Текст книги "Меч Бедвира"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

23. СКАЖИ ИМ!

Лютиен попятился и чуть не упал с уступа, когда каменная горгулья ожила. Он взмахнул луком, ломая его о твердую голову статуи, и стал звать Оливера, но скоро увидел, что хафлинг, уже со своей огромной шляпой на голове, тоже оказался в трудном положении, так как зловещие статуи ожили по всему Собору, повинуясь зову своего хозяина-волшебника.

– Почему мне всегда приходится сражаться на каком-нибудь карнизе? – жалобно спросил хафлинг, подныривая под когтистую лапу и делая выпад вперед, – тут же он печально вздохнул, потому что его гибкая рапира только согнулась, не в состоянии проколоть твердую шкуру горгульи.

К этому времени все собравшиеся в Соборе узнали о причине шума в трифории. Циклопы выкрикивали команды, человек на кафедре вопил: «Смерть преступникам!», а затем совершил серьезную ошибку, закричав:

– Смерть Алой Тени!

– Алая Тень! – закричали в разных концах зала. Люди вскакивали со своих мест, взволнованно показывая в сторону Лютиена. Момент оказался очень удачным для юного Бедвира, потому что ему удалось обрушить сокрушительный удар на горгулью, его меч скользнул по шее твари и глубоко врезался в твердое крыло. Лютиен мощно рванулся вперед, и горгулья свалилась с уступа. Она яростно махала крыльями, но из-за раны крыло не могло удержать ее в воздухе, и тварь по спирали рухнула на пол.

– Алая Тень! – завопило еще больше людей, а другие завизжали от ужаса, увидев ожившую горгулью.

Преследуемый двумя крылатыми монстрами, Оливер пронесся за спиной Лютиена к уступу на углу, где трифорий переходил в южный трансепт. Хафлинг торопливо нашарил и вытащил липучку и веревку, с тревогой прислушиваясь к нарастающему внизу шуму.

Меч Лютиена высекал искры, со звоном врезаясь в морду одной из горгулий. Юный Бедвир яростно сражался, стараясь сдержать натиск могучих тварей. Он понимал, что они с Оливером попали в очень трудное положение, потому что новые монстры показались в трифории с другой стороны, а еще несколько поднялись в воздух и медленно летели через открытое пространство трансепта.

Циклопы внизу быстро организовались, пытаясь сдержать толпу, в которой нарастала паника, – множество людей, подхватив на руки детей, с визгом бросились к западным дверям. Один циклоп потянулся к Сиобе, но моментально получил пинок в пах. Другому, находившемуся сбоку от нее, повезло еще меньше – стрела, выпущенная из задних рядов толпы, воткнулась ему между ребер.

Люди показывали на трифорий и призывали на помощь таинственного вора в алой накидке.

Оливер, освободив к этому моменту липучку и веревку, не преминул внести свою лепту в происходящее.

– Да! – закричал он как можно громче. – Алая Тень с нами! Ваш час свободы пришел, храбрые жители Монфора!

– За Эриадор! – крикнул Лютиен, быстро поняв план хафлинга. – За Брюса Макдональда! – И тихо, с тревогой добавил: – Скорее, Оливер! – потому что горгульи двинулись вперед.

– К оружию, храбрые граждане Монфора! – крикнул хафлинг, раскрутил липучку и метнул ее в край свода. – Свобода в ваших руках! К оружию! Настало время героев! Храбрецы Монфора, к оружию!

Лютиен застонал, когда тяжелая лапа горгульи ударила его по плечу. Он полетел вперед, споткнулся и чуть не упал на Оливера. Обхватив хафлинга одной рукой, юный Бедвир схватился другой рукой за веревку и прыгнул.

Вид Лютиена и Оливера, когда они устремились к алтарю и герцогу-тирану, вытеснил панику и наполнил мужеством сердца порабощенных жителей Монфора. Торговец, бережно прижимавший к себе мешок монет, который он собирался отдать в уплату налогов, им же и нанес первый удар ближайшему преторианскому стражнику и сбил его с ног. Толпа бросилась вперед, какой-то человек схватил оружие поверженного циклопа.

Около стены еще одного циклопа свалила с ног разъяренная толпа.

А сзади друзья Сиобы, Каттеры, вытащили свое спрятанное оружие и врезались в строй идущих в атаку циклопов.

Обвинитель эльфийки ринулся с возвышения, сжимая в руках кинжал. Он явно намеревался ударить им девушку, но наперерез ему бросился какой-то гном. Чиновник метнулся в северный трансепт, визгливо созывая стражников.

Сиоба и гном быстро огляделись, увидели своего тюремщика, который попытался спрятаться под одну из передних скамей, и бросились к нему в поисках ключей от кандалов.

Оливер и Лютиен пролетели уже больше полдороги к полу и апсиде, когда их встретила горгулья. Юноша отпустил товарища и освободил руку для меча, яростно им размахивая, в то время как веревка стала описывать круги в воздухе.

Оливер видел, что все больше горгулий устремлялось к ним. По мнению хафлинга, еще хуже было то, что они висели в воздухе, оставаясь открытой мишенью для разъяренного герцога-чародея. Оливер посмотрел вниз и тяжело вздохнул, а затем три раза быстро дернул за веревку.

Горгулья вцепилась в Лютиена, и все трое рухнули с высоты пятнадцати футов на пол. Падая, хафлинг ухитрился настолько сохранить присутствие духа, что сумел вскарабкаться на горгулью и приставить кончик своего кинжала к голове твари. Удар при падении оказался настолько сильным, что оружие вошло в голову ожившего монстра.

Лютиен первым вскочил на ноги, размахивая мечом, чтобы сдержать ближайших циклопов. Сосредоточившись на нем, те не отреагировали на приближавшуюся группу мужчин, но горгульи слетели вниз, почуяв добычу. Одного мужчину подняли в воздух, голова его была зажата в лапах горгульи, а от его собственных рук было мало пользы в борьбе с толстокожей тварью.

Во всем нефе кипел бунт, люди сражались любым оружием, которое смогли найти, и крики «Алая Тень!» раздавались снова и снова.

* * *

Герцог Моркней в ярости сжал костлявые кулаки, когда вызвавшие всю эту сумятицу Лютиен и Оливер упали в толпу, и прекратил творить заклинание, которое должно было поразить эту пару огнем. Оглянувшись, он осознал, что сосредоточиться только на этих двоих было бы не слишком умно; люди в Соборе сильно превосходили численностью циклопов, и, к удивлению герцога, многие ухитрились принести с собой оружие. Горгульи Моркнея отличались немалой силой, но не ловкостью, к тому же их было слишком мало.

Еще одна стрела полетела в сторону герцога, но тоже ударилась о магический барьер, распалась на множество стрел и растаяла, превратившись в бесплотную тень.

Моркнея бунт раздосадовал, но не обеспокоил. Он знал, что рано или поздно это должно произойти, и хорошо подготовился. Собор стоял сотни лет, и в течение всего этого времени сотни людей, в основном те, кто помогал строить его или пожертвовал большие суммы на нужды церкви, погребались под каменным полом или в его толстых стенах.

Теперь мысли герцога Моркнея скользнули в обитель духов, достигли этих захороненных тел и вызвали их в мир живых. Стены и пол Собора содрогнулись. Каменные глыбы накренились, и руки, некоторые в лохмотьях, со сгнившей кожей, и другие, чья плоть окончательно истлела, вылезли на поверхность.

* * *

– Что это за кашу мы заварили? – спросил Лютиен, когда они с Оливером получили секундную передышку.

– Не знаю! – честно признался хафлинг. Затем оба в ужасе отпрянули назад, так как кошмарная голова с морщинистой плотью и глазами, утонувшими в пустых глазницах, вылезла из трещины в полу и уставилась на них.

Меч Лютиена разрубил оживший череп пополам.

– Есть только один способ! – крикнул Оливер, глядя на апсиду. – Все они сотворены Моркнеем!

Лютиен бросился вперед, обгоняя хафлинга. Два циклопа метнулись наперерез. Меч юного Бедвира пошел вперед, вверх и в сторону, выбив оружие из рук одного из циклопов. Лютиен двинулся на противника, его кулак ударил циклопа в лицо и свалил того на бок.

Затем, чисто инстинктивно, Лютиен резко наклонился, едва избежав сильного удара мечом со стороны второго циклопа. Он повернулся и ударил сам, вспоров врагу брюхо.

Оливер догнал его, перекатившись через голову и ухитрившись при этом метнуть кинжал. Тот несколько раз перевернулся в воздухе и вонзился в живот следующего преторианского стражника, пытавшегося перехватить их. Циклоп зашатался и взвыл, но его крик быстро перешел в бульканье, когда рапира Оливера пробила ему дыхательное горло.

Лютиен пролетел мимо Оливера, отбросив в сторону умирающего циклопа. На его пути стоял следующий одноглазый, который, защищаясь, поднял тяжелый меч.

Лютиен был гораздо проворнее циклопа. Он горизонтально рубанул мечом, отклонив оружие противника влево, затем, продолжая поворачиваться, совершил полный оборот и с размаху ударил одноглазого ногой по ребрам. Циклон с размаху упал на бок. Он был оглушен, но не сильно ранен. Однако стражник предпочел не связываться с Лютиеном и Оливером, а поискать добычу полегче.

Друзья прорвались уже к краю апсиды; между ними и герцогом Моркнеем больше никого не было. Герцог поднялся на ноги и спокойно наблюдал за происходящим.

Оливер нырнул под алтарь, Лютиен обогнул его слева. Внезапно герцог протянул вперед руку и швырнул горсть маленьких шариков.

Бусинки ударились об пол вокруг алтаря и взорвались, окутав друзей потоком искр и облаком густого дыма. Оливер вскрикнул, когда искры обожгли его и прилипли к одежде, но он сохранил присутствие духа настолько, чтобы метнуться под накидку Лютиена. Друзья, кашляя и задыхаясь, обнаружили, что герцог Моркней исчез.

Оливер, всегда бывший начеку, уловил легкое движение и указал на гобелен, висевший на стене. Лютиен помчался туда и отдернул его в сторону. Юноша обнаружил деревянную дверь, а за ней – узкую каменную лестницу внутри стены самой высокой башни Собора.

* * *

Сиоба и восемь Каттеров разделились и бросились в разные части Собора, пытаясь успокоить обезумевшую толпу и привести в какое-то подобие порядка взбунтовавшихся горожан. Один из Каттеров бросил девушке свой лук и колчан со стрелами, затем выхватил меч и ринулся к двум циклопам. Однако на его пути уже остался только один, потому что Сиоба не преминула тут же использовать стрелу по назначению.

Дела у циклопов шли неважно, но их союзники горгульи и ожившие мертвецы вселяли ужас в сердца тех, кто пытался противостоять им.

Одна женщина, используя свою клюку как дубинку, сшибла со скелета голову, и ее глаза расширились от ужаса, когда отвратительное создание продолжало идти на нее. Она, безусловно, была бы убита, но один из гномов-узников, освободившись от своих кандалов, бросился на безглавую тварь, свалил на пол и принялся топтать, разбрасывая кости в разные стороны.

Сиоба оглянулась и увидела женщину с тремя детьми, которые пытались спрятаться под скамью, потому что горгулья нависла над ними, размахивая когтистыми лапами. Полуэльфийка пустила стрелу в горгулью, затем еще одну, и когда та повернулась к ней, несколько мужчин подпрыгнули со скамьи, схватили чудовище и свалили его своей тяжестью.

Сиоба поняла, что нет почти никакой разницы, куда бежать: схватка шла по всему нефу. Она бросилась к апсиде, думая найти Лютиена и Оливера и надеясь выстрелить в герцога Моркнея. Девушка пробилась сквозь толпу как раз в тот момент, когда гобелен вновь опустился, скрывая проход, в который проникли ее возлюбленный со своим приятелем-хафлингом.

* * *

Узкая винтовая лестница шла по спирали вокруг башни, и Лютиен с Оливером могли видеть только на два фута перед собой. Они пробежали мимо пары маленьких окон с толстыми каменными подоконниками, на которых стояли небольшие статуи, и Лютиен на всякий случай взмахнул перед собой мечом, ожидая, что те могут ожить и ввязаться в драку.

Поднявшись примерно на семьдесят ступенек, Лютиен резко остановился и повернулся к Оливеру, который был занят сворачиванием веревки от волшебной липучки. Юноша жестом показал, что надо замереть и прислушаться.

Они услышали монотонное заклинание, произносимое не так далеко от них, на той же винтовой лестнице.

Лютиен плашмя упал на камни и попытался свалить Оливера. Прежде чем удивленный хафлинг успел отреагировать, раздалось несколько взрывов, а удар молнии срикошетил от каменных стен. Молния с шипением пронеслась вниз – Лютиен почувствовал ожог на спине – и столь же неожиданно исчезла. Юноша поднял глаза, с ужасом ожидая увидеть почерневшее тело Оливера.

Хафлинг по-прежнему стоял, пытаясь поправить растрепанную шляпу и приладить поломанное оранжевое перо.

– Знаешь, – заметил он беспечно, – иногда невысокий рост не кажется мне таким уж недостатком.

Лютиен вскочил, и они вновь помчались наверх, причем юный Бедвир перепрыгивал через две ступеньки сразу, стремясь добраться до герцога раньше, чем тот успеет устроить еще какую-нибудь пакость.

Юноша не мог не заметить глубокие выемки в каменной стене в тех местах, куда ударила молния, и он горестно подумал, какого черта он здесь делает. Как вообще ситуация могла дойти до этого? Как вообще могло случиться, что он, сын эрла Бедвидрина, теперь преследует волшебника-герцога, карабкаясь вверх по лестнице самой высокой башни самого громадного здания Эриадора?

Юноша покачал головой, выбрасывая из головы вопрос, на который у него все равно не было ответа. Наконец бесконечный подъем все же подошел к концу, и юный Бедвир едва успел пригнуться, когда в голову ему полетел тяжелый топор. Два циклопа, один за другим, загородили лестницу.

Лютиен моментально схватился за меч, но у циклопа имелся крепкий щит. К тому же он стоял на несколько ступенек выше, а следовательно, обладал немалым преимуществом. Еще более опасным казался топор циклопа, который опускался вниз каждый раз, когда Лютиен пытался приблизиться, заставляя его отступить назад по лестнице.

– Пробивайся! – закричал Оливер позади него. – Мы должны добраться до этого колдуна раньше, чем он сумеет приготовить еще один сюрприз.

Лютиен понимал, что это легче сказать, чем сделать, потому что ему не справиться с крепкими и хорошо вооруженными противниками. На ровной земле они с Оливером уже уложили бы двух циклопов, но на лестнице дело выглядело весьма безнадежным.

Он уже даже подумывал повернуть назад и присоединиться к сражению в нефе, где они с Оливером могли принести реальную пользу.

Стрела вылетела из-за поворота лестницы и свистнула над головой Лютиена. Циклоп, который опустил щит вниз, чтобы защититься от ударов меча, получил ее прямо в грудь и качнулся назад.

Одноглазый инстинктивно поднял щит вверх, и тут же Лютиен воспользовался предоставленной возможностью, нанеся удар по коленям противника. Тот рухнул на ступени, а второй циклоп мигом повернулся и бросился бежать. Летящий кинжал Оливера поразил его в спину двумя ступеньками выше.

Лютиен прикончил первого циклопа, а второй с воем развернулся – как раз вовремя, чтобы в его грудь вонзилась вторая стрела.

Друзья поняли, что происходит, когда из-за поворота позади них появилась Сиоба.

– Беги! – подтолкнул Оливер Лютиена, опасаясь, что влюбленный молодой человек остановится и будет целую вечность глядеть нежными глазами на свою возлюбленную. К чести Лютиена, оказалось, что он уже бежит наверх, перепрыгивая через лежащих циклопов.

– Мы должны добраться до этого колдуна…

– Прежде чем он приготовит следующий сюрприз, – закончил за хафлинга Лютиен.

Они уже оставили позади ступенек двести, и ноги Лютиена отказывались служить измотанному хозяину. Юноша на секунду остановился и взглянул на хафлинга.

– Если мы будем ждать, этот типчик приготовит для нас что-нибудь сногсшибательное, – сказал Оливер, откидывая с лица густые волосы парика.

Лютиен глубоко вздохнул и снова побежал наверх. Они поднялись еще на сто ступенек, и впереди явственно замерцал свет дня. Друзья вышли на площадку, затем вскарабкались на пять ступенек к самой крыше башни, круглому пространству примерно двадцати пяти футов в диаметре, которое было окружено низкой зубчатой стеной.

В центре круга стоял герцог Моркней, заливаясь хохотом. Голос его изменился, стал более низким, утробным и зловещим. Лютиен прыгнул на площадку, но тут же в ужасе остановился, потому что тело герцога резко покачнулось, начало изгибаться и вытягиваться.

И расти.

Кожа Моркнея стала темнеть и покрываться твердой чешуей на руках и шее. Его голова странно раздулась, появились огромные клыки и раздвоенный дрожащий язык. Вскоре лицо герцога окончательно превратилось в морду гигантского змея, а из верхней части головы выросли загнутые рога. Его красное одеяние к этому моменту уже казалось короткой юбочкой, потому что он стал вдвое выше, а его грудная клетка, такая узкая и костлявая раньше, теперь стала массивной, растянув до предела прежде просторную одежду. Из рукавов торчали длинные и мощные лапы, когтистые пальцы скребли воздух, было видно, как мучительно это превращение для герцога.

Слюна стекала из змеиной пасти, шипя, как кислота, когда она падала на камни между когтистыми лапами монстра. Передернув плечами, чудовище освободилось от красного одеяния, над его спиной развернулись перепончатые крылья, его черная плоть и чешуя дымились жаром Преисподней.

– Моркней, – прошептал Лютиен.

– Не думаю, – ответил Оливер. – Похоже, нам лучше снова спуститься вниз.

24. ДЕМОН

– Я больше не Моркней! – объявила тварь. – Взирайте на мощь Преотека и трепещите!

– Преотек? – испуганно прошептал Лютиен.

– Демон, ловкий колдун призвал на помощь демона, – задыхаясь, объяснил Оливер. Юноша понимал, что его одышка вызвана не только долгим бегом вверх по лестнице.

– Не хуже чем дракон, – прошептал Лютиен, стараясь успокоить и Оливера, и себя.

– Однако мы так и не победили дракона, – быстро напомнил ему хафлинг.

Демон оглянулся, его дыхание превращалось в пар в холодном октябрьском воздухе.

– Ах, – вздохнул он. – Как хорошо опять находиться в этом мире! Я хорошенько попирую – съем и тебя, и сотню других, пока Моркней не отправит меня снова в Преисподнюю!

Лютиен ни на минуту не усомнился в его словах. Ему случалось видеть таких же великанов, как Преотек, но никто, даже Бальтазар, не излучал такой могущественной и невыразимой злобы. Скольких людей поглотил этот демон? Лютиен задал себе этот вопрос и содрогнулся, не желая знать ответ.

Он услышал движение на ступенях и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как на последнюю площадку лестницы выходит Сиоба с луком в руках.

Лютиен глубоко вздохнул и выпрямился. Теперь юноша уже просто не мог отступить.

– Пойдем вместе, Оливер, – процедил он сквозь стиснутые зубы и крепко сжал меч, собираясь взглянуть судьбе в лицо.

Прежде чем хафлинг успел хотя бы посмотреть с недоверием на своего друга, Преотек вытянул когтистую руку и сжал массивный кулак.

Сильный порыв ветра внезапно подул слева от них, снося друзей в сторону. Сиоба выпустила стрелу в тот же миг, но ветер подхватил ее и отбросил в сторону.

Лютиен зажмурился и поднял руку, защищаясь от ветра. Его накидка отлетела вправо, хлестнув Оливера по лицу. Шляпа хафлинга слетела с головы и понеслась вверх по спирали. Инстинктивно Оливер подпрыгнул и поймал ее, уронив рапиру. Но через секунду он уже сам летел вверх тормашками. Когда хафлингу удалось выпрямиться, он уже находился высоко над зубчатым парапетом. Потрясенный Оливер был в добрых десяти футах от стены, когда змееподобное лицо Преотека злобно ухмыльнулось и демон испустил из зада струю отвратительного газа.

Хафлинг вскрикнул и исчез из вида.

Закричав от горя по потерянному другу, Лютиен бросился вперед, размахивая мечом. Стрелы Сиобы, одна за другой, сплошным потоком летели над его головой, нанося чудовищу удар за ударом, хотя Лютиен не мог сказать даже, ощущает ли их огромный Преотек.

Ему удалось дотянуться до врага мечом, но оружие было с силой отброшено назад. Лютиен упал на одно колено, пригнувшись, чтобы не попасть под устремленные к нему когти, затем снова вскочил на ноги и отпрыгнул назад, втянув живот, чтобы избежать удара лапы демона. Стрела ударила в шею Преотека, и демон зашипел. Лютиен сделал выпад вперед и порезал мечом мясистую внутреннюю часть огромного бедра демона. Юный Бедвир успел откинуть голову набок, когда клыкастая змеиная голова пролетела мимо него, но лапа с размаху угодила ему по плечу, прежде чем он успел восстановить равновесие, глубоко поцарапав его и отбросив в сторону.

У юноши хватило духа взмахнуть в падении мечом, удар пришелся Преотеку по пальцам.

Лютиен понял, что причинил боль демону, но почти пожалел об этом, потому что выходец из Преисподней повернулся к нему, яростно сверкая змеиными глазами.

Затем юноша увидел кое-что еще, какой-то проблеск в яростных глазах демона и легкое подрагивание змеиного брюха. Стрела вонзилась в шею демона.

Снова проблеск и дрожание, и у Лютиена возникло чувство, что Преотек был вовсе не так идеально защищен в своем временном плотском обиталище.

Демон выпрямился, возвышаясь над Лютиеном, как будто высмеивая его догадки. Он направил на него взгляд, и из глаз вылетели два потока яростного красного пламени, соединились воедино в нескольких дюймах от лица демона и, шипя, устремились через всю площадку в Сиобу, сбросив ее вниз по ступеням.

Лютиену показалось, что его сердце остановилось.

* * *

Повиснув сбоку от башни, Оливер снова плотно натянул шляпу. Она сидела на нем вполне нормально, но парик под ней развернулся задом наперед, и длинные черные пряди закрывали лицо, мешая смотреть. Его ноги и одно бедро болели от удара о камень, а руки ныли потому, что он отчаянно цеплялся за веревку волшебной липучки.

Перепуганный хафлинг понимал, что не может просто висеть здесь вечно, так что, наконец, он набрался храбрости посмотреть вверх, стряхнув с лица пряди волос. Его липучка – прекрасная, волшебная липучка – прочно зацепилась за изогнутую каменную стену, но недостаточно близко к кромке башни, чтобы хафлинг мог взобраться наверх, а у Оливера не хватало длины веревки, чтобы спуститься вниз.

Однако хафлинг высмотрел оконную нишу чуть левее и выше.

– Ты настоящий храбрец, – прошептал он сам себе, подтянулся и забросил ноги на стену. Хафлинг медленно продвигался вправо, затем, убедившись, что веревка достаточно натянулась, он наполовину побежал, наполовину полетел влево, словно маятник. Сделав рывок вперед, он ухитрился схватиться пальцами одной руки за край окна и с усилием заполз на карниз.

Оливер застонал, когда увидел, какая перед ним преграда. Он мог разбить цветное стекло, но оконный проем пересекали металлические изогнутые прутья, преграждающие доступ в башню.

Хафлинг заметил, что внизу собралась толпа, многие показывают на него, приглашая посмотреть своих сограждан. На расстоянии Оливер разглядел отряд преторианских стражников, спешивших вдоль улицы. Без сомнения, они отправлялись на подавление бунта в Соборе.

Хафлинг покачал головой и поправил шляпу, затем сделал три быстрых рывка, чтобы освободить липучку. Может, ему удастся прикрепить волшебное приспособление пониже и спуститься с башни достаточно быстро, чтобы не попасть стражникам в лапы, подумал он, но, к собственному удивлению, хафлинг обнаружил, что вместо этого бросает липучку вверх, выше по стене и ближе к следующему окну.

Связанный неразрывными узами дружбы, Оливер начал карабкаться вверх под нескончаемые крики толпы внизу.

– Иногда мне кажется, что наличие друга – не такая уж хорошая вещь, – бормотал хафлинг, но упрямо лез вверх.

* * *

Внутри Собора бунт превратился в бегство. Многие циклопы погибли, а оставшиеся рассеялись и спрятались, но толпа не могла противостоять ожившим мертвецам и злобным горгульям Моркнея. Каттеры старались теперь объединить обезумевшую толпу, чтобы она могла пробиться к выходу.

В данный момент восставших интересовало только бегство.

Циклопы, видимо, это поняли, горгульи – тоже, и куда бы ни бросалась толпа, она всюду натыкалась на преграды.

А ужасные ожившие мертвецы стерегли каждый их шаг, хватая тех, кто был недостаточно проворен, чтобы увернуться от их цепких костлявых рук.

* * *

Лютиен взревел и ринулся вперед, закричав от ярости. Он хотел поразить мерзкое создание, не заботясь больше о собственной безопасности. Две когтистые лапы потянулись к нему, но он яростно рубанул мечом, оставив глубокие раны на обеих.

Юноша опустил голову и бросился в бой, размахивая мечом и даже пиная огромного демона.

Тот явно понял, насколько опасна подобная ярость отчаяния, его перепончатые крылья расправились, поднимая тварь в воздух над башней.

– Ну, нет! – запротестовал Лютиен. Он даже не подумал о том, насколько опасно выпустить Преотека из зоны досягаемости его меча. Юноша просто рассвирепел при мысли, что адский демон может сбежать. Он прыгнул на чудовище, выставив вперед меч, и тут же получил неизбежный удар когтем по спине.

Он не почувствовал боли и даже не заметил, что рана кровоточит. Все, что ощущал Лютиен, – это гнев, и только гнев. Вся его сила сосредоточилась в мече. Клинок вонзился глубоко в брюхо Преотека. Дымящаяся зеленоватая липкая жидкость хлынула из раны на руку Лютиена, упрямый юный Бедвир закричал и стал поворачивать меч, стараясь выпотрошить тварь. Он посмотрел в глаза демона и снова увидел ту же легкую дрожь.

Тяжелая лапа Преотека ударила его по плечу, и Лютиен, оглушенный, рухнул на колени. Демон поднялся вверх, расправив крылья над Лютиеном, словно стервятник, парящий над беззащитной жертвой.

Откуда-то издалека юный Бедвир услышал голос – и узнал голос Сиобы.

– Ты, безобразный ублюдок! – закричала полуэльфийка и пустила еще одну стрелу, вонзившуюся в змеиный глаз твари.

* * *

Сиоба! Лютиен осознал это и вновь преисполнился сил. Юноша поднял меч и нанес удар, поразив тварь в воздухе.

Преотек тяжело рухнул вниз, насадившись на меч до рукояти. Демон начал метаться, но затем остановился и с любопытством посмотрел вниз на Лютиена.

А юноша потрясенно уставился на свой меч, его рукоятка пульсировала вместе с биением огромного сердца твари.

С ревом, от которого раскололись камни, и дикими содроганиями Преотек отшатнулся к парапету, переломив меч у самой рукоятки.

Сиоба пустила в него еще одну стрелу, но это уже не имело значения. Демон содрогался в конвульсиях. Из его брюха хлестала красная и зеленая кровь и вываливались внутренности.

Лютиен стоял, борясь с дурнотой и болью, и смотрел в глаза чудовища, которое он считал уже побежденным.

Юноша опоздал всего на секунду, он метнулся в сторону, но из глаз демона вырвались потоки пламени, слились воедино и с ужасающим грохотом взорвались.

Лютиен перелетел через всю площадку, а Сиоба опять исчезла из вида, в этот раз скатившись по лестнице и сильно ударившись о нижнюю площадку, где она и осталась, испуская жалобные стоны.

Юноша потряс головой, пытаясь вспомнить, что с ним происходит. Когда он снова поднял глаза, Преотек стоял во весь свой огромный рост и издевательски хохотал.

– Ты думаешь, что твое смехотворное оружие может поразить меня? – взревел демон. Он засунул когтистую лапу прямо в распоротое брюхо и, хохоча, извлек оттуда покрытый слизью клинок Лютиена. – Я – Преотек, живущий вечно!

У Лютиена больше не оставалось сил сражаться с чудовищем. Он был побежден, теперь в этом не оставалось сомнений. К тому же если у Гринспэрроу действительно много таких союзников, как Преотек (о чем говорил ему Бринд Амор и что очевидно доказал Моркней), то тень скоро накроет весь Эриадор.

Лютиен с трудом поднимался с колен. Он желал хотя бы умереть с достоинством. Юноша перенес вес тела на одну ногу, но внезапно замер и уставился на монстра.

– Нет! – зарычал Преотек. Демон не смотрел на Лютиена. Казалось, он разговаривал с кем-то, находившимся внутри него самого. – Я сам желаю прикончить этого жалкого человечка! Его плоть станет моей пищей!

– Нет! – раздался в ответ голос герцога Моркнея. – Это сладостное убийство – мое!

Змеиная морда Преотека задрожала, затем странно изменилась, превращаясь в лицо герцога Моркнея. Затем оно опять на короткое время стало мордой Преотека, затем снова – лицом герцога.

Борьба продолжалась, и Лютиен понял, что другой возможности нанести удар больше не будет. Он с трудом подался вперед, пытаясь найти какое-нибудь оружие и силы для нападения.

Когда юноша снова взглянул через площадку, он увидел не Преотека, а костлявое нагое тело герцога Моркнея, который нагнулся, чтобы подобрать свое упавшее одеяние.

– Ты уже должен быть мертв, – заявил Моркней, увидев, что Лютиен с трудом встает на ноги. – Упрямый глупец! Гордись тем, что ты продержался против такого, как Преотек, несколько минут! Гордись, а потом ляг и умри.

Лютиен чуть не последовал этому совету. Он никогда не был так измотан, изранен и близок к смерти. Опустив голову, он вдруг заметил что-то, заставившее его снова выпрямиться и забыть о боли.

Рапира Оливера.

Под пренебрежительный смех герцога Моркнея юный Бедвир сделал шаг и подобрал маленький, тонкий клинок, затем постоял неподвижно, чтобы обрести равновесие, и упорно выпрямился во весь рост. Он направился через площадку к своему врагу.

Моркней все еще был наг и все еще смеялся, когда Лютиен приблизился, нацелив рапиру ему в грудь.

– Ты не веришь, что я могу победить тебя? – с изумлением спросил герцог. – Ты думаешь, что мне нужен Преотек или какой-нибудь другой демон, чтобы уничтожить простого бойца с мечом? Я отослал демона только потому, что я хотел прикончить тебя своими руками.

Издав яростный рев, Моркней поднял костлявые руки с когтистыми пальцами и начал творить заклинание.

Спина Лютиена внезапно выгнулась, и он замер на месте, его глаза расширились от ужаса и внезапной боли. Последние силы покидали его прямо на глазах. Казалось, злобный чародей каким-то образом высасывал его жизненную энергию.

– Нет! – пытался протестовать юноша, но он знал, что ему не под силу справиться с магическими способностями злобного герцога.

Моркней продолжал насыщаться, получая от этого извращенное удовольствие, злобно смеясь, будучи таким же порождением зла, как и вызванный им демон.

– Как ты мог даже помыслить, что ты в состоянии победить меня? – спросил герцог. – Да знаешь ли ты, кто я? Понимаешь ли ты теперь могущество братства Гринспэрроу?

Опять раздался издевательский смех, а у умирающего Лютиена даже не было сил протестовать. Его сердце бешено стучало, готовое разорваться от боли и отчаяния.

Внезапно веревочная петля упала через голову герцога и туго затянулась вокруг его плеч. Глаза Моркнея расширились от изумления, он проследил взглядом по всей длине веревки, уходящей куда-то в сторону, и увидел Оливера де Берроуза, который перелезал через зубчатую стену.

Хафлинг пожал плечами с извиняющейся улыбкой, он даже беззаботно помахал герцогу рукой. Моркней зарычал, собираясь обратить свой гнев против Оливера. Чародей больше не принимал в расчет Лютиена, полагая, что покончил с дерзким молодым человеком.

В ту же секунду юноша освободился от злых чар и бросился вперед, сделав выпад смертоносной рапирой. Острие вонзилось в обнаженную грудь герцога.