: они оба мыслили и чувствовали одинаково.

– Мы очень сожалеем об этом, – сказал он, обращаясь к Майраку. – То, что нам приходится делать, поверьте, причиняет нам невыразимые страдания.

– Я уже объяснил уважаемым землянам, зачем мы сюда прибыли, – сказал второй Эвинг. – Здесь есть модель машины времени в уменьшенном размере и полный комплект чертежей, а также несколько тетрадей с теоретическими обоснованиями возможности путешествия во времени. Однако все это вряд ли можно унести.

– Тетради нам невозможно будет восстановить, – с горечью произнес Майрак.

– Мы постараемся их сохранить, – пообещал Эвинг. – Но сейчас они нам нужнее, чем вам, поверьте.

Другой Эвинг произнес:

– Ты останешься здесь с парализатором наготове, а я с Майраком спущусь вниз, чтобы отобрать то, что мы могли бы забрать с собой.

Эвинг кивнул.

Достав свое оружие, он заменил своего двойника у стены, продолжая удерживать своих незадачливых хозяев у другой стены на почтительном расстоянии.

Примерно через пять минут его двойник и Майрак вернулись, неся чертежи, тетради и модель, которая с виду весила килограммов двадцать.

– Здесь все, что нужно! – торжественно произнес второй Эвинг. – А теперь вы пропустите меня через свой темпоральный барьер. Мой брат останется здесь и будет держать всех под прицелом. Я бы не советовал вам пытаться что–либо отколоть.

Через десять минут оба Эвинга стояли снаружи Института абстрактных знаний. Между ними была сложена их богатая добыча.

– Как мне было противно делать это, – признался Эвинг.

– Мне тоже, – кивнул двойник. – Они такие вежливые, кроткие, а мы так подло отплатили за их гостеприимство. Но нам позарез нужен этот генератор, если только мы хотим спасти все, что нам дорого.

– Да, – сдавленно ответил Эвинг. – Мы были вынуждены пойти на это. Если бы мы этого не сделали, то ничто уже не спасло бы Корвин.

Второй Эвинг внимательно посмотрел на своего «брата» и усмехнулся. Эвингу его улыбка почему–то не понравилась.

– Пойдем скорее отсюда, – заторопил он. – Нам нужно погрузить все это на корабль.

Глава 16

В полном молчании они совершили обратный переезд в космопорт. Глаза Эвинга случайно встретились с глазами двойника, и каждый из них виновато опустил взор.

«Кто из нас вернется на Корвин? – подумал Эвинг. – Кто из нас является подлинным Бэрдом Эвингом? И что будет с другим?»

В космопорту Эвинг затребовал робота–носильщика и передал ему краденые чертежи, записки и модель машины времени для погрузки на корабль. Когда это было выполнено, они оба холодно посмотрели друг на друга. Настало время отправления. Один из них должен был остаться на Земле.

Эвинг почесал подбородок и нерешительно произнес:

– Один из нас должен отправиться в диспетчерскую и переутвердить график вылета. Другой…

– Да. Я знаю.

– Как мы это уладим? Бросим монету? – Эвингу не терпелось поставить все точки над «i».

Один из них вернется к Лайре и Блейду. А другому…

Об этом не нужно было говорить. Перед ними была поставлена неразрешимая задача: каждый из Эвингов был уверен в том, что именно он является тем единственным, которому следует оставаться в нормальном потоке времени, и каждый из них в глубине души считал, что другой был должен, просто обязан был уступить.

Зажглись огни космопорта. Настало время принимать решение.

– Пойдем выпьем, – предложил Эвинг.

Перед входом в буфет толклась целая толпа отправляющихся с Земли в этот вечер и надеющихся пропустить одну–другую рюмку перед стартом. Эвинг заказал спиртное для обоих, и они угрюмо обменялись тостами.

– За Бэрда Эвинга – кто бы он ни был!

Эвинг выпил, но легче ему не стало. Ему вдруг показалось, что тупик, в который они зашли, будет длиться вечно, что они останутся на Земле навсегда, так и не определив, кто из них должен возвратиться с планом спасения Корвина, а кто останется на Земле. Однако, минуту спустя, все переменилось.

Включились громкоговорители информационной службы:

«Внимание, внимание! Просим всех оставаться на своих местах. Повторяем, просим всех оставаться на своих местах!»

Они обменялись тревожными взглядами. Голос из громкоговорителя продолжал:

«Предполагается, что где–то в районе космопорта находится опасный преступник. Его рост – сто восемьдесят семь сантиметров. У него светло–каштановые волосы, темные глаза, одет в старомодную двойку. Пожалуйста, оставайтесь там, где находитесь в данный момент, пока служба безопасности будет проводить розыск. Подготовьте документы для проверки, по первому же требованию службы безопасности вы должны их предъявить».

Взрыв недоуменных возгласов последовал за этим объявлением. Оба Эвинга с тоской посмотрели друг на друга.

– Кто–то нас выдал, – сказал Эвинг. – Наверное, Майрак. Или тот, которого ты ограбил. Но скорее всего, Майрак.

– Не все ли равно, кто нас выдал! – огрызнулся второй Эвинг. – Единственное, что сейчас имеет значение, – это то, что сейчас они будут здесь. И как только обнаружится, что описанию соответствуют двое…

– Но Майрак должен был предупредить, что нас двое!

– Нет! Он никогда этого не сделал бы. Он не захотел бы раскрывать способ, с помощью которого были вызваны к жизни мы оба.

– Наверное, ты прав, – согласился Эвинг. – Однако, если обнаружится, что у нас одинаковые удостоверения личности и мы сами идентичны, то схватят нас обоих. И ни один из нас тогда не сможет вернуться на Корвин.

– А если они найдут только одного? – спросил другой Эвинг.

– Каким образом? Мы не можем улететь, не покидая здания вокзала. К тому же здесь вряд ли есть такое место, где можно было бы спрятаться.

– Я не это имел в виду. Предположим, один из нас добровольно отдастся им в руки, уничтожив предварительно свои документы, а затем совершит попытку бегства. В наступившем беспорядке другой мог бы благополучно вылететь на Корвин.

Глаза Эвинга сузились – точно такой же план зародился и у него в голове.

– Но кто же из нас должен будет раскрыть себя? Мы снова сталкиваемся с той же самой дилеммой.

– Нет! – твердо сказал второй. – Никакой дилеммы нет. Я иду на это добровольно.

Эвинг покачал головой.

– Я не могу согласиться на такое. Ведь это самоубийство.

– У нас нет времени. Имеется только один способ решить наш спор.

Он порылся в кармане, извлек оттуда новенькую монету в полкредита и внимательно осмотрел ее. На одной стороне монеты было выгравировано символическое изображение Солнца с девятью планетами вокруг него. На другой – украшенное орнаментами число «50».

– Я бросаю монету, – сказал он. – Если выпадет «Солнечная система» – идешь ты. Если номинал – иду я. Согласен?

– Да, – выдавил из себя Эвинг.

Эвинг положил монету на ноготь большого пальца и подбросил ее вверх, затем быстрым движением поймал ее прямо в воздухе и прикрыл ладонью руки. Когда он приподнял руку, монета лежала номиналом вверх.

Он кисло улыбнулся.

– Значит, иду я, – произнес он. Вынув из кармана свои документы, он разорвал их в клочья и, взглянув на бледное, вытянувшееся лицо человека, которому было суждено стать настоящим Бэрдом Эвингом, произнес: – Прощай парень. Удачи тебе во всем! И поцелуй за меня Лайру, когда вернешься…

Четверо полицейских–сириан вошли в бар и начали сновать среди посетителей. Еще один остался стоять у двери. Эвинг медленно поднялся со своего стула. Теперь он был абсолютно спокоен. Как будто и не собирался умирать.

«Кто все–таки настоящий «я»? Человек, который умер, не вы–неся пыток Фирника? Или взорвавший себя в киоске энергитрона? Или тот, который оставался сейчас сидеть в углу бара? Все эти люди – Бэрды Эвинги. Их индивидуальность непрерывна, она продолжается в каждом последующем воплощении настоящего Эвин–га… Нет, Бэрд Эвинг не умрет, просто прекратят дальнейшее существование ставшие теперь ненужными его двойники. И так и должно быть!»

Эвинг хладнокровно прошел через помещение мимо ошеломленных посетителей бара, прикованных к своим столикам. За исключением троих полицейских он был единственным, кто осмелился передвигаться. Полицейские еще не заметили его. Он шел, не оборачиваясь.

Парализатор в кармане брюк был всего лишь в нескольких сантиметрах от его руки. Он неожиданно выхватил его из кармана и выстрелил в полицейского, который охранял вход. Сирианин опрокинулся навзничь. Остальные полицейские бросились к Эвингу.

– Кто вы такой? – спросил у него один из них. – Что вы здесь делаете?

– Я тот, кого вы ищете, – крикнул Эвинг так громко, что его можно было бы услышать за несколько сотен метров… – Если я вам нужен, то подходите поближе и берите, – он весело рассмеялся.

Пока полицейские осмысливали сказанное, он повернулся и выбежал в длинную сводчатую галерею.

Почти сразу же за ним бросились преследователи. Он крепко сжал парализатор, но пока еще не стрелял. Вспышка энергии выплеснулась у него над головой, обив со стены штукатурку. Позади него раздался вопль:

– Хватайте его! Остановите этого человека!

Будто по мановению волшебной палочки в дальнем конце коридора появились еще четверо полицейских. Эвинг нажал на спусковое устройство парализатора и заморозил двоих из них. Затем он рванулся вправо, проскочив сквозь автоматически открывающиеся двери, он очутился на взлетной полосе космодрома, куда доступ был строго воспрещен.

К нему подкатил робот.

– Можно взглянуть на ваш пропуск, сэр? – металлический голос был ровный и невозмутимый. – Людей допускают в этот сектор только по особым пропускам.

В ответ Эвинг вскинул парализатор и превратил в непроводящий материал «непрерывные» цепи и мозг робота. Он неуклюже рухнул, как только вышла из строя гироскопическая система, поддерживающая его равновесие. Эвинг обернулся. Со всех сторон к нему бежали около двух десятков полицейских.

– Сдавайся! – Кричали они ему. – У тебя нет шансов на спасение!

«Я знаю это и без вас, – подумал Эвинг. – Но я не хочу, чтобы меня взяли живым».

Он плотно прижался к стоящему на поле заправщику и стал поливать приближающихся полицейских парализующими лучами. Они отвечали на его стрельбу осторожно, поскольку на поле было много дорогостоящего оборудования. Кроме того они получили приказ взять этого человека живым во что бы то ни стало. Эвинг выждал, пока ближайший полицейский подбежал на расстояние пятидесяти метров.

– Ну, лови, – крикнул он и, повернувшись, побежал зигзагами по взлетному полю.

Бетонная полоса тянулась километров на пять. Он бежал легко, описывая широкие круги, время от времени останавливаясь, чтобы выстрелить в преследователей. Он хотел удержать их на почтительном расстоянии до тех пор, пока…

Поле погрузилось в темноту. Эвинг поднял голову, чтобы выяснить причину этого неожиданного затмения.

Над его головой высоко в воздухе навис огромный звездолет. Он медленно, словно на невидимом блоке, снижался. Его турбины ревели, изрыгая клубы раскаленных газов, доходящих почти до поверхности земли.

Эвинг улыбнулся при виде этого зрелища. Это будет очень быстро, подумал он.

Эвинг услышал удивленные возгласы полицейских. Они остановились и стали пятиться назад, подальше от опускающегося на бетон огромного корабля. Эвинг побежал по широкой дуге, пытаясь на бегу определить курс снижавшегося лайнера.

«Это все равно, что упасть на солнце, – подумал он. – Мгновенная смерть!»

Он угадал место, где должен был опуститься корабль. Страшный жар охватил его. Он уже был в опасной зоне и смело побежал дальше, туда, где воздух был огненным адом. «За Корвин! – подумал он. – За Лайру и Блейда!»

– Идиот! Он же погибнет! – закричал кто–то издалека. Языки раскаленного газа, казалось, обрушились на него. Он почти оглох от всесокрушающего рева турбин. Затем на него навалился ослепительный огонь, и сознание, а вместе с ним и боль в течение микросекунды оставили Эвинга.

Внутри здания вокзала во всю мощь гремели динамики:

«Внимание, внимание! Мы приносим всем свою глубочайшую благодарность за оказанное содействие. Преступник найден, он больше не угрожает общественному спокойствию. Можете вернуться к своим делам. Мы еще раз благодарим всех за содействие и надеемся, что вам не было причинено беспокойство».

В вокзальном баре Эвинг тупо глядел на половину выпитые два бокала, стоящие на столике, – его и покойника. Резким порывистым жестом он выпил содержимое второго бокала, потом своего. Почувствовав, как алкоголь обжег его внутренности, он содрогнулся.

«Что принято говорить, думать, делать, когда человек отдает свою жизнь за то, чтобы ты смог спастись? Ничего. Ты даже не можешь сказать ему спасибо…» – мелькнуло у него в голове.

Он наблюдал за всем, что произошло, из окна бара. Отчаянное бегство, погоня, обмен выстрелами. Гигантский звездолет над одиноким беглецом, курс которого было невозможно изменить, независимо от того, кто оказался бы под его ревущими тормозными установками – один человек или целый полк, выстроенный на поле.

Даже сквозь защитное покрытие стекла было нестерпимо больно смотреть на ослепительное сияние газов. На всю жизнь на его сетчатке и в его мозгу останется крохотный человеческий силуэт под производящим посадку звездолетом, мгновенно исчезнувший в языках пламени.

Он встал. Сейчас Эвинг испытывал страшную усталость и полное опустошение. Совсем не такие чувства должен был испытывать человек, наконец–то получивший возможность вернуться домой, к своей жене и сыну…

Его миссия близилась к успешному завершению, однако он не испытывал радости: слишком дорогой ценой достался этот успех.

Кое–как он разыскал диспетчерскую и вытащил бумаги, которые были заполнены теперь уже мертвым Эвингом, то есть им самим, утром того же дня.

– Мой корабль в одиннадцатом секторе, подготовлен для взлета, – сказал он, протягивая документы. – Первоначальный старт планировался несколько раньше, однако я попросил отсрочки и изменения графика.

Он оцепенело ждал, пока робот произведет надлежащие манипуляции, даст ему новые формы для заполнения и в конце концов проведет его к выходу из вокзала. Здесь, у взлетного поля, его встретил другой робот и отвез на корабль. На его корабль, который мог отправиться на Корвин несколькими часами раньше, с другим пилотом на борту.

Эвинг встряхнулся, пытаясь отбросить охватившую его печаль. Если бы корабль стартовал раньше, ведомый другим Эвингом, то миссия закончилась бы полным провалом. Задержка на пять часов круто изменила результат этого полета на Землю.

И было глупо всерьез говорить о покойнике. А кто собственно умер? Бэрд Эвинг? Но ведь я жив!

Он взошел на корабль и осмотрелся. Все было готово к старту. Тот Эвинг, помнится, говорил, что отправил донесение на Корвин, в котором он, кажется, сообщал, что возвращается с пустыми руками.

Он включил субэфирный передатчик и отправил новое донесение, сообщая, что дело приняло другой оборот и что он возвращается на Корвин, располагая средствами спасения от клодов.

Он вызвал центральный пункт управления и спросил разрешения на взлет через двадцать минут. Затем он активировал автопилот, разделся и опустился в питательную ванну.

В его тело впились иглы, температура быстро поползла вниз. Из крохотных отверстий полились струйки, образуя из пены неразрушаемую паутину–колыбель, которая убережет его при взлете.

От успокаивающего наркотика затуманилось сознание. Угасающий разум успел зарегистрировать падение температуры на несколько десятков градусов и…

Последнее, что он успел ощутить, это первый момент старта. Едва только началось ускорение, он уже спал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю