Текст книги "Хроники Единорога. Охота (СИ)"

Автор книги: Роберт Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Ближайшие застройки находились метрах в четырехстах по прямой в сторону запада, за густым сосновым лесом, но то была еще не деревня, а всего лишь выселок на несколько дымов. Собственно Новитница растягивалась вдоль небольшого озера в полукилометре к востоку от деревянного костёла – настоящей жемчужины сакральной архитектуры – возведенного на ближайшем холме, единственном месте в округе, которое не тонуло в грязи, когда приходила дождливая осень.

– Так как, по маленькой, – сказал отец настоятель, поднимая стакан.

– По маленькой, – Лис чокнулся с ним и выпил золотистую[42]42
  В Западной церкви для причастия предпочитают белое вино, чтобы не допустить появления пятен на пурификаторе (маленьком полотенечко для очистки литургических сосудов). Восточные церкви предпочитают красное вино, которое лучше символизирует кровь.


[Закрыть] жидкость до дна. Он облизал губы, после чего обнял духовную особу дружеским жестом. – А вот скажи мне, Тадек, только честно, может ли живущий в грехе священник уделять таинства?

– Конечно же может, – без колебаний ответил спрошенный, потянувшись к полупустой бутылке.

– А почему же?

– Не понимаю, пан полковник... – отец Тадеуш подозрительно глянул на Лиса.

– Какого слова ты не понял, сверчок? – задал телепат риторический вопрос, подвигая свой стакан поближе. – По моему скромному мнению, священник, который утратил веру, нарушил данное им слово, да что там – присягу, и тем самым утратил связь с Богом, уже не может Его представлять.

– Это епископ посвящает в сан, и только он...

– Епископ, то есть – человек, – перебил настоятеля Мундек. – Точно такой же, как ты или я. Его же Господь в сан не посвятил.

– Разве это что-то меняет?

– Ты не понимаешь, Тадек? – телепат неприятно рассмеялся. – Действительно не понимаешь?

Священник пожал плечами и наполнил стаканы до краев.

– Вы уж извините, пан полковник, но вопросы веры не такие простые, как вам, атеистам, кажется.

– Пан полковник не извинит, – ответил Мундек. – Пан полковник прекрасно знает, как обстоят дела. Что бы ты не говорил, Тадек, ты и твои долгополые дружки довели веру до упадка.

– Чушь, – фыркнул настоятель и одним духом опустошил свой стакан.

– Нет, дорогой мой. Это не чушь. Люди сегодня массово отступают от Церкви. Ты когда был в последний раз в голоде? В крупном городе?

– Ну, будет уже...

– Неважно, сверчок. Живя здесь, в провинции, ты не замечаешь кризиса веры, потому что имеешь дело с простыми людьми, – он должен был сказать: примитивными, но в последний момент удержался от подобного эпитета – в замкнутом кругу, в котором один другого контролирует, а отсутствие на мессе уже становится причиной для ядовитых сплетен. Только эта вера показная, ведь правда? В девять месса и исповедь, в три часа дня залитая водярой рожа и избитая до крови жена. Хотя суп вовсе даже и не был пересолен. Ты прекрасно знаешь об этом. Видишь это ежедневно. И не реагируешь, пока бабло звенит на подносе. Говорят, что ксёндз – это чиновник Господа Бога, и, похожа, это верно. Получаешь, ставишь штампик, выписываешь, получаешь надлежащее бабло... За все, в соответствии с прейскурантом или сколько там не жалко, лишь бы не меньше полусотни...

– Нет, здесь только двадцатник, – с печалью в голосе перебил его отец Тадеуш.

– Ладно, пускай будут две десятки, – согласился Лис. – Бедная округа, так что нечего особенно и требовать. – Но здесь существенна не сумма, главное – метода. Ты и вправду считаешь, будто бы Господь так жаждет этих денег?

Ксёндз пожал плечами.

– С чего-то же я должен жить.

– Работай.

– Работаю, я здесь священник.

– Священство, сверчок, это не профессия, а только призвание. – Лис с жалостью поглядел на настоятеля. – Врубаешься? Иисус, когда апостолы перед тем, как отправиться в путь, спросили, с чего они будут жить, сказал им прямо: видите ли вы на моей одежде карманы? Так оно как-то и шло. Настоящий священник должен удерживать себя сам и в рамках преданности Богу служить людям, а не грабить у них последний грош. Вы исказили учение своего Мессии и отбросили его.

– Пан полковник святотатствует.

– Правда? А в чем конкретно?

– Ну, в общем... Цитатами из Писания нельзя размахивать; я могу найти вам множество других, которые свидетельствуют о чем-то совершенно противоположном.

– В обще-то я прав, о чем ты превосходно знаешь, дорогой мой сверчок. Костёлы в городах сейчас пусты. Пожилые верующие потихоньку вымирают, у молодых имеется собственный ум, этими вы уже не можете управлять так легко, как безмозглыми пенсионерками в мохеровых шапках. Они прекрасно знают, что можно быть верующим человеком, не ходя в церковь, в эту Церковь. Они культивируют веру здесь... – телепат ударил себя в грудь. – Разве Иисус не говорил, случаем, что Бог не живет в каменных домах?

– Снова цитата, да еще и апокриф в придачу. Церковь – это монолит, выстоявший две тысячи лет, страшные войны, заразы, ваше правление... – Отец Тадеуш вдруг замолк, перепугавшись, что зашел слишком далеко, но Лис не отреагировал на намек. – И с нынешним кризисом она тоже справится.

– А вот тут ты ошибаешься, братец... – заявил на это Мундек, а после минуты раздумья прибавил: – Я спросил, может ли священник, живущий в постоянном грехе, уделять таинства. Ты ответил, что может. Только ведь проблема в том, что когда ты нарушил данное Богу слово, ты сам себя исключил из посредников между Ним и агнцами. Погоди, – видя, что настоятель желает протестовать, телепат успокоил его, схвати за плечо, – подумай, вот просто сам подумай, чем является рукоположение, как не клятвой. Будучи священником, ты должен не только представлять Бога, но и жить в полнейшем согласии с принципами веры. Я верно говорю? В противном случае, ты ничем не отличаешься от тех, которых обязан вести. Овца не следит за другой овцой, а только пастушеские псы. А что происходит с Рексом или там Шариком, который, вместо того, чтобы присматривать за стадом, загрызает барашков? Напомни-ка мне, Тадечек, в каком это месте Писания наш Господь позволяет своим священникам трахать десятилетних пацанов по ризницам?... – Ответ не прозвучал, поэтому Лис продолжил: – Если ты можешь уделять последнее помазание через пару часов после подобного деяния, я тоже могу это сделать. У меня на это даже больше прав. Я не нарушил никакой данной Богу клятвы. У меня меньше грехов на душе, че первый встречный член епископата, но, прежде всего, в отличие от тебя, я верю, что кто-то будет ждать на другом конце светящегося туннеля.

Отец Тадеуш буквально проглотил язык. Аргументация телепата, хотя и жесткая, была правдивой. Давая последнее помазание умирающим, он не размышлял, имеет ли на это какое-то право, более высокое, чем бумажка, висящая на стене над кроватью. Говоря по правде, до настоящего момента ему это было совершенно безразлично.

– Видишь, Тадечек, – продолжил не оскорбленный отсутствием реакции Мундек, – вы годами собирали бабки, не обращая внимания на то, что подумают люди. Обижая стариков, калек, ликвидируя школы и больницы. Вы брали, ничего не давая взамен. А все это во имя Бога, в которого большинство из вас даже не верит. Наверное, вы думали, что непоколебимая скала фирмы, прошу прощения, Церкви, все выдержит. Вы притворялись, что среди вас нет черных овец. Если кого-то зацапали, когда он сует свой перец в рот министранту, то добрый дядюшка епископ, вместо того, чтобы сдать виновного полиции, переводил его на другой конец Польши. Иногда, когда вина была настолько большой, что ее уже нельзя было, извини меня за эту игру слов, заглотать, виновного высылали с миссией, где все начиналось заново, только там уже никто не задавал неудобных вопросов, потому что кого волнует судьба черномазого малолетнего Бамбо? А теперь подумай-ка минутку... Как называется то, когда прикрывают глаза на нарушение присяги, предоставление возможности делать очередные преступления, укрытие преступников? Разве это даже не хуже того, что делал ты? – Телепат хотел глянуть в глаза священнику, но тот отвернул голову. – Вся эта система больна, от самого глубокого низа и до самого верха. Можешь отрицать, сколько пожелаешь, только вы давно уже утратили моральное право быть послами царства небесного на земле. И еще одно тебе скажу, мало кто обращает на это внимание, но сегодня люди в костелах чаще молятся своему ксёндзу, чем Богу в Троице единому. Твой тезка годами насмехался над иерархией, а что случилось, когда его попытались убрать? Ты помнишь те марши, пикеты, скандалы в храмах, лица, искаженные безграничной ненавистью? Я прекрасно помню те дни, так же, как и возвращение, не хватало только ослика и пальмовой ветви[43]43
  Гугл дает ссылки только на Тадеуша Рыдзыка.


[Закрыть]. – Лис отпустил плечо священника и облизал обветренные губы. – Мы тут, понимаешь, ля-ля, а ты, сверчок, не подливаешь. А у меня в горле пересохло...

– Так, хватит уже этой евангелизации. – Молодой вынул почти что пустую бутылку из рук священника. – Люди Карского приедут в любую минуту..

– Знаю, – Мундек пожал плечами. – Все равно, за рулем будешь ты, ну а от такого кисляка даже ребенок не опьянеет.

– Что правда, то правда, – мечтательно поддержал его ксёндз Тадеуш. – Вот когда-то делали вина для причастий... но с того времени, как курия закупает их исключительно у прелата Янковского...

– О, сами видите, прелат является очередным доказательством для поддержания моих тезисов...

Телепат тут же подхватил тему и собирался уже продолжить проповедь, но на сей раз ему этого было не дано.

Из леса появились два черных "лендровера". Карский, как обычно, был пунктуален.

   

– Какая же вкуснота... – сказал сам себе Молодой, отодвигая круглую доску с огромной костью и несколькими кусочками сгоревшей кожи, которые еще недавно были составными частями огромной рульки, а перед тем – ничего не подозревавшего порося, и протянул руку к большой, литровой кружке темного, нефильтрованного пива. Хотя после преображения он потерял пятьдесят килограммов, он все так же оставался здоровяком, и он мог смолотить огромные количества мяса, с той лишь разницей, что избыточный вес ему не грозил.

Мундек завидовал целителю этому аппетиту, сам он ел немного и все еще старался избегать тяжелых для желудка блюд. Вообще-то, от ран не осталось ни малейшего следа, а при случае Молодой полечил его по-настоящему комплексно, но телепат не мог пересилить себя, чтобы после многих лет диеты вернуться к нормальной еде.

– Допей пиво, и беремся за работу, – «сказал» Мундек, не отрывая глаз от газеты. Он сидел в небольшой угловой кафешке катовицкого торгового центра «Силезия» и мелкими глоточками пил уже третий кофе. Молодой, увидав какое-то время назад рекламу великанских рулек на плакатах ресторана «Bierhalle», не мог устоять перед искушением, а Лис не протестовал, зная, сколько энергии от целителя может потребовать этот день. Он спокойно ожидал, пока Пётрек не очистит от сочного мяса кости толщиной с руку мужчины и только время от времени поглядывал на просторный зал его глазами. В средине недели стильная пивная, размещающаяся на втором этаже, рядом с мультиплексом, была довольно пустой. Не долее двух десятков человек сидело группками под громадными плазменными экранами, а которых можно было увидеть спутниковую трансляцию каких-то легкоатлетических соревнований.

Тишина и покой. Спокойствие перед бурей.

Этим днем, после восьми часов непрерывной езды, они добрались в Силезию. Остановились только лишь перед небольшим постоялым двором при шоссе времен Герека, откуда расстилалась панорама самого промышленного региона Польши. На стоянке в последний раз они оговорили запланированные задания, а потом разделились. Молодой забрал "пассат" и поехал прямиком в Катовице. Мундек прошел по покрытой гравием аллейке к стилизованной под деревенскую хате, заказал яичницу на грудинке, к ней выпил маленькую чашку кофе, после чего поехал в Бытомь с возвращавшимся из отпуска горняком, которого сопровождала аппетитно загоревшая молодая жена. Время у него было, а вот работы – практически нет; к исполнению первого шага они намеревались приступить только лишь после обеда. Но охота на единорога уже началась.

   

На место операции они собрались с часовым опережением. Все старались не бросаться в глаза; несомые толпой, заглядывали в бутики, делали мелкие покупки, все время держась на приличном расстоянии друг от друга, это на тот случай, если бы кому-нибудь в голову пришла идея просмотреть записи с камер слежения, а такую возможность следовало принимать во внимание, имея дело с опытными специалистами, какими были русские. Героем дня должен был стать Молодой. Лис должен был только лишь назначить «жертву».

Телепат осторожно сканировал мысли проходящих мимо людей, ища кого-нибудь подходящего на эту роль. Сам он сидел за столиком в одном из небольших кафе, маленькими глоточками попивал кофе и от нечего делать читал "Дзенник Шлёнский". Глядеть на проходящих за стеклом людей было не нужно, было достаточно, что он мог всматриваться в их мысли. Хватило буквально четверть часа, чтобы назначить первую цель. Настолько идеальную, что Лис не мог поверить своему счастью.

Он выбрал женщину. Ей было двадцать шесть лет и была по-настоящему красивой. Длинные светло-русые волосы окружали бледное, исхудавшее лицо, которое даже сейчас заставляло вспомнить красивейшие изображения ангелов. Ребенку, которого она вела за руку, ее сына Томашека, через есколько дней должно было исполниться пять лет. Муж шел за ними, буквально в шаге, и разговаривал по телефону. Что интересно, только лишь подслушанная беседа и обратила внимание Лиса именно на эту женщину.

Чуть раньше он скользнул по ее мыслям, но не считал ничего интересного. Похоже, она хорошо маскировалась, раз только беспокойство ее мужа дал понять телепату, как здорово все трое соответствуют плану. Сейчас достаточно было деликатно войти в блондинку и предложить соответствующее направление марша.

– Молодой, приготовься, – засиял он, беря чашку и открыто глядя на цель, – подвожу к тебе дамочку со стороны холла ресторана. Набор у нас полный, блондинка в зеленом джинсовом костюмчике, с пятилетним сыном, за ними гориллообразный тип в коже – ее муж.

– Сумочка от Гуччи, зеленая ленточка в волосах?

Целитель, всматриваясь в поток людей, уточнил идентификацию.

– Ленточка зеленая, что же касается сумочки... – Мундеку нужно было проверить эту информацию, он абсолютно не разбирался в марках дамской галантереи. – Да, по ее мнению, это Гуччи. Идентификация подтверждена. Начинаем.

Женщина внезапно пошатнулась, отпустила руку ребенка и поднесла ладонь ко лбу. Муж как раз отворачивался, его внимание привлекла витрина эксклюзивного бутика с мужским нижним бельем, поднятая рука с мобилкой заслонила для него временное плохое самочувствие супруги, именно так, как это запланировал Мундек. Худощавые и невероятно изящные ноги несли женщину в направлении Молодого... Еще шаг, другой... Внезапно блондинка упала без чувств. Посторонний зритель, даже стоящий рядом, не успел бы всего охватить, но Лис, находящийся чуть ли не в сотне метрах дальше, все разыгрывал без труда, как опытный шахматист сеанс одновременной игры. При этом читая газету и попивая ароматный кофе.

Выпадающая из онемевшей руки мобилка, рождающийся в маленькой гортани панический крик, глухой стук падающего на каменный пол тела. Все это случилось в одно мгновение, сразу же за спиной Молодого.

Целитель молниеносно обернулся, присел возле бесчувственной женщины еще до того, как телефон разлетелся на тысячу обломков, прежде чем пацан успел достичь реестра, достойного аварийной сирены. Пётрек схватил женщину под руки и – в соответствии с подсказкой телепата – быстрым движением поднял ее. Рывок привел к тому, что превосходно подогнанный парик сдвинулся с головы, открывая голую, чрезвычайно бледную, помеченную тонкими линиями жилок кожу. Молодой жестом специалиста проверил пульс, приложил ухо ко рту. Говоря по правде, он понятия не имел, зачем это делает, просто подражал действиям врачей из дешевых фильмов.

– Отойдите! – крикнул он молниеносно выросшей толпе зевак. – Дайте больше места!

Люди послушно отодвинулись, хотя и не по причине отданного криком приказа. Мундек послал всем один, коротенький импульс, после которого их желание наслаждаться чужой трагедией значительно ослабело. Но не настолько, чтобы все ушли. Уйти они и не могли – у целителя должна была присутствовать максимально большое число зрителей. Декорации были готовы. Пришло время ввести очередного актера.

Мужчина в коже внезапно оживился. Полусознательно он глянул на разбившийся телефон и бросился, отбрасывая загораживающих ему дорогу зевак, к лежащей на коленях Молодого женщине. Он присел на колени рядом с целителем и вытянул руки, словно бы желая вырвать жену из объятий чужого мужчины. Пётрек позволил ему схватить е, но сам не отпустил. Он глянул прямо в заходящие мглой глаза "кожаного" и прошипел:

– Если хочешь, чтобы она жила, отодвинься.

Мужик не отреагировал, несмотря на усиленное послание от иса. Похоже, он был в состоянии шока. Стоящий рядом пацан уже выл сиреной.

– Успокой его! – рявкнул Молодой, подталкивая мужчину в коже к вопящему мальцу. – И позволь мне действовать.

На сей раз Лис принял более активное участие. Подействовало. Мужчина отступил, обнял руками заплаканного Томека и прижал его к себе. Плач не прекратился, но заглушенный толстой курткой, в которую было втиснуто личико ребенка, стал не таким раздражающим. Целитель приложил ладони к вискам лежащей без сознания женщины... кожа у нее была сухой, жесткой и ледяной. Он чувствовал холод близящейся смерти, не нужно было читать врачебной карточки, чтобы знать, что ее мучает. Женщине оставалось лве, в самом лучшем случае – три недели жизни. А мжет и меньше, в этой стадии надежных прогнозов не было, ее могло убить что угодно, в любой момент. Но пока что она жила, и это было самым главным. Пока ее сердце билось, а мозг работал – он мог сделать с ней все. И он собирался это доказать, здесь и сейчас. Так, чтобы об этом узнал весь мир.

Молодой уложил женщину на полу, как только можно осторожно. Левую ладонь он положил на ее виске, правой провел над туловищем и остановил в окрестностях печени. Такой прилив энергии должен охватить, для уверенности, все важные внутренние органы. Покалывание в пальцах нарастало, острые иголочки миллионов микроразрядов все сильнее раздражали кожу, росла температура между ладонью целителя и телом бессознательной блондинки. Через мгновение вокруг ладони появилось бледное свечение. Толпа заволновалась, на мгновение затихли все перешептывания, сделалось так тихо, что был слышен шорох голосов из соседних пассажей и стук каблуков охранников, набегавших к сборищу.

Молодой усмехнулся про себя. Исцеление не требовало столь зрелищных действий. Теперь, когда в нем было столько энергии, он мог бы все устроить, просто держа больную за руку в течение нескольких минут. Эффект был бы точно таким же, и никто в толпе ничего даже и не заметил бы. Но план Мундека предполагал максимум спецэффектов. Люди должны были увидеть чудо. Чудо с большой буквы.

И Молодой предоставлял это зрителям, в полной красоте, словно на спектакле уличной иллюзии Крисса Энджела[44]44
  Кри́сс Э́нджел (р. 19 декабря 1967, имя при рождении Christopher Nicholas Sarantakos) – американский иллюзионист, гипнотизёр, йог, музыкант. В своем шоу он исполняет такие фокусы, как хождение по воде, левитация в окружении десятка человек, протыкание себя штыками, телепатия, предугадывание будущих событий, а также очень много других фокусов и трюков.


[Закрыть].

Яркость свечения нарастала. Толпа перестала дышать, пропихивающиеся вперед охранники тоже замерли, даже пацаненок перестал плакать, видя, как над животом его мамы вырастает светящийся шар.

– Завязывай, сударь, нефиг эффекты устраивать, – скомандовал в мыслях Мундек, вставая в двери кафешки и поглядывая в сторону сборища, точно так же, как и все вокруг него. Он продолжал контролировать ситуацию, не позволяя, чтобы что-либо помешало представлению. Энергетический шар неожиданно потемнел и с громкий хлопком и с ослепительной вспышкой превратился в мириады разрядов, поразивших растения, людей, стенки. Зеваки не успели поддаться панике, возможно, только лишь благодаря вмешательству телепата, а может, спектакль был настолько ошеломительным, что никто не воспринял этого взрыва как реальную угрозу.

Женщина открыла глаза. Взгляд у нее был мутным, словно бы она выходила из наркоза или глубокого сна. Глядела, но не видела. Зато ее муж широко раскрытыми глазами пялился на Молодого, который нервно приглаживал себе волосы. Электростатика свое сделала, каждый, кто стоял в радиусе нескольких метров, сейчас выглядел ну прям тебе словно молодой Эйнштейн. Каждый, у кого имелись волосы.

   

– Фантастика!

Мундек быстрым движением выключил радио.

Прошло всего лишь два часа, но в стране не осталось ни одной радио– или телевизионной станции, которая не разместила бы подробного отчета относительно невероятного исцеления, имевшем место в силезском торговом центре. Сотня очевидцев все так же двоилась и троилась, чтобы представить журналистам максимально идеализированную картинку этого события. Приглашенные в студии врачи восхищались чудесным и необъяснимым излечением чрезвычайно редкого и несомненно смертельного заболевания. На коммерческих станциях священники всех конфессий доказывали божественную природу данного события. Скептически настроенные ученые, как правило, молчали, а те, которых заставили высказываться, с ужасом признавали, что не понимают, как такое могло произойти. Даже неоценимый доцент Цебуля[45]45
  Явная отсылка к Адаму Цебуле (Adam Cebula), фантасту и публицисту, печатающему в старейшем польском фэнзине «Фаренгейт» (https://www.fahrenheit.net.pl/) чрезвычайно интересные статьи на самые различные научные и образовательные темы. Рекомендую!


[Закрыть] из Вроцлавского Университета на сей раз не мог дать ясного и однозначного ответа относительно данного явления.

Только наибольшее впечатление на слушателях и зрителях производила сама исцеленная, которая, непрерывно плача, с сопливым пацаном на руках, благодарила незнакомому благодетелю столь убедительным образом, что даже у Лиса делалось тепло в паху. И, что самое главное, средства массовой информации совершенно перестали заниматься политикой. И то было, похоже, единственное чудо, которое случилось в Польше тем днем.

Так что первая фаза плана Мундека сработала на все сто. Вообще-то, поначалу Мундек хотел закодировать в каждого свидетеля точные инструкции, касающиеся послания средствам массовой информации, но отказался от этой идеи после верного замечания Молодого, что люди Сабины наверняка захотят узнать подробности случившегося поближе, а при их уровне профессионализма они способны выявить любое вмешательство. Потому Лис все время держался в тени, ну а целитель во время операции выступил под гримом.

Время показало, что Молодой был прав. Две камеры слежения, снимающие место чуда, ухватили всю сцену, и вскоре все телесети постоянно повторяли запись, на которой можно было видеть таинственного мужчину, склоненного над лежащей женщиной, сияние, исходящее из его ладоней, и волшебная вспышка, завершающая сцену длительностью в несколько секунд.

– Невозможно, чтобы они не обратили внимания на нашу операцию.

Именно на это Мундек и рассчитывал. Столь мощный эспер, открывшийся публике, наверняка привлечет внимание русских. Теперь должен был последовать их ход. В любой момент они должны были захватить приманку, а многочисленные оставленные следы, такие как снятый за наличные номер в недалеком мотеле, нервное поведение клиента, его визит к стойке администратора с просьбой сообщить время отхода поездов на Вроцлав и номер мобильного телефона, отпечатавшийся в гостиничном блокноте, должны были, раньше или позднее, привести охотников прямиком в центр сети, в которой их уже ожидал наихудший из хищников, которых только породила земля. Тираннозавр Лис.

Живые звуки мазурки Шопена вырвали Мундека из задумчивости. Он сунул руку в карман и вынул мобильный телефон. Усмехнулся и прижал аппарат к уху.

– Да?

– Две машины, темно-синие "дримкетчеры", всего семь человек. Шестеро мужчин и женщина, – в соответствии с договоренностью доложил Карский. – Как раз проезжают ворота.

– Понял. – Мундек захлопнул "моторолу" и небрежно бросил ее под лобовое стекло. – Поспеши, Молодой, нам необходимо добраться во Вроцлав перед семью вечера.

   

Карский после завершения разговора аппарат не отложил. Он переждал секунду, пока не будет сброшено соединение, и даже не поглядев на клавиатуру, нажал клавишу скоростного набора. Кто-то снял трубку после второго сигнала, но молчал. Инспектор глянул на часы. Скоро восемь вечера.

– Тридцать минут, – сказал он, внимательно следя за секундной стрелкой. – От... теперь.

Карский отключился, не ожидая ответа, и спрятал телефон в футляр на поясе. Быстрый взгляд через бинокль на помещение охранников ничего необычного не открыло. Один из солдат стоял, опершись о ствол дерева, и курил сигарету, второй сидел рядом и срезал ногти. Судя по движениям губ, они разговаривали. Охранники явно рассматривали пребывание на базе отдыха как каникулы. Агенты врага, пребывающие на вражеской территории, не должны вести себя столь непрофессионально. Так что Анджей предположил, что русские попросту заставили поменять охранников, и министерство банально направило обычных солдат на охрану центра. Люди, которые не имели ни малейшего понятия, во что их вмешали. Хитрый ход со стороны эсперов, но если Карский был прав, сегодня он мог обратиться против русских.

Он вложил бинокль в рюкзак и отступил с наблюдательного пункта, обращая внимание на то, чтобы случайно не попасть в радиус действия одного из трех детекторов движения. По счастью, русские не копались в попавшей им задаром системе охраны. По крайней мере, на этом отрезке. Благодаря Молодому, который от скуки успел познакомиться со всеми абверовцами, охранявшими территорию базы, и не раз просиживал с ними в помещении охранников, а так же с небольшой помощью телепата, Карский создал подробную карту всех электронных устройств безопасности. И, пока что, жаловаться не мог.

Однако... он был слишком старым волком, чтобы позволить обмануть себя кажущимся. Всегда на этапе планирования он предполагал самое худшее, и не верил ничему, что увидел или услышал. Расслабуха солдат на воротах точно так же могла быть и позой, а оставленные на месте датчики – хитроумной ловушкой на знающего территорию чужака. Он и сам изображал бы собственную слабость именно таким образом. Поэтому посвятил все пополуденные часы электронной проверке подходов к наблюдательному пункту и не высунул нос даже на сантиметр за пределы проверенной территории.

Так же Карский понимал, что они не смогут эффективно отрезать русским связь, хотя Лис утверждал противоположное. Они могли перерезать все кабели, включая и силовые, отключить мачты окружающих передатчиков мобильной связи и низкочастотной сети передачи данных. Наверняка удалось бы синхронизировать и осуществить такую операцию, но даже и это еще ничего бы не гарантировало. Один спутниковый телефон на базе или дурацкое средневолновое радио в автомобиле – и все усилмя пошли бы псу под хвост.

Поэтому план основывался на том, чтобы выманить из базы часть русской ударной группы, с последующим тихим отключением тех эсперов и техников, которые там останутся, что должно было удаться, благодаря дару ментального невыявления Карского и оснащения, организованного Мундеком.

Из тестов, проведенных предыдущим днем с Лисом, следовало, что телепат его класса способен выявить человеческий разум с расстояния в сто пятьдесят метров, если только между ним и целью нет никаких металлических или энергетических помех. Определяя стрелковые позиции, покрывающие самые важные объекты центра и дороги доступа, Карский, ради уверенности, увеличил это расстояние в два раза. Триста метров давали чувство безопасности снайперам, что и так помещалось в нижних границах зоны действия эффективного поражения.

Через тридцать минут люди Карского, разделенные на две группы, займут назначенные исходные позиции в укрытиях, приготовленных недалеко от наблюдательных и огневых постов, сам же он проведет эту ночь в импровизированной ловушке на единственной подъездной дороге, на тот случай, если бы российский экспедиционный корпус по каким-то причинам завернул и появился в округе до того, как Лис отдаст приказ о начале атаки. Заряды, которые он нес в рюкзаке, должны были все устроить. И они все устроят – в конце концов, он ведь учился у самых лучших. Поначалу тюрбанники все лажали, у них не было доступа к сильной взрывчатке и ни капли воображения. Но во время третьего тура произошла труднообъяснимая качественная перемена. Заряды, и вправду, все еще конструировали на кухонном столе, но враги начали мыслить – и оказались самыми настоящими мастерами в импровизации. В течение шестнадцати месяцев службы Анджей хорошо ознакомился с методами и тактикой террористов, но цена этого знания была вовсе не низкой. Многие парни из Польского войскового контингента утратило в подобных ловушках здоровье или даже жизнь.

В особенности, Карскому запомнилась одна из форм засад. Достаточно крупный заряд, размещенный на дороге или рядом с ней, должен был повредить первую машину конвоя. После того отдавалось несколько очередей из автоматического оружия, как правило, с большого расстояния, что должно было выглядеть как обстрел поврежденного автомобиля. Естественной реакцией командиров была команда: из машины. И вот тут-то начинался ад. Десятки небольших зарядов, снабженных гвоздями или подобной гадостью, взрывалось вдоль линии конвоя, сея опустошение среди лишенных защиты солдат. Такая тактика применялась не часто, но всякий раз она собирала кровавую жатву. Никто ведь не думал о том, чтобы оставлять раненных на произвол судьбы, и практически всегда, раньше или позднее, люди должны были выходить наружу, чтобы освободить коллег из взорванных машин.

Анджей решил применить здесь более изысканный вариант именно такой ловушки. Он не мог дуть в помощь Сове снайпера, у него самого их было только двое, что с трудом хватало на то, чтобы обставить базу отдыха. Поэтому он выбрал отрезок дороги, проходящий через довольно мелкую ложбинку, и в левой колее разместил первый заряд. Небольшой, но достаточный для того, чтобы разобрать шину. При удаче пассажиры воспримут это за обычный прокол. В поле случаются и не такие вещи. Они выйдут, чтобы осмотреть повреждение, и вот тут из закопанных в песке гильз в них полетит килограммов пять по-настоящему острого лома. Грохота при этом немного, дыма практически никакого. У Совы будет около минуты на то, чтобы подготовиться к делу. Именно столько пройдет с того момента, когда автомобиль свернет с государственного шоссе – что подпоручик увидит, благодаря маркировке камер мониторинга центра – до разрыва шины. В его распоряжении останется возможность управления огнем, в зависимости от развития ситуации. Анджей разделил заряды на три независимые секции.

Карский поглядел на часы. Ожидание... Именно его он терпеть не мог во время операций. А обещала быть по-настоящему долгая ночь. Приказ о нападении будет отдан только тогда, когда российские эсперы попадут в ловушку, расставленную телепатом. А это могло случиться, самое раннее, через восемь, а то и десять часов.