Текст книги "Хроники Единорога. Охота (СИ)"

Автор книги: Роберт Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Она не совсем точно сказала то, что перед этим воспринял Лис. Скорее всего, она не желала открывать всей правды. Он этому не удивлялся. И сам он скрывал свой дар, как только удавалось долго.

– Я просил, Сабиночка, – сказал Левинский, – чтобы ты постаралась отвечать по-настоящему подробно, от этого зависит...

Он прервался, заметив, что ее лицо сереет.

Лис не мог этого видеть, но видение, воспринятое им в тот самый момент, заставило его обернуться. Разум прекогнитки превратился в тигель с миллионом образов, меняющихся столь быстро, что это вызывало чуть ли не физическую боль.

– Я тебе доверилась! – В возбужденном голосе девушки можно было почувствовать страшное волнение. – Теперь ты мне доверься. Прикажи ему притормозить, – указала она на сидящего за рулем Норберта.

– Не понял?

Казалось, Левинского застали врасплох.

– Прикажи ему притормозить! – крикнул Сабина.

– Зачем? – Адам все так же не понимал, к чему ведет прекогнитка. Или чувствовал какой-то подвох. – Норби, притормози-ка немного...

Голец слегка снизил скорость.

– Еще! – воскликнула девушка.

– Да заче...

–Тормози! – взвизгнула Сабина столь пронзительно, что Голец тут же отреагировал, хотя Адам не отдал ему приказ.

Движение на двухполосной дороге не было плотным. В поле зрения у них было только две легковые машины и уже побитый ржавчиной "ельч" с прицепом, до краев загруженный картошкой. Неожиданно тормозящий на скользкой дороге "мерседес" забросило в колею, едущий за ним второй автомобиль группы с трудом избежал столкновения, в самый последний момент съезжая в полосу зелени.

– Да что же это, бля...

Левинского, несмотря на пристегнутых поясов безопасности, бросило словно куклу.

Лис не был пристегнут, он полетел на переднее сиденье, больно стукнувшись ключицей.

Прицеп "ельча" затанцевал по мостовой, стягивая всю пару поначалу на обочину, потом в другую сторону. Водитель потерял управление над машиной. И двадцатитонный грузовик секунду скользил боом по направлению движения, чтобы в конце перевернуться, как в замедленном кино. Прицеп с громким треском вырвался и въехал в канаву.

– Иисусе милосердный... – пробормотал Голец, останавливая машину в нескольких метрах от тучи пыли, в которой исчез перевернувшийся "ельч".

Сабина склонилась к до сих пор не пришедшему в себя Левинскому.

– Не забудь, что ты тоже благодарен мне жизнью... – шепнула она настолько громко, чтобы все в салоне ее услышали.

   

Солнце, шезлонг на пляже, холодное пиво в руке. Вот уже несколько дней Лис наслаждался прелестями мазурского уединения. Левинский сосредоточился на работе с Сабиной до такой степени, что отменил все операции. Ожидали только лишь рекомендаций со стороны Комитета. А их, как на злость – а может, и к счастью, не было. Хотя в это и сложно поверить, политики, совсем как нормальные люди, устроили себе отпуск.

– Не помешаю?

Лис чуть не подскочил при звуке голоса, чудом не разлив пиво на себя.

– Сабина? – удивился он, приподнимая поля соломенной шляпы. – Что ты здесь делаешь? А я думал, будто бы...

Девушка сняла вьетнамки, положила полотенце на доски и присела на краю мола.

– Докторишка поехал в Варшаву, вернется только вечером.

– Ему хорошо. А как там Петрусь?

– Вчера улетел в частную клинику в Швейцарии. Все оплачено заранее. Через неделю у него операция по пересадке костного мозга. Сейчас же все в руках Божьих.

– Вот увидишь, все будет хорошо.

– Ты "Сияние" смотрел? – ни с того, ни с сего спросила Сабина.

– Не смотрел, – ответил изумленный сменой темы Лис.

– Но книгу ведь наверняка же читал?

Телепат поудобнее улегся на шезлонге и сдвинул шляпу, пряча глаза в тени. Он ожидал продолжения, но девушка молчала. Это удивило его не меньше, чем вопрос про его, что там ни говори, любимую книгу Кинга. Поэтому он осторожненько вполз в ее мысли, хотя Адам четко запретил ему делать это вне сессий. Там его ожидало очередное изумление. Гигантский круговорот видений, который он запомнил по предыдущим визитам, едва чувствовался. Зато в туманной белой пустоте он видел два четких слова.

Словно бы кто-то написал их на классной доске:

– Ты меня принимаешь?

Эти слова были направлены ему. Наверняка.

– Да, – ответил он вслух.

– Не говори, сияй, – одна надпись плавно сменилась другой.

– Потихоньку...

– В чем проблема?

– Я никогда еще не разговаривал подобным образом.

– Но ведь ты же телепат.

– Единственный в этом кругу.

– Не поняла.

– Никто не видел моих мыслей... – с трудом формулировал он ответы. – Я принимал образы, видения... Но никто не воспринимал меня.

– Ладно. Тогда я буду вкратце.

– Зачем мы... сияем?

– Потому что нас подслушивают

– О чем ты говоришь?

Вместо письменного ответа он увидел картинку. Небольшое помещение, набитое мониторами, какой-то еще аппаратурой. Два солдата, обслуживающие терминалы. Лис сконцентрировался на изображении, передаваемом камерами. Он увидел знакомые интерьеры, лица. Молодого, который объедался чипсами и читал комиксы. Сидящего на унитазе в роденовской позе доктора Джекилла. Играющих в карты с охранниками Гольцов. На самом крупном мониторе Левинский и пара врачей собрались у стола, на котором лежало обнаженное тело привлекательной девушки. Понятное дело, Сабины.

– Что это? – спросил Мундек.

– Видение.

– Будущее?

– Теперь уже нет.

– Курва мать...

– Тоже женщина.

– Извини, – сдержал себя телепат. – Это не может быть правдой.

– Но это правда.

– Я жь проверял мысли охранников.

– У тех, что у ворот? Они ни о чем не знают

– Это какая-то паранойя... Если не они, тогда кто?

– "Кто будет следить за охранниками..., – ответила девушка известной ему цитатой.

– Ну, разве что так...

Лис вышел из мысленного контакта. Потянул приличный глоток пива. Комитет платил, но и требовал. И, как видно, предохранялся со всех сторон. Интересно, знал ли об этом Левинский... Он вошел в мысли Сабины еще раз.

– Доктор об этом знает?

– Понятия не имею, – ответила та немедленно.

– Черт... – Картинка Окрасы, размышляющего на горшке, возможно, было и забавной, но означала, что что все они находились под колпаком.

– Негласная слежка – это не самое существенное, – просияла девушка.

– А что существенно?

– Планы Левинского.

– Какие еще планы?

Вновь видение. Дом, самый банальный кубик, которые несколько лет назад тысячами появлялись в предместьях и селах. За домом небольшой, заброшенный сад, в нем беседка. Дым. Как будто бы что-то горело. Люди забегают вовнутрь. Слышны перепуганные крики. Стоящая возле Мундека женщина теряет сознание. Внутри беседки лежит мертвый мужчина. Сейчас Лис видит его четко. Лицо искажено в гримасе крайнего испуга или боли. Фланелевая рубашка, рабочие брюки. Довольно чистые. Только лишь одно портит этот образ. Нога от половины икры и почти что до паха сожжена, превратившись в уголь, но в нескольких сантиметрах далее ткань кажется не тронутой огнем, даже не опаленной. Точно так же и сосновые половицы, на которых лежит тело. Доски под обугленной ногой выглядят, словно останки полен из кострища, соседних же огонь вообще не коснулся.

– Спонтанное самовоспламенение, – буркнул Лис.

– Левинский желает контролировать этот процесс.

– Каким образом?

– Этого я не знаю.

– Этого никто не знает...

– Даже те, которые обладают такой силой.

– Да. – Лис невольно усмехнулся. – В особенности – они.

– Открывая свой дар, умирают.

– Потому Адам и хочет воспользоваться прекогницией.

– Да, я должна локализовать данное событие.

– А мы перехватим человека до того, как он сгорит.

– И познаем природу этого явления.

– Совершенно как в «Воспламеняющей взглядом».

– В чем? – удивилась Сабина.

– Стивен Кинг. Книга, кино, – пояснил.

– "Firestarter"?

– По моему, так.

– То видение, которое ты видел...

Надпись закончилась неожиданно, на половине предложения.

– Так?

– Это случится завтра.

– Манная кашка с молочком.

– Ты не понимаешь.

– А чего тут можно не понимать?

– Подумай над тем, зачем Адаму firestarter? – ответила Сабина вопросом на вопрос.

– А зачем единорог? Телепат?

– Это кое-что другое.

– Это почему же? – быстро спросил он.

– Наши дары не служат уничтожению... – Похоже, девушка занервничала. Он заметил, что в надписи не хватило одной буквы. – Во всяком случае, не непосредственно.

– Ну, это так... Только ведь это ни о чем еще не свидетельствует.

– Дай Бог, чтобы ты не ошибался.

– Что ты имеешь в виду?

Сабина не отвечала.

– Если у тебя имеются какие-то подозрения...

– Знаешь, почему я вообще с тобой говорю? – неожиданно сменила тему Сабина.

– Нет.

– Потому что... потому что ты другой.

– Что означает: другой?

– Не такой, как Левинский.

– Почему ты так считаешь?

– В автомобиле... – Надпись исчезла, но прежде чем Мундек успел отреагировать, появилось ее продолжение. – Ты знал, что я солгала.

– Когда?

– Перед самым ДТП.

– Нуу... – замялся он.

– Но меня ты не выдал.

– Этого ты не знаешь... – усмехнулся он под полями шляпы.

– Знаю.

– Откуда? Ты же ведь не телепатка?

– Я видела будущее.

– А, ну да... – Вновь она дала ему понять, что обладает над ним преимуществом. Причем, существенным.

– Это хорошо о тебе свидетельствует.

– Ну, раз ты так говоришь :-)

К своей надписи он прибавил смайлик. Как в чате.

– Я способна видеть то, что желаю.

– Это я знаю.

– Могу видеть тогда, когда захочу.

– Продолжай.

– Нет.

– Почему?

– Сам погляди...

Белизна исчезла в мгновение секунды, словно ее сдули. Он стоял в мрачном, узком коридоре за спинами трех мужчин. Нужно было привыкнуть к отсутствию света, совершенно как в реале. Это продолжалось какое-то время. Силуэты двух мужчин, несмотря на темноту, показались ему знакомыми. Ну да, это ведь близнецы, но кем являлся третий? Он никак не мог ассоциировать типа, хотя... Он дал бы руку на отсечение, что когда-то его видел. За троицей он шел вплоть до залома стены, затем по ступеням поднялся на лестничную площадку между этажами. Здесь Гольц остались сзади, а незнакомец подошел к окну и раскрыл его настежь. Там он уселся на подоконнике и надел темные очки. Идентификационный бэйджик сотрудника АВБ на оранжевом шнурке он разместил так, чтобы тот был как можно лучше виден на фоне черной водолазки. Наверняка в этот миг его проверял либо агент с биноклем, либо снайпер.

Лис выглянул из-за плеча мужчины на забитую народом улицу. Он не знал, что это за город, не замечал никакого характерного здания, памятника, ничего. Но одно было точно – это Польша. И праздничный день. Вдоль мостовой выстроился ряд людей, каждые несколько метров стояли полицейские. И в толпе, и на стенах повсюду были флаги. Раздался звук полицейской сирены. По средине улицы проехала полицейская патрульная машина. Вдали продвигалась кавалькада лимузинов. Автомобили, окруженные кордонами мотоциклистов, приближались медленно. Лис поглядел на мужика в окне. Тот сидел, сложив руки, как сотни зрителей по сторонам, в соседних окнах, на балконах. Вот только у них не было судорожно стиснутых челюстей, набежавших кровью глаз и пульсирующих жилок на висках. Мундек вновь поглядел на улицу. Едущий во главе колонны черный, бронированный "бмв" был в полутора десятках метров от подворотни, в которой они недавно стояли. Неожиданно автомобиль взорвался. Не было никакого выстрела, брошенной гранаты. В этот момент картинка замедлилась, словно бы подействовал адреналин, словно бы это он сам принимал участие в событии; он видел все очень четко. Автомобиль опустился, пуленепробиваемые окна и крыша сопротивлялись ударной волне взрыва какие-то мгновения, выгибаясь, набухая. А потом изнутри, место за местом, сквозь растущие щели и трещины начали появляться языки пламени: из обрамления стекол, из-под капота. Пробка бензобака выстрелила снарядом прямиков в онемевшую толпу. За ней – струя горящего бензина. В одно мгновение автомобиль превратился в шар светло-оранжевого пламени. Сидящий на подоконнике мужчина с усмешкой обернулся, и вот тут Лис вспомнил, где видел его раньше...

– И как? – спросила надписью Сабина, когда образ исчез.

– Кто это был?

– Firestarter Адама. Некий Ковальчик.

– Я спрашивал про цель.

– Новоизбранный президент.

– Курва мать... – выругался Мундек, но девушка не обратила на это внимания.

– Мы должны его остановить.

– Как? – ответил он сиянием.

– Не знаю... но что-то мы сделать должны.

Лис поочередно рассматривал идеи. В конце концов, ему показалось, будто бы подходящее решение найдено.

– Ты не можешь ему сказать про этого файрстартера?

– Слишком поздно.

– Что означает: слишком поздно?

– Видение пришло после того, как я его проинформировала.

Лис не отвечал. Он вышел из мыслей Сабины и потянулся за пивом.

Он сделал приличный глоток и сразу же все выплюнул. Божественный нектар слишком долго стоял на солнце. Сейчас пиво было теплым, словно моча младенца. И на вкус было таким же.

   

Фасад дома выглядел точно так же, как и в видении Сабины. Вот только сейчас было еще темно. Солнце только поднималось, когда Норберт остановил грузовой мотоцикл ML на опушке рощи, в нескольких десятках метров от участка Ковальчиков.

Несмотря на столь раннее время, Левинский был очень возбужден. Он нервно кусал верхнюю губу и потирал большими пальцами указательные.

Лис поведению шефа не удивлялся. После нескольких лет неудач, он наконец-то стал одерживать успехи. Единорог принес ему счастье – по крайней мера, так сейчас он мог думать.

– Ребята из Комитета должны быть на седьмом небе от счастья, – сказал телепат.

Он тоже держался своего плана. Проверял.

– Ребята из Комитета еще ничего не знают.

Адам не глядел в его сторону, в напряжении присматриваясь к застройкам.

– Что, не похвалишься таким успехом?

– Всему свое время, – Левинский не прерывал наблюдений. – Который час?

– Без четверти пять, – доложил Голец.

– Четыре сорок пять. – Лис усмехнулся собственным мыслям. – Именно в это время немцы атаковали Польшу, начав Вторую мировую войну.

– Ошибаешься, дядя. – Молодой поправил его, едва успев проглотить последний кусочек бутерброда. – Четвертью часа ранее они начали бомбардировать Велюнь, Валим, а может Валч. Учебники врут, а школа засасывает.

– Да, знаю. А Вестерплатте держалось, потому что Бомбровский закрыл Сухарского в бункере[9]9
  Результаты разрушительного немецкого массированного авиационного налёта 2 сентября на Вестерплатте послужили для Сухарского причиной отдать приказ о капитуляции гарнизона Транспортного военного склада, однако, этот приказ не был исполнен в полном объёме, так как против него выступили другие офицеры гарнизона ТВС; 2 сентября заместитель коменданта – командир караульной команды ТВС, капитан Ф. Домбровский отстранил Сухарского и сам принял командование гарнизоном Транспортного военного склада


[Закрыть]. Ты все время это повторяешь.

– Потому что это правда. – Молодой облизал губы и взял следующий бутерброд. – Историю, мой дорогой телепатнутый пан, постоянно фальшивят.

– Заткнитесь вы наконец! – Адам оторвал взгляд от3окна и поглядел на часы. – Через шесть минут заходим. Все знают, что от них ожидается?

Все подтвердили кивками. Лис вытащил из сумки огромные ножницы по металлу.

– Оставь-ка свои калории, – бросил он инструмент на колени Молодого. – Надо сделать работу.

– Так ведь это же ты должен был резать сетку... – удивился биоэнерготерапевт.

– Вот именно, – присоединился Левинский. – В чем дело, Мундек?

– Вчера вывихнул запястье. – Лис показал руку, обтянутую эластичным бинтом. – А нашему колбаснику пригодится немного движения.

– Отвали...

У Молодого явно не было желания тратить силы.

– Никаких "отвали". Бегом! – прекратил дискуссию Левинский.

Конечный исподлобья поглядел на телепата, спрятал бутерброд в карман и взял с колен ножницы. Он с трудом вылез из автомобиля. Склонившись, он трусцой побежал в направлении заросшей виноградом ограды. Все это выглядело комично – словно бы кит после того, как его выбросило на берег, пытался спрятаться в траве. К тому же, на средине пути он начал терять бутерброды, запиханные в слишком мелких карманах куртки.

– Мундек, помоги-ка этому паяцу... – Левинский на секунду опередил предложение Лиса.

– Понял!

Телепат быстро выскочил из машины, захлопнул за собой дверь и, не оглядываясь, побежал за Молодым.

Даже если бы у Левинского было орлиное зрение или бинокль, он не мог бы заметить небольшой предмет, который Лис сжимал в ладони. Не мог он видеть, как тот бесшумно отсчитывает секунды. Когда дошел до десяти, выскочил. Упасть не успел – ударная волна швырнула его на забор. Чека вылетела у него из ладони. Больно было ужасно, но, к счастью, никакой обломок его не достал. Через секунду второй взрыв подбросил горящие останки автомобиля вверх. Это рванул бензобак.

Конечный лежал в паре шагов дальше: ему так не повезло, осколок гранаты поразил его в голову. Он еще дышал, но лужа крови, вытекавшей из раны на темени, была уже приличная. Мундек вошел в его мысли и почувствовал холодную дрожь. Сознание биоэнерготерапевта постепенно угасало. Это было странное, буквально пугающее чувство, словно бы разум Молодого западал сам в себя. Лис тяжело сглотнул слюну. Впервые в жизни он считывал последние мысли умирающего человека.

– Черт бы его подрал...

Он ничем не мог помочь. А даже если бы и мог, у него на голове имелась большая проблема.

Двери второго автомобиля открылись, из них выскочил Роберт. С пистолетом в руке он мчался а направлении развалины, разглядываясь при этом во все стороны. Лису было важно, чтобы тот не проассоциировал взрыва с его личностью. Оружия у него не было, впрочем, на открытой территории от прекрасно подготовленной машины для убийства он не убежал бы. Так что он тоже бежал назад, к взорванному автомобилю, словно бы не имел со взрывом ничего общего.

Голец уже находился возле горящей кучи металла, исчез за бьющими в небо языками пламени, совершенно иррационально пытаясь спасти брата. Лис резко остановился. Даже здесь, в нескольких метрах от источника огня, жар было трудно выдержать. Он глянул в сторону Молодого, но тот уже не шевелился. Сознание он потерял, много времени у него не осталось. Во всяком случае, игре он не мешал. Мундек бросил взгляд на дом; странно, но ни в одном окне свет еще не загорелся. Он проверил, что делают остальные из экипажа второго автомобиля. Сабина все еще стояла у открытых дверей машины. Доктор Окраса бежал, если это можно было назвать бегом, к куче лома.

Все шло в соответствии с планом... Вот только, откуда эта боль, вдруг пронзившая плечо, а через мгновение и живот. Лис повернулся к взорванной машине и увидел широкоплечий силуэт, изготовившийся к выстрелу. Голец сориентировался?! – мелькнуло в голове, когда он уже падал на землю. Но как?

Упал он на спину. Хотя с изумлением открыл, что не может пошевелиться, сохранил полное сознание. Он видел, как к нему подбегает Окраса, как наклоняется, как кладет рядом сумку. Теплая кровь, хлестнувшая на лицо Мундека, явно принадлежала кому-то другому. Но ведь единственным человеком, находившимся рядом, был старый доктор Джекилл, туалетный роденовский мыслитель.

– Ах ты сволочь!

Лис услышал эти слова, слоно те доходили с огромного расстояния. Пинка, пошевелившего его безвольное тело, он не почувствовал. Лица Роберта он не видел, отмечал только лишь его расплывчатый силуэт. Нападавший пнул его еще раз, после чего, похоже, присел рядом.

– Неее... пой.... мешь, – прошептал Мундек, вкладывая в эти два слова все силы, когда увидал над собой до странности деформированное, но все еще знакомое лицо.

– Ошибаешься, урод, я прекрасно понимаю, – прохрипел охранник. – Она мне все объяснила. – Он переложил холодный ствол ухоженного "хеклер-и-коха" ко лбу Лиса. – До свидания в ад.... – только это он и успел произнес, прежде чем исчезнуть из поля видения.

Очередная струя теплой крови залила лицо и глаза телепата. Все сделалось красным. Но он продолжал видеть облака, деревья... Я умер... прошло через голову. Но почему же у всего цвет крови, почему я не вижк сияния? Со все большими усилиями он мог ассоциировать, потому только сейчас жо него дошел смысл высказанных мгновение назад слов. Она все объяснила? Кто? Сабина?

Вновь над ним кто-то встал. Он не видел: кто, это была только лишь невыразительная тень в залившем все и вся багрянце. Ему хотелось что-то сказать, но из заливаемого кровью рта прозвучал только хрип. И поднялись пузырьки кровавой пены.

– Сабина? – попытался он отыскать ее разум. – Сабина?

– Я тут, – ответ пришел быстро.

– Что... пошло... не так?

– Ничего не пошло, – спокойно ответила та. – Все идет в соответствии с планом.

– Но ведь... я умираю...

– Потому что так и должно было случиться.

– Но... почему?

Круговорот образов, столь характерный для мыслей прекогнитки, ворвался в его сознание. На сей раз она общалась с ним совершенно по-другому. Передавала. Не какие-то там надписи, но нормально, по всей полосе.

Сабина была телепаткой.

По-настоящему хорошей телепаткой.

– Я не та, за кого ты меня принимаешь. Твой начальник начал создавать команду эсперов – у нас, в ФСБ, мы называем так людей, обладающих сверхъестественными способностями. Мы сориентировались, что вы над этим работаете, когда один из членов Комитета провел тебя на заседание межправительственной комиссии в марте. Помнишь?

Сам он не помнил, так что она ему напомнила. Польско-российские переговоры на тему экономического сотрудничества. Ничего не значащий эпизод. Мундек должен был проверить намерения переговорщиков, что он и сделал. И контракты на несколько сотен миллионов долларов пошли псу под хвост...

– За переговорами прослеживал мой отец. Прекрасный человек и сильный телепат. Ты не был в состоянии раскрыть его присутствия в собственных мыслях. Он же читал тебя, словно раскрытую книгу. Так он узнал, что вы начинаете использовать эсперов, как и мы. Для нашего дела вы представляли слишком большую угрозу. И мы не могли позволить утратить стратегический перевес. Возврат контроля над давними зонами наших влияний продлится еще добрых несколько лет. Потому мы предприняли соответствующие шаги.

– О чем... ты говоришь?...

– Поначалу мы хотели все устроить через ваших заказчиков, но те уже оказались устойчивыми к телепатии. Этот ваш Левинский был даже ничего. Его методика обеспечения против считывания мыслей является не только новаторской, но и очень действенной. Вы обрели бы громадное преимущество, если бы вам удалось реализовать планы по защите всего правительства. К счастью, люди из Комитета уж слишком опасались раскрытия тайны и утраты влияния. И потому через пару часов мы поглотим все ваши результаты вместе с центром.

– Не... понимаю... ты же ведь преко...

– Прекогнитов не бывает, дурачок. Тут вы дали себя обмануть. С самого начала и до конца. Чудеса, видения, этот пустой дом на отшибе. Даже граната, как видишь, не случайно очутилась тогда у меня в руке.

– Так ведь...

– Что: ведь? Ты до сих пор не понимаешь? Все эти чудесные спасения были заранее подстроены. Мы знали, что Левинский разыскивает, как вы сами это поэтично назвали, единорогаю Его громадной ошибкой было оставить часть людей из группы без блокады. Когда ты бегал с толстяком по казино, мы неоднократно сканировали ваши мысли. Центр посчитал, что раз уж вам так важен прекогнит, то вы его получите. Ты даже не знаешь, как легко можно подстроить чудесные спасения. Тем более, когда над этим работают настоящие профессионалы. Элита.

– Но... авария...

– У водителя грузовика было простое задание: выполнить маневр поворота в тот момент, когда ваша машина начнет тормозить. Не раньше. Для этого даже не нужно быть эмпером. Если бы я не успела убедить Левинского вы просто проехали бы мимо.

– А... Пет...?

– Бедный ребенок. Ты сам сканировал его множество раз, но не заметил, как его переделали. В этом мы по-настоящему хороши. А разыскала его в Силезии. Мать алкоголичка, отец за решеткой, один из тринадцати детей. Добрый дядюшка из столицы позаботился о больном Петрусе. Потом мы подождали, чтобы болезнь развилась до такой степени, чтобы легенда единорона выглядела действительно хорошо. И я подставилась под выстрел во Вроцлаве. Очко!

– Но я... видел... в твоих...

– Ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел. Ты же прекрасно знаешь, как сложно отделить истинные мысли от фикции, тем более, когда цель сама не знает, что является правдой, а что – иллюзией. Если бы не это, Комитет уже располагал бы абсолютной властью. Ты способный телепат, Эдмунд, но не обработанным, как алмаз, а я – бриллиант чистейшей воды. Если бы тебе дали шанс получить подобную шлифовку, тогда, быть может, ты и перерос бы меня на голову. Но так не случится. Твоя судьба завершится сегодня, здесь, в этой деревне. Мне очень жаль, что наше знакомство заканчивается таким вот образом, но в этом ничего личного... Так должно было случиться. – Она прервалась на мгновение, круговорот ее мыслей исчез, но, прежде чем Мундек смог зарегистрировать приход пустоты, она вновь засияла: – Ты ликвидировал группу номер один. Роберт был настолько добр, что позаботился, чтобы не осталось свидетелей всего скандала. Я же позаботилась, чтобы у него мог быть реванш. В принципе, я должна была бы позволить, чтобы он тебя добил, но... не разрешила. Это ведь и так ничего не изменит... Я знаю, что ты человек хороший, религиозный. Так же, как и я. Потому я дам тебе этих несколько дополнительных минут. Здесь полнейшая пустошь. Никтоне станет тебе мешать, если ты пожелаешь примириться со своим Богом. Прощай, котик, а мне уже пора бежать. Это же сколько еще нужно сделать.

Туманная белизна исчезла, небо вновь сделалось багровым от заливающей глаза Лиса крови. Потом багрянец постепенно темнел, пока не превратился в абсолютную черноту.

ЧАСТЬ I

ПРОБУЖДЕНИЕ

Багрянец постепенно темнел, пока не превратился в абсолютную черноту... Мундек почувствовал деликатное дуновение прохлады, которое мазнуло пальцы на ногах и исчезло так же неожиданно, как и появилось. Но только лишь на мгновение. Когда дуновение возвратилось, оно было более холодным, более интенсивным, и ничто не указывало на то, что у него имеется намерение снова уйти. Холодное, но насколько же бархатистое прикосновение «ничего» перемещалось столь же медленно, как и неумолимо, передвигаясь не только по страдающей коже, но и внутри тела, вдоль мышц, сухожилий и костей, словно волна эфирного прилива.

То, с чем сталкивался холод, переставало существовать для измученного болью разума. Онемение исчезало, но вместе с ним уходила и боль. И хотя Лис прекрасно понимал, с чем имеет дело, страха уже не испытывал. Костлявые, но и нежные, словно бархат, пальцы Смерти несли успокоение, освобождали от мук невысказанного страдания.

Ледовое касание уже дошло до коленей, поглотило бедра, затем добралось до пояса. Продвигалось дальше, не задерживаясь, его можно было чувствовать как на спине, на животе, так и внутри тела. Оно неотвратимо близилось к все слабее бьющему сердцу. До телепата как раз дошло, что глухие и все менее регулярные удары, сопровождающие каждое сокращение умирающей мышцы, являются единственными звуками, мешающими спокойствию данного места. Если, конечно, состояние, в котором он сейчас находился, можно было определить наименованием "места".

Еще один спазм, возможно, два, и прекратится отдаленное биение, завершится дающая жизнь жидкость, прокачиваемая сквозь разорванные артерии. И наступит тишина...

Абсолютная темнота и полнейшая тишина.

Ничто.

Не должно было все это так быть, еще успел подумать Лис, не так... Если бы только он мог крикнуть, тот один-единственный, последний раз. Он бы выложил Творцу, Сатане, кому угодно, кто слушал, что все должно было быть не так... Он знал, что уже не обладает властью над телом, понимал, что сознание существования было редуцировано до импульса, постепенно исчезающего электрического заряда, кружащего между миллиардами умирающих нейронов. Он знал обо всем этом, но не был бы собой, чтобы не попытаться, пока его чертов, находящийся в состоянии осознания конца разум не погаснет. И действительно, еще до того, как прозвучал очередной, уже слабенький удар сердца, прежде чем ледяное объятие Смерти поглотило очередной фрагмент желудка, Эдмунд Лис завыл, словно животное, с которого живьем сдирают шкуру. Неземное сияние взорвалось перед самыми глазами, словно разрывая уже привыкшие к бездонной черноты зрачки.

– Курва твою мать!

Не этими словами желал он попрощаться с миром, только старые привычки были сильнее желаний даже перед лицом смерти.

Вместе с сиянием вернулась боль. Уколы миллиона раскаленных до белого каления иголок заставили Лиса стиснуть веки – он сделал это инстинктивно, защищаясь от адского огня. Ибо, а чем еще могла быть подобная пытка? Подействовало... Подействовало! К громадному изумлению телепата боль с каждой секундой уменьшалась. Он уже не чувствовал жара, его не секли огненные бичи, хотя охватывающая все и вся белизна уступала слишком медленно.

Прошло довольно много времени, прежде чем все еще ошеломленный Мундек решился поднять веки. Он знал, что сейчас увидит. Сияющий туннель, на конце которого будет стоять фигура в развевающихся одеждах, с распростертыми руками приглашающая его в мир, где ничего, что имело какую-либо ценность на земле, уже не считается. Так должно быть... Только не увидел он никакого туннеля, не было и знакомого силуэта у него в конце. Никто не раскинул рук в приветственном жесте! Разогретая на солнце бутылка пива выскользнула из ладони телепата. Она упала на посеревшие доски помоста, глухим ударом окончательно призыва Лиса к реальности. Сейчас он уже четко слышал скрип подгнившей древесины, крик вспугнутой птицы, плеск воды где-то чуть ниже. Он схватился с шезлонга и нервно провел ладонями по местам, которые прошили пули. Кожа была гладкой, не было ни шрамов, ни даже утолщений, которые обычно остаются после давно заживших ран! Словно бы ее ничто никогда не пробивало...

Режущее глаза сияние внезапно утратило свое сверхъестественное измерение. Каждый, кто глянул прямо в солнце, в особенности, стоящее в зените, должен был почувствовать себя точно так же, как и он сам только что. Мундек усмехнулся, вначале про себя, чтобы через мгновение разродиться громким хохотом.

Иллюзия, видение, неправда, все неправда!

Это не костлявые когти Смерти высасывали жар жизни из стынущего тела, а всего лишь прохладный мазурский ветер, тянущий с озера, обдувал вспотевшие ног и добирался до спины сквозь щели в шезлонге. Тот же самый ветер, который сорвал с головы Лиса соломенную шляпу, до сих пор защищавшую лицо от солнца.

Мундек стиснул веки еще сильнее, чем несколько секунд назад. Когда через минуту, а может – спустя целую вечность, он отважился открыть слезящиеся глаза, увидал волнующуюся поверхность озера, качающиеся на ветру камыши, доски мола, а над всем этим – вездесущая, хотя и слегка выгоревшая, синева неба. Он снова откинулся спиной на сырое от пота полотно.

– Ну, блин, Сабина... – прошептал он, еще раз продвигая ладонью по животу в том месте, которое пробила пуля, выстрелянная Гольцом. – А мне казалось, будто бы нет такой силы на Земле, которая была бы в состоянии меня напугать, но вот тебе удалось... – прервал он,гдядя, словно сквозь туман, на то место, где буквально только что лежала русская. – Сабина?