Текст книги "Эридан"

Автор книги: Роберт Франклин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Снова куриный суп. И девочка-ангел, сидящая рядом с ним.

Он не знал, как долго он проспал, но темнота за входом свидетельствовала о том, что была ночь, а так как Скип крепко спал в своей постели, то это могла быть самая ее середина. Поисковый прожектор Сэма был выключен.

– Крошка, тебе нужно спать.

– Поешьте супа, мистер Карпентер. Я только что приготовила его.

Передняя часть его постели снова была приподнята.

– Как ты узнала, что я собирался проснуться?

– Я вас разбудила. Вы сейчас больше нуждаетесь в питании, чем во сне. Суп, мистер Карпентер.

Он проглотил содержимое ложки, которую она держала перед его губами.

– Пожалуй, я могу есть сам.

– Нет, не можете, мистер Карпентер, потому что я не позволю вам.

– Конечно, мэм. Этой ночью вы мой босс.

– Я не хочу быть боссом, мистер Карпентер, просто я волнуюсь за вас. Вот, выпейте молока.

Он повиновался. Это было разбавленное консервированное молоко.

– Скажи мне, крошка, как Хаксли понял, что я не марсианин? Террористы тоже сразу догадались об этом, так же как и вы, ребята. Как все вы сразу понимаете, что я не с Марса?

– Из-за вашего лица. Оно не такое суровое, как лица марсиан. И ваши глаза тоже другие. Они добрые, а не мрачные.

– Такие же, как твои.

– Я всего лишь ребенок. И кроме того, я еще не десентиментализирована.

Он подумал о террористах.

– И у всех взрослых марсиан лица такие же, как у Флойда, Фреда и Хью?

– У большинства из них лица не такие жестокие, но они достаточно суровые. И их глаза почти такие же мрачные.

– Лицо Хаксли не суровое. И у него пустые глаза.

– Это потому что он стар, но в его глазах скрыта твердость. Ешьте больше супа, мистер Карпентер.

– После того как я поем, сразу ложись спать.

– Я лягу, мистер Карпентер. Вот, выпейте еще молока.

– Слушаюсь, мэм.

* * *

С утра Карпентер чувствовал себя отлично, и Дидри позволила ему совершить небольшую прогулку. Он сообщил, что вполне бы управился с завтраком, состоящим из яичницы с беконом, и сказал ей, где бекон и как его поджарить. Она сварила и какао тоже и принесла его ему на подносе. В качестве подноса была использована доска для резки хлеба, извлеченная из буфета Сэма, которая вполне подошла для этой роли. Дидри держала ее все время, пока он завтракал.

Скип уселся с на его кровать с другой стороны.

– Вам понравился Хаксли, мистер Карпентер?

– Он выглядит вполне безобидным.

– Сегодня утром он приходил за водой. Он осматривал дорогу сюда, и я подумал, что он собирается нанести нам визит, но он не стал. Он поднялся обратно по лестнице.

– Почему бы тебе не включить Сэма и не дать ему поработать на холостых оборотах, пока его батареи не будут заряжены как следует?

– Хорошо. Я все время включаю и выключаю его, мистер Карпентер. Разве я не говорил вам, что я гений по части техники?

– Только не надо хвастаться этим! – откликнулась Дидри.

– Я не хвастаюсь!

– Хвастаешься!

– Правило сегодняшнего дня – сказал Карпентер, – никаких семейных ссор.

Буря в стакане воды затихла, и Скип направился к Сэму.

* * *

Поскольку Дидри настаивала чтобы он оставался в постели, за исключением регулярных коротких прогулок, Карпентер провел большую часть дня в дреме, периодически просыпаясь и размышляя в периоды бодрствования о детях. Дэдри сняла бандаж с его руки и заменила его другим, гораздо меньшим. Рана отлично заживала. Он сказал ей, что она напоминает ему Флоренс Найтингейл, а когда она спросила, кто такая Флоренс Найтингейл, он рассказал ей, что она была первой настоящей медсестрой на Земле. Дидри сообщила ему, что в Большом Марсе всех девочек обучают сестринскому делу и медицине. Это навело его на мысль, что, возможно, неприглядная картина, которой Хаксли обрисовал свою родную страну, могла быть карикатурой. Жадность была далеко не единственным мотивирующим фактором, и в то, что в Большом Марсе двурушников было больше, чем их будет в старых добрых Штатах 74.051.622 лет спустя, верилось с трудом. На самом деле, несмотря на свою программу десентиментализации, цивилизация Большого Марса могла быть частью замечательной цивилизации, особенно если вам посчастливилось быть ключевым членом Королевского Дома.

Эти размышления вернули его к вопросу номер один: как вернуть ребятишек обратно на Марс. Упоминание Хаксли о наступающем ледниковом периоде отвлекли его размышления на мгновение, но он не принял это во внимание, потому что всю свою жизнь он слышал о наступающем ледниковом периоде на Земле и рассматривал подобные катастрофы как неизбежные в будущем явления, с которыми люди ничего не могли поделать. Идеальным решением его проблемы было бы вернуть Сэма назад в тот момент, когда Кейт, Флойд и Фред пьянствовали на третьем этаже тайного дома террористов, а он дрался с Хью на третьем. Тогда можно было, ничего не опасаясь, проникнуть на корабль и отправить радиограмму на Большой Марс. Но с того момента прошло слишком много времени, и если сейчас Сэм прыгнет так далеко в прошлое, его батареи сгорят еще до того, как он туда допрыгнет, или, если не сгорят во время этого прыжка, сгорят при возвращении обратно, оставив Карпентера и ребятишек со сломанным ящероходом, стоящим совсем рядом с кораблем террористов.

Единственным разумным решением этого вопроса было бы незаметно подогнать Сэма поближе к кораблю так, чтобы можно было держать его под наблюдением, настроив камуфлирующее поле ящерохода таким образом, чтобы он слился с окрестностями, а затем просто дожидаться пока террористы не оставят корабль без охраны. Это было бы долгим ожиданием, потому что террористы понимали, что радио предоставляет для детей единственный шанс на спасение, и они должны будут смотреть за ним, как курица-наседка смотрит за своими цыплятами, но в конце концов они допустят промах. Может быть, Хью снова как следует приложится к бутылке и оставит свой пост, или, быть может, уснет. В последнем случае Карпентеру придется проникнуть на борт корабля, чтобы найти радиорубку, и это будет рискованным предприятием. Он должен будет хладнокровно сделать это, как только наступит подходящий момент, но сейчас самым важным было начать осуществлять эти планы как можно скорее, сразу, как только он встанет на ноги, потому что террористы могут отказаться от поисков детей и, удовлетворившись выкупом, который к тому времени их сообщник на Марсе должен будет собрать, и стартовать на свою родную планету.

Дидри подала Карпентеру на ланч куриный суп и молоко. Куриный суп уже начинал лезть из его ушей. К тому же его тошнило от своей лежанки. У него появилась блестящая, на его взгляд, идея.

– Почему бы тебе не позволить мне приготовить ужин, крошка? Это не справедливо, что готовишь всегда ты.

– Я люблю готовить.

– Ну, даже если тебе нравится готовить, ты должна устать от этого. Я сделаю вот что – встану пораньше, приготовлю кое-что особенное, и…

– Мистер Карпентер, вы пытаетесь надуть меня, чтобы я позволила вам выбраться из кровати!

– Но я отлично себя чувствую. Я…

– Завтра вы будете чувствовать себя еще лучше. Тогда вы сможете выбраться из кровати и делать все, что вам будет угодно. А я пока что буду готовить.

Ну ладно, так или и иначе это казалось блестящей идеей. Но не все еще было потеряно:

– В морозильной камере холодильника, крошка, ты должна найти плоские, почти квадратные коробки с изображениями еды на них. На Земле будущего мы называем их TV-ужинами. Обычно я их терпеть не могу, но, я думаю, сегодняшним вечером они будут весьма недурны на вкус. Если они там, принеси две или три коробки с разными картинками.

Она принесла макароны с сыром, жареного цыпленка и Солсбери стейк с картофелем. Он показал на коробку с Солсбери стейком и картофелем.

– Я буду вот это.

– И я тоже, – отозвался Скип рядом с Дидри.

– Найдется пара таких коробок, крошка?

– Их тут три, я буду тоже.

Он прочитал ей инструкцию, и она сказала, что запомнит ее; а затем в тот вечер у них был TV-ужин, за семьдесят четыре миллиона и сколько-то там тысяч лет до того, как телевидение будет изобретено. Дидри села со своей коробкой на лежанку Карпентера с одной стороны, а Скип со своей коробкой – с другой. Их вечеринка были почти такой же, как известная Вечеринка с Жареным Зефиром; это навело его на мысли о всех тех бесконечных милях, которые лежат между Землей и Марсом, и немного времени спустя он обнаружил себя размышляющим о стройной принцессе с лютиковыми волосами, летящей походкой поднимающейся по золотым ступеням к золотому трону; ее лицо было твердым, как камень, а в глазах угасли последние огоньки нежности; и он увидел Скипа, высокого и взрослого, с таким же, как у Флойда, суровым лицом, стоящего среди членов Королевской Семьи, появившихся в своих пышных убранствах по случаю восшествия на престол; и он захотел, захотел изо всех своих сил взять с собой этих детей на Землю будущего, и чтобы совесть его оставалась при этом чиста. Но он в совершенном отчаянии понимал, что не может этого сделать.

Ему не спалось той ночью, возможно, потому, что он спал полдня до этого. Он ворочался в своей постели и так и сяк; в конце концов открыл глаза и сел, и, конечно же, увидел девочку-ангела, сидевшую рядом с его постелью на свернутом одеяле, известную также как Принцесса Большого Марса.

Куриный суп? Молоко? Нет, у нее не было ни супа, ни молока. Она просто сидела в одиночестве в ночи, рядом со своей кроватью из хвороста.

– Вам тоже не спится, мистер Карпентер?

– Нет. Ты не должна сидеть здесь, крошка, тебе нужно спать. Здесь холодно.

– Я думала о том, что нам со Скипом делать, и не могла уснуть из-за этого. А потом я увидела, что вы тоже не можете уснуть.

– Я позабочусь об этом. Я собираюсь как-нибудь вернуть вас, ребята, на Марс.

Наступила тишина. Затем Дидри сказала:

– Я также думала о мисс Сэндз. Насчет того, что вы говорили о том, что она не любит вас.

– У Принцессы Большого Марса большие ушки.

– Я ничем не могу помочь, но я слышала, как вы рассказывали Скипу о ней, когда мы ночевали в пещере. Я только притворялась спящей, но я не собиралась подслушивать.

– Значит, ты слышала, как я рассказывал ему о том, что на Земле будущего иногда бывает такое – парень влюбляется в девушку, но она не любит его в ответ. Это то, что случилось со мной и мисс Сэндз.

– Я не верила этому ни минуты, мистер Карпентер. Бьюсь об заклад, что она любит вас, только не показывает виду, как и вы.

– Крошка, она даже не взглянет на меня.

– Готова поспорить, что она смотрит на вас все время, пока вы не смотрите на нее. Я знаю это как девушка, мистер Карпентер. Но вы никогда не должны говорить с ней таким манером, каким вы говорили с ней во сне. Она может подумать, что вы слегка со странностями.

Он вспомнил сон, в котором он зашел в кабинет мисс Сэндз и признался ей в любви. Очевидно, он говорил вслух.

– Мне кажется, мисс Сэндз уже думает, что я слегка не в себе.

– Нет, она так не думает! Честное слово, мистер Карпентер, иногда вы сводите меня с ума! Ну как вы можете ждать от нее, что она влюбится в вас, если вы даже не говорите ей о ваших чувствах! Да если вы скажете ей, что ее любите, она бросится вам на шею вот увидите!

– Не думаю, крошка.

– Просто скажите ей в следующий раз об этом, и вы сами увидите!

– Я подумаю над этим. А пока, мне кажется, мы оба должны попытаться хоть немного поспать.

Она быстро наклонилась вперед и поцеловала его в щеку. Её глаза были темно-синими, быть может, из-за неясного света.

– Любая девушка бросится вам на шею, – прошептала она. Затем она скользнула под одеяло на своей постели из веток.

* * *

Карпентер проснулся от солнечного света, косыми лучами пробивающегося сквозь заросший виноградными лозами вход. Дождь закончился. Он встал тихо, чтобы не разбудить детей, и просунул ноги в ботинки; побрился в каюте Сэма, а затем приготовил завтрак. Блинчики и сосиски. И какао.

– Идите завтракать, ребята! – позвал он из пассажирской двери.

Они завтракали в каюте. Так как в ней было только два стула, Скип уселся на край койки. Его глаза расширились, когда он вгрызся в сосиску, и стали еще больше, когда он положил большой, щедро намазанный сиропом кусок блинчика в рот. Дидри ела со всем изяществом, какое предписывают правила хорошего тона, но когда Карпентер спросил, кто хочет еще, никто из них не сказал нет.

Чтобы доказать Дидри, как он силен, Карпентер настоял на том, чтобы посуду мыл он. Пока он мыл тарелки, Скип, выбравшийся из Сэма наружу, подошел к пассажирской двери и сообщил, что когда Хаксли приходил за водой, он сказал, что хочет сообщить Карпентеру кое-что важное и был бы признателен, если бы он нанес ему еще один визит. Карпентер глянул на Дидри, которая вытирала тарелку.

– Ну, я думаю, все будет в порядке, мистер Карпентер. Но мы со Скипом пойдем с вами.

Скип дал Карпентеру идти впереди. После того как они достигли галереи, Карпентер повернул в нужный коридор, а добравшись до Y-образного перекрестка, он свернул на левую ветку. Но боковых коридоров было много, и он не был уверен, в какой из них он должен повернуть налево. Конечно же, он выбрал неправильный коридор, и Скип сообщил ему, что вместо этого коридора нужно завернуть в следующий. Карпентер исправил свою ошибку. Затем нужно было свернуть направо, потом налево, а в конце снова направо. Здесь боковых коридоров было меньше, и он нашел дорогу без дальнейших затруднений; наконец вдали появилась светящаяся точка смотрового окна в двери Хаксли.

Хаксли сдвинул люк в потолке в сторону, и утренний свет наполнял комнату. При естественном освещении это место выглядело еще грязнее, чем в свете лампы. Старик отвесил поклон Дидри и Скипу. Он где-то отыскал еще один стул и поставил его у стола рядом с другими стульями. Хаксли еще раз поклонился Дидри.

– Пожалуйста, садитесь, Ваше Высочество.

Было очевидно, что Хаксли собирался стоять до тех пор, пока она не выполнит его просьбу. Она разместилась на самом краешке стула, так, чтобы только не свалиться с него. Карпентер и Скип сели тоже. Хаксли занял оставшийся стул так, чтобы находиться за столом напротив Карпентера.

– Во время вашего предшествующего визита, мистер Карпентер, – произнес он, – я упомянул о том, что на Марсе наступает еще один ледниковый период.

Карпентер кивнул. Неужели Хаксли пригласил его еще раз только для того, чтобы побеседовать о гипотетическом ледниковом периоде?

– По причине эксцентриситета его орбиты и значительного наклона его оси, которая колеблется от четырнадцати до тридцати пяти градусов, – продолжал Хаксли, – Марс постоянно ныряет в ледниковые периоды. Одна сторона его орбиты лежит на тридцать миллионов миль ближе к солнцу, чем другая, и временами, когда планета находится наиболее близко к солнцу, она наклонена таким образом, что ее северное полушарие удалено от солнца в наибольшей степени. Находясь на противоположной стороне своей орбиты, планета так далека от солнца, что, когда в северном полушарии должно наступить лето, оно так по-настоящему и не приходит. Во время таких фаз нормальный процесс таяния льда на Северном Полюсе прекращается. Спустя двадцать четыре тысячи лет ситуация начинает развиваться в обратном направлении, и такие же процессы происходят в южном полушарии. Однако между этими двумя климатическими катаклизмами существует период, в течение которого два полушария получают одинаковое количество солнечного света. Во время этого периода лед вокруг полярных шапок тает обычным образом, водяной пар поглощается атмосферой, и климат становится теплее. Эти идеальные межледниковые периоды длятся около трех тысяч лет и должны были повторяться в течение всей относительно недавней истории планеты. Кью воспользовались настоящим межледниковым периодом по причинам, известным только им, и засеяли планету человеческой и различными другими формами жизни. Кажется, вас не особо удивили катаклизмы марсианского климата, мистер Карпентер? Интересно, существуют ли в ваши дни на Марсе ледниковые периоды?

Не подумав, Карпентер сказал:

– Когда я был у вас прошлый раз, вы рассказывали мне об огромном океане. Теперь от него не осталось никаких следов. И когда планета наиболее близка к солнцу, ее северная полусфера отклоняется от него.

Дидри дотронулась до его плеча.

– Неужели там нет никакой жизни, мистер Карпентер?

– Мы не знаем, крошка, – быстро ответил он. – Мы только фотографировали планету с орбитальных аппаратов, но мы не смогли определить, есть ли там какая-то жизнь или нет, и провели несколько простых экспериментов с помощью дистанционно управляемых спускаемых аппаратов. Возможно, там есть жизнь, или даже цивилизация, существующая под поверхностью.

Карпентер не стал говорить о том, что атмосфера Марса будущего состоит в основном из углекислого газа и слишком тонкая, чтобы вода могла течь в жидком виде.

– Однако Марс в моем времени находится более чем на семьдесят четыре миллиона лет в будущем, так что, конечно, вам или Скипу не о чем беспокоиться.

– Определенно нет, Принцесса, – сказал Хаксли. – И Марс будущего, удаленного от нашего времени на восемьсот лет – будущего, в котором, как вам, без сомнения, известно, наступит предсказанный нашими учеными ледниковый период, также определенно не является тем, о чем вам или вашему брату нужно беспокоиться. Вы можете быть уверены в том, что к тому времени кто-нибудь действительно позаботиться об этой проблеме, и будут построены космические корабли, способные перебросить всю цивилизацию Большого Марса на планеты, расположенные в других звездных системах. – Хаксли вернул свой взгляд на Карпентера. – Я хотел, чтобы вы хорошо ознакомились с этой проблемой, мистер Карпентер, но что до вас, то наступающий ледниковый период не имеет никакого отношения к вашей дилемме.

– Моей дилемме?

– Либо вам придется взять принцессу и принца с собой в ваше будущее, либо вы должны будете как-то постараться вернуть их обратно на Марс.

– Боюсь, я никогда не принимал ваш ледниковый период во внимание.

– Я опасался, что вы принимали его во внимание. Это могло повлиять на ваш ход мыслей. Ваша дилемма весьма сложна. Вам, как и мне, известно, что принцесса и принц не могут так просто занять более низкое социальное положение в каком-либо обществе, и, несмотря на то, что ваши речь и манеры показывают, что ваш социум не может радикально отличаться от социума Большого Марса, в чем-то должны быть различия, и даже если их нет, вы не сможете обеспечить двум членам Королевского Дома тот образ жизни, который они принимали как должное. Дело в том, что им просто не место в будущем Земли; они принадлежат планете, на которой они родились. Кроме того, принцессе суждено когда-нибудь взойти на трон Большого Марса, и, забрав ее на Землю будущего, вы лишаете ее права первородства.

– Но если вы решите, что они должны вернуться на Марс, единственное, что вы можете предпринять – это постараться перехитрить похитителей и связаться с Космическим Флотом, используя их радио, и это, несомненно, рискованное предприятие. И конечно, эта дилемма не поддается простому решению.

– Когда человек решает сделаться отшельником, он не отрезает себя бесповоротно от себе подобных, если он, конечно, не слабоумный. Он оборудует место своего уединения – свою пещеру, если хотите – достаточно близко от цивилизации таким образом, чтобы, если что-то пойдет не так или если он передумает, он гарантированно мог бы вернуться обратно. И если место его уединения удалено от цивилизации, он гарантированно обеспечивает себя транспортным средством, способным покрыть это расстояние. Он оставляет за собой свободу выбора, и свобода выбора делает его добровольный остракизм сносным. Когда он отправляется вечером спать, или когда он встает утром, он делает это с осознанием того, что он действительно может в любое время вернуться в общество, от которого он себя изолировал.

– Как главный помощник инженера-строителя Римена, я был обеспечен наземным транспортным средством, и, что более важно, был обеспечен личным космическим кораблем, на котором я мог совершать путешествие обратно на Марс в выходные или по деловым вопросам, которые делали такое путешествие необходимым. В центре Римена находится маленький космопорт, где такие важные должностные лица, как я, держали свои небольшие космические корабли. Во время эвакуации я стартовал на своем корабле якобы с целью вернуться на Марс. Но я не вернулся. Вместо этого я в течение некоторого время находился на околоземной орбите, после чего ночью посадил корабль в глубоком овраге недалеко от этих скал. К тому времени я уже подыскал для себя вырубленное в скале помещение, в котором мы сейчас находимся. С тех пор я никогда не использовал этот космический корабль, но он до сих пор здесь. Прямо за моей задней дверью. Он является тем, что дает мне свободу выбора. Это очень маленький космический корабль, и у него нет радио, обеспечивающего межпланетную связь, но он может вместить двух взрослых – или одного взрослого и двух детей. Его скорость меньше, чем скорость больших кораблей, но при нынешнем расположении Марса и Земли он может преодолеть расстояние между этими двумя планетами менее чем за семь дней. Его плазменный двигатель загерметизирован, поэтому ему ничто не может повредить. Вчера я проверил антигравитационный реактор. Он в прекрасном состоянии. То, что я предлагаю вам сделать, мистер Карпентер, является решением вашей дилеммы. Я верну принцессу и принца обратно на Марс.