Текст книги "Хроники Единорога. Охота (СИ)"

Автор книги: Роберт Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

А через два десятка кадров мужик в шляпе, выше Филиппа на голову, а может даже и больше, с длинными седыми волосами – да, эти волосы были именно седыми, а не светло-русые, как роначалу казалось – поравнялся с ним в проходе. Вот он наклонился, охватил Филиппа рукой – какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза, будто влюбленные, сделав совместно не более десятка шагов, достаточно долго, чтобы таинственный мужчина успел прошептать ему что-то на ухо. Что-то такое, чего он не помнил, но как только они вышли из полумрака закрытого листвой прохода, Филипп уже не был тем человеком, что раньше. Он обрел задор, поднял голову. Даже его походка стала упругой, как редко когда. И улыбка на лице.

– Так кто же ты такой, умник?

Аспирант отмотал запись на несколько кадров и остановил в том месте, где незнакомец начал удалятся. Филипп увеличил лицо, спрятанное под широкими полями шляпы. Сейчас оно заполняло весь экран монитора: худощавое, аскетическое, лишенное какого-либо выражения. На бледной коже с трудом можно было различить коротко подстриженную испанскую бородку.

– Пан аспирант! – из-за переборки появилось лицо Щепочки. – Засекли!

Филипп отодвинулся от монитора и повернулся на стуле. Только что он загнал за работу весь состав мониторинга центра города. Со сорок камер неустанно следили за каждой улицей в радиусе четырех километров от бара в Бронзовых Воротах. Чем дальше от центра, тем сеть становилась реже, тем не менее, она охватывала все ключевые перекрестки, вокзалы, остановки, больницы, школы и официальные учреждения. Кем бы ни был таинственный мужчина, всякий его шаг по Старому Городу должен был быть увековечен. Вопросом времени оставалось воспроизведение трассы, которую он преодолел после того, как покинул пивную с садиком. Вопросом удачи – выявление его в какой-либо из ключевых точек. И как раз над этой задачей ломало голову шесть из восьми работавших в эту смену техников.

   

– Давайте уже прекратим эти игры, пан Лис. – Карский допил воду, прочесал пальцами волосы и поднялся с места. – Я дал вам шанс, несмотря на все те глупости, которые пан выдумывает, а сделал я это лишь затем, что проверил ваши акты тез времен, когда вы работали для столичной комендатуры в качестве... хмм... медиума. Хотя, говоря по правде, я знаю много обычных мусоров, которые и без всех этих фокусов-покусов имели значительно лучшую раскрываемость, чем у вас.

– Ничего удивительного, – вздохнул Лис. – То была работа для ясновидящего, а я только телепат.

– До свидания.

Полицейский отвернулся и... замер.

Время внутри ольштынского паба перестало существовать.

Пальцы окаменелого бармена застыли на выключателе старенького усилителя; одна из официанток застыла с бокалом пива в руке над столиком, за которым трое развеселенных молодых людей замерли в позах, выражающих неподдельный взрыв радости. Остальные клиенты тоже выглядели, словно их перенесли сюда из кабинета восковых фигур.

– Не можем поддаться, а?...

Карский подошел к старичку, держащему у губ стакан дешевого яблочного вина, и замахал ладонью у того перед глазами. Никакой реакции не заметил. Он склонился и выполнил необычно быстрое движение, как бкдто намеревался ударить сидевшего в лицо, но застывшее в недвижимости лицо мужчины оставалось мертвым. Даже зрачки не отреагировали на смену освещения. Руку, держащую стакан, нельзя было отогнуть, хотя член антитеррористического отряда в какой-то миг применил всю свою силу.

– Не знаю, как пан это сделал, – сказал Карский, повернувшись к Лису, – но...

– Это не фокус, пан Анджей... – Телепат значаще усмехнулся. – Вернитесь, пожалуйста, к столу, мне не следует отключать их на такое долгое время...

Карский послушно выполнил просьбу, но глаз с зала не спускал. Едва он уселся, шум разговоров вновь заполнил интерьер паба. Не обошлось, правда, без пары мелких проблем. Официантка поставила кружку на стол так сильно, что стекло треснуло у нее в руке, а янтарная жидкость брызнула на трех веселых парней, что, впрочем, лишь усилило их смех. Старичок, которого проверял полицейский, кривясь от боли, отставил свое вино, чтобы расправить руку.

– Я не хотел этого делать, – сказал Мундек. – Такие показы не только доставляют людям боль, но еще и опасны. – Он вытянул руку и забрал DVD-диск у молчащей официантки, которая, словно привидение, появилась возле их столика. – Мониторинг в помещении ведется тремя камерами, – пояснил он удивленному собеседнику. – Нам нельзя оставлять подобного рода следов.

Карский громко сглотнул слюну и потянулся к своему стакану. К сожалению, тот уже был пуст.

– Возвращаясь к теме... – продолжил Лис. – Надеюсь, что этот показ дал понять вам, что я не чокнутый... – прервал он, позволяя официантке бесшумно поставить новый стакан с водой перед полицейским. – В последнее время я сотрудничал с крайне секретным подразделением АВБ, в состав которого входило несколько человек, обладающих парапсихологическими способностями.

– То есть, таких как вы людей имеется больше?

– Таких как мы, – поправил его Лис.

– Так у меня нет никаких способностей! – Анджей замахал руками в жесте стихийного отрицания.

– Почему же, они у вас имеются.

– Так может вы поделитесь со мной сведениями о моих предполагаемых сверхсилах?

– С удовольствием... – Лис усмехнулся, показывая один палец. – Я сказал бы, что ваши способности являются ключевыми для нашего дела. Для меня вы невидимы. – Изумление Карского свидетельствовало о том, что формулировка для него ни ясна, ни удачно изложена. – Понятное дело, что не в физическом смысле этого слова, – быстро прибавил Мундек, желая затушевать неудачное впечатление. – Я вижу вас превосходно, но как телепат я не в состоянии выявить вашего присутствия. Если бы было по-другому, я знал бы о вашем присутствии в туалете перед встречей и мог бы ответить о содержании ваших мыслей. Но в данный момент это несущественно, давайте вернемся к теме нашего разговора. Вы должны мне поверить, что в Констанцине произошел не несчастный случай. У меня нет ни единого материального свидетельства для подтверждения данного тезиса, но, что бы там ни говорили всякие комиссии, мы имеем дело с запланированным преступлением. С государственным переворотом... – Мундек снизил тон. – Я знаю об этом, поскольку сам очутился в списке лиц на отстрел и только чудом пережил конфронтацию с российской агентессой, которая проникла в наше подразделение.

Карский глядел на телепата с испугом в глазах. Правда по каплям проникала в его разум. Но пока что рациональный разум не мог ее воспринять.

– Вы рассказываете невероятные вещи...

– Я делаю невероятные вещи... – перебил его Лис. – Одну из них вы видели минуту назад. Мир не настолько прост, как кажется большинству людей.

   

– Есть! – Филипп сравнил время на часах и таймере, после чего повернулся к технику, сидящему за монитором, на котором седоволосый мужчина входил как раз в паб в Старом Городе. – Двадцать шесть минут... Бронек, быстренько перемотай запись и проверь, не вылетела ли пташка. А ты, – указал он на Киевского, – звони парням. Хочу, чтобы через пять минут на Старомейской были две группы. С оружием. Они закрывают территорию со стороны Замковой и Сташица.

Старший постовой кивнул и вынул из кармана пиджака служебную мобилку. Филипп усмехнулся про себя. Сеть вокруг незнакомца сжималась: медленно, зато неумолимо.

   

Карский допивал остатки воды. То, что он услышал за последние несколько минут, для него походило, скорее, на содержание приключенческого или даже фантастического фильма, а не на сообщение о реальных событиях. Он еще не избавился от всех сомнений, но у рассказа телепата имелись руки и ноги, если принять предположение, что эсперы и вправду существуют – а в свете случившегося несколько минут назад показа их существование нельзя было отрицать.

– ...теперь вы понимаете, что официально мы не можем идти с этим к кому-либо.

Лис закончил подробный отчет о нескольких последних днях. Понятное дело, он не упомянул пару несущественных мелочей, например, скандал на дорожной блокаде, что могло бы отрицательно повлиять на оценку всей ситуации.

– Понимаю, – кивнул полицейский.

– Тогда договоримся следующим образом... – Мундек вынул из кармана рубашки листок бумаги и положил его на столе перед Карским. – Больше сегодня я не стану на вас давить. Решение нелегкое, и это я понимаю. Но прошу помнить, что у нас нет слишком много времени. Если я не ошибаюсь, русская группа в настоящий момент разрабатывает наши банки данных и готовится к чему-то крупному. Очень крупному. Возможно, я и пересаливаю, но кто может нам гарантировать, что новый премьер не будет марионеткой в их руках?

Карский молчал. Как бы фантастически не звучали слова его собеседника, среди хаоса, воцарившегося в стране после правительственной катастрофы, случится могло все, сто угодно.

– Вот список вещей, необходимых для реализации нашего плана. – Мундек подвинул листок на сантиметр. – Как вы считаете, сколько времени займет, чтобы все это устроить?

Полицейский взял список и внимательно просмотрел несколько строчек текста. Сразу он не ответил, Мундек успел сделать еще один, довольно-таки приличный глоток "гиннеса"; на сей раз листочек клевера на тонком уже слое пены не смог остаться в ненарушенном состоянии.

– Документы – это мелось, они будут у меня через два, самое большее – три дня, – сообщил наконец Карский. – Что касается людей, мои ребята спокойно могли бы выполнить такое задание, идея с тренировками не глупа, хотя...

– В отличие от вас, они ничего не будут помнить, ручаюсь.

– А что с возможными раненными? – Уже задавая этот вопрос, Карский понял, что при помощи целителя раны, полученные в ходе боя, проблемой не будут; но оставалась проблема, на которую ни Лис, ни некий Молодой никак не могли повлиять. – А что с возможными убитыми? Сотрете ли вы убитых парней из памяти всего взвода? Вы уберете их из документации комендатуры? Учтя то, с кем мы будем иметь дело, эта операция может стать раз в сто сложнее, чем Магдаленка[37]37
  Один полицейский погиб и 15 ранено в ходе операции, проведенной польскими антитеррористическими подразделениями под Варшавой. Уничтожены два преступника.
  Главный комендант варшавской полиции Рышард Северский сообщил, что инцидент произошел в городке Магдаленка во время акции по задержанию преступников, которые подозреваются в убийстве в марте прошлого года начальника уголовного розыска одного из районных отделений полиции.
  Ночью полицейские окружили жилой дом, в котором скрывались преступники. Во время штурма бандиты (предполагается, что их было двое) открыли огонь из автоматического армейского оружия и забросали полицейских гранатами. Полицейские вынуждены были покинуть загоревшийся дом, в котором начались взрывы. Полиция полагает, что в убежище бандитов был склад оружия, а окрестности заминированы.
  Как заявил министр внутренних дел и администрации Польши Кшиштоф Яник на пресс-конференции в Главной комендатуре полиции, ночная операция в Магдаленке была подготовлена хорошо. Однако, по его словам, "мы в этом случае встретились с новыми техниками ведения боя, совершенно другим уровнем мотивировки преступников". (март 2003 г.)


[Закрыть].

– Говоря откровенно, план не предусматривает непосредственного контакта... – Мундек прервался, видя сомнение в глазах собеседника. – В случае появления смертных жертв, нам придется инсценировать несчастный случай.

– Из снайперской винтовки трудно застрелить себя в затылок...

Телепат в очередной раз пожалел, что не может проникнуть в мысли Карского.

– Пан Анджей, это война, – произнес он, как только мог спокойнее. – Гребаная тайная война, о которой никто, кроме нас, не может узнать, а ставка в ней – независимость Польши. Нашей родины. Сам я неуч в военных делах, но вы можете спланировать операцию так, чтобы ограничить риск до минимума. Но если случится самое худшее...

– Понимаю. Ни медалей, ни пенсий не будет.

– Того типа, что раздавал медали, завтра похоронят на Повонзках[38]38
  Пово́нзковское кладбище или Старые Пово́нзки, также обычно Пово́нзки (польск. Cmentarz Powązkowski, Stare Powązki) – самый старый и известный некрополь Варшавы, в городском районе Повонзки.


[Закрыть], причем, с артиллерийским салютом, а его преемник, если только мы не предпримем соответствующие действия, через пару-тройку недель может повесить ордена уже тем, которые послали предыдущего премьера в могилу. Что касается денег, прошу не беспокоиться Даю слово чести, что никто из ваших людей на бобах не останется, если что-то вдруг пойдет не так.

– Имеется кое-что еще... С короткостволами никаких проблем нет, но вот...

– Говорите смело, – подбодрил Лис, заметив смущение полицейского.

– Боюсь, что во время этой операции, мы не сможем пользоваться нашим служебным оружием. Если отпуска нескольких ребят еще никто никак не свяжут, то вот выписка снайперского оружия с перестрелкой... Точно так же мы можем снять новостной ролик для телевидения.

– Понимаю. – Телепат кивнул. – Это и вправду серьезная проблема...

Неожиданно он прервал и бросил быстрый взгляд на витрину.

Карский не обратил на это внимания, изучая содержание переданного ему списка.

– Говоря по правде, – воспользовался он затянувшейся тишиной, – я до сих пор надеюсь на то, что проснусь, залитый потом, в собственной постели, и все это окажется всего лишь сонным кошмаром...

– Такой возможности нет, мы не в "Матрице". – Лис положил на стол мобилку. – Это совершенно новый телефон. – Им никто не пользовался, так что вычислить его нельзя. Я позвоню через два дня, ровно в двенадцать, и сообщу о месте встречи. До этого времени я прошу вас принять решение и не беспокоиться об оружии. По-моему, я нашел решение для всех наших проблем...

   

Одного шага за дверь хватило, чтобы Лис попал в объятия чудовищного жара, льющегося с безоблачного неба. Удар жары был даже более обезоруживающим, чем профессиональный захват, с помощью которого его обездвижили двое коротко подстриженных мужчин в бледно-голубых рубашках с коротким рукавом и дорогих, хотя и безвкусных противосолнечных очках. Тем более, что выкручивая ему руки, с головы у него сбили шляпу, и солнце буквально ослепило телепата.

– Полиция!

Один из нападавших замахал перед глазами прохожих значком, другой в то же самое врем подтянул цепочку наручников, заставляя задержанного еще сильнее сгорбиться.

Краем зашедшего слезами глаза Мундек заметил, что пара других, идентично выглядящих мужчин исчезла внутри паба. В данный момент только трое мусоров страховало пленника. Все трое стояли вокруг него с готовым выстрелить оружием и нервно разглядывались по сторонам.

– Поедете с нами, – сообщил толстяк, в котором телепат распознал человека, которого недавно видел в проходе у пивной с садиком, и подтолкнул все еще согнутого Лиса в сторону обочины. Автомобильное движение на тротуаре было запрещено, но мусорам никакие запреты никогда не мешали. Они же сами их и устанавливали. По жесту толстяка из-за ближайшего угла выехал новенький служебный "опель" с мигалкой, закрепленной на крыше магнитом. Дезориентированные прохожие разбегались от машины во все стороны, когда водитель, не обращая на них ни малейшего внимания, с писком тормозил на скользкой мостовой. Телепат проигнорировал гневные окрики, его голову занимала другая проблема, которую он не предусматривал. У многих туристов с собой имелись телекамеры и фотоаппараты. Практически все делали снимки. Тех, что находились поблизости, он быстро нейтрализовал, но оставались люди в толпе, снимавшие инцидент издали. Лис чувствовал, что всем помешать он не может.

К счастью, вся операция не продолжалась более десяти секунд. После этого времени Мундек очутился между двумя полицейскими на заднем сидении автомобиля. Тронулись резко, сворачивая в первый перекресток, еще до того, как захлопнулись двери.

– Он у нас! – с нескрываемой гордостью доложил по радиотелефону толстяк, только лишь расселся поудобнее рядом с водителем. Вел он себя так, словно командовал отрядом десантников, хотя в действительности был всего лишь мальчиком на посылках мало чего значащего унтер-офицера.

– Могу ли я узнать, за что меня задержали? – спросил Лис с очаровательной улыбкой на лице.

– Нет.

Короткий ответ толстяка должен был сопровождаться быстрый удар в печень, но полицейский, собиравший это сделать, внезапно утратил охоту бить кого-либо. Говоря по правде, теперь его вообще ничего не интересовало.

На всякий случай телепат отключил и второго из охранявших его мусоров, а потом застонал достаточно громко, чтобы его услышали на переднем ряду.

– Езжай на "Войска Польского", – сказал Киевский водителю, откладывая микрофон. Наслаждаясь собственной важностью, он не обращал внимания на то, что творится сзади. И замечательно. Тем самым он сэкономил время телепату. На этом этапе Мундек не собирался вмешиваться в разум Павла Скожиньского, человека простого, но преданного работе в полиции душой и телом. Незнакомый город, большая скорость при весьма плотном уличном движении... неожиданный перехват мыслей водителя в обязательном порядке закончился бы аварией.

– Так ведь мы собирались забросить его в обезьянник в комендатуре... – начал было протестовать Скожиньский, как правило, ездящий в конвое. Его раздражала динамично развивающаяся ситуация, столь отличающаяся от прекрасно известной ему рутины. В течение шестнадцати лет службы он ни разу не опоздал в КПЗ, суд или в тюрьму. И никогда он не менял заранее установленной трассы. Можно сказать: чудо, учитывая ремонты дорог и другие непредвиденные обстоятельства. А может то был лишь идеализированный образ воспоминаний...

– Раз я сказал: езжай, так езжай, – погасил его Щепочка. – А размышления оставь людям поумнее.

Ну они и поехали. Патрульный автомобиль, трубя сиреной, резко сменил полосу движения и, несясь против движения, плавно опередил забитый туристами автобус, уже длительное время сражающийся с перегородившим мостовую мусоровозом. Мундек "подкрутил" страх Киевского, толстяк нервно завизжал при виде быстро приближавшихся огней. Постовой Скожиньский, слыша эти звуки, испытал огромное удовольствие, вот не принимал он властную позу толстяка. Но ему не хотелось задираться с его начальником, аспирантом Дзиком. Лис тут же ассоциировал фамилию с отмеченным в памяти толстяка типом в бейсболке. Вспомнил он и другие сведения по его теме. Их было немного, но парочка входила в категорию весьма интересных.

Хватило минуты, чтобы Мундек познал противника и его намерения – то есть, он мог начать подготовку к завершению этой комедии. Они как раз приближались к крупному перекрестку, все еще держался зеленый сигнал, но, поскольку горел он уже длительное время, Скожиньский начал тормозить, в любой момент ожидая лавину автомобилей, водители которых, не видя патрульную машину из-за деревьев, могли тронуться с перекрестка сразу же после желтого сигнала. В глубине души Лис приветствовал его осторожность, но разум подсказывал нечто совершенно противоположное. Поэтому он воспользовался устами Киевского:

– Успеем, нажми, – подогнал водителя толстяк, правой рукой опираясь на полочку.

Они доехали на расстояние двух десятков метров от перехода для пешеходов, когда загорелся желтый сигнал. Водители, стоящие на Ратая должны уже видеть вспышки мигалки и слышать сигнал. Тем не менее, к изумлению полицейских, они отреагировали. Тронулись, только-только зажегся зеленый сигнал, причем, всей лавой. Скожиньский нажал на тормоз, ругаясь, на чем свет стоит, машину повело вправо, и она отерлась о самый конец бампера стоящего на красном сигнале фургона. Полицейский водитель хотел слегка срезать поворот. Он верно рассчитывал, что таким образом получит несколько метров и долей секунды, чтобы заглушить скорость перед неизбежным столкновением с темно-синим "вольво". Женщина, сидевшая за рулем массивного шведского лимузина, всматривалась в панель своей машины, совершенно игнорируя стальной снаряд на колесах с пятью орущими мужиками в средине. До самого конца на ее лице и в душе рисовался идеальный покой, усиленный телепатией и баюкающими звуками "Времен года" Вивальди.

Скожиньский был хорошим водителем, настоящим профессионалом, но чуда совершить он никак не мог. Маневр с поворотом спас патрульную машину от полного разрушения, что, учтя разницу в массе машин, а еще скорость "опеля", закончилось бы трагично для всех пассажиров. Автомобиль, ударенный в бок "вольво", наверняка бы пошел бы кувырком, потом двигаясь через перекресток прямо к лаве грузовиков и фургонов, трогающихся сейчас с правой полосы движения. Киевский все это видел глазами воображения Скожиньского. Мундек позаботился о том, чтобы ни одна из мелочей видения, развернутого разумом водителя, не ушла от перепуганного толстяка. Еще он подключил восприятие парней из сопровождения, посчитав, что те тоже не должны терять самого замечательного куска забавы. Он сам вопил вместе с ними, но не от страха, скорее – от возбуждения, как когда-то, во время первой поездки на самых высоких во всей Европе "русских горках" в парке развлечений неподалеку от Дублина.

"Опелю" удалось повернуть где-то на семьдесят, если не восемьдесят градусов, прежде чем врезаться в бок величественно движущегося "вольво". Поначалу крылом он врезался в пространство между передним колесом и пассажирской дверью, после чего с разгону прижался по всей дине к темно-синему кузову. Рывок, сопровождающий удар, был резким, но не таким сильным, как ожидал Лис. Скрежет сминаемого металла на момент заглушил вопли полицейских, даже выстрелы боковых воздушных подушек безопасности по сравнению с ним прозвучали исключительно глухо. А потом сделалось тихо. Машины разделились. Подавившиеся двигатели перестали работать, охрипшие мужчины замолкли...

Патрульный автомобиль проехал несколько метров параллельно с "вольво", потом правым передним колесом ударился в высокий бордюр, подскочил, бросив пассажиров под потолок, и остановился на столбе световой сигнализации. Второй участник столкновения медленно катился дальше, широкой дугой проехал по пешеходному переходу и остановился далеко за ними, передним бампером опираясь о высокий бордюр.

– Господи Иисусе и Дева Мария, – охнул Киевский и быстро перекрестился. Машину он покинул первым. Парни из эскорта последовали за ним, к счастью, задние двери слева, после нескольких сильных рывков удалось открыть; только Скожиньскому не повезло, как коллегам. Ему пришлось вылезать на другую сторону через широкую консоль с закрепленным на ней дробовиком и рычагом смены скоростей. Передняя часть корпуса была повреждена сильнее всего как раз со стороны водителя, столбик слегка согнулся, а двери, вжатые на добрые пять сантиметров вовнутрь кабины, заклинило на все сто.

Мундек, ключом, который он отобрал у одного из мусоров сразу же после столкновения, спокойно открыл наручники и вышел из разбитой машины. Он вытащил из кармана сигареты и сошел с мостовой прямиком в небольшую группу зевак, стоявших за низкой металлической оградкой; попросил прикурить у мужчины в рваном тренировочном костюме, от которого на несколько метров несло пивом, и встал рядом с ним, в первом ряду увеличивающейся толпы. Долгое время он наблюдал за набожным молчанием Скожиньского, который осматривал повреждения автомобиля, как будто бы до сих пор не верил, что его блестящая служебная игрушечка сейчас представляет собой только кучу лома, после чего перенес взгляд на "вольво", возле которого остальная троица выступала на ни в чем не повинную тетеньку, пугая ее, попеременно, то своими бляхами, то оружием.

– Псы, – ни с того, ни с сего бросил мужик в тренировочном костюме, а на его небритом, пропитом лице появилось выражение глубочайшего презрения.

   

– И что это за сборище?

Филипп склонился к лобовому стеклу машины, увидев приличную пробку перед перекрестком.

– Авария, пан аспирант, – сообщил водитель и включил мигалку, чтобы съехать на правую полосу, с которой можно было свернуть на улицу Войска Польского. Сейчас же они замедлили, как и все остальные водители перед ними. Чертова привычка, подумал аспирант, чуть ли не каждый паяц за рулем обязан притормозить, проезжая мимо места аварии, даже если находится на другой полосе движенияЮ лишь бы только наглядеться на свежую кровь, разбросанные кишки и обломки машин.

Новенькое "вольво Эйч80" стояло поперек улицы, касаясь бампером бордюра. С этой стороны никаких повреждений видно не было. Низенькая, засушенная, зато неплохо ухоженная старушка, наверняка участница столкновения, размахивала руками, ежесекундно хватаясь за голову. Рядом с ней Филипп заметил мускулистую фигуру высокого толстяка, чертовски похожего на Щепочку...

– Блин, это наши!

Водитель затормозил в тот самый момент, когда Дзик открывал рот, чтобы попросить развернуть.

Аспирант не стал ждать, открыл дверь и вышел из патрульной машины прямиком на улицу. Бегом он двинулся между стоящими на красном сигнале светофора автомобилями, перескочил через узкую полосу зелени и чуть ли не влетел под поржавевшую "сьерру", которая протиснулась по бордюру за задним бампером "вольво" и таким образом вырвалась из пробки.

– Баран! – рявкнул Филипп в сторону железяки, удалявшейся теперь в туче синего дыма.

– Пан аспирант, – Киевский вытянулся перед начальником словно на параде, – докладываю, что...

Дзик с безразличием прошел мимо него, равно как и мимо потерявшей голову старушки, и бросил взгляд на "опель". Скожиньский как раз пытался сунуть голову между разбитым ободом и погнутой колесной аркой. Но не это обратило на себя взгляд аспиранта. Тот факт, что водитель пытается столь изысканно покончить с собой на глазах толпы, был ничем по сравнению с видом пустой машины.

– Где он?! – рявкнул Филипп, указывая на разбитый автомобиль.

– Сза... – Щепочка уже успел поравняться с начальником, он как раз поднимал руку, чтобы показать, где оставили мужчину в наручниках, когда до него дошло, что патрульная машина абсолютно пуста. – Так ведь Рацевич приковал его к штанге... – охнул вспотевший постовой. – Я же только что его видел. Лукаш, Томек, вы же должны были следить за сукиным сыном! – крикнул он ссорящимся с бабкой полицейским.

– Это ты должен был следить за ним, а не они. – Дзик замахнулся ногой, чтобы пнуть разбитую машину, но в последний момент раздумал, увидев ноги Скожиьского, выглядывающие из-под свернутого бампера. У него не было желания только ухудшать дело. – Расспросите зевак, только быстро! Быть может, кто видел, в какую сторону он ушел.

Киевский отдал салют и неуклюже побежал к стоявшим возле дороги людям. Остальные полицейские, к ужасу старушки, направились за ним.

Филипп встал на бордюре и вынул из кармана пачку жевательной резинки. Он не пил, не курил, но должен был чем-то успокоить нервы, а в этот момент его трясло ужасно. Аспирант чувствовал себя будто вулкан перед самым извержением. Странный человек с белыми, словно снег, волосами насмеялся над ним среди бела дня. Но это еще не конец, мой дорогой, подумал Дзик, суя в рот сразу три драже жвачки. О, нет. Тебе удалось сбежать, но у меня имеется твой дружок из паба. Знаю, что ты позвонишь ему через два дня. А когда уже договоришься с ним на следующую встречу, будем тебя ждать. Может, ты и умеешь мутить людям в башке, но на сей раз так легко ты не выкрутишься. Мы будем готовы к любой возможности... Неожиданно глазами воображения он увидел голову мужчины в белом костюме на пересечении линий прицела. Ну да, это может быть идеальным решением нашей проблемы.

Толкучка на углу, где каждый из зевак, окружавших троицу полицейских, указывал рукой в другом направлении, перестала его раздражать. Сегодняшнее поражение было совершенно неважным. Так, мелкая задержка на пути к успеху. Еще несколько движений челюстью, и успокоительный вкус мяты начал успокоительно действовать на нервы Филиппа Конрада Дзика[39]39
  Филипп Конрад Дзик и Филип Киндред Дик, американский автор фантастики – ничего вам не навевает?


[Закрыть]. Давление в кратере с каждой секундой уменьшалось.

– Это вы начальник тех скотов, которые разбили мне машину? – заданный писклявым голосом вопрос сопровождался крепким тычком костлявого пальца в почку.

Короче, в тот полдень на окраинах Ольштына извержение вулкана все же состоялось...

   

– А вы пунктуальны, – сказал Лис, поднявшись из-за столика. – Мне это нравится.

Они поздоровались, словно старые знакомые, подав себе руки, но без излишней эмоциональности. Минеральная вода, а еще газированная с лимоном, уже ожидала на столе. Куски льда еще не успели подтаять.

– На сей раз я заказал ее без каких-либо фокусов, – усмехнулся Лис, видя мину полицейского. – Здесь слишком много людей, слишком много камер, чтобы что-то выкручивать.

Карский поднял стакан и сделал приличный глоток, полчаса поездки в толкучке раскаленного докрасна автобуса делало свое даже в случае закаленного десантника.

– И каково же ваше решение, инспектор? – после длительного молчания спросил Мундек. Невозможность зондировать мыслей собеседника раздражала его сильнее, чем он хотел признать.

Спрошенный нервно кусал губу, было видно, что и для него эта беседа не легкая. А это обещало сложности.

– Это непростое решение, – выдавил он из себя наконец.

– Непростое, – признал Лис. – Но давайте го уже примем, каким бы оно ни было.

Полицейский вздохнул и вновь взял стакан в руку. На этот раз пил дольше, небольшими глотками, затем отложил соломинку в сторону.

Он ведет себя так, словно бы желает потянуть время, подумал Мундек. Он прищурил глаза, сконцентрировался на окружении, поначалу на ближайшем, потом попробовал собраться, как только было можно дальше, но вылавливание возможных угроз из такой громадной толкучки мыслей превышало его возможности. Во второй после преображения раз он почувствовал себя по-настоящему не по себе.

– Я не вхожу в дело, – сказал Карский, как только отвел стакан ото рта.

– Не входите? – неосознанно повторил Лис. – Просто вот так?

– Да.

– Жаль, действительно жаль... – Вообще-то телепат ожидал подобного ответа, но поведение полицейского не давало ему покоя. – Что-то не так? – спросил он.

– Нет.

Тон ответа не казался полностью откровенным.

– Что-то вы ужасно напряжены, – Мундек решил продолжать.

– Для вас, пан Лис, все эти ля-ля наверняка являются чем-то нормальным, – ответил Карски, подумав какое-то время. – Но у меня есть жен, двое детей, работа, которую люблю. Решение о согласии могло бы стоить для меня гораздо больше, чем вы можете себе представить.

– Догадываюсь. Но можете мне верить, я не обманул вас ни единым словом, – телепат поднял два пальца, как будто отдавал харцерскую клятву.

– Знаю.

Столь категорическое заявление застало Мундека врасплох.

– Знаете?

– Да... – Карский допил воду одним глотком. – Знаю. И потому...

Думаю, вам тоже следует кое о чем знать... – Лис почувствовал в голосе Карского странную нотку, опасную нотку.

– Вы рассказали кому-то обо мне?

Полицейский отрицательно покачал головой. Но в глаза Мундеку он не глядел.

– Ты меня подставил? – спросил телепат с явным недоверием, украдкой бросая взгляды на перекатывающуюся мимо столиков толпу.

– Спокойно, пан Лис. – Когда Карский наконец-то поднял глаза, в них можно было заметить только громадную печаль. – Для опасений причин нет. Вам ничего не грозит, по крайней мере, не с моей стороны. Я никому не сказал о вас sensu stricto. Вчера связался с одним давним коллегой, с которым раньше служили в «Громе». Томек в последнее время сделался шишкой у боровиков[40]40
  Jednostka Wojskowa Grom im. Cichociemnych Spadochroniarzy Armii Krajowej (рус. Воинская Часть Grom) (Гром), польская воинская часть специального назначения, создана 13 июля 1990 года (войсковая часть № 2305).
  Бюро́ охра́ны прави́тельства (польск. Biuro Ochrony Rządu, BOR) – польский правоохранительный орган, предоставляющий антитеррористические и VIP-услуги безопасности для правительства Польши; его обязанности во многом схожи с обязанностями Секретной службы США и российской Федеральной службы охраны.


[Закрыть]. В столице у него масса знакомств и должников. Я попросил его тихонько проверить кое-какие факты и доказательства, но ни словом не упомянул о вашем плане.

– Какие доказательства?– Те самые, которые исследовались комиссией, – ответил на это Карский. – Знаю, что сейчас вы мне скажете: я своими глазами видел, что способна сделать телеки... патия, но увидеть и поверить – это два различных дела.

– Если бы у всех был такой подход к реальности, как у вас, нам не нужно было бы сегодня сражаться за поддержку проведения Евро... – Лис вздохнул, потому что как раз сейчас до него дошло, что политический кризис может окончательно перечеркнуть шансы на полюбовное соглашение проблемы с УЕФА. – И, как я догадываюсь, коллега набрел на кое-что любопытное.