Текст книги "Бумага Мэтлока"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Он еле передвигал ноги от усталости – сказывалось напряжение целого вечера, да и вообще было уже десять минут четвертого. В ушах еще гремела «Кармина Бурана», а перед глазами то и дело вставала эта женщина с обнаженной грудью. Он мысленно слышал шакалий хохот ее мужа, вспоминал их извивающиеся на полу тела, и во рту у него становилось еще поганее.

Но больше всего не давало покоя имя Лукаса Херрона.

Непостижимо.

Лукас Херрон. Великий старец, как его называли. Заведующий кафедрой романских языков. Истинное воплощение тихого ученого, полного сочувствия ко всем, сочувствия глубокого и постоянного. В глазах у него сияли скромность и терпение.

В голове не укладывалось, что он может быть связан с миром наркотиков, а тем более обладать в нем какой-то властью. Это было выше понимания Мэтлока.

Объяснение, видимо, следовало искать в необъятном сострадании Лукаса Херрона. Он был другом для многих, к нему обращались, когда попадали в беду. Под спокойной, безмятежной внешностью старика скрывался сильный человек, прирожденный лидер. Четверть века назад, немолодым уже офицером, он провел не один месяц в аду Соломоновых островов. В страшные времена беспощадной войны на Тихом океане Лукас Херрон был настоящим героем. Теперь же, когда ему перевалило за семьдесят, он был живой легендой.

Мэтлок повернул за угол и в квартале от себя увидел свой дом. Кампус был погружен в темноту, горели только уличные фонари, да в одном из окон его квартиры виден был свет. Неужели он забыл его выключить? Вспомнить он не мог.

Он прошел по дорожке к своей двери и вставил ключ в замочную скважину. Одновременно с поворотом ключа в доме раздался грохот. Мэтлок испугался, но первой его реакцией было любопытство. Наверное, это его глупая лохматая кошка столкнула со стола поднос с посудой или свалила одного из глиняных уродцев, которых ему дарила Патриция Бэллентайн. Но он сейчас же сообразил, что такая мысль смешна – некий результат умственной усталости.

Он вбежал в небольшую переднюю, и тут с него мигом слетела вся усталость. Он замер, не веря своим глазам.

В гостиной царил хаос. Столы были перевернуты, книги сброшены с полок, страницы из них вырваны и разбросаны по полу. Стереосистема вдребезги разбита. Подушки с дивана и с кресел вспороты, ковры свалены в кучу, занавески сорваны с карнизов и брошены на перевернутую мебель.

Наконец он взглянул на большое окно и понял причину грохота. Окно сейчас представляло собой лишь изуродованные свинцовые переплеты с остатками выбитых стекол. Мэтлок прекрасно помнил, что, уходя к Бисонам, оставил его открытым. Он любил весенний ветер, а комариный сезон еще не начался.

Так что разбивать окно не было никакой необходимости. Оно было всего в четырех-пяти футах от земли, достаточно низко, чтобы влезть в дом, а в случае, если кто-то спугнет грабителя, спрыгнуть и убежать. Окно разбили преднамеренно.

За ним следили, и это был сигнал.

Предостережение.

И Мэтлок понимал: он не должен показывать, что догадался. Сделав это, он бы признал, что в его квартире произошло не просто ограбление, а к такому шагу он не был готов.

Он быстро подошел к двери в спальню и заглянул туда. В спальне царил еще больший хаос. Изрезанный в клочья матрас валялся у стены. Ящики комода были выдернуты, а их содержимое разбросано по всей комнате. Не в лучшем состоянии был стенной шкаф: костюмы и куртки сорваны с вешалок, ботинки выброшены из углублений.

Еще не зайдя на кухню, он уже знал, что она выглядит не лучше остальной квартиры. Продукты в банках и коробках не стали вываливать на пол. Их просто сдвинули в кучу, но все, что не требовало консервного ножа, было изрезано на мелкие кусочки.

Мэтлок снова догадался. Шум, доносившийся из других комнат, был вполне терпимого уровня; погром, учиненный в кухне, мог разбудить других обитателей дома. Мэтлок слышал над головой чьи-то шаги. Завершающий грохот разбитого окна поднял кого-то на ноги.

Это было, конечно, предупреждением, но ясно и то, что v него что-то искали.

Он догадался, что именно, и снова понял: он не должен показывать, что догадался. От его поведения сейчас, как и от поведения у Бисона, зависит, какие будут сделаны выводы; он должен отвести от себя подозрения, найти самые убедительные доказательства своей непричастности. Это он инстинктивно понимал.

Но прежде чем начать эту игру, надо выяснить, успешен ли был обыск.

Усилием воли он стряхнул с себя оцепенение. Снова оглядел – внимательнейшим образом – свою гостиную. Занавески с окон были сорваны, и в комнате было достаточно света, так что любой человек, вооруженный сильным биноклем, мог из соседнего дома или с противоположной стороны улицы следить за каждым его движением. Если же он погасит свет, не приведет ли столь противоестественный поступок как раз к тем выводам, которых он хочет избежать?

Без сомнения. Человек, в чьем доме учинили такой разгром, не станет выключать свет.

Тем не менее, ему необходимо было добраться до ванной, которая в данный момент являлась самым важным местом в квартире. При этом все должно выглядеть вполне естественно и никого не навести на мысль, будто он чем-то обеспокоен. Если, конечно, за ним наблюдают.

Надо что-то изобразить, подумал он. Ближе всего к двери в ванную стоял стереопроигрыватель. Мэтлок подошел к нему, наклонился, поднял с пола несколько деталей, в том числе звукосниматель. Он повертел его в руках, затем вдруг уронил на пол и поднес палец ко рту, сделав вид, будто укололся. Он бросился в ванную, быстро открыл аптечку и схватил коробку с пластырем. Затем так же быстро нагнулся к унитазу, где слева стояла желтая пластмассовая коробка – туалет для кошки, и приподнял краешек газеты. Под газетой лежало два слоя брезента – он снова приподнял уголок.

Разрезанный лист был на месте. Серебряную корсиканскую бумагу с текстом, который оканчивался страшной фразой «Venerare Omerta», не нашли.

Мэтлок привел все в порядок и выпрямился. Увидел, что высоко расположенное маленькое окошко с матовым стеклом приоткрыто, и выругался. Потом вернулся в гостиную, снял оболочку с пластыря.

Значит, поиски не увенчались успехом. Теперь надо сделать вид, будто ты не понял, что это – предупреждение. Он подошел к телефону и набрал номер полиции.

* * *

– Можете вы дать мне список пропавших вещей?

Посреди хаоса стоял полицейский в форме. Второй полицейский ходил по квартире и составлял протокол.

– Пока нет. Я не успел проверить.

– Это и понятно. Ишь как все перевернули. Но вы проверьте. И чем быстрее мы получим список, тем лучше.

– Вряд ли что-то пропало. У меня ведь ничего нет особо цепного. Разве что вот стереосистема – но и ее разбили. Телевизор в спальне не тронули. Конечно, есть книги, которые кое-что стоят, но теперь они в таком виде...

– У вас не было наличности, драгоценностей, часов?

– Я держу деньги в банке, а наличность – в бумажнике. Часы всегда на руке, а драгоценностей у меня нет.

– А экзаменационные работы? У нас с ними было много неприятностей.

– Они у меня в кабинете. На кафедре английской литературы. Полицейский что-то записал в небольшой черной книжечке и окликнул коллегу, зашедшего в спальню:

– Эй, JIy, как там насчет эксперта по дактилоскопии?

– Они связались с ним. Он сейчас приедет.

– Вы ни до чего не дотрагивались, мистер Мэтлок?

– Не знаю. Возможно, и дотрагивался. Я был слишком потрясен.

– А до разбитых вещей, например до стереосистемы? Было бы хорошо показать специалисту по дактилоскопии вещи, которые вы не трогали.

– Я держал в руках звукосниматель, но до самого проигрывателя не дотрагивался.

– Отлично. С него и начнем.

Полиция провела в квартире полтора часа. Прибыл специалист по дактилоскопии, сделал свое дело и уехал. Мэтлок подумал, что надо бы позвонить Сэму Кресселу, но потом решил, что Крессел сейчас ничем ему не поможет. А если все-таки кто-то наблюдает за домом с улицы, то не надо, чтобы видели Крессела. Проснувшиеся соседи спустились, чтобы выразить свое участие, предложили помощь, кофе.

Перед отбытием высокий полицейский сказал:

– Простите, что отняли у вас столько времени, мистер Мэтлок. Мы обычно не ищем отпечатки пальцев, когда взлом и проникновение, вот если кто-то пострадал или ограбили, тогда другое дело. Но в последнее время очень много таких случаев. Лично я думаю, что это дело рук длинноволосых выродков с бусами. Или ниггеров. У нас никогда не было ничего подобного, пока эти выродки и ниггеры здесь не появились.

Возражать не имело смысла. К тому же Мэтлок слишком устал.

– Спасибо, что помогли мне навести порядок.

– А как же иначе. – Полицейский пошел было по цементной дорожке, но обернулся. – Кстати, мистер Мэтлок! Мэтлок приоткрыл дверь.

– Кстати, нам пришло в голову: может, у вас что-то искали? Смотрите, как изрезали мебель и что сделали с книгами... вы меня понимаете?

– Да.

– Вы, конечно, сказали бы нам, если бы это было так?

– Конечно.

– Глупо скрывать такую информацию.

– Я же не круглый идиот.

– Не обижайтесь. Просто, когда голова занята другим, можно что-то забыть.

– Я не рассеянный. У нас мало таких. Полицейский рассмеялся не без издевки.

– Я просто так, на всякий случай. А то трудно работать, если не знаешь всех фактов.

– Я понимаю.

– Ну вот и хорошо.

– Доброй ночи.

– Доброй ночи, доктор.

Мэтлок закрыл дверь и вернулся в гостиную. Он присел на изуродованный диван и оглядел комнату. Она все еще была в жутком состоянии. Потребуется немало времени, чтобы все подобрать и привести в порядок мебель. Предупреждение было сделано недвусмысленно и жестоко.

Больше всего пугал сам факт.

Почему его предупреждают? И кто?

Из-за истерического телефонного звонка Арчера Бисона? Возможно; даже хорошо, если так. Тогда это может не иметь никакого отношения к Нимроду. Вполне возможно, что наркоманы, окружающие Бисона, и те, у кого он покупает наркотики, решили напугать его, чтобы он оставил Арчи в покое. Всех их оставил в покое; кстати, Лоринг говорил, что доказательств связи Бисонов с Нимродом нет.

Правда, нет и доказательств обратного.

Так или иначе, если это исходит от Бисона, отбой дадут уже утром. Самая обычная история: развратный тип, одурев от наркотиков, чуть не изнасиловал Бисонову жену. Можно не сомневаться, что недавнее происшествие будет трактовано именно так. Ведь Бисон считает, что первый шаг к академической карьере ему поможет сделать Мэтлок.

С другой стороны, – и это гораздо хуже, – не исключено, что предупреждение и поиски имеют прямое отношение к корсиканской бумаге. Что тогда Лоринг шепнул ему в спину на тротуаре?

«...Только за одним Нимрод будет охотиться больше, чем за чемоданчиком, – это за бумагой, которая лежит у вас в кармане».

Значит, его могли связать с Ральфом Лорингом.

А в Вашингтоне считали, что испуг Мэтлока при виде убитого Лоринга снимает с него всякие подозрения. И Джейсон Гринберг тоже так считал. Но все они ошибались.

И тем не менее вполне возможно – как и предполагал Гринберг, – что его просто проверяют.

Предположения.

Нужно сохранять спокойствие и держать себя в руках. Нужно прикидываться простачком – если он хочет принести пользу.

Тело болело. Глаза распухли, а во рту все еще оставался мерзкий привкус от смеси секонала, вина и марихуаны. Мэтлок был невероятно измучен, его вымотали попытки постичь непостижимое. Память вернула его к первым дням пребывание во Вьетнаме, и в голову пришел лучший из когда-либо данных ему советов. Он получил этот совет в те недели, когда то и дело происходили неожиданные стычки. Отдыхай при малейшей возможности, засыпай, как только удастся. Совет исходил от бывалого сержанта, который, как говорили, вышел живым из количества переделок, неведомого больше никому в дельте Меконга.

Мэтлок растянулся на изуродованном до неузнаваемости диване. В спальню идти незачем – матрас уничтожен. Он расстегнул пояс и сбросил ботинки. Надо поспать несколько часов, а затем он поговорит с Кресселом. Попросит Крессела и Гринберга разработать для него легенду, чтобы он мог как-то объяснить, почему к нему вломились в квартиру. Легенду, согласованную и одобренную в Вашингтоне и, возможно, в карлайлской полиции.

В полиции.

Он вдруг сел. Раньше он как-то об этом не задумывался. Глуповатый, но в то же время безукоризненно вежливый полицейский, давно сосредоточивший свои подозрения на «этих выродках и ниггерах», на протяжении почти двух часов обращался к нему «мистер»... А перед уходом, оскорбительно намекнув на то, что Мэтлок, возможно, чего-то недоговаривает, назвал его «доктором». «Мистер» – общепринятое обращение. А вот «доктор» прозвучало необычно. Никто вне университета не называл его доктором, да и там редко; вообще доктора философии никто доктором не называет.

Почему же полицейский так назвал его? Ведь они никогда прежде не встречались. Откуда он знает, что Мэтлока положено называть доктором?

Мэтлок сидел и думал, уж не стало ли сказываться на нем напряжение последних часов. Не ищет ли он скрытый смысл там, где его нет? В полиции наверняка есть список сотрудников университета, и, разумеется, дежурный полицейский проверил его имя по списку, а там указана и ученая степень.

Вполне вероятно. Как и многое другое.

И как многое другое, вызывает тревогу.

Мэтлок повалился на диван и закрыл глаза.

Сначала звук дошел до него, точно слабое эхо из дальнего конца длинного узкого туннеля. Затем он стал отчетливей – кто-то стучал в дверь непрерывно, настойчиво.

Мэтлок открыл глаза. Напротив дивана тускло светили две настольные лампы. Ноги у Мэтлока затекли, шея взмокла от пота, хотя в разбитое окно задувал прохладный ветер.

Стук продолжался – кто-то стучал рукой по дереву. Звук доносился из передней, от входной двери. Мэтлок спустил ноги с дивана, по ним сразу забегали мурашки, и он с трудом встал.

Стучали все громче и громче. Затем он услышал голос:

– Джейми, Джейми!

Мэтлок заковылял в переднюю.

– Иду! – Он подошел к двери и распахнул ее. В квартиру влетела Патриция Бэллентайн, она была в плаще, наброшенном на шелковую пижаму.

– Джейми, что случилось? Я никак не могла дозвониться.

– Я никуда не уходил. Звонка не было.

– Я знаю, что не было. Телефонистка сказала, что телефон не работает. Я взяла у знакомых машину и примчалась сюда и...

– Он работает, Пэт. Здесь была полиция – посмотри, и ты поймешь почему. Полицейские много раз звонили отсюда.

– О Боже! – Девушка шагнула в разгромленную гостиную. Мэтлок подошел к телефону, снял трубку и тотчас отвел ее от уха, услышав пронзительные короткие гудки.

– Что-то со вторым аппаратом. – Он положил трубку и направился в спальню.

Второй аппарат стоял на кровати, на остатках вспоротого матраса. Трубка была снята и накрыта подушкой. Кому-то понадобилось, чтобы телефон не звонил.

Кто же тут был? Мэтлок попытался вспомнить. Пятеро или шестеро полицейских в форме и без формы, соседи, несколько запоздалых прохожих, которые увидели полицейские машины и зашли. Но лиц он почти не запомнил.

Он поставил телефон на прикроватный столик и почувствовал взгляд Пэт. Интересно, видела она, как он положил на место подушку?

– Кто-нибудь, наверное, нечаянно сбросил трубку, пока наводил здесь порядок, – с наигранным раздражением сказал он. – Но неприятно, что тебе пришлось у кого-то брать машинy... Зачем? Что-нибудь случилось?

Не отвечая, она повернулась и снова оглядела гостиную.

– Что здесь произошло?

Мэтлок припомнил лексикон полицейского.

– Они называют это вторжением со взломом. Полицейский термин, обозначающий человеческое буйство, как я это понимаю... Ограбление. Ко мне впервые в жизни залезли грабители. Ощущение не из приятных. Эти несчастные ублюдки, наверное, здорово разозлились, потому что ничего ценного не нашли, вот и решили все расколошматить... Почему ты приехала?

Она заговорила очень спокойно и тихо, но Мэтлок понял, что она на грани истерики. Как обычно, она сохраняла контроль над собой – это было весьма ценное качество.

– Часа два назад – если точно, без четверти четыре – позвонил какой-то мужчина и попросил тебя. Не помню, что я ему ответила спросонья, но, во всяком случае, изобразила возмущение – кому это пришло в голову искать тебя у меня в такое время!.. Я просто не знала, что делать. Растерялась...

– Ясно. Дальше?

– Он сказал, что я лгу. А я... я никак не могла понять, кто же это звонит без четверти четыре да еще обзывает меня лгуньей. Я растерялась.

– Что ты все-таки сказала?

– Не важно, что я сказала. Важно, что сказал он. Он просил передать тебе, чтобы ты... не «скрывался за горизонтом» и не освещал «другое полушарие земли». Он повторил это дважды!Он сказал, что это такая шутка, но ты ее поймешь. Мне стало страшно!.. Ну а ты понимаешь?

Мэтлок, стараясь сохранять спокойствие, вернулся в гостиную. Поискал сигареты. Пэт последовала за ним.

– Что это значит?

– Я не знаю.

– Это имеет какое-то отношение к... к тому, что случилось? – Она широким жестом обвела квартиру.

– Не думаю. – Он закурил, размышляя, что ей сказать. Людям Нимрода не пришлось долго искать выразительное сравнение. Если это Нимрод.

– Что это значит – вскрывался за горизонтом"? Похоже на загадку.

– Наверное, какая-то цитата.

Но Мэтлоку не надо было гадать. Он хорошо помнил это место из Шекспира:

"Ужели не знаешь ты, что в темноте ночной,

Когда пытливый глаз небес сокрылся

За горизонтом, озаряя светом

Другое полушарие земли,

Под кровом тайны воры и убийцы

Снуют, творя бесчинства и разбой".[9]9
  «Ричард II», перевод Н.А. Холодковского.


[Закрыть]

– Какая?

– Да говорю же тебе, что не знаю! Не могу вспомнить... Меня с кем-то спутали. Это единственное объяснение... А как он говорил?

– Нормально. Он был зол, но не кричал и не ругался.

– Ты его не узнала? Не конкретно, но, может, ты уже слышала этот голос?

– По-моему, нет, но...

– Но что?

– У него... поставленный голос. Немного похож на актерский.

– Голос человека, привыкшего читать лекции. – Мэтлок сказал это не вопросительно, а утвердительно. Во рту у него вдруг стало кисло, он потушил сигарету.

– Да, пожалуй.

– Круг подозреваемых сужается до восьмидесяти человек.

– Ты делаешь какие-то предположения, которых я не понимаю. Значит, этот телефонный звонок все-таки имел отношение к тому, что произошло здесь?

Он понял, что сболтнул лишнее. Он не хотел впутывать в это дело Пэт; он не имел права. Но кто-то решил по-другому, и это очень все осложняло.

– Возможно. Если верить телевизионным детективам, – а чему же еще верить! – перед ограблением воры должны убедиться, что дома никого нет. Возможно, меня таким образом и проверяли.

Девушка впилась в него глазами, не давая ему отвести взгляд.

– Тебя ночью не было дома? Без четверти четыре? Не подумай, что я сую нос в твои дела, мой дорогой, просто мне хотелось бы знать.

Он мысленно обругал себя. Начинает сказываться усталость, и «вечер» у Бисонов, и потрясение при виде разгромленной квартиры. Конечно, Пэт и не думает совать нос в его Дела. Он же человек свободный. И конечно, он был дома без четверти четыре.

– Не помню. Я как-то не думал о времени. – Он неуверенно рассмеялся. – Застрял у Арчи Бисона на целый вечер. Когда предлагаешь молодому преподавателю провести совместный семинар, без выпивки не обойтись.

– Мне кажется, ты не понимаешь меня, – улыбнулась Пэт. – Я вовсе не спрашиваю, что делал папа-медведь... То есть мне, конечно, хотелось бы знать, но главное сейчас – я не понимаю, почему ты мне врешь... Ты же был здесь два часа назад и звонил мне вовсе не вор, и ты это прекрасно знаешь.

– Мама-медведица лезет куда не следует. Это не ее территория. – Грубость, как и ложь, прозвучала фальшиво. Несмотря на все свои домашние и армейские бунты, несмотря на свои нелегкий характер, он был человек очень добрый, и она это знала.

– Хорошо. Извини. Еще один вопрос, и я ухожу. Что значит «омерта»?

Мэтлок замер.

– Что?

– Этот человек, который звонил мне, сказал: «Омерта».

– Как он это сказал?

– Так, между прочим. Сказал, что это просто напоминание.

Глава 8

– Ну и загоняли же вы себя, доктор Мэтлок, – сказал Джейсон Гринберг, выходя с корта для игры в сквош.

– Это была ваша идея. Меня бы вполне устроил кабинет Крессела или даже встреча где-нибудь в центре.

– Здесь удобнее... Нам надо очень быстро все обсудить. Я записался в регистрационной книге как страховой инспектор. Проверяю в коридорах огнетушители.

– Их действительно надо проверить. – Мэтлок направился в угол, где лежал его серый спортивный свитер, завернутый в полотенце. Он развернул его и натянул через голову. – Ну, что вам удалось установить? Ночка у меня была, прямо скажем, жутковатая.

– Ни к каким выводам мы не пришли. Во всяком случае, ни к чему конкретному. Есть, правда, кое-какие предположения, но не более того... Мы считаем, что вы держались очень хорошо.

– Благодарю. Я был ошеломлен. Так что же это за догадки? Вы говорите как-то слишком отвлеченно.

За стеной справа послышались глухие удары. Гринберг резко повернул голову.

– Там что, еще один корт?

– Да. Их шесть на этой стороне. Это тренировочные корты, без мест для зрителей. Но вы же это знаете.

Гринберг взял мяч и с силой бросил его в стену. Мэтлок понял; он поймал отскочивший мяч и бросил обратно. Гринберг принял. Они продолжали перебрасываться мячом, медленно продвигаясь вдоль стены.

– Мы считаем, что вас проверяют, – тихо, монотонно заговорил Гринберг. – Это самое логичное предположение. Ведь вы же нашли Ральфа и заявили, что видели машину. Ваша попытка объяснить свое появление в этом районе была настолько беспомощной, что мы решили – поверят. А они хотят знать точно. Вот почему и притянули девушку. Они все делают очень тщательно.

– О'кей. Предположение номер один. Номер два?

– А что насчет Бисона? Кто там был – я или вы? Мэтлок несколько секунд подержал мяч в руке, потом свечой пустил его в боковую стену, на которую Гринберг не смотрел.

– Неужели Бисон оказался хитрее, чем я думал, и поднял тревогу?

– Возможно. Однако мы сомневаемся. По крайней мере, то, что вы рассказывали...

Но Мэтлок рассказал Гринбергу не все. Он умолчал о телефонном звонке Бисона – без всякого умысла, просто из чисто эмоциональных побуждений. Лукас Херрон был человек старый, мягкий и необычайно доброжелательный. Он всегда приходил на помощь попавшим в беду студентам, опекал молодых, неопытных и нередко по-юношески заносчивых преподавателей и столько раз примирял враждующие стороны в различных факультетских конфликтах... Мэтлок считал, что не имеет права упоминать имя Херрона всуе на основании одного лишь телефонного звонка перепуганного наркомана. Он сам встретится с Херроном где-нибудь за чашкой кофе или на соревнованиях по бейсболу – Херрон любил бейсбол. Он поговорит со стариком, посоветует держаться подальше от Арчера Бисона.

– ...о Бисоне?

– Что? – не расслышал Мэтлок.

– Я спросил: вы не изменили своего мнения о Бисоне?

– Нет. Он не фигура. Я думаю, он забудет и о травке, и о таблетках – разве только я составлю ему компанию, – если ему покажется, что меня можно использовать.

– Я даже не пытаюсь вас понять.

– И не надо. Просто я какое-то время сомневался... Но я поверить не могу, чтобы у вас была только одна версия. Ну, выкладывайте, что там еще?

– Хорошо. Есть еще две, и обе притянуты за уши: они вылупились из одного яйца. Первая: утечка информации в Вашингтоне. Вторая: утечка в Карлайле.

– А почему вы считаете, что они притянуты за уши?

– Начнем с Вашингтона. Там об этой операции знает меньше десятка людей. Министерство юстиции, министерство финансов, Белый дом. Люди того калибра, которые обмениваются секретной информацией с Кремлем. На этом уровне утечка исключается.

– А здесь?

– Здесь – вы, Адриан Силфонт и этот несносный Сэмюел Крессел. У меня так и чешутся руки указать на Крессела – он сволочь, но он тоже исключается. Конечно, я бы с восторгом сбросил с пьедестала многоуважаемого мистера Силфонта, но опять же ничего не выходит. Остаетесь вы. Так, может, это вы и есть?

– Потрясающе остроумно. – Мэтлок подбежал и поймал мяч, посланный Гринбергом в угол. Подержал мяч в руке и посмотрел на агента. – Поймите меня правильно: мне нравится Сэм. По крайней мере, мне так кажется. Но почему вы его исключаете?

– По той же причине, что и Силфонта. В операциях подобного рода мы начинаем копать с самого начала. Подчеркиваю, с самого начала. Мы не принимаем во внимание ни должность, ни общественное положение, ни репутацию. Мы используем все приемы, чтобы доказать виновность, а не обратное. Отыскиваем глупейшие поводы, только бы не обелить человека. Крессел чист, как Иоанн Креститель. Сволочь, но чист. С Силфонтом еще хуже. Он такой, как о нем говорят. Итак, остаетесь только вы.

Мэтлок резко послал мяч в левый верхний угол. Гринберг шагнул назад и, перехватив мяч в воздухе, послал его в правую стену. Мяч отскочил и пролетел у Мэтлока между ног.

– А вы, оказывается, умеете играть. – Мэтлок смущенно улыбнулся.

– Был когда-то грозой Брандайса[10]10
  Брандайс – известный частный университет в Новой Англии.


[Закрыть]. А что с девушкой? Где она?

– У меня дома. Я велел ей не уходить до моего возвращения. Во-первых, для безопасности, а во-вторых, надо же навести в квартире порядок.

– Я прикреплю к ней человека. Не думаю, что в этом есть необходимость, но вам будет спокойнее. – Гринберг взглянул на часы.

– Да, спасибо.

– Нам надо спешить... Значит, так. Мы пускаем все на самотек. Полицейских, газеты и прочее. Никаких «крыш», никаких контрлегенд, ничего, что мешало бы удовлетворению естественного любопытства и проявлению вашей вполне естественной реакции. Кто-то вломился к вам в квартиру и устроил дикий погром. Вот и все, что вы знаете... И еще. Возможно, вам это не понравится, но мы считаем, что так будет лучше... и безопаснее.

– Что именно?

– Нам кажется, что мисс Бэллентайн должна заявить в полицию о телефонном звонке.

– Да Бог с вами! Ведь звонивший предполагал найти меня у нее в четыре часа утра. А о таких вещах не сообщают. Особенно если ты получаешь стипендию и собираешься работать в музейном фонде.

– Все зависит от точки зрения, доктор Мэтлок... Кто-то позвонил ей, попросил вас, процитировал Шекспира и произнес какое-то иностранное слово или название города. Она была вне себя от возмущения. Это не заслуживает и пяти строчек в газете; но поскольку в вашу квартиру вломились, то, разумеется, она сообщила об этом звонке.

Мэтлок молча прошел в угол корта, где лежал мяч, и подобрал его.

– Мы просто парочка запуганных идиотов. Мы не знаем, что произошло: мы только знаем, что нам это не нравится.

– Вот-вот. Что может быть убедительнее, чем возмущение Растерявшегося бедняги, который всем подряд рассказывает о своих несчастьях. Кстати, обязательно получите страховку за ваши старые книги... Мне пора. Здесь не так уж много огнетушителей. Мы ничего не упустили? Что вы сейчас собираетесь делать?

Мэтлок ударил мячом о пол.

– У меня есть одно неожиданное приглашение. Неожиданно полученное после нескольких кружек пива в «Африканском содружестве». Меня пригласили на театрализованное представление подлинных обрядов, которые совершаются в племенах мау-мау при достижении мальчиками половой зрелости. Сегодня в десять вечера в подвалах Лумумба-Холла... когда-то он принадлежал братству Альфа-Дельта-Фи. Думаю, что немало белых епископалианцев жарятся за это в аду.

– Я вас снова не понимаю, доктор.

– Так-то вы готовите домашнее задание! Ведь Лумумба-Холл идет в вашем списке первым номером.

– Виноват. Вы мне утром позвоните?

– Позвоню.

– Я буду называть вас Джим, если вы будете называть меня Джейсон.

– Согласен, только без поцелуев.

– О'кей. Потренируйтесь здесь некоторое время. Я с удовольствием сыграю с вами, когда мы закончим это дело.

– Договорились.

Гринберг вышел. Он взглянул направо и налево. В узком коридоре никого не было. Никто не видел, как он входил и уходил. За стенами слышались глухие непрерывные удары мяча. Все корты были заняты. Сворачивая в главный коридор, Гринберг подивился, почему это в спортивном корпусе Карлайлского университета сейчас так многолюдно. Ведь одиннадцать часов утра – это время занятий.

Он услышал какой-то новый звук, не похожий на удар мяча о дерево, и быстро обернулся.

Никого.

Выйдя в главный вестибюль, он снова обернулся. Никого. Он быстро покинул помещение.

Между тем странный звук – это был звук с трудом открываемой задвижки – прекратился, дверь соседнего корта распахнулась, и в узкий коридор вышел человек. Он, как и Гринберг, посмотрел направо и налево, но обнаружив, что в коридоре никого нет, не обрадовался, а явно забеспокоился. Упрямая задвижка помешала ему увидеть того, кто встречался с Джеймсом Мэтлоком.

Вместо этого он увидел вышедшего в коридор Мэтлока, испуганно поднес к лицу полотенце и, закашлявшись, быстро пошел прочь.

Но все же недостаточно быстро. Мэтлок узнал его.

Это был полицейский, который приезжал к нему по вызову в четыре часа утра.

Полицейский, который назвал его доктором. Человек в форме, решительно утверждавший, что все неприятности в университете происходят от «этих длинноволосых и ниггеров».

Мэтлок пристально поглядел вслед удаляющейся фигуре.