Текст книги "Смерть в редакции"

Автор книги: Роберт Голдсборо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– К дьяволу! – рявкнул он. – Разве не вы требовали от меня действий?

– Требовал. Но ваше пожелание невыполнимо. Вам прекрасно известно, что эти люди относятся отрицательно как к вам лично, так и ко всей шумихе, поднявшейся вокруг кончины миссис Хаверхилл.

– У вас имеется лучшее предложение?

– Как ни странно, нет. Я целиком и полностью за то, чтобы собрать всех здесь, но сделать это следует не сегодня, а завтра. Если мы попытаемся силком загнать их сюда сегодня, они откажутся. Это как условный рефлекс. Вопрос ущемленного самолюбия. Нам потребуется чуть больше времени. Позвольте мне предложить метод, который я предпочел бы использовать.

Вульф надулся, но терпеливо – отдаю ему должное – выслушал мои стратегические разработки до конца. Когда я закончил, гений снова закрыл глаза. Через несколько минут он произнес:

– Хорошо. Но известите их уже сегодня.

– Вы, конечно, желаете, чтобы присутствовал Кремер?

– Я сам поговорю с ним завтра, – произнес он, беря книгу в одну руку и стакан пива в другую.

Приступая к реализации плана, я осознал, что до сих пор не имею ни малейшего представления о том, на ком остановится указующий перст Вульфа.

Будь я проклят, если стану спрашивать.

Глава 20

Как оказалось, мой подход прекрасно сработал. Вульф и я пришли к выводу: для того чтобы притащить всю компанию в наш дом, лучше всего воспользоваться помощью Карла Бишопа. В четверг в шесть тридцать вечера он все еще находился на службе и лично поднял телефонную трубку.

– Мистер Бишоп, говорит Арчи Гудвин. Мистер Вульф завтра вечером у себя дома организует встречу, на которой собирается поделиться информацией о смерти миссис Хаверхилл. Он надеется на то, что вы не только придете сами, но и приведете с собой мистера Дина, Дэвида, Кэролайн, Скотта Хаверхилла и Донну Палмер.

Бишоп фыркнул презрительно и произнес:

– Послушайте, Гудвин. Мы до сих пор во всем потакали Вульфу, но теперь он переходит грань дозволенного. Если то, что он намерен сказать, так важно, то почему бы ему не сказать все сейчас?

– Подождите минуточку, – сказал я и, прикрыв трубку ладонью, повернулся к Вульфу. – Он спрашивает, почему бы вам не облегчить душу немедленно.

– Я поговорю с ним, – проворчал Вульф сквозь стиснутые зубы.

– Добрый вечер, мистер Бишоп. То, что я собираюсь сказать, будет иметь чрезвычайное значение, и я хочу довести информацию до сведения всех в одно и то же время.

– Всему есть предел, – проскрипел Бишоп. – Я не вижу причины приходить самому и тем более просить остальных сделать это. Не хочу, чтобы это звучало претенциозно, но все мы весьма занятые люди.

– Я это прекрасно понимаю и обещаю не затягивать встречу более чем необходимо. Уверен, вам не покажется, что вы зря потеряли вечер.

– Прошу извинить, но я не приду, – решительно заявил Бишоп. – Что касается остальных, вы, само собой, вольны попытаться пригласить их самостоятельно, но…

– Мистер Бишоп, если все вы не появитесь здесь завтра в девять вечера, я сделаю заявление для «Нью-Йорк таймс» не позже утра субботы.

– Какое заявление?

– Нет, так дело не пойдет. Единственный способ узнать его содержание – прочитать воскресный выпуск «Таймс». Поверьте на слово, то, что я скажу, будет немедленно опубликовано.

– Вы блефуете!

– Блефую? Едва ли. Нелишне напомнить о том, что я уже потратил более тридцати тысяч долларов на то объявление в «Таймс». Разве это похоже на блеф?

Это заставило Бишопа задуматься. Не менее пятнадцати секунд до нас доносилось лишь его тяжелое дыхание.

– Ну хорошо, – наконец выдавил он с огромной неохотой. – Я приду, но не могу гарантировать появление остальных.

– Если они не будут у меня, встреча с вами не состоится, и мое заявление отправится в «Таймс».

Прежде чем повесить трубку, Бишоп, сдавшись окончательно, сказал, что обзвонит всех и сообщит нам о результате до десяти утра завтра.

– Теперь Макларен? – спросил я, и Вульф кивнул, выражая согласие.

Макларен тоже все еще находился в своем кабинете. Трубку поднял его лакей Карлтон и крайне неубедительно попытался узнать, чего я хочу.

– Скажите, что Ниро Вульф хочет срочно обсудить с ним важное дело, – безапелляционно заявил я.

Меня попросили подождать, и пока я ждал, Вульф поднял трубку.

– Привет, Вульф, – пролаял Макларен. – Что теперь?

– Мистер Макларен, завтра в девять часов вечера я намерен обсудить круг вопросов, связанных с убийством Хэрриет Хаверхилл. Ожидается присутствие ее приемных детей, племянника, жены Дэвида, мистера Бишопа и мистера Дина. Я приглашаю вас присоединиться к нам.

– Я уже предупреждал вас, что не позволю вывалить все это дерьмо у моего порога, – произнес Макларен, делая ударение на каждом слоге. – И предупреждаю, Вульф, я подам на вас в суд, если вы попытаетесь сделать это.

– Полагаю, что вам следует прийти хотя бы для защиты своих интересов и репутации, – сухо ответил Вульф. – Гарантирую вам весьма содержательный вечер, который, помимо всего прочего, может оказать серьезное влияние на дальнейшую судьбу «Газетт».

– В котором часу, вы сказали, это состоится? – проворчал Макларен.

– В девять вечера.

– Я уже приглашен на ужин.

– Я искренне порекомендовал бы вам принести извинения и отказаться от приглашения.

– Посмотрим, – буркнул Макларен, бросая трубку.

– У этого типа имеются явные пробелы в воспитании, – заметил я.

– Он обязательно придет, – с недовольной миной бросил Вульф.

– Три к одному за то, что вы правы. Кто следующий?

– Позвоните миссис Макларен и пригласите ее.

– Если бы я вас не знал, то мог бы подумать, что вы решили потрясти Макларена неожиданной встречей с бывшей супругой, но такие трюки для вас не типичны.

– Мой клиент имеет полное право знать, каким образом я отрабатываю свой гонорар, – ответил он, как мне показалось, несколько ненатуральным тоном.

Но прежде чем я успел найти изящный ответ, Вульф поднялся и направился в кухню, чтобы проследить за успехами Фрица в приготовлении ужина. А скорее всего для того, чтобы убежать от меня. Так или иначе, но я, используя условный сигнал, позвонил Одри Макларен. Анемичный женский голос сообщил, что ее не будет весь вечер, поинтересовавшись при этом, что ей передать. Я сообщил свое имя и попросил Одри перезвонить.

Этим завершился мой рабочий день. Обычно по четвергам я не ужинаю дома, а отправляюсь к Солу для еженедельного сражения в покер. Но сегодняшняя встреча была отменена, поскольку Сол воспользовался советом Вульфа и остался на ночь в Южной Каролине. После ужина я чистил оружие и неторопливо пил молоко; Вульф читал книгу и смотрел телепередачу об истории еврейского народа.

Выскользнув из постели в пятницу в семь пятнадцать, я порадовался тому, что игра в покер накануне не состоялась. Мне было просто необходимо хорошенько отдохнуть перед предстоящим бесконечным и очень непростым днем. За завтраком в кухне я коротко изложил нашу программу Фрицу, Это подняло его дух. Он узрел близкое окончание дела, что означало свежий приток средств.

Я сидел за своим письменным столом, когда – чуть позже девяти – раздался телефонный звонок. Это оказалась Одри.

– Мистер Вульф попросил меня позвонить вам, – сообщил я ей. – Сегодня вечером он собирает у нас несколько человек, чтобы потолковать о смерти Хэрриет Хаверхилл, и ему показалось, что вам захотелось бы присутствовать при этом.

– И он назовет убийцу? – спросила она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.

– Мистер Вульф такой информацией не делился, но думаю, ваша догадка не лишена основания.

– Видимо, Ян тоже будет присутствовать?

– Конечно, так же как и другие лица из «Газетт», – сказал я, добавив, что больше ничего не знаю. Она ответила, что придет, и я попросил ее явиться в восемь сорок.

Следующим в списке приглашенных значилось имя Лона Коэна.

– У тебя найдется минута? – спросил я, когда он поднял трубку.

– Да. Но не более того. Выкладывай.

– Сегодня вечером у нас трубят общий сбор. Возможно, ты уже слышал об этом.

– Карл мне говорил. Энтузиазмом он не кипит, но, похоже, именно в данный момент пытается мобилизовать остальных.

– Удовлетворительно. Мистер Вульф считает, что будет невредно, если и ты придешь. Во время собрания ты сможешь оставаться в соседней комнате.

– Постой… – прервал меня Лон. В его голос закралась тревога. – Ты хочешь мне что-то сообщить? Может быть… – Фразу он так и не закончил.

– Я не хочу сообщить тебе ничего, кроме того, что босс посылает тебе приглашение. Присутствие вовсе не обязательно.

– Ты же прекрасно знаешь, черт возьми, что я буду!

– Но никого не информируя об этом, – подчеркнул я. – Приходи в восемь тридцать.

Судя по голосу, у него началось головокружение, но все же он сумел выдавить, что мы можем на него рассчитывать.

Затем я набрал номер инспектора Кремера. Один из его подручных сообщил, что инспектор занят и никогда не освободится, но я продолжал настаивать, что здесь особый случай. Он прикрыл ладонью трубку, но я, тем не менее, мог расслышать приглушенный звук разговора. Через некоторое время в трубке прорезался знакомый голос.

– Гудвин? Вам-то какого дьявола надо? – Это был старый, добрый сержант Перли Стеббинс.

– По просьбе моего босса я хотел связаться с вашим. Мой желает пригласить его – и вас тоже – на вечеринку.

– Что еще за дерьмо? – Перли не из тех, кто тратит лишние слова.

– Мистер Вульф планирует побеседовать об убийстве миссис Хаверхилл. Пожалуют ее родственники, а также Карл Бишоп, Эллиот Дин и великий газетный барон из Шотландии.

Перли прошипел слово, которое я ни за что не стал бы использовать в приличном обществе, и простонал:

– Так, значит, одно из этих сборищ? – он явно имел в виду встречи всех подозреваемых в доме Вульфа, встречи, на которых наш добрый сержант за последние годы неоднократно присутствовал. – Я передам все инспектору, – закончил он и бросил трубку.

Похоже, наступили времена, когда никто не желает беседовать со мною о погоде или обсуждать результаты последних футбольных встреч. Пришлось позвонить Вульфу в оранжерею.

– Да?

– Одри согласна, – доложил я. – Лон тоже придет, он согласен провести вечер в соседней комнате. Я позвонил Кремеру, но говорил с Перли, который поворчав, сказал, что все передаст боссу. Жду звонка инспектора. Сола я не пытался найти, так как он еще не мог вернуться из Южной Каролины.

Вульф пробормотал нечто похожее на «угу» и хлопнул трубкой, не дав дополнительных инструкций. Мне оставалось только отправиться в кухню, чтобы обсудить с Фрицем некоторые детали предстоящего вечера.

День тянулся медленно и без всяких событий, если не считать звонка инспектора, раздавшегося в одиннадцать, как только Вульф устроился за своим столом в кабинете.

Трубку поднял я и выслушал весь их разговор.

– И все они действительно соберутся у вас сегодня вечером? – брюзгливо поинтересовался инспектор.

– Да, сэр, насколько мне известно. Мы начнем в девять.

– И вы полагаете, что можете назвать убийцу?

– Не полагаю, сэр, а назову точно.

– Я вам не верю.

– Мистер Кремер, разве я когда-нибудь не выполнял своих обещаний, данных при подобных обстоятельствах?

Кремер употребил то же выражение, что и Перли. Какой убогий словарный запас у этих людей!

– Увидимся вечером! – прогремел Кремер и хватил трубкой с таким шумом, что Вульфа передернуло.

Глава 21

Оставшеюся часть утра, а если точнее, то и часть времени после полудня, Вульф провел читая, заполняя бланки заказов на новые каталоги семян и подписывая письма. На мой взгляд, самым лучшим письмом этого дня было послание главному редактору специального журнала для любителей орхидей. В нем Вульф бичевал редактора за большое количество типографских ошибок в издании.

«В последнем номере, – писал Вульф, – в словах «Paphiopedilum», «Phalaenopsis» и – да простят вас Господь! – «Oncidium» имелось по одной опечатке, а в слове «Odontoglossum» – целых две. Слишком много ошибок для журнала, претендующего на то, чтобы считаться ведущим в своем круге вопросов».

За ленчем он держал речь о том, почему свободная печать оказалась столь полезной для роста и процветания Соединенных Штатов. Не считая этой болтовни, за весь день Вульф не сказал ни слова, имеющего отношение к нашим деловым проблемам.

Наконец к двум тридцати я сдался; Вульф явно не желал добровольно делиться информацией.

– Послушайте, – произнес я, поворачиваясь к нему, – я признаю вашу победу. У меня нет ни малейшего представления о том, что вы собираетесь сделать сегодня. Не хотите ли вы поделиться со мной своей маленькой тайной? Ведь я смог бы принести больше пользы вечером, зная, в какую сторону мы движемся.

Вульф откинулся на спинку кресла, глаза его превратились в щелки, а уголок рта немного дрогнул. О'кей, подумал я, радуйся, злорадствуй, но только расскажи.

Он так и сделал. После рассказа, как всегда бывает в таких случаях, все стало совершенно ясным.

Когда Вульф удалился в оранжерею, я начал готовить кабинет к вечернему собранию. Мою деятельность дважды прерывали телефонные звонки. В одном случае это был телевизионный репортер, интересующийся гипотезой Вульфа об убийстве: парень хотел узнать, нет ли чего-нибудь новенького. Я ответил, что нет, представляя при этом, как он прореагирует, увидев статью Лона в завтрашнем дневном выпуске «Газетт».

Я закончил подготовку помещения только после ужина, да и то с помощью Фрица. Пока Вульф читал, не обращая на нас внимания, мы расставили кресла, принесли дополнительные стулья из столовой и разместили их исходя из предположения, что все приглашенные явятся. Фриц прикатил из столовой большую сервировочную тележку, на которой мы устроили бар, укомплектованный джином, водкой, тремя видами виски, шерри и графинами красного и белого вина. Мы, как обычно, поспорили о том, когда надо подавать красное вино, и, не придя к согласию, добавили еще и бутылочку розового, на всякий случай.

В восемь тридцать у дверей раздался звонок. Я прошел в прихожую и впустил Лона. В кабинете он сразу же опустился в кресло из красной кожи.

– Вы не возражаете, если вам придется наблюдать за событиями через отверстие в этой картине? – спросил Вульф.

Лон кивнул. Я знал, что он сгорает от желания спросить, за чем именно ему придется наблюдать, но, зная характер Вульфа, понимает, что ответа не получит.

Здесь самое время внести пояснения касательно картины. Справа от входа в кабинет на стене висит живописное изображение водопада. Оно было изготовлено много лет назад по специальному заказу Вульфа. В холсте в соответствии с его указаниями было проделано отверстие, которое практически невозможно заметить. Со стороны прихожей в стене имеется панель, укрепленная на петлях. Откиньте панель, и перед вами откроется обратная сторона картины. Но интересовать вас должен вовсе не холст, вам нужна дырочка в этом холсте, дырочка, расположенная на уровне глаз человека моего роста, который, как вам известно, составляет пять футов одиннадцать дюймов. Если вы прильнете глазом к указанному отверстию, то сможете увидеть весь кабинет, и не только увидеть, но и услышать, о чем там говорят. Именно с этого места Лон должен был наблюдать за действом.

В восемь сорок пять снова раздался звонок, возвещавший о прибытии первого актера нашей труппы. Вульф и Лон поднялись и проследовали в кухню, чтобы дождаться момента, когда все участники спектакля займут свои места. Я предложил Лону выпить, но он ответил:

– Спасибо, нет. Во время работы не употребляю. Позже разрешаю тебе повторить свое предложение.

Через одностороннее стекло я увидел Одри Макларен. Она была одета в костюм ручной работы под цвет глаз, потрясающей красоты лицо выражало растерянность.

– Входите, – произнес я, отступая в сторону, наповал сраженный тем, что она, видимо, по праву считает своей самой обворожительной улыбкой.

– Я, наверное, первая?

– Ну конечно, – ответил я, следуя за ней в кабинет и восхищаясь на ходу покроем ее костюма. В кабинете я усадил ее в красное кожаное кресло, которое, наверное, еще хранило тепло Лона.

– А где же мистер Вульф? – спросила она. Улыбку вновь сменила растерянность.

– Он готовится к эффектному выходу. Вы не увидите его до тех пор, пока все игроки не займут свои места.

– А этими игроками являются?..

Я перечислил приглашенных, включая Кремера со Стеббинсом, и поинтересовался, не желает ли она выпить. Одри отрицательно покачала головой, и в этот момент снова прозвучал звонок.

На сей раз это были инспектор Кремер и сержант Стеббинс. Я распахнул дверь. Угрюмо кивнув, они промаршировали в кабинет, где я представил их Одри. Та, повернувшись вполоборота, приветствовала их легким наклоном головы. Кремер и Стеббинс, облаченные в темно-синие костюмы, по элегантности напоминающие одежды русских шпионов из кино, оккупировали два стула в третьем ряду – места, которые они обычно занимают в подобных случаях.

Когда звонок прозвонил в третий раз, к дверям помочь гостям снять пальто вышел Фриц. Это оказалась вся четверка Хаверхиллов. Скотт и Дэвид уже успели поцапаться у дверей и были изрядно раздражены.

– Гудвин, мы пришли только потому, что, по словам Карла, Вульф намерен опубликовать в «Таймс» какое-то дурацкое заявление, – громогласно объявил Скотт. – Поверьте, это единственная причина нашего здесь появления.

Дэвид поддержал эти слова сердитым сопением: Донна промолчала, но и у нее был весьма суровый вид. Кэролайн была великолепна в своем ярко-красном наряде. Даже если ничего не произойдет, этот вечер уже поставил рекорд по числу красивых дам, одновременно появившихся в нашем доме. Фриц весь извелся: он был уверен в том, что женщины появляются здесь только с одной целью – совратить Вульфа.

Я проводил всех в кабинет, и звонок прозвенел в очередной раз. Фриц впустил Бишопа и Дина, которые молча проследовали к месту сбора.

Мне пришлось дирижировать рассадкой. Дэвид получил место в первом ряду рядом с Одри, с другой стороны от него села Кэролайн. Последнее свободное моего в первом ряду было зарезервировано для Макларена. Во втором ряду в центре я усадил Скотта и Донну. Они, как Дэвид и Кэролайн, оглянулись на Кремера и Стеббинса, но при этом никто из них не произнес ни слова. Все они поглядывали на Одри, что было вполне объяснимо, так как ни один из них не встречал ее ранее. Я хотел было их познакомить, но тут же одумался, решив предоставить эту привилегию Вульфу.

Дину я указал на место рядом с моим столом, а Бишопа пригласил занять стул в противоположном конце ряда. Бишоп кивнул всему ассортименту Хаверхиллов, и они ответили ему тем же. Дин же принялся ломать свою обычную комедию:

– А где же Вульф? И кого мы еще ждем? – Он указал на пустующий стул.

Я начал отвечать, но у дверей раздался звонок. До этого момента я так и не был уверен, появится ли у нас Макларен. Я отправился к дверям и приветствовал гостя имитацией улыбки, на которую получил адекватный ответ.

– Я не намерен долго здесь торчать, – объявил он, стягивая плащ и небрежно бросая его на крючок вешалки.

Когда мы вошли в кабинет, поднялся недовольный гул, и никто не обратил внимания на то, как я, обойдя стол Вульфа, нажал на кнопку звонка под крышкой.

– Что он здесь делает? – визгливом голосом поинтересовался Дин и, переведя дыхание, продолжил: – Никто не говорил, что этот тип будет с нами. Я не желаю находиться в одном помещении с…

– Эллиот, – вмешался Бишоп, – держите себя в руках.

Дин внял увещеванию Бишопа и опустился на стул, потешно шевеля усами.

– Мне доводилось слышать об этих спектаклях, – подал голос Дэвид. Он уже успел налить себе выпивку. – Говорят, они бывают забавны. Но позвольте сказать, что я пришел сюда не ради забавы.

– Но я вовсе не настроен вас забавлять, – произнес Вульф, появляясь в проеме двери. Ему пришлось пробираться к своему столу вдоль стены, так как центр комнаты был уставлен стульями. Усевшись, Вульф сказал, величественно указав на импровизированный бар:

– Я предпочитаю пиво. Кто из присутствующих желает выпить?

– А я предпочту остаться трезвым, – заявил Макларен с ледяной улыбкой.

Его слова были встречены одобрительным бормотанием и кивками. Дэвид мрачно посмотрел на свой бокал с бурбоном. Да… наши гости, похоже, не рвались вступить друг с другом в приятельские отношения.

– Не желаете? – переспросил Вульф. – Прекрасно. Арчи, вы успели представить всех?

– Все знакомы. Не проставлен лишь наш клиент.

Вульф возложил руки на стол перед собой.

– Даму, сидящую справа от меня в первом ряду, зовут Одри Макларен, сказал он, обводя взглядом лица сидящих перед ним людей, – и она является моим» клиентом.

– А тем кто еще не успел сообразить самостоятельно, скажу она – моя бывшая жена, – воинственно произнес Макларен, повернувшись в своем кресле так, чтобы видеть остальных. – Это она мечтает повесить на меня…

Одри изготовилась к контратаке.

– Хватит! – рявкнул Вульф. – Сэр, если каждый будет говорить когда ему заблагорассудится, мы просидим здесь до утра. Мне кажется, что ни один из вас этого не желает.

Затем он сообщил имена присутствующих нашей клиентке. Макларен продолжал что-то бормотать. Если бы взгляд мог убивать, кабинет Вульфа был бы набит трупами.

– Минуточку, – сказал Скотт, когда Вульф закончил процедуру представления. – Мне хотелось бы узнать, почему здесь присутствуют вот эти двое. – Он ткнул пальцем в сторону Кремера и Стеббинса. – В одном из них я узнаю полицейского, который появлялся у нас после смерти Хэрриет.

Представители славной полиции города Нью-Йорка взирали на него без всякой любви. На месте Скотта я зарубил бы себе на носу – начиная с этого момента никогда не нарушать правил парковки автомобиля в данном муниципальном округе Соединенных Штатов Америки.

– Перестаньте, Скотт, – вмешался Бишоп. – Вы действительно хотите знать, почему они здесь? Разве это не само собой разумеется? Хозяин дома сегодня вечером намерен разоблачить убийцу.

– Если мне позволят, я поясню, – сказал Вульф. – Инспектор Кремер и сержант Стеббинс из отдела расследования убийств находятся здесь по моему приглашению. Я могу только повторить слова мистера Бишопа. Причина их присутствия не является тайной и очевидна дли всех.

Вульф сделал паузу, так как появился Фриц с пивом, и боссу потребовалось время, чтобы снять пробку и бросить ее в ящик стола. Завершив эту процедуру, он попытался продолжить:

– Я высоко ценю…

– Вы обожаете употреблять слово «вздор» – прервал его Кремер. Все обернулись, чтобы посмотреть на смельчака. – Так вот, для вас будет лучше, чтобы мы сегодня не услышали вздора. Если ваш спектакль сорвется, у вас возникнут крупные неприятности – я лично прослежу, чтобы это было именно так. – С этими словами он ткнул пальцем в Вульфа.

– Уберите свой палец, мистер Кремер. У меня нет намерения ставить в затруднительное положение вас или кого-либо другого. Вы скоро убедитесь, что разговор пойдет без обиняков, и его содержание будет понятно для всех присутствующих. Продолжаю… Я высоко ценю, что вы все, несмотря на занятость, нашли возможность прийти сюда. Я вам весьма благодарен за то, что вы приняли мое приглашение…

– Да, но мы не благодарны вам за это приглашение, – выпалил Скотт, чем спровоцировал на выражение протеста и других. Не прошло и секунды, как начался полномасштабный мятеж.

Я, сидя сзади, наслаждался событиями, внимательно наблюдая за всеми, но в первую очередь за нашей клиенткой.

– Ваша реакция вполне понятна! – громким голосом остановил бунт Вульф. – Но тем не менее вы все явились, а я со своей стороны торжественно обещаю, что без нужды не стану затягивать нашу встречу. Хотя один из вас не заинтересован в ее быстром и успешном завершении.

– Итак, вы возвращаетесь к мысли, что произошло убийство? – Глаза Дина сверкали над его смешными усиками.

– Я никогда не отказывался от этой мысли, – почти ласково ответил Вульф. – Вам всем известно, что с самого начала я был убежден в том, что Хэрриет Хаверхилл погибла не от своей собственной руки. Сторонников этой позиции я не нашел, за исключением, пожалуй, мистера Гудвина, но его мнение вы можете не пожелать принимать в расчет, так как он является моим служащим.

Я скорчил Вульфу рожу, но он ничего не заметил, поскольку оглядывал наших гостей.

– Почему я пришел к убеждению, что миссис Хаверхилл не совершала самоубийства? – спросил он скрестив руки на груди. – Как я имел возможность сказать некоторым из вас, включая инспектора Кремера, мое убеждение базируется на той беседе, которая прошла в этой комнате немногим более недели тому назад. Той встречи с миссис Хаверхилл и произведенного ею впечатления оказалось достаточно, чтобы убедить меня в том, что ни при каких обстоятельствах эта женщина не могла покончить с собой. Я сохранил уверенность в этом и после того, как узнал факт – разглашать его я не имею права, – который, по мнению многих, знай они о нем, мог бы служить достаточным мотивом для добровольного сведения счетов с жизнью. – Он покосился на Кремера, который ответил ему взглядом. – Для меня главной проблемой стало то, что я не видел ни одного человека, имевшего мотив для убийства.

Он вновь обвел взглядом лица, немного задерживаясь на каждом. Те, на кого обращался его взор, начинали ерзать, что доставляло мне немалое удовольствие.

– Мистер Макларен, устранение миссис Хаверхилл с вашего пути, очевидно, не могло принести вам пользы. Вы или имели контрольный пакет акций «Газетт», или не имели. Ее акции не оказывали влияния на приобретаемую вами долю, так как передавались в фонд, о чем всем было известно. Что же касается вас, мистер Хаверхилл, – продолжил он, обращаясь к Дэвиду, – то вы твердо решили уступить свои акции мистеру Макларену за кругленькую сумму, а у вашей мачехи не имелось законных способов предотвратить столь неразумное действие. То же самое можно сказать и о вашем кузене. – Он чуть двинул рукой в сторону Скотта. – Ваша сестра также решила продать свой пакет акций мистеру Макларену. А супруга, – он вежливо обратился в сторону Кэролайн, – хотя и оказывала, через вас существенное влияние на газету, вряд ли что-то выигрывала в результате смерти председателя совета директоров. Итак, у нас остаются лишь два джентльмена – мистер Бишоп и мистер Дин, которые весьма красноречиво подчеркивали свою преданность, как миссис Хаверхилл лично, так и проводимому ею курсу. И того и другого крайне трудно заподозрить в убийстве.

– На первый взгляд казалось, – продолжал Вульф, – что никто никоим образом не выигрывал от кончины Хэрриет Хаверхилл. Создавалось впечатление, что она уже проиграла свою благородную битву за «Газетт». В результате такого вывода возникает вопрос: зачем было ее убивать?

– Своей речью вы доказываете, что произошло самоубийство, – проворчал Кремер.

– Бесспорно, если видеть только внешнюю канву событий, – согласился Вульф. – Но я отказался воспринимать очевидное. Ключ к разгадке лежит в математическом анализе ситуации.

– Какое, черт побери, имеет отношение математика к этому делу? – Казалось, что Дэвида сейчас хватит удар. Он так разволновался, что пролил виски на галстук, что смыло улыбку с лица Кэролайн.

– Сейчас я к этому перейду, если вы мне позволите, сэр. Математика касается той доли акций, которой владеет каждый из акционеров «Газетт». Должен признаться, что ответ был очевиден с самого начала, если правильно интерпретировать все факты. Что же – mea culpa[17]17
  Моя вина (лат.)


[Закрыть]. Однако продолжим. Акции, принадлежащие издательству «Арлен» и семейству Демарест, отходили к мистеру Макларену. Имеются ли желающие оспорить это утверждение? – Он вскинул брови и оглядел присутствующих, Макларен, не боюсь сказать, триумфально ухмылялся, а Дин, казалось, был готов извергнуть пламя.

– Таковых, не имеется. Следовательно, мы считаем, что эти акции, составляющие чуть более двенадцати процентов всех активов, переходят в собственность мистера Макларена. Все ли согласятся, если мы приплюсуем эту долю к суммарным активам Донны Палмер и Дэвида Хаверхилла? – Он снова обвел, взглядом слушателей.

– К чему все эти упражнения? – ерзая на стуле, спросил Дэвид. – Все, что вы пока сказали, совершенно очевидно.

– Умоляю вас проявить ко мне снисхождение, и скоро цель этих упражнений станет ясна, – ответил Вульф. – Итак, все ли согласны с тем, что акции Дэвида и Донны могут быть помещены на баланс мистера Макларена?

Вновь послышалось легкое шевеление, тихий говор, но никакого протеста не последовало.

– Решено, – сказал Вульф. – Таким образом, мистер Макларен может рассчитывать на сорок семь с небольшим процентов активов «Газетт».

– Подождите. А как насчет акций Скотта? – спросила, наклонившись вперед, Кэролайн:,

– Да, конечно, как насчет ваших активов? – спросил Вульф, обращаясь к Скотту. – Может быть, вы сами пожелаете ответить?

Все глаза обратились на племянника. Тот все время сидел молча. Став объектом общего внимания, Скотт слегка покраснел.

– Смелее, смелее, мистер Хаверхилл, – бросил Вульф. – Расскажите им все, что вы рассказали мне во время воскресного визита.

Скотт опустил глаза и с трудом выдавил:

– Я… Когда я видел Хэрриет в пятницу, она… она предложила мне пост издателя.

Он пробормотал эти слова очень тихо, но все их услышали и без промедления начали комментировать. Общий шум перекрыл голос Дина.

– Так вот почему вы спросили меня, не предлагала ли Хэрриет ему нового поста, – визгливо выкрикнул он, обращаясь к Вульфу. – И я скажу сейчас то, что сказал в прошлый раз – чушь! Она ни за что не позволила бы ему стать издателем!

Это снова вызвало общий гвалт. Вульф, смежив веки, терпеливо ждал, пока он затихнет.

– Если вы закончили, мы можем продолжить. Мистер Хаверхилл, не желаете ли вы несколько развить тему?

Скотт изучил пол, поерзал, а затем, воинственно вскинув голову, произнес:

– Я знал, что они мне не поверят. Но, тем не менее, она предложила мне этот пост и во время разговора делала пометки на нескольких листках. Я вам, мистер Вульф, это уже говорил.

– Почему мы ничего не знаем об этом? – проревел Кремер, вскочив со стула.

– Потому, что вы меня об этом не спросили, – уныло ответил Скотт. – Вам всего лишь хотелось знать, продаю ли я свои акции Макларену, и я ответил, что не знаю. Это было правдой, потому что я определенно не сказал да. Я обещал Хэрриет обдумать ее предложение, но при этом добавил, что почти наверняка приму его. К вечеру я уже был готов принять его.

– Вам никогда не предлагали этой работы! – выкрикнул Эллиот Дин. – Карл, что ты на это скажешь?

– Мне ничего не известно, – ответил Бишоп, энергично тряся головой. – Полагаю, что должен был бы знать, так как в настоящее время занимаю данный пост.

– Но, мистер Бишоп, разве не правда, что вы подумывали о том, чтобы отойти от дел?

Бишоп бросил сердитый взгляд на огромную физиономию Вульфа и ответил: